Франко-английские планы нападения на Советский Союз

По мнению наркома иностранных дел В.М. Молотова, слухи о военном союзе СССР с Германией подогреваются не только в Англии и Франции, но и в Германии. Немцы хотели бы запугать англичан и французов, которые желают использовать воображаемый "переход СССР в лагерь Германии" в своих целях.

Утверждения о формировании военно-политического союза СССР и Германии не выдерживают критики. Заключив в августе 1939 г. пакт о ненападении с Германией, СССР обеспечил себе, по мнению Кремля, выгодное военно-политическое положение. В начавшейся второй мировой войне Советский Союз стал нейтральным и получил время для повышения своей обороноспособности. Война в Европе была выгодна Москве, поскольку ослабляла две группировки капиталистических государств. Нормализация отношений с рейхом позволяла расширить торгово-экономические отношения и получать из Германии промышленное оборудование и некоторые образцы вооружений. Конечно, СССР обязался поставлять Германии нефтепродукты, цветные металлы и другое сырье. Желая сохранить "дружественные" отношения с Германией, советское правительство проводило с германским представительством политические консультации и соглашалось на предоставление германскому командованию некоторых незначительных услуг в военной области.

Можно сказать, что советское правительство занимало благожелательную позицию по отношению к Германии и более сдержанную и критическую позицию по отношению к Франции и Англии, обвиняя лидеров этих стран в "империалистической политике разжигания войны". Но не могло быть речи о каком-то военно-политическом советско-германском союзе. В телеграмме в советское полпредство в Лондоне от 21 февраля В.М. Молотов, опровергая слухи о военном союзе между СССР и Германией, писал: "Как был СССР нейтральным, так он и остается нейтральным, если, конечно, Англия и Франция не нападут на СССР и заставят его взяться за оружие".

Любопытно, но французские разведчики, следившие за развитием советско-германских отношений, опровергали слухи о вероятности военного союза между СССР и Германией. В справке разведовательного управления генерального штаба французской армии от 11 апреля отмечалось, что Россия прежде всего стремится проводить самостоятельную политику, обеспечить себе свободу действий и не быть инструментом в чужих руках. Москва намерена держаться с рейхом на равной ноге, ибо Сталин на роль второго лица не пойдет. Но в то же время авторы справки предлагали иллюзорным рассчитывать на разрыв Сталина с Гитлером. Несколько позднее в разведсводке отмечалось, что советско-германские отношения корректны, но далеки от полного доверия. Аналитики 2-го бюро считали, что политика СССР определяется опасениями за свою безопасность и стремлением обеспечить равновесие между воюющими державами. СССР не помышляет о разрыве дипломатических отношений с союзниками. В этой связи в документе рекомендовалось оказывать давление на Советский Союз, но в то же время демонстрировать намерения союзников оказать помощь России в случае германской агрессии.

Таким образом, аргументы сторонников "наказать" СССР за сотрудничество с Германией и тем самым предотвратить формирование советско-германского военно-политического союза опровергались французскими разведывательными службами. Надуманность и иллюзорность таких обоснований нападения на СССР, безусловно, были очевидны для трезвомыслящих политиков как в Париже, так и в Лондоне.

Но как можно объяснить появление планов агрессии против СССР, предусматривающих операции далеко от основного фронта с Германией, на котором до 10 мая не проходило боевых действий?

Исследователь исторической службы ВВС Франции П. Бюффото приходит к выводу, что разработка генеральными штабами союзников замыслов нападения на СССР не была частным проектом. Этот план "являлся частью целой серии оперативных планов, разработанных в период "странной войны".

Возникновение агрессивных замыслов против СССР объяснялось в первую очередь традиционной враждебностью господствующих классов во Франции к Советскому Союзу и большевистской идеологии. В своих показаниях парламентской комиссии генерал Гамелен заявил, что сторонниками планов нападения на СССР были те, "для которых русские, а вернее, большевики, были врагами". В "Военных мемуарах" генерал Ш. де Голль писал: "Надо сказать, что некоторые круги усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере. Они были больше озабочены тем, как нанести удар России - оказанием ли помощи Финляндии, бомбардировкой ли Баку или высадкой в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией".

В отечественной историографии и в работах многих зарубежных авторов высказывается мнение, что в политических кругах Франции и Англии возникали мысли о возможности изменения самой сущности начавшейся второй мировой войны. Высказывались предположения о возможности заключения соглашения с Германией и объединения усилий капиталистической Европы в борьбе с Советским Союзом.

Следует отметить, что историки не располагают документами о подобных намерениях правительств Франции и Англии. Однако пресса Франции и Англии периода "странной войны", мнения видных ученых дают основания для правомерности подобных предложений.

Французские газеты откровенно писали, что англо-французская агрессия против СССР может сыграть роль детонатора для большой войны на Востоке.

3 декабря 1939 г. газета "Матен" писала: "Германия, если увидит, как разгорается на Востоке большевистский пожар, должна вспомнить старую пословицу: "не следует драться с соседом, когда горит дом".

25 декабря 1-й секретарь советского полпредства в Париже О. Бирюков имел беседу с одним из сотрудников газеты "Эр нувель". Французский журналист сообщил, что крупные промышленники Франции поддерживают решение правительства об оказании помощи Финляндии и считают, что эта помощь "в недалекой перспективе превратится в крестовый поход против СССР". В этих кругах высказывается мнение, что при определенных условиях против СССР может выступить Германия, с которой на антисоветской основе возможно заключить мир. Такие тенденции в политических кругах Франциии заметил и лидер французских социалистов Леон Блюм. В газете "Попюлер" он писал, что имеются политики, которые "задумывают примирение Англии и Франции с Германией и их выступление против Сталина".

Английский историк А. Тейлор дает следующее толкование замыслам Англии и Франции: "... Переключение войны на антибольшевистские рельсы, с тем, чтобы война против Германии могла быть окончена и даже забыта".

Таким образом, с началом второй мировой войны политическое и военное руководство англо-французской коалиции считало, что существует некоторая возможность устранения германского вторжения во Францию, если удастся втянуть Германию в войну против СССР.

Существовали также некоторые мотивы военно-стратегического характера, которыми руководствовались военные инстанции Франции и Англии, планируя нападение на СССР.

"Странная война" породила уверенность политических и военных лидеров франко-английской коалиции, что на франко-германском фронте невозможны активные наступательные действия противоборствующих сторон. В перспективе намечались контуры длительной войны на истощение. Экономическая блокада Германии не приносила желаемых результатов. Вместе с тем, генеральные штабы союзников не исключали попыток верхмата активизировать свои действия против англо-французских войск. В Париже и Лондоне царила убежденность, что в конце концов победа будет на стороне англо-французской коалиции, но цена этой победы будет значительной для двух стран.

Французский генеральный штаб считал, что наиболее благоприятным выходом из патового положения "странной войны" было бы заблаговременное выдвижение группировки войск союзников в Бельгию и Голландию. Такой маневр обеспечил бы безопасность французской территории и создал бы непосредственную угрозу промышленным районам Германии. Но Бельгия и Голландия придерживались политики нейтралитета и отвергали предложения союзников о военном сотрудничестве.

Военные специалисты считали, что активные боевые действия, способные отвлечь верхмат от наступления на франко-германском фронте, возможны лишь на флангах Европейского театра военных действий. Действия союзников на севере Европы и Скандинавии, Финляндии и северных районах СССР были затруднены нейтралитетом Норвегии и Швеции.

Союзники полагали целесообразным открыть новый фронт на Балканах, втянуть в войну Румынию, Грецию, Турцию. Но такая операция требовала значительных сил, грозила осложнить отношения с балканскими странами и порождала вероятность вступления в войну на стороне Германии против Франции и Англии фашистской Италии, что означало бы большой стратегический проигрыш.

Оставался вариант действия вооруженных сил англо-французской коалиции на Черном море и Кавказе против СССР. Англо-французские стратеги считали, что своими действиями они сумеют нанести удар по экономике СССР, нарушить снабжение Германии советской нефтью и тем самым получить стратегический выигрыш. Можно предположить, что в перспективе союзники рассчитывали втянуть в боевые действия Турцию, Иран, а также Германию и создать желаемый, периферийный фронт.24 января 1940 г. советский полпред в Париже Я.З. Суриц в письме к заместителю наркома иностранных дел писал: "... Можно придти к заключению, что центральной задачей союзнической дипломатии на данном отрезке времени является вовлечение нейтральных стран в сферу орбиты и подготовки при их помощи и участии новых резервных плацдармов для обходных и охватных военных операций. Для маскировки этих планов расширения фронта войны и затеяли весь генеральный крестовый поход против СССР". Была еще одна причина, порождавшая надежды англо-французских стратегов на успех воздушного нападения на СССР. В штабах военно-воздушных сил были сторонники итальянского генерала Дж. Дуэ, утверждавшего, что авиация, действуя самостоятельно, ударами по административным и экономическим центрам противника может добиться победы в войне. Официальная военная доктрина Франции отвергала теорию Дуэ. Однако генералы ВВС искали возможности доказать возросшую боевую мощь современной авиации. "Воздушное нападение на нефтяные районы Азербайджана, - писал генерал Шассен, - представляли большой интерес для сторонников самостоятельных действий авиации".

Следует отметить, что не только в политических, но и военных кругах Франции не было единства взглядов на отношение с Советским Союзом. В генеральном штабе французской армии циркулировал документ от 30 марта 1940 г., в котором рекомендовалось правительству проводить осторожную политику, которая могла бы затруднить сближение между СССР и Германией. Разрыв с Москвой привел бы к тому, что Россия отменила бы все ограничения на поставку в Германию стратегических материалов. Еще более опасен для союзников военный конфликт с Россией. Но в то же время авторы документа считали необходимым проявлять по отношению к СССР твердость и использовать опасения Москвы по поводу возможных враждебных действий союзников. Следует нейтрализовать Россию угрозой силы, усилить блокаду на Черном море, демонстрировать приготовления к военным действиям на Кавказе. Однако это мнение не получило поддержки в руководящих инстанциях союзников. Планы воздушного нападения на СССР отменены не были.

Военные приготовления и демонстративно враждебные действия Франции и Англии по отношению к СССР нанесли этим странам огромный ущерб. Они отвлекли внимание правительственных и военных органов англо-французской коалиции от главной опасности - готовящегося мощного удара верхмата на Западе, ослабили оборону союзников.