Общественное движение в России при Николае I

Но никакие охранительные меры не могли остановить развития русского общественного движения, активизируемого вли-янием революционных событий. Идет дальнейшее размежева-ние общественных течений. Славянофилы восприняли револю-цию 1848 г. как грозное предупреждение России о пагубности европейского пути, ведущего к «язве пролетариатства» и следу-ющей за этим «анархии». В сохранении самобытности России, нерушимости самодержавия, в отказе от всяких политических преобразований, якобы приведших Европу к полному банкрот-ству, видели они спасение России. Отвращение славянофилов от всего европейского доходило до смешного, поскольку «евро-пейское» воспринималось ими как «революционное». Наиболее воинствующие из них, вроде Константина Аксакова, требуя воз-врата к истинно русским «спасительным началам», демонстра-тивно отпустили бороды и обрядились в русские старинные кафтаны pi мурмолки. С восторгом и энтузиазмом приветствуя контрреволюционный поход царизма в Венгрию, славянофилы объединились с такими апологетами самодержавия, как Шевырев и Погодин.

Одновременно выявились классовые позиции либералов-за-падников, которых сближало со славянофилами резко отрица-тельное отношение к революционным методам борьбы, стремле-ние разрешить вопрос о крепостном праве путем мирных ре-форм.

Наиболее отчетливо эти настроения проявились у В. П. Бот-кина, П. В. Анненкова и особенно у Б. Н. Чичерина, тогда еще студента Московского университета. С воодушевлением встретив известия о Февральской революции в Париже, он был как «гро-мовым ударом» поражен июньским восстанием парижского про-летариата. По его мнению, это было выступление «разнуздан-ной толпы, готовой ниспровергнуть те самые учреждения, кото-рые были для них созданы».

Непосредственный свидетель революционных событий в Ита-лии и Франции, очевидец трагических июньских дней, Герцен тоже пережил чувство глубочайшего разочарования во всем происходящем. Но скептицизм Герцена не имел ничего общего со скептицизмом либералов-западников, отрекшихся от револю-ции. Социальный смысл его с предельной глубиной объяснил В. И. Ленин: «Духовный крах Герцена, его глубокий скепти-цизм и пессимизм после 1848 года был крахом буржуазных ил-люзий в социализме. Духовная драма Герцена была порожде-нием и отражением той всемирно-исторической эпохи, когда ре-волюционность буржуазной демократии уже умирала (в Евро-пе), а революционность социалистического пролетариата еще не созрела» В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 21, стр. 256.. В то время как Чичерин проклинал «разнузданную толпу», посмевшую посягнуть на республиканские учреждения, Герцен проклинал «мир оппозиции, мир парламентских драк, либеральных форм -- тот же падающий мир», прикрывающий социальное порабощение трудящихся масс. В этот критический момент своего идейного развития Герцен, убедившись в контрре-волюционной сущности либеральной буржуазии, бессилии де-мократии, пришел к выводу, что осуществление социалистиче-ского идеала для умирающей европейской цивилизации -- воп-рос отдаленного будущего. Но если Белинский к концу жизни, будучи не удовлетворен абстрактной отвлеченностью, чисто про-светительным характером утопического социализма, шел в своих теоретических исканиях в направлении к пониманию социализ-ма как естественноисторической закономерности общественного развития, связанной с материальными интересами наиболее уг-нетенного класса буржуазного общества, то Герцен под влияни-ем исхода революции 1848 г. и утраты веры в социалистическое будущее Европы пришел к идее «русского», «крестьянского со-циализма».

В русской поземельной общине, социалистический элемент в которой усматривали и петрашевцы, он увидел залог и искомую форму социалистического будущего России. «Русский соци-ализм» как соединение специфических основ русского крестьян-ского быта с западноевропейской наукой -- вот форма созданно-го Герценом утопического социализма. Его исходным положе-нием было представление о крестьянской поземельной общине, сохранившейся в России с далеких времен, как о реальной пред-посылке, экономическом основании социалистического будущего России. Это было утопией, так как «русский социализм», так же как и утопический западноевропейский социализм, не мог подняться до понимания всемирно-исторической роли проле-тариата как единственного класса, способного возглавить борь-бу народных масс за социализм и создать условия для его по-строения.

Однако, будучи утопией, «русский», «крестьянский социа-лизм» был в предпролетарскую эпоху наиболее радикальной де-мократической идеологией, выражавшей интересы русского кре-стьянства, стоявшего на пороге буржуазной революции. Герцен нашел в нем теоретическую основу в борьбе за новую Россию. Ознакомление Запада с неизвестным ему миром русской жизни и служение России вольным русским словом -- революционной пропагандой -- таковы были благородные задачи, которые по-ставил перед собой Герцен, навсегда оставшись за границей.

Революция 1848 г. ускорила процесс идейного формирования будущего вождя русской революционной демократии Н. Г. Чер-нышевского. К мысли «о возможности и близости у нас революрашевцами и особенно с А. В. Ханыковым. «Он показал мне,-- записал Чернышевский в дневнике И декабря 1848 г.,-- множе-ство элементов возмущения, напр., раскольники, общинное уст-ройство у удельных крестьян, недовольство большей части слу-жащего класса и проч...»

Вращаясь в наиболее радикальных кругах петербургского общества, посещая, в частности, с осени 1849 г. кружок литера-тора и педагога И. И. Введенского, Чернышевский с удовлетво-рением отмечал широкое распространение в кругах демократи-ческой интеллигенции революционных и социалистических идей. Собственный жизненный путь Чернышевский определил для се-бя уже совершенно точно. «Через несколько лет я журналист и предводитель или одно из главных лиц крайней левой сторо-ны...»,-- записал он в дневнике в день своего совершеннолетия -- 11 июля 1849 г.

«Крайняя левая» -- это и есть революционно-демократиче-ское направление, подготовленное идейной борьбой 30--40-х го-дов XIX в.

Отзвуки этой борьбы мы явственно ощущаем в обществен-ном движении и в развитии передовой мысли на Украине, в Прибалтике и в других районах России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Западники и славянофилы вошли в историю как "люди сороковых годов" - люди осмелившиеся на поиск истины в условиях николаевского царствования. Революционные события 1848 года в Европе отозвались в России волной репрессий и усилением цензурного гнета.

После расправы с Петрашевцами, в последние годы царствования Николая 1, общественная жизнь России казалось, совсем замерла. При Николае 1 никто не разрабатывал конституционных проектов, но был основательно поставлен вопрос о правах человека. В 40-е годы движение стало более широким, чем при декабристах. Теперь заметную роль в нем играли разночинцы. Начавшийся этап освободительного движения можно назвать дворянско-разночинским.

"Удивительное время наружного рабства и внутреннего освобождения."

А.И.Герцен.

После расправы с декабристами общественное сопротивление было загнано внутрь, и в течение всего николаевского царствования проявлялось публично лишь в форме литературной полемики.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. И. А. Федосов. Революционное движение в России во второй чет-верти XIX в. М., 1958

2. «Декабристы и их время». М.-- Л., 1951

3. История СССР с древнейших дней Серия первая. Том IV., 1967