Причины уничтожения кадровой Красной Армии

Версия уничтожения кадровой Красной армии в 1941 году. Степень боевой готовности армии к началу войны. Причины низкого качества танковой техники, сравнение с бронетехникой Третьго рейха. Дисциплина в армии и уровень подготовки младшего командного состава.

Рубрика История и исторические личности
Вид курсовая работа
Язык русский
Дата добавления 20.07.2009
Размер файла 87,1 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Таким образом, отдельные танковые бригады совместно с пехотными дивизиями использовались для решения тактических задач, а танковые дивизии и корпуса -- для развития тактического успеха в оперативный.

Принципы «молниеносной войны» легли в основу всех стратегических планов германской агрессии.

На русской почве идеи маневренной войны с широкой моторизацией на земле и в воздухе были восприняты с пониманием и одобрением.

Но какие могут быть «малые армии», когда для мировой революции нужна мировая война! Из этого и исходили разработчики советской военной теории, взяв за основу положения марксизма-ленинизма. Советская стратегия изначально ориентировалась на то, что новая война будет носить глобальный характер; при этом, «учитывая существование двух социально противоположных систем, грядущая мировая война рассматривалась прежде всего как война коалиции капиталистических стран против Советского Союза».

«Красная Армия, -- говорится в резолюциях Коминтерна, -- главное оружие рабочего класса, должна быть подготовлена так, чтобы выполнить свою наступательную миссию на любом участке фронта. Границы же этого фронта в ближайшую очередь определяются пределами всего материка Старого Света». Поэтому боевые действия потребуют участия массовых армий, напряжения всех экономических сил и будут носить тотальный характер.

Большевики с момента прихода к власти в России стремились распространить эту власть на весь шар земной, ибо «окончательно коммунизм может победить только в мировом масштабе», то есть готовились к войнам завоевательным -- захвату территорий соседних государств с последующей их колонизацией, виноват, советизацией и освобождением «труда» от «капитала». Официально было провозглашено и многократно повторено, что будущая война будет вестись г не ради заключения выгодного мира путем разгрома вооруженных сил противника, а за присоединение новых земель и населения к «братской семье» советских народов. «Ведь каждая занятая нами территория, -- писал наркомвоенмор М.В. Фрунзе, -- является после занятия уже советской территорией, где будет осуществляться власть рабочих и крестьян... мы тоже будем расширяться в социалистическую коалицию, когда будут вспыхивать новые социалистические революции или когда нам придется занимать тот или иной район, находящийся под владычеством капитала».

Понятно, Кремль не собирался объявлять войну сразу всему миру, разве что в случае всеобщего выступления «мирового пролетариата», но на это надежды было мало. «Вероятнее всего, -- прогнозировал И.В. Сталин, -- что мировая революция будет развиваться путем революционного отпадения новых стран от системы империалистических государств». Для содействия этому «революционному отпадению» были приняты на вооружение наступательная, «активная в самой высокой степени», военная доктрина и стратегия молниеносного «сокрушения» каждого отдельного противника рядом последовательных «уничтожающих операций».

Как писал в 1929 году В.К. Триандафилов -- начальник Оперативного управления Штаба РККА и один из создателей теории «глубокой наступательной операции»:

«Глубокие и сокрушительные удары могут вывести из игры довольно быстро целые государственные организмы. По отношению к большим государствам эти удары могут привести к разгрому их вооруженных сил по частям, крупными пачками. Удары эти являются наиболее верным средством для быстрого истощения людских и материальных ресурсов противника, для создания объективно благоприятных условий для социально-политических потрясений в неприятельской стране... Глубокие и сокрушительные удары остаются одним из самых верных средств для превращения войны в войну гражданскую. Государства-лилипуты могут быть раздавлены одним ударом. Вот почему современное оперативное искусство не может отказаться от глубоких ударов на сокрушение. Правильная и мудрая политика в строительстве вооруженных сил должна обеспечить благоприятные условия для ведения войны этим методом».

Наиболее эффективным способом ведения наступательных действий советская военная мысль признала нанесение противнику ударов огромной пробивной силы по всей глубине его порядков. Нанесение таких ударов требовало применения на избранном направлении «всесокрушающего тарана» -- глубоко эшелонированной массы пехоты, танков, артиллерии, поддержанных авиацией, с одновременной «авиамотомехборьбой» в тылах противника и с применением химического оружия.

Проведение операции сводилось к тому, чтобы решить две основные задачи: во-первых, взломать фронт обороны противника одновременным ударом танков, артиллерии, пехоты и авиации на всю ее тактическую глубину; во-вторых, развить тактический успех, достигнутый при прорыве обороны, в оперативный немедленным вводом эшелона подвижных войск при изоляции авиацией района прорыва от подхода резервов противника.

Для осуществления прорыва предполагалось сосредоточить на направлении главного удара превосходящие силы и средства пехоты и поддержать их массированным воздействием артиллерии, танков и авиации. Основной задачей эшелона атаки являлся прорыв обороны противника. Для развития успеха предназначалась подвижная кон-но-механизированная группа фронта.

Военно-воздушные силы и воздушно-десантные войска намечалось использовать для непосредственного содействия сухопутным войскам при прорыве и для борьбы с подходящими резервами противника. Одновременного подавления всей глубины вражеской обороны предполагалось достигать непрерывными авиаударами по тылам, решительным продвижением танков дальнего действия, безостановочным продвижением пехоты с танками непосредственной поддержки, а также стремительными действиями механизированных и кавалерийских соединений.

Как видим, действиям танков на всех этапах придавалось особое значение. Они должны были не только сопровождать пехоту, помогая взломать вражескую оборону, но и, как указывал А.Е. Громыченко в своих «Очерках тактики танковых частей»:

«Быстро и дерзко проникая в глубину походных порядков противника, танки попутно (не ввязываясь в длительный бой) сбивают разведывательные и охраняющие органы противника, опрокидывают успевшие развернуться на огневых позициях батареи, вносят в ряды развертывающегося противника общее расстройство, сеют панику и срывают организацию и управление развертывающимися для боя войсками... Глубокая атака танков ведется со всей возможной стремительностью». На первое место при этом ставится «необходимость глубоких действий танков через все расположение развертывающегося противника, чтобы парализовать его попытки к наступлению, вырвать инициативу и не допустить организованного развертывания его главных сил»

Из этой цитаты, между прочим, следует, что удар следует наносить внезапно по неразвернувшемуся противнику, так сказать, «вероломно» и без объявления войны. Еще один теоретик, В.П. Крыжа-новский, рассматривая «типичные случаи» применения танковых войск, первым пунктом поставил: «Набег с объявлением мобилизации противником на его территорию с захватом важнейших приграничных железнодорожных узлов и разрушением мостов с целью сорвать или замедлить сосредоточение и развертывание армии противника. Благодаря внезапности появления соединения здесь следует ожидать (даже в худшем случае) только недостаточно организованные, примитивные препятствия». Начальник советских ВВС Яков Алкснис прямо указывал, что «весьма выгодным представляется проявить инициативу и первому напасть на врага. Проявивший инициативу нападением воздушного флота на аэродромы и ангары своего врага может потом рассчитывать на господство в воздухе».

Вполне закономерно, что едва в СССР наладили танковое производство, как военные теоретики поставили практический вопрос о необходимости создания механизированных соединений. «Боевые свойства танков должны быть использованы в полной мере, -- напоминал инспектор броневых сил республики К.Б. Калиновский, -- и осуществить это возможно только в составе самостоятельного механизированного соединения, все части которого обладали бы приблизительно одинаковой подвижностью. Поэтому, не отказываясь от применения танковых систем в составе других родов войск, необходимо создавать специальные механизированные соединения».

В теоретической дискуссии вырабатывались принципы использования мехсоединений и их организационные формы: танки необходимо применять массированно и внезапно в тесном взаимодействии со всеми родами войск; основные задачи механизированных соединений -- развитие успеха после прорыва фронта противника, его преследование, борьба с подходящими оперативными резервами. Главный принцип -- стремительное «движение и огонь», атака укрепленных полос допускается лишь в исключительных случаях. Поскольку танковые части сами по себе не способны длительное время вести самостоятельные действия и удерживать занимаемые рубежи, они должны входить в состав более крупных «мотомеханизированных соединений»:

«Мотомеханизированные соединения (ММС) возникают вследствие того, что механизированные соединения не обладают достаточной силой для удержания захваченного, а моторизованные не имеют достаточной силы проникновения... Основная особенность использования ММС -- взаимодействие моторизованных и механизированных войск...

ММС должны иметь в своем составе механизированные (танковые) и моторизованные (мотострелковые) части различных родов войск в надлежащей пропорции, по возможности одинаково быстроходных. В их составе должны быть машины повышенной проходимости, желательно с легкой броней для разведки пути и регулирования движения».

Хотя танки являются «прорывным ядром», успех всегда закрепляет пехота. Поэтому В.П. Крыжановский в 1931 году вполне резонно указывал: «Основным ядром мотомеханизированного соединения должна быть способная стремительно продвигаться на автомашинах на марше, драться в лесу, форсировать водные преграды и закреплять пространство пехота, усиленная артиллерией, танкетками, быстроходными танками и бронемашинами. Кроме того, мотомехсоеди-нение должно быть обеспечено: химиками, саперами, понтонными частями, прожекторными частями, частями связи, частями ПВО, разведывательной авиацией, истребительной авиацией и поддерживаемой штурмовой и легкобомбардировочной авиацией». Крыжановский предлагал формировать самостоятельные мотомеханизированные дивизии, в состав которых должны были входить: ударный танковый полк, артиллерийский полк, два полка мотопехоты, оснащенных легкими танками и бронемашинами, инженерный батальон, авиагруппа, рота связи, «автообоз».

Особое внимание обращалось на обеспечение управляемости ММС, «неуязвимости с воздуха», взаимодействие ее составных элементов, налаживание «непрерывной работы тыла танковых частей на ходу и наибыстрейшее возвращение в строй восстановленных танков», ибо «от быстроты работы танковых тылов зависит быстрота развития успеха».

В целом глубокая операция рассматривалась как «многоярусное сражение», требующее от военачальника высокого оперативного искусства, способности быстро принимать адекватные меняющейся обстановке решения и доводить их войскам.

«Шаг за шагом, -- наставлял начальник кафедры оперативного искусства Г.С. Иссерсон, -- регулируя и направляя действия из глубины, современному командарму придется беспрерывно и действенно управлять ходом событий. Каждый отказ его от активного участия в этом управлении будет означать шаг к оперативному хаосу... Многообразные данные непосредственной обстановки, освещающей операцию в двух измерениях -- по фронту и в глубину, потребуют высокого уровня оперативного искусства и оперативной культуры, чтобы на основании анализа, сочетания и расчета всех данных можно было прийти к синтезу обоснованного решения... Так современный полководец вновь появится на «Праценских высотах» и, окруженный аппаратами радиосвязи и телевидения, имея всегда в своем распоряжении самолет, будет знаком руки руководить операцией глубокого прорыва. Мощный штаб -- организатор и технический выпол-нитель решений -- будет предоставлен к его услугам. Другая субординированная часть штаба будет расположена позади, управляя и регулируя передвижениями частей глубокого оперативного построения. Наконец, третья тыловая часть его расположится еще дальше в глубину, примерно на линии железнодорожного базирования, и будет управлять всем сложным механизмом питания и обеспечения глубокой операции».

Можно смело сказать, что теория у нас была самая передовая, во всяком случае, не хуже, чем у Гудериана. Правда, не так гладко получалось на практике: красным командирам никак не удавалось освоить положения собственных боевых уставов, бойцам -- собственную технику.

Летом 1929 года по инициативе К.Б. Калиновского был сформирован опытный механизированный полк, включавший батальон танков МС-1, автобронедивизион, оснащенный БА-27, мотострелковый батальон и авиаотряд. На базе этого полка в мае 1930 года развернули 1-ю отдельную механизированную бригаду в составе танкового и механизированного полков, разведывательного и артиллерийского дивизионов, а также ряда специальных подразделений. Бригада, командиром и комиссаром которой назначили Н. Судакова, имела на вооружении 60 танков, 32 танкетки, 17 бронемашин, 264 автомобиля и 12 тракторов.

Осенью 1932 года на базе 11-й Краснознаменной стрелковой дивизии в Ленинградском военном округе был сформирован 11-й механизированный корпус, а на базе 45-й Волынской Краснознаменной стрелковой дивизии на Украине -- 45-й мехкорпус. В состав каждого корпуса входила мехбригада с танками Т-26 (три танковых батальона, стрелково-пулеметный батальон, артдивизион, саперный батальон, зенитно-пулеметная рота), бригада такого же состава, но вооруженная танками БТ, стрелковая бригада, корпусные части: батальон связи, разведывательный, химический, саперный батальоны, артиллерийский дивизион. Всего мехкорпус имел около 500 танков, свыше 200 бронеавтомобилей, 60 орудий и другое вооружение.

Тогда же началось формирование других бронетанковых частей. В результате численность личного состава автобронетанковых войск к январю 1933 года по сравнению с 1931 годом увеличилась в 5,5 раза, а их удельный вес в армии вырос с 1,6 до 9,1%. Общая численность вооруженных сил достигла 800 тысяч человек.

В 1934 году были сформированы еще два механизированных корпуса: 7-й в Ленинградском ВО взамен переброшенного на Дальний Восток 11-го, и 5-й -- в Московском военном округе.

Первые же учения показали, что мехсоединения громоздки, трудноуправляемы, а их материальная часть непрестанно выходит из строя как по причине недостаточной надежности -- ломались двигатели, разрушались траки гусениц, так и вследствие безграмотной эксплуатации и низкого уровня технической подготовки личного состава. Чего стоят одни только соревнования по прыжкам через препятствия на быстроходных танках: на что еще сгодится 12-тонная машина после 20--40-метрового полета с «возвращением на родную землю»?

При этом в армию совершенно не поставлялись запасные части: заводы, выполняя планы, встречные и поперечные обязательства, лихорадочно собирали танки, положив начало стойкой традиции социалистической системы хозяйствования -- надрывая пупок, неуклонно наращивать производство продукции, чтобы потом в кратчайшие сроки, не имея запчастей, складов, систем базирования, ее сгноить, неважно что, картошку ли, авианосец или те бессчетные тонны боеприпасов, что до сих пор, на всех широтах -- от сопок Заполярья до степей Украины -- десятки лет лежат под открытым небом и взлетают на воздух с удручающей регулярностью.

«Выполнить заказ на танк, трактор, автомобиль, самолет и прочее все стараются, -- сокрушался нарком обороны К.Е. Ворошилов. -- За невыполнение этих заказов греют (нарком изъясняется на казарменном жаргоне: «греть» -- означает «наказывать»), за выполнение хвалят. А запасные части, которые также должны быть поданы промышленностью, -- это в последнюю очередь». Если образцы бронетехники снимались с производства, немедленно прекращался выпуск запчастей к ним.

В первой половине 1933 года промышленность поставила армии 80 штук запасных траков. Отсутствие запчастей вызвало к жизни специальный приказ начальника УММ: «В целях сбережения моторных ресурсов танков БТ 50% машин в войсках держать в неприкосновенном запасе, 25% эксплуатировать на половину их возможностей и 25% -- эксплуатировать полностью».

15 февраля 1935 года последовал приказ наркома обороны № 25, согласно которому от 50 до 80 процентов танков в частях хранились на консервации, чтобы сберечь ресурс двигателя. Это тоже очень по-нашему: изготовить горы оружия и не давать его в руки тех, кто должен будет идти с ним в бой. Во-первых -- экономия «народных денег»: «Вам гранату метнуть, а для государства это в корову обойдется»; во-вторых -- еще сломают чего-нибудь. Поэтому на полевых занятиях большинство экипажей ходили в «танковую атаку» пешком. Если все-таки допускали танкистов к машине, то водить ее учили только по прямой, стрелять -- с ровных площадок, по неподвижным и выкрашенным для заметности в черный цвет мишеням. Для показушных мероприятий и проверок натаскивали отдельные подразделения и самых толковых механиков-водителей и сажали их в танки, если случались учения или «внезапные» тревоги.

Регулярной боевой подготовки в Красной Армии не было никогда, во всяком случае, в мирное время. Армия все время что-нибудь строила, заготавливала, сеяла и убирала, оказывала помощь народному хозяйству, обзаводилась собственными свинарниками, коровниками и сенокосами. Расходы на боевую подготовку в смете Наркомата обороны составляли 0,34--0,41%, почти в два раза меньше, чем на проведение политических и культурных мероприятий, ведь «моральные силы Красной Армии являются решающим средством в деле организации современного боя». Еще меньше -- 0,2-- 0,28% -- расходовалось на военное образование.

В первой половине 30-х годов РККА представляла собой нечто среднее между колхозом и лагерной зоной. На военную службу призывались малограмотные, прошедшие «школу коллективизации», крепостные крестьяне, получали они драное обмундирование, называемое формой, лопату или вилы и занимались привычным с детства делом. Наместник на Дальнем Востоке В.К- Блюхер вообще треть своей армии -- 60 тысяч человек -- определил в Особый колхозный корпус, призванный, по замыслу полководца-председателя, «освоить богатейшие целинные и залежные земли, обеспечить население и армию продовольствием». Вместо бойцов у Василия Константиновича были пейзане -- пастушки, скотники и косари, кстати, их и учить ничему не нужно. Содержались «колхозоармейцы» нередко в самых скотских условиях. Новые воинские части росли как грибы и буквально на ровном месте: эшелон с людьми опорожнялся на каком-нибудь полустанке, хорошо, если в тайге -- можно заготавливать дрова и стройматериалы, и получал приказ: «Обживайтесь». Целые полки и бригады, от Ленинграда до степей Забайкалья, летом и зимой размещались в палатках, землянках и «лисьих норах».

«Пришлось принять полк, -- вспоминает молодость генерал И.М. Чистяков (275-й полк 92-й стрелковой дивизии), -- на голом месте строить временное жилье, столовую и конюшни. Красноармейцы рыли землянки, ставили навесы. Натаскали камней, сделали казарму на пятьсот человек... Питание у нас было неважное, но очень спасала рыба». Вопрос: чем эта воинская часть отличается от спецпоселения? Только тем, что сами себя охраняют? Вермахт с приходом к власти Гитлера тоже развивался довольно бурно, но танки-стов-«сусликов» у них точно не было, как и в любой цивилизованной стране.

Крайне низок был уровень общего образования «красных командиров». Так, в 1929 году у 81,6% принятых в военные школы сухопутных войск имелось лишь начальное образование либо не было никакого, зато все -- исключительно «с пролетарским происхождением». В январе 1932 года начальное образование было у 79,1% курсантов, в январе 1936-го -- 68,5%, а в бронетанковых школах -- у 85 процентов. Сделать из них знающих свое дело командиров, с хорошим общим развитием и широким кругозором, было в принципе невозможно.

Вот портрет курсанта Объединенной Белорусской военной школы «образца 1932 года»: «резко бросается в глаза слабая строевая выправка», обмундирование «почти все лето не стиралось» и «дошло до цвета нефти». Завидев командира с ромбами в петлицах, «курсанты-дневальные мялись, один почесывал щеку и вертел головой, не зная, что делать: встать или сидеть».

Но и таких «специалистов» не хватало. В начале 1935 года 37-- 39 процентов комсостава военного образования не имели вообще. В связи с нехваткой командиров лейтенантские «кубари» массово присваивали младшему комсоставу, порой просто неграмотному. В Харьковском военном округе такими выдвиженцами были почти все командиры взводов и три четверти командиров рот. В «блюхеровской губернии» осенью 1936 года были «целые группы лейтенантов и старших лейтенантов», понятия не имевших, какой процент от 200 составит 6, и штабисты, не знавшие простых дробей. Интересно, кто-нибудь из них читал гордость советской военной мысли -- «Временную инструкцию по организации глубокого боя»? Способен был сам командарм организовать «глубокое, многоактное, многоярусное сражение»? Ну-ка, попробуем представить полководца Блюхера на «Праценских высотах», окруженного «аппаратами радиосвязи и телевидения» и «мощным штабом» с «субординированной частью», синтезирующего «обоснованные решения».

Выпускники военных училищ, в которых, за ненадобностью и по причине неусвояемости обучаемым контингентом, из программы были выброшены предметы, в царской армии считавшиеся необходимыми и обязательными (была такая целевая установка: если пролетарский кадр не усваивает предмет, тем хуже для предмета), не умели читать карту, пользоваться компасом, не приобретали командирских навыков, не владели методическими приемами работы с младшими командирами, а те, в свою очередь, не могли командовать отделением, орудием или танком, подчас просто подать правильную команду. Институт сержантов (унтер-офицеров), занимавшихся индивидуальной подготовкой бойцов, в Красной Армии был угроблен сразу, надежно и навсегда, как ни пытались его реанимировать.

Как резонно заметил продубленный вояка СМ. Буденный, боевой унтер старой закалки: «Мы подчас витаем в очень больших оперативно-стратегических масштабах, а чем мы будем оперировать, если рота не годится, взвод не годится, отделение не годится».

Один из ударников Дальстроя сформулировал: «Три заповеди, которые надо знать человеку в лагере, -- мат, блат и туфта».

Именно так. В Красной Армии процветали мат, пьянство, отсутствие дисциплины, элементарное раздолбайство и очковтирательство: «...бичом РККА накануне 1937 года была низкая требовательность командиров всех степеней и обусловленные ею многочисленные упрощения и условности в боевой подготовке войск. Бойцам позволяли не маскироваться на огневом рубеже, не окапываться при задержке наступления; от пулеметчиков не требовалось самостоятельно выбирать перед стрельбой позицию для пулемета, связиста не тренировали в беге и переползании с телефонным аппаратом и катушкой связи за спиной... В 52-м артиллерийском артполку БВО в декабре 1936 года даже устройство.винтовки изучали без самой винтовки, подготовку телефона к выходу в поле -- без самого телефона... Неприглядно смотрелся и младший командир РККА. Неподтянутый, небритый, часто в рваной гимнастерке, а то и без знаков различия, он в принципе не мог быть требовательным, не мог отрабатывать с бойцами все детали их подготовки. С таким командиром можно было пререкаться, его можно было величать «балдой» и крыть матом... Процветало и прямое очковтирательство, когда скрывались факты аварий, «округлялись» и завышались результаты стрельб, а совершенно не умеющие стрелять бойцы объявлялись в рапортах стахановцами».

«Если грянут события на Дальнем Востоке, -- клялся с трибуны маршал В.К. Блюхер, -- то особая Дальневосточная Красная Армия, от красноармейца до командарма, как беззаветно преданные солдаты революции, под непосредственным руководством любимого вождя Рабоче-Крестьянской Красной Армии и флота -- товарища Ворошилова, центрального комитета партии, великого вождя нашей партии, товарища Сталина, ответит таким ударом, от которого затрещат, а кое-где и рухнут устои капитализма!»

И это понятно любому «забайкальскому комсомольцу»: «Без туфты не обойдешься -- тогда у тебя харч будет весомее».

Положения теории глубокой операции проверялись на маневрах Киевского военного округа в 1935 году (участвовало 75 тысяч человек, 800 танков, 500 самолетов), Белорусского (85 тысяч человек, 1136 танков, 638 самолетов), Московского, Одесского и других округов 1936 года. В ходе учений, на которые съехались самые видные советские полководцы и иностранные военные делегации, отрабатывались: прорыв укрепленной оборонительной полосы пехотой, усиленной танковыми батальонами и артиллерией РГК, ввод в прорыв группы развития успеха, маневр механизированного корпуса и кавалерии с целью окружения и уничтожения противника, действия штурмовой авиации по боевым порядкам, применение авиадесантов; «маневры со всей убедительностью доказали огромную сокрушительную силу и исключительные маневренные возможности механизированных и танковых соединений», а также «высокую боевую мощь Красной Армии, хорошую выучку красноармейцев и навыки командного состава», войска «округов с честью выдержали экзамен на зрелость». Мероприятия завершились речами, парадами и банкетами.

Настоящие результаты подвели в узком кругу. Эскадрильи бомбардировщиков и штурмовиков, которые должны были расчистить путь наступающим танкам, сделать этого, по существу, не смогли. Их взаимодействие с механизированными соединениями «не удавалось», «терялось совершенно» или «осуществлялось эпизодически», ввиду неумения организовать устойчивую связь. Танкисты Якира и Уборе-вича наступали вслепую, их разведка, по оценке начальника Управления боевой подготовки командарма 2 ранга А.И. Седякина, «была недееспособна». В результате 15-я и 17-я бригады КВО неоднократно наносили удар «по пустому месту». 5-я и 21-я мехбригады не смогли обнаружить засады. В БВО машины 1-й танковой бригады «внезапно» для себя очутились перед полосой танковых ловушек и надолбов и вынуждены были резко отвернуть в сторону -- в болото, где и застряли. Командиры танков не умели вести наблюдение в бою, механики-водители -- выдерживать заданное направление, ввиду чего боевые порядки атакующих частей «быстро расстраивались». Командиры взводов, рот и батальонов не освоили радиосвязь, не умели наладить управление своими подразделениями. «Вопрос взаимодействия артиллерии с пехотой и танками» оказался недостижимым «высшим пилотажем» даже в учебных условиях.

Все взаимодействие и управление на поле боя состояло в громкой команде «Вперед», повторяемой «всеми, от командира батальона до командира отделения».

По итогам учений МВО маршал М.Н. Тухачевский отмечал, что ни выучка войск, ни работа штабов, ни взаимодействие войск не находились на должной высоте: «Мехкорпус прорывал с фронта оборонительные полосы противника без артподдержки. Потери должны были быть огромны... Действия мехкорпуса вялы, управление плохое... Действия мехкорпуса не поддерживались авиацией... Авиация работала недостаточно целеустремленно... Плохо работала связь... Работа штабов, в частности разведка, очень слаба во всех частях». Французский военный атташе оценивал наши маневры как организованные в пропагандистских целях и изобилующие тактическими ошибками шоу.

«Несколько позднее, -- сообщает маршал М.В. Захаров, -- по действиям войск на маневрах были сделаны теоретические и практические выводы, сыгравшие большую роль в последующем развитии наших вооруженных сил». Да, выводы последовали вполне практические: через два года почти никого не осталось в живых из тех, кто на Полесье и под Шепетовкой водительствовал армиями «восточных» и «западных», «красных и синих» и наблюдал за потешными битвами с трибун.

На Дальнем Востоке имелись все возможности вместо витания «в оперативно-стратегических масштабах» решать конкретную проблему. Здесь, после оккупации японскими войсками Северо-Восточного Китая, постепенно разгорался советско-японский пограничный конфликт, тем более что и границы как таковой там никогда не было. «Самураи», подстрекаемые «правящими кругами США, Англии и Франции и поддерживаемые фашистской Германией», -- сами они до такого ни в жисть бы не додумались -- планировали отхватить себе Советское Приморье и Северный Сахалин, а у товарища Сталина имелись виды на китайскую территорию. Почти сразу начались стычки, провокации, скандалы с разоблачением шпионов и диверсантов, которых активно забрасывали друг к другу обе стороны. С нашей стороны в инцидентах принимали участие, как правило, пограничники, и надо сказать, что в НКВД умели готовить настоящих бойцов, а вот если в дело ввязывались «колхозоармейцы»...

Например, 1 февраля 1936 года у заставы Сиянхэ две роты японцев столкнулись с двумя ротами 78-го Казанского полка 26-й Сталинской дивизии. Сражение не состоялось, разошлись почти мирно, но советское командование на всякий случай решило выслать в помощь пехоте взвод «двадцать шестых» из 2-й механизированной бригады, но «лучшие машины» (специально хранившиеся на консервации в целях «сбережения ресурса») оказались неисправными, а «лучшие водители» не знали этих -- не закрепленных за ними -- танков. Началась беготня, суматоха, заводкой машин занимались все, и в итоге танки вместо одного заводили четыре часа! В пути все Т-26 поочередно ломались, а в сопровождавшей их ремонтной летучке не оказалось нужных запчастей и инструментов; технический же состав оказался технически недостаточно подготовлен и с ремонтом не справился. Затем кончилось горючее, а бензозаправщиков при взводе не было... В общем, 150 километров взвод шел 56 часов (!), и из шести танков до места боя дошли лишь четыре. Но и на них «оружие было подготовлено слабо» (?).

Летом 1938 года разразились события в районе озера Хасан. Все началось с того, что 12 июля бойцы Посьетского погранотряда, взобравшись на вершину сопки Заозерная, начали деловито оборудовать позицию на маньчжурской территории -- оттуда им было сподручнее наблюдать. Через три дня к высоте прибыл отряд японских жандармов и вежливо потребовал нарушителей удалиться. Пограничники на эту провокацию не поддались и для полной ясности застрелили одного из жандармов. В тот же день японский поверенный в делах Японии в Москве заявился в Наркомат иностранных дел с «надуманной претензией», мол, убивают наших граждан на честно нами оккупированной территории; будьте любезны -- очистить. 20 июля к наркому Литвинову с тем же вопросом обратился посол Сигэмицу. В обоих случаях японские дипломаты получили достойный отпор без всяких политесов, им даже показали карту, неопровержимо свидетельствующую, что «высоты Заозерная и Безымянная находятся на российской территории». 22 июля нарком К.Е. Ворошилов приказал привести Дальневосточный фронт в боевую готовность.

29--31 июля, «с целью прощупывания боеспособности Красной

Армии», два полка 19-й дивизии японцев заняли высоты Заозерную и Безымянную, выбив с них советские пограничные посты. Контратака 40-й стрелковой дивизии полковника В.К. Базарова, предпринятая 2 августа и поддержанная 32-м и 40-м отдельными танковыми батальонами, была отбита с большими для нее потерями. Дивизия, совершив 200-километровый марш, потеряв по дороге почти всю артиллерию, атаковала противника с ходу, раздробленно, без разведки и хоть какого-либо плана боя -- по «громкой команде «Вперед!». Как вспоминает С. Шаронов: «Наша дивизия наступала с юга в направлении сопок Пулеметной и Заозерной в узком коридоре (в некоторых местах ширина его не превышала 200 метров) между озером и границей. Большая сложность была в том, что стрелять через границу и переходить ее категорически запрещалось. Плотность в этом коридоре была страшной, бойцы шли вал за валом. Очень много там полегло. Из нашей роты, например, в живых осталось 17 человек». Танкисты, не зная местности, увязали в болотах и канавах. Только 3-я рота 32-го танкового батальона потеряла 5 танков. Причем в атаке участвовали лишь 119-й и 120-й стрелковые полки, поскольку часть бойцов 118-го полка прибыла к месту боевых действий с холостыми патронами и деревянными гранатами. Для поддержки наземных войск с передовых аэродромов вылетели 42 самолета, но из-за тумана отбомбиться не смогли, побоявшись поразить своих. И слава богу! Ибо после возвращения выяснилось, что на самолеты, совершенно случайно, вместо осколочных авиабомб подвесили химические -- снабженцы и оружейники просто не умели читать маркировку на внешне идентичных с виду боеприпасах.

«Наглая провокация японской военщины у озера» не должна была остаться безнаказанной, возмущенный советский народ организованно повалил на митинги и единодушно потребовал от правительства «дать решительный отпор поджигателям войны». В течение трех дней в район боевых действий подтягивались части 39-го стрелкового корпуса комбрига В.Н. Сергеева, в состав которого вошли 32, 39, 40-я стрелковые дивизии и 2-я механизированная бригада. В корпусе насчитывалось 32 тысячи человек, 609 орудий и 345 танков. Действия наземных войск поддерживали 250 самолетов. Японцы не использовали ни танков, ни самолетов.

5 августа начальник штаба Дальневосточного фронта комкор Г.М. Штерн отдал боевой приказ: перейти в общее наступление и одновременными ударами с севера и юга зажать и уничтожить «врагов, посмевших вторгнуться на нашу священную землю» в полосе между рекой Тумень-Ула и озером Хасан. Диспозиция следующая: 32-я стрелковая дивизия полковника Н.Э. Берзарина с 3-м танковым батальоном 2-й механизированной бригады и отдельным танковым батальоном майора М.В. Алимова должны были нанести главный удар с севера и овладеть сопкой Безымянная, а в дальнейшем сбросить врага с сопки Заозерная. 40-я стрелковая дивизия со 2-м танковым батальоном и разведбатом 2-й мехбригады и отдельным танковым батальоном наносит вспомогательный удар с юго-востока в направлении сопки Пулеметная Горка, а затем на Заозерную. 39-я стрелковая дивизия с кавалерийским полком, мотострелковым батальоном и 1-м танковым батальоном 2-й мехбригады выдвигалась для обеспечения правого фланга корпуса. В резерве комкор оставил 63 танка. Всего в районе боевых действий удалось сосредоточить 285 боевых машин типа БТ-5, БТ-7, Т-26 и ХТ-26. Командиры стрелковых дивизий приняли решение использовать приданные им танковые батальоны в качестве дивизионных групп непосредственной поддержки пехоты, поставив им задачу -- поддержать атаку полков первого эшелона, действовавших на направлениях главных ударов.

Начало атаки было назначено на 14 часов 6 августа. План предстоящего сражения утвердил лично нарком, разрешивший пересекать линию государственной границы. Танковые части в это время готовились к бою. Ночное время они использовали для перехода на исходные позиции, разведки местности, малопригодной для использования танков, и прокладывания гатей через болота. Организовать радиосвязь с пехотой им не удалось, так как стрелковые полки не имели радиостанций (кстати, авиаторам радиостанциями пользоваться запретили по соображениям секретности).

Наступление наших войск задержалось из-за стоявшего густого тумана, мешавшего действиям авиации, и началось в 17 часов.

В 13.15 началась артиллерийская подготовка. Под ее прикрытием в 14 часов пехота заняла исходное положение для атаки. В 16 часов над полем боя появились самолеты. Одновременно с началом авиационной подготовки 3-й и 32-й танковые батальоны, поддерживавшие стрелковые полки 32-й дивизии, получили сигнал на атаку. Выдвижение с исходных позиций к переднему краю обороны противника происходило тремя колоннами, по числу переправ, наведенных саперами через ручей юго-западнее Новоселков. Однако из-за болотистого грунта в пойме ручья танки двигались со скоростью не более 3 км/ч, подвергаясь сильному артиллерийскому обстрелу противником.

Эффективность артиллерийской и авиационной подготовки оказалась низкой, японская артиллерия подавлена не была. В результате из сотни танков, участвовавших в атаке, переднего края обороны противника достигли всего 10. Остальные застряли на переправах или были подбиты огнем противотанковой артиллерии противника. Попытка овладеть высотой Безымянная провалилась. С наступлением темноты танковые батальоны были отведены в район северо-восточных склонов высоты, расположенной между Безымянной и озером Хасан; пехота зацепилась за южный склон.

На левом фланге корпуса действовала танковая рота разведывательного батальона 2-й мехбригады, которая в 16.50 атаковала противника девятнадцатью танками БТ-5 и БТ-7. Рота на большой скорости достигла заболоченной лощины между высотами Пулеметная Горка и Заозерная, где и завязла. Только двум машинам удалось преодолеть болото и прорваться к Заозерной.

2-й танковый батальон, достигнув переднего края обороны противника, также поначалу начал быстро продвигаться вперед, увлекая за собой пехоту 40-й стрелковой дивизии. Однако к 17.30 половина танков застряла на подступах к высоте Пулеметная Горка. Многие машины были подбиты огнем противотанковых орудий. Одними из первых были выведены из строя танки БТ командира, комиссара и начальника штаба батальона, а также танки двух командиров рот, выделявшиеся из общей массы своими поручневыми антеннами. Управление батальоном нарушилось, уцелевшие танки остановились и стали вести огонь с места. Командир батальона майор Меньшов часть танков направил к Пулеметной Горке с задачей уничтожить огневые точки, мешавшие продвижению 120-го стрелкового полка, а 12 машин вместе с пехотой 118-го и 119-го полков атаковали высоту Заозерная.

Танки, атаковавшие Пулеметную Горку, не смогли преодолеть ее крутых скалистых склонов. Атака высоты Заозерная была более успешной -- семь танков достигли ее юго-восточных склонов.

Ожесточенные бои за три сопки в приморской степи кипели до 9 августа, выбить с них противника так и не удалось, хотя наши средства массовой информации раструбили: «Советская территория была полностью очищена от захватчиков». 10 августа японское правительство вновь предложило правительству СССР вернуться к переговорам. 11 августа 1938 года боевые действия были прекращены, гребень сопки Заозерная остался в нейтральной полосе. Вот и пойми: мы отказались от «исконно российской территории» или все-таки нас выбили с «исконно маньчжурской»?

Советские потери составили 960 человек убитыми и 2752 ранеными, японские, соответственно, -- 525 и 913. Наши авиаторы без особого эффекта совершили более 1000 самолето-вылетов и потеряли 10 самолетов, еще 29 получили повреждения. Причем лишь две машины зенитным огнем сбил противник, а половина подорвалась на собственных бомбах. Всему миру объявили, что «агрессору был преподан суровый урок. Ему пришлось убедиться, что советские границы неприступны... Проба сил японской военщины, решившей прощупать твердость советских дальневосточных границу озера Хасан, закончилась позорным провалом».

Итоги подвел приказ К-Е. Ворошилова № 0040 от 4 сентября 1938 года, в котором указывалось, что «боевая подготовка войск, штабов и командно-начальствующего состава оказалась на недопустимо низком уровне». Войска выступили к границе совершенно неподготовленными, советские части были «раздерганы и недееспособны», снабжение их не организовано: «Начальники управлений фронта и командиры частей не знали, какое, где и в каком состоянии оружие, боеприпасы и другое боевое снаряжение имеются. Во многих случаях целые артбатареи оказались на фронте без снарядов, запасные стволы к пулеметам заранее не были подогнаны, винтовки выдавались непристрелянными, а многие бойцы и даже одно из стрелковых подразделений 32-й дивизии прибыли на фронт вовсе без винтовок и противогазов».

Все рода войск обнаружили полное неумение действовать в реальной боевой обстановке. Артиллеристы не знш?и, куда стрелять, танковые части использовались неумело и понесли большие потери. Помимо этого, несмотря на «громадные запасы вещевого имущества, многие бойцы были посланы в бой в совершенно изношенной обуви, полубосыми, в таком рваном обмундировании, что, по сути дела, они оставались в нижнем белье».

Этим же приказом маршал Блюхер был отстранен от командования Дальневосточным фронтом, а сам фронт расформирован в две отдельные армии. В приказе не было упоминания о том, что непосредственно перед началом боев, в ходе боев и по их окончании производились аресты комбригов и комбатов -- чекисты работали по собственному плану, они занимались ликвидацией «военного заговора», одним из фигурантов которого оказался командир 15-й кавалерийской дивизии К.К. Рокоссовский. Так, сразу после первого приступа Заозерной командование 39-м стрелковым корпусом принял Г.М. Штерн, комдивом 40-й стрелковой дивизии стал полковник С.К. Мамонтов, а 40-й танковый батальон повел в бой старший лейтенант Ситников. Полковник А.П. Панфилов принял под свою руку 2-ю механизированную бригаду за две недели до начала конфликта; два предыдущих ее командира -- полковники И.Д. Васильев и В.Г. Бурков -- уже обживались на нарах.

После процесса над Зиновьевым, Каменевым и другими заговорщиками из «Объединенного центра» в августе 1936 года по всей стране развернулась полномасштабная охота на людей. Советский Союз, как объяснил товарищ Сталин, оказался битком набит шпионами иностранных разведок, диверсантами, врагами народа, проникшими во все государственные и партийные структуры, сколотившими десятки контрреволюционных организаций, готовившими переворот, поголовное убийство любимых вождей и «реставрацию капитализма».

«Вредителей» выявляли везде, а среди недобитых «бывших» -- в первую очередь; дальше шли по отработанной схеме: «Как только двух-трех сволочей поймаем, эти две-три сволочи дадут еще двух-трех сволочей».

События 1937--1938 годов происходили на фоне арестов и отстрела командиров и политработников с «неправильными черепами», в том числе и в бронетанковых войсках.

Был расстрелян командир 45-го механизированного корпуса комдив А.Н. Борисенко и командир 11-го мехкорпуса комдив Я.Л. Давидовский, командир 7-го мехкорпуса комдив М.М. Бакши, командир 133-й механизированной бригады комбриг Я.К. Евдокимов. В Читинской тюрьме умер еще один бывший командир 11-го мехкорпуса комкор К.А. Чайковский. Вот неполный список арестованных командиров мехбригад: полковник А.Б. Слуцкий (6-я мхбр), комдив Д.А. Шмидт (8-я мхбр), полковник Богданов СИ. (9-я мхбр), комбриг Колесниченко М.Я. (12-я мхбр), комбриг Г.Ф. Малышен-ков (13-я мхбр), комбриг Н.С Поляков (14-я мхбр), полковник В.П. Стольник (тоже 14-я, а сменивший его комбриг СИ. Кондратьев застрелился сам), полковник СН. Аммосов (16-я мхбр), комбриг В.Г. Грачев (18-я мхбр), полковники А.А. Ваганов, Б.М. Симонов, М.Б. Залкинд (все трое -- командиры 19-й мхбр), комбриг Н.И. Жи-вин (22-я мхбр), комбриг М.И. Болотов (25-я мхбр), полковник И.П. Корчагин (31-я мхбр). Само собой, брали под белы руки их заместителей, помощников, начальников штабов, политотделов и прочая, прочая, прочая. Только в 7-м механизированном корпусе были арестованы 75 командиров и политработников. Истины ради отметим, что расстреляли не всех, кому-то дали срок, кого-то просто уволили из армии. К примеру, СИ. Богданова, будущего маршала бронетанковых войск, промурыжив допросами и очными ставками полтора года, выбросили на улицу; за это время его жена публично отреклась от «врага народа».

Само собой, сплошь заговорщиками и членами «банды Тухачевского» оказался коллектив Автобронетанкового управления, арестованный в 1937 году в полном составе, в первую очередь командарм 2 ранга И.А. Халепский, «стоявший во главе «параллельного военного заговора», и комдив Г.Г. Бокис. Отправился по этапу комбриг Г.С. Иссерсон и отсидел 15 лет от звонка до звонка; его так и не пустили на «Праценские высоты». Для многих других теоретиков механизированной войны «коридоры закончились стенкой».

«Военная мысль страны застыла, руководство армией стало приобретать все более бюрократические черты, а главное -- внутри кадрового офицерского корпуса (вдобавок сильно размытого при увеличении численности армии) исчез дух касты -- взаимного доверия, сплоченности и поддержки. Те, что чувствовали себя опорой Страны и Революции, внезапно превратились в простых винтиков огромного, малоповоротливого и малоинтересного механизма».

Очищающая волна репрессий и погромов прокатилась по институтам, лабораториям и конструкторским бюро. Вслед за учеными и инженерами ликвидировались научные направления и «вредительские проекты».

Надо ли удивляться, что за такими интересными делами не сразу заметили своего рода революцию, произошедшую в мировом танкостроении, о которой в 1936 году пытался поставить в известность руководство С.А. Гинзбург: «В настоящее время лучшие иностранные танки по всем характеристикам, кроме вооружения, обгоняют отечественные образцы, являющиеся развитием конструкций, разработанных шесть-семь лет назад... В настоящее время развитие отечественных танков идет по пути наращивания массы без изменения двигателя и конструкции ходовой части... Считаю, что мы должны не откладывая развернуть опытные работы по созданию корпусов танков с толщиной стен не менее 40 мм, а также провести разработку нового типа подвески для танков малого размера большой массы». В ходе второй пятилетки не было создано ни одного нового типа тан-Kaj вместе с авторами похоронили работы по созданию самоходных артиллерийских установок (САУ новые кураторы системы вооружений посчитали всего лишь плохим танком, только война их надоумит, что самоходы нужны войскам «как воздух») и бронетранспортеров.

На Харьковском заводе № 183 оказались «сволочами», были арестованы и расстреляны (ст. 58, пункты 6, 7, 8 и 11 -- шпионаж, подрыв экономики, террор, членство в антисоветской организации) наладившие выпуск быстроходных танков в невиданных в мире масштабах директор завода И.П. Бондаренко, главный инженер Ф.И. Лящ, главный металлург A.M. Метанцев, наконец, начальник танкового КБ А.О. Фирсов -- это днем он строил знаменитые БТ-5 и БТ-7, а по ночам, выполняя задание швейцарской разведки, ломал на них шестерни, выводя из строя коробки перемены передач. Злодеям удалось сорвать выпуск получивших высочайшее одобрение машин БИ-ИС энтузиаста-самоучки Н.Ф. Цыганова. Отчаявшийся изобретатель сигнализировал Центральному Комитету партии о том, что задание на производство танков БТ-ИС было загублено вследствие козней «...вредителя Фирсова, бывшего начальника КБ на заводе ХПЗ, куда оно было передано вредителем Нейманом, бывшим начальником Спецмаштреста; на заводе № 48 (Харьков), где тех. директором был вредитель-фашист Симский, который перетащил на завод № 48 фашиста Гаккеля и поставил его во главе производства БТ-ИС». Славное было время! Кстати, вскоре подгребли и Цыганова, и всю его группу. Конструкторское бюро завода № 183 возглавил М.И. Кошкин, ранее работавший в Ленинграде над тяжелыми танками. Общее образование Михаила Ильича состояло из двух классов церковноприходской школы, «если не считать самообразования». В возрасте одиннадцати лет он пошел работать на фабрику. В 1917 году был призван в армию, но повоевать не успел, Гражданскую войну прошел комиссаром, в 1921 --1924 годах учился в Коммунистическом университете имени Свердлова, по окончании которого находился на партийной и советской работе в Вятке, был директором кондитерской фабрики и секретарем райкома. В 1929 году партия направила его на учебу в Ленинградский политехнический институт, который

Кошкин закончил в 1934 году, в возрасте 36 лет. Лишь после этого он занялся конструированием танков на заводе имени Кирова, в короткий срок достигнув должности заместителя начальника КБ. Под руководством Гинзбурга и Зигеля молодой специалист Кошкин участвовал в разработке танка с «противоснарядным» бронированием Т-46-5, причем если двух первых по итогам работы арестовали и посадили, то Михаил Ильич получил орден «за досрочное выполнение задания». Поэтому в Харькове нового начальника КБ встретили настороженно. Уже при нем взяли и расстреляли А.Я. Дика, «подозреваемого» сегодня в авторстве танка БТ-20 -- прообраза «тридцатьчетверки».

К этому моменту на ХПЗ на финишную прямую вышли длившиеся шесть лет под руководством К.Ф. Челпана и Я.Е. Вихмана работы по созданию 12-цилиндрового танкового дизеля мощностью 500 л.с. В помощь харьковчанам из Москвы присылали дизелистов ЦИАМ М.П. Поддубного и Т.П. Чупахина, начальника кафедры двигателей Военной академии механизации и моторизации профессора Ю.А. Степанова. Непосредственной доводкой двигателя для готовившегося серийного производства занимались конструкторы под началом И.Я. Трашутина. Последний диссертацию на тему «Оптимальное проектирование основных деталей дизеля» защитил в Массачусетсом технологическом университете. В 1937 году «органы товарища Ежова» выяснили, что двигательный отдел завода является гнездом «греческой контрреволюционной организации», и выжгли заразу каленым железом. Были расстреляны создатели дизеля К.Ф. Челпан, М.Б. Левитан, З.Б. Гуртовой, десять лет исправительных лагерей получили И.Я. Трашутин и Ю.А. Степанов. 21 декабря 1937 года комиссия АБТУ по перспективным работам пришла к выводу, что «в настоящее время РККА не имеет ни одного образца современного танкового двигателя... Количество разработок велико, но в серийное производство в период 1933--1937 гг. не принят ни один». Доводка танкового дизеля растянулась еще на два года, и лишь 5 сентября 1939 года двигатель, получивший индекс В-2, был рекомендован для серийного производства.

На Кировском заводе навсегда исчезли в «тюрподах» главный инженер М.Л. Тер-Астуров, старший инженер М.П. Зигель, начальник СКБ-2 О.М. Иванов, застрелился директор завода К.М. Отс, был арестован ведущий конструктор Н.В. Цейс. Главным танковым конструктором Кировского завода стал ЖЯ. Котин, молодой человек 29 лет от роду, не блиставший инженерными талантами и не имевший опыта руководства, недостаток знаний заменявший высокой требовательностью и грубостью, но имевший одно несомненное «достоинство» -- он был зятем «первого маршала», наркома обороны К.Е. Ворошилова. А в заместителях у него ходил сын «первого маршала» -- Петр Ворошилов. Котин был типичным представителем главных конструкторов новой генерации, которые сами ничего не изобретали, теорий не выдумывали, учебников не писали. Они администрировали, организовывали, пробивали свои проекты, давали обязательства, рапортовали, в общем, руководили людьми. В позднейших биографиях так и напишут: «Под его руководством создавались...» Нигде не укажут, что изобрел инженер Котин, какую формулу вывел, зато сослуживцы вспомнят: «Котин очень хорошо ориентировался в быстро меняющихся вкусах высших политических сфер, он прекрасно угадывал, что, когда и кому было нужно».


Подобные документы

  • Искоренение из рядов Красной Армии "старорежимного мышления" путем ее чистки. Особенности подготовки кадров для командования, управления и службы в армии. Действия руководства СССР, применяемые для реформации Красной Армии перед Второй мировой войной.

    доклад [47,5 K], добавлен 27.08.2009

  • Вооруженные силы СССР и Германии перед войной. Неподготовленность Красной Армии к войне. Основные стратегические просчеты командования Красной Армии. Репрессии в предвоенный период. Краткая хронология начального периода Великой Отечественной войны.

    реферат [27,3 K], добавлен 09.06.2013

  • Строительство Красной Армии на добровольных началах. Особенности создания регулярной Армии. Строительство Красной Армии на основах всеобщей воинской повинности. Привлечение военных специалистов на службу в Красную Армию. Институт военных комиссаров.

    дипломная работа [100,9 K], добавлен 14.02.2017

  • Качественный и количественный состав ВВС воюющих сторон. Уровень военной подготовки летного состава. Планирование боевых действий против СССР генштабом Германии. Пограничное сражение 1941 года, разгром Западного фронта. Потеря стратегической инициативы.

    дипломная работа [78,5 K], добавлен 21.10.2013

  • Подготовка вступления войск Красной Армии в Западную Беларусь. Договор о дружбе и границе СССР и Германии. Планы германского командования в отношении польской армии. Потери войск Красной Армии во время освободительного похода в западные районы Беларуси.

    реферат [29,1 K], добавлен 03.12.2014

  • Строительство Советских Вооруженных Сил в предвоенные годы. Военно-оперативные структуры. Сухопутные и военно-воздушные силы. Дислокация стрелковых войск. Изменение численности Красной Армии. Численность танков войсках выделенных для нападения на СССР.

    научная работа [95,7 K], добавлен 20.07.2009

  • Вооруженные силы СССР и Германии перед войной. Хронология начального периода боевых действий. Неподготовленность Красной Армии, стратегические просчеты командования. Репрессии в предвоенный период, их причины и направленность, негативное воздействие.

    реферат [29,3 K], добавлен 27.05.2013

  • Причины и начало гражданской войны: создание вооруженных сил Советской Республики, формирование белого движения и белых армий. Установление диктатуры А.В. Колчака, разгром армии Врангеля и наступление армии Деникина, факторы победы Красной армии.

    контрольная работа [33,5 K], добавлен 12.01.2011

  • Политическая ситуация, сложившаяся накануне войны. Нападение Германии и причины поражения Красной Армии, меры по отражению фашистской агрессии. Коренной перелом в войне и ее завершение, освободительная миссия Красной Армии в Европе, итоги и цена победы.

    контрольная работа [26,2 K], добавлен 10.04.2010

  • Анализ боевых доктрин Германии и СССР с целью выявления стратегических планов на войну. Исследование соотношения сил на фронтах. Оценка степени подготовленности советских войск к современной войне. Указание основных ошибок в организации Красной Армии.

    реферат [37,2 K], добавлен 30.09.2011

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.