Художественная культура и религиозные верования тагарского населения (по материалам погребального обряда)

Погребальный культ это исторически сложившаяся система религиозных отношений, проявляющаяся в форме почитания реальных или иллюзорных объектов, связанных с представлениями о смерти человека и его состоянии после смерти. Религиозный (иллюзорный) смысл погребального культа, заключается в регулировании отношений живых с «потусторонним миром», умилостивление душ умерших и хтонических божеств, ликвидация возможной угрозы со стороны «мира мертвых» Атеистический словарь. М.: Политиздат, 1983. - С.64. . Таким образом, погребальный культ относится к числу пропициальных (умилостивительных) культов, а его объектом являются сверхъестественные существа загробного мира (души, боги и т. д.), нередко персонифицированные в реальных предметах (изваяние, реликвия и др.) Ольховский В.С. Погребально-поминальная обрядность в системе взаимосвязанных понятий. - СА. 1986, №1. - С.72..

Погребальный культ в структурном отношении представляет собой органическую совокупность погребально-поминальной обрядности и погребального памятника. Погребальные сооружения, обряд погребения и культовые предметы, позволяют охарактеризовать религиозно-мировоззренческие представления и культы людей тагарской культуры. При этом мы должны учитывать, что религиозное мышление древнего человека, будучи связанным с производством и вековой практической деятельностью, включало в себя наивно-материалистические в своей основе идеи и представления о строении мира и человека.

В основе погребального обряда, типичного для времени расцвета тагарской культуры, лежит принцип коллективности, перенесенный из реальной жизни людей. Само устройство «дома мертвых» - с его рубленными стенами, потолком, подстилкой на полу и большими размерами, соответствующими жилому помещению - в какой-то мере копировало устройство жилого помещения людей тагарской культуры. По-видимому, склепы и огороженное вокруг них пространство были тем местом, где «жили» предки таинственной страны «мертвых».

Важной деталью являлась ориентировка погребальной камеры, ее четыре угла всегда строго ориентированы по направлению сторон света, что отражало представление о четырехугольной вселенной. Вероятно, со сторонами света связывались представления о загробном мире, об обители духов. Внутри «дома мертвых» существовал свой порядок расположения умерших: их клали в ряд головой к какой-нибудь стенке (табл. 6, 7).

В эпоху тагарской культуры существовали устойчивые представления о том, что умершего в потусторонний «мир» должны были сопровождать определенные предметы. Среди них можно выделить бытовые и хозяйственные предметы, ставшие предметами культового назначения, и собственно культовые предметы. К первым относятся ножи, чеканы, втоки, кинжалы, проколки, наконечники стрел. Единичны случи наличия кельтов и топоров, не встречаются среди погребального инвентаря тагарского населения жатвенные серпы, косари, литейные формы, зернотерки, а также предметы конской сбруи.

К культовым предметам следует отнести украшения погребального головного убора: выпуклые бронзовые колпачки-нашивки, плоские гривны, диадемы, бляшки, изображающие оленей, круглые диски - «зеркала», ПНН- змеевидно изогнутые предметы со стилизованными головами на концах. Мартынов А.И. Из истории идеологии в тагарскую эпоху. - Новосибирск, 1963. - С.68 Обязательная принадлежность погребального культа - сосуды с пищей или заменявшие его черепки и куски мяса быка или барана.

Значительно изменилась обрядовая сторона культа мертвых во II-I вв. до н.э. Отмечено появление нескольких типов коллективных погребальных сооружений: Изменяется и усложняется в целом культово-обрядовая сторона погребений. Значительную роль в акте погребения теперь играет огонь - погребальные камеры сжигают вместе с их содержимым, что было совсем не характерно для предшествовавшего времени.

В этот период существовало несколько способов погребения умерших: 1) коллективное многорядное трупоположение, как это было в конце тагарской культуры; 2) коллективное трупосожжение умерших вместе с погребальной камерой; 3) сожжение обмазанных глиной трупов и погребальных кукол.

Первую сводку о коллективных могилах на Чулыме и Енисее составил А.А. Спицын. Но оставалось непонятным, совершались ли погребения одновременно или разновременно; изначально ли помещались трупы в ямах или же временно погребались в других местах и уже потом были перенесены в них; производилось ли сожжение единожды или в несколько приемов.

Д. А. Клеменц и А. В. Адрианов считали, что покойники положены одновременно. Объясняли это следствием эпидемий и военных набегов. Еще в конце XIX в., когда оспа уничтожала население целых поселков, соседние племена откочевывали, а когда эпидемия прекращалась, всех умерших хоронили вместе. Похожее предполагали и в более древние времена. У с. Сухобузинское под Красноярском в кургане оказались похороненными 200 мужчин с пробитыми головами, что подтверждало идею о братских могилах жертв военных столкновений:.

Позже было замечено, что иногда трупы в ямы укладывали последовательно и неодновременно. В 1964 г. М. П. Грязнов раскопал курган -Пристань I (сруб 317 на 290 см) с остатками не менее 90 скелетов. Он предположил, что трупы подхоранивали уже к скелетам, а большие сарагашенские и тесинские могилы являются родовыми или фамильными склепами, где в течение длительного времени (ста и более лет) хоронили одного за другим покойников разного пола и возраста. По истечении какого-то срока склепы были закрыты и затем преданы огню.

Э. Б. Вадецкая считает, что могилы сооружали для заранее предусмотренного числа покойников, так как отсутствуют земляные прослойки между слоями костяков, а иногда укладывали отдельные черепа и кости умерших. Кроме того, сосуды ставили в определенных местах для всех, а камеры открывали и даже перестраивали, чтобы подхоронить группу новых умерших. Очевидно, справедливы обе точки зрения: часть покойников клали одновременно, а другую последовательно.

Более существенными для понимания погребальных культов тагарцев являются два других элемента обряда, ставших обязательными с конца сарагашенского этапа, -- сожжение камеры и подготовка трупов к погребению. Известно, что камеры сознательно поджигали один раз независимо от того, в самой ли камере или в другом месте накапливали покойников. Иногда камера не сожжена, видимо, она еще функционировала. Для этих общих похорон было необходимо сохранить покойного или восстановить его облик в соответствии с отмеченной у многих народов верой в «живую душу» и «живого покойника», пока сохраняется его тело Вадецкая Э.Б. Археологические памятники в степях Среднего Енисея. - Л., 1986. - С.84-85..

Опыт консервации умерших возник как следствие необходимости производить именно коллективные захоронения. Первоначально от несохранившихся трупов хоронили кости, либо одни черепа. Так, в одной не разграбленной сарагашенской могиле 32 черепа были расположены группами по углам сруба, иногда один на другом, покрытые плитками Вещи лежали у черепов Вадецкая Э.Б. Сказы о древних курганах. - Новосибирск, 1981. - С.74. .

Культ головы был распространен у местных племен еще с эпохи энеолита, поэтому прежде всего стремились сохранить голову, о чем свидетельствуют следы трепанации и обмазки черепов в сарагашенских могилах. Обычай обмазывать голову или накладывать на лицо маску распространился на тесинском этапе культуры. Д. А. Клеменц нашел фрагменты глины с отпечатками подбородка и шеи с остатками ожерелья. А. М. Тальгрен в другом кургане среди обломков масок нашел искусственную глиняную челюсть и у него сложилось мнение, что маски изготовляли с целью восстановить ткани лица с уже утерянных частей черепа, т. е. для реставрации черепа.

У А. В. Адрианова в кургане у оз. Кызыл-Куль (109 скелетов) были трепанированые черепа, многие обмазаны глиной и слоем гипса, местами покрашены красной краской с черными полосами на щеках. Посмертная трепанация производилась на голове и реже на истлевшем черепе. Иными словами, проводились две операции: одна над трупом, другая над скелетом.

В кургане Барсучиха I были найдены не только черепа, обмазанные глиной, но и единичные моделированные глиной головы. В 1982 г. при раскопках Э. Б. Вадецкой у д. Береш выяснилось, что для хранения трупа производились операции мумифицирования не только над головой, но и над телом. Череп трепанирован и заполнен травянистой массой, а глазницы и полость рта забиты глиной. Грудь и живот очищены и заполнены травой. Вдоль позвоночника вложены прутья, их верхние концы воткнуты в череп. Шейные позвонки вместе с прутьями обернуты травой и обвязывалась ремешками. Ноги закреплены аналогично. Голова обмазана тонким слоем глины, лицо портретно моделировано глиной. Вся глиняная голова была обшита кожей, а поверх на лицо наложена тонкая глиняная маска со следами росписи.

Мумия одета в нижнюю шерстяную и верхнюю меховую одежду. У головы две глиняные пластины на каркасе из ребер животного, облицованные слюдой имитируют прическу или головной убор, к теменной части головы крепилась косичка в кожаном футляре. Мумия была закрыта полотняной тканью с глиняными орнаментированными бляшками, облицованными слюдой.

Наиболее сохранившиеся мумии с глиняными головами найдены Н.Ю. Кузьминым и П.Г. Павловым в в курганах на юге Хакасии (Новые Мочаги и Лисий). В них было более 100 и 380 покойников. Способ обработки трупов более сложный чем в Берешском кургане. В кургане Лисий прутьями скреплялись кости рук, ног и ребра мумий, а голова крепилась к туловищу прутом, проходившим сквозь позвоночный столб. Практически труп превращали в скелет, на основе которого изготовляли из глины и травы прочную куклу. Такие куклы могли храниться очень долго до погребения, и вносить их можно было в камеру как группами, так и поодиночке.

Вполне вероятно, что изготовляли мумии-куклы не только с целью сохранения облика мертвеца. Прочное крепление головы к телу, прикрепление конечностей и позвоночника с помощью палок, монолитность глиняной головы, индивидуальность причесок и портретность масок -- все это свидетельствует о том, что мумии должны были где-то сидеть, выставляться для обозрения, прежде чем попасть в могилу. Если это так, то встает вопрос о «жизни» мумии-куклы и роли, которую она играла в промежутке между ее изготовлением и погребением (табл. 9, 1-4).

Мотивы, побудившие тагарцев изменить свою погребальную традицию и перейти к обряду коллективных захоронений, пока не совсем ясны. Мнение о том, что в могилах похоронены жертвы воины и эпидемий, не может быть распространено на все подобные курганы. Согласно гипотезе М.П. Грязнова, новый обряд мог быть связан с полукочевым образом жизни тагарцев. Однако хозяйство тагарцев не требовало длительного кочевания, а небольшая площадь степей, где они расселялись, позволяла им доставить покойника на родовое кладбище за несколько дней с любого места, где они пасли скот.

Согласно мнению С.В. Киселева, коллективные могилы появились в связи с тревожной военной обстановкой внутри самих степей, что требовало особого сплочения рода: общая могила и совместный труд над сооружением склепа служили, с одной стороны, выражением, а с другой -- стимулом этого сплочения Вадецкая Э.Б. Археологические памятники в степях Среднего Енисея. - Л., 1986. - С.87. .

С точки зрения Э.Б. Вадецкой, причину появления нового обычая следует искать на подгорновском этапе культуры. Могильники были очень многочисленные и самые обширные по площади. В среднем каждый могильник занимает площадь в несколько гектаров и более. Это отражает имевшуюся в то время перенаселенность местных степей. Кроме того, подгорновские могильники полностью ограблены, и, как установлено еще С. В. Киселевым, современниками, т. е. представителями враждующих племен пли родов. Очевидно, были постоянные конфликты за пастбища, поскольку их численность могла уже не обеспечить прожиточный минимум увеличивавшегося населения. Совместные погребения в курганах резко сократили площадь, отведенную под кладбища, и экономическая выгода превысила сложность ритуальных процедур, вызванных новой обрядностью. Сначала совместно хоронили несколько одновременно умерших или убитых, позже до 10 и более, умерших в разное время. Научившись консервировать трупы, их начали накапливать десятками и сотнями.

Погребальный обряд не в курганах, а на небольших тесинских грунтовых кладбищах, резко отличался от тагарского. Покойников хоронили по одному, часто подхоранивали, иногда не полностью трупы, а лишь отдельные части, клали не модели оружия, а реальные изделия.. Ориентировка и поза погребенных самые различные для каждого могильника. Все отражает разный этнический состав погребенных и отдельных районах. Еще одной отличительной особенностью были поминки на кладбищах в виде ямок с обломками костей животных и горшков. по всем параметрам обряд в грунтовых могилах не похож на обряд, соблюдаемый в тагарских курганах.

Как мы видим, у тагарских племен усложнились погребальные обряды, связанные с церемонией сжигания трупа, сложными процедурами бальзамирования и изготовления скульптурных портретов некоторых умерших. Создание масок являлось, видимо, частью обрядов, которые совершались длительное время, в течение которого надо было сохранить портретный образ умершего. Определенным святилищем была площадка самого кургана. Церемония посмертной трепанации черепа, изготовление скульптурных портретов и погребальных манекенов производились на площадке из обожженной глины, занимавшей значительную площадь в центре кургана. На этой площадке, очевидно, и выставлялись манекены умерших с масками и портретными скульптурными головами. Вероятно, они ставились в рост или были посажены. Это был своего рода пантеон: сверху его, возводилась крыша из бересты.

Склепы, представляющие собой помещения для мертвых, имели вход и находились открытыми. В них в течение нескольких лет вносили и складывали кости трупов, клали вещи. Пока склеп «действовал», поддерживался порядок как во внутренней погребальной камере, так и на культовой площадке вокруг нее. Однако в дальнейшем при погребении в склепе сородичи уже не заботились о сохранении образа (манекена) умершего. Маски повреждались огнем, рассыпались, потом погребальная камера поджигалась и засыпалась землей, что было завершающим актом погребального обряда. Культовое место превращалось в курган.

Реконструкция практической сферы погребально-поминальной обрядности представляет трудную задачу, которую не решить без привлечения письменных и других источников. Например, Геродотово описание погребения скифского царя. Хотя он не наблюдал этого обряда, записал его со слов информатора.

Погребально-поминальный обряд как процесс, воплощающий определенную религиозно-мифологическую концепцию, выполнялся в соответствии с предписаниями и нормами определенными погребальными обычаями. Он может быть расчленен на ряд фаз, которые отражают этапность создание погребального памятника. Предлагаемая реконструкция -- синтез извлеченного из письменного (Геродот) и археологического источников с учетом некоторых этнографических параллелей.

I фаза: подготовка к захоронению. Подготовка тела к захоронению включала целый ряд акций. Одна из них мумификация. Южносибирские -алтайские и хакасско-минусинские- находки подтверждают реальность бальзамирования у скифских народов. Следующей акцией могло быть обряжение и подготовка погребального набора. Состав инвентаря определял социальный ранг усопшего. В захоронение рядового дружинника помещали лук со стрелами, простой кинжал и кусок жертвенного мяса. Знатному, кроме этого, оставляли боевой чекан, копье, две-три порции жертвенного мяса на деревянном блюде. В захоронениях тагарской знати обычны культовые вещи: оленные бляшки, факельницы - штандарты, коромысловидные предметы - пнн, импортные бусы и изделия из драгоценных металлов. При всем разнообразии существовал традиционный набор вещей, единый почти для всех захоронений. Набор включал, прежде всего, оружие, жертвенную пищу и нож, а также глиняный, деревянный или кожаный сосуд. Допускались вариации набора, обусловленные полом, возрастом, социальным статусом и родом занятий погребаемого. Состав традиционного набора определялся и религиозно-мифологической концепцией состояния и деятельности человека после смерти, представлениями о путях и способах перемещения в «мир иной».

Обязательной акцией погребального обряда являлось посмертное путешествие. Данный обычай прослеживается у саяно-алтайских (Аржан, Пазырык, Салбык) и причерноморских скифов по археологическим и письменным материалам. Тело умершего помещали на повозку вместе с погребальным набором. При похоронах «царя» траурная процессия посещала подвластные племена, очевидно, для сбора «посмертной дани» и припасов к поминальным торжествам, а также людей, необходимых для создания погребального и намогильного сооружения. Соплеменники, по территории которых везли тело «царя», «скорбели», выражая скорбь причиняемыми себе телесными повреждениями. Все увеличивающийся траурный кортеж к прибытию на место захоронения мог насчитывать десятки повозок в сопровождении сотен участников. Однако пышные процессии устраивали только при захоронении знатных тагарских вождей. Подготовка погребения рядового тагарского воина была упрощена. Дальнее траурное путешествие не осуществлялись. С умершим прощались только родственники, а погребали его неподалеку от мест обитания и кочевок.

II фаза: подготовка места захоронения. Для ускорения подготовку места погребения и умершего к захоронению осуществляли одновременно. Это выполняла группа людей, высылаемая к месту захоронения сразу же после смерти знатного соплеменника или вождя. Можно предположить, что в группу включался жрец или прорицатель, и «архитектор» -- мастер, имеющий опыт создания крупных намогильных и погребальных сооружений, -- с группой обученных помощников. Существование специалистов (ими могли быть и служители - культа) косвенно подтверждается наличием близких по конструкции больших погребальных сооружений. К тому же устройство монументальных сооружений требовало применения простейших подъемных механизмов и умения работать с ними.

Место захоронения определялось старейшинами, прорицателями или вождем. Предпочтение отдавали уже существующим погребальным группам, расположенным на возвышенностях. На их основе, но иногда и самостоятельно складывались родовые (племенные) курганные группы -- «кладбища». При подготовке захоронения проводили предварительную разметку подкурганной поверхности с применением простейших инструментов -- «циркуля» и «мерных реек» (шесты). Возможно, подкурганную поверхность сакрализовали посредством специальных обрядов, сожжения травяного покрова и т. п. Вероятно, в это же время подвозили необходимый материал -- лес и камень.

III фаза: создание погребального сооружения. Мероприятия этой фазы осуществляли также параллельно подготовке умершего к захоронению. При захоронении знатного сородича это было особенно необходимо, так как большое погребальное сооружение создать за короткий срок трудно. Возможно, для наиболее знатных к постройке кургана приступали заранее. Подготовка места захоронения рядового тагарца не требовала много времени.

IV фаза: захоронение умершего. Акции данной фазы осуществлялись после прибытия кортежа. Привезенные на повозках материалы использовали, вероятно, и для интерьера погребального сооружения в виде драпировки стен и пола, о чем свидетельствуют остатки органического тлена в большинстве тагарских курганов. После размещения погребального набора, тела умершего на ложе или в склепе, его закрывали закладом или перекрытием. Во вспомогательные захоронения укладывали тела «конюхов», «oxpaнников» Подобные сопроводительные захоронения под четырьмя углами ограды Салбыкского кургана. Затем на подкурганной поверхности устраивали погребальный пир, осуществляли другие ритуальные действия; разводили костер, устанавливали жертвенники, заполняли жертвенные ямы.

V фаза: создание и оформление намогильного сооружения - курганной насыпи. Для создания основного объема насыпи использовали грунт, дерновые вальки, глину из материкового выкида, иногда камни. Создание намогильной конструкции -- наиболее трудоемкая часть V фазы. Выявляется зависимость между социальным положением погребаемого, и размерами погребального сооружения. При сооружении насыпи нередко устраивали погребально-поминальные трапезы, а на перекрытие склепа и в насыпь, возможно помещали дары и закладные жертвы. К сожалению, первоначальный вид насыпи, но, возможно, тагарским курганам придавали форму конуса.

VI фаза: создание внекурганных сооружении. У племен тагарской культуры с западной стороны от ограды иногда устанавливали вертикальную стелу. Наиболее распространенным внекурганным сооружением у скифов Причерноморья были кольцевой ровик, на Алтае ряды стел - курганы «с усами», а в Туве с примыкала поминальная площадка в виде жертвенников .

VII фаза: поминальные действия. Устраивались периодические поминки. Геродот сообщает о поминках через год после похорон скифского «царя», во время которых приносили в жертву по 50 лошадей и слуг. Вполне вероятно, что меньшие поминки устраивали до и после годовых. Этнографические данные свидетельствуют, что поминальные торжества через полгода или год после похорон у кочевых народов (казахов, бурят и др.) в недавнем прошлом оставались важной общественной акцией. Поминки длились несколько дней, участвовали в них сотни человек из разных племен. Примечательно, что кибитки гостей устанавливали цепочкой или несколькими рядами по дуге или прямой. Каменные гряды и «усы» курганов эпохи раннего железа Казахстана и Южной Сибири (камни кольцевые оградки) использовались при организации поминальных торжеств, они отмечали места распорядителей, их повозок или кибиток. Цепочки «балбалов» располагались обычно с восточной стороны алтайских курганов скифского времени и, возможно, были каменными коновязями -- сэргэ. Коновязные столбы у небольших скифских курганов могли быть деревянными.

Судя по данным этнографии, важной частью поминок была трапеза: ели сваренное в котлах мясо, иногда, вареное в жире тесто, пили в большом количестве кумыс и чай. Кроме того, устраивали состязания в стрельбе из лука и борьбе, скачки и джигитовку, выступления певцов-сказителей и т.п. Подобные акции могли быть частями тагарского поминального ритуала. Большое число участников поминок позволяло досыпать курган, монтировать крепиды и т. д.

Курганы воспринимались как погребальные памятники, а некоторые и как святилища. В насыпях и возле курганов обнаруживают впускные захоронения, свидетельствующие о длительности «поминального периода.

При захоронении рядовых скифов все фазы погребально-поминального ритуала соблюдались, но количество акций сводилось к минимуму; церемония не отличалась пышностью. Впускное захоронение требовало значительно меньше затрат труда, поэтому рядовое население нередко, а беднейшее и неполноправное, как правило, использовали впускные захоронения, не всегда при этом досыпая курган. Для грунтовых погребений захоронение происходило по короткой программе в упрощенном варианте.

Таким образом, погребальный обряд на разных этапах тагарской культуры включал в себя: одевание в специальные погребальные одежды, изготовление ритуальных предметов, закалывание жертвенных животных, приготовление погребальной пищи. Очевидно, эти обряды занимали немало времени. Труп до погребения находился где-то, а потом переносился в погребальную камеру вместе с предметами, необходимыми для иной, «загробной» жизни. Сооружение кургана надо рассматривать как заключительный акт погребального культа. Поминки устраивались после того, как насыпь покрывала конструкцию склепов. Во время поминок, как свидетельствуют данные раскопок, съедали мясо и какую-то жидкую пищу. При этом кости, оставшиеся после таких поминок, всегда перерубались, а сосуды разбивались на мелкие части. После поминок возводилась верхняя часть насыпи.

Чтобы душа прочно утвердилась в этом подземном жилище, которое приспособлено было для ее второй жизни, нужно было, чтобы тело, с которым она оставалась связанной, было покрыто землей. При этом недостаточно было зарыть труп в землю; необходимо еще соблюсти установленные обычаем обряды и произнести определенные формулы.

Погребальные обряды ясно показывают, что, опуская покойника в могилу, тагарцы верили, что кладут туда нечто живое. Велика была вера в то, что погребенный продолжает жить под землей и сохраняет способность чувствовать счастье и страдание. В древности так твердо верили, что там живет человек, что никогда не забывали похоронить вместе с ним и те предметы, которые, по их мнению, были ему нужны. Человека хоронили в одежде и с украшениями. Ставили один-два сосуда с напитком или жидкой пищей и несколько кусков от одного или двух животных: овцы, коровы, реже лошади Вадецкая Э.Б. Археологические памятники в степях Среднего Енисея. - Л., 1986. - С.83. . Существо, жившее под землей, не настолько было свободно от человеческого естества, чтобы не чувствовать потребности в пище. Покойник как бы продолжал жить своей прежней жизнью, только в другом мире, мире мертвых. Исходя из этих же целей в могилу к усопшему клали бронзовые изделия - нож, шило, зеркало, а также и роговые изделия - гребешок и нож Там же. - С.84. . Мужчинам подвешивали к поясу кинжал, а за пояс затыкали чекан, реже боевой топорик. Также им клали помещенные в кожаные и берестяные колчаны лук и стрелы. То есть и в загробной жизни мужчина мог заниматься своими повседневными делами, будь то охота или защита крова.

Погребенные мужчины снабжались реальным боевым оружием без всяких следов его порчи (поломки, затупления и т. д.) - кинжалами, ножами, стрелами. Лишь на сарагашенском этапе появляются изделия, изготовляющиеся специально для похорон: сначала хорошо отлитые уменьшенные копии кинжалов, чеканов и ножей. В связи с этим становится очевидным, что о преобладании мотивов страха перед погребенным и представлений о вреде, исходящем от покойных, не может идти речь, так как в усыпальницах лежат мертвые люди, тщательно вооруженные их живыми сородичами. Мотивы страха перед умершими отступают на задний план Грач А.Д. Древние кочевники в центре Азии. - М., 1980. - С.72-76 .

Так же люди убивали лошадей и слуг, думая, что эти существа, заключенные вместе с покойником, будут служить ему в могиле так же, как они это делали при его жизни. Этот обряд заметен только в курганах, возведенных для тагарских вождей. Сначала в них хоронили одного вождя или с женой, позже начали сооружать склепы для династии или семьи вождя. В эти могилы клали различные предметы: боевые изделия, изделия культовой практики, а также украшения. Причем в дальнейшем эти изделия получили распространение среди привилегированного сословия, и в погребальный ритуал захоронения вождей вносили те новые элементы, которые стали общепринятыми в последующие периоды.

Стоит отметить, что в древности бытовали общие стандарты комплектов сопроводительного инвентаря, «причитавшегося» той или иной социальной, половой или возрастной категории погребенных. По погребальным памятникам можно определить, какое место в обществе занимал тот или иной человек. Отчетливо выделяются военачальники и воины разных рангов. Из этого следует вывод, что и в загробной жизни покойник занимал тот же социальный статус. То же самое касается и социальных категорий рядового населения, чье имущественное неравенство прослеживается более-менее существенно.

Принцип отождествления с жизнью в загробном мире прослеживается и в захоронениях с детьми и подростками. В таких могилах найдены кучками астрагалы овцы, которые вероятно служили играми. Подростки не прошедшие обряд инициации считались еще детьми и никаких атрибутов взрослой жизни в могилу к ним не клали.

Вся совокупность имеющихся данных свидетельствует о том, что погребения носителей культур скифского времени в Центральной Азии отражают комплекс представлений, получивших в этнографии наименование идеи «живого мертвеца». Идея эта у многих древних и современных народов мира была связана с представлением о продолжении после смерти функционирования умершего человека в ином мире. Исследование погребальных обрядов скифского времени позволяют сделать вывод, что эти обряды являются отражением осознания социальной связи живых и мертвых.

2.2 Ранние культы и шаманизм тагарцев

В погребальных памятниках тагарской культуры встречается масса вещей, которые невозможно использовать в производственной, рациональной сфере, в основном служащей для поддержания физической жизнедеятельности общества. Это так называемые, культовые изделия: навершия, факельницы-штандарты, оленные бляшки, зеркала, декорированные предметы бытового и хозяйственного назначения. Их использование ограничивается культовой или иррациональной сферой, которая обслуживает подсознательный уровень существования.

Очевидно, что у тагарцев существовало мифологическое мировоззрение, основанное на наивно-описательном уровне знания. Вещи культового значения позволяют понять и объяснить религиозно-мировоззренческие представления тагарцев. Изображениями животных украшали оружие и конский убор (чтобы обеспечить их помощь в битвах), а также предметы, связанные с культом (зеркала, котлы), и просто предметы быта (ножи, гребни).

Этнография описывает много примеров символической связи человека с животным, основанными на почитании промысловых животных. Такие верования обозначаются учеными как тотемические, а животное называется тотемом. Тотемизм (индейск. «о тотеман» - его род) - вера в кровнородственную связь, существующую между родом или племенем и определенным животным или растением. Тотем используют для отличия своего рода от другого; он должен помогать удачной охоте, покровительствовать роду в войне. Табу как система запретов регламентирует отношение рода к своему покровителю и допускает лишь его ритуальное поедание с целью перехода сверхъестественной силы зверя-предка к его «потомкам». Символика миров, присутствующая в трехчастной модели мира, а также зооморфный облик первых богов, также связаны с развитием тотемических представлений как первоначальных Николаева Н.А, Сафонов В.А. Славянской и евразийской мифологии. - М., 1999. - С.67. .

Фетишизм (португ. feitico - колдовство) - вера в сверхъестественные свойства материальных вещей - природных или обработанных человеком. Фетиш - это как бы сосредоточенное и средство проявления магической силы.

Магия (греч. mageia - волшебство, чародейство, колдовство) означает ряд символических представлений и действий, осуществляемых посредством заклинаний и обрядов, которые якобы могут непосредственно влиять на стихийные силы природы или на деятельность людей.

О существовании у тагарских племен развитого культа животных свидетельствуют остатки костей быка и барана в склепах, изображения животных. В склепы с умершими клали всегда определенные куски мяса: лопатку, переднюю ногу и часть боковины в три ребра. Очевидно, это было связано с обрядом и культом быка Грязнов М.П. Бык в обрядах и культах древних скотоводов. - В кн.: Проблемы археологии Евразии и Северной Америки. - М ., 1978. - С.80-88..

Коллекция бронзовых бляшек, изображающих оленей, собранная в результате раскопок памятников тагарской культуры, позволяют определенно судить о существовании культа священного животного и наметить связь с эпосом и этнографией сибирских народов. Священный олень, наделенный различными сверхъестественными чертами в период тагарской культуры, очевидно, был основным общетагарским зооморфным божеством, связанным с более древними тотемическими представлениями.

Однако семантика образа оленя была многосторонней и включала несколько смысловых категорий, значительное место среди которых занимает изображение оленя с обвитой полоской золота и дугообразным рогом. Украшенный золотом олень - произведение уникальное. В тагарском, а также в искусстве других народов скифской эпохи «золотые олени» связаны с солярным культом.

Стилистически близка золотому оленю группа бляшек, изображающих оленей с рогами в виде полукруга. Они тоже плоские, имеют узкую и длинную горбатую морду, торчащее острое ухо, длинную шею и поджарое туловище. У всех экземпляров передние лопатки продолговатые, удивительно похожая на крыло прорезь, а круп в виде мощной округлости. У этих изображений, как думается нам, основное смысловое значение имеет своеобразный, необыкновенно большой рог, возвышающийся полукругом над туловищем, и крыловидные прорези. От стержня рога отходят вверх несколько небольших, таких же, как сам рог, полуколец - своеобразный прием повторения. По манере изображения их можно объединить с золотым оленем: фигуры плоские, без детализации.

Несмотря на некоторые различия, эти изображения составляют одну смысловую группу. Они изображены в «полете», на некоторых даже есть прорези в форме крыла, у них отмечены детали солярной символики (рог в виде диска, круглые отверстия на крупе).

Семантика бронзовых фигурок оленей давно волновала ученых и сейчас еще во многом остается загадочной. Еще в 1939 году В.П. Левашовой было высказано предположение, что тагарские изображения животных являются символом солнца. При этом она отмечала, что некоторые животные (например, олень, бык, конь) у многих народов были символами солнечного божества Левашева В.П. Из далекого прошлого южной части Красноярского края. - Красноярск, 1939. - С.37..

Видимо, такое изображение оленя относятся к предметам культа солнца, которое, как известно, почти у всех древних народов получало какое-то конкретное выражение. Солнце передано полукруглым рогом, круглым отверстием на крупе или просто в виде фигурки оленя, положенной вместе с «зеркалом». Чтобы движение воспринималось зримо, многие оленные тагарские бляшки снабжены еще небольшими прорезными крыльями. Представления о солнце в образе животного, зафиксированные в тагарских бронзовых изображениях оленей и существовавшие, видимо, в других сибирских культах, сохранились потом в этнографии многих народов.

Известны легенды о страшной космической охоте бога грома Тьермеса на злоторогого оленя Чернолусский В.В. Легенда об олене-человеке. - М.- Л., 1965. - С.25,74. , который описывается сверкающе белым, летящим на невидимых крыльях с высоко поднятой головой, закинутым рогом и полузакрытыми глазами. Некоторые детали в описании оленя убедительно совпадают с деталями на тагарских изображениях из бронзы и золота. Головы оленей на бляшках тоже высоко подняты, на них огромные запрокинутые рога, к тому же олени как будто «на невидимых крыльях летят». Крылья на бронзовых фигурках изображены так искусно и незаметно, что почти невидимы.

Нельзя не отметить еще одной детали: оленные бляшки в могилах часто соседствуют с «зеркалами» - символами солнца, т. е. здесь вложена та же самая идея, что и на оленных камнях в Туве, Забайкалье и Монголии. Вытянутоголовые с вьющимися рогами, устремленные ввысь, вслед за солнечными дисками, олени на камнях Забайкалья и Монголии и бронзовые тагарские изображения оленей, положенные вместе с солнечными дисками, - это образы одной древней мифологии, одного семантического содержания. Некоторые из оленных бляшек имеют и более существенное стилистическое сходство с изображениями на оленных камнях: у оленей утиная вытянутая морда и длинная шея. В ряде случаев олени непосредственно соединены с символом солнечного диска - отверстиями на крупе или концентрическими кругами, причем точно такими, как на некоторых поздних тагарских «зеркалах».

Таким образом, как на оленных камнях, так и на бронзовых бляшках изображены «летящие» олени. Движение их связано с солнцем, которое в одних случаях изображено в виде круга перед мордами оленей, как на оленных камнях, в других - в виде бронзового солярного знака, положенного рядом с фигурой оленя, или передано другими приемами.

Ярким воплощением идеи соединения оленя с солнцем, солнечного божества, является интересная бляшка из экспозиции Минусинского музея. По форме и размерам она похожа на тагарские «зеркала», но по времени, вероятно, более поздняя. В центре бляшки изображен олень с пышными ветвистыми рогами, на конце которых показан солнечный диск. Не менее интересна в этом плане еще одна бляшка из Сибири, приведенная в альбоме В.В. Радлова, по поверхности которой прочерчены по кругу 6 оленей с ветвистыми рогами.

С крушением тагарской культуры постепенно, на протяжении II-I вв. до н.э., исчезает и образ оленя как символа солнца. Однако основная мифологическая идея остается и развивается, но в образе живого олицетворения солнца выступает в большинстве своем конь. Такая эволюция образа объясняется историческими событиями - распространением кочевого и полукочевого быта, увеличением хозяйственной роли лошади в жизни людей с начала нашей эры. В эпоху господства кочевников в Южной Сибири складывается эпический образ небесного коня, известный в тюркском героическом эпосе, в частности, в алтайской поэме «Темир-Санаа». Образы зооморфного культового божества отмечены и позже в этнографии народов Сибири. Сохранилась не только сама идея образа, но отчасти и изображение оленя в виде охотничьих и целебных онгонов, существовавших в Сибири до XIX в. у тувинцев, долган и ненцев. Тувинцы почитали изображения оленей, сделанные из листовой меди и жести Зеленин Г.А. Культ онгонов в Сибири. - М.- Л., 1936. - С.12. .

Таким образом, в представлениях сибирских народов, в искусстве, сказках и героическом эпосе сохраняется образ космического оленя, широко известный у людей тагарской культуры. В этой связи можно указать на культ коня у тюркских народов, его связь с плодородием, весенними праздниками.

На основании приведенных данных можно сделать вывод, что в тагарскую эпоху сложился принципиально новый религиозный и праздничный ритуал, обусловленный возникновением новой дуалистической мифологии, нового пантеона, для которого характерна строго упорядоченная иерархия божеств во главе с верховным зооморфным божеством, выступающим в образе оленя.

Теперь обратимся к образу хищного зверя в искусстве тагарцев - волка и барса. Рассматривая признаки, специфические для этих видов животных в скифском зверином стиле, мы не найдем среди них тех, по которым разделяются отдельные виды хищников, поскольку они не прослеживаются в самих изображениях. Из этого должно следовать, что, видимо, у нас нет оснований различать в этом искусстве отдельные виды хищников. Тем не менее на страницах работ по скифскому звериному стилю обычны описания пантер, барсов, волков.

Рассмотрим зооморфные культы хищников: волка и барса. Возникновение культа обожествленного Волка должно относиться к тем далеким временам, когда это животное было более всего необходимо человеку. В конце эпохи последнего и жестокого оледенения (IX тыс. до н. э.) люди одомашнили волка. Это и есть свидетельство необходимости прочного союза с ним.

Волк был тотемом уже у праевразийцев, так как у всех евразийских народов есть мифы о волке -- родоначальнике; есть волчьи обереги от болезней. По евразийским поверьям, это животное связывается с деторождением и приплодом скота, и это -- факт придания божественных функций тотему -- Волку.

Индоевропейская мифология свидетельствует, что в эпоху праиндоевропейского единства уже существовал культ бога-Волка, Волчьего пастыря. Последний выступает то в человеческом обличье, то в облике волка белого и серого цвета. Белый цвет -- символ светозарности, божественности происхождения. Интересно, что сивые и белые волки -- волшебники и встречаются в героических сказаниях многих сибирских народов. Сохранившиеся черты уникального сходства в портретах бога-Волка в славяно-индоевропейской и тюркской мифологии прямо указывает на евразийское происхождение этого образа.

Волк первоначально был тотемом, т. е. животным, считающимся кровным родственником, а позднее предком народов, корни которых восходят к седой евразийской древности, когда волк помогал человеку в его загонной охоте для жизненно важных заготовок на бесконечно длинную зиму. В разных районах Старого Света у различных индоевропейских и тюркских народов отношение к умершему волку почтительное. У афинян и узбеков человек, убивший волка, обязан похоронить его. Якуты, найдя мертвого волка, завернув его в сено, укладывают на сучья деревьев.

Постепенно волк, как и многие тотемы-животные, все больше стал приобретать черты спасителя от различных невзгод и напастей. Евразийцы рассчитывали на помощь и поддержку своего тотема в различных жизненных ситуациях.

Вслед за этим стал складываться культ волка как покровителя животного мира, хозяина лесов и полей, божества плодовитости и изобилия. У уральских народов волк - божество, способствующее деторождению и приплоду скота. Эта функция появляется у бога-Волка с развитием его первоначальной функции как покровителя и родоначальника народа, а также изобилия. Изобилие - это умножение рода и плодовитость животных, на которых охотились евразийские охотники.

Итак, волк -- символ удачи и богатырства, когда война и захват добычи становятся уделом мужчин. В мифологии индоевропейских и тюркских народов в отличие от уральских, прошедших стадию "военной демократии" в развитии общества образ Волка становится символом предводителя боевой дружины и верного боевого соратника, друга. Его изображения тагарцы помещали на навершия своих кинжалов и ножей.

Барс - другой представитель хищников в тагарском искусстве. Судя по изображениям кошачьих хищников и прежде всего по их соразмерности с другими животными в многофигурных композициях, древнекочевническое искусство имело дело с крупными представителями этого семейства. Барсы и другие представители семейства кошачьих, обитающих в северном умеренном поясе Евразии, отличаются хорошо выраженной пятнистостью окраски. Следовательно, мы вправе ожидать, что изображения кошачьих хищников в тагарском искусстве должны иметь соответствующую разделку поверхности, передающую пятнистость барсов. Но в большинстве случаев на изображениях кошачьих хищников мы видим гладкую поверхность Гумилев Л.Н. История народа хунну. - М., 1998. - С.452-453. (табл. 15, 10).

Другая форма религии, которую культивировали тагарцы это был шаманизм. Эта форма религии, хотя и восходит в своих ранних фазах к сравнительно древним стадиям общественного развития, но в полном и развернутом виде складываются лишь в эпоху разложения родового строя. Шаманизм отличие от других форм религии, таких как культ предков или тотемизм, не замыкается в узкие рамки семейно-родовых отношений, а связывается в большей или меньшей степени с широкими общеплеменными формами общественной жизни.

Племя как чисто этническая, культурная единица существовало, вероятно, с начала истории человечества. Но лишь в конце общинно-родовой эпохи племя делается компактной, сплоченной общественной группой; укрепляются внутриплеменные связи, складываются общеплеменные органы власти - племенной совет, вожди, военные предводители. Этому развитию племенного строя отвечают и новые формы религии.

Понятие шаманизма (шаманства, «шаманского закона») вошло в литературу еще в XVIII в., а о шаманах народов Сибири имеются упоминания в письменных источниках еще более раннего времени: в «отписках» и «доездах» русских служилых людей, в ясачных книгах и других документах XVII в., немного позднее и в сочинениях иностранцев.

Под шаманством здесь подразумевается особая форма религии, состоящая в выделении в обществе определенных лиц - шаманов, которым приписывается способность путем искусственного приведения себя в экстатическое состояние вступать в непосредственное общение с духами.

Обычный ритуал действия шамана - это так называемое камлание -пляска с пением, ударами в бубен, громом железных подвесок т.д. Камлание рассматривается как способ общения с духами, что достигается двумя путями: или духи вселяются в тело шамана (либо в его бубен), или, напротив, душа шамана отправляется в путешествие в царство духов. В действительности смысл камлания состоит в гипнозе окружающих и в самогипнозе, благодаря которому шаман не только заставляет зрителей верить в свои сверхъестественные способности, но обычно верит в них и сам и во время камлания переживает галлюцинации. По мнению целого ряда наблюдателей, шаманское камлание очень напоминает истерический припадок, да и вообще шаманы обычно нервные, склонные к истерии люди. Цель шаманских обрядов состоит по большей части в лечении людей или животных , а также в борьбе с разными другими несчастьями, в гадании об успехе промысла и т.п. Токарев С.А. Ранние формы религии. - М., 1990. - С.266-292.

Сравнительный анализ сибирских и центрально-азиатских фольклорно-этнографических источников, повествующих о ритуалах, связанных с путешествием в загробный мир, позволяет выявить наиболее часто встречающиеся моменты и тем самым реконструировать реальную первооснову подобных религиозных представлений. Исходное сюжетное ядро выглядит следующим образом: герой (обычно шаман или посвящаемый в шаманы) идет к кургану (сопке, горе) с каменными и деревянными конструкциями, спускается через вход в подземелье («страну мертвых»), где его встречают различные сверхъестественные персонажи, подвергается ритуально-символической переделке тела, после чего следует получение шаманского дара. Описание ощущений испытуемого свидетельствует об употреблении галлюциногенов. Из вещественных атрибутов чаще всего употребляются котлы, иногда молот, золото в пространстве могилы и т. п. Имеется достаточно оснований возводить формирование этой ритуалистики к скифской эпохе. Зафиксированные в сибирском этнографическом материале манипуляции с телами посвещаемых в шаманы (а иногда и телом умершего шамана) поразительно напоминают те процедуры, которые осуществлялись с телами погребенных в элитных курганах Алтая пазырыкского этапа, в которых, судя по комплексу находок, были похоронены верховные шаманы.

А существовали ли у тагарцев шаманские представления? Действительно, прямых указаний существования шаманства у людей тагарской культуры мало. Интерес в этом отношении представляют так называемые предметы неизвестного назначения в виде волнисто-изогнутых четырехугольных или плоских в сечении пластин с отверстием или петелькой в середине и на концах со стилизованными головами животных - обычно лося или лошади.

По поводу назначения этих предметов было высказано много различных предположений: их считали палочками шаманского бубна, предметами конской сбруи, снаряжениями колесниц или изображениями ярма, накладками на лук, навершиями шаманских посохов, украшением колчана и щитов Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. - М.: изд. АН СССР, 1949. - С.161. .

Однако назначение в целом всей этой группы предметов еще нельзя считать выясненным. К карасукским «ярмам» близки и происходят от них раннетагарские «ярма», известные только на баиновском этапе. В V в. до н.э. появляются змееобразно-изогнутые предметы, которые только отдельно, в самых общих чертах напоминают карасукские и баиновские «ярма».

Сразу же следует отметить, что тагарские предметы этого типа не могли иметь хозяйственного назначения, так как их размеры в среднем достигают 12-14 см, а их связь с погребальным обрядом свидетельствуют о том, что они носили вотивный характер. Для тагарских предметов характерны плавные изгибы в три и более колена. На некоторых экземплярах, особенно поздних, имеется до девяти изгибов. Отмеченные П.М. Кожиным следы от стертости кожи не обязательно должны указывать на то, что они употреблялись как вальки в сбруе. Точно такая же стертость в углах могла появиться и в том случае, когда предмет крепился с помощью ремня к средней части лука и употреблялся как панг.

Очевидно, немаловажную роль играли постоянно повторяющаяся на всех образцах змеевидно-изогнутая форма предмета и подчиненные этой форме стилизованные головы животных на концах пластинок. На поздних круглых в сечении многоколенных образцах они условно показаны как головы змеи - в виде небольшого утолщения с разрезом - ртом. Змея в культово-мифологических воззрениях сибирских народов известна и в предшествующие эпохи: змеи связаны, видимо, с «нижним миром», запечатлены на сибирских писаницах, на Окуневских стелах, где отмечено божество со змеевидными отростками на голове Вадецкая Э.Б. Древние идолы Енисея. - Л., 1967. - табл. 10. . При этом можно отметить, что у тагарцев эти предметы, вероятно, тоже были связаны с культом огня, солнца и шаманскими действиями. В пользу того, что они были атрибутами шаманов, свидетельствует их место в могилах. В положении in situ все они обнаружены у бедра или области таза скелета мужчины, иногда вместе с наконечниками стрел, что, видимо, указывает на связь с луком, но не обычным боевым, а шаманским. Вероятно, они играли роль пангов шаманских луков.

Интересные в этом отношении параллели можно провести с этнографическими данными по шаманству южносибирских народов. Известно, что у многих народов первоначально роль шаманского бубна выполнял лук. Так было, например, у бурят и алтайцев, у которых бубну в качестве основной шаманской принадлежности предшествовал лук. Основной деталью такого лука являлся панг - бронзовая скобочка, укрепляющая лук посредине, в том месте, где держат его в руке. Это приспособление крепилось с помощью ременных шнурков и имело отверстие для подвешивания. На связь с шаманством указывают также изображения «пуров» - символов этих предметов на поздних шаманских бубнах у алтайцев.

Интересна еще одна деталь: панги в могилах всегда присутствуют вместе с бронзовыми фигурками оленей, «зеркалами» или штандартами, т.е. с другими культовыми предметами, что, в свою очередь, служит доказательством их культового назначения. Их клали, видимо, с людьми, которые могли исполнять обряды.

Учитывая приведенные материалы, свидетельствующие о существовании культов солнца, огня и животных, а также о распространении некоторых черт зороастрийской идеологии, думается, правильно будет предположить наличие своеобразных и, видимо, во многом не похожих на позднее шаманство культовых обрядов у племен тагарской культуры.

2.3 Реконструкция религиозного мировоззрения тагарского населения

Религия - одно из важнейших явлений духовной культуры. В эпоху первобытности она проникала во все сферы общественной жизни и во многом определяла поведение людей Реконструкция древних верований: источники, метод, цель. / Ред. Разумова Г.А. - СПб., 1991. - С.45. . О мировоззрении людей тагарской эпохи, об их верованиях дают нам информацию материалы погребальных памятников и памятники изобразительного искусства. Рассматривая наиболее характерные признаки скифо-сибирского искусства и данные погребальных обрядов, можем реконструировать мировоззренческую систему тагарцев.