Вопросы соотношения права и религии

А раз так, то закономерно встает вопрос, допустимо ли вообще говорить о наличии в исламе, пусть даже в нерасчлененном виде, различных типов норм, в том числе и юридических. Иными словами, выводу о том, что мусульманский социально-нормативный механизм включает религиозные, нравственные и правовые правила поведения, должен предшествовать анализ тех факторов, которые обусловили юридический характер отдельных предписаний ислама, придали им качество права [33, с.24-28].

Подход к мусульманскому праву только как к религиозному явлению не учитывает того обстоятельства, что, несмотря на прочную связь юридических норм ислама с религиозными и нравственными, их переплетение, а иногда и слияние, между данными категориями норм в целом имеются и существенные отличия. Причем обособление правовых правил поведения в целом от иных мусульманских социальных регуляторов, для которого характерны те же основные особенности, что и для любой социально-нормативной системы, имело в исламе и свои весьма существенные особенности. Вера и государство, религия и право -- две достаточно отличные друг от друга нормативные системы, границы между которыми сложились в исламе не сразу. Показательно, что процесс обособления правовых норм в исламе получил отражение в истории становления правоведения и теологии как относительно самостоятельных направлений мусульманской идеологии [37, с.28].

Исследователи обоснованно отмечают, что на раннем этапе развития ислама богословие и правоведение были слиты воедино в рамках фикха и отчетливо в нем не различались. Этот вывод подтверждается тем, что в то время для шариата было характерно преобладание общей религиозной оценки тех или иных отношений, поступков и фактов, которые не сразу получили специфически юридическое закрепление. Поэтому правовая система ислама в целом имеет более позднее, нежели Коран, происхождение

Переплетение этих двух направлений мусульманской мысли проявилось, например, в том, что фикх традиционно рассматривался в числе религиозных наук

Закономерно, что практически все узловые вопросы мусульманской теории и практики получили комплексную разработку -- как с позиций теологии, которая являлась теоретической дисциплиной, так и правоведения (фикха), рассматриваемого в качестве «практической» науки. Иначе говоря, на правоведение возлагалась задача разработки практических путей достижения общих целей ислама, теоретически сформулированных богословием. На это обстоятельство обращает внимание, например, Л. В. С. Фан ден Берг, обоснованно подчеркивая, что мусульманские юристы должны были до некоторой степени быть богословами, а богословы -- юристами [33, с.36].

Важно при этом иметь в виду, что теория мусульманского права проводит различия между его нормами в зависимости от степени их обусловленности интересами ислама в целом. В частности, все защищаемые мусульманским правом права и интересы принято делить на две основные группы -- «права Аллаха» и «права индивидов». Им соответствуют и две разновидности норм мусульманского права. Наряду с ними иногда выделяют и третью -- нормы, которые охраняют права, принадлежащие одновременно Аллаху и частным лицам. Иначе говоря, различные нормы мусульманского права имеют неодинаковое отношение к его религиозным основам. При этом, правда, мусульманско-правовая доктрина порой намеренно расширяет религиозную основу юридических норм, излишне искусственно подчеркивает их направленность на достижение целей ислама, создавая тем самым иллюзию, будто главной целью мусульманского права является реализация «воли Аллаха». Так, наиболее опасные преступления она рассматривает как посягательство на «права Аллаха», под которыми имеется в виду не что иное, как интересы мусульманской общины, общие интересы всех мусульман. «Правами Аллаха» они названы только потому, что наказания за данные преступления однозначно установлены Кораном и сунной.

Среди правонарушений, наказываемых по усмотрению суда, угрожающими «правам Аллаха» считаются не только неисполнение культовых обязанностей (в религиозном смысле такие нарушения действительно посягают на волю Аллаха), но и такие, например, как шпионаж и казнокрадство, которые на самом деле представляют повышенную опасность для общества и лишь в силу этого отнесены к числу нарушений «прав Аллаха».

Иначе говоря, «права Аллаха» в данном случае лишь маскируют истинное значение данных правонарушений для мусульманской общины, которая и наказывает их правовыми средствами [33, с.40].

Обращает на себя внимание тот факт, что многие мусульманские правоведы видят вполне отчетливые различия между нормами мусульманского права как юридического явления, с одной стороны, и чисто религиозными требованиями ислама и освященными им нравственными нормативами -- с другой. Правда, они проводят грань между различными системами норм не по линии их связей с государством или на основе выполняемых ими функций в механизме социального регулирования (например, нацеленности на удовлетворение определенных классовых интересов). Вместе с тем они оперируют достаточно надежным и юридически значимым критерием -- характером санкций, которыми обеспечивается реализация той или иной разновидности норм. В частности, подчеркивается, что даже в Коране имеются две трупы норм, одна из которых снабжена «земными» санкциями, а вторая -- «потусторонними» Так, закрепленные им правила, касающиеся брака и развода, наследования, доказательств, обязательны для судов, которые в случае их нарушения применяют «земное» наказание. Эти нормы мусульманские юристы относят к собственно правовым. Что же касается иных (правил поведения, за несоблюдение которых Коран предусматривает не судебную (правовую) ответственность, а «потустороннюю» кару, то они носят характер религиозных или чисто моральных нормативов. При этом справедливо подчеркивается, что «такое четкое разграничение правовых и моральных норм в Коране не всегда возможно».

Определение понятия мусульманского права в его соотношении с неправовыми нормами ислама предполагает анализ нескольких взаимосвязанных вопросов. Прежде всего, необходимо исходить из того, что все сформулированные Кораном и сунной правила поведения как таковые выступают религиозными, а не правовыми нормами. Они составляют неотъемлемую часть ислама «как религии, участвуют в реализации функций мусульманской религиозной системы в качестве ее нормативной основы и обеспечены религиозными санкциями. Причем все религиозные нормы в комплексе подкреплены религиозной санкцией общего характера, выступающей ответственностью правоверного за грех -- отступление от религиозно-нормативных предписаний [33, с.44].

Все религиозные нормы ислама, (которые составляют элемент религиозной, а не правовой системы, можно, на наш взгляд, разделить на две основные группы. Первую составляют культовые правила поведения (ибадат), регулирующие порядок омовения, совершения молитвы и паломничества, соблюдение поста, уплату заката и т. п.

Вторая представлена закрепленными Кораном и сунной нормами поведения людей в их взаимоотношениях во внецерковной сфере (муамалат и ахлак), многие из которых, помимо общей санкции, обеспечиваются и конкретной мерой ответственности за их нарушение.

Следует подчеркнуть, что все эти нормативы сами по себе являются чисто религиозными и составляют элемент, нормативную основу ислама как религиозной системы. [33, с.51].

2.4 Церковное право

Церковное право представляет собой сложившийся в течение двух тысячелетий корпус кодифицированного права (общеобязательных законов, защищенных санкциями), которым регулируется внутренняя дисциплинарная жизнь Церкви и отношения Церкви с государством. Классическое римское определение права как вообще «творчества в области доброго и равного» с определенными поправками может относиться и к церковному праву.

В римской юридической теории существовало деление права на публичное (jus publicum) и частное (jus privatum). В «Дигестах» императора Юстиниана, одном из древнейших источников римского права, сказано: «Изучение права распадается на две части: публичное и частное. Публичное право, которое занимается вопросами римского государства, и частное, которое относится к пользе отдельных лиц».

Церковь в Византии, так и на Руси находилась в теснейшем союзе с государством, светские и церковные вопросы тесно переплелись и разграничить их не представляется возможным, постольку традиционно церковное право и относят к публичному [39, с.18]

В истории взаимоотношения государства и Русской Православной Церкви заключалась именно в «проблеме начальствующих». Начиная с IV века, каноны начинают приравнивать к гражданским законам. Так, под нажимом церковников (участников IV Вселенского Собора) императоры Валентиниан и Маркиан издают 12 ноября 451 г. конституцию, согласно которой все законы (pragmaticae sanctiones), изданные в нарушение церковных канонов, признаются недействительными; в конституции от октября 530 г. содержится фраза о том, что «божественные каноны имеют силу не меньшую, чем законы

Часто можно встретить идущее из западной традиции разделение церковного права на каноническое право и собственно церковное право. На Востоке же церковь входила в область светского, мирского права [40, с.21].

Каноническое право зиждется на богословском фундаменте: на экзегетической традиции Священного Писания, на учении о Церкви (экклисиологии), на богослужебной традиции. Наконец, право вырастает из самой церковной практики, того, что именуется «церковная жизнь», с ее аскетическо-нравственными и пастырскими проблемами и решениями.

Ключевым в церковном праве является слово «канон». Буквально «канон» означает инструмент для проведения прямых линий. Но это слово получило также значение «образца, правила». В Новом Завете оно употребляется в смысле «правила» христианской жизни. В церковном языке этим словом обозначается и перечень Священных Книг, и список клириков, и особый литургический жанр. В области юридической каноны понимаются в смысле дисциплинарных постановлений -- правил апостольских, соборных и святоотеческих [34, с.109].

Каноны в принципе отличаются от опосов -- догматических определений Соборов. Догматическое учение Церкви общеобязательно для принятия всеми ее членами, но оно не имеет дисциплинарной формы: догмат гласит, например, что «почитая иконы, мы воздаем им должное поклонение, возводя его к первообразу», но в догмате ничего не говорится о том, что делать с теми, кто иконы не чтит или чтит не так, как полагается догматом.

Отдельный случай догматического определения, более близкий канонам, -- отрицательный догмат, или «анафематизм». Анафема значит отлучение от Церкви, но в какой форме, на какой срок и каково должно быть покаяние за ересь -- решает канон.

По значению власть канонов выше власти епископа, но ниже власти Собора. Вселенские и поместные Соборы могут изменять и дополнять канонические своды, но во власти епископа только применять каноны и руководствоваться ими. В применении канонов возможны две практики: строгая, или акривия, и «по усмотрению», снисходительная, или «икономия». В основном икономия распространяется на меры и степени епитимий (церковных наказаний), практику чиноприема в Церковь из ереси или раскола (так католиков иногда принимают через крещение, а иногда -- через миропомазание или даже покаяние) и указания «канонического возраста» для рукоположения или пострига [40, с.25].

По способу своего действия каноны условно делятся на абсолютные (имеющие непререкаемый вневременной статус, например, о запрете поставлять в клир второбрачных или лиц женского пола) и относительные (те, предмет и действие которых тесно связаны с конкретной исторической ситуацией). К последней категории относятся, например, меры для определения т. н. «канонического возраста» для пострижения в иночество или рукоположения в клир.

По содержанию каноны относятся к организации жизни Церкви (регулярности соборов, власти епископов и т.д.); к сохранению Церкви от ересей и расколов (вопросы чиноприема, совместных молитв и т.д.); к вопросам регулирования состава клира (правила рукоположения в духовные степени, правила запрещения и извержения из сана), к правилам регулирования жизни христиан вообще (молитва, крещение, брак, смерть и т.д.) и к церковным наказаниям (пенитенциалу) [39, с.32].

В православной практике принято строго руководствоваться канонами и Уставом (типиком). В идеале канонические и уставные нормы регламентируют всю жизнь православного христианина, как инока, так священника или мирянина. Следует, впрочем, отличать устав в собственном смысле (богослужебные указания для монастыря или кафедрального собора) от более широкого современного понимания этого термина, более приближенного к собственно юридической области и практически тождественного «Кормчей». В состав канонического свода входят Правила Святых Апостолов, каноны 6-ти Вселенских и 10-ти Поместных Соборов и правила 13-ти Святых Отцов.

Вселенские Соборы -- орган вселенского епископата, носителя высшей церковной власти по учению Церкви непогрешимы. Их непогрешимость вытекает из догмата о непогрешимости Церкви. Что касается правил Святых Отцов, то их авторитет покоится не на одной только законодательной власти Отцов как епископов, ибо эта власть распространяется лишь на пределы одной епархии, а на признании этих правил Вселенскими Соборами. Авторитет многих правил покоится именно на рецепции -- общецерковном признании. «Номоканоны», или по-славянски «законоправильники», представляют собой смешанные сборники как канонического, так и гражданско-церковного содержания [34, с.109]. Церковные законы гражданского происхождения также входят в церковное право. Сюда относятся законы императора Юстиниана, относящиеся к церковным делам, отдельные части из византийских юридических коллекций «Прохирон» и «Василики».

Изучение взаимодействия уголовного и церковного права России позволяет выделить два этапа. Первый этап - XVII - конец XIX вв. - характеризовался серьезным влиянием церковных канонов на развитие уголовного права. Именно церковным правом было определено значительное количество преступных деяний. Православная церковь с самого начала своего появления получила в свое ведение чрезвычайно много уголовных дел разного рода:

1) преступления против веры и церкви,

2) преступления против семейного союза,

3) преступления против целомудрия,

4) некоторые случае убийства, если убитым являлось лицо бесправное, стоявшее под покровительством церкви,

5) личные обиды, совершенные в кругу семейного союза или против женщин, или обиды, нанесенные способом особо позорным» Причем неважно, кем были совершены преступления - духовными лицами или мирянами [40, с.27].

При составлении Свода законов Российской империи все религиозные преступления были отнесены ко второму разделу первой книги XV тома «О преступлениях против веры». Этот раздел состоял из следующих глав: 1) о богохулении и порицании веры, 2) об отступлении и отвлечении от веры, 3) о наказаниях за ереси и расколы, 4) о подложном проявлении чудес, лжепредсказаниях, колдовстве и чародействе, 5) о нарушении благочиния в церквах, притом учиненное а) мирянами и б) духовными лицами, 6) о святотатстве (похищении церковных вещей и денег, разрытии могил и ограблении мертвых тел).

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. система Свода законов относительно религиозных преступлений была сохранена. В результате в Уложении 1845 г. раздел второй «О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих веру оную постановлений» (первый раздел был посвящен общему понятию преступлений, проступков и наказаний, третий раздел - государственным преступлениям) был разбит на пять глав: о богохулении и порицании веры, об отступлении от веры и постановлений Церкви (об отвлечении и отступлении от веры, об ересях и расколах, об уклонении от исполнения постановлений Церкви, о святотатстве, разрытии могил и ограблении мертвых тел, о лжеприсяге [40, с.32].

Серьезное влияние церковное право оказало и на систему наказаний.

Во-первых, церковное право способствовало постепенной трансформации цели наказания от устрашения к перевоспитанию преступника.

Выделялось три цели церковных наказаний:

1) исправление преступника,

2) благо целей церкви - «продолжать совершенное Христом дело искупления, через усвоение его заслуг каждым верующим, вести человека к возможному на земле нравственному совершенству и воспитывать его для вечности»

3) поддержание и охрана чести церкви по отношению к не принадлежащим к ней [40, с.34].

Однако Духовный регламент по данному вопросу больше остался теоретическим документом. В основном, отлучение от церкви практиковалось на древних началах: отлучение осуществляли архиереи или простые священники за обиды, нанесенные Церкви или причту.

В XIX веке отлучение от церкви практически не применялось как вид наказаний.

Церковное покаяние, наоборот, очень широко использовалось. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и дальнейших его редакциях 1857, 1866 и 1885 гг. церковное покаяние являлось дополнительным наказанием к такому уголовному наказанию как лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь, а также ко всем исправительным наказаниям за исключением временного заключения в крепости [39, с.50].

При этом статья 208 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. содержала ограничение относительно видов и сроков церковного покаяния: «Лица православного исповедания, уклоняющиеся от исповеди и причащения святых Таинств, по нерадению или небрежению, подвергаются церковным наказаниям по усмотрению и распоряжению духовного начальства с наблюдением, чтобы при этом не были надолго отлучаемы должностные от службы, а поселяне от домов и работ своих».

Однако часто духовные суды отправляли для покаяния в монастырь. В 1851 г. в монастырях содержалось более 700 таких осужденных.

Второй этап взаимодействия церковного и уголовного права начался в 1885 г., когда началась разработка нового Уголовного уложения. При составлении Уголовного уложения 1903 г. система религиозных преступлений была значительно изменена. К группе преступных деяний, направленных на постановления, ограждающих религию и Церковь, были отнесены:

1) надругательство и осмеяние Церкви, религиозных верований, возложение хулы на Бога;

2) нарушение требований о погребении христиан с соблюдением церковного обряда;

3) нарушение уважения к усопшим;

4) нарушение свободы отправления веры, выражающееся в принуждении к выполнению какого-либо религиозного действия или в воспрепятствованию такового;

5) совращение;

6) проповедь некоторых лжеучений;

7) принадлежность к вероучениям, признаваемым нетерпимыми в государстве;

8) нарушение некоторых особых постановлений нашего закона в ограждении православной веры от отвлечения православных в другие вероисповедания» [39, с.54].

Таким образом, история уголовного и церковного права на протяжении многих веков была неразрывна. Взаимовлияние церковного и уголовного права было сложным: с одной стороны, церковное право долгое время тормозило развитие уголовного права, с другой стороны, развитие институтов уголовного права расшатывало «наказующую» власть церкви, являющуюся необходимым атрибутом Церкви как государственного учреждения. Однако было и положительное влияние: если церковные преступления и наказания после 1917 г. в связи с отделением церкви от государства исчезли, то такие принципы, как наличие вины как признак преступления, допущение раскаяния преступника, утверждение различных целей наказания, а не только устрашения, послужили исходной позицией для дальнейшего развития уголовного права [39, 55].

2.5 Индусское право

Индусское право составляет систему религиозно-традиционной семьи и является древнейшим в мире. Это не право Индии, а право общины, которая в Индии, Пакистане, Бирме, Сингапуре и Малайзии, а также в странах на восточном побережье Африки, преимущественно в Танзании, Уганде, Кении, исповедующей индуизм. Как и ислам, индуизм обязывает своих последователей помимо принятия на веру определенных религиозных догм и к определенному миропониманию. В настоящее время индусское право распространяется - 300-350 миллионов индусов. Подавляющее большинство из них проживает в республике Индия.

Индия является одной из крупнейших стран мира. Ее население, многонационально, поэтому существуют различия во внешнем облике, языке, обычаях [32, с.29].

Религия занимает в жизни индийцев одно из важнейших мест, поэтому законодательство индии идет в соответствии с канонами религиозного права. Государственной религией считается индуизм, его исповедуют 83% населения, около 12% отдают предпочтение исламу, остальные исповедуют другие религии. Индия долгое время была колонией Англии и только в 1947 г. английский парламент утвердил Закон о независимости Индии.

После этого вместо Британской Индии образовалось два доминиона - Индийский союз и Пакистан. Этот раздел произошел из-за религиозных убеждений. Религиозные разногласия привели к кровавой войне, особенно тяжелые последствия были в Пенджабе. Индуизм является национальной религией индийцев, так как она здесь зародилась и распространилась в пределах индии. Главная идея индуизма - учение о перевоплощении души, которое происходит в соответствии с кармой, то есть живой облик в будущей жизни является воздаянием за хорошее или плохое поведение, за поступки в этой жизни [32, с.489].

Население страны делится на касты. Каждой касте соответствует определенный круг профессий и образ жизни. Принадлежность индуса к той или иной касте определяется еще с его рождения по касте его родителей. Образ жизни каждого индуса должен соответствовать дхарме - нравственному кодексу. Хотя и считается, что, несмотря на национальность, касту, все индийцы равны, но на самом деле эти различия весьма ощутимы. Например, человек, принадлежащий к одной из высших каст, никогда не возьмется за работу мусорщика, даже если будет умирать с голоду. Велика роль кастовых традиций и в брачно-семейных отношениях. В основном не сами молодые выбирают себе пару, а это делают за них родители.

Также до сих пор сохранились семьи, состоящие из разных поколений и имеющих общую собственность. Нормальные семьи стали более или менее обычными только в городах. Большинство населения придерживается традиции, запрещающей разводы и вторичные браки вдов, хотя это давно уже отменено законами Индии. С самого начала индийской государственности общественный строй Индии состоял из групп. Весьма любопытно, что на протяжении длинного отрезка времени индийской истории великие люди не раз предостерегали против жречества и строгой кастовой системы, против них возникали мощные движения; тем не менее, медленно и почти неощутимо, словно это было предначертанием судьбы, касты росли, распространялись и зажали в своих губительных тисках все области индийской жизни. Мятежники, восставшие против каст, имели много сторонников, однако с течением времени «группа их последователей сама становиться кастой [32, с.36].

Браки между представителями разных каст также запрещаются. В обычной индусской семье, где живут несколько поколений родственников, собственность общая, и все получают наследство на равных правах. Главой семьи считается старший родственник или отец.

Иногда происходит раздел имущества среди членов семьи, если это необходимо, но общая собственность гарантирует прожиточный уровень всем, как работающим, так и неработающим. Выходя замуж, женщина меняет семью, и хотя она все-таки зависит от мужчин, будь то муж, отец или сын, но имеет право на свою собственность. Молодые люди, которые исповедуют различные религии, чаще всего не заключают брак, но если такое случается, то индуска принимает ислам. Положение женщины в правовом отношении регулируется обычным правом и законами Ману, которые и в настоящее время играют не последнюю роль жизни индийцев, так как здесь говориться не только о праве, но и о политике, религии, морали. Обычаи также занимают в Индии определенное место, это связано с тем, что практически 2/3 населения является неграмотным. Составной частью правовой системы Индии являются также мусульманские религиозные учения, потому, что многие индийцы, особенно представители низших каст, приняли ислам, проникший на территорию Индии еще в средние века. Индия долгое время была колонией Англии, следствием этого стало влияние англо-саксонского права, которое основывается на судебном прецеденте. Но англо-саксонское право действует только в городах, а в селах же продолжает регулировать общественные отношения правовой обычай [38, с.472].

Важнейшим источником индусского права являлись Законы Ману, которые в период феодализма в многочисленных письменных комментариях изменялись и переосмысливались. При этом следует отметить, что часто Законы Ману и дхармашастры комментировались по поручению правителей.

В период средневековья в качестве источников права выступали и судебные прецеденты.

При этом каждый человек должен вести себя так, как это предписано социальной касте, к которой он принадлежит. В качестве регулятора поведения допускается обычай. Позитивное индусское право является обычным правом, в котором в той или иной мере преобладает религиозная доктрина. Она определяет нормы поведения, в соответствии с ней изменяются или толкуются обычаи. Обычаи весьма разнообразны. Каждая каста или подкаста следует своим собственным обычаям. Собрание касты голосованием разрешает в местном масштабе все споры, опираясь при этом на общественное мнение. Оно располагает и эффективными средствами принуждения. Наиболее строгим наказанием считается отлучение от той или иной группы. В случае если нет определенной правовой нормы по конкретному вопросу, судьи решают его по совести, по справедливости [37, с.483].

Правительству разрешается законодательствовать. Судебные прецеденты и законодательство не считаются источниками права. Даже когда имеется закон, судья не должен применять его ригористически (по всей строгости). Ему предоставлено широкое усмотрение, чтобы всеми возможными способами примирить справедливость и власть. Еще меньше, чем законодательство, на роль источника права может претендовать здесь судебная практика. Итак, в период, предшествовавший британской колонизации, классическое индусское право не основывалось ни на формальных нормативах, ни на судебных решениях. В период колониальной зависимости индусское право претерпело существенные изменения. В области права собственности и обязательственного права традиционные нормы были заменены нормами «общего права».

Индусское право в наши дни приобрело в Индии новые черты. Оно остается правом, применяемым только к индусской части населения Индии. Однако отпало много обычаев, нарушавших его единообразие. Это первое значительное изменение по сравнению с прошлым.

Значительны и изменения по существу, причем такие, которые не являются безупречными с ортодоксальной точки зрения. Дхарма должна приспособиться к социальным группам, находящимся на разных стадиях цивилизации. Она никогда не претендовала на то, чтобы быть чем-то большим, чем сводом идеалов, призванных направлять поведение людей. По своей природе она допускает различные временные уступки, если того требуют обычаи или законодательство [32, с.36].

Все это отличается от ситуации с мусульманским правом. Нынешние руководители Индии могут существенно отходить от дхармы как права-модели. Они не упускают возможности подтверждать свою приверженность принципам индусской цивилизации. Стремление быть верным традиции прослеживается сквозь все трансформации, и поэтому индусское право остается одной из фундаментальных существующих сегодня концепций социального строя [37, с.466].

Статья 44 Конституции Индии предусматривает издание единого Гражданского кодекса для всех граждан Индии. Однако, как известно, до сих пор применяется другой метод: все усилия направлены на модернизацию и унификацию индусского права. Тем не менее, вполне возможно, что положения Конституции в Индии будут частично осуществлены путем реформ, которые по частным вопросам отменят или изменят право личного статуса, чтобы заменить его правом, одинаковым для всех.

Каким бы ни было будущее развитие, в настоящее время индусское право остается для огромного большинства индусов единственным важным корпусом права. Оно регламентирует их личный статус, который понимается весьма широко. Личный статус включает не только неимущественные отношения, но распространяется и на важные имущественные права, каковыми считают право наследования или статус общности семейного имущества. Индусское право проникает через этот канал и в предпринимательское право. Например, если какое-либо предприятие эксплуатируется «ленами одной семьи без участия посторонних лиц - а это бывает очень часто, нормы торгового права, содержащиеся в законе о товариществе, не применяются. Отношения между участниками будут регулироваться в этом случае индусским правом, так как эти отношения вытекают из личного статуса и считается, что они не имеют отношения к договору. Нет нужды подчеркивать важность института общности семейного имущества в вопросах кредита в стране, где только семья может в принципе быть собственником. Впрочем, совместная семейная собственность становится как будто более редкой [37, с.467].

Вопрос о соотношении законодательства и социологической реальности в стране. Законодатель может росчерком пера ликвидировать режим каст, разрешить браки между лицами, принадлежащими к разным кастам, заменить традиционные собрания каст собраниями деревень. Эта деятельность, необходимая для развития страны, заслуживает одобрения. Но законодатель не может за один день изменить привычки и мировоззрения, имеющие вековые корни и связанные с религиозными верованиями- 80% индусов. живущих в деревнях, вовсе не следуют новым законам, они продолжают жить так, как жили их предки; управление ими и правосудие осуществляются, помимо официальных органов, на основании традиционных и хорошо знакомых им институтов. Деятельности законодателя здесь недостаточно, нужна терпеливая работа по перевоспитанию.

Успех ее связан с развитием современной экономики в Индии. Трудно, конечно, выйти из этого порочного круга, так как это развитие в значительной степени тормозится структурой, верованиями и поведением, выкованными очень уважаемой традицией с незапамятных времен [34, с.54].

Таким образом, длительное и взаимонаправленное влияние права и религии привело к появлению государственных образований, в которых нормы религии одновременно являются и государственными нормами, высшие государственные посты соответствуют высшим постам в религиозной иерархии, распоряжение властей имеют одинаковую религиозную и юридическую силу, система наказаний предусматривает и духовное, и физическое покарание.

Религиозное право в исламских странах, Индии, а также церковное право представляют собой пример законодательства, в котором тесно переплетаются религиозные и светски нормы. Многие административные проступки караются духовными мерами, даже незначительные же преступления против религии могут повлечь наказание, адекватное уголовным преступлениям. Церковные организации в таких указанных государствах имеют развитую и переплетающуюся с государственной иерархией административную систему. Служители культа являются одновременно и государственными служащими, курирующими ту или иную сферу общественной жизни.

3. Вопросы соотношения политики и религии

Анализируя взаимоотношения политики с другими общественными сферами, авторы учебных пособий и словарей по политологии, изданные в нашей стране, как правило, ограничиваются рассмотрением взаимодействия политики и экономики, политики и права, политики и морали. Соотношение религии и политики иногда остается вне поля зрения политологов.

Между тем, если определять политологию как “науку о политике, ее взаимодействии с личностью и обществом” [41, с.29], то можно сделать вывод о том, что проблема взаимодействия религии и политики должна занимать весьма заметное место в политологических исследованиях и в соответствующем учебном курсе.

Большинство человечества остается религиозным и религиозное мировоззрение для него является господствующим. На языке религии верующие осознают и формулируют для себя социальные процессы и идеалы. Оценивая политические события, вырабатывая отношение к правящему режиму сотни миллионов людей руководствуются установками исповедуемой религии. В свое время Ж.Ж. Руссо заметил, что “самый сильный никогда не является достаточно сильным, чтобы подчинять, если не преобразует силу в право и повиновение в долг”. Если на протяжении столетий политика превращала силу в право, то религия, как раз, способствовала преобразованию повиновения в долг.

Политика - это “область в основном целенаправленных отношений между группами по поводу использования институтов публичной власти для реализации их общественно-значимых запросов и потребностей” [42, с.85]. Она представляет “многообразный мир отношений деятельности, поведения, ориентаций, взглядов коммуникационных связей между людьми по поводу власти и управления обществом; основными факторами политики выступают социальные (этнические) группы, выражающие их интересы политические организации, институты, движения и лидеры” [43, с.11]. Структурными элементами политики являются политические отношения, политическое сознание, политическая организация.

Религия - это “мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение и специфические действия (культ), которые основываются на вере в существование (одного или нескольких) богов, “священного”, т.е. такого начала, которое находится за чертой “естественного”, недоступно пониманию человека” [44,c.60]. Религией называется “система верований и ритуалов, с помощью которых группа людей объясняет и реагирует на то, что находит сверхъестественным и священным” [45, с.462]. Ее составными элементами являются религиозное сознание (обыденное и концептуальное, идеологическое), религиозная деятельность, (культ), религиозные отношения, религиозные организации. Как видим, между составными частями религии и политики можно провести определенную аналогию. В обоих случаях речь идет об отношениях, сознании и организации. Но не только структурные элементы религии и политики схожи. Похожими являются и некоторые функции этих общественных феноменов.

Две важнейшие функции, присущие политике - регулятивная и интегративная - присущи также и религии. Политика призвана обеспечивать целостность общественной системы, стабильность и общественный порядок, регулировать отношения между людьми и общественными группами, сглаживать возникающие противоречия. Подобные функции выполняет и религия. Политика реализует названные функции нередко в интересах определенных слоев населения или всего общества в целом. То же самое делает религия.

Отмечая большую роль религии в политической истории различных народов и в социально-политической жизни современного общества, некоторые ученые среди ее важных функций выделяют и политическую функцию [34, с.7].

И политика и религия используют как моральные стимулы для реализации этих функций, так и меры наказания. У политики меры социального принуждения более зримы. У религии больше наличествует нравственное осуждение или наказание, которое обещается преимущественно после окончания земного существования.

Религия может быть использована и используется политикой как средство сохранения власти. Из двух типов средств сохранения власти - физическое принуждение, насилие или угроза насилием и манипулирование сознанием людей - все большую роль приобретает второе. И здесь наряду с многочисленными светскими концепциями, призванными ориентировать сознание людей на поддержку того или иного политического режима, важное значение имеет религия, на протяжении веков учившая массы тому, что всякая власть от Бога.

С другой же стороны в канонических религиозных текстах можно найти немало идей, с помощью которых можно оправдать выступления против наличной политической власти.

Наконец, следует подчеркнуть, что религиозные идеи весьма эффективно могут быть использованы и используются для мобилизации на политические выступления той части общества, которая остается обычно вне политики.

На словах религиозные центры, в том числе, Ватикан часто выступают с заявлениями об отказе Римской католической церкви от вмешательства в государственные дела и что их важнейшей целью является укрепление духовных оснований современного общества путем религиозно-нравственного воспитания его членов. Однако, такая установка позволяет церкви давать самостоятельную нравственную оценку политики, проводимой различными общественными силами, в том числе и правительством.

Исторический опыт показывает, что религия всегда оказывала сильное влияние на политику и сама испытывала на себе весьма существенное воздействие политики. История и современная эпоха представляют огромный материал, свидетельствующий о наличии разнообразных форм взаимодействия религии и политики. И это вполне закономерно. [34, c.61]

Известный американский социолог Нейл Смелзер писал: “Мы знаем, что в современной жизни религия утрачивает свою роль и усиливается тенденция к секуляризации. Люди становятся все более равнодушными к религии, и уровень посещения церкви составляет в США 40%. В то же время возрастает стремление религиозных групп вмешиваться в решение политических и социальных вопросов, стоящих на повестке дня” [45, с.489]. Кроме того, одновременно усиливается тенденция использования религии в политике.

В политический ритуал нередко вводится религиозный элемент, дабы придать политическим событиям и действующим в них лицам привлекательность, возвысить их. Во многих странах вступающий в должность глава государства клянется на Библии или Коране. Например, общественность регионов компактного проживания мусульман в России (Татарстана, Башкортостана, Дагестана, Ингушетии) неоднократно выступала с требованиями, чтобы аналогичным образом поступали главы республик, давая клятву на Коране.

Религия и ее институты не являются субъектами политики, т.к. они созданы не для борьбы за власть и не для выполнения функций политической власти. Тем не менее, религиозные организации и их лидеры нередко выполняют политические функции. К ним можно отнести решение патриарха Московского и всея Руси Алексия II подвергнуть анафеме всех виновников кровопролития в октябрьские дни 1993 г. в Москве.

Интересны инициативы службы изучения общественного мнения “Vox populi” и редакции “Независимой газеты”, включивших Алексия II в список 100 наиболее влиятельных российских политиков. На протяжении ряда месяцев патриарх Московский всея Руси Алексий II входил по результатам опроса экспертов в первую двадцатку политических иерархов страны. По итогам 1999 г. он был представлен в списке десяти государственных и общественных деятелей (вместе с В.В. Путиным, Е.М. Примаковым и др.), оказавших максимально позитивное влияние на внутреннюю и внешнюю политику страны [46].

В условиях переходного периода, социально-политической нестабильности, обострения различного рода общественных противоречий роль религии в социуме возрастает в значительной мере в силу того, что противоборствующие политические группы стремятся с максимальной пользой для себя использовать возможности конфессий. Такая практика способствует обострению межконфессиональных и межэтнических противоречий, что еще более активизирует процесс вовлечения религиозных институтов в политику. Но это вовсе не означает, что стабилизация общественных отношений и устойчивость социально-политического развития изменят положение в сторону ослабления роли религии. В стабильных демократических обществах роль методов политического урегулирования общественных отношений постепенно идет к понижению. Возрастает авторитет нравственных и религиозных норм. Да и в самом политическом процессе усиливается влияние религиозного фактора. Особенно наглядно это можно видеть в ходе избирательных кампаний. Учитывая постоянное падение доверия общества к институтам государства, политики все чаще обращаются к религиозным ценностям в надежде получить поддержку религиозных центров, а возможно и обрести симпатии верующих. Наиболее активно это [34, c.62] делается в периоды избирательных кампаний.

Соотношение политики и религии многомерно. Оно может проявляться, как мы уже отмечали, в виде взаимодействия в их социальных функциях в процессе регулирования поведения больших масс людей, в процессе управления обществом. Часто религия транслирует политические решения власти. Но бывает и противоположное, когда религия осуждает такие решения.

Вместе с тем, политика и религия могут оказать друг на друга взаимное влияние. Регулируя общественную жизнь, политика влияет и на религию, формируя законные рамки для ее функционирования, регулируя правовое положение религиозных организаций, защищая права граждан на свободу совести, создавая климат взаимной терпимости и уважения между конфессиональными общностями. В свою очередь, развитие политического процесса определяется как соотношением политических сил и характером политической структуры, так и сложившимися в обществе духовными принципами и идеалами. А эти последние во многом обусловлены доминирующими в обществе религиозными учениями.

Составным элементом общественно-политической жизни является политическая культура. В ее формировании важную роль играет религия. Исследователи выделяют три уровня политической культуры: мировоззренческий, гражданский и собственно политический. Мировоззренческий уровень обладает фундаментальным характером для формирования позиций субъектов политических отношений. Он представляет собой самый устойчивый слой политической культуры. Его истоки восходят к религиозным верованиям.

Влияние религии на формирование мировоззрения человека в историческом плане хотя и уменьшается, но остается существенным. Выбор той или иной политической позиции у религиозного человека может заметно отличаться от позиции, занимаемой человеком нерелигиозным, у мусульманина, по сравнению с христианином, у православного по сравнению с протестантом или буддистом.

Протестанты более активны в политической жизни, поскольку их религиозные объединения, по существу, представляют, по мнению некоторых западных ученых, “миниатюрные политические системы со своими лидерами и комитетами, конфликтами и консенсусом”. Развитая у них религиозная культура участия облегчает развитие активистской политической культуры.

Но религия оказывает влияние не только на политическую культуру, а следовательно политическое поведение конкретного религиозного индивида. Являясь частью национальной и исторической традиций того или иного народа, играя важную роль в становлении и развитии его духовности и культуры, она оставляет глубокий след в его ментальности и в силу этого отражается на особенностях его политической культуры.

Если политическую культуру отличают, по преимуществу, сакрализованное некритическое отношение к верховной власти, сильные харизматические интенции, высокая предрасположенность к конформизму, слабые элементы индивидуализма, низкий статус личных притязаний на власть и политическое [34, c.63] участие, устойчивые коллективистские ориентации, сильные этатистские симпатии, правовой нигилизм, острый дефицит толерантности и культуры компромисса, нетерпимость к инакомыслию, иначе, говоря если политической культуре присущ авторитарно-патриархальный характер, то в этом проявляется многовековое влияние на сознание населения православия, ислама и буддизма, не прошедших этапа Реформации. При выработке и реализации различных решений политика не может игнорировать это обстоятельство.

Восприятие Республикой Казахстан символов и традиций духовного и государственного водительства по мнению ученых, в значительной мере определило многие важные события политической жизни страны.

Политический процесс, изобилующий конфликтами, может приводить к переменам в религиозной сфере. С другой стороны, внутрирелигиозные изменения и конфликты могут приводить к серьезным политическим последствиям. Примером первого порядка может служить история возникновения двух течений в исламе: шиизма и суннизма. Община мусульман при пророке Мухаммаде была единой. Но после его смерти (632 г.) встал вопрос о преемнике. Когда избирали Абу Бакра первым халифом, уже была группа недовольных, полагавших, что следовало бы избрать другого, сохранив власть в семье пророка. Через некоторое время усиление недовольства правлением халифа привело к возникновению религиозно-политической группировки (шиа), которая открыто стала выступать за передачу власти Али - двоюродному брату и зятю пророка Мухаммада. И когда третий халиф - Осман - был убит, Али стал халифом. Возглавлял общину и государство он недолго и тоже был убит, что дало новые импульсы для усиления движения его сторонников, которое превратилось в особое направление в исламе - шиизм. С тех пор и до настоящего времени в исламе существует два главных течения - суннизм (ему привержены около 90% мусульман планеты) и шиизм - около 10% мусульман [47, с.129-131].

Для иллюстрации мысли о внутрирелигиозных конфликтах, которые могут привести к серьезным политическим последствиям, можно сослаться на историю возникновения протестантизма - нового направления в христианстве. А связано оно с именем теолога Мартина Лютера, который в 1517 г. выдвинул свои 95 тезисов, в которых выступил против засилья верхушки католической церкви, против непогрешимости решений соборов, против продажи индульгенций и т.д. Когда папа издал буллу, отлучающую его от церкви, Лютер публично ее сжег и стал еще активнее разрабатывать антицерковное учение. Ему принадлежит доктрина всеобщего священства, идея отмены церковного культа и т.д.

Именно Лютер положил начало Реформации и возникновению протестантизма, в фундамент которого легли многие его идеи и предложения.

Католическая церковь ответила контрреформацией. Началось истребление протестантов. С этим связаны события известной Варфоломеевской ночи. Тогда за несколько дней во Франции было убито 30 тысяч протестантов. Разгоревшиеся религиозные войны охватили Францию, Германию, Испанию, Чехию, Польшу. В результате этих войн на юге Франции даже возникла протестантская конфедерация. (Эти события нашли отражение во многих фильмах, в том числе в телефильме “Графиня Монсоро”).

Религии и их институты сыграли существенную роль в развертывании национально-освободительного движения народов колоний и зависимых стран. Наиболее впечатляющей в наше время стала антиимпериалистичесая исламская революция в Иране, вновь продемонстрировавшая мощный социальный потенциал самой молодой мировой религии и давшая импульс для усиления исламского фундаментализма в мировом масштабе. [34, c.64]

Выступления политического протеста, межнациональные конфликты под религиозными знаменами характерны не только для прошлого. События последнего времени в Ливане, Индии, Северной Ирландии, да и на Кавказе красноречиво свидетельствуют об этом.

Политика может воздействовать на религию разнообразными видами государственного поощрения, командования (распоряжениями, декретами и т.п.) и принуждения (включая применение насилия). В арсенале религии есть также различные средства воздействия на политику и политиков, по преимуществу это - увещевания, моральная оценка политики, проводимой властью и оппозицией, но могут быть и призывы к непосредственному участию в политических событиях

Нельзя не коснуться двух специфических способов влияния религии на политику. Это - участие в легитимации власти и внесение религиозными организациями конкретных предложений на стадии принятия политических решений. Примеры использования первого способа уже приводились. Для привлечения на свою сторону религиозных организаций политики предпринимают многочисленные, подчас экстравагантные шаги. Особый интерес у них вызывают религиозные организации. О том, как политический режим Российской Федерации стремится привлечь на свою сторону Русскую православную церковь написано немало. Некоторые авторы даже делают вывод об инициировании тенденций к православной клерикализации российского государства.

Опыт истории свидетельствует о том, что любая религиозная (конфессиональная) общность пока пребывает в меньшинстве или подавляется государством, выступает за равенство религий, сотрудничество их последователей в самых различных областях и на самых различных уровнях. Однако освободившись от засилия власти, а тем более превратившись в большинство, да еще такое, в которой власть нуждается, она отказывается от былых призывов к обеспечению равенства конфессий, не желает сотрудничать с другими религиозными общностями на паритетных началах, что вызывает негативные настроения в среде конфессиональных меньшинств.

Доминирующая религиозная общность этим не ограничивается. Ее лидеры стремятся использовать возможности политической власти для укрепления своих позиций в ущерб правам других конфессиональных общностей. Параллельно возрастает соблазн усиления религиозного влияния на различные стороны общественной жизни, не исключая и политики. В таких случаях нередко и политика идет навстречу религии, стремясь использовать ее мощный мобилизационный потенциал в своих интересах. В результате, [34, c.65] появляется угроза политизации религии и клерикализации политики, что чревато резким обострением социально-политических и межнациональных противоречий.

Опасность клерикализации политики состоит в том, что, вместо прагматизма, достаточно определенно ориентирующего участников политического процесса на достижение успеха с помощью минимальных потерь и, следовательно, не исключающего возможности пойти на выгодный компромисс с политическими оппонентами, вносится идеологическое начало, требующее рассматривать этих оппонентов как воплощение мирового зла, борьба с которыми должна вестись не на жизнь, а на смерть.

Исключительные возможности для включения религиозного фактора в политический процесс возникают в полиэтничном и поликонфессиональном обществе, особенно если в нем наличествуют острые противоречия. Тесная связь религии и этноса приводит к тому, что принадлежность противостоящих сторон в этноконфликтной ситуации к различным конфессиональным культурам создает много шансов для ее развития в полномасштабный, затяжной, а нередко и насильственный конфликт.

Во-первых, в этом случае возникают условия, позволяющие использовать религию в целях этнополитической мобилизации для подготовки этнонациональной общности к противоборству с подлинным или мнимым противником, для дегуманизации и демонизации его образа. В священных текстах и в исторических фактах отыскивается аргументация, способствующая поддержанию накала страстей на высоком уровне. При этом подчас используются сюжеты прошлых веков, касающиеся деноминации, которые не имеют никакого отношения к этносам, участвующим в данном конфликте. Таким образом, межнациональный конфликт существенно отягощается, приобретая также черты межконфессионального противоборства, еще более сокращая возможности рационализации поведения противодействующих сторон.