Грабеж как форма хищения

При этом в юридической литературе указывается, что необходимым условием такой квалификации должно быть установленное судом личное участие как минимум двух лиц (включая лицо, способное нести уголовную ответственность) в полном или хотя бы частичном выполнении объективной стороны преступления. Если же годный субъект не являлся исполнителем преступления (т.е. когда вся объективная сторона преступления выполнена лицами, не подлежащими уголовной ответственности), то его действия образуют посредственное исполнительство (ч.2 ст. ЗЗ УК РФ), а преступление не является групповым.[31.]

Таким образом, поскольку группа является формой соучастия, совершение хищения одним субъектом при участии других лиц, не отвечающих признакам субъекта, не образует данного квалифицирующего признака. Сознательное использование действий малолетнего или невменяемого означает опосредованное исполнительство.

Также следует отметить, что указание на то, что сговор должен быть предварительным, означает сговор, состоявшийся до начала преступления. Промежуток времени между сговором и началом кражи решающей роли не играет. Если действия, непосредственно направленные на изъятие чужого имущества, уже начаты исполнителем, то последующее присоединение другого соисполнителя не образует данного квалифицирующего признака, поскольку этих лиц нельзя считать «заранее договорившимися» о совместном совершении грабежа. Однако если лицо пыталось совершить грабеж в одиночку и потерпело неудачу, а затем вступает в сговор с другим лицом, чтобы снова сделать попытку грабежа, такой сговор считается предварительным. Соисполнительство не исключает распределение ролей между участниками грабежа.[26.] Поэтому без ссылки на ст. 34 УК РФ квалифицируются и действия члена преступной группы, который сам не изымал (не выносил, не вывозил) похищенное, но в момент совершения преступления, согласно предварительной договоренности, обеспечивал возможность проникновения другого лица к имуществу или его тайного изъятия (путем взлома хранилища, охраны места преступления и т.д.).

По мнению Верховного, Суда РФ, действия работника охраны, который по договоренности с группой лиц, похитивших из цеха пять контейнеров с деталями к автомашинам, позволил вывезти похищенное с территории завода, должны квалифицироваться как пособничество в краже, со ссылкой на ст. 34 УК РФ.

Лица, систематически скупающие у непосредственных похитителей краденое, являются соучастниками преступления, но, поскольку они не могут считаться соисполнителями, их действия квалифицируются по ст. 34 и соответствующей части ст. 158 УК РФ.[40.]

Так, следует отметить, что институт соучастия -- один из сложнейших в уголовном праве. Еще в начале прошлого века Н.С. Таганцев писал, что учение о соучастии находится в хаотическом состоянии. А Г.Е. Колоколов отмечал, что «теория соучастия составляет венец общего учения о преступлении и справедливо считается труднейшим разделом уголовного права».[40.]

В советский период М.Д. Шаргородский предпринял попытку обобщить уголовное законодательство и судебную практику по вопросу соучастия. Он подчеркнул необходимость установления принципа коллективной ответственности при соучастии, в то время как уголовное право и суды отстаивали принцип индивидуальной ответственности, а также отрицание акцессорного характера соучастия. Исследовал ученый и вопрос о разграничении исполнителя и пособника.

В теории уголовного права на этот счет имелось множество взглядов. Объективная теория разграничения исполнителя и пособника исходила из различия между причиной и условиями наступления преступного результата: исполнители причиняют результат, в то время как пособники создают только одно из условий его наступления. Представители другого направления в объективной теории полагали, что исполнитель - это тот, кто совершает действия, предусмотренные законом. Сторонники субъективной теории отстаивают принцип - исполнители действуют в своем интересе, пособники же - в чужом.[36.] М.Д. Шаргородский придерживался объективной теории и полагал, что для исполнителя характерно обязательное выполнение действий, предусмотренных статьей Особенной части УК РСФСР.

По вопросу о формах соучастия было также немало дискуссий. И.П. Малахов представлял соучастие как единое действие нескольких лиц, представляющее повышенную общественную опасность. Формы соучастия: исполнительство, пособничество, подстрекательство - предлагал не выделять. Но большинство ученых говорили о необходимости выделения различных форм соучастия и предлагали классифицировать формы по различным основаниям. Так, по характеру и степени связи между соучастниками называли: соучастие без предварительного сговора, соучастие с предварительным сговором и преступную организацию. Позднее предложили выделить как форму соучастия организованную группу.[18.]

М.И. Ковалева, подготовивший фундаментальный труд по этим проблемам, утверждал, что для соучастия характерен только умысел.[27.]

«Проблемы соучастия в преступлении -- предмет пристального внимания российских криминалистов и в настоящее время. Рост преступности в период становления новых экономических отношений, активнейшее проявление ее организованных форм заставляют специалистов и законодательные органы вести активную работу в данном направлении».[18]

В соответствии со ст. 32 УК РФ соучастием признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Если грабеж совершен по предварительному сговору группой лиц, то каждый из участников несет ответственность за это преступление в полном объеме похищенного, независимо от доставшейся ему доли.

Грабеж, совершенный организованной группой, рассматривается в п. а ч. 3 ст. 161 УК РФ. Этот особо квалифицирующий признак известен прежнему законодательству (ст. 144-147, 147.1, 148 УК 1960 г.). Понятие организованной группы теперь раскрывается в ч. 3 ст. 35 УК РФ. Основной признак, отличающий организованную группу от группы лиц по предварительному сговору, - это устойчивость. «Разумеется, - отмечает А. Мондохонов, - повышенная опасность хищения, совершенного организованной группой, определяется и другими обстоятельствами, но эти признаки либо не являются постоянными, либо их не удается формализовать».[30.]

При этом Р. Галиокбаров по этому поводу пишет: «Очевидно, что оценочность терминов «устойчивость» и «сплоченность» на практике вызывает массу затруднений, связанных с фактической идентичностью этих признаков. Ведь устойчивость предполагает определенную сплоченность лиц, совершающих преступления в составе организованной группы, а сплоченность подразумевает устойчивость преступного сообщества (преступной организации)» [14.]

В действующем уголовном законодательстве факт совершения преступления организованной группой принимается во внимание при конструировании многих статей, где данный признак выступает в качестве необходимого в квалифицированных видах составов. Статья 35 УК РФ устанавливает, что «преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений». Уголовный закон определяет только два обязательных признака организованной группы: первый - устойчивость личного состава группы и второй - целью объединения лиц в группу является совершение одного или нескольких преступлений. Однако указанных двух признаков организованной группы явно недостаточно, чтобы отграничить ее, например, от группы лиц по предварительному сговору, так как и та и другая обладают определенной устойчивостью и все лица, входящие в группу, также объединились с целью совершения преступления.

В связи с этим в следственной и судебной практике возникла проблема разграничения видов преступных групп, без решения которой невозможно вынесение законного и обоснованного приговора при совершении преступления группой лиц. Разграничение же видов преступной группы возможно лишь при правильном понимании сущности каждого отдельного вида и обоснованного формулирования признаков, которые характеризуют тот или иной вид преступной группы.

Сложность этой проблемы понимают не только практические работники правоохранительных органов, но и научные работники. Так, например, Н.Г. Иванов считает, что «отграничить группу по предварительному сговору от организованной практически невозможно».[21.]

В.М. Быков полагает, что «организованная преступная группа характеризуется следующими признаками: устойчивостью личного состава группы; целями объединения в группу - постоянное совершение преступлений; наличием в группе сформированной психологической структуры, в результате чего в группе выдвинулся лидер; распределением ролей при подготовке, совершении и сокрытии преступлений; планированием и подготовкой совершаемых группой преступлений; возможностью использования группой сложных способов подготовки, совершения и сокрытия преступлений; наличием в группе единой ценностно-нормативной ориентации; поддержанием в группе строгой дисциплины; заменой в группе личных отношений на деловые, основанные на совместном совершении преступлений; распределением в группе преступных доходов в соответствии с положением каждого члена в структуре группы; созданием в группе специального денежного фактора». [13.]

Следует отметить, что только два признака организованной группы указаны в п. 3 ст. 35 УК РФ - устойчивость личного состава группы и постоянное совершение преступлений - цель объединения группы. В связи с этим при квалификации группы как организованной эти обязательные признаки должны быть установлены. Другие признаки, на наш взгляд, носят факультативный характер, и поэтому установление всех этих признаков не является обязательным: достаточно установить большинство из них. Следует помнить, что некоторые факультативные признаки в некоторых группах могут просто отсутствовать или при расследовании и судебном рассмотрении уголовного дела их не удалось установить.

Но если обязательные признаки организованной группы, указанные в законе, и большинство факультативных установлены, то группа должна быть признана организованной.

Однако предложенная В.М. Быковым система признаков организованной группы вызвала к себе неоднозначное отношение, некоторые ученые подвергли ее критике. Так, Р.Р. Галиакбаров, рассматривая сформулированные выше признаки, полагает, что В.М. Быков «пытается толковать уголовно-правовые понятия организованной группы через признаки криминологического характера и что ни одного из перечисленных признаков в законе не содержится».[14.]

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 25 апреля 1995г. дается несколько иное понятие организованной группы и ее признаков: под организованной группой следует понимать устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Такая группа характеризуется, как правило, высоким уровнем организованности, планированием и тщательной подготовкой преступления, распределением ролей между соучастниками».

Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» также предпринимает попытку сформулировать признаки организованной преступной группы. Рассматривая банду как организованную устойчивую вооруженную группу из двух и более лиц, заранее объединившихся для совершения нападений на граждан или организации, Постановление указывает, что «об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений»

И еще в одном Постановлении Пленума Верховного Суда РФ - № 6 от 10 февраля 2000 года «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» [10.] - правоприменителям предлагается еще один набор признаков организованной группы. В постановлении указано: «В соответствии с законом (статья 35 УК РФ) организованная группа характеризуется устойчивостью, более высокой степенью организованности, распределением ролей, наличием организатора и руководителя». Данное Постановление в отличие от предыдущих вводит новый признак организованной группы - наличие в группе организатора и руководителя. В этом случае Верховный Суд РФ высказал весьма верную позицию. Действительно, наличие в преступной группе лидера (организатора) является важным признаком организованной группы, так как только в преступных группах высокого психологического развития - организованных преступных группах и преступных организациях - феномен лидерства представлен в его классическом виде. В этих группах лидер проходит путь от лица, обладающего склонностью к лидерству и проявляющего эти склонности от случая к случаю, к подлинному руководителю, организатору преступной группы. Последнее по времени Постановление Пленума Верховного Суда РФ - № 29 от 27 декабря 2002 года «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», отменившее п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 25 апреля 1995 года «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности», в котором давались понятие и признаки организованной группы, рассмотренные выше, содержит новые указания о признаках организованной группы. Так, «организованная группа, - указывается в Постановлении, - характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла».

Пленум Верховного Суда РФ предпринял попытку разъяснить, что понимать под устойчивостью организованной группы. Там, в частности указывается, что об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства, например специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей.

Если с признаками организованной группы, указанными в рассматриваемом Постановлении, можно согласиться, то попытка разъяснения Верховным Судом РФ, что такое устойчивость организованной группы, оказалась не вполне удачной.

Анализируя, все пять Постановлений Пленума Верховного Суда РФ, при всех их разногласиях и разночтениях на признаки организованной группы, вырисовывается следующая картина:

1) большинство Постановлений указывают на устойчивость как признак организованной группы (4 из 5 Постановлений, 1995 г., 1997 г., 2000г., 2002 г.);

2) на наличие организатора, руководителя как признак организованной группы указывают два Постановления (2000 г., 2002 г.);

3) осуществление планирования и подготовки преступления как признак организованной группы называют 3 Постановления (1995 г., 1999 г., 2002 г.);

4) распределение ролей при совершении преступления между членами группы как признак ее организованности указывается в четырех Постановлениях (1995 г., 1999 г., 2000 г., 2002 г.).

Именно эти четыре признака в целом правильно раскрывают сущность организованной группы. Другие же признаки, которые также указываются в ряде проанализированных Постановлений: объединенность группы умыслом, высокий уровень организации группы, взаимосвязь и согласованность действий ее членов, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность существования и количество совершенных преступлений, - не могут рассматриваться в качестве самостоятельных признаков организованной группы.

Подводя итог, следует отметить, что назрела необходимость в срочном порядке подготовить и принять новое постановление Пленума Верховного Суда РФ, которое бы устранило указанные противоречия в рассматриваемых Постановлениях и дало бы обоснованные рекомендации и разъяснения по применению ст. ст. 33, 34, 35 УК РФ.

Итак, в свете положений постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 при квалификации грабежа по пункту «а» части третьей статьи 161 УК РФ судам следует иметь в виду, что совершение преступления организованной группой признается в случаях, когда в ней участвовала устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (часть третья статьи 35 УК РФ).

В отличие от группы лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла.

Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей).

При признании этих преступлений совершенными организованной группой действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство без ссылки на статью 33 УК РФ.

Если лицо подстрекало другое лицо или группу лиц к созданию организованной группы для совершения конкретных преступлений, но не принимало непосредственного участия в подборе ее участников, планировании и подготовке к совершению преступлений (преступления) либо в их осуществлении, его действия следует квалифицировать как соучастие в совершении организованной группой преступлений со ссылкой на часть четвертую статьи 33 УК РФ.

2.2 Грабеж, совершенный с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище

Незаконное проникновение в жилище характеризует как место совершения хищения, так и способ приобретения виновным доступа к похищаемому имуществу (проникновение в указанные места).

Понятие «жилище» охватывает собой помещение, предназначенное для постоянного или временного проживания (индивидуальный дом, номер в отеле, квартира). Не считаются жилищем помещения, не предназначенные или не приспособленные для проживания, например обособленные от жилых построек погреба, амбары, гаражи и другие хозяйственные сооружения.

Верховный Суд РСФСР в Обзоре судебной практики по делам о хищениях обратил внимание на то, что действия лиц, совершающих грабежи граждан, занятых на строительстве железных дорог, ЛЭП, участников геологических и изыскательских партий, охотничьих промыслов, проживающих в вагончиках, сборных домах, палатках и других помещениях, в которых находится их имущество, следует квалифицировать как хищение чужого имущества с незаконным проникновением в жилище. Однако к жилищу нельзя относить любое место временного нахождения людей, не предназначенное для проживания (например, купе поезда, каюту теплохода, кабину и кузов грузовика, салон легкового автомобиля, больничную палату, шалаш, сеновал и аналогичные места, где люди остановились на ночлег, для принятия пищи и т.д.). Вместе с тем ограбление каюты, служащей временным жилищем для команды теплохода, может квалифицироваться как грабеж, совершенный с проникновением в жилище.[20.]

Помещение -- это строения и сооружения независимо от формы собственности, предназначенные для нахождения людей или размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях (п. 3 примечания к ст. 158 УК РФ).

При этом к иным хранилищам относятся хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории, магистральные трубопроводы, иные сооружения независимо от форм собственности, которые оборудованы ограждением либо техническими средствами или обеспечены иной охраной (скажем, военизированной или просто сторожами) и предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей.

Необходимо отметить, что не могут рассматриваться в качестве хранилищ участки территории (акватории), предназначенные не для хранения, а для выращивания какой-либо продукции (сады, огороды, бахчи, выпасы для скота и т.п.), даже если они находятся под охраной. Не огражденная и не охраняемая площадка также не может быть признана хранилищем. Например, хищение материальных ценностей с открытой платформы товарного вагона не рассматривается как грабеж с проникновением.

Следует заметить, что если виновный имел свободный доступ в жилое помещение либо вошел туда на законных основаниях как гость, слесарь, электромонтер, маляр и т.д., то совершение им грабежа не дает основания для квалификации его действий в качестве грабежа, совершенного с проникновением в жилище.

П.18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 указывает, что под незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище следует понимать противоправное тайное или открытое в них вторжение с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Проникновение в указанные строения или сооружения может быть осуществлено и тогда, когда виновный извлекает похищаемые предметы без вхождения в соответствующее помещение.

Данный квалифицирующий признак грабежа будет иметь место только при наличии всех компонентов, образующих понятие «грабеж с проникновением в жилище, помещение или иное хранилище». Так, похищение вещей с подоконника открытого окна без вторжения в жилое помещение не образует состава преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 161 УК РФ. И наоборот, похищение вещи, совершенное на глазах у хозяев с их балкона с помощью кошки, спущенной на шлейке с верхнего этажа, образует грабеж с проникновением в жилище.[20.]

Таким образом, проникновение означает тайное или открытое вторжение в указанные места со специальной целью -- совершить оттуда хищение, оно может учиняться с преодолением препятствий или без этого, а равно с помощью приспособлений, позволяющих извлечь вещи из места их нахождения без личного проникновения субъекта в соответствующее хранилище или жилище.

2.3 Грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия

Специфическим квалифицирующим признаком является совершение грабежа, соединенного с насилием, не опасным для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ). Применение насилия при завладении имуществом существенным образом меняет характер и степень общественной опасности грабежа. Объектом этого преступления являются не только отношения собственности, но и личность потерпевшего, подвергнувшегося насилию. В силу указанных особенностей насильственный грабеж можно рассматривать как самостоятельную форму хищения.

В специальной учебной литературе отмечается, что дифференциация форм хищения на насильственные и ненасильственные криминологически и юридически обоснована. В криминологических исследованиях давно подмечено, что корыстно-насильственные преступления против собственности характеризуются рядом специфических признаков, свидетельствующих о более высокой опасности, как самих деяний, так и лиц, их совершающих. Уголовный кодекс РФ заметно усиливает ответственность в тех случаях, когда завладение чужим имуществом происходит в насильственных формах. Это связано с тем, что данные преступления посягают не только на собственность, но и на личность потерпевших. В иерархии социальных ценностей личность стоит выше имущества.[28.]

Предлагаемое деление позволяет избежать многих ошибок в квалификации хищений, связанных с тем, что способу изъятия имущества (тайно, открыто, путем обмана) иногда придается более существенное значение, нежели факту применения насилия. Между тем применение насилия, опасного для здоровья, характеризует содеянное как разбой.

Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении № 2 от 4 мая 1990 г. обратил внимание судов на ошибки при квалификации завладения чужим имуществом путем приведения потерпевших в бессознательное состояние с помощью снотворных и других веществ. При этом Верховный Суд исходил из того, что причинение вреда личности (приведение ее в бессознательное состояние указанным способом есть насилие) имеет решающее значение для квалификации. Окончательный выбор нормы зависит от того, представляло ли использованное средство опасность для жизни или здоровья потерпевшего.

С.М. Кочои отмечает: «Насилие при грабеже не охватывает и, по нашему мнению, не должно охватывать квалифицированные его виды, в частности истязание при отягчающих обстоятельствах (в отношении двух и более лиц; в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности; в отношении заведомо несовершеннолетнего или с применением пытки и т.д.). Само по себе такое насилие наказуемо лишением свободы на срок от трех до семи лет (ч. 2 ст. 117 УК РФ), т.е. также как и насильственный грабеж (ч. 2 ст. 161 УК РФ). Степень опасности этих преступлений одинакова. При таких обстоятельствах грабеж не должен поглощать истязание».[25.]

При этом насильственный грабеж следует отграничивать, с одной стороны, от простого грабежа без насилия (ч. 1 ст. 161 УК РФ), с другой - от разбоя, необходимым элементом которого является применение насилия, опасного для жизни и здоровья (ст. 162 УК РФ). Хотя в судебной практике встречается ошибочное представление, будто любые насильственные действия при хищении, не подпадающие под признак разбоя, следует рассматривать как насильственный грабеж. Как следует из приведенного постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 №29, насилие в грабеже и разбое используется преступником для лишения потерпевшего возможности сопротивляться либо принуждения его к передаче имущества виновному.

Следует отметить, что во многих отношениях разбой по характеру и степени общественной опасности смыкается с насильственным грабежом. При сравнении санкции за простой грабеж (ч. 1 ст. 161 УК РФ), насильственный грабеж (ч. 2 ст. 161 УК РФ) и разбой (ч. 1 ст. 162 УК РФ), можно сделать вывод, что насильственный грабеж ближе к разбою, чем к грабежу без насилия.

При этом одним из способов насильственного грабежа является приведение потерпевшего в беспомощное состояние путем применения одурманивающих веществ, не представляющих опасности для его жизни или здоровья, и последующее изъятие имущества этого лица. Если же при этом применялись сильно действующие или ядовитые вещества, представляющие

угрозу для жизни или здоровья, содеянное квалифицируется как разбой). Для определения свойств и характера действий веществ, примененных при совершении преступления, может быть назначена экспертиза. В спорных случаях, когда не удалось установить, создавало ли примененное вещество опасность для жизни или здоровья, содеянное квалифицируется как насильственный грабеж.

Способом совершения грабежа может служить также конкретизированная угроза применения насилия, не опасного для жизни и здоровья: нанести побои, ограничить свободу и т.д. В случаях, когда по содержанию угрозы и обстановке преступления нельзя сделать определенный вывод о существующей опасности для жизни или здоровья, завладение имуществом под угрозой насилия следует квалифицировать как грабеж. Если же при неопределенности словесной угрозы характер действия виновного и обстановка дают основания полагать о реальной опасности для жизни или здоровья потерпевшего, содеянное следует квалифицировать как разбой (например, при угрозе огнестрельным или холодным оружием). При грабеже, в отличие от вымогательства (ст. 163 УК РФ), преступник угрожает немедленным применением насилия.

Вопрос о квалификации грабежа, соединенного с угрозой применения насилия, не опасного для жизни или здоровья, долгое время считался спорным. Теперь этот вопрос решен в законодательном порядке: в п. «г» ч. 2 ст. 161 УК говорится об угрозе применения насилия, не опасного для жизни или здоровья. Однако по этому вопросу С.М. Кочои пишет: «Нельзя устанавливать одинаковую ответственность за реальное применение насилия и угрозу его применения в одной и той же норме. Очевидно, степень общественной опасности этих действий не совпадает. Угроза причинения насилия, не опасного для жизни и здоровья, сама по себе в УК даже не наказуема. На это обстоятельство обращено внимание, например, в ст. 163 УК РФ (а также в ч.ч. 1 ст.ст. 179, 321 и в ст. 296 УК РФ). В части первой этой статьи установлена ответственность за угрозу применения насилия, а во второй и третьей -- за реальное его применение. Поэтому ответственность за их совершение в ст. 161 УК РФ также следовало дифференцировать с целью обеспечения принципа справедливости (ст. 6 УК РФ)».[25.] Ст. 161 УК РФ п. 2 , под пунктах а), в), г), д), наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет со штрафом в размере до десяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца либо без такового.

2.4. Грабеж, совершенный в крупном и особо крупном размере

Одним из квалифицирующих признаков состава грабежа является грабеж, совершенный в определенном размере, регламентируемым законодательством. Поскольку, «размер» крупного или особо крупного размера хищения свойственен нескольким преступлениям против собственности, его разъяснение со стороны закона следует читать в примечанием 2 к ст.158 УК РФ.

До недавнего времени крупным размером, в соответствии с примечанием 2 к ст.158 УК РФ, признавалась стоимость имущества в пятьсот раз превышающая минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством РФ на момент совершения преступления.

Размер хищения в качестве крупного определяется только и исключительно суммарной стоимостью похищенного в денежном выражении. Такие натуральные и экономические критерии, как вес, объем, количество и т.п., учитываться при определении размера хищения не могут.

Если совершено не одно, а несколько обособленных друг от друга по месту, источником, способу учинения хищения, в которых реализован самостоятельно возникший умысел виновных на изъятие чужого имущества, суммирование стоимости похищенных вещей в каждом отдельном преступлении при исчислении размера грабежа в качестве крупного не допускается. Исключение составляет лишь единое продолжаемое хищение, в котором отдельные тождественные акты, охватываемые единым умыслом, составляют эпизоды одного растянутого во времени преступления. Также как хищение в крупных размерах должно квалифицироваться и совершение несколько хищений чужого имущества, общая стоимость которого пятисоткратно превышает минимальный размер оплаты труда, если они совершены одним способом и при обстоятельствах свидетельствующих об умысле совершить хищение в крупных размерах.

При совершении грабежа группой лиц по предварительному сговору или организованной группой стоимость похищенного каждым ее участником в отдельности также может суммироваться, так как речь идет об одном преступлении. Если общий размер такого грабежа в денежном выражении достигает предела, установленного законом для «крупного размера», действие каждого из участвующих в преступлении лиц надлежит квалифицировать по п. «б» ч.3 ст.161 УК РФ. При этом полученная каждым соучастником группового хищения, при последующем дележе преступно приобретенных ценностей влияние на квалификацию их действий не оказывает, поскольку все они - соисполнители грабежа, совершенном в крупном размере. Такой же позиции придерживается автор учебного пособия Л.О. Кругликов: «если хищение носило групповой или многоэпизодовый характер, то крупный размер похищенного может вменяться лишь тем лицам, которые участвовали в качестве исполнителей или иных соучастников в эпизодах, которыми в общей сложности причинен ущерб свыше 1 миллиона рублей, независимо от того, сколько имущественных ценностей досталось каждому из них при дележке похищенного».[41.]

Следует обратить внимание на особый порядок определения размера материального ущерба, причиненного грабежом и подлежащего возмещению в судебном порядке. Для исчисления размера причиненного ущерба « необходимо учитывать стоимость имущества на день принятия решения о возмещении вреда с ее последующей индексацией на момент исполнения приговора».

Как видно из представленной информации, «размер» квалифицирующего признака грабежа до недавнего времени был взаимосвязан с минимальным размером оплаты труда. Следует сказать, что в настоящий момент несколько иное количественное значение применяется законодателем в судебной практике.

В течение времени, когда существовало определение крупного размера хищения, зависящего от минимального размера оплаты труда, порождалось достаточное количество толкования и, как следствие, разные суммы «крупного или особо крупного размера» грабежа.

В современных социально-экономических условиях принятие федеральным законодателем решения о повышении минимального размера оплаты труда не может рассматриваться как издание закона, устраняющего или смягчающего уголовную ответственность за хищение.

Размер похищенного определяется стоимостью такого имущества. По этому вопросу Пленум Верховного Суда РФ в упомянутом выше постановлении от 25.04.1995г. № 5 дал указание судам: «При определении стоимости имущества, ставшего предметом преступления, следует исходить, в зависимости от обстоятельств приобретения его собственником, из государственных розничных, рыночных или комиссионных цен на момент совершения преступления, при отсутствии цены стоимость определяется на основании заключения экспертов».

Размер хищения, установленный в уголовном законе как крупный, исчисляется из произведения постоянной величины кратности и изменяемой иным законодательством величины минимального размера о платы труда, а потому не только кратность, но, по замыслу законодателя, и минимальный размер оплаты труда в одинаковой степени определяют квалификацию преступления. Следовательно, минимальный размер оплаты труда в контексте данной бланкетной нормы является вовсе не некоей условной единицей расчета в сугубо социально-экономических целях, а реальным и конкретным критерием для правоприменителя, определяющим квалифицирующий признак преступления, его тяжесть и иные последствия. О том, что законодатель придал минимальному размеру оплаты труда именно такое значение, свидетельствует оговорка, что этот размер учитывается «на момент совершения преступления».

В противном случае такая оговорка не имела бы смысла.

В литературе отмечено, понятие крупного размера хищения может изменяться на протяжении действия нормы в зависимости от конкретных условий места и времени. При этом ни законодатель, ни правоприменитель не должны освобождаться от обязанности устанавливать объективное содержание такого меняющегося признака состава хищения, как его крупный размер. Как правило, повышающееся благосостояние общества будет приводить к увеличению стоимостного выражения крупного размера кражи, понижение же уровня благосостояния должно снижать порог представлений о нем. Уголовный закон учитывает это с помощью оценочных понятий и на основе бланкетных норм.

С юридико-технической точки зрения законодатель в примечании 2 к статье 158 УК Российской Федерации заменил фактически оценочное понятие «крупный размер кражи» формальным признаком, определив такой размер через 500-кратный минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством Российской Федерации на момент совершения деяния (т.е. с помощью бланкетной нормы).

Однако при этом ни в законодательстве того периода о минимальном размере оплаты труда, ни тем более в отсылающем к нему УК РФ не сформулированы какие-либо определенные требования и гарантии, которые обеспечивали бы, что минимальный размер оплаты труда, сопоставляя который со стоимостью похищенного можно определить кражу как совершенную в крупном размере, должен изменяться в зависимости от объективных процессов, в частности не может отставать от роста общественного богатства или, напротив, от обесценивания денег, чем, во всяком случае (по существу или лишь внешне) будет обусловливаться рост заработной платы. Тогда можно было бы принимать изменение минимального размера оплаты труда как показатель, способный отражать (в том числе в совокупности с каким-либо установленным в законе коэффициентом его кратности) объективное содержание крупного размера хищения. При этом в зависимости от характера развития такие изменения минимального размера оплаты труда могли бы опосредовать - в целях определения крупного размера хищения - как сохранение одного и того же реального материального содержания этого признака, так и изменение воли законодателя, вводящего более строгие (отягчающие) либо менее строгие (смягчающие) условия уголовной ответственности.

Таким образом, использование в уголовном законе для определения такого квалифицирующего признака хищения, как его крупный размер, формальной условной единицы, а именно 500-кратного минимального размера оплаты труда, изменения которого не обнаруживают необходимой объективной обоснованности, позволяющей дать реальную характеристику тяжести совершенного преступления, противоречит общеправовым требованиям определенности норм об уголовной ответственности и не согласуется с конституционными принципами равенства, справедливости и соразмерности, исключающими произвольное содержание уголовного закона.

Подобная проблема в определении размера «крупного или особо крупного» размера хищения, была решена при указании законодателем четко регламентированной суммы, разграничивающей данную группу квалифицирующих признаков хищения.

Итак, крупным размером признается на современном этапе стоимость имущества, превышающая двести пятьдесят тысяч рублей, а особо крупным - один миллион рублей. Таким образом, установленный минимальный предел крупного размера одновременно служит верхней границей некрупного хищения (в том числе и грабежа).

До недавнего времени считалось, что если лицо, совершившее разбойное нападение, причинило потерпевшему значительный ущерб, похитив имущество, стоимость которого в силу пункта 4 примечания к статье 158 УК РФ не составляет крупного размера, содеянное при отсутствии других отягчающих обстоятельств, указанных в частях второй и третьей статьи 161 УК РФ, надлежит квалифицировать по части первой данной статьи. Однако в случаях, когда лицо, совершившее грабеж, имело цель завладеть имуществом в крупном размере, но фактически не завладело им либо завладело имуществом, стоимость которого не превышает пятисот минимальных размеров оплаты труда, его действия надлежит квалифицировать по части второй статьи 161 УК РФ как грабеж, совершенный в целях завладения имуществом в крупном размере.

Определяя размер похищенного имущества, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене стоимость похищенного имущества может быть установлена на основании заключения экспертов.

К настоящему времени законодательно были определены не только количественные размеры «крупного и особо крупного размера». Также были внесены и поправки - особо квалифицирующим признаком грабежа является его совершение в крупном размере (п. «д» ч.2 ст. 161 УК РФ в новой редакции). В то же время, п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ предусматривает ответственность за грабеж, совершенный в целях завладения имуществом в особо крупном размере.

Представить себе совершение нападения «в крупном размере» невозможно. Очевидно, этот признак относится к последствию грабежа - изъятию имущества. Поэтому, толкуя положения закона буквально, необходимо прийти к выводу о том, что для квалификации грабежа по п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ необходимо наступившее общественно опасное последствие, выражающееся в завершившемся изъятии имущества на сумму свыше двухсот пятидесяти тысяч рублей. Наказание за данное преступление назначается в виде лишения свободы на срок от шести до двенадцати лет со штрафом в размере одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без токового.

В заключении необходимо отметить, что поскольку цель есть желаемый конечный результат преступной деятельности, для квалификации грабежа по п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ, достаточно установить, что виновный, совершая преступление, желал завладеть имуществом на сумму более одного миллиона рублей, даже если осуществить до конца свой преступный умысел он не сумел по независящим от его воли причинам.

Вывод: В соответствии с Федеральным законом РФ от 19.06.2000 г. № 82-ФЗ «О минимальном размере оплаты труда» (в ред. от 29.12.2004г.) с 1 января 2005г. для различных исчислений применяются базовые суммы 100 и 720 руб. Таким образом, имеет место пробел в законодательстве, а именно: в связи с изменением МРОТ, как и прежде, остался, не урегулирован вопрос о роли МРОТ в возникновении административно-правовых и уголовно- правовых отношений. Итак, при квалификации деяния как хищения в качестве одного МРОТ следует принимать сумму, равную 720 руб., (800 руб. - с 01.09.2005г.; 1100 руб.- с 01.05.2006г).

Были рассмотрены автором квалифицирующие обстоятельства, которые свидетельствуют о повышенной общественной опасности преступного посягательства, а, следовательно, при их наличии суд вправе назначить более суровое наказание. Необходимым условием правильной квалификации преступления является точное разграничение преступлений по всем элементам состава преступления. Если грабеж совершен по предварительному сговору группой лиц, то каждый из участников несет ответственность за преступление в полном объеме похищенного, независимо от доставшейся ему роли.

ГЛАВА 3 РАЗГРАНИЧЕНИЕ ГРАБЕЖА СО СМЕЖНЫМИ СОСТАВАМИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

преступление грабеж мошенничество

3.1 Грабеж и кража

Закон традиционно определяет грабеж как открытое хищение чужого имущества. Следовательно, по способу действия грабеж представляет прямую противоположность краже. Поэтому для квалификации грабежа решающее значение имеет отграничение его от кражи.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27.12.2002 №29 определил, что Открытым хищением чужого имущества, предусмотренным статьей 161 УК РФ (грабеж), является такое хищение, которое совершается в присутствии собственника или иного владельца имущества либо на виду у посторонних, когда лицо, совершающее это преступление, сознает, что присутствующие при этом лица понимают противоправный характер его действий независимо от того, принимали ли они меры к пресечению этих действий или нет.

Типичным грабежом является «рывок», то есть внезапный захват имущества путем срывания головного убора, выхватывания из рук портфеля, сумки и т.д. При этом преступник рассчитывает на неожиданность своих действий для потерпевшего и окружающих, на их запоздалую реакцию, растерянность, испуг. Он не скрывает своего намерения завладеть чужим имуществом, его действия носят более дерзкий, вызывающий характер, чем при краже. Грабитель не только игнорирует волю потерпевшего и мнение окружающих, но и демонстрирует готовность преодолеть возможное сопротивление. Оставаясь ненасильственным преступлением, простой грабеж (ч. 1 ст. 161 УК РФ) представляет собой как бы ступень к насилию, чем определяется его повышенная опасность.[28.]

Традиционно грабежом считается изъятие имущества в присутствии не только собственника, владельца или иного лица, владеющего имуществом, но и посторонних. К числу посторонних не относятся соучастники грабителя, присутствующие на месте преступления, а также его близкие (родственники приятели), со стороны которых виновный не ожидает какого-либо, противодействия.

Разумеется, если лица, присутствующие при изъятии имущества, не сознают его противоправного характера и виновный на это рассчитывает, содеянное является кражей, а не грабежом.

Открытым является хищение, то есть грабеж, которое преступник вначале намеревался совершить тайно, но, будучи застигнутым, продолжил на глазах у потерпевшего или других лиц. Такое «перерастание» кражи в грабеж возможно до полного завладения имуществом.

Необходимо отметить, что перерастание кражи в грабеж при изложенных обстоятельствах возможно только до полного завладения имущества и получения возможности им распорядиться, так как с этого момента кража считается оконченной. Грабеж также считается оконченным с момента завладения виновным чужим имуществом и получения возможности распоряжаться им как собственным.

Однако, если же лицо пыталось совершить хищение тайно, но было застигнуто на месте преступления и, спасаясь от преследования, бросило похищенное, его действия не могут квалифицироваться как грабеж.

В специальной учебной литературе подчеркивается, что не может идти речь о «перерастании» кражи в грабеж, если потерпевший или присутствующие при этом посторонние только заподозрили кражу, но убедились в пропаже имущества после его завладения.[28.] В данном случае речь может идти только о краже.

Грабеж, как форма хищения, отвечает всем объективным и субъективным признакам хищения. В частности, для квалификации содеянного как грабежа необходимо установить наличие прямого умысла на обращение чужого имущества в свою пользу и корыстной цели. В содержание умысла виновного при грабеже должен входить и открытый способ изъятия имущества.

С субъективной стороны кража предполагает прямой умысел и корыстную цель. При этом умысел виновного охватывает собой и тайный способ совершаемого им посягательства. Если лицо полагает, что очевидцы учиняемого им преступления отсутствуют, но на самом деле хищение наблюдается посторонними гражданами, а субъект этого не сознает, то содеянное нельзя считать грабежом, а надлежит квалифицировать в соответствии с направленностью умысла как кражу1. При этом подтверждением умысла на совершение кражи служит выполнение им определенных действий, которые направлены на то, чтобы похитить имущество скрытно, незаметно от потерпевшего и посторонних.

Следует отметить, что квалифицирующие признаки грабежа в ч. 2 ст. 161 УК РФ в основном аналогичны квалифицирующим признакам кражи.

Специфическим квалифицирующим признаком является совершение грабежа, соединенного с насилием, не опасным для жизни или здоровья, либо

с угрозой применения такого насилия (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ). Применение насилия при завладении имуществом существенным образом меняет характер и степень общественной опасности грабежа. Объектом этого преступления являются не только отношения собственности, но и личность потерпевшего, подвергнувшегося насилию.

При этом важно указать, что насилие, применяемое виновным с целью избежать задержания после окончания кражи, не свидетельствует о перерастании ее в грабеж.[26.]

Таким образом, отличительными признаками грабежа от кражи является, прежде всего, «открытость» совершения хищения при грабеже и наоборот «тайность» хищения при краже, а также наличие умысла на совершения насилия, демонстрация готовности применить насилие не опасное для жизни и здоровья потерпевшего либо угроза применения такого насилия, которая представляет собой форму психического насилия. При этом насилие в грабеже используется преступником для лишения потерпевшего возможности сопротивляться либо принуждения его к передаче имущества виновному, то есть такой отличительный признак как «наличие насилия» непосредственно связан с открытостью хищения.

При наличии умысла у преступника на совершение кражи скрытно от потерпевшего и окружающих, даже если при этом его действия замечены потерпевшим или посторонними, но субъект этого не видит и не осознает, то преступление квалифицируется как кража. Применение им насилия после окончания хищения с целью избежать задержания не влечет перерастания кражи в грабеж.

3.2 Грабеж и мошенничество

Мошенничеству как одной форм хищения присущи все признаки хищения. Так, под хищением в статьях настоящего Кодекса понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Основной объект хищений по объему совпадает с родовым объектом посягательств против собственности и охватывает собой отношения собственности в сфере производства или потребления и в распределительной сфере.

Дальнейшая конкретизация объекта хищения позволяет выявить наличие у его отдельных форм и видов дополнительных объектов, в качестве которых, например, выступают: волевая сфера психики потерпевших, их телесная неприкосновенность или свобода -- при грабеже (ст. 161), здоровье личности -- при разбое (ст. 162), свобода волеизъявления граждан -- при мошенничестве (ст. 159). Следует отметить, что дополнительные объекты преступления у грабежа и мошенничества различные.

По прямому предписанию приведенных статей УК РФ предметом хищения является чужое имущество, а при мошенничестве (ст. 159 УК РФ), кроме того, и право на имущество.

Способом завладения чужим имуществом является обман собственника или иного владельца имущества. В юридической литературе отмечается, что в теории уголовного права выработаны разные определения мошеннического обмана. В действующем уголовном законе такое определение отсутствует. Оно содержалось в примечании к ст. 187 УК РСФСР 1922 года. По нашему мнению, такое определение необходимо включить в действующий УК РФ 1996 г., изложив его в примечании к ст. 159 УК РФ, где предусмотреть, что под мошенническим обманом следует понимать искажение истины или умолчание о ней, приведшие к введению другого лица в заблуждение относительно нее.[22.]

Таким образом, виновный вводит потерпевшего в заблуждение искажением фактов или умолчанием об известных ему обстоятельствах. Так, в результате обмана потерпевший сам передает преступнику свое имущество (право на имущество). Добровольность передачи имущества при этом мнимая, так как обусловлена обманом. При этом способом завладения имущества может быть как обман, так и злоупотребление доверием в любых его формах.

Грабеж, напротив, является открытым хищением, когда лицо, совершаемое хищение, сознает, что присутствующие при этом лица понимают характер его противоправных действий, но игнорируют данное обстоятельство. При этом грабеж может осуществляться посредством такого способа завладения чужого имущества как применение насилия или угрозы применения насилия (психическое насилие).

В отличие от грабежа мошенничество осуществляется посредством обмана или злоупотребления доверием, которое сводится к тому, что виновный путем уверений или умолчаний создает с у потерпевшего уверенность в правомерности и выгодности для него передачи имущества или права на него.[26.] Так, грабеж и мошенничество отличаются между собой, прежде всего, по способу изъятия имущества у собственника или иного владельца.