Так вот именно признание прессы как немаркированного члена властной оппозиции показывает нам направление развития власти и место средств массовой информации в этом процессе. Хорошо известная нам идея отмирания государства - это не идея отмирания власти, а идея отмирания принуждения во власти, насильственного подчинения собственному мнению остальных людей. Власть, основанная на убеждении и манипулировании сознанием, становится главной формой власти в современном обществе и в обществе ближайшего будущего. Искусство демагогии и коммуникативная компетентность - становятся важнейшими институтами власти.

Средства массовой информации сегодня являются одним из мощнейших инструментов формирования социального пространства. Массовая коммуникация дополняет непосредственный жизненный опыт людей, выполняя репродуктивную и креативную функцию.

Необходимость выживания заставляет прессу руководствоваться не этическими принципами, а соображениями прибыли, что вызывает необъективность и ангажированность средств массовой информации.

Практика финансирования государством средств массовой информации не может положительно влиять на развитие гражданского общества. Такие общенациональные республиканские газеты как "Егемен ?аза?стан" и Казахстанская правда не финансируются государством, что положительно сказалось на процессе развития общества. С одной стороны процесс разгосударствления данных объектов дает обществу необходимую свободу, гарантированную Конституцией и законом Республики Казахстан от 23 июля 1999 г. "О средствах массовой информации" (ст. 2), а с другой затрудняет распространение достоверной информации, поскольку издание средств массовой информации, находящихся на самофинансировании, может происходить только за счет собственной конкурентоспособности, рекламы или же лоббирования с чьей-либо стороны.

В Казахстане от непосредственного финансирования средств массовой информации государством отошли путем введения системы государственных заказов. Данный метод, использованный с успехом в различных странах, также позволил создать оптимальные условия для развития независимой прессы.

Социальный заказ способствует, с одной стороны, снижению социальной напряженности: выявляются и устраняются болевые точки региона; повышается адресность социальной политики; создаются новые рабочие места в социальной сфере; повышается оперативность решения социальных проблем; расширяется вовлечение граждан в процесс решения социальных проблем. С другой, реальному усилению власти: происходит оптимизация структуры управления; повышается эффективность использования бюджетных средств; происходит упрочение авторитета власти.

Связь государства с индивидом осуществляется, основываясь на праве граждан на удовлетворение интереса к деятельности государства и других субъектов общества закреплено в п. 3 ст. 18 Конституции Республики Казахстан. А обратная связь возможна благодаря вкладу средств массовой информации республики Казахстан. Но пока, что размеры этого вклада пока не соответствуют потенциалу медиа-сообщества нашего государства.

Хотя за годы независимости в Казахстане созданы политические, экономические и правовые условия для функционирования независимых средств массовой информации, но юридический механизм их деятельности еще требует доработки.

Средства массовой информации должны выбрать чёткую позицию защиты национальных интересов. На данном этапе назрела необходимость принятия нового Закона о средствах массовой информации, который учёл бы современные реалии обеспечения свободы слова, а также защиты журналистов от давления собственников, и ужесточил бы ответственность чиновников за вмешательство в деятельность свободной прессы.

Переходя к анализу конкретных положений Декларации и Пактов и казахстанской Конституции, остановимся, прежде всего, на исследовании места прав и свобод человека в системе Конституции, а также соответствия норм Основного Закона страны положениям международных актов и по объему, и по содержанию провозглашенных в них прав и свобод. При этом особый интерес вызывает степень заимствования и конкретизации положений Декларации и Пактов, поскольку многие из них носят не столько формально-правовой, сколько программно-политический и морально-этический характер.

«Права и свободы человека и гражданина, их содержание, пути реализации и механизм защиты заняли особое место в Конституции РК 1995 г.» [34], что соответствует одному из основных положений Всеобщей декларации прав человека 1948 г. о необходимости обеспечения того, чтобы в каждом государстве, как сказано в Декларации, «права человека охранялись властью закона», и этот принцип конституирован в качестве одной из основ конституционного строя Республики Казахстан. При этом следует отметить, что впервые в отечественной конституционной практике в Основном Законе столь значительное место отведено правам человека.

Анализ объема и содержания, предусмотренных Конституцией прав и свобод человека, их соответствия международным стандартам по защите прав человека, а также механизма защиты этих прав позволяет сделать вывод о том, что «Конституция РК создала необходимую правовую основу для развития гражданского общества и демократического государства, стала главным нормативно-правовым средством обеспечения прав и свобод личности, основным мерилом и инструментом взаимоотношений человека с обществом и государством». [35]

«Реализация основных гражданских и особенно политических прав, части экономических прав во многом преобразила общество и государство». [36] Свобода совести, мысли, слова, печати, получения и распространения информации и идей, создания политических партий и общественных объединений, проведения митингов, шествий и демонстраций, политический и идеологический плюрализм, разделение властей, многообразие форм собственности и форм хозяйствования стали наглядным свидетельством произошедших изменений.

«Однако в реальной жизни казахстанского общества осуществление конституционных прав и свобод происходит неровно и противоречиво. При относительном торжестве гражданских и особенно политических свобод происходит существенное ухудшение социального и экономического положения значительной части общества». [37]

Без преувеличения можно сказать, что большинство политиков, представителей научного сообщества, да и общественности западного мира считают концепцию прав человека универсальной. Так, А.К. Котов утверждает: «В современном мире, когда проблема защиты прав человека вышла далеко за пределы каждого отдельного государства, возникла необходимость в создании универсальных международно-правовых стандартов, также являющихся основными правами человека. Эти основные права отражены в ряде важных международно-правовых актов, установивших общечеловеческие стандарты прав и интересов личности, определивших ту планку, ниже которой государство не может опускаться». Между тем политико-юридическая и эпистемологическая реальность второй половины ХХ в. дает основание усомниться в категоричности такого суждения.

Из анализа текста Всеобщей декларации прав человека и практики ее реализации следует, что в ее основе лежат политическая идея либерализма, тесно связанные с ней доктрины естественного права и модернизации, а также эпистемологическая концепция рационализма (просвещенного, или «законодательного», разума). Насколько же эти основания-принципы отвечают ситуации современности?

Начнем с либерализма. Это -- исторически первая идеология, возникшая в эпоху буржуазных революций. Либерализм, как известно, отстаивает постулат, что высшей ценностью является человек. Из данного утверждения либералы делают вывод, что все социальные институты (в том числе политико-правовые) предназначены для служения человеку. Отсюда вытекает (может быть, сосуществует параллельно) вера во всемогущество человека, его творческий разум. Поэтому в политической доктрине либерализма господствует теория общественного договора, предполагающая, что сам человек по своему усмотрению создает все политико-правовые институты.

Однако сегодня все чаще высказывается противоположная мысль: «социальные институты создаются в значительно большей степени спонтанно, нежели по плану». [39] Любопытно, что пафос социально-экономического учения такого выдающегося либерала, как Ф. Хайек, направлен как раз на отрицание возможности эффективного планирования хозяйственной деятельности в масштабах общества. Не меньший либерал, сторонник «социальной инженерии» К. Поппер писал: «...структура нашей социальной среды в некотором смысле продукт человеческой деятельности, наши институты и традиции не есть дело Бога или природы, а представляют собой результаты человеческих действий и решений и изменяются под их влиянием. Однако это не означает, что все они сознательно спроектированы и их можно объяснить на основе человеческих потребностей, ожиданий или мотивов. Наоборот, даже те институты, которые возникают как результат сознательных и преднамеренных человеческих действий, оказываются, как правило, непрямыми, непреднамеренными и часто нежелательными побочными следствиями таких действий. Только немногие институты сознательно спроектированы, тогда как их абсолютное большинство просто “выросло” как неспроектированные результаты человеческих действий... Теперь мы можем добавить, что даже большинство тех немногих институтов, которые были сознательно и успешно спроектированы (скажем, новый университет или профсоюз), никогда не функционируют в соответствии с планом их создания -- и это обусловлено непреднамеренными социальными последствиями, которые неминуемо возникают в ходе их целенаправленного конструирования». [40]

Приведенная цитата является свидетельством того, что сегодня научное сообщество значительно скептичнее относится к возможности сознательного создания (конструирования) политико-юридических институтов. Поэтому закрепление государствами в конституциях и законах прав человека, записанных во Всеобщей декларации прав человека, и даже гарантий этих прав не означает, что данные права сразу и вдруг появятся в реальной жизни (тем более что они не «появляются»). Наиболее убедительный механизм инноваций представлен сегодня отнюдь не теориями просвещенного разума, а феноменологическими концепциями, к которым с долей условности можно отнести теорию структурации Э. Гидденса.

Другой постулат либерализма -- свобода человека есть высшая ценность, -- получивший текстуальное воплощение во Всеобщей декларации прав человека, понимается исключительно негативно. Так отдельные исследователи отстаивает идею о том, что истинная (либеральная) свобода может быть интерпретирована исключительно как свобода от принуждения. Свобода в этом смысле означает только то, что мне не мешают другие. Чем шире область невмешательства, тем больше моя свобода. Другой вариант негативно понимаемой свободы восходит к И. Канту и представляет собой вседозволенность, ограниченную свободой другого, что вытекает из его «стандартной» или «универсальной» формулы категорического императива: сделай максиму своего поведения максимой поведения всех. Именно такую трактовку свободы воспроизводит ст. 29 Всеобщей декларации, в которой говорится, что ограничения прав человека допустимы лишь с целью обеспечения прав и свобод других людей.

Еще одно возражение против идей либерализма можно высказать относительно его экономической программы, которая сродни социальному дарвинизму. Уже конец ХIХ -- начало ХХ в. показал недостатки классической рыночной экономики, подвергающей население серьезным потрясениям с завидной последовательностью. Именно с этого времени постепенно складывается социально ориентированная рыночная экономика с элементами социального партнерства, социального страхования и других способов защиты населения от непредсказуемости рынка.

Оправдание этому может быть найдено лишь в утверждении универсальности западных ценностей, которые годятся для всех народов. Однако «западные представления и идеи фундаментально отличаются от тех, которые присущи другим цивилизациям. В исламской, конфуцианской, буддистской и православной культурах почти не находят отклика такие западные идеи, как индивидуализм, либерализм, конституционализм, права человека, равенство, свобода, верховенство закона, демократия, свободный рынок, отделение церкви от государства. Усилия Запада, направленные на пропаганду этих идей, зачастую вызывают враждебную реакцию против «империализма прав человека» и способствуют укреплению исконных ценностей собственной культуры... Да и сам тезис о возможности «универсальной цивилизации» -- это западная идея. Она находится в прямом противоречии с партикуляризмом большинства азиатских культур, с их упором на различия, отделяющие одних людей от других. И действительно, как показало сравнительное исследование значимости ста ценностных установок в различных обществах, ценности, имеющие первостепенную важность на Западе, гораздо менее важны в остальном мире. В политической сфере эти различия наиболее отчетливо обнаруживаются в попытках Соединенных Штатов и других стран Запада навязать народам других стран западные идеи демократии и прав человека. Современная демократическая форма правления исторически сложилась на Западе. Если она и утвердилась кое-где в незападных странах, то лишь как следствие западного колониализма или нажима». [41] Соглашаясь в общем и целом с приведенной уничижительной критикой модернизации, заметим, что иные цивилизации, как представляется, не отрицают права человека, свободу, конституционализм и т. п., но понимают и оценивают их по-другому.

Резкая критика навязывания странам Восточной Европы западных представлений о правах человека, правда, с других, нежели у С. Хантингтона, позиций, содержится в статье венгерского юриста А. Шайо: После известных событий «в Восточную Европу устремились самолеты, переполненные разочарованными западными профессорами права, везущими с собой свои излюбленные законопроекты, отвергнутые и осмеянные дома. Эти проекты преподносились новым демократическим режимам как неизбежные. Результатом этого явилась передозировка положений о правах человека и принципах правового государства, прописанных в восточноевропейских конституциях и законодательстве на раннем этапе». Такое положение дел может привести к негативным последствиям. «Чем больше стремление навязать господство своих богов, то есть прав человека и правового государства “варварам”, тем меньше шансов на успех. Более того, если одной из богинь является терпимость, то освобождение нетерпимых язычников приведет не только к неудаче миссионера, но и к его отступлению от самих идеалов». [42, с.2] Справедливости ради заметим, что, по мнению А. Шайо, восточноевропейские страны пока просто не готовы воспринять универсальную идею прав человека, в истинности которой он не сомневается. В этой связи гораздо более реалистичной выглядит позиция С. Хантингтона, который считает, что в реальных условиях многополярного мира наиболее целесообразным является не вестернизация, чреватая геополитическими конфликтами, но развитие на основе достижений собственной цивилизации.

Итак, реалии конца ХХ в. поставили под сомнение концептуальные основы, восходящие к эпохе Просвещения, на которых зиждется Всеобщая декларация прав человека. Мир, несмотря на неоднократные заверения политиков, не стал единым домом, а все мы не стали его жильцами. Эпистемология конца ХХ в. обнаружила исчезновение общезначимых и общеобязательных оснований для оценки истинности или смысла, в связи с чем исчезла и почва для миссионерских претензий и веры в какое бы то ни было «Общее Дело». Побочным эффектом избавления от взгляда на человеческую историю как разумный процесс стала необходимость примирения со случайностью и непредсказуемостью, являющимися всеобщей судьбой. Поэтому справедливым представляется утверждение Андреева В., что «западный мир, арабский регион и Китай не являются частями более широкой культурной общности». [43] Они различаются культурной идентичностью людей, которая оказалась гораздо важнее, значимее и устойчивее, чем классовая принадлежность или идентификация по принципу уровня индустриального развития. Поэтому люди «разных цивилизаций по-разному смотрят на отношения между Богом и человеком, индивидом и группой, гражданином и государством, родителями и детьми, мужем и женой, имеют разные представления о соотносительной значимости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии. Эти различия складывались столетиями. Они не исчезнут в обозримом будущем. Они более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами».[44]

Предвидимым представляется возражение: разве не являются универсальными (внеисторическими, имеющими у всех народов) заповеди «не убей», «не укради» и т. п.? Думается, что они универсальны в такой же степени, в какой универсальной является свобода и ее мера. В качестве принципов «всеобщего» права можно предложить целый перечень подобных постулатов. Это и есть в некотором смысле проявление абстрактной универсальной природы человека (человеческого сообщества). Но чтобы стать нормой права, они должны быть «переведены» на юридический «язык» не только законодательства (например, вторичных процессуальных норм), но и в практику фактических отношений «живого», действующего права. А это возможно лишь с помощью их интерпретации как профессиональным правосознанием юристов, так и обыденным правосознанием широких слоев населения. Такая интерпретация наполняет своим культурно-историческим значением толкуемый феномен. Поэтому одни и те же (по названию) политико-правовые институты имеют весьма различное содержание в разных цивилизациях. Следовательно, и свобода, и собственность, и демократия, и другие исходные принципы политики и права по-разному интерпретируются, имеют несхожее содержание и трансформируются в разные правовые нормы в существующих сегодня цивилизациях.

Интересно, что в ходе подготовки проекта Всеобщей декларации прав человека Американской антропологической ассоциацией был подготовлен «Меморандум о правах человека», в котором, в частности, было записано: «Стандарты и ценности соотносительны с культурами, из которых они происходят, так что любая попытка сформулировать всеобщие постулаты на основе представлений или моральных кодексов одной из культур ограничивает применимость соответствующей декларации прав человека к человечеству в целом... Основополагающее значение должен иметь всеобщий стандарт свободы и справедливости, базирующийся на принципе, согласно которому человек свободен только тогда, когда может жить согласно пониманию свободы, принятому в его обществе». [45]

Политические элиты государств, принимавших участие в выработке Всеобщей декларации, предпочли универсалистскую концепцию прав человека и проявили достаточно упорства в том, чтобы эти общие принципы получили законодательное закрепление в международно-правовых пактах. В результате оказалось, что представления одной культуры были навязаны остальному миру. Все это привело к тому, что «ныне, -- как горько констатирует С.С. Алексеев, -- на пороге ХХI в. идеи прав человека, еще недавно столь престижные и величественные, почитаемые в качестве знамени свободы, именно в наше время, в последние годы все более утрачивают свой престиж и влияние на умы и дела людей». [46]

Из вышеизложенного следует, что Всеобщая декларация прав человека это именно декларация, и отношение к ней должно быть соответствующее. Общие принципы, закрепленные в ней, наполняются различным конкретным содержанием в контексте отдельной цивилизации. Нельзя пытаться навязать силой свои стандарты прав человека иной культурной общности. Западу необходимо относиться уважительно к иным цивилизациям и вместо монолога (диктата с позиций силы, который неизбежно вызывает ответную реакцию) следует научиться вести диалог.

«Рассматривая вопрос о значении Всеобщей декларации прав человека, нельзя не коснуться весьма распространенной точки зрения о том, что с течением времени ее юридическая природа подверглась трансформации. Нередко утверждается, что к настоящему моменту положения Декларации превратились в нормы международного обычая и она стала, таким образом, обязательной для всех государств». [47] Однако, как справедливо отмечал в свое время еще Р.А.Мюллерсон, в таком подходе больше просматриваются благие намерения, нежели строго юридический подход. Конечно, существует проблема объема обязательств по правам человека для государств, не участвующих в большинстве или же во всех соглашениях по правам человека. В этой ситуации было бы предельно просто объявить, что для них действуют в качестве обычных норм положения Всеобщей декларации. Между тем для того, чтобы рассматривать все нормы Декларации в качестве общепризнанных норм международного обычая, необходимо доказать наличие всеобщей практики государств в этих вопросах, а также существование opinio juris.

Считая, что подходить к этому вопросу следует более дифференцированно, Р.А.Мюллерсон выдвигает собственную концепцию, согласно которой «лишь некоторые положения Всеобщей декларации могут быть признаны общеобязательными. В составленный им список прав, которые обязаны обеспечить всем лицам, находящимся под их юрисдикцией, все государства, независимо от их участия в соответствующих международных договорах, вошли: право на жизнь, свобода от геноцида, апартеида и других форм расовой или национальной дискриминации, свобода от пыток и рабства». [48]

С подобной трактовкой состава общепризнанных норм по правам человека едва ли можно согласиться. По нашему мнению, «помимо названных, обязательными для государств являются так называемые абсолютные права, т.е. права, которые согласно ст.4 Пакта о гражданских и политических правах не подлежат никаким ограничениям даже во время чрезвычайного положения в государстве, когда жизнь нации находится под угрозой». [49]

Наконец, существует точка зрения, что общеобязательный характер Всеобщая декларация приобрела в 1960 г. в связи с принятием Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам. Очевидно, что эта резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, принятая единогласно, является нормоустановительной. А в п.7 Декларации установлено, что «все государства должны строго и добросовестно соблюдать положения Устава Организации Объединенных Наций, Всеобщей декларации прав человека и настоящей Декларации…». Видимо, именно такой взгляд на правовую природу Всеобщей декларации является наиболее обоснованным.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Всеобщая декларация прав человека -- первый универсальный международно-правовой акт, в котором государства мирового сообщества согласовали, систематизировали и провозгласили основные права и свободы, которые должны быть предоставлены каждому человеку на земле. Декларация стала также первым документом в комплексе универсальных международных актов общего характера в области прав человека, куда помимо Декларации вошли еще два международно-правовых акта, принятые Генеральной Ассамблеей 16 декабря 1966 г.: Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах с первым Факультативным протоколом к нему и с принятым Генеральной Ассамблеей 15 декабря 1989 г. вторым Факультативным протоколом.

Указанные акты имеют разную морально-политическую и юридическую силу, но по своей международной значимости и влиянию на мировые и внутригосударственные общественные процессы, по своему воздействию на развитие международной и внутригосударственных правовых систем они занимают уникальное место в современном мире. И если политическая по своей сути «Всеобщая Декларация представляет собой документ величайшего значения, выступающий в своей сфере как совесть мира и эталон, на основе которого могут быть измерены позиции обществ и правительств», то разработанные на ее основе Международные пакты как межгосударственные договоры уже «требуют от государств, их ратифицировавших, признания и соблюдения широчайшего круга прав человека из всех, когда-либо зарегистрированных в истории». [50]

Декларация и Пакты стали отправной точкой, базисом, а затем и ядром всей системы универсальных международных актов по правам человека, принятых в рамках ООН (около 200 документов), и правовым ориентиром и стандартом для десятков и сотен региональных и двусторонних международных договоров, составивших в совокупности разветвленную систему принципов и норм, определяющих виды и содержание прав и свобод человека, а зачастую и порядок их реализации и механизм защиты.

Поиск оптимальных моделей взаимоотношений государства и личности всегда представлял собой сложнейшую проблему. Эти модели в решающей степени зависели от характера общества, типа собственности, уровня экономики, развитости демократии, культуры, других объективных условий. Но во многом они определялись также властью, законами, правящими элитами, т.е. субъективными факторами, в сочетании с действующими закономерностями.

Главная трудность заключалась и заключается в установлении такой системы и такого порядка, при которых, с одной стороны, личность должна иметь возможность беспрепятственно развивать свой потенциал (способности, талант, интеллект), а с другой -- должны признаваться и должным образом почитаться общегосударственные цели - то, что объединяет всех. Подобный оптимальный баланс как раз и получает свое выражение в правах, свободах и обязанностях человека. Именно поэтому высокоразвитые страны и народы, мировое сообщество рассматривают права человека, их уважение, соблюдение и защиту в качестве универсального идеала, основы прогрессивного развития и процветания, предпосылки устойчивости и стабильности и считают, что данные права не должны зависеть от периодически меняющихся властей. Они выше, за ними приоритет, верховенство. Весь современный мир движется по такому магистральному пути.

Сегодня в области теории прав и свобод человека наблюдается пусть небольшой, но все же прогресс, особенно в смысле законодательного их оформления, общественного внимания, политического и философского осмысления, научных заделов. Вместе с тем реальность такова, что эти права грубо и повсеместно нарушаются, не соблюдаются, игнорируются, слабо защищены, не обеспечены экономически. А ведь хорошо известно, что мало провозгласить определенные права и свободы, главное -- их материализовать и претворить в жизнь, что является более сложной задачей. В условиях возникшего в стране глубокого экономического, политического и духовного кризиса естественные и неотъемлемые права человека подвергаются серьезным испытаниям. С одной стороны, общество, наконец, осознало необходимость и безусловную ценность указанных прав человека, присущих ему от рождения, с другой -- оно пока не в состоянии обеспечить их полное и гарантированное осуществление. Эти права лишь продекларированы.

Данное трудноразрешимое противоречие становится все более острым и болезненным, выступает одним из сильнейших социальных раздражителей, источником недовольства и протестов людей. Это значит, что следует различать теорию и практику прав человека.

Да, раздел в Основном Законе РК о правах и свободах человека и гражданина является в известной мере украшением правовой системы современной Казахстана, самым полным нормативным выражением ее демократических устремлений. Однако ученые-правоведы обращают внимание и на другую сторону вопроса. «Конституция -- не литературное произведение, а строгий юридический документ. Его смысл не в том, чтобы до предела насытить текст красивыми фразами из международно-правовых актов о правах человека. Конституция должна опираться на традиции и реалии собственной страны, ее нормы, особенно если это касается прав человека; она действительно призвана давать человеку возможность жить по меркам цивилизованного мира. Иначе вся правовая система будет оставаться ущербной и неполноценной». [51]

Исходя из этого, в основе всех проводимых в Казахстане преобразований, реформ, провозглашаемых лозунгов и целей, выработки экономических программ, политического курса должно лежать, прежде всего, человеческое измерение. Ведь давно сказано: «человек - мера всех вещей»; «все процессы реакционны, если рушится человек». Эти древние истины бесспорны и очевидны.

Права человека внетерриториальны и вненациональны, их признание, соблюдение и защита не являются только внутренним делом того или иного государства. Они выступают объектом международного регулирования. Права человека -- не принадлежность отдельных классов, наций, религий, идеологий, а общеисторическое и общекультурное завоевание. Это -- нравственно-правовой фундамент любого общества. Права человека представляют собой ценность, принадлежащую всему международному сообществу. Их уважение, соблюдение и защита -- обязанность каждого государства. Там, где эти права нарушаются, возникают серьезные военные конфликты, очаги напряженности, создающие угрозу миру и требующие нередко (с согласия ООН) постороннего вмешательства.

Дипломную работу нам хотелось бы завершить словами генерального секретаря ООН Кофи Аннана:

«Права человека являются всеобщими, неделимыми и взаимозависимыми. Именно права человека делают нас людьми. Они являются теми принципами, при помощи которых мы создаем священный дом человеческого достоинства.

Когда мы говорим о праве на жизнь или на развитие, или о разногласиях и различиях - мы говорим о терпимости. Терпимость, поддерживаемая, защищаемая и охраняемая, является гарантией всех свобод. Без нее мы не можем говорить о наших правах.

Права человека воплощают в себе существующие во всех религиях и культурах традиции терпимости, которые являются основой мира и прогресса. Права человека не чужды ни одной культуре и естественны для всех народов. Терпимость и милосердие всегда служили идеалами государственного управления и человеческого поведения. Сегодня мы называем эти идеалы правами человека.

Именно универсальность прав человека придает им силу. Она наделяет их силой пересекать любые границы, преодолевать любые преграды, побеждать любую силу.

Борьба за всеобщие права человека всегда и везде являлась борьбой против всех форм тирании и несправедливости: против рабства, колониализма, апартеида. Ее значение не уменьшилось и не изменилось.».[52]

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Эйде А. От конфронтации к сотрудничеству (конфликты в сфере прав человека и их разрешение) // Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989. С. 121.

2. Международное право / Под ред. Г.И. Тункина. М., 1997. С. 285

3. Международное публичное право: Сб. док.: В 2 т. Т. 1. М., 1996. С. 470.

4. Игнатенко Г.В. Конституция и права человека: международно-правовой аспект // Правовые проблемы евроазиатского сотрудничества: глобальное и региональное измерения. Екатеринбург, 1993. С.38--39.

5. Суркова В.В. К вопросу о двойственном характере прав человека // Власть силы и сила власти: Сб. науч. тр. М., 1996. С.62.

6. Сарсембаев М.А. - Международное право. Учебное пособие. 1999 г.

7. Международное публичное право: Учебник / Под ред. К.А.Бекяшева. М., 1998. С.110--111, 192

8. Тавров Г. О международной защите прав человека // Советское государство и право. 1948. №7. С.2--7

9. Левин Д.Б. - История международного права. Москва, 1998, стр.22.

10.Тункин Г.И. - Теория международного права. Москва, 1996, стр. 69

11. Словарь иностранных слов. 8-е изд. М., 1981. С.481.

12. Федерик Майор (Генеральный директор ЮНЕСКО) // Всеобщая декларация прав человека: 45-я годовщина. 1948--1993. ЮНЕСКО. Париж, 1994.

13. Элеонора Рузвельт (общественный и политический деятель США, председатель Комиссии по правам человека) (1946--1951) // Там же. С. 85.

14. Черони У. Права человека. Демократия. Светская этика // Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989. С. 52.

15. Общая теория прав человека / Под ред. Е. А. Лукашевой. М., 1996. С. 69.

16. Цицерон. Диалоги. М., 1966. С. 139.

17. Международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. М., 1993. Т. 1 С. 7.

18. Международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. М., 1993. Т. 2 С. 84.

19. Мюллерсон Р. А. Права человека: идеи, нормы, реальность. М., 1991. С. 27.

20. Текст Всеобщей декларации прав человека // Действующее международное право. Т. 2. М., 1996. С. 5--8.

21. Джонсон Г. Мандат Организации Объединенных Наций в области прав человека // Действующее международное право. Т. 1. М., 1996. С. 12

22. Действующее международное право. Т. 1. М., 1996. С. 8.

23. Голубев Н.Н. - Международные конгрессы и конференции. Очерки истории и практики. Москва, 1995, стр. 12-16

24. Мовчан А.В. Международная защита прав человека. М., 1982. С. 23.

25. Правда. 1948. 10 декабря.

26. Лукашук И. И. Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН в практике судов государств // Государство и право. 1993. № 7. С. 121.

27. Бахмин В. И. Вторая Всемирная конференция по правам человека // Московский журнал международного права. № 1. 1994. С. 150.

28. Кереев А.А., Ералин А.Н. - Международное публичное право. Астана, Фолиант, 2001 г.

29. Действующее международное право. Т. 2. С. 77.

30. Сарсембаев М.А. - Дипломатическое и консульское право. Алматы, 1999г.

31. Гвоздарев Б.И. - Организация американских государств. Москва, 1960,

стр. 295.

32. Кофи А. Аннан. Обновление на переходном этапе: Годовой доклад о работе Организации. 1997. Нью-Йорк: Организация Объединенных Наций, 1997. С.21--22.

33. Сагиндыкова А.Н. - Конституионное право Республики Казахстан, Алматы, 1999 г.

34. Ибраева А.С. - Теория государства и права, Алматы. Жеты Жаргы, 2006 г.

35. Назарбаев Н.А. - Основа для прорыва вперед создана. Мысль. Республиканский общественно-политический журнал. Алматы, 2005 г. № 11, с. 2-6.

36. Венгеров А.Б. - Теория государства и права. Ч.1, Теория государства, Москва, Юристъ,1995.

37. Малиновский В. - Глава государства суверенного Казахстана, Адилет, Алматы, 1998 г. с. 182.

38. Котов А.К. - Суверенный Казахстан: гражданин, нация, народ (вопросы конституционного права), Алматы, 1997 г. Жеты Жаргы., с. 288

39 Котов А.К. - Казахстан - наше отечество. ?аза? энциклопедиясы, Алматы, 1998 г. с. 128

40. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2. М., 1992. С. 111.

41. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С. 43.

42. Конституционное право // Восточноевропейское обозрение. 1997. № 2. С. 3.

43. Андреев В. - На пути к гражданскому обществу. Новое поколение, 2005 г., 22 ноября.

44. Рожко И.Н. - Общественные организации в политической организации советского общества, Москва, 1973 г.

45. Абазов Р.Ф. «Переосмысление прав человека» // Полис. 1995. № 2.

46. Алексеев С.С. Самое святое, что есть у Бога на земле. С. 254.

47. Международные акты о правах человека: Сб. документов / Составители и авторы вступительной статьи В.А.Карташкин и Е.А.Лукашева. М., 1998. С.XVII.

48. Мюллерсон Р.А. Права человека: идеи, нормы, реальность. М., 1991. С.33--34.

49. Бахин С.В. О классификации прав человека, провозглашенных в международных соглашениях // Правоведение. 1991. №2. С.45--46.

50. Бутрос-Гали Б. Послание Генерального секретаря // Международный Билль о правах человека. С.7.

51. Малиновский В., Матюхин А. - Конституция: стабильность, согласие и развитие, Алматы. Юрист № 3, 2005 г. с. 34-36.

52. Из послания Генерального секретаря ООН Кофи Аннана по случаю начала года празднования 50 - летия Всеобщей декларации прав человека // http://www.un.minsk.by/publications/thema/humrightsinpix