Прекращение обязательств в гражданском праве Российской Федерации

Новация имеет значительное сходство с иным способом прекращения обязательства по соглашению сторон - отступным. Вместе с тем эти способы имеют и существенные различия, главное из которых - момент прекращения первоначального обязательства.

При отступном основное обязательство прекращается только после исполнения соглашения об отступном, тогда как при новации основное обязательство прекращается сразу после заключения соглашения о новации. При этом исполнение нового обязательства производится уже после прекращения основного. Соглашение об отступном предполагает совершение действий по предоставлению определенных благ только одной стороной, тогда как новое обязательство, возникающее при новации, не исключает взаимных прав и обязанностей. При предоставлении отступного не действует условие о сохранении состава участников первоначального обязательства, следовательно, соглашение о предоставлении отступного с кредитором может заключить и третье лицо, не участвовавшее в первоначальном обязательстве.

Таким образом, существующие в правоприменительной практике проблемы свидетельствуют о необходимости дополнения положений ГК РФ о новации, в частности, установления требований к форме соглашения о новации, определения понятий «предмет исполнения» и «способ исполнения», допустимости применения новации к обязательствам, регулируемым иными отраслями права. Также важно установить более четкое разграничение новации и отступного.

1.5 Прощение долга

В литературе распространена точка зрения, согласно которой прощение долга, представляя собой освобождение кредитором должника от лежащих на нем обязанностей (статья 415 ГК РФ), является односторонней сделкой, а, соответственно, для признания прощения долга состоявшимся достаточно одностороннего волеизъявления кредитора и не требуется согласия должника.

С данной позицией трудно согласиться. Отсутствие необходимости получения согласия должника может влечь для него определенные негативные последствия, поскольку должник может быть не заинтересован в освобождении его от имущественной обязанности, а в ряде случаев данное освобождение будет прямо нарушать его интересы (например, при прощении банком долга по кредитному договору заемщику, которым является должностное лицо налогового или иного контролирующего органа). Прощение долга может привести к определенному урону деловой репутации должника, к формированию у участников оборота к нему отношения как к «лицу, не имеющему возможности платить по своим долгам», к лицу с низкой платежеспособностью. При рассмотрении прощения долга как односторонней сделки возможность должника отказаться от «дара» отсутствует, а значит, у него нет и механизмов предотвращения прощения долга, совершенного кредитором не только помимо, но и вопреки его воле.

Изложенные рассуждения позволяют прийти к выводу о необходимости получения согласия должника на прощение долга и квалификации данного основания прекращения обязательства как наступающего в результате совершения двусторонней сделки.

В литературе высказывается позиция, согласно которой прощение долга, представляя собой безвозмездное освобождение от имущественной обязанности, является разновидностью дарения (статья 572 ГК РФ). Соответственно к данному основанию прекращения обязательства среди прочих норм о дарении подлежат применению нормы, устанавливающие случаи запрета дарения (статья 575 ГК РФ) либо его ограничения (статья 576 ГК РФ). Из данной квалификации следует недопустимость прощения долга в отношениях между коммерческими организациями.

Позиция о безусловном признании прощения долга во всех случаях в качестве разновидности дарения не учитывает потребностей, выдвигаемых имущественным оборотом. Так, например, вполне допустима ситуация, когда кредитор, стимулируя должника к немедленному исполнению просроченного денежного обязательства, обещает последнему простить долг в части неустойки или процентов за пользование чужими денежными средствами при условии, если обязательство в части основного долга будет исполнено немедленно или к определенному сроку.

Условие о прощении долга может быть включено в соглашение о предоставлении отступного путем определения размера отступного в сумме, меньшей стоимости исполнения по прекращаемому обязательству. Кредитор, сомневаясь в кредитоспособности контрагента, идет на уступку, обусловливая прощение долга реальным предоставлением отступного и рассчитывая получить хотя бы и меньшее по размеру, но более скорое по времени удовлетворение во внесудебном порядке без применения мер принудительного взыскания в рамках исполнительного производства.

Представляется, что в приведенных примерах у кредитора отсутствует намерение одарить должника. Кредитор, обещая простить долг в части требования, реализует собственный коммерческий интерес, покупая расположение своего должника и рассчитывая на первоочередное исполнение, стремясь при этом избежать издержек, связанных с ведением судебного процесса и принудительным исполнением решения суда. Кроме того, мотивом отказа от части требования может явиться заинтересованность кредитора в дальнейших хозяйственных отношениях с должником либо осознание кредитором спорности своей позиции при рассмотрении дела в суде ввиду, например, допущенной с его стороны просрочки в предоставлении встречного удовлетворения.

Из допустимости прощения долга между коммерческими организациями исходят как Закон о банкротстве (статья 156 ГК РФ), так и Арбитражный процессуальный кодекс РФ (статья 140 ГК РФ) [4], признавая прощение долга в качестве возможного условия мирового соглашения, заключаемого в ходе производства по делу о несостоятельности, а также в процессе искового производства.

Таким образом, прощение долга должно квалифицироваться как дарение, только если будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. В таком случае прощение долга должно подчиняться запретам, установленным статьей 575 ГК РФ, пунктом 4 которой не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями.

2. Прекращение обязательства по требованию одной из сторон

Одним из необходимых условий обеспечения стабильности экономического оборота, защиты прав и интересов его участников является неизменность обязательства. Статья 310 ГК РФ закрепляет этот принцип обязательственного права, но в то же время допускает исключения из него, предоставляя в определенных случаях сторонам обязательства возможность отказаться от его исполнения. Установленные статьей пределы использования права на односторонний отказ ограничиваются двумя группами случаев: во-первых, право на односторонний отказ может быть закреплено законом; во-вторых, предусмотрено договором при условии, что обязательство, отказ от которого происходит, связано с предпринимательской деятельностью.

Существует целый ряд норм, которые в соответствии с этим общим правилом наделяют одного или обоих участников обязательства правом отказаться от его исполнения. Все названные нормы относятся к договорным обязательствам. Обязательство, связанное с предпринимательской деятельностью, также может возникнуть только из договорных отношений. В связи с этим возникает вопрос: возможно ли распространение действия статьи 310 ГК РФ, находящейся в подразделе, посвященном общим положениям об обязательствах, на иные обязательства, не являющиеся договорными.

Речь идет о трех видах обязательств: обязательствах, возникающих вследствие неосновательного обогащения; обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда; обязательствах, возникающих вследствие совершения лицом действий в чужом интересе без поручения. У всех них есть общая черта: они направлены на восстановление имущественного положения определенного лица, т.е. выполняют компенсационную функцию. Так как стороны таких обязательств изначально находятся в неравном положении, государство осуществляет активное вмешательство в регулирование этих отношений, обеспечивая защиту прав и интересов кредитора. Именно поэтому их надлежащему исполнению придается особое значение, а прекращение по усмотрению должника, исключающее какое-либо предоставление с его стороны, не допускается. Таким образом, использование права на односторонний отказ от исполнения обязательств из рассмотренной группы невозможно в принципе.

Существует также группа отношений, вопрос об отнесении которых к обязательственным носит дискуссионный характер. Имеются в виду отношения, возникающие в результате публичного обещания награды и объявления конкурса и существующие до момента совершения дальнейших сделок - отзыва на публичное обещание и представления работ на конкурс. В зависимости от того, являются ли они обязательственными, находится и решение вопроса, можно ли считать такие действия, как отмена публичного обещания награды (статья 1056 ГК РФ), отмена публичного конкурса (статья 1058 ГК РФ), отказ от проведения конкурса (пункте 3 статьи 448 ГК РФ), односторонним отказом от исполнения обязательства.

По этому поводу в литературе высказывались различные точки зрения. Е.А. Флейшиц считала, что объявление конкурса порождает обязательственное правоотношение, признавая при этом возможность существования обязательственных отношений с неопределенным составом управомоченных [51, с. 226]. О.С. Иоффе, напротив, полагал, что в результате публичного обещания награды (и как ее вида, конкурса) обязательство не возникает, поскольку односторонняя сделка сама по себе обязательственно-правовые последствия породить не может, для этого необходима вторая сделка [36, с. 562]. Кроме того, высказывалась точка зрения, в соответствии с которой объявление конкурса рассматривается как публичная оферта, а к конкурсу в целом применима договорная конструкция. Это понимание рассматриваемых отношений также приводит к выводу, что совершение первоначальной (одной) сделки объявление конкурса или обещание награды обязательства не порождает [54, с. 14].

Представляется, что более аргументированным является подход, согласно которому в результате совершения одной сделки (объявления конкурса, публичного обещания награды) обязательство возникнуть не может.

Во-первых, нельзя согласиться с мнением, что возможно существование обязательства с неопределенным кругом управомоченных. Если в абсолютном правоотношении допустима ситуация, когда неограниченное число лиц воздерживается от совершения каких-либо действий по отношению к управомоченному, то положение, когда в относительном правоотношении неограниченный круг лиц требует от обязанного удовлетворения, представить себя нельзя. Во-вторых, даже если признать возможность существования обязательственного отношения с неопределенным кругом управомоченных, то нельзя согласиться с тем, что все они (до представления работ на конкурс, совершения действия, указанного в объявлении) обладают по отношению к обязанному конкретными, уже сформировавшимися правами.

Таким образом, отсутствие обязательственного отношения с момента объявления конкурса и публичного обещания награды до момента совершения последующих сделок не дает основания считать действия по отмене публичного обещания награды, отмене публичного конкурса, отказу от проведения конкурса односторонним отказом от исполнения обязательства.

Следовательно, на этом основании может быть сделан вывод о том, что использование права на односторонний отказ в принципе допустимо только в отношении обязательств, являющихся договорными.

Статья 310 ГК РФ определяет сферу использования права на односторонний отказ от исполнения обязательства, а в нормах, посвященных договорным обязательствам, во многих случаях говорится об одностороннем отказе от исполнения договора. В связи с этим возникает вопрос о соотношении двух названных понятий. При его решении следует исходить из того, что в статье 310 ГК РФ имеется в виду отказ от исполнения обязательства в узком смысле этого слова. Отказ же от исполнения договора полностью всегда направлен на прекращение договорных отношений сторон. Поэтому, в зависимости от стадии, на которой находится исполнение договора (или с учетом того, что договор односторонний), в рамках такого отказа может идти речь: об отказе от исполнения собственного обязательства (полностью или в части), отказе от принятия исполнения (полностью или в части), отказе одновременно - как от принятия исполнения, так и от исполнения собственного обязательства, причем как полностью, так и в части. Следовательно, при таком соотношении односторонний отказ от исполнения договора является понятием более широким, чем односторонний отказ от исполнения обязательства.

В то же время необходимо учитывать, что термин "обязательство" в законодательстве и договорной практике часто применяется по отношению к обязательству в широком смысле, т.е. договору. Поэтому при применении таких положений необходимо в каждом конкретном случае определять, какой именно отказ имеется в виду - от исполнения обязательства или же договора. Исходить при этом следует из тех последствий, на которые направлен отказ.

Пункт 3 статьи 450 ГК РФ устанавливает последствия одностороннего отказа от исполнения договора как полностью, так и частично. В литературе неоднократно рассматривалась проблема соотношения данного правила со статьей 310 ГК РФ, которая может быть сформулирована следующим образом: исключает ли в какой-либо мере действие одной из этих норм действие другой или же они дополняют друг друга.

Возникновение дискуссии связано с редакцией пункта 3статьи ГК РФ, которая не содержит упоминания о том, что соглашение сторон может предусматривать право на отказ, только если договор является предпринимательским. Исходя из этого, М.Г. Розенберг высказал точку зрения, согласно которой ограничение статьи 310 ГК РФ в данном случае не действует и, соответственно, право на односторонний отказ может быть предусмотрено любым гражданско-правовым, а не только предпринимательским договором [40, с. 1009]. В обоснование этой позиции он приводит положение пункта 3 статьи 420 ГК РФ, которое устанавливает приоритет общих положений ГК РФ о договоре и правил об отдельных видах договоров по отношению к общим положениям об обязательствах. Следовательно, логика приведенного суждения строится на том, что положение пункте 3 статьи 450 ГК РФ является специальной нормой по отношению к статье 310 ГК РФ.

Такая позиция не в полной мере учитывает соотношение этих правил. Пункт 3 статьи 450 ГК РФ устанавливает последствия одностороннего отказа от исполнения договора, а статья 310 ГК РФ - пределы предоставления права на односторонний отказ от исполнения обязательства. Поэтому указанные нормы не исключают, а взаимно дополняют действие друг друга.

Кроме того, как уже отмечалось, использование права на односторонний отказ допускается только по отношению к договорным обязательствам, т.е. положения статьи 310 и пункта 3 статьи 450 ГК РФ по сути распространяются на одни и те же случаи.

Для решения поставленного вопроса важное значение также имеет цель, которую преследовал законодатель, ограничивая участников оборота в использовании права на односторонний отказ только обязательствами, связанными с предпринимательской деятельностью. Предоставление такой возможности в иных случаях, когда стороны, заключающие договор, экономически неравны, может привести к ущемлению интересов более слабой из них. Слабая сторона, которой, как правило, является гражданин, во-первых, в меньшей степени способна влиять на определение условий договора, а во-вторых, не всегда в состоянии предвидеть те последствия, к которым может привести реализация контрагентом права на односторонний отказ. Сказанное также подтверждает, что предусмотренный статьей 310 ГК РФ запрет вряд ли допускает возможность существования исключений из него.

Норма 3 пункта статьи 450 ГК РФ, устанавливая, что при одностороннем отказе от исполнения договора полностью или частично договор считается расторгнутым или измененным, позволяет рассматривать односторонний отказ от исполнения договора как один из способов расторжения договора наряду с расторжением договора по требованию одной из сторон в судебном порядке и расторжением договора по соглашению сторон. Данное положение является основанием для применения к последствиям одностороннего отказа общих правил о последствиях, вызванных расторжением договора (статья 453 ГК РФ). Разумеется, это может иметь место в тех случаях, когда иное не установлено специальными нормами об одностороннем отказе.

При использовании одностороннего отказа наряду с другими способами расторжения договора следует учитывать, что каждый из этих способов выполняет свою задачу при прекращении договорных отношений. В силу того, что односторонний отказ осуществляется по усмотрению одной стороны договора, а основания его совершения не подвергаются судебной оценке, он носит исключительный характер. В связи с этим следует осторожно подходить к высказываемым в литературе предложениям сделать его, при отсутствии согласия другой стороны, приоритетным способом расторжения договора. Вряд ли можно поддержать точку зрения И.В. Ульянова, в соответствии с которой в этих случаях «судебная процедура лишь неоправданно усложняет процесс реализации права на изменение или расторжение договора. Ее необходимо сохранить лишь в редких случаях, исходя из специфики конкретных обязательств (например, если отказывающейся от изменения или расторжения договора стороной является гражданин-потребитель)» [50, с. 13].

Несмотря на разницу, существующую между односторонним отказом от исполнения и другими способами расторжения договора, прежде всего расторжением договора в судебном порядке по требованию одной из сторон, необходимо иметь в виду следующее. При одностороннем отказе от исполнения договора для того, чтобы договор считался расторгнутым, управомоченной стороне достаточно уведомить о совершении отказа его адресата. Однако это не лишает ее права в случае необходимости (например, для урегулирования имущественных последствий отказа) обратиться с требованием о расторжении договора в суд. Основанием для такого обращения будут служить нормы, предоставляющие ей право на отказ. Этот вывод можно проиллюстрировать следующим примером.

Индивидуальный предприниматель обратился в Арбитражный суд Кировской области с иском к ООО «Вятка-Интерьер» о расторжении договора и взыскании (с учетом уточнения требований) 49075 руб. разницы между выплаченным в счет договора авансом и стоимостью выполненных подрядных работ. Заявленные требования были мотивированы следующим.

Между индивидуальным предпринимателем и ООО «Вятка-Интерьер» 17 ноября 2003 г. был заключен договор подряда, в соответствии с которым ООО «Вятка-Интерьер» (подрядчик) обязалось по заданию индивидуального предпринимателя (заказчика) выполнить работы по внутренней отделке помещения кафе-шашлычной.

Посчитав, что работы на объекте практически не ведутся, индивидуальный предприниматель обратился к ООО «Вятка-Интерьер» с предложением расторгнуть договор и возвратить разницу между стоимостью выполненных работ и выплаченным авансом. ООО «Вятка-Интерьер» в своем ответе на претензию не выразило согласия с предложением истца расторгнуть договор и выплатить указанные суммы, что и послужило основанием для обращения заказчика в суд.

Суд первой инстанции иск удовлетворил, сославшись при этом на пункт 3 статьи 450 ГК РФ и статьи 717 ГК РФ; судами апелляционной и кассационной инстанций это решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции в своем Постановлении также указал, что требования индивидуального предпринимателя соответствуют положениям статьи 717 ГК РФ, согласно которой заказчик может в любое время до сдачи ему результата работы отказаться от исполнения договора, уплатив подрядчику часть установленной цены пропорционально части работы, выполненной до получения извещения об отказе заказчика от исполнения договора [16].

В данной ситуации суды применили статью 717 ГК РФ без учета причин, послуживших основанием для обращения в суд. Однако здесь важно другое. Требованиям истца в полной мере соответствовала другая норма, предусмотренная положениями о договоре подряда: пункта 2 статьи 715 ГК РФ устанавливает, что, если подрядчик не приступает своевременно к исполнению договора подряда или выполняет работу настолько медленно, что ее окончание к сроку становится явно невозможным, заказчик вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возмещения убытков. Считая, что имущественные последствия отказа могут быть урегулированы только в результате вмешательства суда, истец мог заявить требование о расторжении договора, руководствуясь именно этим правилом.

В судебной практике иногда возникают проблемы при разграничении одностороннего отказа с другими способами расторжения договора. В отдельных случаях это связано с ошибками в терминологии, которые довольно часто допускаются в договорной практике. Имеется в виду ситуация, когда при формулировании условий договора, наделяющих его участников правом на односторонний отказ, вместо термина «односторонний отказ от исполнения договора» употребляется термин «одностороннее расторжение» или «расторжение договора в одностороннем порядке».

М.И. Брагинский приравнивает право потребовать досрочного исполнения или прекращения обязательства к праву осуществить односторонний отказ от его исполнения [28, с. 256]. Действительно, право требовать изменения или прекращения обязательства, как и право на односторонний отказ, является исключением из принципа неизменности обязательства и может быть использовано только в установленных законом случаях. Однако такая точка зрения все же требует дополнительного уточнения.

Определяющий характер при разграничении этих прав имеет выявление различий между двумя требованиями, возникающими у кредитора, - требованием о досрочном исполнении обязательства и требованием о его прекращении.

Предоставление кредитору права требовать досрочного исполнения обязательства означает возникновение у него возможности в одностороннем порядке потребовать приближения срока исполнения обязательства должником. Следовательно, при предъявлении такого требования изменяются лишь сроки исполнения обязательства, но его характер и цель - надлежащее исполнение - не меняются. Реализация этого права оправданна тогда, когда исполнение носит срочный характер - имеются в виду денежные обязательства, обязательства по передаче вещи по договору купли-продажи.

Осуществление права требовать прекращения обязательства, напротив, имеет практический смысл, когда между сторонами существуют договорные отношения, носящие длящийся характер. В этой ситуации заявление кредитором требования о прекращении обязательства одновременно означает и его односторонний отказ от исполнения собственного обязательства. Например, заказчик, предъявляя подрядчику требование прекратить работы по договору строительного подряда, одновременно отказывается от дальнейшей оплаты этих работ.

Таким образом, речь здесь идет об одностороннем отказе кредитора от исполнения договора в целом, причем такой отказ обусловлен наступлением обстоятельств, предусмотренных законом, и не связан при этом с нарушением должником договорных обязательств.

3. Прекращение обязательств по обстоятельствам, не зависящим от воли сторон

3.1 Совпадение должника и кредитора в одном лице

Обязательство представляет собой относительное гражданское правоотношение, содержание которого составляют взаимные права и обязанности его сторон и в силу которого должник обязан совершить в пользу кредитора определенное действие либо воздержаться от такового, а кредитор вправе требовать от должника исполнения его обязанности.

Совпадение в одном лице управомоченной по обязательству стороны и обязанной (конфузия - от лат. confusio, совпадение) влечет прекращение обязательственного правоотношения в силу отсутствия субъектов такового. Данное основание прекращения обязательства поименовано в статье 413 ГК РФ.

Совпадение должника и кредитора в одном лице может происходить как в результате универсального (общего) правопреемства (что в отношении граждан имеет место при наследовании, в отношении юридических лиц - при реорганизации в форме слияния или присоединения), так и вследствие сингулярного (частного) правопреемства.

В качестве примеров сингулярного правопреемства, приводящего к совпадению обязанного и управомоченного лица, могут быть приведены следующие казусы. Лицо, являющееся должником организации по оплате полученной по договору поставки продукции, приобретает принадлежащее данной организации предприятие как имущественный комплекс, и в состав данного предприятия включено в том числе и право требования по названному выше договору. Комиссионер, исполнив комиссионное поручение на приобретение прав (требований) по обязательствам, в которых комитент является должником, передает данные имущественные права комитенту. Поручитель или залогодатель (третье лицо) до наступления срока исполнения по обеспечиваемому обязательству приобретает у кредитора право требования по данному обязательству, что влечет прекращение акцессорного обязательства. Прекращение обеспечительного обязательства в результате совпадения должника и кредитора в одном лице будет иметь место в ситуации, когда кредитное учреждение, предоставившее банковскую гарантию в обеспечение исполнения обязательств по облигациям, эмитированным принципалом, приобретает данные облигации у держателей и предъявляет требования по ним эмитенту (прекращение обязательств гаранта происходит в части, пропорциональной стоимости указанных облигаций в объеме эмиссии).

Если в обязательстве на стороне должника участвует несколько лиц, обязанности которых являются солидарными, то совпадение в одном лице кредитора и одного из солидарных должников влечет прекращение данного обязательства в целом. При этом в порядке регресса возникает долевое обязательство, в котором субъект, в чьем лице произошло указанное совпадение, выступает кредитором и вправе требовать исполнения с прочих содолжников в равных долях за вычетом доли долга, приходившейся на него самого (пункт 2 статьи 325 ГК РФ). Следует отметить, что изложенное правовое решение, закрепленное в российском законодательстве, не является единственно возможным.

Совпадение должника и кредитора в одном лице по обязательству, предметом которого является индивидуально-определенная вещь, может наступить в результате приобретения права собственности на данную вещь стороной указанного обязательства. Это имеет место в случае, когда вещь обременена правом иного лица, возникшим из обязательства (например, правом пользования - при аренде или найме жилого помещения, правом на получение удовлетворения преимущественно перед другими кредиторами из стоимости вещи - при залоге), и данное лицо приобретает право собственности на эту вещь. Соответственно, при приобретении заложенной вещи залогодержателем прекратятся обязательства, возникшие из договора залога. Аналогичные последствия наступят в отношении обязательств, возникших из договора аренды, при покупке арендованной вещи арендатором.

Совпадение должника и кредитора в одном лице может явиться следствием приобретения права требования платежа определенной денежной суммы, удостоверенного денежной ценной бумагой, лицом, поименованным в ней в качестве обязанного (например, до наступления срока платежа плательщик по векселю или эмитент облигаций приобретает соответствующие ценные бумаги у их держателей). При этом следует отметить, что поскольку имущественное право, будучи выраженным в ценной бумаге, после его приобретения обязанным лицом может быть вновь им отчуждено, то прекращение удостоверенного ценной бумагой обязательства, в силу одного лишь факта ее приобретения обязанным лицом, не происходит.

Таким образом, прекращение вексельного обязательства в результате совпадения в лице держателя векселя субъекта, обязанного и управомоченного по векселю, происходит условно и постольку, поскольку права по данной ценной бумаге не будут им переданы в последующем иному лицу.

В литературе как пример прекращения обязательства в результате совпадения должника и кредитора в одном лице приводится случай приобретения (выкупа) акционерным обществом размещенных им акций или перехода доли в уставном капитале обществу с ограниченной ответственностью. Представляется, что с этим можно согласиться, имея в виду, что корпоративные правоотношения по своему содержанию включают как корпоративные права (право на участие в управлении делами общества и получение информации о его деятельности), так и обязательственные (право на участие в распределении прибыли и на получение ликвидационной квоты). Вместе с тем следует обратить внимание на следующие особенности, которые возможно проиллюстрировать на примере приобретения акционерным обществом размещенных им акций.

Прекращение обязательства в результате совпадения должника и кредитора в одном лице и, как следствие, погашение акций в момент их приобретения акционерным обществом наступает только в случае, если выкуп данных ценных бумаг у акционеров производится на основании решения об уменьшении уставного капитала путем приобретения акций в целях сокращения их общего количества (пункт 1, 3 статьи 72 Федерального закона «Об акционерных обществах» [8]).

Вместе с тем Закон об акционерных обществах позволяет обществу приобретать эмитированные им акции и при отсутствии цели уменьшения уставного капитала с соблюдением при этом определенных условий (количество приобретаемых акций не должно превышать 10 процентов от уставного капитала общества, и они должны быть реализованы обществом третьим лицам не позднее одного года с даты их приобретения). Кроме того, в некоторых случаях (при реорганизации общества, совершении крупной сделки, внесении изменений и дополнений в устав общества, ограничивающих права акционеров) общество обязано осуществить выкуп акций по требованиям акционеров, которые голосовали против принятия соответствующих решений или не принимали участие в голосовании. В приведенных примерах, когда приобретение или выкуп обществом собственных акций осуществляется при отсутствии обязанности по их погашению, прекращение удостоверенных акций имущественных прав в момент приобретения акций обществом не происходит.

Не приводит к прекращению корпоративного правоотношения также и переход от участника к обществу с ограниченной ответственностью доли в уставном капитале. Данный переход имеет место при исключении или выходе участника из общества, при несогласии участников общества на переход доли участника к его правопреемникам при универсальном правопреемстве, при приобретении обществом доли по требованию участника в установленных законом случаях, а также по ряду иных оснований. В названных случаях прекращение не происходит, поскольку общество вправе принять решение либо об отчуждении принадлежащих ему долей, или об их распределении между всеми участниками общества, либо об уменьшении уставного капитала путем погашения указанных долей. Соответственно, прекращение корпоративных правоотношений наступает не в момент приобретения обществом доли, а в момент ее погашения в результате реализации решения об уменьшении уставного капитала.

3.2 Невозможность исполнения обязательств

Невозможность исполнения обязательства является одним из предусмотренных Гражданским кодексом РФ оснований его прекращения. В настоящее время прекращению обязательства невозможностью исполнения посвящены статьи 416 и 417 ГК РФ. Как показывает анализ судебной практики, в связи с применением статьи 417 ГК РФ возникают непростые вопросы.

Согласно 1 пункта статьи 416 ГК РФ обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Пункт 2 статьи 416 ГК РФ предусматривает, что в случае невозможности исполнения должником обязательства, вызванной виновными действиями кредитора, последний не вправе требовать возвращения исполненного им по обязательству. Отсюда следует, что, если ни одна из сторон не отвечает за невозможность исполнения обязательства, кредитор вправе требовать возвращения исполненного по обязательству.

Общие правила российского гражданского законодательства о прекращении обязательства в связи с невозможностью исполнения не претерпели принципиальных изменений.

Новеллой является включение в ГК РФ статьи 417 в качестве специальной нормы, посвященной последствиям юридической невозможности исполнения обязательства. В пункте 1статьи 417 ГК РФ устанавливается, что, если в результате издания акта государственного органа исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части, а стороны, понесшие в результате этого убытки, вправе требовать их возмещения в соответствии со статьями 13 и 16 ГК РФ. Пункт 2 статьи 417 ГК РФ предусматривает, что в случае признания в установленном порядке недействительным акта государственного органа, на основании которого обязательство прекратилось, обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора.

Статьи 416 и 417 ГК РФ соотносятся между собой как общая (статья 416 ГК РФ) и специальная (статья 417 ГК РФ) нормы. Издание акта государственного органа, вследствие которого исполнение становится невозможным, является обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает, поэтому, если бы пункта 1статьи 417 ГК РФ не существовало, обязательство в этом случае прекратилось бы на основании пункта 1 статьи 416 ГК РФ. Упоминание в п. 1статьи 417 ГК РФ о праве сторон требовать возмещения убытков в соответствии со статьи 13 и 16 ГК РФ также не привносит ничего нового, поскольку и без этого упоминания стороны вправе требовать возмещения убытков в случае признания соответствующего акта государственного органа недействительным. Таким образом, есть основания считать пункт 1статьи 417 ГК РФ избыточной нормой, не производящей самостоятельного правового эффекта.

Что касается пункта 2 статьи 417 ГК РФ, то установленное в нем правило действительно производит эффект, который не возникал бы в отсутствие этой нормы. Речь идет об установленном в этой норме общем правиле о восстановлении обязательства в случае признания акта государственного органа недействительным. Это общее правило пункт 2 статьи 417 ГК РФ представляет собой изъятие из еще более общего правила, вытекающего из 1 пункта статьи 416 ГК РФ, согласно которому в случае невозможности исполнения обязательство прекращается необратимо, то есть без возможности его дальнейшего восстановления. Однако ради этого эффекта вряд ли имело смысл вводить в ГК РФ отдельную норму - статьи 417 ГК РФ. Более логично было бы дополнить статью 416 ГК РФ пунктом следующего содержания: «В случае прекращения обязательства в результате издания акта государственного органа, повлекшего невозможность исполнения обязательства, и признания впоследствии в установленном порядке этого акта недействительным обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора».

Любое излишество в законодательстве, особенно если оно сопряжено с небрежностью законодателя, создает дополнительные проблемы, что можно проиллюстрировать на примере дела, о котором идет речь в п. 4 Обзора.

В этом деле истец обратился в арбитражный суд с иском к ответчику о взыскании неустойки в связи с неисполнением последним обязательства по предоставлению аванса. Между сторонами был заключен договор строительного подряда, в соответствии с которым истец обязался построить перерабатывающее предприятие на земельном участке, принадлежащем ответчику на праве собственности. Ответчик нарушил обязательство в части своевременного предоставления истцу аванса, поэтому последним был предъявлен иск в суд. Ответчик просил суд отказать истцу в иске, ссылаясь на то, что его обязанности перед истцом прекратились в связи с изданием после заключения договора постановления главы администрации муниципального образования, в результате которого исполнение обязательства стало невозможным (статья 417 ГК РФ), поскольку этим постановлением земельный участок был изъят для муниципальных нужд.

Суд первой инстанции не согласился с мнением ответчика и удовлетворил иск, исходя из того, что основанием прекращения обязательства, предусмотренным статьей 417 ГК РФ, является невозможность исполнения в связи с изданием акта государственного органа, к которым относятся федеральные органы и органы субъектов РФ. Акты органов местного самоуправления в этой норме не упомянуты, поэтому суд первой инстанции счел статью 417 ГК РФ неприменимой к отношениям сторон договора.

Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и отказал в удовлетворении иска. Позиция суда кассационной инстанции состояла в следующем. Согласно пункта 1 статьи 417 ГК РФ, если обязательство прекратилось в результате издания акта государственного органа и стороны понесли в результате этого убытки, они вправе требовать их возмещения, исходя из статьи 13 и 16 ГК РФ, которые устанавливают одинаковый порядок возмещения причиненных гражданину или юридическому лицу убытков в результате незаконных действий (бездействия) как государственных органов, так и органов местного самоуправления. Отсюда следует, что указанные убытки могут возникнуть и при издании акта органа местного самоуправления, в том числе делающего невозможным исполнение обязательства. Далее суд кассационной инстанции указал, что толкование положений статьи 13, 16, 417 ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что обязательство может быть прекращено в связи с невозможностью исполнения и в тех случаях, когда издан акт органа местного самоуправления. Вместе с тем суд кассационной инстанции признал, что, поскольку вопрос о последствиях издания органом местного самоуправления акта, сделавшего исполнение обязательства невозможным, законом прямо не урегулирован, подлежит применению пункта 1 статьи 6 ГК РФ (аналогия закона). Сходные отношения регулирует статью 417 ГК РФ, которая должна применяться к рассматриваемым отношениям. Исходя из такой позиции, суд кассационной инстанции сделал вывод о том, что обязательства сторон, возникшие из договора строительного подряда, прекратились в силу статьи 417 ГК РФ.

Правильность вывода суда кассационной инстанции о прекращении обязательства не вызывает сомнения, однако мотивировочная часть представляется избыточной и не вполне точной.

Действительно, законодатель по небрежности забыл упомянуть в статье 417 ГК РФ об актах органов местного самоуправления. Но путем распространительного толкования статьи 417 ГК РФ во взаимосвязи со статьей 13 и 16 ГК РФ ее действие можно распространить и на такие акты, и суд кассационной инстанции вполне убедительно это показал. Использовать же статью 417 ГК РФ в порядке аналогии закона (пункт 1статьи 6 ГК РФ) в данном случае, как представляется, не было достаточных оснований, поскольку гражданским законодательством урегулированы отношения, возникающие в связи с невозможностью исполнения обязательства, и если отдельная причина невозможности исполнения не указана в законе, ее можно ввести в сферу действия определенной нормы, например, статья 417 ГК РФ путем ее распространительного толкования. Но этот нюанс не имеет существенного значения.

Действие пункта 1 статьи 416 ГК РФ распространяется на любые не зависящие от сторон обстоятельства, повлекшие невозможность исполнения обязательства, поэтому только для признания обязательства прекращенным вследствие издания акта органа местного самоуправления, делающего исполнение невозможным, вовсе не было необходимости пытаться применить пункт 1 статьи 417 ГК РФ - вполне можно было признать обязательство прекращенным на основании пункта 1 статьи 416 ГК РФ.

Другое дело, если бы акт органа местного самоуправления был признан недействительным и спор шел по поводу признания обязательства возобновленным в соответствии с пункта 2 статьи 417 ГК РФ. В таком споре обойтись без применения пункта 2 статьи 417 ГК РФ (в порядке распространительного толкования или аналогии закона) было бы невозможно, поэтому позиция суда кассационной инстанции, изложенная в пункт 4 Обзора, имела бы важное значение для его правильного решения.

Для применения статьи 417 ГК РФ представляет интерес и дело, представленное в пункте 5 Обзора. Здесь истец обратился в арбитражный суд с иском к ответчику о взыскании убытков в связи с неисполнением обязательства. Между сторонами заключен договор, в соответствии с которым ответчик обязался осуществлять определенную деятельность, которой он был вправе заниматься только на основании лицензии и имел таковую на момент заключения договора. В дальнейшем, в связи с неоднократными нарушениями ответчиком лицензионных требований и условий, эта лицензия была аннулирована судом по заявлению уполномоченного государственного органа. Ответчик счел обязательство прекращенным на основании пункта 1 статьи 417 ГК РФ с предусмотренными в этой норме последствиями, то есть без обязанности возместить другой стороне причиненные ей убытки.

Истец же считал, что ссылка ответчика на прекращение обязательства в связи с невозможностью исполнения является несостоятельной, поскольку ответчик был лишен лицензии вследствие своих неправомерных действий, то есть он сам способствовал невозможности исполнения обязательства.

Суд признал позицию истца обоснованной и иск удовлетворил, исходя из того, что согласно пункта 1 статьи 416 ГК РФ обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Одним из таких обстоятельств является прекращение обязательства в результате издания акта государственного органа (пункт 1 статьи 417 ГК РФ), в том числе связанного с лишением лицензии на осуществление определенного вида деятельности. Однако в рассматриваемом случае лишение ответчика лицензии было вызвано его неправомерными действиями, то есть обстоятельством, за которое он отвечает. Поскольку наступила фактическая невозможность исполнения обязательства в натуре по вине ответчика, то, как счел суд, прекратилось обязательство ответчика по осуществлению деятельности в натуре, но не обязанность возместить убытки, вызванные тем, что исполнение в натуре не последовало. Основываясь на такой позиции, суд удовлетворил иск.

Применительно к п. 5 Обзора необходимо уточнить, что в рассматриваемом случае обязательство не прекратилось, поскольку как пункт 1 статьи 416 ГК РФ, так и ее частный случай - пункт 1 статьи 417 ГК РФ предусматривают прекращение обязательства невозможностью исполнения лишь в случае, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Именно поэтому пункт 1 статьи 417 ГК РФ предусматривает взыскание убытков не с одной из сторон обязательства, а с соответствующего публично-правового образования (Российской Федерации, ее субъекта или муниципального образования). Если же невозможность исполнения вызвана обстоятельством, за которое одна из сторон отвечает (как это и произошло в данном случае), то обязательство не прекращается, то есть договор продолжает существовать. Поэтому истец был вправе требовать расторжения договора и возмещения убытков, причиненных ему в результате неисполнения ответчиком своей предусмотренной договором обязанности.

должник кредитор обязательство прекращение

3.3 Смерть гражданина, ликвидация юридического лица

Обязательство, неразрывно связанное с личностью должника или кредитора, в случае смерти гражданина, являвшегося соответственно в данном обязательстве должником или кредитором, прекращается. В обязательствах личного характера недопустимо правопреемство, а потому имущественные права и обязанности, составляющие его содержание, не включаются в состав наследства при смерти гражданина - стороны обязательства, а само обязательство прекращается.

Статья 418 ГК РФ, посвященная данному основанию прекращения обязательства, определяя существо обязательства личного характера, указывает, что неразрывная связь обязательства с личностью стороны проявляется, как правило, в том, что исполнение, представляя собой чисто личное действие, не может быть произведено без личного участия должника (например, при создании автором литературного произведения) либо оно предназначено лично для кредитора (например, при пожизненной ренте или пожизненном содержании с иждивением, при возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья). Личность должника, как правило, имеет значение в обязательствах по возмездному оказанию услуг, что нашло отражение в статье 780 ГК РФ, установившей в качестве общего правила обязанность исполнителя оказывать услуги лично, при этом возможность возложения исполнения на иное лицо должна быть прямо предусмотрена договором.

Следует учитывать, что связь обязательства с личностью стороны может наличествовать не только в указанных выше случаях, но и проявляться иным образом (например, как следствие лично доверительного характера отношений сторон). Несомненно, доверие сторон является предпосылкой совершения любого договора, но при этом имеются такие договорные обязательства, само существо которых опирается на взаимное доверие их участников и утрата которого является основанием для расторжения договора в одностороннем порядке любой из сторон без объяснения мотивов.

В литературе к числу лично-доверительных обязательств традиционно относят обязательства, возникающие из договора поручения. Исполнение данного обязательства по характеру действий, составляющих его содержание, как правило, хотя и возможно любым лицом, а не только поверенным, последний в силу фидуциарности отношений не вправе при отсутствии установленных законом условий (вынужденность к тому силою обстоятельств и в целях охраны интересов кредитора) без согласия кредитора возложить исполнение на третье лицо. Лично-доверительный характер обязательств из договора поручения влечет невозможность правопреемства при смерти доверителя или поверенного и, как следствие, их прекращение (пункт 1 статьи 977 ГК РФ). При этом следует учитывать, что речь идет о прекращении действия договора поручения на будущее время. Возникшее вследствие исполнения договора имущественное право требования уплаты вознаграждения (при возмездности данного договора) не прекращается, а включается в состав наследственного имущества. На наследников поверенного также возлагается ряд возникших из договора обязательств: по принятию мер, необходимых для охраны имущества доверителя, и по передаче данного имущества доверителю (статья 979 ГК РФ).

К числу фидуциарных сделок относится также договор простого товарищества, по которому лица (товарищи), объединив свои вклады, действуют по взаимному согласию для достижения общей цели, принимая на себя общие обязательства, по которым в зависимости от цели деятельности и вида обязательства (договорное или внедоговорное) несут всем своим имуществом либо солидарную, либо долевую ответственность. Лично-доверительный характер отношений товарищей, являющийся необходимым условием осуществления общей деятельности в рамках союза, означает невозможность правопреемства в отношении прав и обязанностей товарища в случае его смерти.

При смерти товарища договор простого товарищества в силу пункта 1 статьи 1050 ГК РФ прекращается либо в целом (если договором или последующим соглашением участников не предусмотрено сохранение договора в отношениях между остальными товарищами), либо в части обязательств, возникших из данного договора в отношении умершего участника (при отказе товарищей в замещении умершего товарища его наследниками). В первом случае возникает правоотношение, содержание которого составляют взаимные права и обязанности товарищей и третьих лиц, связанные с распределением общего имущества и удовлетворением требований кредиторов по неисполненным общим обязательствам. Во втором - наступает прекращение обязательств и прав, вытекающих из участия в совместной деятельности и связанных с осуществлением данной деятельности на будущее время, с возникновением у наследников права на получение доли в общем имуществе.

Помимо договора поручения и договора простого товарищества, смерть гражданина как основание прекращения договора предусмотрена во второй части ГК РФ, в частности, для следующих договорных обязательств:

а) для договора комиссии - при смерти комиссионера (статья 1002 ГК РФ);

б) для агентского договора - при смерти агента (статья 1010 ГК РФ);

в) для договора доверительного управления имуществом - при смерти доверительного управляющего (пункт 1 статьи 1024 ГК РФ).

Вопрос об отнесении указанных договоров к числу фидуциарных сделок является дискуссионным. Вместе с тем нельзя отрицать, что личность лица, обязанного к совершению действий, составляющих предмет поручения, имеет весьма серьезное значение для кредитора (комитента, принципала, учредителя управления), поскольку от профессионализма, проявленного данным лицом при осуществлении поручения, зависит размер получаемой выгоды или, что не исключено, убытков. Соответственно, данные обязательства могут быть отнесены к числу неразрывно связанных с личностью должника, и смерть последнего влечет их прекращение [35, с. 8].

Прекращение обязательства личного характера смертью гражданина, являвшегося должником, не лишает кредитора права требовать от наследников должника в порядке статьи 1175 ГК РФ денежного возмещения стоимости исполнения, которое было предоставлено им и за которое не было получено от должника встречного удовлетворения. Правовым основанием данных требований являются нормы, регулирующие обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60 ГК РФ). Так, например, заказчик, уплативший аванс по авторскому договору заказа, вправе в случае смерти автора претендовать на удовлетворение притязания в сумме уплаченного аванса за счет наследственного имущества. Комитент вправе требовать от наследников комиссионера передачи вещей, поступивших от комитента к комиссионеру либо приобретенных последним в рамках исполнения комиссионного поручения, а при отсутствии таковых - возмещения их стоимости.

Ликвидация юридического лица влечет его прекращение без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства к другим лицам, в связи с чем по общему правилу обязательства юридического лица в результате ликвидации прекращаются (статья 419 ГК РФ).

Обязательства, в которых ликвидированное юридическое лицо выступало на стороне кредитора. Возникшие из данных обязательств имущественные права, как правило, либо уступаются ликвидируемым юридическим лицом кредиторам в процессе расчетов с ними, либо переходят к его участникам (учредителям, собственнику) - после завершения расчетов. Прекращение же данных обязательств имеет место только в случаях, когда о них не было известно ликвидационной комиссии, в силу чего соответствующие имущественные права до момента завершения ликвидации не были уступлены ни кредиторам, ни участникам (учредителям, собственнику) ликвидированного юридического лица.