Проблемные вопросы квалификации убийств

Следует отметить, что в юридической литературе вопрос о конструкции объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, является дискуссионным. Одни ученые выделяют в рамках ст. 106 УК РФ две ситуации, предусматривающие ответственность за детоубийство: 1) убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов; 2) убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости См.: Борзенков Г.Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья. Учебно-практическое пособие. М., 2006. С. 82-83.. Другие авторы, оперируя положениями действующего уголовного законодательства, предлагают выделять три условия, необходимые для квалификации противоправных деяний в рамках указанной нормы, отделяя психотравмирующую ситуацию от психического состояния матери См.: Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельства. СПб., 2001. С. 10; Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ.ред. А.Э. Жалинского. М., 2006. С. 319., что, на наш взгляд, представляется более правильным.

В данном случае предметом многочисленных споров является правомерность закрепления терминологии «во время родов». По нашему мнению, убийство - это преступление с материальным составом, то есть для его окончания необходимо последствие в виде смерти. Смерть причиняется человеку, а не плоду, как в данном случае. Учитывая, что новорожденный ребенок - это ребенок уже родившийся, возникает закономерный вопрос, как во время родов можно совершить убийство «новорожденного». Действительно, в настоящее время в науке уголовного права значительно превалирует утверждение, что моментом начала предоставления уголовно-правовой охраны жизни считается начало физиологических родовСоловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. 2006. № 8; . Однако мы поддержим мнение Н.Ш. Козаева, полагающего, что в литературе ошибочно отождествляются два понятия: момент начала уголовно-правовой охраны жизни и момент начала жизни. В первом случае практически всегда речь идет не просто о появлении любой живой субстанции, а именно об автономной человеческой особи, способной к развитию и социализации Козаев Н.Ш. Вопросы уголовно-правовой охраны жизни в свете современных достижений научно-технического прогресса // Медицинское право. 2014. № 2..

На основании вышеизложенного, мы полностью поддерживаем точку зрения Д.С. Князева, который считает, что во избежание проблем квалификации преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, необходимо исключить из диспозиции данной статьи квалифицирующий признак «во время родов» Князев Д.С. Проблемы квалификации убийства матерью новорожденного ребенка и пути их преодоления // Российский следователь. 2010. № 16. С. 17 - 19..

Во втором варианте речь идет также об убийстве новорожденного ребенка непосредственно после родов, которое означает, что оно совершается в течение относительно непродолжительного времени. Здесь используется судебно-медицинский критерий определенной длительности периода новорожденности, который равен 24 часам с момента появления ребенка на свет. Убийство матерью новорожденного по истечении суток подлежит квалификации по ст. 105 УК.

Убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей обстановки, не связывает ответственность со столь узким промежутком времени. Психотравмирующая обстановка может возникнуть до родов, во время родов или некоторое время спустя. Однако данное явление не находит своей логической связи с периодом новорожденности, так как конструктивным признаком названного деяния является психологическое состояние матери, вызванное родами или наличием психотравмирующие факторов, а не критерии новорожденности. Обстоятельства, оказывающие травмирующее влияние на психику, в результате которых новорожденный лишается жизни, могут возникнуть с одинаковой степенью вероятности, как до родов, так и в течение периода новорожденности, а также после него и существовать сколь угодно.

Применение при этом педиатрического критерия (один месяц) является неоправданным. Более того, закрепление психотравмирующей ситуации в качестве одного из признаков объективной стороны является ошибочным. Представляется, лишь одно наличие психотравмирующей ситуации при убийстве новорожденного не может служить основанием, позволяющим отнести деяние к убийству, совершенному при смягчающих обстоятельствах. Эта ситуация будет иметь значение только тогда, когда она проявилась в возникновении психического расстройства, не исключающего вменяемости, в том числе, так называемого послеродового психоза.

Таким образом, мы поддерживаем точку зрения некоторых авторов о необходимости исключения понятия «психотравмирующая ситуация» из диспозиции ст. 106 УК РФ Дядюн К.В. Убийство матерью новорожденного ребенка: вопросы объективной стороны состава // Адвокат. 2013. N 11; Кривошеин П. Убийство матерью новорожденного ребенка // Уголовное право. 2005. N 2. С. 39 - 40; Сердюк Л. Детоубийство: вопросы правовой оценки // Российская юстиция. 2003. N 11. С. 44; Волкова Т. Правовая защита права на жизнь новорожденного // Законность. 2004. N 4. С. 9 - 10..

Субъект рассматриваемого нами преступления специальный, которым является женщина - мать новорожденного ребенка. Уголовная ответственность матери за убийство своего новорожденного ребенка наступает по достижении ею 16-летнего возраста. Законодатель, видимо, мотивировал это тем, что мать новорожденного ребенка в 14 лет не может осознавать всю ответственность материнства, саму ее сущность. Однако в последнее время возрастает тенденция материнства именно малолетними матерями - 14, 15, а то и 12 лет, обусловленная более быстрым половым созреванием и ранним началом половой жизни. В случае если роженица не достигла возраста 14 лет, проблем с точки зрения уголовной ответственности нет. Она не подлежит уголовной ответственности в силу не достижения необходимого для этого возраста. Но как быть, если мать, убившая своего ребенка, старше 14, но младше 16 лет?

Есть авторы, которые считают, что в данном случае имеет место законодательный пробел, так как в этом случае несовершеннолетний будет подвергаться более строгому наказанию, чем взрослыйГрубова Е.И. Нормы об убийстве матерью новорожденного ребенка // Российский следователь. 2008. № 12.. Так, 14-летней женщине, лишившей жизни своего новорожденного ребенка, грозит лишение свободы от восьми до двадцати лет по ст. 105 УК РФ, а 16-летней - лишь до пяти лет. В данном случае нарушается принцип справедливости, так как, опираясь на смысл гл. 14 УК РФ «Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних», ясно, что за совершение подобных деяний несовершеннолетние не могут подвергаться более строгим мерам ответственности, чем взрослые.

Как следует из диспозиции ст. 106 УК РФ, исполнителем преступления, предусмотренного данной статьей, может быть только мать новорожденного ребенка. Однако, признавая в качестве субъекта убийства мать новорожденного ребенка, необходимо уточнить ряд вопросов, возникновение которых на практике может вызвать трудности при квалификации виновных действий детоубийцы.

Интересную тему для исследования в данном контексте предлагает профессор Н.Г. Иванов, который ставит вопрос о том, является ли суррогатная мать субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ См.: Иванов Н.Г. Убийство суррогатной матерью новорожденного ребенка // Российская юстиция. 2005. № 12.. Весьма сложная ситуация складывается и в том случае, если новорожденного ребенка убивает генетическая мать, которой ребенок был отдан с согласия суррогатной матери и которая была официально записана в качестве матери в книге записей рождений. В данных ситуациях, как предлагает профессор Н.Г. Иванов, во избежание проблем, связанных с квалификацией убийства суррогатной матерью новорожденного ребенка, целесообразно изменить название и диспозицию ст. 106 УК РФ, изложив ее в такой редакции «Убийство женщиной рожденного ею ребенка». По его мнению, предлагаемая редакция в состоянии примирить дух и букву закона Там же..

Исходя из всего вышеизложенного, можно предложить следующую редакцию ст. 106 УК РФ:

«Статья 106. Убийство новорожденного ребенка

1. Убийство женщиной рожденного ею ребенка в период после родов, совершенное в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, -

наказывается..

2. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные в отношении двух и более рожденных детей, -

наказываются…».

Следующим видом привилегированного убийства является убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК). Квалификация преступления, предусмотренного ст. 107 УК РФ, представляет нередко определенные трудности, о чем может свидетельствовать статистика: в 26,2% случаев совершения убийств в состоянии аффекта преступнику было предъявлено обвинение по ст. 107 УК РФ, причем в 62,2% случаев ошибочная квалификация содеянного была исправлена судом при вынесении приговора, а в 11,6% случаев подобная ошибка, допущенная в приговоре, была исправлена вышестоящей судебной инстанцией Гасанова О.Я. Убийство в состоянии аффекта: актуальные проблемы и особенности норм // Адвокатская практика. 2006. № 3..

Смягчение ответственности за данный вид убийства обусловлено двумя обстоятельствами: во-первых, виновный действует в особом психическом состоянии - в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения или аффекта (закон употребляет эти понятия как равнозначные); во-вторых, провоцирующим характером поведения потерпевшего, который своими действиями приводит виновного в состояние аффекта и вызывает у него намерение совершить убийство. Только сочетание названных двух обстоятельств в каждом конкретном случае дает основание для применения ст. 107 УК РФ.

Термин «аффект» впервые закреплен в новом Уголовном кодексе. В литературе существовали различные позиции по поводу легального закрепления понятия «аффект». Профессор Б. Сидоров считал правильным включить в закон только понятие «аффект», так как, по его мнению, «упрощенное, но неточное истолкование известного психологического понятия, стремление перевести его на более понятный для широкого круга язык играет не положительную роль, а наоборот, существенно затрудняет правильное и единообразное применение норм, регулирующих ответственность за преступления, совершаемые в состоянии аффекта» Сидоров Б.В. Аффект. Его уголовно-правовое и криминалистическое значение. - Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1978. - С. 41.. Другие авторы, наоборот, выступали против замены понятия «внезапно возникшего сильного душевного волнения» термином «аффект», зачастую не мотивируя свою точку зрения См., напр.: Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М.: Юрид. лит., 1994. С. 113.. Законодатель, по-видимому, воспринял компромиссную позицию, уравняв по объему понятия «внезапно возникшее сильное душевное волнение» и «аффект».

Аффект - особое психическое состояние человека, которое характеризуется кратковременностью и бурным развитием, сильным и глубоким эмоциональным переживанием, ярким внешним проявлением, сужением сознания и снижением контроля за своими действиями. Состояние физиологического аффекта сохраняет способность осознания оценки значения собственного поведения и руководства им в границах нормального течения эмоциональных процессов здорового человека. Проявляясь внешне как импульсивные, автоматизированные движения, аффективные действия сохраняют свою сознательно-волевую основу и с полным основанием могут быть отнесены к разряду волевых поведенческих актов Сидоров Б. В. Указ. соч. С. 29..

Таким образом, состояние аффекта не лишает лицо, совершившее преступление, вменяемости. Оно способно осознавать характер совершаемых действий и руководить ими. Поэтому физиологический аффект следует отличать от патологического. Последний отличается от физиологического аффекта глубоким помрачением сознания, что лишает виновного возможности осознавать свои действия и руководить ими и соответственно исключает основания уголовной ответственности.

В правовой литературе отмечалось, что «юридическая оценка преступления, совершенного в состоянии аффекта, не может ограничиваться совершением аффекта вообще, а предполагает наличие т.н. оправданного аффекта, вызванного извинительными с позиции общечеловеческой морали обстоятельствами» Будякова Т.П. Проблемы назначения судебно-психологической экспертизы аффекта // Эксперт-криминалист. 2014. № 1. .

В практике судебно-психологической и комплексной психолого-психиатрической экспертизы их квалифицируют как «эмоциональные состояния, оказывающие существенное влияние на сознание и поведение». По своей интенсивности состояния эмоционального напряжения и эмоционального возбуждения не являются физиологическим аффектом. Однако практика применения ст. 107 УК РФ показывает, что убийства, совершенные в состоянии эмоционального возбуждения или напряжения, расцениваются как совершенные в состоянии аффекта (в уголовно-правовом смысле). Так, Президиум Верховного Суда РФ, изменяя приговор по делу К., совершившей убийство с особой жестокостью Г. путем нанесения ему 78 колото-резаных ран в ответ на противоправные действия последнего, и переквалифицируя ее действия на ч. 1 ст. 107 УК РФ, обратил внимание на то, что «указание экспертов о том, что состояние К. не носило характера «физиологического аффекта» (К. находилась в состоянии эмоционального напряжения), не может в конкретном случае повлиять на объективную правовую оценку состояния осужденной в момент преступления, учитывая при этом характер поведения потерпевшего, внезапность реализации умысла на убийство» Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 5. С. 11; 2002. N 1. С. 20 - 21..

При аффекте происходит резкое сужение сознания и нарушение интеллектуального и волевого контроля за своим поведением с последующими возможными агрессивными действиями, направленными против источника эмоционального возбуждения Тухбатуллин Р.Р. Понятие аффекта как признака преступлений, предусмотренных ст. ст. 107, 113 УК РФ // Российский следователь. 2005. № 7.. Так, между супругами Ахпайдеровыми произошла ссора из-за систематического злоупотребления спиртными напитками мужа и его возвращения с работы в нетрезвом состоянии. Во время ссоры пьяный Ахпайдеров В. с перерывами во времени несколько раз избивал Ахпайдерову, затем схватил ее за плечо со сломанной ключицей, причинив ей сильную боль. Она убежала на кухню, однако словесная ссора между ними с обоюдными оскорблениями продолжалась. Тогда Ахпайдерова взяла с плиты нож и умышленно нанесла мужу удар ножом в грудь в область сердца. От полученного повреждения Ахпайдеров В. скончался через несколько минут на месте происшествия. Как пояснила Ахпайдерова в своих первоначальных показаниях, она была сильно взволнована от оскорблений, боли и обиды, от волнения она не помнила своих действий, помнила только, что нож лежал на печке, видела падение мужа, его рану и кровь и поняла, что ударила ножом. Президиум Кировского областного суда квалифицировал действия Ахпайдеровой по ст. 107 УК Постановление Президиума Кировского областного суда от 27 июня 2011 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. N 1. С. 20 - 21..

С принятием нового УК РФ другое содержание приобретает такой признак упомянутых составов, как «внезапность». В теории уголовного права на протяжении длительного времени велись споры по поводу продолжительности разрыва во времени между тяжким оскорблением или насилием и сильным душевным волнением. Профессор С. Бородин, категоричный противник разрыва во времени между возбудителем эмоции и аффективной разрядкой, указывал, что сильное душевное волнение «проявляется немедленно, как ответная реакция на тяжкое оскорбление или насилие» Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., 1994. - С. 121.. По этому же пути шла практика, допуская незначительный разрыв во времени между внешним фактором и эмоцией, однако лишь в том случае, если действия виновного были совершены в рамках возникшей и неокончившейся эмоции.

Указание в законе на такой новый фактор детерминации «аффекта», как длительная психотравмирующая ситуация, возникшая в связи с систематическим противоправным и/или аморальным поведением потерпевшего, придает «второе рождение» разработкам профессора Э. Побегайло, допускавшего случаи возникновения аффекта не сразу после противоправных действий потерпевшего, а спустя определенное время (например, человек случайно встречает на улице другого человека, который в свое время надругался над его ребенком) См.: Побегайло Э.Ф. Борьба с тяжкими насильственными преступлениями и роль органов внутренних дел в ее осуществлении. М., 1988. - С. 32..

Так, Б. на почве систематического пьянства часто устраивал скандалы в семье, ссоры и избивал жену. По этой причине ей приходилось уходить с ребенком из дома. В день происшествия муж, находясь в нетрезвом состоянии, стал издеваться над ней, а потом избил. Насилие со стороны мужа вызвало у нее внезапно возникшее сильное душевное волнение, и она нанесла ему удар ножом. От полученных телесных повреждений он умер. Действия ее обоснованно были квалифицированы по ст. 107 УК РФР Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 1.. В данном случае накопившиеся у виновной эмоциональные переживания в последний момент трансформировались в аффект гнева, который послужил почвой для мести.

Поводом возникновения аффекта названо не только противоправное поведение потерпевшего, но и аморальное. В числе противоправных поводов названо: насилие, издевательство, тяжкое оскорбление. К аморальному безнравственному поведению потерпевшего относятся супружеская измена, развратные действия с детьми и т.д. Перечень поводов возникновения аффекта, названный в УК, довольно широк. Но он не охватывает всех возможных случаев. Вот пример. Скульптор Ж. пригласил своих коллег на презентацию своих новых работ. При осмотре произведений Б. наступил на упавшую на пол сливу, поскользнулся и упал. При падении он свалил подставку, на которой стояла самая последняя и самая удачная гипсовая скульптура. В результате скульптура разбилась. Это вызвало у Ж. аффект, под влиянием которого он указкой ударил Б. по лицу и выбил ему глаз Цитировано по: Ткаченко Т. Ответственность за преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта // Законность. 1996. № 7.. В данном случае аффект возник от повода, который не был ни противоправным, ни аморальным. Возникает вопрос о квалификации преступления.

Важно отметить, что аффект почти всегда возникает как допустимое субъектом средство утвердить предполагаемую им свою правоту и самочинно наказать виновного, а терпимость, самообладание - это те личностные характеристики, которые препятствуют возникновению аффекта Гасанова О.Я. Убийство в состоянии аффекта: актуальные проблемы и особенности норм // Адвокатская практика. 2006. № 3.. Аффект может развиться у каждого человека, но не каждый человек позволяет ему развиться, поэтому избыточная фиксация на биологических, генетических началах развития аффекта затемняет главную правовую проблему - необходимость оптимизации правового менталитета граждан в целях предупреждения неправомерного поведения.

Исходя из всего вышесказанного, уместно заметить, что законодательная формула несовершенна. Суды расширительно толкуют нормы, предусматривающие ответственность за аффектированное убийство. М. Бюхнер еще в 1880 г. писал, что если субъект действовал в состоянии аффекта и «аффектом расстроена была психическая свобода», то это еще не означает, что субъект «понижено» ответствен за действия, совершенные им в этом состоянии. Человек обязан владеть собой, поэтому он ответствен до тех пор, пока не будет доказано, что, несмотря на его привычку к самообладанию, он не мог «устоять перед напором овладевшего им чувства, подвигнувшего его на запрещенное действие».

Следующим привилегированным составом убийства является убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 УК). В составе данного преступления сочетаются признаки убийства (ч. 1 ст. 105 УК) и признаки превышения пределов необходимой обороны (ч. 3 ст. 37).

Для квалификации убийства по ч. 1 ст. 108 УК РФ, прежде всего, следует установить, что виновный находился в состоянии необходимой обороны, т.е. причинена смерть посягающему лицу при защите личности и прав (своих собственных или другого лица) или законных интересов общества или государства. При этом должны быть соблюдены условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к нападению (оно должно быть общественно опасным и наличным), но нарушено условие, относящееся к защите (допущено превышение пределов необходимой обороны).

Традиционно выделяются две группы условий, характеризующих правомерность необходимой обороны. Первая группа условно относится к посягательству, вторая - к защите Колосовский В.В. Необходимая оборона: проблемы уголовно-правовой квалификации // Право и политика. 2008. № 3. С. 21.. В силу указаний закона и с учетом судебной практики последних лет по ч. 1 ст. 108 УК может квалифицироваться убийство, если обороняющийся сознательно прибегнул к защите такими средствами и способами, которые явно не вызывались ни характером нападения, ни реальной обстановкой, и без необходимости умышленно причинил нападающему смерть.

Так, М. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ за убийство С. Судебная коллегия, рассмотрев дело по кассационной жалобе осужденного, переквалифицировала действия М. на ч. 1 ст. 108 УК РФ по следующим основаниям. Вывод о том, что М. при нанесении ножевых ранений потерпевшему не находился в состоянии необходимой обороны и не действовал при превышении ее пределов, суд сделал, сославшись на показания свидетелей Ж., Р., показания осужденного, заключения судебно-медицинского эксперта по трупу потерпевшего С. и вещественным доказательствам. Этот вывод суд мотивировал тем, что, отобрав в процессе борьбы у С. нож с длиной клинка 18,5 см, М. нанес им с достаточной силой шесть колото-резаных ранений с повреждением внутренних жизненно важных органов в левую часть тела потерпевшего С., который в силу состояния здоровья и алкогольного опьянения не представлял опасность для М. Между тем, как указала судебная коллегия, именно эти обстоятельства и являются основанием для вывода о превышении М. пределов необходимой обороны, для которого характерна несоразмерность средств защиты интенсивности нападения. В возникшей скоротечной обстановке М. действовал в состоянии самозащиты, однако пределы необходимой обороны им были превышены, поскольку после обезоруживания С., когда потерпевший уже не представлял и не мог представлять опасности для жизни М., нанесение потерпевшему ударов ножом было неоправданным действием. При этом количество, характер и локализация ножевых ранений, нанесенных потерпевшему, такому выводу не противоречат, поскольку убийство при превышении пределов необходимой обороны, как и убийство, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ, является умышленным деянием, а служат в данном случае опровержением выдвигавшейся М. в судебном заседании версии о причинении С. ножевых ранений в результате самонатыкания на нож в процессе борьбы "Обзор кассационной и надзорной практики по уголовным делам Пермского краевого суда за второе полугодие 2010 года" (утв. президиумом Пермского краевого суда 04.02.2011) // СПС КонсультантПлюс..

При решении вопроса о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны нельзя механически исходить из требования о соответствии средств и способов защиты от нападения. Такое соответствие едва ли возможно, ибо для успешного отражения нападения его надо преодолеть, применив более интенсивные методы. Необходимо учитывать характер угрожавшей опасности, силы и возможности обороняющегося по отражению посягательства (количество нападающих и обороняющихся, их возраст, физическое состояние, вооруженность, место и время посягательства и т.д. Завидов Б.Д. Правовые новации необходимой обороны (комментарий к ст. 37 УК РФ) / Материал подготовлен СПС «Консультант Плюс».. Нельзя признать правильной практику, когда причинение посягавшему смерти квалифицируется как убийство при превышении пределов необходимой обороны без указания на то, в чем заключалось превышение Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. N 2. С. 14..

Убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108 УК) впервые появилось в российском законодательстве. Ранее этот вид привилегированного убийства содержался в Уголовном кодексе 1922 г. В ст. 145 УК, устанавливавшей ответственность за причинение смерти при превышении пределов необходимой обороны, имелись слова «а также убийство застигнутого на месте преступления преступника с превышением необходимых для его задержания мер». В последующих кодексах этого дополнения не было. В судебной практике подобные ситуации рассматривались применительно к превышению пределов необходимой обороны.

В ч. 2 ст. 108 УК вновь установлена специальная норма об ответственности при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. Условия правомерности причинения вреда задержанному и понятие «превышение мер», необходимых для задержания, установлены в ст. 38 УК.

Если задержание происходит, когда лицо продолжает начатое посягательство или оказывает сопротивление, то причинение ему смерти является либо необходимой обороной, либо превышением ее пределов. Задержание лица после окончания преступного посягательства с его стороны либо в иной ситуации (например, при побеге) необходимой обороной не является.

Одной из целей задержания, как видно из текста ст. 38 УК, является доставление лица, совершившего преступление, органам власти. Убийство задерживаемого исключает достижение данной цели. Поэтому такое убийство может квалифицироваться по ч. 2 ст. 108 УК лишь в случае совершения его с косвенным умыслом, когда виновный не желал, но сознательно допускал причинение смерти задерживаемому.

Другой легальной целью причинения вреда задерживаемому, согласно ст. 38 УК, является «пресечение возможности совершения им новых преступлений». Вывод о возможности совершения новых преступлений должен основываться на реальных фактах, а не на предположениях.

Какова бы ни была цель задержания, причинение вреда задерживаемому не служит обстоятельством, исключающим преступность деяния, если имелась возможность задержать лицо иными средствами. Об этом прямо говорится в ч. 1 ст. 38 УК. При наличии такой возможности причинение смерти задерживаемому является неправомерным и не должно рассматриваться как «превышение мер, необходимых для задержания». Если лицо не оказывает сопротивления и не пытается скрыться, умышленное причинение ему смерти недопустимо и квалифицируется либо как убийство по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК, либо как убийство, совершенное в состоянии аффекта, - по ст. 107 УК.

В последнее время в общественном мнении распространяется снисходительное отношение к самосудам как вынужденной мере, обусловленной якобы недостаточной жесткостью и недостаточной оперативностью мер, применяемых государством по отношению к правонарушителям. Средства массовой информации иногда в позитивном свете преподносят факты самочинных расправ над пойманными на месте преступления огородными или квартирными ворами.

Однако не следует трактовать положение ч. 2 ст. 108 УК как поощрение подобных взглядов. Статья 2 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод гласит: «Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть намеренно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание».

Таким образом, подводя итог данному параграфу, следует отметить, что все убийства, отнесенные законом к привилегированным составам (ст. 106, 107, ч. 1 и 2 ст. 108 УК), имеют определенное сходство. Это умышленные ситуативные деяния, совершенные с прямым либо косвенным умыслом. Поводом для их совершения выступает неправомерное противоправное (аморальное) поведение потерпевшего либо психотравмирующая ситуация, спровоцировавшая убийство.

Сходство перечисленных привилегированных составов и уменьшенный по сравнению со ст. 105 УК размер наказания в отдельных случаях влекут ошибки в квалификации. Чаще других такие ошибки встречаются при разграничении ст. 107 и 108 УК, объясняются они неправильным толкованием правоприменителями правил квалификации конкурирующих между собой привилегированных составов. Обычно вменяется та статья УК, которая предусматривает более мягкое наказание, и мотивируется это нередко гуманностью действующего уголовного законодательства Семернева Н.К. Квалификация преступлений (части Общая и Особенная): Научно-практическое пособие. - Екатеринбург.: Проспект, Уральская государственная юридическая академия, 2010..

Такой подход к решению данного вопроса неправилен. Все названные статьи с привилегированными составами базируются на принципах справедливости и гуманизма, но они различаются по субъекту, объективным и субъективным признакам. В случае конкуренции между ними вменять надо ту статью, которая наиболее полно и точно отражает суть совершенного преступления. Учету подлежат признаки, относящиеся к объекту, объективной, субъективной стороне (в частности, мотиву, цели, направленности умысла), психическому состоянию виновного и причинам, его вызвавшим.

С учетом конкретных обстоятельств совершения убийства можно дать следующее разграничение анализируемых составов по названным элементам (См. Приложение 1).

Учет названных признаков, позволяющих разграничить конкурирующие между собой привилегированные составы, дает возможность правоприменителям осуществлять правильную, соответствующую закону квалификацию.

2.3. Проблемы разграничения убийств со смежными составами преступлений

Основные проблемы разграничения убийства со смежными преступлениями возникают, прежде всего, при отграничении убийства (ст. 105 УК РФ) от тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть человека (ч. 4 ст. 111 УК РФ).

Характеризуя данные составы преступлений, необходимо отметить, что при причинении телесных повреждений преступное посягательство направлено на причинение вреда здоровью, а при убийстве - на жизнь человека. Таким образом, эти преступления различаются по объекту, и установить объект посягательства зачастую возможно только по субъективной стороне, по направленности умысла, направленность которого на причинение вреда здоровью либо на лишение жизни другого лица является основным критерием разграничения рассматриваемых в настоящей статье преступлений.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 Постановления от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» указывает на некоторые обстоятельства деяния, которые следует учитывать при определении направленности умысла виновного при отграничении убийства от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. К ним предлагается отнести способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

По приговору Красноярского краевого суда от 4 августа 2004 г. Пугин осужден по ст. 156 УК РФ, ч. 1 ст. 117 УК РФ, п. "г" ч. 2 ст. 117 УК РФ, ч. 3 ст. 30, п. п. "в", "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Он систематически пренебрежительно и грубо обращался с сыном. 29 ноября 2003 г. ввиду сложившихся неприязненных отношений с женой, с целью отомстить ей за отказ проживать с ним совместно и не желая, чтобы ребенок остался у нее, он решил убить сына. Выхватив из рук жены ребенка, одетого в распашонку, Пугин прибежал в соседний подъезд дома. Там с целью убийства сына, заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии, он взял ребенка руками за туловище и, действуя с особой жестокостью, осознавая, что на улице мороз ниже 20 градусов, открыл люк мусоросборника, сбросил сына вниз головой в мусоропровод, после чего с места происшествия скрылся. Однако умысел на убийство Пугин не смог довести до конца по независящим от него обстоятельствам. Не установленная следствием женщина, обнаружив в мусоросборнике ребенка, сообщила о нем жильцам подъезда. Они извлекли ребенка из мусора и вызвали бригаду "скорой помощи", оказавшую ему своевременно квалифицированную помощь. Согласно выводам судебно-медицинского эксперта при поступлении в стационар у ребенка была обнаружена тупая травма груди, сопровождавшаяся опасным для жизни состоянием - напряженным гемопневмотораксом, закрытая черепно-мозговая травма, ссадины на голове и туловище. Кроме того, у него имелось общее переохлаждение организма, которое могло быть получено в результате воздействия низкой температуры окружающей среды. С учетом этих обстоятельств Судебная коллегия заключила, что умысел на убийство ребенка доказан Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 2..

Пленум Верховного Суда РФ в п. 2 названного ранее Постановления разъясняет, что если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство - лишь с прямым умыслом. Практически не возникает сложностей при квалификации деяния как убийства либо покушения на него, когда ранения причиняются в местах расположения жизненно важных центров человека: проникающие ранения черепа с разрушением головного мозга, ранения сердца, множественные проникающие ранения или травмы внутренних органов. Но в ряде случаев решить вопросы квалификации бывает труднее, например, когда смерть возникает от единичного удара кулаком с большой силой в жизненно важный орган, ножевой раны в бедро с ранением крупной артерии, от которых человек умирает.. Так, после совместного распития спиртного осужденный С. и потерпевшая Я. на автомашине последней поехали кататься по городу. Находясь в автомашине, С. поссорился с Я. и нанес ей удар кулаком по голове, от которого она потеряла сознание. В результате действий С. потерпевшей были причинены телесные повреждения в виде ушиба головного мозга обеих затылочных долей, повлекшего кровоизлияние под мягкие мозговые оболочки затылочных долей и мозжечка, кровоизлияние под твердую мозговую оболочку. От полученных телесных повреждений Я. скончалась на месте. С целью сокрытия совершенных преступлений С. поджег автомашину. Его действия квалифицированы судом (с учетом внесенных изменений) по ч. 1 ст. 105, ч. 1 ст. 158, ч. 2 ст. 167 УК РФ. В надзорной жалобе С. указывал, что он не предвидел возможности наступления смерти Я. от одного удара по голове. Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия осужденного с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 4 ст. 111 УК РФ, предусматривающую ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей, приведя следующие аргументы своего решения. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, черепно-мозговая травма могла быть причинена в результате одного удара кулаком в лобную область головы и при жизни потерпевшей квалифицировалась бы как тяжкий вред здоровью. При квалификации содеянного суд в приговоре сослался на то, что "С. нанес Я. удар в голову и, видя, что она стала беспомощной, не оказал ей помощь...". Между тем указанное обстоятельство (неоказание помощи потерпевшей) само по себе не свидетельствует об умысле С. на совершение убийства Я. Других данных, позволяющих утверждать, что умысел осужденного был направлен именно на причинение смерти потерпевшей, в приговоре не приведено Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. N 9..

Следственные органы и суды при разграничении убийства с косвенным умыслом и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть, исходят не из отношения лица к последствиям своих действий - смерти потерпевшего, а придерживаются следующего правила: если смерть наступает вскоре после причинения тяжкого вреда здоровью, деяния квалифицируются как умышленное убийство, а если между названными моментами проходит более или менее продолжительное время, то как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть по неосторожности Волошин П. Разграничение в судебной практике убийства и причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего причинение смерти по неосторожности // Уголовное право. 2011. № 3..

Однако Г.Н. Борзенков справедливо подчеркивает, что мнение о том, что наличие значительного разрыва во времени между причинением травмы и наступлением смерти требует квалификации по ч. 1 ст. 111 УК РФ и исключает квалификацию содеянного как убийства, лишено каких бы то ни было оснований Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика: Учебно-практическое пособие. М., 2008. С. 193..

По нашему мнению, сознательное причинение повреждений, опасность которых для жизни достаточно очевидна, свидетельствует о наличии интеллектуального элемента умысла на причинение смерти, поскольку виновный предвидит возможность смертельного исхода. Даже если не установлено, что он желал смерти жертвы, при сознательном допущении смертельного результата, безразличном отношении к нему, содеянное представляет собой убийство с косвенным умыслом, а не преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ Там же. С. 196 - 197..

На практике возникают определенные сложности при разграничении убийства, совершенного путем бездействия, и оставлением в опасности (ст. 125 УК РФ), поскольку по объективной стороне убийство в результате преступного бездействия субъекта и оставления в опасности внешне вроде бы идентичны.

Во-первых, указанные деяния посягают на разные объекты. В одном случае ими являются жизнь человека, в другом - безопасность жизни или здоровья. Различие в объектах посягательства проявляется и в характеристиках потерпевших. При убийстве им может быть любое лицо, а при оставлении в опасности - лицо, находящееся в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенное возможности принять меры к обеспечению собственной безопасности Власов Ю. Отграничение убийства и умышленного вреда здоровью, совершенных путем бездействия, от оставления в опасности // Уголовное право. 2008. № 2..

Объективная сторона преступного бездействия выражается в следующих формах: а) при убийстве - в умышленном использовании третьих сил для достижения преступного результата; б) при оставлении в опасности - в оставлении потерпевшего или неоказании помощи. Различие в формах бездействия обусловлено особенностями субъекта, характером возложенных на него обязанностей или действиями виновного, ставящими потерпевшего в опасность.

Признаки убийства при бездействии усматриваются прежде всего там, где имеются обстоятельства, позволяющие установить объективно предвидимое использование виновным неблагоприятных условий для достижения конкретно предвидимых последствий. Судебная практика квалифицирует как убийство такие действия виновного, когда он умышленно ставит лицо в опасность, используя силы природы для причинения смерти. Так, за убийство была осуждена группа лиц, которые, избив потерпевшего до потери сознания, сняли с него шубу и ботинки, а его самого вынесли на улицу в холодную погоду. От общего переохлаждения организма он скончался См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 8 ноября 2012 г. № 521-П06 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 9. С. 13 - 14..

По своей конструкции убийство является преступлением с материальным составом, а оставление в опасности есть преступление с формальным составом. Поэтому в некоторых ситуациях возможность определения состава проявляется в фактически наступивших последствиях, позволяющих установить умысел виновного См.: Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. СПб., 2001. С. 57.. Отличие убийства при преступном бездействии от оставления в опасности по объективной стороне можно увидеть и в том, что в первом случае лицо использует неблагоприятные факторы для достижения преступного результата, а во втором виновный сознательно допускает их действие, безразлично относясь к возможным последствиям.

Различие в формах бездействия обусловлено характеристиками его субъекта: характером возложенных на него обязанностей, поведением и возможностью оказания помощи. При посягательстве на жизнь уголовная ответственность за них наступает с 14 лет. Оставление в опасности предусматривает специального субъекта, достигшего возраста 16 лет: а) на которого возложена правовая обязанность заботы о потерпевшем; б) имеющего возможность оказания помощи; в) поставившего потерпевшего в опасность. Правовая обязанность заботы предполагает наличие между субъектом и потерпевшим определенных правоотношений, накладывающих на первого обязательство совершать активные действия для обеспечения безопасности жизни и здоровья опекаемого. При этом следует определять объем возложенных на лицо обязанностей и возможность оказания ему помощи, которые находятся во взаимосвязи между собой. Последний признак зависит от психофизиологических особенностей субъекта и конкретных условий сложившейся ситуации и окружающей обстановки.

В отличие от убийства или наступления вреда здоровью, субъективная сторона которых подразумевает умысел по отношению к деянию и наличие воли на достижение результата, при оставлении в опасности прямой умысел наличествует только по отношению к невыполнению обязанности заботы или оказания помощи и отсутствию желания наступления вредных последствий См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 2003. С. 322 - 323..

Таким образом, установление круга общественных отношений, на которые происходит посягательство, статус лица в разрываемых им социальных связях, вид бездействия или характер поведения при поставлении потерпевшего в опасность, предвидение субъектом объективной закономерности или вероятности наступления негативных последствий либо их фактическое наступление позволят определить тот состав, который содержится в деянии. Правильная квалификация преступного бездействия в отношении личности возможна только в результате детального анализа всех обстоятельств происшедшего как элементов состава деяния, что позволит провести отграничение убийства или наступления вреда здоровью от оставления в опасности.

Разграничение таких составов преступлений как убийство (ст. 105 УК РФ) и доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ) на сегодняшний день представляет собой чрезвычайно актуальную проблему. Представляя собой совершенно разные деяния, эти преступления, однако, практически невозможно отличить друг от друга в некоторых ситуациях, которые впервые были определены Н.Н. Ярмыш как ситуации «фатального выбора» Ярмыш Н.Н. Уголовная ответственность за доведение до самоубийства: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Ярмыш Наталья Николаевна. - Харьков, 1992. - С. 3..

Большинство авторов традиционно отмечают, что при разграничении данных составов необходимо исследовать субъективную сторону преступления. Среди существующих различных точек зрения на наличие прямого или косвенного умысла при совершении такого преступления, как доведение до самоубийства, наиболее рациональной видится та, в соответствии с которой данное деяние совершается исключительно с прямым умыслом Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. Ю.И. Скуратова и В. М. Лебедева. - М.: Норма, 2014. -С. 250..

Подобный взгляд на наличие умысла в преступлении такого рода обуславливается тем, что если допустить возможность доведения человека до самоубийства с косвенным умыслом или по неосторожности, возникает противоречие, связанное с тем, что любое действие, не преследующее подобной цели, но ставшее мотивом совершения потерпевшим суицида, будь то отказ во взаимности в любви или увольнение на работе, может расцениваться как доведение до самоубийства Филоненко В. Субъективная сторона доведения до самоубийства // http://conf.sfu-kras.ru/sites/mn2014/pdf/d01/s07/s07_194.pdfhttp://izvestia.vologda-uni.ru/docs/numb_2/255-256.pdf (Дата обращения: 22.02.2015).. Однако и убийства в большинстве своем совершаются с прямым умыслом, поэтому данный критерий не является определяющим.

В науке уголовного права была высказана точка зрения, в соответствии с которой доведение до самоубийства считается возможным лишь по неосторожности или с косвенным умыслом. При наличии же прямого умысла деяние квалифицировалось как убийство Грунтов И.О. Уголовно-правовая оценка доведения до самоубийства и склонения к самоубийству // Проблемы укрепления законности и правопорядка. - Минск, 2009. - С. 144 - 151.С. 146..

Так, С.В. Бородин указывает на то, что в случаях, когда лицо ставит себе цель довести другого до самоубийства и создает для этого условия, при которых потерпевший вынужден покончить с собой, содеянное надлежит квалифицировать как убийство, которое будет характеризоваться особым способом совершения Бородин С.В. Преступления против жизни. - М.: Юристъ, 2003. - С. 62..

Р.З. Авакян, возражая против такой квалификации, указывает, что при совершении доведения до самоубийства, в отличие от убийства, виновный не совершает действий, непосредственно приводящих к смерти потерпевшего. Потерпевший принимает решение расстаться с жизнью и сам же приводит его в исполнение, руководимый сознанием и волей Авакян Р.З. Доведение до самоубийства как уголовно наказуемое деяние / Р.З. Авакян. - Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1971. - С. 71-76..

Следует согласиться с последней точкой зрения. Действительно, при наличии у виновного умысла на убийство он сам совершает действия (бездействия), направленные на лишение потерпевшего жизни, в то время как при совершении деяния, предусмотренного ст. 110 УК, виновный желает довести потерпевшего до такого состояния, когда он сам лишит себя жизни без непосредственного воздействия на него другого лица. Поэтому, если лицо не лишает другого жизни, а доводит его до такого состояния, когда потерпевший совершает самоубийство, привлечь лицо к уголовной ответственности по ст. 105 УК РФ не представляется возможным.

Ю.А. Уколова отмечает в данной связи, что не следует исключать следующую ситуацию: потерпевший поставлен виновным лицом в такие условия, что даже при наличии сознания его воля настолько ограничена, что возможность принятия иного решения, кроме самоубийства, просто отсутствует (например, лицу предлагают выбрать тяжелую мучительную смерть - и у потерпевшего есть все основания опасаться реализации таких намерений, - или легкую и быструю, но его, потерпевшего, руками). В качестве примера приводится следующий: виновный ставит потерпевшего на парапет крыши высотного дома, обливает его бензином и держит наготове зажже нную спичку, однако предлагает потерпевшему самостоятельно спрыгнуть с крыши, в противном случае угрожает реализовать свои намерения Уколова Ю.А. Форма вины при доведении до самоубийства // Российский следователь. - 2007. - № 12. - С. 19-20..

Такая интенсивная угроза, представляющая собой разновидность психического насилия, свидетельствует о наличии особого, более опасного вида психического воздействия, - принуждения данной ситуации деяние виновного значительно более опасно, чем деяние, представляющее собой бытовое насилие и унижение чести и достоинства потерпевшего, который в результате подобных действий совершает самоубийство. Такое отличие по характеру общественной опасности нашло законодательное закрепление в некоторых штатах США. Так, например, уголовному законодательству разных штатов США известны различные деяния, последствием которых является самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего. Это и подстрекательство (incitement), и побуждение (inducement) и дача советов (advising), и пособничество (aiding), и обман (deception), и принуждение (coercion,duress) Темеров Е.Н. К вопросу о разграничении составов преступлений, предусмотренных статьями 105 (Убийство) и 110 (Доведение до самоубийства) УК РФ // http://izvestia.vologda-uni.ru/docs/numb_2/255-256.pdf (Дата обращения: 22.02.2015)..

Представляется, что отечественный законодатель, конструируя общую (и единственную) норму ст. 110 УК РФ, стремился избежать казуистики и сделать ее более абстрактной, отойти от закрытого перечня деяний, ограничившись лишь словом «доведение», что, однако, не сняло проблем разграничения данного деяния с убийством.

Таким образом, подводя итог рассмотрению вопросов квалификации преступлений против жизни, уточним, что данная правоприменительная деятельность полностью исходит из объективных и субъективных предпосылок, относящихся к процессу квалификации любых преступлений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, охрана жизни, являясь приоритетом любого государства, ведется с начала образования Руси, и довольно широкий перечень норм об ответственности за убийство мы встречаем уже в первом юридическом памятнике - Русской Правде. На следующих исторических периодах, с развитием правовой мысли, развитием государства, происходило закономерное развитие регламентации убийства.

Ныне действующий Уголовный кодекс РФ 1996 г., внеся уточнения и дополнения в большинство норм о преступлениях против жизни, затронул и систему составов этих преступлений. Нормы о простом и квалифицированном убийстве объединены в одной статье. Следует отметить, что российское уголовное законодательство содержит достаточно обширный перечень квалифицирующих признаков убийства, в то же время объединение в ч. 2 ст. 105 УК РФ всех квалифицирующих признаков убийства явно нецелесообразно, так как это не способствует необходимой дифференциации преступлений.

Привилегированные составы убийств включают в себя такие составы как убийство матерь новорожденного ребенка, убийство в состоянии аффекта, убийство при превышении мер необходимой обороны и убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. Все это умышленные ситуативные деяния, совершенные с прямым либо косвенным умыслом. Поводом для их совершения выступают особое психологическое состояние лица в момент совершения преступлений, неправомерное противоправное (аморальное) поведение потерпевшего либо психотравмирующая ситуация, спровоцировавшая убийство.

Следует отметить крайне неудачное определение состава простого убийства, данное в ч. 1 ст. 105 УК РФ. Поэтому в качестве альтернативы можно предложить следующую дефиницию рассматриваемому понятию: «Убийство - это противоправное умышленное причинение смерти другому человеку в качестве частного лица». Предложенная формулировка выделяет его существенные признаки, позволяющие отграничить убийство от случаев правомерного или неосторожного причинения смерти лицу, а также разграничь состав простого убийства и посягательство на жизнь не частного лица, а специального (публичного) лица (ст. 277, ст. 295, ст. 317 УК РФ).