Эстетико-функциональная природа древнерусской литературы с точки зрения культурологического подхода

Широкие, необозримые просторы Родины открываются перед читателем, когда он приступает к чтению «Слова». Автор рисует бескрайнюю степь и её незабываемую природу, вводит названия рек и гор, сёл и городов, изображает белокаменный Киев и укреплённые стены Путивля. Родная земля в его изображении раскинулась от Дуная до Волги, от северных княжеств до Тмутаракани. Игорь и Всеволод ведут свои полки, чтобы отстоять целостность родного края. Их воины с горечью покидают его пределы. “О Русская земля! Ты уже за холмом”, -- восклицает вместе с ними автор. Он же с горечью свидетельствует, что “тоска разлилась по Русской земле”. И киевский князь в унисон авторским переживаниям скорбит о напастях, свалившихся на землю предков. Он зовёт князей русских к нерушимому единству, и защитить родину от разорительных половецких набегов, заклиная выступить “за землю Русскую, за раны Игоря, храброго Святославича!”

Особый интерес вызывает личность автора гениального творения, этого загадочного человека XII столетия. Вероятнее всего, это был участник похода Игоря и, возможно, его плена; он великолепный знаток воинского дела, оружия и тогдашнего быта. Это человек тонкого ума и обширной образованности. Д.С. Лихачёв называет его всевидящим и всеслышащим, всё охватывающим своим умственным взором творцом, парящим мыслию по поднебесью. Иван Новиков полагает, что это был замечательный “книжник”, хорошо знавший историю своего народа, а главное -- был выдающимся гражданином своей страны. Писатель высказал гипотезу о том, что автор «Слова» был старшим товарищем Владимира Игоревича, учил его грамоте и наукам. Другой исследователь -- генерал В.Г. Фёдоров -- пришёл к выводу, что автор памятника был военным, входил в старшую дружину, занимал пост воеводы или тысяцкого, близкого самому Игорю. Учёные и поэты предприняли попытку установить и имя автора «Слова». И.Новиков “извлекает” из документов его фамилию: Рагуилов. В.Фёдоров уточняет: имя автора было Рагуил. Академик Б.А. Рыбаков полагает, что создателем «Слова» был боярин Пётр Бориславич, киевский летописец. Поэт А.Чернов, ссылаясь на историка XIX века И.Е. Забелина, утверждает, что выражение в тексте “ходы на” является именем песнотворца Ходына. При этом Чернов ссылается и на исследования учёного А.Г. Степанова, и на писателя В.В. Набокова, который высказал эту мысль в романе «Бледный огонь». Наконец, упомянем поэта и переводчика «Слова» И.Кобзева, который убеждён, что автором произведения является… сам князь Игорь Новгород-Северский.

Разумеется, всё это гипотезы, окончательно не доказанные. Но несомненна гениальность творца «Слова», поразительны его осведомлённость в делах похода и страстная заинтересованность в его успехе. Поражает тонкая восприимчивость его к природе, чуткость к художественному слову, глубокий лиризм, позволивший так проникновенно нарисовать образ Ярославны. Необычен жанр этого произведения. Прежде всего, перед нами “слово”, то есть торжественная речь. В древнерусской литературе нередки творения с родственным жанровым обозначением: «Слово о законе и благодати» (XI век), «Слово о князьях Владимирских» (XII век), «Слово о погибели Русской земли» (XIII век). Профессор И.П. Ерёмин рассматривал эти произведения как ораторскую прозу. Особенности её он видит и в «Слове о полку Игореве», которое адресовано к слушателям и обращено к “братии”. Поэтому так часты в произведении приёмы ораторской речи: риторические вопросы, восклицания, призывы. Совсем не случайно в центре памятника оказалось “золотое слово” Святослава.

С другой стороны, это произведение является “трудной”, то есть воинской, повестью. Именно так автор его называет в тексте. В основе «Слова» -- военный поход, в котором участвуют князья и дружина. В образном мире произведения важную роль играют батальные эпизоды и военные образы-символы, подкреплённые соответствующими терминами.

Но автор называет своё творение ещё и “песнью”, в которой многое передано в лирическом ключе, взволнованно и эмоционально. Здесь слышатся восторг, укор, радость и печаль. Рефрены, чередуясь в тексте, напоминают припевы в песне. Песенный характер «Слова» выражается в отчётливо лирическом складе этого произведения, очень много места занимает изображение и выражение душевных движений. Обычно они даются в виде бурных излияний чувств. Однако лиризм в «Слове» сращён с заметным драматизмом. Д.С. Лихачёв в одной из своих поздних статей обратил внимание на то, что текст памятника имеет диалогическое строение: он как бы рассчитан на двух исполнителей, из которых второй развивает то, что начинает первый. За вопросом следует ответ, за фактом обобщение. Всюду чувствуются два удара, некая бинарность. Жанровое своеобразие произведения, выражается в соединении воинской повести с “плачем” и “похвалой”.

В то же время «Слово» является эпической поэмой. В нём постоянно слышатся призывы к защите страны, дан широкий, эпический разворот событий на обширном пространстве Отечества, тут есть развитые элементы историзма; в поэме действуют герои, близкие к народному эпосу. Во многом «Слово» родственно средневековым рыцарским поэмам, но посвящено оно не отдалённым во времени историческим событиям, а живой современности. Не случайно это произведение связывают с жанром “шансон де жест” (произведениями о подвигах, деяниях). Упомянем ещё, что А.И. Никифоров попытался увидеть в «Слове» черты былины XII века, подчёркивая тесную связь поэмы с фольклором. Таким образом, «Слово» вобрало в себя черты многих жанров своей эпохи, явившись уникальным художественным явлением русской культуры. «Слово о полку Игореве» типологически близко многим произведениям, относящимся к средневековому эпосу, прославленным шедеврам национальных литератур. Прежде всего, необходимо вспомнить «Песнь о Роланде», эту французскую героическую поэму. Как и «Слово», это произведение возникло в эпоху раннего средневековья, оно было сформировано и записано, по мнению Ж. Бедье, в XI веке. В основе обоих произведений -- подлинный исторический эпизод, драматически завершившаяся экспедиция, последовательно переданная в тексте. В обеих битвах, о которых повествуются в поэмах, выделяются два центральных эпизода, из которых второй отмечен чертами трагизма. В произведениях говорится о жестоких феодальных распрях, которые приводят к печальному итогу, о воинской дружбе главных участников похода (Игоря -- Всеволода и Роланда -- Оливье), о самонадеянности, честолюбии и опрометчивости главного героя, о глубокой скорби того, кто воплощает централизованную власть (Святослав и Карл Великий). Оба произведения прославляют кодекс рыцарской чести, поют гимн родине (Русской земле и “милой” Франции), оба завершаются относительно счастливым финалом (возвращением Игоря из плена; окончательной победой Карла). До сих пор не прекращаются споры относительно возможных авторов обоих произведений. Типологическая родственность русского и французского эпосов обусловила и текстуальную близость творений. В Парижской национальной библиотеке был найден старофранцузский анонимный текст, относящийся к XIII столетию и названный «Une branche d'armes», в котором молодой воин, готовящийся к рыцарским подвигам, обрисован так, как Всеволод характеризовал своих храбрых курян. Он рождён под мечом, вспоен молоком среди шеломов, “в собственном щите взлелеян”, “мясом льва вскормлен”, “средь страшного грома убаюкан”, он быстр, как тигр, и “упивается вихрем”. Нетрудно увидеть здесь поразительное текстуальное совпадение с известным фрагментом из «Слова о полку Игореве».

Русскому гениальному памятнику оказалась во многом близкой грузинская поэма «Витязь в тигровой шкуре», тоже созданная в конце 80-х годов XII века. Оба творения развёртывают свой сюжет на громадной географической территории, воспроизводят две основные пространственные зоны (в «Слове» -- русские земли и половецкий стан; в «Витязе» -- арабский и индийский миры), осуждают феодальные распри и сепаратистские побуждения отдельных властителей. И автор «Слова», и Руставели стоят за объединение разрозненных княжеств и царств в сильное единое государство. Большой поэтической выразительностью отмечены походы Игоря на половцев и Тариэла против вероломного царя Рамаза. Оба эпических произведения проникнуты высокой патриотической идеей, глубокой человечностью и лиризмом, ярко воссоздают облик родной земли и мир природы, которая сочувствует центральным героям; рисуют образ пленительной женщины, тоскующей по своему милому и участникам похода. Примечательно, что эти поэтические особенности обоих памятников великолепно передал в проникновенных стихах один и тот же переводчик -- Николай Заболоцкий. Определённое типологическое схождение имеется также между «Словом о полку Игореве» и «Песнью о боевых колесницах» китайского поэта эпохи раннего средневековья Ду Фу. В последней тоже воспроизводится поход войска во имя прекращения набегов противника, передаётся обстановка феодальной раздробленности страны, которой пользуются “конные орды шаньюя” и других пограничных племён. Зримые детали помогают китайскому автору раскрыть тяготы долгого и дальнего изнурительного перехода. Не случайно возникают и текстуальные переклички. “Кони ржут за Сулою” -- читаем мы в «Слове»; “Кони ржут и ступают несмело” -- говорится в «Песни» Ду Фу. Оба автора с упрёком обращаются к владыкам прошлого и настоящего, используют выразительную символику, развёрнутый диалог и монологическую речь в тексте; у обоих поход сопровождается плачем и слезами женщин; война, выступающая как насилие, оборачивается страданиями и муками простых пахарей: “Стон стоит// На просторах Китая”. Любопытно, что в обоих творениях возникает образ горького посева (“Не спасительный рис// Вырастает --// Вырастают// Лишь сорные травы”), а завершается повествование картиной жестокого последствия кровавого побоища. “Там белеют// Солдатские кости”, -- замечает китайский поэт. И автор «Слова», и Ду Фу горестно называют воспроизводимый ими поход “бесславным”. Отмеченные совпадения и переклички отражают общие черты, присущие средневековому эпосу, создававшемуся ранними гуманистами на основе народной поэзии в сходных общественных условиях. Вот почему так мощно звучит во всех этих произведениях отвращение к усобицам, кровопролитию, насилию и так ярко воспет в них идеал воинской чести, доблести и подлинной славы. По этой причине все эти произведения, сохраняющие своё неповторимое национальное своеобразие, объединяются в нашем сознании в некую совокупность эстетических ценностей, рождённых в эпоху раннего средневековья и дошедших до нас в своей неувядаемой красоте. И одно из первых мест среди них принадлежит бессмертному «Слову о полку Игореве», трепетно передавшему любовь к Родине, святое чувство, воспринятое потомками.

2.3 Художественный мир «Слова о полку Игореве» и его преломление в произведениях живописи, музыки, театра

Большая работа московских историковэпохи Ивана Грозного, поднявших разнообразные архивы и извлекших множество забытых материалов, не могла порадовать москвичей находкой «Слово о Полку Игореве». Только в сочинении А.М. Курбского «История о великом князе Московском» есть строки как будто говорящие о его знакомстве со «Словом»… С последним утверждением маститого учёного можно поспорить. Курбский не был единственным читателем Игоревой песни. В знаменитом своде шестнадцатого века «Книге Степенной царского родословия», вобравшей в себя многие летописи, хронографы, повести и сказания, есть рассказ, как Всеволод Суздальский в 1185 году ходил громить половцев. На самом деле такого похода не было, а Всеволод Большое гнездо имел совсем другие заслуги. Зачем же была сочинена легенда о походе? Не была ли это попытка перетолковать Игореву песнь, автор которой призывал в 1185 году Всеволода в южные степи. В этом предположении нет ничего невероятного. И.М. Кудрявцев обратил внимание на то, что в грамоте архиепископа новгородского Феодосия к Ивану Грозному встречается выражение - «вооружи своё сердце, наполнимя о боге духа ратного…». Не свидетельство ли это бытования «Слова» или «Задонщины» в XVI веке?

Нельзя без чувства живейшей благодарности думать о неутомимых псковских книжниках, последний раз переписавших Игореву песнь,- это они спасли для русской культуры многие бесценные рукописные творения, созданные в городах, разрушенных под ногами кочевых орд. Е.П. Барсов с горестью писал в конце восьмидесятых годов прошлого столетия, что в области русской исторической науки и литературы за текущее столетие является целая библиология «Слова»; в области искусства нельзя указать ни одного замечательного произведения, относившегося к «Слову». Всякий более или менее замечательный учёный, литератор, историк, поэт, педагог восхищался этим произведением и стремился сказать о нём своё слово; из среды же художников находится не более двух-трёх имен связанных с воспроизведением этого творения… В настоящее время мы можем указать только на жалкие гравюры, помещённые в иллюстрированных и периодических листах («Нева», «Сияние») и в изданиях «Слова» Гербеля, Алябьева, Погосского. Все эти гравюры в художественном отношении ниже всякой критики. Барсов был не совсем прав, уничижительно оценивая первых оформителей «Слова». Так, внимания заслуживают иллюстрации Михаила Зичи, появившиеся в свет в 1854 году, в которых художник показал себя талантливым мастером рисунка. Правда, Барсов оговаривался, что в живописи появились два истинных художника, воплотившие в своих произведения картины «Слова», ? это Шварц и Васнецов. Следует также напомнить, о том, что В.Г. Перов, один из известнейших передвижников, в 1880 году написал картину «Плач Ярославны», которая заслуживает нашего внимания. В 1880 году Виктор Васнецов завершил свою картину «После побоища Игоря Святославовича с половцами», находящуюся ныне в Третьяковской галерее. Возле огромного полотна всегда толпа зрителей, любующихся созданием художника, прочитавшего «Слово» как произведение, в котором угадывается « целый облик народа». На поле лежат храбрые русичи, которые пали в битве за отчий край. Эпическим спокойствием полны прекрасные лица воинов. Луна, словно омытая кровью, поднимается над степным океаном, во всем пейзаже разлито спокойствие и невольно вспоминаются слова поэта: « ту кроваваго вина не доста, ту пиръ докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Русскую ». Васнецовское «Побоище» - воплощение народных идеалов и высоких патриотических чувств.

Среди истолкователей «Слова» в музыке, на сцене, в живописи, графике, лаковой миниатюре - композитор Александр Бородин, художник Виктор Васнецов, график Владимир Фаворский, палехский миниатюрист Иван Голиков… Работа над «Словом» составила неотъемлемую часть их творческой биографии. Почти символична встреча Александра Порфирьевича Бородина, композитора, чьё творчество отмечено чертами мужества и этической широты, с песнью Игорева похода. Знаменательно также и то, что обращением к «Слову», Бородин был обязан Владимиру Васильевичу Стасову, его душевной, художественной и исторической проницательности. Рождение этической оперы неотрывно от общественной и музыкальной атмосферы «Могучей кучки», знаменитого Балакиревского кружка, выступившего в шестидесятых годах прошлого века за искусство национальное, народное. Стасов подчеркнул чувство природы, обнаруженное в поэме. Стасову принадлежит первый сценарий будущей оперы, который хотя и перерабатывался затем Бородиным, но все же лег в основу произведения. Александр Бородин, работал над музыкой и либретто, существенно видоизменен стасовский сценарий, стремясь приблизить оперу к тексту произведения, заботясь о том, чтобы передать этичность Игоревой песни. По Стасову, опера должна была начаться в тереме Ярославны, задумчивой и грустной, ничего не знающей об Игоре, ушедшем в поход. Опера же, как мы знаем, открывается величественной сценой выступления рати Игоря, которого Бородин сделал основным героем. Его образ наиболее полно раскрывается в каважне «Ни сна, ни отдыха измученной душе», ставшей знаменитой. В опере нет «златого слова» Святослава, введены новые герои - князь Владимир Галицкий, издошники, Кончаковна. Бородин проявил глубокое понимание старого творения, в котором, конечно же, преобладает от воинского быта. Изменения, произведенные Бородиным в сценарии Стасова, диктовались исключительно желанием композитора написать этическую оперу. Бородин ввел в оперную сцену сбора Игоря в поход зловещее затмение, прощание с Ярославной и народом, колоритные фигуры издомников были навеяны Александру Прокофьеву встречами с рожечниками - пастухами в суздальских деревнях. Бородин подчеркнул в опере действие космических сил, обрушивших свой гнев на Путивль, ввел драматическую сцену набата, - ведь и само «Слово» было призывом.

Половецкие сцены, написанные Стасовым, удовлетворили Бородина, но он укрупнил обрисовку фигур Игоря и Кончака. Третий акт был намечен Бородиным только пунктирно, его подробно позднее разработали Глазунов и Римский - Корсаков. Четвертый, заключительный акт Бородин написал как народное торжество, проникнутое радостью по поводу возвращения Игоря. От стасовского сценария без изменения сохранилась сцена плача Ярославны.

Римский-Корсаков позднее вспоминал, что Бородин, работая над оперой, страдал зрительными галлюцинациями - стоило ему закрыть глаза, как во всех подробностях он видел торжественные восточные шествия, лица, одежды. Эта особенность, видимо, была связана еще и с тем, что композитор погрузился в музыкальный и словесный мир фольклора, желая воспроизвести восточные сцены в опере как можно выразительнее. Бородин, постоянно отвлекаемый научными обязанностями (ведь он был одним из крупнейших химиков своего времени), сочинял оперу не акт за актом, а кусками, создавая те сцены, которые больше всего его привлекали в данную минуту. Больше всего композитора пленил трогательный женский образ Игоревой песни, и он проникновенно написал «Плач Ярославны» и «Сон Ярославны». В русской оперной музыке бородинская Ярославна - один из наиболее ярких образов, нашедших народное звуковое выражение. Как ни складывал Бородин кирпичик за кирпичиком громадное здание оперы, всевозможные музыкальные, научные и житейские дела постоянно отвлекали его от работы; завершить оперу Александру Порфирьевичу было не суждено. В 1887 году Бородин - незадолго до кончины - играл для собравшихся друзей фрагменты оперы. После смерти Бородина «Князя Игоря» завершили его друзья. Проницательному взору, чуткому слуху Бородина, его гениальной художественной интуиции открывалось то, что почти не замечали исследователи «Слова». Два мира соприкасаются и противоборствуют в «Игоре»: стихия русской народной жизни и стихия Востока - степного, связанного с кочевьем, с фигурой всадника на коне, с огнями походов, с мелодиями, идущими из глубины столетий.

В апреле 1890 года «Князь Игорь» был впервые поставлен на сцене Мариинского театра в Петербурге, чтобы затем начать триумфальное шествие по театрам мира. В опере сказался весь Бородин именно таким, каким видел его Стасов, с его великанской силой и душевной широтой, колоссальным размахом, стремительностью, нежностью и красотой. Академик Б.В. Астафьев отметил, что в опере Бородина содержится «концепция национально - государственная… Тезис строительства государственного как обороны и против стихии степи с её кочевниками, и против феодально-княжеской раздробленности и безначальности проведен мощной, можно сказать «суриковской рукой» через всю оперу, - именно эта сфера содержания «Игоря» обосновывает монументальность музыки, её основное качество…» [Астафьев, 1968: 34]. Музыкальное воплощение «Слова», явившееся почти сто лет спустя после счастливой находки Мусина-Пушкина, стало до некоторой степени и новым рождением произведения. К старому эпосу приобщились и такие художники-декораторы, как знаток языческой старины Н.К.Рерих, и великие певцы, и замечательные дирижеры, список которых открыт был Н. Римским-Корсаковым; среди постановщиков мы видим М. Фокина, С. Дягилева. Опера Бородина звучала в Париже, Вене, Праге, Бухаресте, Барселоне…

Из старых работ надо еще вспомнить написанную в конце минувшего века акварель В.В. Беляева «Затмение» (1898) и картину А.Ф. Максимова «Вещее затмение», относящуюся уже к десятым годам. Постепенно сложилась традиция выпуска поэмы в свет с иллюстрациями. Среди создателей последних мы видели А.И. Шарлеманя, Г.И. Нарбута…

Бурные, ветровые, если прибегнуть к любимому блоковскому определению, годы - революционный взрыв и гражданская война - заставили поэтов и прозаиков не раз прибегнуть к образам и метафорам «Слова», перетолковывая их на современный лад. Народный художник из Палеха Иван Голиков воскресил всю безмерную радость красок, живших в поэтическом шедевре, рожденным Киевской Русью. Иван Голиков потомственный иконописец, был в числе немногих благородных рыцарей старого искусства, решившихся спасти его любой ценой. Палехский Дон Кихот, сражаться которому пришлось отнюдь не с ветреными мельницами и не с призраками. Как утопающий хватается за соломинку, так Голиков, скитавшийся по фронтам первой мировой войны с книгой и альбомом, продолжал писать пластины и шкатулки, посвященные Игоревой песне. После Голикова нелегко было обращаться к зрительной стороне Игоревой песни. Позже мы встречаемся со «Словом» в графическом воплощении Владимира Фаворского. Издание это отличалось тем, что в книге, на развороте, друг против друга, помещались текст древний и перевод. И поэтому естественно было делать иллюстрации в разворот, занимающий обе страницы. При такой композиции все иллюстрации имеют удлиненную форму, что способствует передаче эпического характера всей вещи. Мелкие картинки на полях и буквы сопровождают весь рассказ и соединяют всю книгу в одну песнь. Нет сомнений, что «Слово» и впредь найдет свое новое воплощение в образах кино, пластики, балета, мозаики. Поэты еще будут создавать вариации на темы «Слова», а композиторы извлекать новые и новые звуки из бесконечного художественного и музыкального пространства поэмы. Уже более 200 лет «Слово Полку Игореве» находится в поле зрения издателей, исследователей, переводчиков, поэтов, художников и просто читателей. «Слово Полку Игореве» стало живым явлением не только литературы древней, но и новой. Поэты не только переводили «Слово», но и использовали его образы в своих произведениях. Поэтические инкрустации из «Слова» вошли в поэзию А.Радищева (в «Песнях, петых на состязаниях в честь древним славянским божествам»), В. Жуковского (в «Певце во стане русских воинов»), А.С. Пушкина (в «Руслане и Людмиле»), К. Рылеева (в стихотворениях «Баян», «Рогнеда», «Владимир святой»), А.Островского (в «Снегурочке»). С удивительным искусством использованы образы «Слова» в стихах о России А. Блока и в произведениях И. Бунина. Образами «Слова» насыщает свою повесть «Кровный узел» Б. Лавренёв. «Слово» звучит в «Думе про Опанаса» Э.Багрицкого, в стихах А. Прокофьева, П. Тычина, М. Рыльского и др. Образы «Слова» несут в себе удивительную поэтическую силу. «Слово о полку Игореве» вошло в русскую музыку: опера А.Г. Бородина «Князь Игорь». Сюжеты «Слова» широко использованы в живописи: картины В.Г. Шварца «Плач Ярославны» и «Баян», В.Г. Перова «Плач Ярославны» и особенно знаменитую картину «После побоища Игоря Святославовича с половцами» В.М. Васнецова, а также этюды, эскизы с декорациями к опере «Князь Игорь» Н. Рериха; иллюстрации к «Слову» В.А. Фаворского и палехского художника И.И. Голикова. «Слово» переводили почти на все языки мира. «Слово» переводили Жуковский, Майков, Мей, подготовительные материалы оставил Пушкин. Таким образом, наше исследование доказало, что в «Слове о полку Игореве» «каждая эпоха находит …новое и свое» [Лихачев, 1994: 3]

Заключение

Проведенное исследование дало возможность выявить эстетико-функциональную природу древнерусской литературы, используя культурологические аспекты анализа художественного текста, постичь духовную атмосферу Древней Руси и авторской модели мира, обозначить и проанализировать методологические и методические проблемы культурологического подхода в изучении литературы как искусства. На основании философских, культурологических и литературоведческих разработок рассмотрена специфика диалогических установок в художественном дискурсе. Культорологический разбор произведений помогут учителю, прежде всего, управлять потоком ассоциаций, стимулировать возникновение определённых представлений в сознании читателя. При этом у ученика не появится ощущение того, что представление это ему навязано. Оно возникнет само собой, и свобода его появления придаст возникшему образу личностный характер. Таким образом, привлечение смежных искусств позволит усилить переживание, субъективную сторону разбора произведения. Важная особенность литературы, отличающая ее от других видов искусств, ? возможность превращать в словесные образы содержание, смысл, картины разных видов искусства. В результате теоретических и методических поисков было установлено, что изучение произведений искусства слова параллельно с произведениями других видов искусств, в частности иконописью, музыкой, живописью, требует специфического подхода.

В связи с вышеизложенным нами установлено:

1. Интеграция в теории и практике современной школы способствует формированию у ребенка целостного восприятия окружающего мира и формированию устойчивости знаний на основе расширения ассоциативных связей, развития духовного мира читателя, воспитания у него умения воспринимать произведения литературы, музыки, живописи.

2. Исследование взаимодействия литературы с другими видами искусств на разных уровнях позволяет значительно активизировать рецептивную и познавательно-эстетическую деятельность юного читателя, постичь один из основных способов организации художественного пространства литературного текста.

3. Взаимосвязь литературы и музыки - важный аспект органического взаимодействия искусств. Развитие музыкального восприятия учащихся позволит учителю литературы при включении в урок музыки решить задачи углубленного восприятия литературного произведения.

4. В условиях школьного преподавания взаимосвязь литературы с другими видами искусств находит практическое преломление в соединении литературных и прочих познаний школьников, приобретенных ими на уроках литературы и МХК.

5. В процессе постижения литературного произведения происходит не только перевод художественных образов в понятия, суждения, но и воссоздание в читательском воображении картин жизни, изображенных писателем, осознание героев как живых людей. Происходит постижение читателем духовной атмосферы культурной эпохи и авторской модели мира.

6. Идеи интеграции в совершенствовании учебно-воспитательной функции современной школы чрезвычайно плодотворны. В педагогической теории и практике происходит объединение, взаимодействие, взаимопроникновение различных школьных курсов, создание интегрированных программ, разработка разных типов интегрированных уроков. Этот процесс характерен для всех предметов, но в первую очередь для уроков литературы, искусства слова, которое может реализовать свой эстетический и нравственно-философский потенциал воздействия на сознание читателя только в содружестве с другими искусствами.

7. На современном этапе школьное литературоведение стремится не только помочь учащемуся истолковать тот или иной текст, но и выйти к культуре, в которой современный человек должен чувствовать себя полноправной частью.

8. Сложности изучения древнерусской литературы общеизвестны. На наш взгляд, в данном случае нельзя обойтись без привлечения так называемых «смежных» искусств: живописи, иконописи, архитектуры, церковной музыки.

Содержание материала второй главы показывает, что учитель должен уметь преподнести урок по древнерусской литературе не только как словесник, но и уметь соединить в этом уроке знания по философии и литературоведению, культурологии и эстетике, лингвистике, психологии, педагогике. В лучших своих образцах урок такого учителя станет увлекательным диалогом с учащимися о мире, о человеке, о культуре, в процессе которого будут сформированы личность, гуманитарное мышление, ее ценностная система.

9. Культуру и литературу сближает то, что они открывают широкие возможности для формирования нравственных качеств учащихся через выделение и воплощение «вечных» проблем: добра и зла, любви и счастья. Сложность осуществления культурологического и сопоставительного подхода в литературном образовании сопряжена с отсутствием у читателя концептуального представления о том или ином типе культуры.

Таким образом, взаимодополняя друг друга, разные виды искусства создают образ отдельной культурной эпохи, передают ее дух. Причем, в этом процессе в центре внимания всегда должен находиться литературный текст, так как речь идет об углубленном прочтении литературы, в частности древнерусской, а произведения других видов искусства, в свою очередь, создают лишь культурный контекст.

Культурологический и сопоставительный подходы, используемые при анализе произведений разных видов искусств, способствуют углубленному изучению курса литературы в школе.

Список использованных источников

1 Андрианова-Перетц, В.П. Повесть временных лет/ В.П. Андрианова-Перетц. - М.: Изд-во АН СССР. - 1950. - 450с.

2 Алпатов, М.В. Краски древнерусской живописи/ М.В. Алпатов. ? М.: Изобразительное искусство, - 1974. - 197с.

3 Алпатов, М.В. Андрей Рублев/ М.В. Алпатов. - М.: Просвещение.- 1972. -

С.98 - 100.

4 Арнольдов, А.И. Человек и мир культуры: введение в культурологию/ А.И. Арнольдов. - М.: изд-во МГИК. - 1992. - 240с.

5 Астафьев, Б.В. Русская музыка: XIX и начало XX века./ Б.В. Астафьев. ? Л., 1968. - 58 с.

6 Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества/ М.М.Бахтин. - М.: Высшая школа. - 1979. - 414с.

7 Беленький, Г.И. Интеграция?/ Г.И. Беленький// Литература в школе. - 1991.- №8. - С.86-90.

8 Библер, В.С. Школа «диалога культур»/ В.С. Библер// Советская педагогика. - 1988. - №11. -С.29 - 34.

9 Бирюкова, О.И. Единство мудрости, человечности и простоты/ О.И. Бирюкова, Е. Письмаркина//Актуальные вопросы литературоведения и методики преподавания литературы: сб. науч. работ/ Вып.3. - Саранск: Мордов. гос. пед. ин-т. - 2003. - С.88 - 93.

10 Бирюкова, С.К. Словарь культуроведческой лексики русской классики/ С.К.Бирюкова. - М.: Просвещение, 1999. - С.124, 168.

11 Божович, В.И. Традиции и взаимодействие искусств. Франция. Конец XIX - начало XX в./ В.И. Божович. ? М.: Просвещение, 1988. ?86с.

12 Браже, Т.Г. Интеграция предметов в современной школе/ Т.Г. Браже// Литература в школе. -1994.- №4. - С.31 - 39.

13 Брандесов, Р.Ф. Музыкальная иллюстрация урока литературы/ Р.Ф. Брандесов// Пути повышения эффективности обучения в школе. - М.: Наука, 1981. - С. 52 - 66.

14 Булахов, М.Г. «Слово о полку Игореве» в литературе, искусстве, науке/ М.Г. Булахов. - Минск: Беларусь, 1989. - 86с.

15 Бусева-Давыдова, И. Художественная культура Древней Руси. Иконография святых/ И. Бусева-Давыдова// Искусство (приложение к газете «Первое сентября»). - 1996. - № 11. - С. 4 - 8.

16 Видт, И.Е. Культурологическая интерпретация эволюции образовательных моделей/ И.Е. Видт// Педагогика. - 2003. - №3. - С.32 - 38.

17 Глушаков, П.С. В поисках личности: некоторые особенности изучения древнерусской литературы/ П.С. Глушаков// Литература в школе. - 2001.- №6. - С.47 - 48.

18 Голубков, С.А. Введение в литературоведение/ С.А.Голубков. - М.: Просвещение. ?1996. - 342 с.

19 Громцева, С.И. Поиск новых путей/ С.И. Громцева. - М.: Просвещение. ? 1990. - 205с.

20 Давыдов, Н.В. Евангелие и древнерусская литература/ Н.В. Давыдов. - М.: Просвещение. ? 1992. - 86с.

21 Доманский, В.А. Культурологические основы изучения литературы в школе/ В.А. Доманский. - Томск: ТГУ. - 2000. - 472с.

22 Древнерусская литература: Хрестоматия/ под ред. О.В. Творогова. - М.: Просвещение. ?1995. - 398с.

23 Древняя русская литература. Хрестоматия. Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов/ сост. Н.И. Прокофьев. - М.: Просвещение. ? 1980. - 399с.

24 Епифанов А.Ф. Возвращенные лики: из истории русской иконописи/ А.Ф. Епифанов - Ростов-на-Дону. ? 1996. - 156с

25 Ерёмин, И.П. Предания о русских иконах./ И.П. Ерёмин// М.: Владос, 1994. - 174с.

26 Зайцев, Б. Преподобный Сергий Радонежский./ Б. Зайцев.- М.: Современник, 1991. - 112с.

27 Зотов, Б. Душа народа, или Россия глазами живописца Михаила Нестерова/ Б. Зотов// Смена. ?1990. ? № 7. ? С. 221-227.

28 История русской литературы X - XVII в.в./ под ред. Д.С. Лихачева. - М.: Просвещение, 1980 - 280с.

29 Ключевский, В.О. Исторические портреты/ В.О. Ключевский. - М., 1990. - С.151 - 152.

30 Князева, В.П. Н.Рерих./ В.П. Князева. ? М.: Изобразительное искусство, ? 1968. - 144с.

31 Колокольцев, Е.Н. «… Неразлучимы в России живопись, музыка, проза, поэзия…» О классификации литературы/ Е.Н. Колокольцев// Литература в школе. - 1990. - №3. - С. 86 - 93.

32 Колыханова, О.А. Билингвизм и гуманитарное образование/ О.А. Колыханова// Преподаватель. - 2000. - №2. - С.2 - 6.

33 Кондаков, И.В. От истории литературы - к поэтике культуры/ И.В. Кондаков// Вопросы литературы. - 1997. ? №2. - С.49 - 59.

34 Кондаков, И.В. Русская культура: краткий очерк истории и теории: учебное пособие для студентов вузов/ И.В. Кондаков. - М.: Книжный дом «Университет». - 1999. - 258с.

35 Культурология учеб. пособие/ под ред. Г.В. Драча. ? Ростов-на-Дону: Знание. ? 1998. - 456с.

36 Лебедев, Ю.В. Духовные основы поэтики русской классической литературы/ Ю.В. Лебедев// Литература в школе. - 2002.? №1. - С.18 - 20.

37 Липаева, Т.А. Музыка на уроках литературы/ Т.А. Липаева// Межпредметные связи в процессе преподавания литературы в школе. - М.: Просвещение, 1987. - С. 69 - 80.

38 Липаева, Т.А. Привлечение музыки на занятиях по литературе как один из приёмов усиления идейно-нравственного воспитания учащихся/ Т.А. Липаева// Нравственно-эстетическое воспитание учащихся на уроках литературы в средней школе. - М.: Просвещение, 1988. - С. 53 - 62.

39 Литература Древней Руси: Хрестоматия/ сост. Л.А. Дмитриев. ? М.: Просвещение, 1990. - 348с.

40 Лихачев, Д.С. Культура как целостная среда/ Д.С. Лихачев// Новый мир. - 1994. - №8. - С.3.

41 Лихачев, Д.С. Слово о полку игореве и культура его времени/ Д.С. Лихачев. - Л.: Художественная литература. - 1985. - 352с.

42 Лысина, Н.И. К проблеме комплексного воздействия музыки и литературы/ Н.И. Лысина// Социальная педагогика. - 1981. - №8. - С.86 - 90.

43 Майорова, А.В. Литература и музыка: учеб. пособие для студентов и филологов/ А.В. Майорова. - М.: Изд-во Московского ун.-та,1981. - 170с.

44 Макарян, Э.С. Принципы самоорганизации и интеграции взаимодействия общественных, естественных и технических наук/ Э.С. Макарян// Методологические проблемы взаимодействия общественных, естественных и технических наук. - М.: Изд-во Московского ун.-та, 1981 . - С.225 - 280.

45 Маранцман, В.Г. Интерпретация художественного произведения как технология общения с искусством/ В.Г. Маранцман// Литература в школе. - 2001.- №8. - С.91 - 98.

46 Маранцман, В.Г. Фольклор и литература/ В.Г. Маранцман// Литература в школе. - 2000.- №4. - С.81 - 89.

47 Межпредметные связи в процессе преподавания литературы в школе: учеб. пособие/ под ред. З.С.Смеляковой. - М.: Просвещение, 1987. - 223с.

48 Межпредметные связи при изучении литературы в школе: учеб. пособие/ под ред. Е.Н. Колокольцева. - М.: Просвещение, 1987. - 256с.

49 Моночинёнкова, Л.Ф. Музыка на уроке литературы/ Л.Ф. Моночинёнкова// Школа. - 1999. - №6. - С.7 -12.

50 Мурин, Д.Н. Гуманитарная культура и учитель литературы/ Д.Н. Мурин// Литература в школе. - 2003.- №9. - С.30 - 32.

51 Назарова, Л.В. Роль учителя - филолога в формировании представлений школьников о внутренней связи литературы и музыки/ Л.В. Назарова// Литература в школе. - 2003.- №3. - С.22 - 26.

52 Ольшевская, Л.А. О доблестях, о подвиге, о славе/ Л.А. Ольшевская// Древнерусская литература. - М.: Дрофа: Вече. - 2002. - 458с.

53 Орлов, А.С. Курс лекций по древнерусской литературе XI - XVI вв. - М. - Л.: Изд-во Академии Наук.?1978. - 288с.

54 Попов Е.В. «Есть ценностей незыблемая скала». Духовные ценности в отечественной философии и литературе/ Е.В. Попов// Литература в школе. - 2003.- №7. - С.22 - 26.

55 Рождественский, Ю.В. Теория риторики/ Ю.В. Рождественский. - М.: Изд-во Флинта. - 2004. - 172с.

56 Русина, Н.С. Совершенствование преподавания в национальных школах путём привлечения различных видов искусства: пособие для учителя/ Н.С. Русина. - М.: Просвещение, 1988 - 60с.

57 Рябцев, Ю.С. Путешествие в Древнюю Русь. Рассказы о русской культуре/ Ю.С. Рябцев. - М.: Владос. ? 1995. - 380с.

58 Свирина С.К. Взаимодействие музыки и литературы/ С.К. Свирина// Литература в школе. - 1997.- №6. - С.108 - 112.

59 «Слово о полку Игореве»/ под ред. В.П. Адриановой - Перетц. - М. - Л.: Изд-во Академии Наук, 1950. - 126с.

60 Старкова З.С. Содружество искусств на уроке: учеб. пособие/ З.С. Старкова. - М.: Просвещение, 1998. - 380с.

61 Федорец Г.Ф. Межпредметные связи в процессе обучения: учеб. пособие/ Г.Ф. Федорец. - Л.: Изд-во Ленинградского ун.-та,1983. - 256с.

62 Федорец, Г.Ф. Проблема интеграции в теории и практике обучения/ Г.Ф. Федорец. - Л.: Изд-во Ленинградского ун.-та, - 1989.?128с.

63 Фипченко, Е.А. Установление внутренних связей между предметами художественного гуманитарного цикла (литература и музыка) в общеобразовательной школе: учеб. пособие/ Е.А. Фипченко. - М.: Просвещение, 1990. - 209с.

64 Хализев, В.Е. Теория литературы/ В.Е. Хализев. - М.: Высшая школа. - 408с.

65 Черкезова М.В. Культуроведческий аспект литературного образования/ М.В. Черкезова// Русская словесность. - 1998. - №3. - С.32 - 36.

66 Черкезова М.В. Литература и культура: пособие для учителя национальной школы/ М.В. Черкезова. - М.: ИНПО, 1990. - 128с.

67 Черкезова, М.В. Литературное образование и культура в национальной школе/ М.В. Черкезова// Литература в школе. - 1993.- №5. - С.36 - 41.

68 Хоничев, Н. Памяти Сергия Радонежского/ Н. Хоничев// Русский крест: Поэтический сборник, посвящённый Дню славянской письменности и культуры. Совместное издание Томского Благочиния и Томской писательской организации. ? Томск: ТГУ, 1994. - 78с.

69 Шевченко, Л.А. Об интеграции на уроках литературы/ Л.А. Шевченко// Литература в школе. - 1996.- №5. - С. 32-35.