Выделение архаических мотивов и моделей в сказке П.П. Ершова и изучение их особенностей

Теперь мы можем перейти к непосредственному рассмотрению образа Конька-горбунка, как волшебного помощника. В.Я. Пропп утверждает: «Герой и его помощник есть функционально одно лицо. Герой-животное преобразовался в героя плюс животное». Это объясняется установлением между ними связи во время прохождения обряда инициации. «…явление индивидуального приобретения помощника в целом более позднее явление. В этих случаях помощника приобретают уже не все, а большей частью только избранные, шаманы, которые и считаются обладателями могущественных духов, животных-помощников». В данном высказывании видим подтверждение одному из высказанных выше предположения о причине изображения Ивана как «низкого» героя, как о шаманском его значении.

В свою очередь Е.М. Мелетинский пишет: «Эстетика «низкого» распространяется в сказке не только на героя. Чудесный помощник или чудесный предмет тоже имеет невзрачный вид (конёк-горбунок, нищие-советчики и т.д.)». Подтверждение данным положениям находим в тексте сказки. Так кобылица говорит Ивану, что если он будет ухаживать за ней в течение трёх дней (архаический мотив выкармливания священного коня), то:

«По исходе же трёх дней Ростом только в три вершка,

Двух рожу тебе коней - На спине с двумя горбами

Да таких, каких поныне Да с аршинными ушами».

Не бывало и в помине;

Да ещё рожу конька…

В данном случае мы видим очевидную аналогию между тремя братьями и тремя конями. И в первой и во второй группе 2 члена противопоставляются одному (о чём мы уже не раз писали выше). Углубляется (подчёркивается) данная аналогия лишь в конце второй части сказки, когда благодаря продаже-обмену царю коней братья Ивана «оба в раз…женились, стали жить да поживать да Ивана поминать» (то есть достигли желаемого, в том числе и для Ивана, результата).

Конёк-горбунок представляется нам как «сивко-бурко, вещий коурко». Образ коня, как помощника, приходит на смену образу птицы, как помощника, что В.Я. Пропп связывает с соответствующими изменениями в хозяйственной жизни общины. Однако: «Есть период, когда эти новые формы вступают в конфликт со старым мышлением. Новая форма хозяйства вводит новые образы. Эти новые образы создают новую религию -- но не сразу. Происходит в языке наименование коня птицей, т. е. перенос старого слова на новый образ. То же происходит в фольклоре: конь облекается в птичий образ». В последствии при анализе мы увидим, что связь с образом птицы действительно сохраняется, что впрочем рассматривается нами лишь как положительное явление, так как эта связь становится ещё одной «нитью» связывающей все волшебные образы сказки П.П. Ершова.

«Основная функция коня -- посредничество между двумя царствами. Он уносит героя в тридесятое царство. В верованиях он часто уносит умершего в страну мертвых».

В данном случае В.Я. Пропп указывает на связь культа огня с культом лошади. В древнейших поверьях: «чтобы подняться на небо, герой возжигает большой огонь и подымается на небо». Таким образом, два элемента архаического сознания: «птица» и «огонь» сливаются в едином образе огненного коня. Масть Конька-Горбунка говорит о его принадлежности именно к этой группе волшебных существ. «Огненный конь, посредник между двумя мирами, имеется в религии скотоводческого народа, создавшего государственность. Изучение Агни позволяет объяснить природу коня. Она получилась из слияния представлений о коне и об огне как посредниках между двумя мирами. Из трех основ коня -- птицы, лошади и огня - огонь есть наиболее поздний элемент, птица -- наиболее древний».

О вещей природе коня нами было сказано выше, сейчас следует лишь акцентировать внимание на том факте, что предсказание Конька относительно пера Жар-птицы («…для счастья своего не бери себе его. Много, много непокою принесёт оно с собою»), приобретает для нас особое значение в свете того, что нарушением именно этого запрета (собственно единственного за всю сказку) ознаменуется начало решающего этапа сказки.

Последнее, что следует отметить - это то, что пассивность героя является вполне обоснованной и адекватной с позиций архаического предсвадебного ритуала формой поведения героя. «Для его помощника его желания - "лишь службишка, не служба". В дальнейшем герой играет чисто пассивную роль. Все делает за него его помощник или он действует при помощи волшебного средства. Помощник доставляет его в дальние края, похищает царевну, решает ее задачи, побивает змея или вражеское воинство, спасает его от погони. Тем не менее он все же герой. Помощник есть выражение его силы и способности». «Под "силой" подразумевается не физическая сила, а сила иного рода. Какая сила здесь испытывается, это вытекает из всего предыдущего хода сказки, это вытекает и станет ясным из анализа задач: здесь испытывается та сила, которую мы условно называем магической и которая воплощена в помощнике».

Ещё один образ. Который является весьма важным для сказки «Конёк-горбунок» - образ Царь-девицы. Описание Царь-девицы, её поступков и внешнего вида практически полностью совпадает с аналогичным образом в исконно народной сказке «Царь-девица» (сборник сказок Афанасьева). Первое описание Царь-девицы подается в форме описания сказочной героини, в чём мы уже усматриваем указание на архаичность данного образа. Изначально она представляется нам, как житель Тридесятого царства:

«… девица не простая, Ездит в красном полушубке,

Дочь, вишь, месяцу родная, В золотой, ребята, шлюпке

Да и солнышко ей брат. И серебряным веслом

Та девица, говорят, Самолично правит в нём».

Таким образом мы видим, что помимо своего места пребывания (океан, разделяющий Земное царство и Тридесятое царство), она также находится в родстве с Месяцем и Солнцем и «два раза она лишь сходит с окияна и приводит долгий день на землю к нам» (соответственно делаем вывод, что данный образ связан с образами богов, покровительствующих дням весеннего и зимнего солнцестояния). На анализе задач, задаваемых Царь-девицей, мы уже останавливались при проведении сюжетного исследования сказки (см. стр. данной работы)

Образ Жар-птицы. В рассматриваемой сказке Жар-птица играет особую роль, так как нарушение Иваном запрета Конька брать перо Жар-птицы сыграло роль «точки отсчёта» во второй смысловой части сказки и именно желание царя получить Жар-птицу мотивировало первое испытание Ивана царём. Как уже было сказано выше птица в архаическом сознании ассоциируется с переходом в иной мир, что отражается в её огненной природе.

«Жар-птица - в славянских сказках чудесная птица, которая прилетает из другого (тридесятого) царства. Это царство - сказочно богатые земли, о которых мечтали в древние времена, ибо Жар-птицы золотая.

Можно предположить, что Жар-птица связана с другим мифологическим персонажем - Рарогом, Огненным змеем». В свою очередь бога Рарога представляют так: «огненный дух связанный с культом очага. Согласно поверьям южных славян, рарашек мог появиться на свет из яйца, которое девять дней высиживал на печи человек. Рарог представлялся в образе хищной птицы или дракона с искрящимся телом, пламенеющими волосами и сиянием вырывающимся из пасти (клюва), а также в виде огненного вихря. Можно предположить, что в раннем периоде рарог был общеславянским огневым божеством» [7, с.168]. В другом источнике находим несколько иную трактовку образа Жар-птицы: «сказочный вариант бога домашнего очага Рарога (божества домашнего очага, родившегося от удара молнии в первый очаг)» [15, с.106]. Приведенные выше трактовки свидетельствуют о том, что данный образ, так же как и все остальные образы данной сказки, связан с домашним очагом (непосредственное тому подтверждение находим в тексте самой сказки: «А уж сколько парень свету, словно батюшкина печь»), соответственно органично вписывается в общую символическую картину сказки «Конёк-горбунок» П.П. Ершова.

Жар-птица принадлежит стихии огня, следовательно, для наиболее полного раскрытия данного образа следует обратиться к трактовке стихии огня в славянской мифологии. «Огонь - в народных представлениях одна из основных стихий мироздания (наряду с водой, землёй, воздухом). Огонь противопоставлен воде и одновременно сближен с ней по признакам бесформенности и текучести; и огонь и вода являются посредниками связывающими мир мёртвых и живых, «тот» и «этот» свет. Символика огня, как и воды, имела двойственный характер на одном полюсе образ яростного и мстительного пламени, грозящего смертью и уничтожением. На другом - стихия очищающего пламени, воплощающего творческое активное начало. Огонь стихийный противопоставлен огню домашнему, несущему свет и тепло. Приготовление пищи в печи являлось фундаментальной метафорой преобразования природных явлений в факты культуры. В фольклоре и обрядности огонь сжигает, уничтожает и одновременно возрождает к новой жизни, очищает, возвращает молодость и здоровье».

Образ Рыбы-кита. Выше в нашей работе мы уже касались образа кита в сказке Ершова, как благодарного животного-помощника, однако на причине формирования именно такого образа своё внимание мы не концентрировали. Теперь же мы обратимся к данному материалу. В первую очередь следует обратить внимание на то. Что кит является существом хтонической природы, этим объясняются многие черты данного образа. «Хтоническое существо (от греч. «хтонос» - земля) - миологические персонажи и животные, связанные одновременно с производительной силой земли (воды) «Все бока его изрыты, частоколы в рёбра вбиты. На хвосте сыр-бор шумит, на спине село стоит; мужички на губе пашут, между глаз мальчишки пляшут, а в дубраве, меж усов, ищут девушки грибов» - такое описание Кита мы находим в сказке Ершова и умерщвляющей потенцией преисподней мотив заглатывания». Собственно же образ кита трактуется таким образом: «глубокий образ акта проглатывания, рассасывания, мотивов поглощения витальной силы жертвы. В христианской традиции означат дьявола, причём открытая пасть - аллегория врат ада, а желудок - вместилище самого ада. В космологическом контексте дно желудка кита может означать космическое дно, крайнюю степень падения. В русской традиции известен чудо-юдо рыба-кит. древнерусский человек связывал конец мира с символом кита.

Приведённый в данной главе анализ образов сказки являются неотъемлемым дополнением к структурному анализу сказки, семантическая нагрузка, которую они несут в себе, ещё более тесно связывает произведение Ершова не только со славянской мифологией, а и с более универсальными архаическими мотивами и моделями.

Таким образом, данный анализ логически завершает исследование архаических мотивов и моделей в сказке П.П. Ершова «Конёк-горбунок».

ВЫВОДЫ

Проведя анализ сказки П.П. Ершова «Конёк-горбунок» мы пришли к таким выводам:

- сказка обладает сложной структурой, отражающей и подчёркивающей архаический мотив, являющийся стержневым в сказке: мотив женитьбы. Сказка имеет «внешне» и «внутренне» оформленную структуру: «внешне» сказка разделяется автором на 3 части (своеобразное разделение на главы), внутреннее (в соответствии с ходами) разделение является более сложным, разделение на ходы (которое для нашего исследования является основным) не всегда совпадает с «внешним» делением. Во внешнем структурировании сказки мы находим отражение архаического мотива троичности (раскрытие семантики числа 3 (схема «2+1») даёт нам возможность утверждать, что подобное деление призвано не только подчеркнуть связь с архаической традицией, но и выделить основной по смысловой нагрузке элемент(«Доселева Макар огороды копал, а нынче Макар в воеводы попал»). Однако только анализ внутренней структуры и особенностей семантики персонажей (их архаических корней) позволяет нам в полной мере раскрыть архаичность данного произведения.

- выделение основного мотива сказки позволило нам сделать следующий вывод: все остальные мотивы сказки являются лишь сопутствующими ему и, соответственно, будут рассматриваться нами лишь во взаимосвязи со стержневым мотивом; весь ход действия сказки это движение к женитьбе через прохождение двойного обряда инициации и выполнение ряда сопутствующих ему заданий (1-ая инициация и получение волшебного помощника, 2-ая инициация «смерть и возрождение»).

- проведя структурный анализ сказки, мы выделили три основных структурных части, которые соответствуют прохождению первой инициации с обретением волшебного помощника (что делает возможным последующие этапы, выполнению трёх заданий (призванных подтвердить готовность жениха ко вступлению в брак (в архаических традициях), третье из которых даёт будущая невеста, прохождение финальной инициации (умирание героя и воскрешение в новом облике, соответственно готовность ко вступлению в семейную жизнь). Данные основные структурные единицы подразделяются на ряд подчинённых, которые отражены в приложении 1.

- все образы и сюжеты вплетённые П.П. Ершовым в ткань сказки в полной мере соответствуют, выделенному нами основному мотиву сказки, все они в той или иной степени связанны со свадебной символикой или же обрядностью древних славян, что в ещё большей степени подчёркивает значимость данного хода для произведения.

Список использованной литературы

1. Ершов П.П. Конёк-горбунок. - М.: Сибирский центр, 1992. - 127 с.

2. Литература и культура Древней Руси. Словарь - справочик/ Под редакцией В.В. Кускова. - М.: Высшая школа, 1997. - 438 с.

3. Лутовинова Е.И., Невзоров Б.П. Славянская мифология: творческие работы студентов в системе подготовки специалистов-филологов: Уч. пособие. - Кемерово, 1998. - 132 с.

4. Лупанова И.П. Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины ХІХ века. - Петрозаводск: Гос. Изд-во Карельской АССР, 1959. - 502 с.

5. Мелетинский Е.М. Герои волшебной сказки. - М.: Изд-во восточной литературы, 1958. - 263 с.

6. Наговицин А.Е. Мифология и религия этрусков. - М.: Рефл-бук, 2000. - 496 с.

7.Персонажи славянской мифологии/ Сост. А.А. Кононенко, С.А. Кононенко. К.: Корсар, 1993. - 135 с.

8. Пропп В.Я. Русская сказка. - Ленинград: Изд-во Ленинградского Университета, 1984. - 335 с.

9. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. - М.: Лабиринт, 1998. - 112 с.

10. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки \\ www. yankos. Ru

11.Пропп В.Я. Поэтика фольклора (Собрание трудов В.Я. Проппа). Составление предисловие и комментарии А.Н. Мартыновой. - М., 1998 - 352

12. Турскова Т.А. Новый справочник символов и знаков. - М., 2003. - 800 с.

13.Славянская мифология: А - Я: Энциклопедический словарь:/ Редкол. Т.А. Агапкина

14. Славянская мифология. Словарь справочник / Сост. Л.М. Вагурина. - М.: Лионор & Совершенство, 1998. - 320 с.

15. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд. 2-е. - М.: Междунар. отнош., 2002. - 512 с.

16. Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии: Ок. 1000 статей/ Н.С. Шапарова. - М. - ООО «Издат-во АСТ», 2001. - 624 с.

17. Энциклопедия символов, знаков, эмблем Сост. В. Андреева и др. - М., 2004. - 576 с.

Размещено на Allbest.ru