Цивилизованное общество и его противники

4. РЕШЕНИЕ ВОПРОСА СОБСТВЕННОСТИ

Проблема собственности всегда была и остается корневой проблемой, порождающей в жизни общества множество других проблем различного характера. Это проблема проблем. На ней замыкается множество других, менее значительных проблем философского, экономического, нравственного, политического и даже религиозного характера. По данной проблеме, вовсе не относящейся к числу перманентных, наличествует высокий уровень мировоззренческого разброса. Я склонен полагать, что существующий разнобой в её понимании обусловлен слабостью общественных наук.

«Принцип собственности», который положен в основу «социального мира», очень неустойчив: его суть сводится лишь к правовым отношениям. Тщетны попытки отыскать внеюридические основы собственности: их не существует. История учений о собственности обнаруживает, что почти у всех народов в форме мифов и утопий были идеи о золотом веке, когда ни у кого не было частной собственности, имущество считалось общим, и именно это, по общепринятому пониманию, порождало мир и согласие, добрые нравы и уверенность в будущем. Враждебное отношение к частной собственности возникло вместе с теми проблемами, которые породило разделение общества на имущественно разные социальные группы. Эти группы стали считать противоположными общественными классами. Однако, на мой взгляд, частная собственность сама по себе не плодит социальные проблемы. Их плодят владельцы частной собственности, содержание деятельности которых обусловлено их же непониманием природы эффективной или, другими словами, рыночной экономики. Частная собственность вовсе не является объективной и единственной базой для возникновения враждующих классов.

Частная собственность стала закономерным результатом исторического развития общества. Она способствует самореализации физических и духовных сил. Но, к великому сожалению, только ограниченной части общества -- тех, кто имеет собственность. Возникновение частной собственности является свидетельством того, что человечество, выражаясь фигурально, встало только на одну ногу. Частная собственность потому стала источником продуктивного труда и свободной хозяйственной инициативы и приобрела очень влиятельный статус, что всегда обеспечивала их владельцам определенные условия, позволяющие зарабатывать соответственно индивидуальному умению (или соответственно достигнутой прибыли). То есть частная собственность создает только для предпринимателей условия для работы с качественной системой оплаты. Такое положение дел создало элитарный капитализм или, другими словами, капитализм для избранных. Именно в этом суть проблемы собственности, враждебности имущих и неимущих. Наличие собственности дает возможность их владельцам властвовать над наемными работниками, преимущественно по своему усмотрению. К тому же, жестокая «рациональность» рынка вынуждает предпринимателей относиться к своим работникам как к компонентам себестоимости, а не как к людям, по-человечески. Пагубность существующей -- количественной -- системы оплаты заключается в том, что она создает иллюзию выгодности путем ущемления, принуждения и пренебрежения интересами других -- неимущих работников.

Наиболее высокой степени социальной и экономической эффективности частная собственность достигает в условиях единоличного хозяйства. При единоличной форме хозяйствования не существует таких проблем, которые существуют при обобществленной, так как при ней частному характеру производства соответствует частная форма присвоения. Однако по мере закономерного обобществления процесса хозяйственной деятельности, укрупнения хозяйств, роста масштаба хозяйственной деятельности, образования корпораций и монополий, концентрации и централизации капитала экономическая эффективность частной собственности снижается. (О социальной же эффективности вообще говорить не приходится. Она сразу же снижается до нуля в обобществленных хозяйствах.) Эффективность частной собственности снижается не закономерно, а из-за количественной системы оплаты труда. Степень экономической эффективности частной собственности и, соответственно, рыночной экономики становится самой низкой при олигархической стадии развития капитализма.

Ранее непосредственный участник хозяйственной деятельности, расширяя своё предприятие, вынужден нанимать рабочих и служащих. Вынужденная передача наемным работникам права осуществлять экономическую деятельность отстраняет частного собственника от непосредственной экономической деятельности и снижает его роль, тем самым существенно снижая и значимость частной собственности. Подлинная экономическая власть смещается от собственников к «техноструктуре». Ныне функционирование крупных хозяйствующих субъектов фактически обеспечивают управляющие, технологи, конструкторы, различные специалисты. Эволюционный процесс также уменьшает число частных собственников, ограничивает возможности вхождения в рынок. Сегодня выглядит нелепым утверждение Гегеля о том, что «…справедливость требует лишь того, чтобы каждый человек имел собственность». Эволюция «объективно» делает гегелевскую справедливость все более и более нереальной. Швейцарский экономист и историк Симон де Сисмонди, анализируя порождаемые несовершенным рыночным механизмом социальные коллизии, пришел в выводу, что их причина коренится в неравномерном распределении собственности. Я твердо уверен в том, что нужно рационально распределять не собственность, а то, что она дает -- прибыль. Рациональность этого распределения заложена в самих работниках, в результативности их стараний, нужно лишь создать соответствующие условия хозяйствования. Утверждение этой рациональности в реальной экономической жизни требует совершенной мотивационной системы, которая сможет обеспечить наивысшую заинтересованность персонала в наилучших результатах деятельности хозяйствующих субъектов. Решение проблемы собственности я вижу вовсе не в том, чтобы казуистически доказать «лучшесть» и полезность какой-либо формы собственности, а в том, чтобы улучшенной мотивацией нивелировать значение форм собственности. Эту проблему тогда можно будет считать решенной, когда частные фирмы и государственные предприятия станут в равной мере экономически и социально эффективными. Для решения этой проблемы наилучшим образом, на мой взгляд, подходит качественная система оплаты. Я считаю глупостью утверждение о том, что справедливость требует, чтобы собственность каждого была равна собственности другого. По моему мнению, справедливость требует того, чтобы как можно больше людей работали при качественной системе оплаты труда. И это практически возможно, нужно лишь осознать это и стремиться к системе хозяйствования, обеспечивающей экономическую эффективность и социальную справедливость. Данное утверждение не нарушает истинно понятый принцип справедливости, который гласит: не «всем одно и то же», а «каждому свое». Людям в действительности нужна не собственность, а возможность зарабатывать соответственно своим стараниям. Ныне, к сожалению, только частная собственность дает людям такую возможность. Но она выступает как некий имущественный ценз, несправедливо ограничивающий возможности граждан при попытке её реализации. И ценз этот в процессе эволюции постоянно повышается, из-за чего капитализм становится все более и более ущербным -- элитарным или, иными словами, олигархическим. Российский политолог Глеб Павловский эту проблему охарактеризовал такими словами: «Экономический рост все-таки локализован в сравнительно узкой зоне». Он высветил ту проблему, естественно присущую «больному» капитализму, от решения которой во многом зависит благополучие будущей России. Качественная система оплаты труда решает эту проблему, поскольку ее введение повысит степень «включенности» людей в рыночную экономику. Именно повышение этой «включенности» должно стать основным содержанием нового неолиберального проекта. Важнейшей идеей неолиберализма является идея массового «включения» людей в рыночную экономику. И государственные служащие не станут исключением. Идея частной собственности скомпрометировала либеральную систему ценностей, поскольку степень участия людей в эффективной экономической деятельности, или, другими словами, зона приложения стараний, всегда ограничивалась имущественным положением субъектов и была от него зависима. Надо всем осознать, что эта зона постоянно уменьшается, что предопределяет усиление кризиса капиталистической системы. Двести лет назад капитализм был менее проблематичным. Это в своей книге отмечал Джордж Сорос: «Система, господствовавшая во второй половине XIX века, была в некоторой степени более стабильной, чем ее современный вариант» Сорос Дж., «Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опас-ности» М., 1999, с. 34.. В то время экономическая деятельность осуществлялась множеством небольших капиталистических фирм, находящихся в собственности отдельных индивидов или семейств, непосредственно ими управлявших. То есть, можно сказать, что в былые времена экономический рост происходил в более широкой зоне. Идея частной собственности, отвергающая другие формы собственности, была и остается идеей, позорящей, в конечном счете, либерализм. Приверженность либералов архаичной системе ценностей только способствует снижению эффективности рыночной экономики. Судьбу капитализма не предопределяют какие-либо объективные законы развития. Внутренняя склонность к дискредитации капитализма заложена первыми частными собственниками. Ныне здравствующие государственные деятели, ученые и предприниматели из-за своего примитивного миропонимания лишь продолжают позволять субъективным противоречиям ухудшать судьбу капитализма. Они никак не могут или не хотят понять, что для повышения степени «включенности» людей в рыночную экономику форма собственности не имеет принципиального значения.

Эволюционный процесс выносит приговор не институту частной собственности, а существующей системе оплаты труда. Чтобы задушить капитализм, достаточно ввести для предпринимателей систему окладов, то есть перевести их на количественную систему оплаты. Любой вариант, который предлагает установить пределы концентрации богатства, является губительным. С этой точки зрения, считаю ошибочным утверждение ученого Отто Эстерле, который предлагал устранить несправедливость, якобы присущую капитализму, введением для предпринимателей верхней границы доходов через научно обоснованную налоговую систему.

Эволюционный процесс рано или поздно делает частного собственника таким же мифическим собственником, каким было государство при советском социализме. Неизбежно порождаются те же трудноразрешимые проблемы, которые присущи несуразной социалистической экономике. То есть и ущербному капитализму, и несуразному социализму присущи почти однотипные внутренние противоречия, которые рано или поздно приведут их к краху. Акционирование предприятий, внедрение поощрительных систем, систем «участия в прибылях», усиление контроля и регламентации со стороны частных собственников являются недостаточно эффективными, чтобы воспрепятствовать снижению эффективности частной собственности. Отсутствие качественной оплаты труда похоронило советский социализм, подвергает серьёзной опасности судьбу капитализма и рыночной экономики, подрывает авторитет частной собственности. Усиление кризиса капиталистической экономики становится неизбежным. Дальнейшее экономическое развитие капиталистического общества без массового введения качественной системы оплаты труда становится очень проблематичным. Многие ученые не без оснований утверждают, что существующие экономические модели (даже в самых высокоразвитых странах) близки к своему исчерпанию. В статье немецкого журнала «Zeit» как-то отмечалось, что «...свободная рыночная экономика сегодня постепенно вырождается и, возможно, в один прекрасный день потерпит крах, который не так давно уже постиг социалистическую систему». Аналогичную точку зрения высказал Дж. Сорос в своем выступлении в Конгрессе США 15 сентября 1998 г.: «Система мирового капитализма, которой мы обязаны необыкновенным процветанием нашей страны в последнее десятилетие, трещит по швам…» Там же, стр. 75. В своей книге он утверждает, что мировая капиталистическая система не устоит перед напором своих недостатков, если не на этот раз, то в следующий, если мы не осознаем, что она порочна, и своевременно не исправим ее недостатки.

Не частная собственность, а качественная система оплаты труда тесно связана с самой природой человека, с теми мотивами, которые побуждают его трудиться с душой, жить с радостью и целеустремленно, иметь семью, кров; это то, что даёт ему возможность самоутверждения, в чём он находит смысл своей жизни. Массовое применение этой системы станет свидетельством того, что человечество встанет (наконец-то) на обе ноги и приобретет устойчивое положение, необходимое для более ускоренного и мирного общественного развития. Переход на качественную систему оплаты труда создаст для работодателей и работников надлежащие условия хозяйствования, которые обеспечат совершенные экономические отношения. При таких условиях мотив прибыльности усилится в еще большей мере. Ключевым фактором экономического развития станет не какая-либо форма собственности, а условия хозяйствования, позволяющие зарабатывать соответственно своим стараниям. Такие условия можно создать для предприятий любой формы собственности. Рабочим, служащим, доверительным собственникам вовсе не важно, кто непосредственно является собственником имущества (владелец, товарищество или государство), важно то, какие условия хозяйствования будут им созданы. Борьбу за собственность, принесшую людям немало горя, заменит всеобщее стремление к эффективности. Проект упразднения семьи и частной собственности, предложенный когда-то Платоном, потому является абсурдным, что насилует здравую логику. «Учение» Маркса и Энгельса было ошибочным, поскольку суть его состояла в том, чтобы уничтожить частную собственность. Большевикам нужно было добиваться перехода на качественную систему оплаты, а они уничтожили частную собственность. Воистину получилось так, как сказал Пьер Жан Беранже об Июльской революции 1848 г.: «Нам нужно было сойти с лестницы, а мы выскочили в окно». Не прав был и английский гуманист Томас Мор, утверждавший, что «…распределение средств… справедливым способом и благополучение в ходе людских дел возможны только с совершенным уничтожением частной собственности». Форма собственности должна определяться не идеологическими, а экономическими соображениями. Изменение формы собственности -- это элементарный для совершенной рыночной экономики акт «купли-продажи» имущества, осуществляемый представителями коллективной (государственной) и частной предпринимательскими системами. Это обычный элемент экономической игры, который не должен быть идеологически предвзятым. Бессмысленно отвергать или отстаивать из внеэкономических соображений какую-то форму собственности.

Я считаю ошибочным мнение: «Тот, кто отвергает частную собственность, тот принижает и даже унижает личностное начало, самодеятельность, самоценность творческого начала в личности, ее свободные искания и способность к риску. А этим он подрывает и интересы, в том числе экономические, общества, государства». Бездумно-льстивым является и утверждение типа «частная собственность укрепляет правосознание, культуру законопослушания». Мир предметной частной собственности ошибочно считать «объективной действительностью». Государственная собственность в условиях количественной системы оплаты труда -- это вообще насмешка над здравым смыслом. Советский социализм стал экономически неэффективным не из-за государственной собственности, а из-за того, что все (кроме теневиков) работали при количественной системе оплаты. А это значит, что заработная плата работников государственных предприятий не была относительной частью прибыли, и потому никто не был материально заинтересован в эффективной деятельности (в росте прибыли) этих предприятий.

Изменение формы собственности в современных условиях существенно не может влиять на экономическое развитие государства. «Приватизация-национализация» при существующей системе оплаты труда -- это полумера, это движение не вперед, а в сторону, это идеологизированное шараханье из одной крайности в другую, это примитивный способ решения проблем, естественно присущих обществу при наличии различных форм собственности. Решая одни общественные проблемы, сторонники такого способа неминуемо ввергают страну в болото проблем другого характера. Приватизация госпредприятий предоставляет возможность зарабатывать соответственно своим стараниям ограниченной части общества -- только владельцам частной собственности. Все же остальные отчуждены от конкретного смысла обобществленной хозяйственной деятельности. «Выключенный» из рыночной экономики люд предопределенно отстает в материальном обеспечении от имущественно избранных, что по истечении времени неминуемо создает жгучие социальные проблемы. Жизнь общества, организованная в соответствии с системой либеральных ценностей, полна противоречий, вражды, преступности и прочих пороков. Узость круга тех лиц, кому в силу имущественных возможностей дается право трудиться по-человечески, предопределяет соответствующую степень эффективности рыночной экономики. Если учесть, что по воле власти в число избранных попадают граждане другой страны, то этот факт еще в большей мере усугубляет негативные последствия.

Национализация частных фирм как способ разрешения проблем порожденных либеральной несправедливостью, лишает всех возможности в полной мере реализовывать свое естественное стремление к лучшему материальному положению, к более зажиточной жизни. Переход к социализму существенных выгод рабочему люду не дает, он меняет лишь присваивателя прибыли. Власть, конечно же, старается социально ублажить членов социалистического общества, но эти старания, административно-искусственные по содержанию, не способствуют трудовой активности. Труд, лишенный материальных мотивов, какой бы идеологией он ни обосновывался, со временем неминуемо потеряет привлекательность, никогда не будет характеризоваться осознанной активностью и нравственной оправданностью. Экономика, основанная на таком труде, не может быть устойчиво эффективной, рано или поздно зачахнет. Если же учесть, что национализация осуществлялась в грубой, насильственной форме, то ее нужно считать классовым преступлением, а большевиков -- классовыми бандитами.

Изменение формы собственности -- это всегда потери, злоупотребления, «холодная» и иногда «горячая» гражданская война, разруха. Сегодня либералы постсоветских стран переживают такую же эйфорию, какую пережили большевики после позорного октябрьского переворота. Приватизационный зуд, как и национализационный, обусловлен непониманием того, что подобным путем невозможно эффективно решить все проблемы. «Левую чуму» не лечат «правой холерой», и наоборот; неизбежные неудачи одних «закономерно» активизируют других; «больной» экономический и социально-политический строй не лечится изменением формы собственности. Для меня либералы такие же мировоззренчески ущербные, как и марксисты.

Чем крупнее предприятие, тем бессмысленнее менять форму собственности. Именно поэтому многие российские предприятия, особенно крупные, даже после акционирования и приватизации, не смогли адаптироваться к требованиям рыночной экономики: они остаются экономически неэффективными. В странах СНГ не удается радикально изменить хозяйственное поведение большинства крупных предприятий (даже формально ставших частными), которые остаются «на плаву» не за счет эффективности своей работы, а вследствие прямого и косвенного субсидирования из госбюджета. Только сейчас, после длительного опыта ошибочного реформирования, большинство стран СНГ приходят к выводу, что смена формы собственности и правового статуса сама по себе не приводит к росту эффективности работы предприятий. Странам СНГ, чтобы выйти из затянувшего кризиса, необходимо будет признать, что основное содержание реформирования постсоветских стран -- должно стать не разгосударствление экономики, а переход всего общества на качественную систему оплаты труда. (Официальные органы Казахстана, к чести своей, уже полностью согласились с данной концепцией, но считают необходимым не проявлять поспешность в ее практическом применении.) Это вовсе не значит, что исключается приватизация государственных предприятий. Это значит, что приватизация удерживается в рамках закона и экономической целесообразности. То есть продажа предприятий производится по реальным ценам и за действительно заработанные средства. Для перехода к совершенной рыночной экономике стартовый капитал вовсе не обязателен.

В условиях качественной системы оплаты труда государственную собственность тоже можно, аналогично частной, использовать на законных основаниях для получения личного дохода. В таких условиях госпредприятия тоже могут быть эффективными субъектами свободного предпринимательства. Органы государственной власти также могут, аналогично частным собственникам, нанимать менеджеров для управления государственными предприятиями на тех же (или даже лучших) условиях. Увеличение числа таких предприятий не является той «социализацией», которая подрывает устои рыночной экономики. Одним из преимуществ государственных предприятий является то, что на них возможно ввести выборность руководителей. То есть госсобственность может и должна способствовать развитию демократии. Конкуренция между частными и государственными предприятиями будет ослаблять эгоистичность предпринимателей и безответственность государственных служащих. Если весь коллектив госпредприятия будет работать при новой системе оплаты труда, то никто никому не позволит безобразничать (мошенничать, транжирить средства и т.п.). Весь коллектив будет работать как единая слаженная команда. Если работники частной фирмы станут работают по такой же системе, то сразу же перестанет действовать «закон» относительного обнищания, выдуманный Марксом; характер производственных отношений станет сотрудническим; ликвидируется отчужденность работников от результатов своего труда; повысится статус честного труда и т.д. То есть частные фирмы станут еще и социально эффективными: они будут обеспечивать неимущим соответствующее экономическому развитию качество жизни. Причем вовсе не в ущерб, а на пользу предпринимателям. Осознать выгодность этой системы предприниматели должны сами.

Государство не вправе вмешиваться в сферу частного бизнеса, принуждать его к введению новой мотивационной системы. Если государство считает необходимым призвать к рациональности систему частного предпринимательства и тем самым способствовать решению социальных проблем, то для этого эффективнее всего рыночный и косвенный метод: создавать конкурирующую с ней систему коллективного предпринимательства. То есть создавать госпредприятия, эффективно работающие в режиме рыночной экономики. Попытку депутата Государственной Думы РФ Сергея Глазьева, предпринятую в этом (правильном) направлении я считаю малоэффективной. Процесс создания эффективных госпредприятий сдвинется с мертвой точки лишь тогда, когда станет материально выгодным государственным служащим. Тогда, когда они станут, как и предприниматели, работать при качественной системе оплаты.

Основная масса людей в постсоветских государствах психологически не воспринимает рыночные реформы, не с завистью, а с озлобленностью относится к владельцам частной собственности. Такое отношение к предпринимателям обусловлено ошибками при переходе к рыночной экономике. Природа частой собственности, возникшей в результате проведения приватизации «по-советски» глубоко криминальна. О морально-нравственных издержках вообще говорить не приходится. Основная масса людей в СНГ не признает легитимность новой частной собственности, ощущает себя обманутой, ограниченной в возможностях законно зарабатывать столько, насколько они желают стараться. Психологическое неприятие основной массой тружеников как частной собственности, так и государственной, как рыночной экономики, так и плановой, обусловлено одним и тем же экономическим несовершенством, которое можно ликвидировать одним и тем же путем -- путем постепенного перехода всего общества на качественную систему оплаты (труда). Необходимость этого пути еще мало кто осознает, тем более те, кто привык действовать только популистски. А пока реформы в постсоветских странах осуществляются и будут осуществляться в условиях отсутствия общественного консенсуса по отношению к ним.

Некоторые российские ученые ошибочно полагают, что реформы сдерживаются ментальными предубеждениями, якобы накопленными за годы Советской власти, не дающими развиваться предпринимательской активности. Не менталитет людей, а примитивное, научно несостоятельное содержание реформ сдерживает их осуществление. Власть в России (и не только) не дружит с теорией, поэтому её практика государственного строительства -- как капризный пирог, пропекающийся лишь в отдельных местах. При неразумной политике решение одних проблем всегда обостряет другие проблемы. В медицинской практике про таких -- нерадивых -- лекарей говорят: «Они одно лечат, другое калечат».

Переход на качественную систему оплаты -- это и есть тот, как я полагаю, мирный вариант решения стоящих перед обществом проблем, поиском которого, как считал философ Карл Поппер, должно постоянно занято цивилизованное общество. Неправ был герой писателя Ф.Достоевского, утверждавший, что «…никогда люди никакою наукой и никакой выгодой не сумеют безобидно разделиться в собственности своей и в правах своих». Мирно «разделиться в собственности» вполне возможно. Для перехода к непротиворечивому состоянию общества нужно лишь выстроить правильную стратегию, основанную на рациональном мировоззрении.

Основываясь на изложенных суждениях, можно вполне конкретно ответить на вопрос, какая форма собственности лучше? В условиях существующей системы оплаты труда частная собственность экономически эффективнее государственной, хотя и множит социальные и нравственные проблемы. Государственная же собственность является более благоприятной в социальном смысле. Капитализм более живуч, более эффективен, нежели социализм, поскольку экономический фактор все-таки является определяющим по отношению к социальному. Осознание именно этого факта создает иллюзию превосходства (недоразвитого) либерализма перед (псевдорациональным) марксизмом и больше всего способствует превращению многих людей в сторонников либеральных ценностей. Правые оказались немного рациональней. В действительности ущербный капитализм, как и ошибочный социализм, далеки от цивилизованного общества. В условиях качественной системы оплаты труда частная и государственная формы собственности становятся в равной мере экономически и социально эффективными, нравственно оправданными. Введение новой системы оплаты, по моему пониманию, решает вопрос собственности или, выражаясь словами директора российского фонда «Новые правые» А.В.Чадаева, «размывает значение собственности».

«...Двадцатый век настолько обнажил

конструкции людской несовершенство,

что явно и надолго отложил

надежды на всеобщее блаженство...»

Игорь Губерман

Класс капиталистов начал свое историческое развитие с отчуждения земли у крестьян. Сельские производители, оставшиеся без средств существования после экспроприации у них земли, были выброшены на рынок труда в виде поставленных вне закона рабочих. Перед людьми, насильственно согнанными со своих земель, было два пути: либо продавать свою рабочую силу, либо нищенствовать, бродяжничать и разбойничать. История установила, что люди поначалу пытались заняться последним. Но с этого пути были согнаны на узкую дорогу, ведущую к рынку труда, посредством виселиц, позорных столбов и плетей. Из истории также известно, что трудолюбивые люди не хотели работать на других, и заставляли их это делать посредством крайней нужды и насилия. На протяжении многих десятков лет шел невиданный по масштабам эксперимент над населением Европы: его приучали к дисциплине наемного труда поркой, пытками, казнями. Акты такого «приучения» вписаны в летописи человечества пламенеющим языком крови и огня. Столбы на дорогах Европы были увешаны трупами бродяг. Только Генрих VIII повесил 72 тысяч человек. Он, разумеется, не понимал, что в нищете людей виноват именно он. Так осуществлялся переход от феодализма к капитализму. С помощью насилия рабочих приучили к выгодному для частных собственников способу жизни, при котором главенствуют материальные потребности. Насилие, как историческое условие становления капитализма, сопровождало этот процесс во всех странах. Американский президент Джон Кеннеди абсолютно верно сказал: «Все богачи в первом поколении -- сукины сыны». Такова, к великому огорчению, историческая цена нынешнего капиталистического рая, оплаченная жуткими страданиями предков.

Становление (искусственное взращивание) класса «новых» людей в постсоветских странах началось с бесцеремонного грабежа населения и государства. Чтобы принудить основную массу людей добровольно и подешевле продавать свою рабочую силу, их надо было обобрать материально, обокрасть духовно. То есть сделать нужными винтиками рынка, каким представляют себе его создатели. Шоковая терапия стала первым уроком бездарного приучения советских людей к наемному труду. Утверждение казахстанского писателя Г.Толмачева о том, что «многие казахстанцы приветствуют шоковую смену формаций», считаю в корне лживым. Для перехода к рыночной экономике создавались различные грабительские схемы, посредством которых беззастенчиво присваивались государственные активы и денежные средства граждан. Умышленно банкротились государственные предприятия, которые потом за бесценок продавали нужным людям. В процессе приватизации масштаб нарушений был настолько велик, что сегодня можно признать незаконно приобретенным практически любое более-менее крупное предприятие. На ниве «преступной» приватизации обогащались чиновники всех уровней власти. «В России явился, -- как выразился Джордж Сорос, -- грабительский капитализм, являющийся пародией на открытое общество». Первой стадией постсоветского капитализма стал криминализм. Ввергнутое в позорное состояние общество не обладает энергией, необходимой для созидательной работы, которая могла бы привести к его процветанию. Общество без этой энергии не способно удерживать более-менее приличные темпы развития, не говоря уже о высоких или, тем более, о стремительных темпах.

Проблема приучения людей к дисциплине наемного труда была и остается одной из главных проблем становления капитализма на всем постсоциалистическом пространстве. Проблема усложняется тем, что ненадлежащее отношение к труду бывших советских людей порождено несуразной социалистической экономикой. Мировая практика знает пока только два варварских способа приучения людей к наемному труду: через насилие или острую нужду. Руководители стран СНГ, похоже, избрали пассивно-варварский способ: через крайнюю нужду. Главная беда не в том, что это процесс очень долгий и мучительный, а в том, что он, по моему пониманию, социально и духовно тупиковый. Думающая часть общества уже ощущает пагубность вхождения в уродливый, однобокий способ жизни, основанный на голом материализме. Ведомые только материальными интересами, люди духовно «мельчают». Усиливается идейно-нравственная деградация практически всех слоев общества. Мораль становится обузой. Деньги постепенно узурпируют роль подлинных ценностей. Очень многие люди, пренебрегая честью, ради богатства сознательно превращаются в, мягко говоря, «сукиных сынов в первом поколении». Их сознание становится утилитарным: зацикленном на стремлении извлекать из всего выгоду. Честность не котируется, приверженность к ней демонстрируют в нужных случаях. Мошенничество становится нормой жизни. Во многих странах легализуются теневые доходы. Президенты постсоветских государств повели людей в капитализм, который всегда был (в течение последних 500 лет), по моему мнению, ущербным. Основная масса людей не желали и не желают к нему идти. Людям вообще свойственно бойкотировать глупости правителей, смягчать дурные решения дурным их исполнением. Подтверждением ошибочности выбранного пути является то, что основная масса людей в постсоветских странах ныне находится как бы в состоянии анабиоза (жизнедеятельность общества приостановилась и в будущем может восстановиться только при определенных условиях) и прострации. Руководителям стран СНГ пора бы понять, что кризисное состояние общества на их совести. Ущербность капитализма выражается в отсутствии в рыночной экономике механизма естественной социальной регуляции, что нарушает параллельность экономического и социального развития, согласованность материального и духовного мира. Отсутствие этого механизма всегда компенсировалась и компенсируется усилением различных форм социального контроля со стороны государства и профессиональных союзов. Отсутствие механизма социальной регуляции сделало рыночную экономику социально безответственной (или экономикой без социального «автоматизма»). Именно такая экономика «противна природе», т.е. противоестественна (Аристотель). Маркс же считал такую экономику вывернутой наизнанку. Ущербная экономика, разумеется, не может обеспечивать равновесие, быть полностью саморегулирующейся. Такая экономика постоянно способствует усилению разрыва между социокультурным развитием (человеческим) и технико-экономическим.

Понимание этого факта поэт А.Вознесенский выразил так: «Мир -- не хлам для аукциона. Я -- Андрей, а не имя рек. Все прогрессы -- реакционны, если рушится человек». Такой -- реакционный -- прогресс продолжается уже более двух с половиной тысяч лет. На протяжении этого периода общественные науки демонстрируют свою интеллектуальную слабость. Они ищут решения проблем «под фонарем» предшествующего опыта, знаний. Они боятся выйти из удобной зоны в кромешную тьму неизведанного. Выйти для того, чтобы наконец-то понять действительные причины «несовершенства людской конструкции».

Печальным следствием слабости общественных наук стало то, что со времен промышленной революции ХVIII--ХIХ вв. на первое место выступила не мировоззренческая, а техническая ориентация познания (на внешний мир, технику, технологию), и сам человек стал рассматриваться как средство такого познания. Парадокс, суть которого заключается в том, что прогрессирует знание, техника и т.д., но не человек, не его субстанция, четко выразил один из мыслителей ХХ в. Карл Ясперс. Реакционный прогресс общества идет в том направлении, когда «все великое гибнет, все незначительное продолжает жить». В условиях слабости общественных наук усилился антиинтеллектуализм или, по-другому, усилилось бегство от науки. Люди постепенно стали расставаться с представлением, что способны действовать в основном разумно, а не инстинктивно. Рухнула их надежда на «светлое будущее».

На развитие форм социального контроля со стороны государства весьма сильное влияние оказали идеи социал-демократии. Это идейно-политическое движение, возникшее в конце ХIХ в., предлагает смягчать социальную ущербность капитализма путем административного перераспределения материальных благ. Никаких противоречий данная система убеждений не разрешает. Она пытается административно согласовывать интересы разных общественных классов, мечется, образно выражаясь, между волками и овцами. Существует еще и институциональная теория преодоления отсталости социального развития, разработанная шведским экономистом Г.Мюрдалем, одним из основателей стокгольмской школы экономической науки. Данная теория является лишь разновидностью административного варианта решения социальных проблем, субъективно присущих несовершенной рыночной экономике. Все существующие формы социального контроля, в сущности, являются своего рода «костылями» для социально «хромого» капитализма. Нет смысла спорить, какой из них лучше. Ученым нужно не изощряться в умении изобретать более практичные костыли, а лечить больной общественный строй. Хотя справедливости ради надо признать, что пока только эти «костыли» спасают людей от хищнического эгоизма предпринимателей. Научно состоятельной может быть только та теория, которая предложит эволюционный путь «вмонтирования» механизма социальной регуляции в жизнеустройство капиталистического общества. Функция такого механизма -- автоматически обеспечивать параллельность экономического и социального развития общества. Цивилизованным обществом может быть лишь то общество, в котором экономическое, социальное и нравственное развитие происходят параллельно. Считаю бредовой мечту Маркса о «поглощении экономического улучшенным социальным». Маркс как социальный доктор предписал уничтожить больного. Созданное Марксом и Энгельсом «материалистическое» понимание истории не является базой научной социологии.

Сам по себе уровень экономического развития не отражает степень цивилизованности общества. Любая система, в которой одна часть развивается быстрее другой, со временем становится все более и более уродливой. Таковым и является современное капиталистическое общество. Неравномерность экономического и социального развития началось вместе с образованием крупных рабовладельческих хозяйств. Социально-духовная недоразвитость капитализма является эмпирически приобретенной, исторически наследственной. Основная причина продолжительной неравномерности развития, как уже отмечалась, состоит в том, что рабовладельцы определили своим рабам количественную меру оплаты труда. Следует отметить, что дремучая необразованность последних не могла быть причиной, которая препятствовала бы введению меры количественной. Если бы первые работодатели определили рабам качественную меру оплаты труда, пусть минимальную, то история всех обществ не стала бы историей борьбы классов.

Ошибка, допущенная из-за интеллектуальной недоразвитости рабовладельцев, стала зародышем непримиримой противоречивости интересов имущих и неимущих. Эта ошибка стала причиной раскола общества на враждующие классы, борьба между которыми совершенно не является объективной пружиной исторических процессов. Экономическая ошибка создала классово-враждебную структуру рабовладельческого общества, которая которую унаследовали и феодальное общество, и капиталистическое. К.Маркс и М.Вебер верно определили классы с экономической точки зрения. Противоположный подход, представленный некоторыми американскими исследователями социальной стратификации, при котором класс не определяется, прежде всего, экономически, считаю ошибочным. Американские социологи явно не владеют исторической логикой, если говорят о том, что их общество не может рассматриваться с точки зрения классового типа стратификации. Враждебные классовые противоречия еще не разрешены, они лишь завуалированы приличной заработной платой, основная масса людей дезориентирована потребительской идеологией, деморализована. Американское (и не только) общество ныне представляет собой забетонированный вулкан.

Из-за допущенной ошибки постоянно нагнеталась социальная напряженность, которая на протяжении последних более чем двух тысячелетий разряжалась классовыми войнами. Эта ошибка стала причиной существования парадоксального факта: разумность мира не имела под собой разумного основания, конфликт стал универсальной формой человеческого общежития, конфликт стал абсолютен. Английский философ Т.Гоббс верно отметил, что «естественное состояние общества -- это постоянный конфликт, война всех против всех». Ошибка создала противоестественный, жестокий и алогичный мир, в котором беспорядок в принципе стремится к увеличению (неизбежное возрастание энтропии). Из-за понимания этого в сценарии ведической философии обозначился такой сюжет как манвантара -- нисходящий путь развития (падения, засыпания) человечества -- от высшей касты в период золотого века до железного века, когда люди достигнут самой низкой точки в своем духовном развитии. Ошибка первых работодателей ознаменовала начало варварской эпохи в развитии человечества, продолжающейся и поныне. Развитие общества стало противоестественно-историческим процессом Ф.Ницше осознавал эту трагедию человечества, -- смыслом его творчества было «покушение на два тысячелетия противоестественности и человеческого позора». Марксисты ошибочно осознали развитие общества как естественно-исторический процесс. В неомарксизме гипотетический ход и развертывание всемирной истории уже интерпретируются как фатально-необратимый процесс всевозрастающей иррационализации мироустройства, как прогрессирующее сумасшествие разума. Выходит, если следовать логике апологетов этого течения западной общественной мысли, то такое прогрессирующее сумасшествие разума является исторически необходимым.

Ошибка создала порочный круг насилия, порождающего ответное насилие, все попытки вырваться из которого, как показывает история, были тщетны. Гераклит из Эфеса, осознав дегенерацию бытия, заключил: будущее человечество еще страшнее настоящего. Платон пытался приоткрыть завесу над тайной развала текучего мира, его трагичности и жестоких метаморфоз. Но, не обнаружив источника исторического разложения, предпринял утопические попытки остановить изменения, усилить тоталитарность государства, ликвидировать антагонизм классовых интересов путем придания господствующему классу непререкаемого авторитета. Томас Гоббс пытался прекратить войну всех против всех юридическим путем -- путем заключения общественного договора. Определенный положительный эффект был достигнут, однако подобным путем невозможно кардинально ликвидировать противонаправленность интересов, которая является источником войны всех против всех. Ж.-Ж.Руссо, осознав противоречивый характер развития человеческой цивилизации, несущее одним благо, другим -- страдания, в очередной раз совершенно бессмысленно воскресил идею «золотого века», якобы имевшего место в далеком прошлом человечества. Швейцарский экономист и историк Сисмонди, придя к выводу, что причина социальных коллизий коренится в неравномерном распределении собственности, призывал государство отрешиться от принципа невмешательства, устанавливать пределы концентрации богатства. Сен-Симон пытался преодолеть классовые противоречия путем разработки религиозной концепции «нового христианства», которая дополняла бы материальные стимулы «промышленной системы». Он абсолютно не понимал причин противоположности интересов рабочих и предпринимателей, объединив их в единый класс «индустриалов». Гегель усугубил положение человечества своим туманным и пустозвонным философствованием. Эмпирическая ошибочность общественного развития «научно» выразилась в его сомнительной диалектике, постулировавшей тождественность мышления и бытия. Огюст Конт пытался преодолеть напряжённость в социальных отношениях своей социологией. Он напрасно надеялся на то, что применение его позитивистской философии к области политики ликвидирует различную направленность интересов общественных группировок. Философия Ницше, в которой отразился кризисный характер переходной эпохи рубежа 19 -- начала 20 вв., выразившийся в тотальной утрате веры в разум, разочаровании и пессимизме, вместо того, чтобы изменить этот жестокий социальный мир, предписывала людям становиться деморализованными животными, способными в нем выживать. Вариант разрешения антагонистических противоречий, предложенный Марксом, стал страшной трагедией человеческой цивилизации. Неоинституционалисты предпринимают наивные попытки преодолеть экономические противоречия за счет научно-технического прогресса. Они не осознают опасность того, что из-за технической ориентации познания человечество на рубеже ХХ--ХХI вв. уже стало заложником собственных научно-технических устремлений.

Кроме того, ошибка создала такой хозяйственный механизм, который сформировал особый тип личности. Этот тип -- вовсе не «экономический человек», как его назвал Адам Смит, а человекоподобный мутант: алчный, эгоистичный, деморализованный, наглый, бесчестный. Беда в том, как правило, что только подобного типа личности пробиваются сквозь эволюционно усложнённые барьеры на высоту материального положения. В условиях ущербного общества люди, озабоченные проблемами отношений с другими людьми, проникнутые общественными заботами, преуспевают меньше тех, кто не отягощен моральными принципами. Те, кто в своей экономической деятельности ориентируется на легальные способы получения дохода, очень редко достигают высших статусов. Кое-кто при удобном случае задаёт унизительный вопрос: «Если ты такой умный, почему ты такой бедный?» Этот глупый вопрос задают те, кто не понимает, что сложилась такая экономическая система, при которой чаще всего приходится выбирать между богатством и порядочностью. Подобные вопросы обычно задают те, кто уже адаптировался к ущербному состоянию общества, сам став морально ущербным.

Таким образом, бытование мирового зла, принесшее человечеству много горя и страданий, стало следствием интеллектуальной недоразвитости человека. Мир вовсе не создан «лукавым». Социальный мир создан бездумным человеком. Вопреки мнению Адорно, корни духа насилия следует искать не в предыстории, не в жизни животных и не в поведении предшественников человека. Человеку нужно искать их в собственных мозгах. Человечество, поумнев, несомненно, выйдет на правильный путь развития. Научная значимость концепции политической революции и концепции Аристотеля о циклических изменениях померкнет. Теория больших циклов хозяйственной конъюнктуры, разработанная русским экономистом Николаем Кондратьевым, является обобщением следствий несовершенной рыночной экономики. Эмпирическая нелинейность, ставшая следствием мировоззренческой слепоты, предопределила ошибочность синергетики, поскольку это научное направление определило его как фундаментальный концептуальный узел своей парадигмы. Человечество из-за своей интеллектуальной недоразвитости вступило в многомерный мир. Глубоко ошибочно считать это явление объективно неизбежным. Современные социальные, экономические, политические и экологические проблемы обусловлены несоответствием господствующего в умах людей мировоззрения, то есть системы представлений о мире и месте в нем человека, и реальным бытием человека. Как прошлые, так и нынешние страдания людей предопределены неубывающей мировоззренческой неразберихой, не позволяющей людям согласованно определить разумную структуру социального мира. Разрешая противоречия, люди будут создавать «естественную гармонию» общественной жизни.

Не следует слишком серьезно воспринимать слова архиепископа Аверкия: «Надо знать, что мировое зло настолько сейчас овладело миром и такую приобрело силу, что не допустит никого выдвинуться и занять сколько-нибудь выдающееся место, какой-либо ответственный пост и видное положение, никого, кто сам не подчинен этому злу, а тем более -- того, кто обнаруживает намерение с ним бороться». Не красота и не надежда спасет мир. Мир спасет наука. Насколько люди будут почтительно относиться к научному знанию, настолько благополучным будет общество.

Ущербным капиталистическое общество стало потому, что имущая его часть -- предприниматели -- работает при качественной системе оплаты, а остальная часть (неимущая) -- наемные работники, государственные служащие, ученые и т.д. -- по количественной. Ущербный капитализм -- это капитализм для избранных. Это общество с приличным рабством. Такое общество не может быть унитарным, практически не может вести разумный и гармоничный образ жизни. Даже французское общество, которое когда-то считалось основанным на «принципах разума», провозгласившее «разум» божеством, в основу своей политики официально положившее учение «гениев человечества», на поверку оказалось и неразумным и нечеловечным. Таковым его сделала вовсе не французская революция 1879 года, нанесшая, как принято считать, первый удар несокрушимой вере ученых в силу человеческого разума и обязательность общественного прогресса, а то, что французское общество в основу своей политики положило учение липовых гениев. Общественный разлад в ущербном (элитарном) государстве «объективно» предопределен привилегированным положением некоторых индивидуумов, которое они в редких случаях заслужили добросовестным трудом. Популярность религиозного фундаментализма, стоящего в оппозиции чрезмерному пренебрежению духовными и моральными ценностями, набирает силу потому, что его представители, кроме всего прочего, совершенно верно определили социальный характер своих религий -- антиэлитарность. Адресатами фундаментализма являются, прежде всего, маргинальные слои общества, малоимущие классы, угнетенные этнические или религиозные меньшинства. Неотъемлемой частью ущербного общества стала преступность, которая должна изживаться вовсе не карательными мерами. В ущербном обществе хозяйственное пространство в большей мере является не полем экономической деятельности социальных субъектов, а полем борьбы людей, социальных групп за собственность, за перераспределение богатства. Именно поэтому картина социального мира, с точки зрения немецкого социолога Ральфа Дарендорфа, представляет собой поле битвы множества групп, борющихся друг с другом, возникающих, исчезающих, создающих и разрушающих альянсы.