Суэцкий кризис 1956 года

Чуть отступив от темы, хочется напомнить несколько! деталей. В последнее время мы, дорогие читатели, привыкли относиться к Хрущеву, как к грубияну и «политическому хулигану». Но автор хочет указать на одну деталь: «ботиночный стук» по столу в зале Генеральной Acсамблеи ООН известен как акт политического варварства Москвы. Менее известно, что он привел к блокаде мешающей СССР резолюции ООН. В свете такого поворота событий, ботинок становится успешно примененным последним доводом. Любить Хрущева, по авторскому мнению, не за что. Свою отставку он заслужил с лихвой, но уважительно вспомнить все лее желательно. Умел Никита Сергеевич добиться своего «не мытьем, так катаньем». Не так прост он был. Политическая неуклюжесть в отношении премьера Альбиона, возможно, тоже сослужила службу. Нелегко было Идену вынести такой психологический груз, наверное, понимал прожженный политик, что термоядерный полсар Советам нужен не больше, чем остальным, но поделать с собой ничего не мог.

Идеи и Ги Молле решили, что даже если СССР просто поможет специалистами и техникой Египту и его арабским союзникам, исход конфликта станет непрогнозируемым. Американцы, даже если захотят помочь, не смогут, коль скоро предыдущие заявления дезавуировать не удастся. Вашингтон явно давал понять, что нефть и арабские друзья дороже сумасбродных союзников. В этой ситуации задний ход был единственным выходом, несмотря на многочисленные последствия. До истечения срока московского ультиматума оба лидера империи выступили с заявлением, что, не желая кровопролития и, учитывая несомненный успех операции, с 00 часов 7 ноября огонь прекратят.

Провал «Мушкетера». «Мушкетер» провалился. Через 16 дней, выполняя волю Объединенных Наций, англо-французы начали очищать захваченные позиции. В марте 1957 г. солдаты ЦАХАЛа убрались с Синая, правда, лишь до следующего раза. Их сменили международные силы ООН, разместившиеся на египетско-израильской границе. Независимость Египта и его суверенитет над каналом были восстановлены, с условием не мешать проходу любых судов. Советский Союз получил крупные заказы на оружие и технику для воссоздания разбитой армии Египта. Правда, за поставки Каир так полностью и не расплатился. Советская роль была очень высоко оценен всеми бывшими колониями. Просоветская ориентация получила широкое распространение среди «новых» независимых государств. Базис «холодной войны» для СССР расширился, пожалуй, даже слишком, в сравнении со скромными возможностями экономики по обеспечению! взаимовыгодных контактов с нуждающимися в товарах, а чаще просто в помощи, новыми союзниками.

В результате событий 1956 г. СССР значительно укрепил свои позиции на Ближнем Востоке. Правда, советская политика приобрела крайне односторонний - проарабский - характер, что лишало отечественную дипломатию свободы маневра. Однако значение Суэцкой» кризиса к этому не свелось: он оказал очень сильное влияние на методы действий Н.С. Хрущева во внешней! политике. Ракетно-ядерный шантаж был заложен вон внешнюю политику в течение ряда последующих лет.

Характер советской военно-экономической помощи. На практике советская военно-экономическая помощь Египту, да и многим другим развивающимся странам оказалась именно подарком: оружие, техника, стройматериалы и многое другое предоставлялись реальным и гипотетическим союзникам практически безвозмездно. От получателей требовались только провозглашение «социалистической ориентации» и одобрение позиций СССР в противостоянии с Западом. В 1950-х-1960-х гг. социалистической ориентации в различной форме, кроме Египта, придерживались Индия, Индонезия, Бирма, Сирия, Ирак, Алжир, Конго и некоторые другие страны. Все они получали значительную советскую помощь.

Между тем социализм в понимании азиатских и африканских лидеров не имел, как правило, ничего общего с тем, что вкладывалось в это понятие в Москве. Марксистская идеология служила лишь прикрытием национализма. Опасаясь перехода своих новых друзей в третьем мире на сторону «империалистических держав», советское руководство зачастую поддерживало «страны третьего мира» даже в тех случаях, когда это было связано с серьезным риском для самого Советского Союза и не соответствовало его национальным интересам.

США и Суэцкий кризис. Американская провокация удалась полностью. То, что это была именно провокация, сомнению не подлежит. Ибо никто в мире не верил, что американские генералы не заметили, как союзники изымают оружие из Европы и отправляют его поближе к Египту. Последствия провокации сказались быстро, к 1960 г. крупных колоний в мире остались считанные единицы. Прежняя система административного колониализма рассыпалась. Его наследство в основном досталось США, предложившим новые методы эксплуатации ресурсов народов, избавившихся от примитивного порабощения европейцами.

Эти события говорили о том, что узколобая политика первых лет «холодной войны» уступает место прагматизму и соображениям частной выгоды, сделавшим позиции сверхдержав более гибкими. Перед ними лежал огромный мир, границы которого переделывались куда проще, чем в Европе или «старых» странах Азии. Конструктивизм экспансии привел к некоторому снижению накала геополитического противостояния. «Холодная война» не могла закончиться, ибо в этом «жупеле» для налогоплательщиков» нуждались и Москва, и Вашингтон. Но ее события стали более прогнозируемыми. Мир прогрессировал при меньшем риске тотального конфликта. Общность этих тенденций, очевидно, могут рассматривать как позитивную все народы мира, за исключением англичан и французов, которым пришлось прощаться с бесплатными «пряниками». Впрочем, в ту эпоху цены «на мучное» так взлетели, что наиболее трезвомыслящие люди! в европейских столицах без сожаления простились с символами былого могущества.

В военном отношении кризис у Суэцкого канала научил человечество немногому, в основном подтвердив аксиому, что обученные армии эффективнее необученных. В тактике новым было лишь использование вертолетов в качестве перспективного средства повышения мобильности войск. Еще одним следствием стало осознание необходимости иметь постоянно боеготовые силы быстрого реагирования. Военные руководители Лондона и Парижа поняли, что попросту опоздали с развертыванием сил, в противном случае, возможно, «Мушкетер» был бы осуществлен до того момента, когда СССР получил возможность активного вмешательства.