Рассмотрение ведущих религий в Индонезии

В то время как португальское религиозное влияние на Малакку и Суматру было очень незначительным, их миссия к Maluku, острова специи восточного архипелага были более существенными. Они приземлились сначала на Амбоне, где уроженцы были уже поляризованы в 'uli-Лиму' (группа пять) и 'uli-siwa' (группа девять), прежний преобразовывавший в Ислам и соединяющийся с яванцами мусульманин, с последними сдерживающими традиционными верованиями. Португальцы оказывались соединенными с ulu-siwa, оппозиция которого uli-Лиме сделала Христианство привлекательным выбором.

Исламский Султанат Тернэйта искал патронаж португальцев, предлагая торговой монополии взамен военной поддержки против конкурирующих местных королевств. В 1534, первое римско-католическое сообщество было установлено в Хальмахере, результате обращения к португальцам для защиты от Хальмахеры против вторжений Ternatean, защита выдвинуло условие, которое выражалось в обращение в Христианство.

Кроме того на массовое обращение в Христианство повлияло поселение китайцев. Известно, что первые поселения китайцев на северном побережье Явы возникли еще в Х веке. Только в ХIII веке появляются значительные поселения в несколько тысяч человек, превратившиеся к ХV веку в основные центры торговой деятельности китайцев. В городах Явы шла оживленная торговля привозимыми из Китая шелком, хлопком, фарфоровой посудой, порохом, ювелирными изделиями. Китайские торговцы скупали для отправки в Китай и перепродажи европейским купцам пряности и олово. При этом следует особо подчеркнуть, что торговля была настолько успешна и прибыльна, что правители местных княжеств нередко заключали браки с китаянками с целью получить выгодные условия сотрудничества. Заинтересованность верхушки китайской общины в семейных связях с местными правителями, в свою очередь, объяснялась стремлением получить различные привилегии, а иногда и землю в собственность вместе с проживающими на ней крестьянами и даже доступ к государственной власти. Торговля была главным, хотя и не единственным занятием китайцев. На Западном Калимантане они широко практиковали занятие сельским хозяйством. Некоторые из них владели плантациями перца и рисовыми полями. На Яве китайцы сооружали заводы по рафинированию сахара из тростника. Городские ремесленники в то время были в основном китайцы.

В ХVII веке Голландская Ост-Индская компания устанавливает монополию на торговлю пряностями на Индонезийском архипелаге, и китайцы становятся посредниками и переводчиками у европейцев, выступают как поставщики продуктов питания, поскольку местные жители подчас отказывались торговать с захватчиками. Колониальные власти, поэтому и поощряли рост китайского населения в подчиненных им городах. В 20-х годах ХVII века голландские власти официально разрешили китайцам вести розничную торговлю на Яве.

В ХVII-ХIХ веках, особенно со второй половины ХVIII века, укрепление экономических позиций верхушки китайских общин в Индонезии происходило за счет получившей здесь широкое распространение системы монопольных откупов. В результате чего, благодаря заключенным контрактам, в руках откупщиков-китайцев фактически оказывалось административное управление обширными территориями, а сами откупщики, превращались своего рода в феодалов, у которых существовали даже отряды вооруженных наемников, выполнявших полицейские функции.

К середине ХIХ века система откупов себя изжила, но для китайских предпринимателей с их капиталами открывались новые возможности. Они стали расширять свою деятельность в качестве ростовщиков, посредников во внешней торговле, широко практиковали скупку товарной продукции плантационных хозяйств и занимались ее первичной обработкой, внедрились в традиционные отрасли промышленности местного населения (например, в производство батика), конкурировали с голландцами в производстве плантационной продукции, в результате чего немало крупных плантаций перешло в их руки. Местные богатые китайцы владели опиумными притонами, ломбардами, игорными домами, которые приносили большие доходы.

Таким образом, несмотря на возникавшие временами конфликты между китайцами и голландской администрацией, в целом в колониальный период все китайцы юридически входили в группу так называемых "восточных иностранцев", пользовавшихся большими по сравнению с коренным населением правами. Неудивительно, что в подобной ситуации значительная часть китайцев принимала христианство, что должно было, с одной стороны, демонстрировать политическую лояльность китайской общины по отношению к голландской колониальной администрации, а с другой стороны, создавать режим наибольшего благоприятствования для деятельности китайцев в административно-хозяйственной сфере.

Политическое и экономическое господство Голландии привело к складыванию в этой стране весьма специфического по своему характеру и структуре национального хозяйства, которое отечественные исследователи определяют как "хозяйство колониального типа". Поэтому коалиция патриотических сил, приведшая народные массы к завоеванию политического суверенитета в августе 1945 года, выдвинула традиционный в этих условиях лозунг обеспечения экономической самостоятельности страны. Однако пестрый социальный состав национально-патриотических сил, постоянные попытки вмешательства во внутренние дела страны извне, отсутствие политической стабильности в молодом государстве не позволяли в первое десятилетие существования республики выработать долгосрочную программу переустройства национальной экономики. Власть в независимой Республике оказалась сконцентрирована в руках индонезийской буржуазии коренной национальности, которая прибегла к активному и широкому использованию административных методов в целях быстрого обогащения и укрепления своих позиций в экономике страны. Такую возможность давало получение преимущественных прав в импортной торговле. Это, безусловно, сказалось на активности китайских предпринимательских групп, традиционно доминировавших в этой сфере. Тем не менее, слабость коренной индонезийской буржуазии, заметно уступавшей по экономическим возможностям размерам контролируемого капитала, степени его концентрации и уровню организации не только иностранным компаниям, но и местной китайской буржуазии, отсутствие реальной поддержки со стороны государства, приводила либо к банкротству, либо к созданию фиктивных фирм (формальный владелец - индонезиец по национальности, капитал - китайский).

Принятый в конце 50-х годов курс (так называемая "направляемая демократия") на вытеснение иностранного капитала, проведение аграрной реформы, создания мощного государственного сектора экономики и осуществления на его базе планового развития народного хозяйства также не принес ожидаемых результатов. Он привел лишь к бурному росту бюрократического капитала в лице военных-предпринимателей, которые были официально поставлены в качестве контролеров за деятельностью национализированных иностранных предприятий, ставших теперь основой государственного сектора экономики. Но даже в этой сфере военные чиновники не могли обойтись без помощи китайских менеджеров, так как индонезийские национальные инженерно-технические и квалифицированные рабочие кадры отсутствовали. А правительственное постановление №10 от 1959 года, запрещавшее китайским предпринимателям вести операции в сельской местности, постоянно нарушалось.

Глубочайший экономический кризис, который переживала Индонезия на момент военного переворота 1965 года, определил характер последующей экономической политики нового руководства страны во главе с генералом Сухарто. Был провозглашен принцип "открытой экономики", предполагавший привлечение иностранного капитала, возвращение владельцам большинства взятых под контроль иностранных предприятий, принятие соответствующего законодательства. Одновременно декларировалась всемирная поддержка национального частного предпринимательства. Такие обещания не могли не повлечь за собой стремление китайского капитала получить статус национального, особенно в сфере торговли и экспортного производства - тех отраслях, в которых китайцы доминировали еще с колониальных времен. Китайская буржуазия, занятая в этих отраслях экономики, уже со второй половины 60-х годов охотно принимала индонезийское гражданство и всячески пыталась скрыть свою этническую принадлежность. При этом в ход шли такие средства, как смешанные браки, смена имен и фамилий, установление дружеских и семейных контактов с чиновниками и бизнесменами индонезийского происхождения.

Контролируя производство и сбыт многих сельскохозяйственных товаров, составляющих основу традиционного экспорта Индонезии, - натурального каучука, леса, копры, перца, пальмового масла, а также импорт и сбыт на внутреннем рынке основных потребительских товаров - риса, сахара, пшеничной муки, тканей, китайская буржуазия естественно затрагивала и ограничивала предпринимательские возможности коренных индонезийцев.

При этом следует иметь в виду, что большая часть национальной буржуазии индонезийского происхождения исповедует ислам. А это, в свою очередь, придает существующей конкуренции в экономической сфере черты конфликта межконфессионального. Эти черты особенно усилились после кровопролитных событий 1965-1967 года, связанных с военным переворотом и становлением нового режима, когда начался массовый переход лиц, преследовавшихся в эти годы, в христианство. Среди переходивших оказалось немало местных китайцев, и эта тенденция продолжала расти.

Цифры действительно показательны: в середине 30-х годов в стране имелось только 6 тысяч китайцев-христиан, а в 1967 году было 110 тысяч католиков и, видимо, еще большее число протестантов. А вот общее число принявших ислам китайцев очень невелико.

Следует подчеркнуть, что этот массовый переход граждан, в том числе и этнических китайцев, в христианство, последовавший за событиями 1965-1967 годов, был расценен исламскими радикалами в Индонезии как "переманивание верующих у ислама" и спровоцировал многочисленные христианские погромы. Жесткие меры, которыми они были пресечены, были истолкованы как "потворство неверным" и усилили настороженное отношение мусульманских партий и организаций к военному режиму Сухарто, усилия которого на начальном этапе переворота они активно поддерживали. Впоследствии эта настороженность перерастет в открытую оппозицию, на волне которой президентом Индонезии в 1999 году станет признанный лидер ортодоксальных мусульман Абдуррахман Вахид.

"Китайский фактор" давал о себе знать на протяжении всего периода существования режима генерала Сухарто. Однако, несмотря на то, что установление власти военных сопровождалось вспышками антикитайских шовинистических выступлений, повторявшихся время от времени и в последующие годы, хотя низы китайской общины страдали от погромов, верхушка китайской буржуазии в целом приветствовала становление "нового порядка". Политика военных властей гарантировала китайским предпринимателям сохранение их экономических позиций и даже давала возможность расширения бизнеса в рамках протекционистской политики в отношении национального капитала. Представители крупного китайского бизнеса стали кооперироваться с представителями военной верхушки, что привело к складыванию в годы правления режима Сухарто взаимовыгодного альянса.

Таким образом, все вышесказанное свидетельствует о том, что антикитайские настроения и их разрушительные последствия в современной Индонезии не являются только результатом кризиса власти конца 90-х годов. Эти настроения подпитываются традиционным общественным сознанием, в котором на протяжении столетий сформировался образ китайца - богача, ростовщика, угнетателя, пособника ненавистных европейских захватчиков.

Кризис власти и политическая нестабильность, наблюдаемые в современной Индонезии на протяжении пяти последних лет, ярко выявили внутренние противоречия индонезийского общества, до поры до времени сдерживаемые жестким контролем режима, возглавлявшегося генералом Сухарто.

Одним из самых серьезных и разрушительных проявлений этих противоречий стали этно-религиозные конфликты, принимающие форму столкновений между мусульманами и христианами в различных частях страны (север о. Суматра, Молуккские о-ва и др.).

Индонезия в этом отношении не является исключением среди азиатских стран, руководство большинства которых в той или иной форме сталкивается с подобными явлениями. Однако именно в Индонезии в силу специфики ее географии, народонаселения и особенностей исторического и культурного развития этно-религиозные проблемы наиболее сложны и подчас очень тесно переплетены с социальными, экономическими, духовными и политическими сферами жизни государства. Это вынуждало руководство страны (и старое, и новое) искать компромиссные пути их разрешения, что в индонезийских условиях приводило к выработке, прежде всего, соответствующих политических решений, так как состояние экономики Республики в течение всего послевоенного периода не давало возможности использовать иные рычаги воздействия. В условиях Индонезии, где почти 90% населения причисляет себя к мусульманам, где имеются буддисты, христиане, индуисты и последователи других верований, действует конституция, формулировка которой не дает преимуществ ни одной религии: по-индонезийски употреблено слово "бог", а не мусульманское "аллах". Это создает определенную основу для здоровых отношений между сторонниками различных религий. К тому же правительственная политика в религиозном вопросе претворяется через созданное в 1946 году Mинистерство религии, которое распространяет свою опеку на представителей всех религиозных направлений. Министр религии назначается только из мусульман. Сфера функций и полномочий этого ведомства определена рядом законодательных актов.

Однако при анализе религиозной ситуации в современных многоукладных обществах азиатских стран следует иметь в виду, что различные социальные группы и прослойки этих обществ обнаруживают разное отношение к религии. Под религиозными призывами и лозунгами, то есть под внешне религиозно-традиционной формой проступают вполне конкретные "земные" устремления. Это и попытки правящей элиты сохранить свою власть, стабилизировать внутриполитическую ситуацию, это и социальный протест низших слоев населения, который пытается использовать в своих интересах политическая оппозиция. Немаловажным фактором, который может спровоцировать выступления на религиозной почве, является и исторически сложившееся разделение хозяйственной деятельности между различными этническими группами. В некоторых случаях такое разделение является не только следствием природных особенностей ландшафта и климата или естественных миграций населения, но и результатом экономической деятельности колонизаторов, прежде всего, в тех странах, которые в свое время стали объектом европейской колониальной экспансии.

Общая картина всех внутриполитических кризисов периода независимости в Индонезии показывает, что наиболее характерными их проявлениями наряду с региональными сепаратистскими акциями (военные мятежи, отказ подчиняться центральным властям, требования автономии и т.д.) всегда были массовые выступления населения крупных городов. При этом достаточно часто эти выступления выливались в межконфессиональный конфликт между христианами и мусульманами, как носителями соответственно "западных" и "традиционных" ценностей с вытекающими отсюда обвинениями первых в антипатриотизме, в сотрудничестве с бывшими колонизаторами и т.д. Другой стороной этих выступлений всегда была очень четко выраженная антикитайская направленность.

Отечественным и зарубежным индонезиеведам хорошо известен "китайский фактор" в современной политической и экономической жизни Республики Индонезии. Китайцы составляют самую многочисленную группу среди некоренных народностей этой страны. Различные источники дают цифры от 2,5% до 4% общей численности населения в 200 млн человек. При этом индонезийцы китайского происхождения доминируют в частном секторе экономики - от 70% до 80%. В Индонезии сосредоточена 1/5 часть всего китайского меньшинства, проживающего в последней четверти ХХ века в Юго-Восточной Азии. При этом численность его возрастала довольно высокими темпами - за период только 70-х годов она увеличилась на 25%.

К тому же сохранение до настоящего времени "индонезийскими" китайцами своих прочных экономических позиций, заложенных еще в далекие колониальные времена, порождает незатухающие конфликты между этническими общинами в сфере хозяйственной жизни, особенно на уровне мелкого и среднего предпринимательства.

При этом стремление этнических китайцев в Индонезии приспособиться к меняющейся экономической и политической конъюктуре - в том числе и через переход в христианскую веру - в условиях страны, большая часть населения которой исповедует ислам, вызывает раздражение, а подчас и негодование, как лидеров, так и рядовых членов мусульманской общины страны.

Индонезия - это страна, растянувшаяся на 5000 километров на границе между Тихим и Индийским океанами, состоит из 17500 островов; население - из трехсот пятидесяти этнических групп, говорящих на двухстах пятидесяти языках.

В многоостровной стране межэтнические противоречия существовали испокон веков, что проявлялось в периодических китайских погромах. Начавшаяся в мае 1998 года демократизация привела не только к росту свободы самовыражения различных этносов, но и к ослаблению центральной власти и падению влияния армии. Все это создало благоприятную почву для открытых межэтнических столкновений.

В начале 1999 года в городе Амбон, административном центре Молуккских островов, столкновения начались на межэтнической почве, но вскоре амбонский конфликт превратился в межрелигиозный - между мусульманами и христианами. И если на первом этапе конфликта противоборство велось преимущественно между местными христианами и выходцами с других островов, главным образом с Сулавеси, в массе своей мусульманами, то впоследствии, когда значительная часть последних была вынуждена вернуться на Сулавеси, конфликт разгорелся уже между самими амбонцами - христианами и мусульманами. А затем началась цепная реакция, и вскоре уже почти все острова были охвачены пламенем межконфессиональных столкновений.

Именно эти вышеперечисленные факторы и придают в целом ряде случаев современным христиано-мусульманским конфликтам в Индонезии ярко выраженную антикитайскую направленность. Можно с большой долей уверенности утверждать, что эта направленность является специфически индонезийской особенностью христиано-мусульманских конфликтов в этой стране и объяснятся исторически сложившимся положением и восприятием китайской этнической группы в многонациональном индонезийском обществе, а также местом и ролью китайцев в хозяйственной структуре и экономике Индонезии.

В настоящее время в Индонезии зачастую закрывают церкви. С многочисленными нарушениями религиозной свободы сталкиваются христиане на индонезийском острове Суматра в последние годы.

В целом с начала 2012 года на Суматре были опечатаны 23 храма: 11 церквей общин Протестантской Христианской Церкви, 6 храмов Евангелической Церкви Индонезии, 3 католических церкви, 2 методистских и 1 общины "Huria Kristen Indoensia".

Дискриминация в отношении христиан, которая выражается чаще всего в запугиваниях, запретах на богослужения и закрытии храмов, имеет место в 3 из 6 суматранских диоцезов: Паданг, Медан и Сиболга.

Администрация Паданга, несмотря на долгий бюрократический процесс сбора документов, не одобряет строительство или реконструкцию церквей. В архидиоцезе Медан, особенно в провинции Ачех, где действуют законы шариата, храмы закрываются под давлением исламистов.

Более того гонения христиан, в настоящее время в Индонезии носит масштабный характер. Так, Теофилус Бела, президент Форума христианского общения в Джакарте и генеральный секретарь индонезийского Комитета "Религии за мир", встречаясь с заместителем госсекретаря США по вопросам демократии и глобальным вопросам Марией Отеро, рассказал о систематических нарушениях прав индонезийских христиан со стороны агрессивно настроенного мусульманского большинства. За прошедший год индонезийские христиане лишились 30-ти церквей и культовых зданий. В это число входят разрушенные и сожженные храмы, а также те, которые были принудительно закрыты или в которых стало невозможно исполнять религиозные обряды. Кроме того, в Индонезии очень трудно получить разрешение на строительство новых церквей. Хотя Конституция страны гарантирует всем ее гражданам свободу совести и декларирует, что исповедники всех религий должны пользоваться равными правами, на самом деле власти, особенно на местном уровне, руководствуются не буквой закона, а желанием не ссориться с влиятельными исламскими группировками радикального толка. По этой причине давление на индонезийцев, исповедующих христианство, становится всё сильнее.

Теофилус Бела собрал и тщательно документировал все известные ему случаи ущемления прав христиан в своем докладе, который он передал американским чиновникам в надежде, что вмешательство по дипломатическим каналам "поможет улучшить отношения между религиозными общинами". Вот только несколько примеров из этого доклада.

Католики города Богора не могут отправлять религиозных обрядов в своей церкви Св. Иоанна Крестителя из-за провокаций, организуемых влиятельным местным мусульманским лидером. Так были сорваны богослужения на Рождество и Пасху.

В декабре группа мусульман пыталась сжечь здание церкви Св. Альберта в Бекаши прямо во время богослужения, но полиция в тот раз помешала сделать это. В том же Бекаши разъяренной толпой мусульман была разгромлена католическая школа им. Св. Беллармина.

В Джакарте было остановлено строительство церкви Непорочного Зачатия, после того, как группа мусульманских активистов блокировала все подъездные пути к ней. Полиция в этом случае не реагировала.

Местные власти под давлением радикально настроенной толпы отменили свое разрешение на строительство церкви Пресвятой Девы Марии в Пурвакарте. Все работы были заморожены.

Протестантская церковь в Думаи была снесена бульдозерами по приказу местных властей. Молитвенный дом в Палембанге был закрыт (опять-таки по решению местных властей), а в Богоре - разрушен. В конце января толпой мусульман, возвращавшихся с пятничной молитвы, были сожжены дотла протестантская церковь и дом приходского священника в Тапанули Селатан.

В других городах в окна церквей были брошены бомбы.

В заключение Теофилус Бела отметил, что составленный им список на самом деле далеко не полон, и попросил всех людей доброй воли молиться за христиан Индонезии.

Заключение

Индонезия - страна с самым многочисленным на земном шаре мусульманским населением. По числу жителей (около 240 миллионов) она занимает четвёртое место в мире после Китая, Индии, США, из них подавляющее большинство - 87,5% причисляют себя к приверженцам ислама. Но в то же время Индонезия представляет собой полиэтническое и многоконфессиональное государство. В стране имеются христиане - протестанты (6%), католики (3,6%) и приверженцы прочих христианских учений (0,8%), а также индуисты (1,8%), буддисты (1,3%), конфуцианцы (0,8%), анимисты (1,4%). Конфессиональная принадлежность в основном коррелируется с этнической.

Так, мусульманами являются представители крупных этносов - яванцы, сунданцы, минангкабау, малайцы, ачехцы.

Христианство исповедуют малочисленные народности - амбонцы, батаки, тораджи, а также часть местных китайцев. Индуизм распространён главным главным образом среди балийцев, буддизм и конфуцианство - среди китайцев. Родоплеменных анимистических верований придерживаются даяки, папуасы.

В последнее время в Индонезии отмечались довольно серьёзные столкновения и конфликты: террористические вылазки исламских радикалов, мусульманско-христианские кровопролитные стычки. Однако, по мнению большинства аналитиков, в основе подобных экстремистских действий лежат политические, экономические и социальные причины, а религиозные различия выступают лишь как их прикрытие. В целом же индонезийское общество, в том числе и его подавляющее мусульманское большинство, характеризуется высокой степенью религиозной толерантности, признанием религиозного плюрализма.

Исламизация Индонезийского архипелага, начавшаяся в ХI в., проходила мирно, заняла длительное время, имела диффузный характер. Воздействие исламских доктрин не стало глубоким и всеохватывающим. В религиозной сфере важную роль продолжали играть доисламские автохтонные и, в меньшей степени, индуистско-буддийские традиции и представления, отчасти сохранялся анимизм, вера в добрых и злых духов. Доисламские культы и обычаи, особенно направленные на поддержание соседских и общинных уз и обязательств, рассматривались как более важные, поскольку их главной целью было обеспечение благополучия и безопасности на земле, в то время как ислам заботился о потусторонней жизни.

С конца ХV - начала ХVI вв. индонезийские народы начали испытывать на себе воздействие европейской цивилизации, сначала в ходе колониальной экспансии европейских торговцев, затем в форме установления экономического и политического господства Голландии и, наконец, в процессе капиталистической модернизации индонезийского общества. Знакомство с европейскими взглядами, представлениями и государственно-политическими моделями не сопровождалось отказом от традиционных представлений. Модернизация проходила путем синтеза традиционных индонезийских и западных подходов и институтов. Это касалось и религиозных традиций.

В результате в рамках индонезийского национально-освободительного движения выявились три основных подхода к определению роли и места религии, прежде всего ислама, при выработке основ будущей независимой государственности. Сторонники секуляризации предлагали полностью отделить религиозную сферу от политической. Носители исламской политической культуры настаивали на закреплении за мусульманской религией статуса официальной или государственной. Против этого выступали приверженцы религиозного синкретизма. В сложившейся ситуации компромиссное предложение выдвинул будущий первый президент независимой Индонезии Сукарно. Он сформулировал принцип общей религиозности индонезийской государственности без привязки его к какой-либо одной конфессии. Сукарно трактовал этот принцип как "цивилизованную веру в Бога", "беспредельное и разумное почитание Бога", "веру в Бога при уважении других религий", которую впоследствии закрепил в Конституции. Такая трактовка принципа религиозности представлялась сторонникам исламизации недостаточной. Они требовали его толкования в плане приоритета исламской религиозности, закрепления особого статуса ислама в государстве и обществе и признания его в качестве идеологической основы политической системы независимой Индонезии. Однако, руководствуясь интересами сохранения единства национальных сил на решающем этапе борьбы за независимость, исламские круги согласились на предложенный Сукарно компромисс.

В конституции Республики Индонезии, принятой в августе 1945 г. и действующей поныне, в качестве одного из пяти принципов Панчасила, декларированных как "философская основа" индонезийской государственности, первым принципом выступает принцип религиозности. Он трактуется как монотеизм (вера в единого Бога), провозглашает равенство всех существующих в стране религий, свободу вероисповедания, утверждает религиозную основу национальной государственности. Эта религиозная основа не связывается ни с одной из имеющихся в стране религий, в том числе и с исламом.

Таким образом, несмотря на то, что основная масса индонезийского населения считает себя мусульманами, в стране нет государственной или официальной религии. Статья 29 Конституции гарантирует свободу вероисповедания и отправления культов. Все основные мировые религии и религиозные общины в современной Индонезии независимо от числа приверженцев имеют одинаковый статус и равные права.

Следует подчеркнуть также, что в обстановке нарастания в мире исламского экстремизма, проявления которого наблюдаются и в Индонезии, подавляющее большинство как мусульманского духовенства, так и простых верующих осуждают террористические методы борьбы за веру, негативно относятся к радикальному исламизму, поддерживают антитеррористические меры своего правительства и международной общественности.

Таким образом, можно заключить, что в современной Индонезии религиозная толерантность предписывается Конституцией страны, поддерживается властями и превалирует в индонезийском обществе.

Список литературы

1. Абидин С.З. Работа Комиссии по искоренению коррупции и роль официальных властей в борьбе с коррупцией в Индонезии // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. - М.: Nota Bene, 2012, №3 (34). - С. 39-40

2. Агибалова Е.В. История средних веков. - М.: Просвещение, 1997.

3. Беккин Р.И. Исламская экономика. Краткий курс. - М.: АСТ: Восток-Запад, 2008. - 288 с.

4. Беккин Р.И. Некоторые элементы исламской экономики //Проблемы современной экономики. - 2002. - 1. - С. 89-92.

5. Васильев Л.С. История Востока. Т. 1 М., 1993.

6. Введение в культурологию: Учеб. пособие для вузов / Руководитель автор, колл. и отв. ред. Е.В. Попов. -- М.: ВЛАДОС, 1996

7. Галаганова С.Г. Запад и восток. Традиции и современность. М., 1993.

8. Горшколепов П.А., Кузьмина А.А. Введение в культурологию. М.: ВЛАДОС, 1995.

9. Гусев М.Н. Индонезия и Малайзия делают заявку на лидерство в мусульманском мире // Независимая газета, 18 апреля 2007 года.

10. Демин Л.М., Другов А.Ю., Чуфрин Г.И. Индонезия. Закономерности, тенденции, перспективы развития. - М.,1987. - С. 130-131.

11. Игнатенко А.А. Ибн-Хальдун. - М.: Мысль, 1980. - С. 143

12. Ислам в странах Ближнего и Среднего Востока. М., 1982

13. Ислам и проблемы национализма в странах Ближнего и Среднего Востока (конец 70-х - начало 80-х годов XX в.). М., 1986

14. Ислам, краткий справочник, Из - во "Наука", М. 2002

15. Ислам: проблемы идеологии, права, политики и экономики / Сборник статей. - М.: Наука, 1985.- 279 с.

16. Ионина Н.А. "100 великих дворцов мира", М., Прогресс, 1989 г.

17. Кедров Б.М., Розенфельд Б.А. Абу Райхан Бируни. - М.: Наука, 1973.

18. Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии. - М.,1986. - С. 22-23.

19. Климович Л.И. Книга о Коране. - М.: Издательство политической литературы, 1986.

20. Кобищанов М.Ю. Распространение и развитие исламской цивилизации в Азии и на тропических островах. М., 2004. С. 499.

21. Крапивин М.C. Торгово-экономические отношения СССР, России со странами Юго-Восточной Азии: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук. - М.: ИВ РАН, 2007.

22. Кузнецова Н.П., Матросов А.А. Экономический рост Индонезии: исторический контекст. Некоторые теоретические замечания об экономическом росте в пространственно-временном контексте // Вестник СПбГУ. Сер. 5. 2001. Вып. 1 (5). С. 58-66.

23. Мальцева Н.Л. "История зарубежного искусства". М., Мир, 1988

24. Матросов А.А. Экономический рост Индонезии в длительной историко-экономической ретроспективе: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук. - Санкт-Петербург, 2000.

25. Международные отношения в Юго-Восточной Азии на современном этапе (80-е годы).- М., 1988.

26. Мовчанюк П.М. Современные индонезийские авторы о китайском меньшинстве в Индонезии // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. 4. - Л., 1975. - С. 171.

27. Рогожин А.А. Внешнеэкономическая политика Индонезии (1966-1978). - М., 1979. - С. 123.

28. Сапронова М.А. Конституционная регламентация ислама в арабских странах // Материалы конференции "Россия, исламский мир и глобальные процессы в исторической ретроспективе и современных тенденциях" / - Москва, ИВ РАН, 2006.

29. Симония Н.А. Население китайской национальности в странах Юго-Восточной Азии. - М., 1959. - С. 56, 60-64.

30. Степанов Д.В. Современное состояние и перспективы экономической интеграции стран АСЕАН: Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. - М.: МГУ, 2002.

31. Симония Н.А. Население китайской национальности в странах Юго-Восточной Азии. - М.,1959. - С. 62.; Индонезия. - М., 1983. - С. 31.

32. Скворцова Е.М. Теория и история культуры: Учебник для вузов. -- М.: ЮНИТИ, 1999.

33. Сычёв В.Ф. Индонезия и мусульманский мир в XX веке. М., 2003. С. 86.

34. Сычев В.Ф. Индонезия и мусульманский мир в международных отношениях XX века. Политологический анализ основных тенденций: Автореферат диссертации на соискание степени доктора полит. наук. Москва, 2005.

35. Цыганов В.А. История Индонезии. Часть 2. - М., 1993. - С. 139.

36. Шабалина Ю. Основы демократической традиции в современном исламе // Актуальные проблемы правотворчества и правоприменительной деятельности: международная научно-практическая конференция (Иркутск, 13 ноября 2010 г.): материалы. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2010. - С. 59-62

37. Энциклопедия для детей. Т. 13 - Страны. Народы. Цивилизации / Глав, ред. М.Д. Аксёнова. М.: Аванта+, 2000.

38. Архитектура исламского мира . www.islamcity.net

39. Ислам для всех. www.islamua.net

40. http://khilafah-fighters.blogspot.ru/

41. http://www.khilafah.com/

42. ToIslam.ws

43. ToIslam.by

44. Taifatul-Mansura.com

45. Salaf.com

46. Manhaj.com

47. Salafi Publications.com

48. Shia.bs

49. Wahhabis.com

50. Asharis.com

51. Maturidis.com

Размещено на Allbest.ru