Опричная политика Ивана Васильевича Грозного

4. Итоги опричнины

Опричнина не прошла бесследно в жизни русского общества и государства. Под ее влиянием произошли глубокие перемены в структуре сословий, которые сказались и на дальнейшем развитии российской государственности.

Хотя опричнина и не уничтожила боярство, тем не менее, она нанесла серьезный удар по родовому землевладению и аристократической психологии знати. Напротив, лица, сделавшие карьеру в опричнине, не только сохранили свои родовые имения, но и приобрели новые земли. Служба в опричнине давала преимущества и в служебно-местническом продвижении. Все это приучало знать к мысли о тесной зависимости своего положения от царской воли и государевой службы и способствовало трансформации старой родовой вотчиной аристократии в аристократию служилую. Разгром родовой боярской вотчины, утрата прежних связей с уездами, раскол господствующего класса на опричников и земских приводили к существенной трансформации русской аристократии, изменению ее психологии. В результате опричнины знать попадает в полную зависимость от монархии.

В результате политики опричных земельных переселений знать утратила и традиционные связи с уездным дворянством. Это повлекло за собой серьезные перемены в структуре господствующего класса.

При этом, довольно отчетливо прослеживается закономерность -- на своих местах оставались, как правило, лишь опричники, земские же дворяне утрачивали земельные связи с данными уездами и их владения раздавались людям из опричнины. Все это говорит о весьма последовательной реализации на практике опричной политики земельных переселений. В результате осуществления этой политики едва ли не большая часть русских дворян, была сдвинута со своих насиженных мест, пострадали многие тысячи помещиков и вотчинников. Трудно переоценить социальные и политические последствия этого грандиозного мероприятия. Серьезно нарушались традиционные земельные и служебные связи дворянства, в том числе связи княжеско-боярской знати с уездами. Переходившие зачастую неоднократно из рук в руки имения приходили в упадок, разрушался традиционный хозяйственный уклад жизни, что болезненно отражалось на положении крестьян. Переходы вотчин и поместий земских дворян во владения опричников сопровождались, как правило, усилением эксплуатации крестьянства.

В годы опричного и послеопричного периодов правления Ивана Грозного произошло разрушение прежней территориальной структуры государева двора и утвердился новый чиновный принцип его строения. Из общей массы дворян выделялась ее верхушка -- дворяне московских чинов (стольники, стряпчие и дворяне московские), которые полностью обособлялись от уездного дворянства и несли службу уже исключительно по «московскому списку». Несколько позднее, в результате проведенной правительством Бориса Годунова реформы государева двора, верхушка служилого сословия -- думные люди, дворяне московских чинов, а также дьяки -- была консолидирована в особую правящую и привилегированную группировку и поставлена над основной массой уездного дворянства, фактически отстраненного от участия в высших сферах государственного управления. Лишенная связей с уездами, чуждая местным интересам и целиком зависимая от государя, эта верхушка служилого сословия в качестве государственных чиновников жестко проводила на местах политику самодержавия, вопреки сословным интересам различных групп населения, в том числе и уездных дворян.

Принудительным переселениям в годы опричнины подвергались не только представители господствующего класса, но и купцы. После набега татар и пожара Москвы 1571 г., в результате которого выгорел московский посад, и погибла значительная часть населения города, правительство с целью заселения столицы и возрождения ее торговли произвело крупномасштабную акцию по переводу сюда наиболее зажиточных купцов из самых различных провинциальных городов. Хотя подобные переселения («своды») купцов являлись чрезвычайной мерой, вызванной бедственным положением столицы, они имели весьма важные последствия для дальнейших судеб русского купечества и для сословия горожан в целом. Специально исследовавший эту проблему Б. Н. Флоря убедительно показал, что в результате политики массовых «сводов» купцов, продолжавшейся на протяжении 1570-80-х гг., провинциальные посады лишились своей наиболее влиятельной и зажиточной верхушки и население городов превратилось в односословную тяглую, обязанную платить подати и выполнять разного рода повинности массу. Существенно изменилось и положение привилегированного купечества, которое сосредоточивается теперь исключительно в столице и на которое, взамен предоставляемых привилегий накладывалась обязанность служить в финансовых органах государственного аппарата. Результатом правительственной политики, проводимой в последней трети XVI в., явился глубокий раскол в рядах зарождавшегося «третьего сословия». Поставленная на службу феодальному государству верхушка купечества (так называемые «гости» и члены «гостиной» и «суконной» сотен) оказалась отгороженной от основной части городского населения. Все это серьезно тормозило развитие городского сословия, препятствовало развитию предпринимательства и торговли.

Таким образом, эволюция сословий в последней трети XVI в. совершалась не по линии их консолидации, а по линии их дальнейшего дробления на чины. Это приводило не только к ослаблению сословий, но и к трансформации самой их сущности, утрате ими способности отстаивать перед верховной властью свои особые политические интересы. Изменения, происшедшие в жизни сословий, сказались и на развитии практики земских соборов. Основной костяк представителей на соборе 1598 г. составляли верхи сословий -- Освященный собор духовенства, члены Боярской думы, московские дворяне, дьяки и гости. При этом данные группы присутствовали на нем по принципу чиновно должностного представительства, в то время как прочие его участники (уездные дворяне, рядовое провинциальное духовенство, посадские люди) выступали в качестве выборных от уездов. Разделение сословий на чины делало, по существу, невозможным ограничение власти самодержца со стороны общества и земских соборов, в частности. Характерно, что факт избрания Бориса Годунова на царство в 1598 г. земским собором, на котором доминировали верные правительству церковные иерархи, верхи служилого сословия и купечества, не привел к установлению какой-либо зависимости монархии от сословий. В официальных документах царь Борис, как и его предшественники (Иван Грозный и Федор Иванович) продолжал именоваться «прирожденным» государем, и самодержцем, власть которому «дана от Бога». Развитие практики земских соборов после смерти Ивана Грозного едва ли можно безоговорочно рассматривать как показатель эволюции русской государственности в сторону сословно-представительной монархии. С другой стороны, опричнина нанесла ощутимый удар по самой основе сословного строя -- местным сословно-представительным учреждениям. Опричные переселения сдвинули со своих мест многие тысячи дворян, существенно нарушив традиционные земельные и служебные связи уездного дворянства, ослабив его корпоративную солидарность.

В годы опричнины произошло дальнейшее подчинение государству губных органов. Так, они вынуждены были участвовать в осуществлении разорительной для дворянства политики опричных земельных переделов, что трансформировало их суть как органов дворянского самоуправления. Проводимые опричным правительством массовые раздачи помещикам черных и дворцовых земель оказали серьезное разрушительное воздействие на судьбы земского крестьянского самоуправления. Как показали исследования Ю.Г. Алексеева, черная крестьянская волость в центральных районах страны в период опричнины была практически уничтожена. В результате политики переселений «лучших», наиболее зажиточных купцов и ремесленников из провинциальных посадов в Москву были серьезно ослаблены и деформированы органы сословного самоуправления в городах.

Упадок системы сословного представительства на местах сопровождался усилением контроля центральной государственной власти над уездами. Уже в конце царствования Ивана Грозного получает развитие новая воеводская форма местного управления. При этом воеводы утверждаются не только в пограничных городах, но и во внутренних областях страны (на Двине, Вологде, Белоозере и т.д.), где имели место развитые традиции сословного самоуправления. Усиление централизованных начал в управлении проявлялось также в развитии системы особых территориальных приказов -- так называемых четвертей, осуществлявших административный, судебный и финансовый контроль над населением уездов.

Существенным тормозом развития «третьего сословия» явилась крепостническая политика правительства, начало которой приходится на последние годы царствования Ивана Грозного. В сферу действия этой политики попали не только частновладельческие крестьяне, но, фактически, и крестьяне черносошных земель и посадские люди, прикрепленные к тяглу (к земельным наделам и дворам, с которых взимались государственные подати). Серьезно изменилось в годы опричнины положение крестьянства черносошных (государственных) и дворцовых земель, которые в те годы активно раздавались в поместья частным лицам, в первую очередь опричникам. С переходом черносошных крестьян в личную зависимость от феодалов существенно ограничивалась их свобода распоряжения своим хозяйством, увеличивались размеры крестьянских повинностей; ликвидировались и прежние права крестьянского волостного самоуправления.

Таким образом, напряженная борьба Ивана Грозного за утверждение «самодержавства» не осталась безрезультатной.

В годы опричнины центральная монархическая власть смогла значительно возвыситься над обществом, поставить его под свой жесткий контроль. И хотя земство в России и позже в XVII веке продолжало играть видную роль в управлении государством, оно не превратилось в учреждение сословно-представительного характера западного типа, и деятельность земских органов не выходила за рамки государевой службы.

Опричнина окончательно повернула российскую государственность на самодержавный путь развития.

В душах подданных был посеян страх перед властью.

В этом, пожалуй, и состояла ее главная роль в истории Русского государства.

Давид Самойлов. Иван и холоп.

Ходит Иван по ночному покою,

Бороду гладит узкой рукою.

То ль ему совесть спать не дает,

То ль его черная дума томит.

Слышно - в посаде кочет поет,

Ветер, как в бубен, в окна гремит.

Дерзкие очи в Ивана вперя,

Ванька-холоп глядит на царя.

- Помни, холоп непокорный и вор,

Что с государем ведешь разговор!

Думаешь, сладко ходить мне в царях,

Если повсюду враги да беда:

Турок и швед сторожат на морях,

С суши - ногаи, да лях, да орда!

Мыслят сгубить православных христьян,

Русскую землю вогнали бы в гроб!

Сладко ли мне? -- вопрошает Иван.

Горько тебе, - отвечает холоп.

А опереться могу на кого?

Лисы -- бояре, да волки -- князья.

С младости друга имел одного.

Где он, тот друг, и иные друзья?

Сын был наследник мне Господом дан...

Ведаешь, раб, отчего он усоп?

Весело мне? - вопрошает Иван.

Тяжко тебе, - отвечает холоп.

Думаешь, царь-де наш гневен и слеп,

Он-де не ведает нашей нужды.

Знаю, что потом посолен твой хлеб,

Знаю, что терпишь от зла и вражды.

Пытан в застенке, клещами ты рван,

Царским клеймом опечатан твой лоб

-Худо тебе? - вопрошает Иван.

Худо, -- ему отвечает холоп.

Ты ли меня не ругал, не честил,

Врал за вином про лихие дела!

Я бы тебя, неразумный, простил,

Если б повадка другим не была!

Косточки хрустнут на дыбе, смутьян!

Криком Малюту не вгонишь в озноб!

Страшно тебе? -- вопрошает Иван.

Страшно! -- ему отвечает холоп.

Ты милосердья, холоп, не проси.

Нет милосердных царей на Руси!

Русь -- что корабль. Перед ней -- океан.

Кормчий -- гляди, чтоб корабль не потоп!..

Правду ль реку? - вопрошает Иван.

Бог разберет, - отвечает холоп.