Внутренняя политика России в 1801-1812 гг.

Поворот к реакции

К 1820 г, заметно определился поворот Александра I к реакции: она явилась ответом на ряд внешних и внутренних событий, которые произвели на Александра I глубокое впечатление. Наблюдательные современники, в первую очередь декабристы, связывали усиление реакционного политического курса Александра I с революционными потрясениями в странах Западной Европы.

Речь Александра I при открытии второго польского сейма 1(13) сентября 1820 г. уже сильно отличалась от сказанной в 1818 г. Теперь царь уже не вспоминал о своем обещании даровать России "законно-свободные учреждения". В это время полыхали революции в южноевропейских странах - Испании, Неаполе, Пьемонте. На конгрессе Священного союза осенью 1820 г. в Троппау Александр получил известие о восстании лейб-гвардии Семеновского полка 6-18 октября 1820 г., вызванном жестокостями вновь назначенного его командиром полковника Е. Ф. Шварца. Первым Александру сообщил это неприятное для него известие австрийский канцлер Меттерних, представив его как свидетельство, что и в России "неспокойно". Но особенно большой резонанс это событие вызвало в Петербурге. Восстала не обычная воинская часть, а один из старейших, основанный еще Петром I, гвардейских полков, на который "равнялась вся гвардия". Этот полк был наиболее близок ко двору, его шефом являлся сам Александр I. Солдаты этого привилегированного полка в большинстве своем были ветеранами многих войн. По приказу Александра I Семеновский полк был раскассирован по различным армейским частям, его 1-й батальон, который начал восстание, был предан военному суду; "зачинщики возмущения" прогнаны сквозь строй и сосланы "навечно" на каторгу, а остальные солдаты этого батальона распределены по различным сибирским гарнизонам. По армейским полкам были разосланы и все офицеры Семеновского полка.

Наступление реакционного политического курса после 1820 г. проявилось во всех направлениях. Указами 1822-1823 гг. были отменены изданные в первые годы царствования Александра I законодательные акты, сдерживавшие произвол помещиков по отношению к своим крепостным крестьянам. Вновь подтверждалось право помещиков ссылать крестьян "за предерзостные поступки"; крестьянам вновь было запрещено жаловаться на жестокость своих господ, возбуждать "иски о воле".

Усилились гонения на просвещение, учебные заведения, особенно на университеты. Еще в 1819 г. в Казанский университет для его ревизии был послан член Главного правления училищ Министерства духовных дел и народного просвещения М.Л. Магницкий, стяжавший славу обскуранта и гонителя просвещения. Он обнаружил в университете "дух вольномыслия и безбожия" и в своем докладе царю о результатах ревизии предлагал "публичное разрушение" этого учебного заведения. Царь наложил резолюцию: "Зачем разрушать, лучше исправить", а "исправлять" университет поручил самому Магницкому, назначив его попечителем Казанского учебного округа. Магницкий рьяно приступил к "реорганизации" преподавания и жизни Казанского университета на основе "благочестия и верноподданности". Он изменил все его учебные планы, уволил 11 лучших профессоров (из 25), заменив их "благонадежными" гимназическими учителями. Из университетской библиотеки по его приказу были изъяты все книги, отличавшиеся, по его мнению, "вредным направлением". В самом университете был установлен казарменный режим: студентов заставляли маршировать, читать и петь хором молитвы, провинившегося в крестьянском армяке и лаптях заключали в карцер ("комнату уединения"), а его товарищей заставляли молиться о нем как о "грешнике". "Неисправимых" студентов Магницкий отдавал в солдаты. Довершив разгром Казанского университета, Магницкий докладывал императору: "Яд вольнодумства окончательно оставил университет, где обитает ныне страх Божий".

Вскоре "исправлению", хотя и в меньших размерах, был подвергнут Харьковский университет, из которого уволили ряд профессоров. Попечитель Петербургского учебного округа С. С. Уваров (будущий министр народного просвещения) воспротивился реакционным мерам по отношению к университетам. Его заставили подать в отставку. Вместо него в 1821 г. попечителем Петербургского учебного округа был назначен Д.П. Рунич. Он начал с доноса о том, что в Петербургском университете науки преподаются "в противном христианству духе", и возбудил судебный процесс против лучших профессоров университета - А.И. Галича, Э.В. Раупаха, К.И. Арсеньева и К.Ф. Германа. Реакция не решилась учинить подобное же "исправление" старейшему университету - Московскому.

Резко усилились цензурные гонения на печать. В печати было запрещено касаться вопросов государственного устройства, критиковать действия любого начальства и даже помещать рецензии на игру актеров императорских театров, поскольку "они находятся на государственной службе". Цензура беспощадно преследовала не только всякую свободную мысль, но и лояльные правительству сочинения, в которых хотя бы в критическом духе рассуждалось о конституциях или о представительном образе правления.

1 августа 1822 г. последовал рескрипт Александра I на имя управляющего Министерством внутренних дел В. П. Кочубея о запрещении тайных обществ и масонских лож и о взятии с военных и гражданских чинов подписки, что они не принадлежат и впредь не будут принадлежать к таковым организациям. В 1821-1823 гг. помимо секретной гражданской полиции вводится сеть тайной полиции в гвардии и армии. Были особые агенты, следившие за действиями самой тайной полиции, а также друг за другом.

Реакционный внутриполитический курс самодержавия в 1820-1825 гг. обычно связывают с личностью Аракчеева и называют аракчеевщиной. Несомненно, роль Аракчеева, всесильного временщика при Александре I, была в те годы исключительно велика. С 1822 г. Аракчеев на положении первого министра фактически являлся единственным докладчиком царю по всем вопросам, даже по ведомству Святейшего Синода. Все министры шли с докладами сначала к Аракчееву, а он уже делал общий доклад императору. Современники видели в Аракчееве главное "зло" тех лет. Даже монархически настроенные историки пытались все беды страны свалить на Аракчеева.

Не отрицая влияния Аракчеева на ход тогдашних государственных дел, все же необходимо иметь в виду, что вдохновителем этого политического курса был сам Александр I, а Аракчеев выступал лишь в роли наиболее ревностного исполнителя его воли. Неверно мнение о том, что Александр I, занятый в последнее десятилетие своего царствования внешнеполитическими делами, управление империей якобы передал Аракчееву, "как помещик своему приказчику". В действительности, даже находясь за границей, Александр держал все нити внутреннего управления страной в своих руках.

1 сентября 1825 г. Александр выехал на юг, намереваясь посетить по дороге южные военные поселения, Крым и Кавказ. Неожиданная смерть царя 19 ноября 1825 г. в Таганроге породила легенду о том, что он не умер, а таинственно скрылся и долгое время жил под именем "старца Федора Кузьмича". Легенда опровергается сохранившимися бюллетенями о ходе болезни царя и многими другими официальными документами, письмами, воспоминаниями, донесениями лиц - свидетелей его кончины.