Следуя историческим фактам, Н.М. Карамзин, описывает и венчание на царство юного царя - «в 1546 г. шестнадцатилетний Иван вдруг заговорил с ними о том, что он задумал жениться, но прежде женитьбы он хочет исполнить древний обряд предков, венчаться на царство. Иоанн велел митрополиту и боярам готовиться к сему великому торжеству, как бы утверждающему печатию веры святый союз между государем и народом. Между тем знатные сановники, окольничие, дьяки объезжали Россию, чтобы видеть всех девиц благородных и представить лучших невест государю: он избрал из них юную Анастасию. Личные достоинства невесты оправдывали сей выбор». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 8. Глава 3. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Карамзин в своем труде отмечает, что примечательным в этих событиях является то, что Иван Грозный «был первый из московских государей, который узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника Божия. Это было для него политическим откровением, и с той поры его царственное «Я» сделалось для него предметом набожного поклонения. Но ни набожность Иоанна, ни искренняя любовь к супруге не могли укротить его пылкой, беспокойной души, стремительной в движениях гнева, приученной к шумной праздности, к забавам неблагочинным. Он любил показывать себя царем, но не в делах мудрого правления, а в наказаниях, в необузданности прихотей; играл, так сказать, милостями и опалами; умножая число любимцев, еще более умножал число отверженных; своевольствовал, что бы доказывать свою независимость, и еще зависел от вельмож, ибо не трудился в устроении царства и не знал, что государь, истинно независимый, есть только государь добродетельный. См. там же

Карамзин пишет о том, что «никогда Россия не управлялась хуже: Глинские делали, что хотели именем юноши государя; наслаждались почестями; богатством и равнодушно видели неверность частных властителей; требовали от них раболепства, а не справедливости. Характеры сильные требуют сильного потрясения, чтобы свергнуть с себя иго злых страстей и с живою ревностию устремиться на путь добродетели. Для исправления Иоанна надлежало сгореть Москве!». См. там же

Нельзя, по описаниям современников, ни описать, ни вообразить сего бедствия, люди с опаленными волосами, с черными лицами бродили, как тени, среди ужасов обширного пепелища: искали детей, родителей, остатков имения; не находили и выли, как дикие звери. А царь с вельможами удалился в село Воробьево, как бы для того, чтобы и не слыхать и не видать этого народного отчаяния.

«В сие ужасное время, когда юный царь трепетал в Воробъевском дворце своем, а добродетельная Анастасия молилась, явился там какой-то удивительный муж, именем Сильвестр, саном иерей, родом из Новгорода, приблизился к Иоанну с подъятым, угрожающим перстом, с видом пророка, и гласом убедительным повестил ему, что суд божий гремит над главою царя легкомысленного и злострастного, что огнь небесный испепелил Москву.

Раскрыв святое писание, сей муж указал Иоанну правила, данные вседержителем сонму царей земных; заклинал его быть ревностным исполнителем сих уставов; предоставил ему даже какие-то страшные видения, потряс душу и сердце, овладел воображением, умом юноши и произвел чудо: Иоанн сделался иным человеком; обливаясь слезами раскаяния; простер десницу к наставнику вдохновенному, требовал от него силы быть добродетельным и приял оную». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 8. Глава 3. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

«Смиренный иерей, не требуя ни высокого имени, ни чести, ни богатства, стал у трона, чтобы утверждать, ободрять юного венценосца на пути исправления, заключив тесный союз с одним из любимцев Иоанна, Алексеем Федоровичем Адашевым, прекрасным молодым человеком, коего описывают земным ангелом: имея нежную, чистую душу, нравы благие, разум приятный, любовь к добру, он искал Иоанновой милости не для своих личных выгод, а для пользы отечества, и царь нашел в нем редкое сокровище, друга, необходимо нужного самодержцу, чтобы лучше знать людей, состояние государства, истинные потребности оного. Сильвестр возбудил в царе желание блага, Адашев облегчил царю способы благотворения. Здесь начинается эпоха славы Иоанна, новая, ревностная деятельность в правлении, ознаменованная счастливыми для государства успехами и великими намерениями. И россияне современные и чужеземцы, бывшие тогда в Москве, изображают сего юного, тридцатилетнего венценосца, как пример монархов благочестивых, мудрых, ревностных ко славе и счастию государства» - так повествует умный современник, Князь Андрей Курбский, бывший тогда уже знатным сановником двора. Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 8. Глава 3. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Одним словом, в это время Россия имела хорошего царя, которого любил народ и который трудился на благо государства. «Вообще мудрая умеренность, человеколюбие, дух кротости и мира сделались правилом для Царской власти. Весьма немногие из прежних Царедворцев - и самые злейшие были удалены; других обуздали или исправили». См. там же

Описывая события жизни царя далее, Карамзин задается вопросом - «Вероятно ли, чтобы государь любимый, обожаемый мог с такой высоты блага, счастия, славы низвергнуться в бездну ужасов тиранства?» См. там же и пытается сам найти ответ на него.

«Изобличение мучителя россиян» - так сам Карамзин сжато определил содержание 9-го тома главного труда своей жизни. А первые, художественно и исторически наиболее яркие и глубокие главы тома, автор назвал еще короче (звучало как приговор историка и мыслителя): «Ивашкины злодейства»(!). Близкие историка шутили (и в этом была немалая доля правды!), что на историю деспота-царя у Карамзина ушло целых четыре года, ибо ему так же трудно было описывать его преступления, как бесправным подданным Грозного сносить их. Смирнов А.Ф. Как создавалась «История Государства Российского»:Послесловие //Карамзин Н.М. История Государства Российского: XII томов в 3-х книгах. Книга 1. Т.I-IV. - М.: Олма-Пресс, 2002. - С.602.

Карамзин взялся обличать деспотизм, живя в условиях деспотического общества, взялся осмыслить его суть, основные черты и характер, выходя при этом далеко за рамки конкретной, описываемой им эпохи.

Описав начало массовых репрессий (в 1560 году), задуманных подозрительным, властолюбивым и злопамятным царем, описав первые казни, совершенные мучителем, отчетливо раскрыв при этом связь времен, Карамзин пишет: «Глас неумолимой совести тревожил мутный сон души царя. Кровь лилась, в темницах стенали жертвы; нет исправления для мучителя, кровопийство не утоляет, но усиливает жажду крови: оно делается лютейшею из страстей, неизъяснимою для ума, ибо есть безумие - казнь народов и самого тирана». Народ же, замечает автор, «жалел о невинных, проклиная ласкателей, новых советников царских; а царь злобился и хотел мерами жестокими унять дерзость». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 9. Глава 1. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Картин невероятной жестокости царя у Карамзина - более чем достаточно. Но - в чем причины ее (один из глубоких мыслителей России того времени, близкий к декабристам Александр Тургенев заметил: «Истинно грозный тиран, какого никогда ни один народ не имел ни в древности, ни в наше время - этот Иван представлен нам Карамзиным с величайшей верностью и точно русским, а не римским тираном!')?». Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина: Одинокое путешествие //Лотман Ю. Карамзин. - СПб: Искусство-СПБ, 1997. - С.280.

Карамзин пишет: «История не решит вопроса о нравственной свободе человека; но, предполагая оную в суждении своем о делах и характерах, изъясняет те и другие, во-первых, природными свойствами людей, во-вторых, обстоятельствами или впечатлениями предметов, действующих на душу. Иоанн родился с пылкими страстями, с воображением сильным, с умом еще более острым, нежели твердым или основательным. Худое воспитание, испортив в нем естественные наклонности, оставило ему способ к исправлению в одной вере… Друзья отечества и блага в обстоятельствах чрезвычайных умели ее спасительными ужасами тронуть, поразить его сердце; исхитили юношу из сетей неги, и с помощью набожной, кроткой Анастасии увлекли на путь добродетели. Несчастные следствия Иоанновой болезни расстроили сей прекрасный союз, ослабили власть дружества, изготовили перемену.

Государь возмужал: страсти зреют вместе с умом, и самолюбие действует еще сильнее в летах совершенных…». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 9. Глава 1. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Обыкновенные завистники, не терпящие никого выше себя, не дремали, славили мудрость царя и говорили: «Ныне ты уже истинный самодержец, помазанник божий; един управляешь землею: открыл свои очи и зришь свободно на все царство». См. там же

«Между новыми любимцами государевыми отличались Малюта Скуратов-Бельский, боярин Алексей Басманов, сын его, кравчий Федор, князь Афанасий Вяземский, Василий Грязной, готовые на все для удовлетворения своего честолюбия. По симпатии зла, они выступили вперед и вкрались в душу Иоаннову, приятные ему какою-то легкостию ума, искусственною веселостью, хвастливым усердием исполнять, предупреждать его волю как божественную, без всякого соображения с иными правилами, которые обуздывают и благих царей, и благих слуг царских, первых - в их желаниях, вторых - в исполнении оных. Старые друзья Иоанновы изъявляли любовь к государю и к добродетели гражданской; новые - только к государю, и казались тем любезнее». См. там же

Террор Грозного назревал постепенно, накапливался годами; Карамзин пишет: «Царь решился быть строгим и сделался мучителем, коему равного едва ли найдем в самих Тацитовых летописях!». Здесь уместно сделать два замечания. Во-первых, Тацитовы летописи сохранили для будущих поколений повести о злодеяниях «славных» императоров, таких, как Нерон, Калигула, Тиберий и иже с ними; хорош же «монархизм» Карамзина, прямо указывающего, что «родной» самодержец Московский, царь Иван IV Грозный, превзошел в лютой жестокости этих римских тиранов! А, во-вторых, вспоминается давнее стихотворение того же Карамзина, с гневом обвинявшего римский народ «времен Тацита» в том, что он, народ, безропотно терпел то, «чего без подлости терпеть не можно…». Карамзин Н.М.Тацит //Карамзин Н.М.Избранные стихотворения. - Л.: Советский писатель, 1953. - С. 200.

И вот - вакханалия убийств! Казнили бывших приближенных Ивана IV, его доверенных советников, по тем или иным причинам вызвавшим монарший гнев; казнили, мучили, пытали и ссылали на Север, в Соловки (не в ХХ веке эти страшные острова приобрели столь злую славу!), в отдаленные тюрьмы и монастыри родственников, друзей, детей и жен «изменников» царю.

Знатный князь Дмитрий Оболенский-Овчинин, оскорбленный хамской надменностью юного любимца царя Федора Басманова, сказал новоявленному фавориту: «Мы служим царю трудами полезными, а ты - гнусными делами содомскими!». Карамзин пишет: «Басманов принес жалобу царю, который, в исступлении гнева, за обедом вонзил несчастному князю нож в сердце; другие пишут, что он велел задушить его». И далее: «Боярин князь Михайло Репнин также был жертвою великодушной смелости. Видя во дворе непристойное игрище, где царь, упоенный крепким медом, плясал со своими любимцами в масках, сей вельможа заплакал от горести. Иоанн хотел надеть на него маску; Репнин вырвал ее, растоптал ногами и сказал: «Государю ли быть скоморохом? По крайней мере, я, боярин и советник Думы, не могу безумствовать». Царь выгнал его и чрез несколько дней велел умертвить, стоящего в святом храме на молитве; кровь сего добродетельного мужа обагрила помост церковный». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 9. Глава 1. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

А вот еще очень важное наблюдение Карамзина: «угождая несчастному расположению души Иоанновой, явились толпы доносителей. Подслушивали тихие разговоры в семействах, между друзьями; смотрели на лица, угадывали тайну мыслей, и гнусные клеветники не боялись выдумывать преступлений, ибо доносы нравились государю и судия не требовал улик верных. . . Москва цепенела в страхе. Любопытно видеть, как сей государь, до конца жизни усердный чтитель христианского закона, хотел соглашать его божественное учение с своею неслыханною жестокостию: то оправдывал оную в виде правосудия, утверждая, что все ее мученики были изменники, чародеи, враги Христа и России; то смиренно винился пред Богом и людьми, называл себя гнусным убийцею невинных, приказывал молиться за них в святых храмах, но утешался надеждою, что искреннее раскаяние будет ему спасением и что он, сложив с себя земное величие, в мирной обители святого Кирилла Белозерского со временем будет примерным иноком. Так писал Иоанн к князю Андрею Курбскому и к начальникам любимых им монастырей, во свидетельство, что глас неумолимой совести тревожил мутный сон души его, готовя ее к внезапному, страшному пробуждению в могиле!». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 9. Глава 1. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Но как поступил этот истово верующий православный христианин с митрополитом Филиппом, одним из немногих близких к царю иерархов церкви, осмелившихся открыто осудить его злодеяния? В разгар казней входит царь в Успенский собор Кремля, его встречает митрополит, полный решимости «по долгу сана своего» заступаться за всех обреченных на казнь, всех, кого обезглавят, сожгут на костре, колесуют, посадят на кол. Карамзин повествует так: «'Молчи, - прерывает его Грозный, едва сдерживая гнев. - Одно тебе говорю - молчи, отец святой, молчи и благослови нас. - Наше молчание, - ответствовал владыка, - грех на душу твою налагает и смерть наносит. - Ближние мои, - прерывает Филиппа Грозный, - встали на меня, ищут мне зла. Какое тебе дело до наших царских предначертаний?». См. там же

Митрополит Филипп был сослан в отдаленный монастырь недалеко от Твери, а затем задушен царским подручным и палачом Малютой Скуратовым (было объявлено, что Филипп-владыка умер от «несносного жара» в его келии… Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 9. Глава 3 [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).).

Обличение «Ивашкиных злодейств» идет у историографа по нарастающей; а увертюрой «трагедии ужасов» у Карамзина звучат страницы, посвященные введению опричнины, как назвал царь свою особую личную дружину, название которой, до тех пор неведомое в России, связано с провозглашенным Иваном Грозным разделением государства на две части. Одну он объявил своей неограниченной личной собственностью (модель управления, уже немыслимая для большинства европейских стран той эпохи!), ее он назвал «опричниной» от слова «опрочь» (вне), в отличие от другой - Земщины, как Иван IV назвал остальную часть государства, оставленную (чисто номинально) в ведении «бояр земских».

Опричниками были, как многократно, настойчиво подчеркивает Карамзин, люди, готовые на все, лично преданные деспоту и презиравшие любые нормы человеческой морали. Царь подбирал себе угодных! Историк отмечает: «Скоро увидели, что Иоанн предает всю Россию в жертву своим опричным: они были всегда правы в судах, а на них не было ни суда, ни управы. Опричник или кромешник - так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешной, - мог безопасно теснить, грабить соседа и в случае жалобы брал с него пеню за бесчестье». См. там же. Т. 9. Глава 2.

Опричнина - это поистине фундамент системы власти царя-душегуба, дьявольское изобретение его изворотливого ума, оставившее столь страшный след в истории московской и российской державы и благодаря этому вызвавшее столько подражаний, прикрываемых только иными именами (об этом - ниже!). Разъединить, разбить народ, натравить одну его часть на другую, разжигая самые дикие низменные животные инстинкты, повсюду сея ненависть, страх и плодя несметные орды, миллионы шпионов, палачей, доносчиков и льстецов…Вот тот адский метод превращения народа в толпу, только используя который и можно «скрутить» общество, убивая лучших сынов страны, и только истребив носителей мужества, совести и разума народа, можно поставить на колени уцелевших, безжалостно оглупив их.

Тиранию Грозного автор уподобляет тяжелейшим испытаниям, выпавшим россиянам в удельный период и время татаро-монгольского ига: «Между иными тяжкими опытами судьбы, сверх бедствий удельной системы, сверх ига монголов, Россия должна была испытать и грозу самодержца-мучителя: устояла с любовью к самодержавию, ибо верила, что Бог посылает и язву, и землетрясения, и тиранов». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 9. Глава 7 [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Казалось бы, описывая тиранию Грозного (а с такой обстоятельностью это делалось впервые), Карамзин наносил удар по самодержавию, которое он последовательно защищал. Это кажущееся противоречие историк снимает рассуждениями о необходимости изучения прошлого, чтобы не повторять его пороков в будущем: «Жизнь тирана есть бедствие для человечества, но его история всегда полезна для государей и народов: вселять омерзение ко злу есть вселять любовь к добродетели - и слава времени, когда вооруженный истиною дееписатель, может в правлении самодержавном выставить на позор такого властелина, да не будет уже впредь ему подобных». См. там же.

Итак, описывая личности московских царей Ивана III и Ивана IV, Карамзин как бы противопоставляет их друг другу. Карамзин характеризует Ивана III как великого правителя, который за время своего царствования сумел превратить Московскую Русь в единое сильное государство, с которым не могла не считаться Европа. Его внука Ивана Грозного Карамзин описывает как великого и мудрого государя в первую половину царствования, беспощадного тирана во вторую, ослабившего своим правлением Русь. Иван Грозный предстает перед нами как «свирепый внук» «разумного самодержца» Ивана III.

2.2 Царствование Бориса Годунова и Василия Шуйского

государственность карамазин самодержец монархия

«Царствование жестокое часто готовит царствование слабое: новый Венценосец, боясь уподобиться своему ненавистному предшественнику и желая снискать любовь общую, легко впадает в другую крайность, в послабление вредное Государству». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 10. Глава 1. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10). Именно такое царствование Карамзин видит в правление сына Ивана Грозного Федора.

«Угадывая, что сей двадцатисемилетний Государь, осужденный природою на всегдашнее малолетство духа, будет зависеть от Вельмож или Монахов, многие не смели радоваться концу тиранства, чтобы не пожалеть о нем во дни безначалия, козней и смут Боярских, менее губительных для людей, но еще бедственнейших для великой Державы, устроенной сильною, нераздельною властию Царскою... К счастию России, Федор, боясь власти как опасного повода к грехам, вверил кормило Государства руке искусной» - пишет Карамзин. См. там же

Реальная власть перешла к двум боярам: дяде Федора Никите Романову и его шурину Борису Годунову. Вот как описывает Бориса Годунова Карамзин: «Сей муж знаменитый находился тогда в полном цвете жизни, в полной силе телесной и душевной, имея 32 года от рождения. Величественною красотою, повелительным видом, смыслом быстрым и глубоким, сладкоречием обольстительным превосходя всех Вельмож (как говорит Летописец), Борис не имел только... добродетели; хотел, умел благотворить, но единственно из любви ко славе и власти; видел в добродетели не цель, а средство к достижению цели; если бы родился на престоле, то заслужил бы имя одного из лучших Венценосцев в мире; но рожденный подданным, с необузданною страстию к господству, не мог одолеть искушений там, где зло казалось для него выгодою - и проклятие веков заглушает в истории добрую славу Борисову». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 10. Глава 1. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Борис оказывал огромное влияние на слабого царя. В этом ему помогала сестра Ирина - жена Федора. Ирина многое делала для создания прочного союза между царем, не способным властвовать, и братом, рвущимся к власти.

О деятельности Годунова на этапе царствования Федора Карамзин отзывается следующим образом: «В делах внешней Политики Борис следовал правилам лучших времен Ивановых, изъявляя благоразумие с решительностию, осторожность в соблюдении целости, достоинства, величия России». См. там же

«Так действовала внешняя, и мирная и честолюбивая политика России в течение первых лет Федорова Царствования или Годунова владычества, не без хитрости и не без успеха, более осторожно, нежели смело, - пишет далее Карамзин, - грозя и маня, обещая, и не всегда искренно. Мы не шли на войну, но к ней готовились, везде укрепляясь, везде усиливая рать». См. там же

Однако положительно оценивая действия Годунова по управлению государством, Карамзин характеризует его как двуличного властолюбца: «высокомерный Борис желал казаться скромным: для того уступал первые места в Совете иным старейшим Вельможам; но, сидя в нем на четвертом месте, одним словом, одним взором и движением перста заграждал уста противоречию… Годунов самовластвовал явно и величался пред троном, закрывая своим надмением слабую тень Венценосца». См. тамже

Карамзин пишет, что такое отношение к Годунову было характерно для окружения царя Федора: «Жалели о ничтожности Федоровой и видели в Годунове хищника прав Царских; помнили в нем Четово Могольское племя и стыдились унижения Рюриковых державных наследников. Льстецов его слушали холодно, неприятелей со вниманием, и легко верили им, что зять Малютин, временщик Иванов, есть тиран, хотя еще и робкий!». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 10. Глава 1. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Нелегко было представителям знатных боярских родов смирить гордыню и видеть стремительное возвышение любимца царя, совсем молодого, татарского происхождения и незнатного. Карамзин пишет: «Самыми общественными благодеяниями, самыми счастливыми успехами своего правления он усиливал зависть, острил ее жало и готовил для себя бедственную необходимость действовать ужасом». См. там же

Набравший силу Годунов жестоко расправился с противниками, которые пытались сместить его, организовав против него заговор. С этих пор Годунов сделался самовластным правителем в Московском государстве. Внутри царства все было спокойно. Федор только значился царем. Фактически всеми государственными делами управлял Годунов, прикрывая своей колоритной фигурой слабую тень венценосца. Он поддерживал значение Федора как царя на той высоте, на какой ему было выгодно. «Внутренно радуясь сему уничижительному бездействию Царя, хитрый Годунов тем более старался возвысить Ирину в глазах Россиян, одним ее державным именем, без Федорова, издавая милостивые указы, прощая, жалуя, утешая людей, чтобы общею к ней любовию, соединенною с уважением и благодарностию народа, утвердить свое настоящее величие и приготовить будущее». См. там же

15 мая 1591 года царевич при невыясненных обстоятельствах погиб. Официальное расследование проводил боярин В. И. Шуйский. Стараясь угодить Годунову, он свел причины случившегося к «небрежению» Нагих, в результате чего Дмитрий случайно заколол себя ножом, играя со сверстниками. Царевич был тяжело болен «падучей» (эпилепсией). Давать такому ребенку нож в руки, в самом деле, было преступно. Не исключено, что к смерти Дмитрия был причастен сам Годунов: ведь достаточно было через мамку царевича разрешить больному ребенку играть с ножом. Как ни старался Годунов показать свою невиновность в смерти Дмитрия, в народе крепло убеждение, что сделал это именно он. И народ, несмотря на все благодеяния и милости, которые делал для него хитрый правитель, не мог простить ему мученической смерти царевича, последнего отпрыска царского дома. Такого же мелодраматического злодея сделал из Бориса Годунова и Карамзин. Подверженный увлечению, которое больше всего вредит историку, он об убийстве царевича Димитрия говорит утвердительно, как о деле Годунова, как будто бы в этом уже невозможно никакое сомнение.

6 января 1598 умер царь Федор, а 17 февраля Земский собор избрал на царство его шурина Бориса Годунова. Его поддержали, потому что деятельность временщика высоко оценивалась современниками. Однако Карамзин воспринимает восшествие на царствие Бориса и будущее России в его правление неоднозначно: «Пременилось только имя Царя; власть державная оставалась в руках того, кто уже давно имел оную и властвовал счастливо для целости Государства, для внутреннего устройства, для внешней чести и безопасности в России. Так казалось; но сей человеческою мудростию наделенный Правитель достиг престола злодейством... Казнь Небесная угрожала Царю-преступнику и Царству несчастному». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 10. Глава 3. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Царствование Бориса начиналось успешно. «Первые два года сего Царствования казались лучшим временем России с XV века или с ее восстановления: она была на вышней степени своего нового могущества, безопасная собственными силами и счастием внешних обстоятельств, а внутри управляемая с мудрою твердостию и с кротостию необыкновенною. Борис исполнял обет царского венчания и справедливо хотел именоваться отцем народа, уменьшив его тягости; отцем сирых и бедных, изливая на них щедроты беспримерные; другом человечества, не касаясь жизни людей, не обагряя земли Русской ни каплею крови и наказывая преступников только ссылкою». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 11. Глава 2. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10).

Однако вскоре разразились поистине страшные события. В 1601 шли долгие дожди, а затем грянули ранние морозы и, по словам современника, «поби мраз сильный всяк труд дел человеческих в полех». В следующем году неурожай повторился. В стране начался голод, продолжавшийся три года. Цена хлеба увеличилась в 100 раз. Борис Годунов запрещал продавать хлеб дороже определенного предела, даже прибегая к преследованиям тех, кто взвинчивал цены, но успеха не добился. Стремясь помочь голодающим, он не жалел средств, широко раздавая беднякам деньги.

Но хлеб дорожал, а деньги теряли цену. Борис приказал открыть для голодающих царские амбары. Однако даже их запасов не хватало на всех голодных, тем более, что, узнав о раздаче, люди со всех концов страны потянулись в Москву, бросив те скудные запасы, которые все же имелись у них дома. Появились случаи людоедства. Люди начинали думать, что это -- кара Божья. Возникало убеждение, что царствование Бориса не благословляется Богом, потому что оно беззаконно, достигнуто неправдой. Следовательно, не может кончиться добром.

Именно так воспринимает постигшие Россию бедствия Карамзин: «Борис не обольстил Россиян своими благодеяниями: ибо - мысль, для него страшная, господствовала в душах мысль, что Небо за беззакония Царя казнит Царство». См. там же Историк обвиняет Годунова в гибели Дмитрия, в глазах Карамзина лишь законные самодержцы были носителями государственного порядка. Борис узурпировал власть, убив последнего члена царской династии, и потому само провидение в его будущем правлении обрекло его на гибель.

Карамзинский Годунов - лицо совершенно двойственное, подобно Грозному: он и мудр и ограничен, и злодей и добродетельный человек, и ангел и демон. «Он не был, но бывал тираном; не безумствовал, но злодействовал подобно Иоанну, устраняя совместников или казня недоброжелателей» - пишет Карамзин. Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 11. Глава 3. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 30.04.10). Историк видит положительные результаты деятельности Годунова «в правде судов Борисовых, в щедрости, в любви к гражданскому образованию, в ревности к величию России, в политике мирной и здравой». См. там же

Он мудро правит государством и, принимая корону, клянется, что в его царстве не будет нищих и убогих и что последнею рубашкою будет он делиться с народом. И честно держит он свое обещание: он делает для народа всё, что только было в его средствах и силах сделать.

А между тем народ хочет любить его - и не может любить! Он приписывает ему убиение царевича: он видит в нем умышленного виновника всех бедствий, обрушившихся над Россиею.

Подводя итог правления и царствования Годунова, и опять подчеркивая двойственность его личности, Карамзин пишет: «имя Годунова, одного из разумнейших властителей в мире, в течение столетий было и будет произносимо с омерзением, во славу нравственного неуклонного правосудия». Историк обвиняет его во всех бедах, постигших государство; «Если Годунов на время благоустроил Державу, на время возвысил ее во мнении Европы, то не он ли и ввергнул Россию в бездну злополучия, почти неслыханного - предал в добычу Ляхам и бродягам, вызвал на феатр сонм мстителей, и самозванцев истреблением древнего племени Царского? Не он ли, наконец, более всех содействовал уничижению престола, воссев на нем святоубийцею?». См. там же.

Если до написания «Истории Государства Российского» Карамзин оценивал личность Бориса очень высоко в связи с его царским заслугами перед державой, то в «Истории» «соотношение меняется и преступная совесть делает бесполезными все усилия государственного ума. Аморальное не может быть государственно полезным» - считает Карамзин. Лотман Ю.М.Колумб русской истории/ /Лотман Ю.М.Карамзин. - С.583

После смерти Бориса Годунова наступила эпоха самозванства - «безгосударево время» - способствующая разрушению государственности на Руси и распространению Смуты. Разочаровавшись в правлении Лжедмитрия, народ, которому ничего, кроме новой кабалы, царствование Лжедмитрия не принесло, поднял восстание, в результате чего самозванец был казнен.

19 мая 1606 года на Лобном месте был «выкрикнут» на царство боярин Василий Шуйский, а в июне он торжественно венчался в Успенском соборе.

Личность этого царя Карамзин сразу оценивает отрицательно: «Василий, льстивый царедворец Иоаннов, сперва явный неприятель, а после бессовестный угодник и всё ещё тайный зложелатель Борисов, достигнув венца успехом коварства, мог быть только вторым Годуновым: лицемером, а не героем добродетели, которая бывает главною силою властителей, и народов в опасностях чрезвычайных». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 12. Глава 1 [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 05.05.10).

Однако в отличие от Годунова, Шуйский «не был святоубийцею; обагрённый единственно кровию ненавистною и заслужив удивление россиян делом блестящим, оказав в низложении Самозванца и хитрость, и неустрашимость, всегда пленительную для народа». Плюсом для народа было и то, что он «с места казни восходил на трон, и знаки жестокой пытки прикрывал на себе хламидою царскою. Сие воспоминание не вредило, но способствовало общему благорасположению к Василию: он страдал за отечество и веру!..». См. там же

Узнав о его избрании, все другие города и области охотно поддержали Москву и присягнули на верность Шуйскому, как законному государю. Так благоприятно начиналось царствование Василия Иоанновича Шуйского. А он хотел блага для России и старался. Но Шуйский не был яркой и самобытной личностью, не отличался талантами и дела его, вроде бы благие, не имели того резонанса, на который он рассчитывал.

Своё царствование Шуйский начал рядом грамот, полных лжи и клеветы. Правление его было очень несчастливо и полно бунтов и мятежей, а также войн с внешними (гл. образом - поляками) врагами. Одним из главных событий на Руси в его царствование была гражданская война под предводительством Болотникова.

Лишь осенью 1607 с большим трудом правительству Шуйского удалось подавить восстание крестьян, но тут же пришлось вести борьбу с новым самозванцем - Лжедмитрием II, который разбил (1608) под Болховом воевод Шуйского и обосновался в Тушине. Чтобы иметь возможность бороться с ним, Шуйский призвал на помощь шведские войска, за что ему пришлось отдать шведам Корелу (Кексгольм) с уездом. Держался Шуйский у власти только при помощи своего племянника М. Скопина-Шуйского, талантливого полководца, весьма популярного в народе. Это ему вместе с народным ополчением удалось освободить в нач. 1610 север и большую часть Замосковного края от войск «тушинского вора» и его союзников (поляков). После неожиданной смерти Скопина-Шуйского польский король Сигизмунд III начал прямые военные действия против России и разбил войска Шуйского у с. Клумина. Неудачи правительства в борьбе с интервентами, недовольство дворян и части бояр его внешней политикой привели к мятежу дворян во главе с З.Ляпуновым.

«Престол явил для современников слабость в Шуйском: зависимость от внушений, склонность и к легковерию, коего желает зломыслие, и к недоверчивости, которая охлаждает усердие. Но престол же явил для потомства и чрезвычайную твердость души Василиевой в борении с неодолимым Роком: вкусив всю горесть державства несчастного, уловленного властолюбием, и сведав, что венец бывает иногда не наградою, а казнию, Шуйский пал с величием в развалинах Государства!» - пишет Карамзин о недолгом царствовании Василия Шуйского и продолжает - «он имел желание, не имел только времени сделаться просветителем отечества... и в какой век! в каких обстоятельствах ужасных!». Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. Т. 12. Глава 1 [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 05.05.10).

В июле 1610 г. Шуйский был свергнут и насильно пострижен в монахи. «Так Москва поступила с Венценосцем, который хотел снискать ее и России любовь подчинением своей воли закону, бережливостию Государственною, беспристрастием в наградах, умеренностию в наказаниях, терпимостию общественной свободы, ревностию к гражданскому образованию - который не изумлялся в самых чрезвычайных бедствиях, оказывал неустрашимость в бунтах, готовность умереть верным достоинству Монаршему, и не был никогда столь знаменит, столь достоин престола, как свергаемый с оного изменою: влекомый в келию толпою злодеев, несчастный Шуйский являлся один истинно великодушным в мятежной столице…» - этими словами Карамзин подводит итог царствованию Василия Шуйского. См. там же. Т.12. Глава 3.

Итак, в последних двух томах «Истории» Карамзин опять противопоставляет две личности - Бориса Годунов, человека который имел редкий ум, мужественно противоборствовал государственным бедствиям и страстно желал заслужить любовь своего народа, и Василия Шуйского, который не обладал исключительными данными для царствования, слабого правителя, отдавшего свою власть на откуп боярам.

На чьей стороне находится Карамзин? Страницы, посвященные царствованию Бориса Годунова, принадлежат к вершинам исторического живописания Карамзина, и не случайно именно они вдохновили Пушкина на создание «Бориса Годунова». Однако, как нам кажется, историк все же выступает за Василия Шуйского, так как не может оправдать Бориса Годунова за совершенное им убийство царевича Дмитрия. Карамзин считает несовместимыми венец царя и отсутствие моральной непогрешимости у этого царя. Он резко противопоставляет государство и мораль, «державу» и «душу».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Созданные более полутора веков назад исторические портреты и яркое описание событий не утратили своего воздействия на читателя и в наши дни, интерес к «Истории государства Российского» не угас.

Историю России Карамзин рассматривает по правлениям князей и царей, как историю самодержавия. С призванием в 862 г. Рюрика и заключением с ним договора он связывает начало российской государственности и законности самодержавной власти в России. Самодержавными государями, т.е. правителями с неограниченной властью, Карамзин считает уже Владимира I и Ярослава Мудрого.

Творцом же истинного самодержавия он рисует Ивана III. Иван IV, по его мнению, покончил с боярским правлением, но превратил самодержавие, а тиранию. Восстановление самодержавия в полном объёме, по Карамзину, произошло после Смуты, что и принесло Отечеству полное успокоение.

Образование Русского государства Карамзин рассматривает как процесс, аналогичный по содержанию процессу утверждения подобных государств в Западной Европе. Однако есть здесь и свои особенности. Идеей о добровольности возникновения в российской государственности монархии Карамзин обосновывал мысль об отсутствии в социальном строе России каких бы то ни было зачатков будущих общественных или политических конфликтов. Факт добровольного и всенародного образования монархического государства свидетельствовал, по мысли историка, о существенных различиях России и Европы в самих своих государственных основах. Образование европейских стран путем завоеваний было главной причиной того, что Запад к началу XIX в. прошел уже через Нидерландскую, Английскую и Французскую революции. Поэтому, считал Карамзин, у России, не имеющей в своих исторических истоках каких-либо революционных начал, должен быть свой, совершенно особый и отличный от европейского, мирный путь развития.

Карамзин считает, что «счастие гражданина», «счастие народное» -- вот главная цель государственной власти; и народ как главный носитель национальных традиций является гарантом этой власти, силой, способной решать судьбу самодержавия. В изображении Карамзина русский народ предстает в единстве национального духа, и правители народа лишь несут в себе лучшие черты национального характера. Причем значение государственного деятеля определяется степенью его связи с народом, и только в ситуации «народ плюс власть» силы государства удесятеряются.

Одна из глав девятого тома «Истории государства Российского» названа им «Любовь россиян к самодержавию». Как думал Карамзин, эта «любовь» является главным доводом в пользу российского самодержавия, так как русский народ даже в годы тирании Иоанна Грозного понимал необходимость и спасительность монархии для России, считая «власть государеву властью божественною».

В непоколебленной деспотией вере российских подданных в самодержавное правление Карамзин усматривал главную «силу государственную». И во многом для того, чтобы укрепить ее, он писал «Историю...», показывая ужасы и пагубу самовластия, ибо «вселять омерзение ко злу есть вселять любовь к добродетели».

Истинное, «мудрое» самодержавие рисовалось Карамзину как равнодействующая и созидательная сила, подчиняющая интересам государства аристократию и олигархию, уничтожающая разъединительные тенденции в обществе и предотвращающая анархию. Утверждая, что «наше правление есть отеческое, патриархальное», историк полагал, что «в России государь есть живой закон» и судит, как отец семейства, без протокола -- «по единой совести».

Истинная монархия, по Карамзину, предполагая безграничную власть самодержца, основывается на его личных добродетелях. Поэтому самодержавная власть -- это всегда испытание ее носителя.

Чем же в таком случае должна быть связана воля самодержца? Ответ на этот вопрос мы находим уже в первых томах «Истории...»: «Правила нравственности и добродетели, -- читаем у Карамзина, -- святее всех иных и служат основанием истинной политики».

В глазах Карамзина примерами государей, чье «нравственное могущество царское» пало в результате отчуждения от своего народа, могут служить: Годунов, «татарин происхождением, Кромвель умом», -- убийца; Лжедмитрий -- тайный католик; Шуйский -- уступивший часть власти боярам, «многоголовой гидре аристократии».

Именно «дух народный» определяет границы самовластия монарха. Не отрицая взаимовлияния разных стран и народов, в частности сближения россиян с Европой, в результате которого «восточная простота» сменилась европейской затейливостью, Карамзин считает «насилием, беззаконным и для монарха самодержавного», искоренение древних навыков, обычаев.

Таким образом, по мысли Карамзина, самодержавие ограничивается авторитетом «народности», которую нужно охранять и лелеять, не вмешиваясь в «домашнюю жизнь» народа. Единственным средством охранения подданных от злоупотреблений власти Карамзин считал совесть монарха и создавшиеся традиции. Ничто другое не должно ограничивать волю самодержца, никому и ни в чем не дающего ответа и ни перед кем не ответственного.

БИБЛИОГРАФИЯ

Источники:

1. Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 томах. [Электронный ресурс]. - URL http://www.bibliotekar.ru/karamzin/index.htm (Дата обращения 17.04.10 - 05.05.10).

Литература:

2. Айхенвальд Ю. И. Силуэты русских писателей. - М.: Республика, 1994. - 591 с.: ил. - (Прошлое и настоящее).

3. Белинский В.Г. История государства Российского, сочинение Н.М. Карамзина // Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 7. - М., 1957. - С. 598.

4. Бестужев-Рюмин К.Н. Биографии и характеристики. - СПб., 1882. - С. 215.

5. Веселовский С.Б. Царь Иван Грозный в работах писателей и историков. - М.:Аиро-ХХ, 1999. - 80 с.

6. Гоголь Н.В. Избранные места из переписки с друзьями. XIII. Карамзин // Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений. Т. 8. - М., 1952. - С. 276.

7. Гулыга А. В. Искусство истории - М.: Современник, 1980. - 288 с.

8. Гулыга А.В. Великий памятник культуры // Карамзин Н.М. История государства Российского: В 12 т. Т. 1. - М., 1989. - Приложения. - С. 479.

9. Евдошенко Ю.В М.Т.Каченовский - критик «Истории Государства Российского» Н.М.Карамзина» //Вестник Московского университета. Серия 8. История. - 2000. - №5. - С.72-88.

10. Завитневич В.З. Сперанский и Карамзин, как представители двух политических течений в царствовании Императора Александра I. - Киев, 1907. - С. 36, 49.

11. Историография отечественной истории: Методическое пособие для студентов заочников Исторического факультета. Сост. - А.В.Лосева, канд.исторических наук, доцент кафедры отеч. Истории КузГПА. - Новокузнецк, 2008. - 148с.

12. Карамзин Н. М. История государства Российского в 12-ти томах. Т. II- III/ Под ред. А. Н. Сахарова. - М.: Наука, 1991. - 832 с.

13. Карамзин Н. М. Об истории государства Российского/ сост. А. И. Уткин; Отв. ред., автор очерка о Н. М. Карамзине и примеч. С. О. Шмидт. - М.: Просвещение, 1990. - 384 с.

14. Карамзин Н. М. Предания веков/ Сост., вступ. Ст. Г. П. Макогоненко; Г. П. Макогоненко и М. В. Иванова. - М.: Правда, 1988. - 768 с.

15. Карамзин Н.М.Тацит //Карамзин Н.М.Избранные стихотворения. - Л.: Советский писатель, 1953. - С. 200.

16. Кизеветтер А.А. Н.М. Карамзин // Русский исторический журнал. - 1917. - Кн. 1. - С. 20.

17. Киреевский И.В. Обозрение русской словесности 1829 года // Киреевский И.В. Избранные статьи. - М., 1984. - С. 45.

18. Ключевский В.О. Н.М. Карамзин (I-III) // Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т. Т. 7. - М., 1989. - С. 276.

19. Козлов В.П. История Государства Российского Н.М.Карамзина в оценках современников /Ответст. Редактор В.И.Буганов. - М.:Наука, 1989. - 224 с.

20. Линниченко И.А. Политические воззрения Н.М. Карамзина // Голос минувшего. - 1917. - № 1. - С. 125.

21. Лотман Ю.М.Карамзин: Сотворение Карамзина. Статьи и исследования. Заметки и рецензии. - СПб.: Искусство-СПБ, 1997. - 832 с.

22. Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. Т. 1. - М., 1898. - С. 165, 166, 258.

23. Н.М. Карамзин: pro et contra [Текст] : личность и творчество Н.М. Карамзина в оценке рус. писателей, критиков, исслед. : антол. / ред. Д.К. Бурлака ; сост. и предисл. Л.А. Сапченко. - СПб. : Изд-во РХГА, 2006. - 1080 с. : портр ; 21 см. - (Русский путь).

24. Покровский М.Н. Борьба классов и русская историческая литература // Покровский М.Н. Избранные произведения. Т. 4. - М., 1967. - С. 292.

25. Пушкин А.С. Воспоминания. Карамзин // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. Т. 8. - Л., 1978. - С. 49.

26. Сахаров А.Н. Уроки «бессмертного историографа» // Карамзин Н.М. История государства Российского: В 12 т. Т. 1. М., 1989. - Приложения. - С. 446-448

27. Смирнов А.Ф. Как создавалась «История Государства Российского»: Послесловие //Карамзин Н.М. История Государства Российского: XII томов в 3-х книгах. Книга 1. Т.I-IV. - М.: Олма-Пресс, 2002. - С.599-637.

28. Соловьев Е.А. Карамзин // Карамзин. Пушкин. Гоголь. Аксаковы. Достоевский: Биогр. очерки. - Челябинск, 1994. - С. 92.

29. Чаадаев П.Я. Письмо А.И. Тургеневу за 1838 г. // Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма: В 2 т. Т. 2. - М., 1991. -С. 133.

30. Ширинянц А. А., Ермашов Д. В. «Мировоззрение Н.М. Карамзина в контексте консервативной традиции». Статья первая: К историографии творчества Карамзина [Электронный ресурс] URL http://www.portal-slovo.ru/history/41263.php (Дата обращения 12.05.2010).

31. Шмидт С.О. История государства Российского» в культуре дореволюционной России // Н.М. Карамзин: pro et contra .- СПб. : Изд-во РХГА, 2006. - С.826-891.

32. Шмидт С.О. Николай Михайлович Карамзин //Портреты историков: Время и судьбы. Том 1.Отечественная история. - М. - Иерусалим: Университетская книга, 2000. - С.25-37.

33. Эйхенбаум Б.М. Сквозь литературу: Сб. ст. - Л., 1924. - С. 415.

Размещено на Allbest.ru