Евреи в Советском Союзе в 1945–1953 гг

Антисемитская кампания конца 1940-х - начала 1950-х гг. сочеталась с другими идеологическими кампаниями, проводившимися тогда в СССР. Так, в медицинских и биологических учреждениях после августовской сессии (1948 г.) Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук, закончившейся полной победой школы академика Т. Лысенко и поражением биологов-генетиков, так называемых «вейсманистов-морганистов», многих евреев-медиков стали изгонять из всех медицинских учреждений как сторонников «преступной» школы. Особо жестокая чистка шла в Ленинграде. 16 июля 1949 г. решением Секретариата ЦК был снят с должности директор Научно-исследовательского института экспериментальной биологии АМН А. Гуревич (1874-1954). В октябре 1949 г. был арестован директор Ленинградского научно-исследовательского института физической культуры Е. Зеликсон, заклейменный прессой как «вейсманист-морганист». Чистки сопровождались многочисленными доносами ученых на своих коллег-евреев (по доносам из Ленинградского института экспериментальной медицины были уволены профессор В. Я. Александров /родился в 1906 г./, П. Светов, А. А. Браун, А. Д. Браун). Чистка в медицинских и биологических учреждениях велась по всей стране. В конце 1950 г. - начале 1951 г. были уволены евреи из Московского общества испытателей природы при МГУ. Большая чистка была проведена в психиатрических учреждениях столицы, куда была направлена комиссия ЦК. 27 января 1950 г. ЦК принял специальное постановление о дальнейшем ужесточении кадровой чистки в медицинских учреждениях. В 1950 г. из министерства здравоохранения СССР были уволены все руководители-евреи, многие из них были арестованы за участие в «крупных хищениях и махинациях с материальными ценностями». Чистка шла в Московском стоматологическом институте, во 2-м Медицинском институте, в Клинике лечебного питания. В стране создалась чудовищная атмосфера, в которой смогло появиться дело врачей (см. далее, а также Врачей дело).

До начала 1950 г. расследование «преступной деятельности» Еврейского антифашистского комитета вели 35 следователей. Следствие проводилось очень интенсивно, но в марте 1950 г. было объявлено о прекращении следствия. Однако после ареста ряда руководителей МГБ во главе с В. Абакумовым (см. ниже) 19 января 1952 г. следствие по делу бывшего руководства Еврейского антифашистского комитета было возобновлено. Всю работу следственной группы курировал М. Рюмин, ставший после доноса И. Сталину на В. Абакумова заместителем министра Государственной безопасности. Он заявил, что является «уполномоченным ЦК ВКП(б) на вскрытие еврейского националистического центра». И. Сталин интересовался ходом следствия и даже составил специальный вопросник для ведения допроса. По сценарию следствия Еврейский антифашистский комитет был шпионским центром, за связь с которым на других процессах выносили смертные приговоры (например, по делу М. Айзенштадт-Железновой, по делу ЗИСа). Планировалось, что будет открыто около 70 следственных дел, так или иначе связанных с Еврейским антифашистским комитетом. Следователи пытались доказать наличие еврейской националистической организации в МГБ, МИДе, партаппарате, выбивали из подследственных показания против Л. Кагановича, В. Молотова. Особое внимание в вопроснике И. Сталина уделялось выявлению связей арестованных с американской разведкой. Несмотря на все ухищрения, следствию не удалось добиться убедительных показаний о связях с американской разведкой или наличия националистической организации в различных министерствах. Большую роль в срыве планов следствия сыграло мужественное поведение заключенных, особенно А. Лозовского и Б. Шимелиовича.

Над группой руководителей и сотрудников Еврейского антифашистского комитета было решено провести отдельный процесс. 5 марта 1952 г. помощник начальника следственной части по особо важным делам при МГБ подполковник П. Гришаев вынес постановление об объединении следственных дел А. Лозовского, И. Фефера, С. Брегмана (1895-1952), И. Юзефовича, Б. Шимелиовича, Л. Штерн, Л. Квитко, Д. Гофштейна, Л. Тальми, В. Зускина, Э. Теуми, Ч. Ватенберг-Островской (см. выше) в одно следственное дело. Кроме того, было принято постановление о начале следствия по делам всех лиц, имена которых фигурировали в ходе допросов по делу Еврейского антифашистского комитета. Список будущих подследственных включал 230 человек, в том числе И. Эренбурга, В. Гроссмана, С. Маршака, М. Блантера, академика Б. Збарского, Б. Слуцкого, А. Вергелиса, историка Л. Зубока (1896-1967). Еще до начала суда по делу Еврейского антифашистского комитета были утверждены обвинительное заключение и приговор. 30 апреля 1952 г. министр государственной безопасности С. Игнатьев писал И. Сталину: «Предоставляю Вам при этом копию обвинительного заключения по делу еврейских националистов, американских шпионов Лозовского, Фефера и других. Докладываю, что следственное дело направлено на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда СССР с предложением осудить Лозовского, Фефера и всех их сообщников, за исключением Штерн, к расстрелу. Штерн сослать в отдаленный район сроком на десять лет».

8 мая - 18 июля 1952 г. проходили закрытые заседания Военной коллегии Верховного суда под председательством генерал-лейтенанта юстиции А. Чепцова, на которых рассматривалось дело Еврейского антифашистского комитета. Заседания суда проходили без участия представителей государственного обвинения, защиты и без вызова свидетелей. Подсудимые обвинялись в связях с «еврейскими националистическими организациями Америки», в отправках в эти организации «информации об экономике СССР, а также клеветнической информации о положении евреев в СССР... в том, что по заданию еврейских националистов Америки поставили вопрос о заселении Крыма и создании там еврейской республики ... руководители Еврейского антифашистского комитета обвиняются и в издании «Черной книги», осуществленной совместно с еврейскими националистами США и Палестины».

Несмотря на то, что подсудимые подвергались тяжким мерам физического воздействия во время следствия и психологическому давлению даже во время процесса, все они (за исключением много лет сотрудничавшего с МГБ И. Фефера) отказались полностью или частично признать свою вину. Сопротивление подсудимых и полная неподготовленность процесса вызвали беспрецедентный по понятиям тех лет поступок председателя суда А. Чепцова. В июле 1952 г. он прервал процесс и решил возвратить дело на дознание. Он обратился к Генеральному прокурору Советского Союза Г. Сафонову, председателю Президиума Верховного Совета Советского Союза Н. Швернику, секретарю ЦК П. Пономаренко с жалобами на деятельность органов МГБ и в первую очередь на М. Рюмина. Видимо, некоторые руководители партии и страны хотели затянуть процесс, опасаясь, что он может привести к новой широкой чистке руководства. Но Г. Маленков потребовал от А. Чепцова «немедленного завершения дела». Он заявил А. Чепцову: «Что же, вы хотите нас на колени поставить перед этими преступниками? Ведь приговор по этому делу апробирован народом, этим делом Политбюро занималось три раза. Выполняйте решение Политбюро».

18 июля 1952 г. все подсудимые, за исключением Лины Штерн, были приговорены к расстрелу. Л. Штерн была приговорена «к ссылке в отдаленную местность сроком на пять лет». 12 августа 1952 г. приговор был приведен в исполнение.

Дело врачей началось с ареста 18 января 1950 г. терапевта профессора Я. Г. Этингера (1887-1951). Его обвинили в том, что он является «активным еврейским националистом», а также в «клеветнических измышлениях» по адресу Г. Маленкова. Были арестованы его жена Р. Викторова и сын Я. Я. Этингер (родился в 1929 г.). Следователей интересовали идейные сторонники Этингера в медицинском мире. Был составлен список «еврейских националистов» -- врачей, но Я. Г. Этингер отказывался признать то, что от него требовали следователи. 2 марта 1951 г. он умер в тюрьме от разрыва сердца. 2 июня 1951 г. следователь подполковник М. Рюмин, который вел дело Я. Этингера, видимо, заранее уверенный в благосклонном отношении И. Сталина, направил ему донос, в котором обвинил В. Абакумова в том, что он сознательно скрыл от правительства «террористический план еврейского националиста» Я. Этингера, состоявший в применении «вредительских» методов лечения советских руководителей и деятелей международного рабочего движения и в «умерщвлении Щербакова». Для «скрытия этого преступления Этингера умышленно довели до смерти» В. Абакумов и его помощники, чем «затушили дело террориста Этингера», нанеся серьезный ущерб интересам государства. Результатом доноса было принятое 11 июля 1951 г. секретное постановление ЦК ВКП(б) «О неблагополучном положении в МГБ СССР». Новому руководству министерства государственной безопасности -- С. Игнатьеву и ставшему заместителем министра М. Рюмину -- постановление поручало «вскрыть существующую среди врачей группу, проводящую вредительскую работу против партии и правительства». 12 июля 1951 г. В. Абакумов был арестован, а вскоре были арестованы многие руководящие работники министерства, в том числе все евреи, занимавшие в министерстве ответственные посты, по обвинению в том, что они являются сионистами и заговорщиками: Л. Шварцман (?-1956 г.), заместитель начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР, руководящие работники 2-го Главного управления С. Павловский, Н. Бородин, Л. Райхман (1908-90), заместитель начальника Особого отдела Н. Эйтингон (1899-1981; руководил операцией по убийству Л. Троцкого).

И. Сталин потребовал от С. Игнатьева применения «решительных мер по вскрытию группы врачей-террористов» и поручил М. Рюмину интенсивными методами расследовать «дело врачей». Была арестована бывшая заведующая кабинетом функциональной диагностики Кремлевской больницы С. Карпай (1903-55), которую обвинили во вредительских методах лечения А. Жданова, М. Калинина и А. Щербакова. И. Сталин внимательно следил за ходом следствия и был недоволен его «медленными» темпами. В январе 1952 г. он угрожал С. Игнатьеву, что если тот «не вскроет террористов, американских агентов среди врачей, он будет там, где Абакумов... Я не проситель у МГБ, я могу потребовать и в морду дать, если не будут выполняться мои требования... Мы вас разгоним, как баранов». Обострившаяся ненависть И. Сталина к врачам была связана с его ухудшающимся состоянием здоровья. В конце 1952 г. лечащий врач Сталина проф. В. Виноградов обнаружил у него быстро прогрессирующий атеросклероз мозга и порекомендовал своему пациенту отказаться от активной политической деятельности и уйти на покой. Взбешенный этим диагнозом И. Сталин был теперь абсолютно убежден, что врачи хотят отстранить его от власти. Основное направление работы следствия теперь заключалось в разоблачении еврейских националистов среди медицинской элиты страны. В апреле 1952 г. М. Рюмину удалось получить нужные ему признания у М. Лихачева (одного из арестованных помощников В. Абакумова), что Абакумов скрыл показания Я. Этингера, который будучи «еврейским националистом... задался целью сократить... жизнь Щербакова». В конце сентября 1952 г. следователи получили от экспертов-врачей (агентов МГБ), среди которых основную роль играла Лидия Тимашук, в прошлом заведующая кабинетом электрокардиографии Кремлевской больницы, нужные им сведения о том, что крупнейшие врачи страны путем неправильного лечения ускорили смерть А. Жданова и А. Щербакова. Осенью 1952 г. были арестованы профессора П. Егоров, В. Виноградов, В. Василенко, А. Бусалов, М. Вовси, Б. Коган (1896-1967), в декабре -- профессора А. Гринштейн, А. Фельдман, Я. Темкин (1896-1976); в январе - начале февраля были арестованы профессора Э. Гельштейн (1897-1953), В. Зеленин, Я. Рапопорт (1898-1995). В октябре 1952 г. И. Сталин разрешил применять к арестованным врачам меры физического воздействия, и их стали зверски избивать на допросах. Но Сталину нужны были показания арестованных о существовании разветвленного заговора медицинской элиты страны, связанной со многими членами Политбюро. И. Сталин неоднократно заявлял, что считает шпионами В. Молотова (американским), А. Микояна и К. Ворошилова (английскими). И. Сталин требовал от органов безопасности более активной разработки версии о сионистском характере заговора и о связях заговорщиков с английской и американской разведкой через «Джойнт». Он считал, что даже М. Рюмин действует недостаточно энергично, за что 15 ноября 1952 г. того сняли с поста и назначили нового руководителя следствия по делу врачей, заместителя министра государственной безопасности С. Гоглидзе, который заявил следователям, что пора перестать «нянчиться» с заключенными и начать действовать как «настоящие революционные следователи». И. Сталин ежедневно читал протоколы допросов и лично руководил следствием.

Согласно сценарию следствия, «английский шпион» профессор М. Коган (1893-1951) завербовал проф. В. Виноградова в 1936 г., затем по «секретным приказам из Лондона» куратором В. Виноградова стал директор Клиники лечебного питания М. Певзнер (1872-1952). Его жена, Л. Певзнер, была арестована в начале 1953 г. и подвергнута зверским пыткам. Роль связного с английской разведкой, по версии следствия, выполнял профессор Л. Берлин, уже сидевший в то время в лагере. Руководителем заговорщиков по линии английской разведки был объявлен его родственник И. Берлин. Арестованного 11 ноября 1952 г. М. Вовси объявили «еврейским националистом... представителем сионистов, окопавшихся в советской медицине», и к тому же немецким агентом. Запуганный угрозами следователей («Мы тебя четвертуем, повесим, посадим на осиновый кол»), М. Вовси стал подтверждать все, что говорили следователи: что в 1947 г. Б. Шимелиович передал ему директиву Джойнта о развертывании масштабной акции по подрыву здоровья советских руководителей; что для этих целей была создана террористическая группа, которую возглавляли Б. Коган и Я. Темкин; что путем вредительского лечения была сокращена жизнь А. Жданова, А. Щербакова и руководителя Болгарии Г. Димитрова; что изгнанные из Кремлевской больницы врачи в июле 1952 г. якобы приняли решение направить все усилия на умерщвление И. Сталина, Л. Берии и Г. Маленкова, которого они считали главным вдохновителем антиеврейского курса в стране. Следователи даже заставили старых профессоров признаться, что они готовили нападения на правительственные машины.

Хотя И. Сталин был главным создателем сценария «дела врачей», постепенно он стал верить в то, что сам же придумал. Жертвами его все растущей подозрительности становились самые близкие к нему люди, в том числе начальник его личной охраны генерал Н. Власик, который был обвинен в том, что скрыл донос Л. Тимашук на кремлевских врачей (арестован 15 декабря 1952 г.). 1 декабря 1952 г. на заседании Бюро Президиума ЦК И. Сталин заявил, что В. Абакумов и Н. Власик скрыли важный документ, разоблачавший заговор по уничтожению А. Жданова. Запугивая членов Бюро, заявляя, что они все могли стать жертвами, И. Сталин заявил: «Вы слепцы, котята, что же будет без меня -- погибнет страна, потому что вы не сможете разоблачить врагов». 4 декабря 1952 г. были приняты постановления ЦК «О вредительстве в лечебном деле» и «О положении в МГБ», которое требовало «решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности органов министерства государственной безопасности».

9 января 1953 г. на расширенном заседании Бюро Президиума ЦК был утвержден проект сообщения ТАСС «Об аресте группы врачей-вредителей». По делу врачей в Москве было арестовано 37 врачей, из них 28 были евреями. Власти готовили новую широкую волну арестов. Следствие утверждало, что в учреждениях, где работали арестованные врачи, они возглавляли группы «еврейских буржуазных националистов». Такие группы были «выявлены» во 2-м Медицинском институте, Центральном институте усовершенствования врачей, Клинике лечебного питания и других местах.

Антисемитская кампания велась в прессе: газеты объявили Л. Тимашук, разоблачившую «убийц в белых халатах», национальной героиней. В опубликованной 20 февраля 1953 г. в газете «Правда» статье О. Чечеткиной «Почта Лидии Тимашук», в публиковавшихся в газетах подборках писем читателей Л. Тимашук и в других материалах нагнеталась агрессивность в отношении врачей-евреев, а нескрываемый антисемитизм порождал ненависть ко всем евреям. В журнале «Крокодил» (1953, № 3) в статье «Отравители» об арестованных врачах сообщалось: «Эти подонки человеческого общества, люди, сердца которых, по выражению Бальзака, обросли шерстью, использовали свое положение врача для убийств. Они выполняли директиву своих хозяев «об истреблении руководящих кадров СССР»... М. Вовси, Б. Коган, М. Коган... умели менять выражения своих глаз, придавать своим волчьим душам человеческое обличье, маскироваться и приспосабливаться, лгать и изворачиваться». Газеты буквально натравливали своих читателей на евреев подобными статьями: Н. Тягунов «Бдительность -- острейшее оружие советских людей» («Знамя», №3, 1953); «Настойчиво воспитывать политическую бдительность» («Комсомольская правда», 21 февраля 1953 г.); П. Плотников, А. Липатов «Ротозеи -- пособники врага» («Правда», 31 января 1953 г.) и другими материалами с разоблачением евреев -- агентов западных спецслужб или просто проходимцев и тех руководителей, которые принимали их на работу. Злобным нападкам подвергалась деятельность еврейских организаций за границей, в первую очередь Джойнта. «Дело врачей» вызвало широкую волну преследований врачей-евреев по всей стране. В различных городах страны органы государственной безопасности фабриковали дела врачей. Так, в Харькове по делу профессора В. Когана-Ясного (1889-1958) было арестовано много врачей-евреев. В Челябинске были арестованы профессора И. Лившиц, Г. Благман, Г. Поллак, Р. Дымшиц и Бургедорф, обвиненные в том, что по заданию арестованных врачей в Москве они неправильным лечением ускорили смерть директора Магнитогорского металлургического комбината. В конце 1952 г. в Мозыре (Белоруссия) группа молодых врачей из Полесской окружной больницы направила донос в органы государственной безопасности, обвинив евреев-врачей больницы во главе с Э. Кенигсбергом, заведующим хирургическим отделением, в том, что они ставят опыты на пациентах-белорусах и доводят их до смерти, а правильно лечат только евреев. Было начато следствие, и только смерть И. Сталина спасла врачей от ареста. По всей стране врачи-евреи боялись ходить на работу, а пациенты боялись лечиться у них.

После сообщения ТАСС «О деле врачей» по всей стране во всех учреждениях устраивались собрания. Выступавшие рабочие, студенты, служащие, интеллигенты требовали ужесточения политики властей по отношению к евреям: «С ними [евреями] ничего не поделаешь, нужны какие-то более жесткие меры. Советская власть слишком мягка и гуманна, а это отродье прямо издевается и над властью, и над идеалами трудового человека... Когда же будет конец? И ведь все они -- евреи... Этим предателям надо придумать самую страшную казнь» (из выступлений в НИИ Киева). Собравшиеся на митинг 15 января 1953 г. студенты и преподаватели Сталинградского механического института по предложению секретаря парткома института приняли решение послать И. Сталину письмо с просьбой выселить всех евреев с европейской территории СССР. По всей стране участились случаи избиения евреев, особенно в школах и институтах. Большое число евреев было арестовано по различным поводам.

В феврале 1953 г. за передачу в израильское посольство сведений об арестах и преследованиях евреев в Москве был арестован М. Каневский (1900-1991, в Израиле с 1968 г.), старый сионист, отбывший 10-летний срок заключения в 1938-48 гг. Приговоренный к смертной казни, которая была заменена 25 годами заключения, М. Каневский был освобожден лишь в 1960 г.

Существуют косвенные данные и многочисленные свидетельства того, что И. Сталин собирался в марте 1953 г. устроить процесс над врачами, который должен был завершиться их публичной казнью, затем должны были произойти еврейские погромы, организованные представителями властей, а затем депортация евреев в отдаленные районы страны. По свидетельству историка Я. Этингера, существовал список, в котором точно указывалось, кто из врачей в каком крупном городе будет казнен. По другим сведениям, казнь еврейских врачей должна была осуществиться в Москве на Красной площади (на Лобном месте). Еще в начале 1950-х гг. была создана особая, подчиняющаяся И. Сталину комиссия под председательством начальника отдела агитации и пропаганды ЦК М. Суслова по подготовке депортации. По свидетельству секретаря комиссии Н. Полякова: «... в Биробиджане [в частности] форсированно строились барачные комплексы типа концлагерей и соответствующие территории разбивались на закрытые секретные зоны... По всей стране составлялись списки (отделами кадров -- по месту работы, домоуправлениями -- по месту жительства) всех лиц еврейской национальности, чтобы никого не пропустить. Было два вида списков -- на чистокровных евреев и на полукровок. Депортация должна была осуществиться в два этапа -- чистые в первую очередь, полукровки -- во вторую». Тогдашний министр обороны Н. Булганин позднее рассказывал, что по приказу И. Сталина к столице и к другим крупным городам были подогнаны несколько сот военных эшелонов. Причем, по свидетельству Н. Булганина, И. Сталин хотел, чтобы во время движения эшелонов к местам назначения были организованы крушения и нападения на эшелоны отрядов «народных мстителей». Для осуществления высылки в некоторых крупных городах на товарные станции были введены дополнительные части внутренних войск. Видимо, для того, чтобы офицеры-евреи не могли организовать сопротивление депортируемых, их в массовом порядке переводили в части Дальневосточного военного округа и на Тихоокеанский флот.

По инициативе властей было организовано письмо представителей еврейской общественности И. Сталину («Письмо в редакцию»), в котором с возмущением констатировалось, что многие евреи заражены буржуазным духом, а арестованные врачи назывались «извергами рода человеческого» и для них «авторы» требовали самой суровой казни, но во избежание «справедливого гнева русского народа» просили И. Сталина защитить евреев высылкой их под охраной в отдаленные районы страны. Наиболее активную роль в сборе подписей играли два сотрудника «Правды» Д. Заславский и Я. Хавинсон (1901-92), вызывавшие в свои кабинеты тех, кто должен был подписать письмо, в том числе академиков И. Минца и М. Митина (1901-87). Некоторые из вызванных отказались подписать письмо, в том числе И. Эренбург, В. Каверин, генерал Я. Крейзер, композитор И. Дунаевский, певец М. Рейзен, историк профессор А. Ерусалимский. И. Эренбург тут же написал письмо И. Сталину, в котором говорилось об отрицательном воздействии «Письма в редакцию» на расширение и укрепление мирового движения за мир.

Антисемитская кампания в СССР вызвала волну осуждения в мире. В Западной Европе и США проходили бурные митинги протеста. Президент США Д. Эйзенхауэр и руководящие деятели Великобритании заявили, что никогда не вступали в контакт с арестованными врачами и никаких поручений им не давали. Крупнейшие врачи мира пытались организовать международный комитет для ознакомления с обвинениями, предъявленными врачам. Готовящаяся расправа над евреями СССР была сорвана благодаря смерти И. Сталина.