При рассмотрении вопроса о причинах, послуживших отставке Барклая с поста главнокомандующего необходимо абстрагироваться от объективных факторов, в первую очередь обратив внимание на стойкое предубеждение к Барклаю, уходящее своими корнями не только в ожесточенные военные споры 1812 г. с их резко выраженной национальной окраской, но и еще к предвоенной поре - к необычным для той эпохи обстоятельствам его возвышения, как оно воспринималось тогда военно-аристократическими верхами.

С редкой для устоявшихся в России обычаев военного чинопроизводства быстротой - всего за два года (с марта 1807 по февраль 1809 г.) Барклай проделал путь от младшего генерал-майорского чина до "полного" генерала, а менее чем через год он занял должность военного министра. Стремительным своим возвышением Барклай, по словам А.П. Ермолова, "не только возбудил против себя зависть, но приобрел много неприятелей"Ермолов, А.П. Указ. соч. - С. 72. .

Жесткими мерами по наведению порядка в армейских делах Барклай восстановил против себя видных сановников из военного ведомства. Проводя свои преобразования на началах неукоснительно строгой дисциплины, но вместе с тем и уважения к солдату, удерживая в нем сознательный патриотизм и человеческое достоинство, "он болезненно задел интересы военной бюрократии, насаждавшей "прусскую” систему воспитания войск"Балязин, В.Н. Указ. соч. - С. 115. . Не последнюю роль в отношении к Барклаю правительственных верхов играли некоторые черты его характера и личного поведения. В житейских и деловых обстоятельствах он был независим и холоден с окружающими, но главное - пренебрегал нормами придворной жизни. Барклай не был царедворцем, чурался искательства среди приближенных к правящей династии особ и "всем складом своей биографии и своим обликом воспринимался и старинной военной знатью, и новоявленной аристократией как лицо, выдвинувшееся случайно и незаслуженно" Тартаковский, А.Г. Указ. соч. - С. 139. . Такая социальная репутация впоследствии лишь усугубляла в тех же общественных слоях неприязнь к Барклаю.

Враждебность к Барклаю в главной квартире проявилась сразу же по прибытии в Вильно Александра I. Как писал ген. Левенштерн: "Всякий имел что-нибудь против Барклая сам не зная почему" Левенштерн, В.И. Указ. соч/ 1812 год в воспоминаниях современников // под ред.А.Г. Тартаковского - С. 39. . Все боевые генералы громко осуждали Барклая - и во главе их Беннигсен, Багратион, Ермолов и многие другие. Такие авторитетные лица, как принц Ольденбургский, герцог Вюртембергский, великий князь Константин Павлович, командовавший гвардией, открыто враждовали с Барклаем.

Присутствие царя в армии еще как-то их сдерживало, но после его отъезда положение Барклая, как свидетельствовал Левенштерн, "сделалось еще более тягостным" Там же. . Инспирировались данная ситуация в первую очередь Багратионом. Но, если до того о своем отрицательном отношении к Барклаю он доверительно сообщал лишь нескольким лицам, то ныне "его инвективы в адрес полководца стали достоянием широкого круга военачальников" Бескровный, Л.Г. Указ. соч. - С. 140. , так как в те дни у Смоленска впервые после открытия кампании собралась большая часть генералов обеих армий, и в их числе были и те, кто имел свои старинные счеты к Барклаю. Именно с той поры далеко не в пользу Барклая стали выявляться все издержки его официального статуса - и это в тех условиях, когда именно на него возлагалось все бремя ответственности за дальнейший ход военных действий. Касаясь раздоров летом 1812 г. в главной квартире, Н.М. Лонгинов извещал 13 сентября С.Р. Воронцова, что Барклай "привлек к себе ненависть всех русских генералов, у коих недавно был в команде" Лонгинов, Н.М. Письмо Н.М. Лонгинова графу С.Р. Воронцову от 13 сентября 1812 г. // 1812 год в воспоминаниях современников / под ред.А.Г. Тартаковского - С. 42. . Это позволяет понять, почему обвинения Багратиона против Барклая, пали на подготовленную почву. Но всего тяжелее для Барклая было присутствие в стане его противников состоявшего с 30 июня 1812 г. начальником штаба 1-й армии А.П. Ермолова. "Его положение как подчиненного Барклаю лица и, вместе с тем, давнего друга и боевого сподвижника Багратиона было действительно не из легких" Тартаковский, А.Г. Указ. соч. - С. 144. . Оно усугублялось и некоторыми чертами ермоловского характера - он был в изрядной мере наделен и двуличием, и уклончивостью в отношениях с людьми, и способностью лавировать в острых ситуациях. Именно он, как никто другой, разжигал в главной квартире враждебные Барклаю настроения. Касаясь развязанной против него в 20-х числах июля кампании, Барклай писал в ноябре 1812 г. Александру I, что "начальник главного моего штаба А.П. Ермолов, человек с достоинствами, но лживый и интригант, совершенно согласовался с общим поведением" Барклай де Толли, М.Б. Письмо М.Б. Барклая-де-Толли к императору Александру, от 25 октября 1812 г. / Отечественная война 1812: Сборник// сост. Е.В. Тарле. - С. 20. . В обращениях недругов Барклая из главной квартиры в военно-правительственные сферы целью явилось представить дело таким образом, что за его устранение ратует в первую очередь сама армия.

Роковым образом на взаимоотношения Барклая с высшим командованием, равно как и вообще на его судьбу в 1812 г., повлиял цикл событий, развернувшихся после военного совета 25 июля в Смоленске. Отказ Барклая перейти в наступление окончательно восстановил против него верхи армии, развернувшие скрытую борьбу за его устранение от руководства войсками. С оставлением Смоленска пропаганда против Барклая, умело направляемая "сверху", приняла совершенно открытый характер, и уже никто - ни сам Багратион, ни кто-либо другой - не считал нужным скрывать "углублявшегося час от часу антагонизма между ними" Тотфалушин, В.П. Указ. соч. - С. 35. . Если раньше о нем знали преимущественно высшие командные лица, то теперь слухи об этом проникали в войсковую массу. Адъютант Барклая Граббе вспоминал: "Отошли к Вязьме. Разногласие между главнокомандующими не было уже тайною для армии. Все почти склонились на сторону князя Багратиона. Дух уныния и осуждения всего, что делалось, из глухого делался громким" Граббе, П.Х. Из памятных записок графа П.X. Граббе / 1812 год в воспоминаниях современников // под ред.А.Г. Тартаковского - С. 62. . Характерным признаком кризиса доверия к Барклаю следует считать перемену отношения к нему офицеров штаба 1-й армии, проделавших бок о бок со своим главнокомандующим весь путь отступления от границы до Смоленска. П.X. Граббе свидетельствовал, что в тот момент "ближайшие сотрудники усомнились в его способностях" Там же. .

Как ни обидны были эти нападки, подвергавшие сомнению способность Барклая предводительствовать русской армией, самым тяжелым были все же не они, а расползавшиеся слухи об измене. Первые адресованные непосредственно Барклаю подозрения в измене фиксируются в источниках концом июля. В армии эти подозрения сперва прозвучали из уст его недругов в главной квартире. 9 августа перед большой группой офицеров называл Барклая изменником и великий князь Константин Павлович.

В те дни беспрерывного отступления мало кто верил в Барклая, разве что самые дальновидные, но таких было немного. Один из них - Ф.Н. Глинка, писатель и военный историк, в "Письмах русского офицера" приводит такую запись о Барклае, датированную 16 августа 1812 г.: "Пылают ли окрестности, достаются ли села, города и округи в руки неприятеля<…> его ничто не возмущает, ничто не сильно поколебать твердости духа его. Нет! думаю я, человек, не имеющий обдуманного плана и верной цели, не может иметь такого присутствия, такой твердости духа! Так, главнокомандующий армиями, генерал Барклай-де-Толли, проведший с такой осторожностью войска наши от Немана и доселе, что не дал отрезать у себя ни малейшего отряда, не потеряв почти на одного орудия и ни одного обоза, этот благоразумный вождь, конечно, увенчает предначатия свои желанным успехом" Глинка, Ф.Н. Письма русского офицера. - М.: Воениздат. - 1987. - С. 156. .

Надо было проявить твердость, чтобы парализовать тот "дух происков" Барклай де Толли М.Б. Из «Изображения военных действий 1-й армии в 1812 г. »/ Отечественная война 1812: Сборник// сост. Е.В. Тарле. - С. 72. в армии, на который жаловался Барклай в своем "Изображении военных действий 1-й армии в 1812 г.". Он не остановился перед удалением из армии цесаревича Константина, признав присутствие его в армии бесполезным. Но Барклай буквально был окружен недоброжелателями. Он знал о ропоте солдат, знал, что победа примирила бы его с армией. Но, как должен признать Ермолов, "обстоятельства неблагоприятны были главнокомандующему и не только не допускали побед, ниже малых успехов" Ермолов, А.П. Указ. соч. - С. 80. .

Но почему же Барклай, окруженный такой нелюбовью, сам не сложил с себя полномочия главнокомандующего?"И не честолюбие, очевидно, играло здесь роль - Барклай слишком страдал от окружавшей его неприязни, чтобы не принести в жертву свое честолюбие, как полководца" Балязин, В.Н. Указ. соч. - С. 130. . Здесь, может быть, в высшей степени проявилась его твердость - русские военачальники на первых порах слишком все пылали стремлением одерживать победы, слишком самоуверенно смотрели вперед, мало оценивая всю совокупность неблагоприятных обстоятельств и опасность положения.

2. Позиция Александра I и ее обоснование