Меры длины древнерусского государства

Помимо коробьи в XII--XIV вв. в Новгороде употреблялась мера зерна -- дежа. Об этой мере вместимости мы знаем по берестяным грамотам. В современных диалектах дежа -- квашня, но писцы берестяных грамот дежами измеряют зерно. Вместимость дежи по берестяным грамотам пока установить не удается, а в других источниках более позднего времени такого термина нет.

Можно отметить наличие особых мер сыпучих тел не только в Новгороде, но и на Двине. В двинских источниках уже с XIV в. встречается пуз как мера сыпучих тел, которой измеряется и зерно, и соль3. Объем пуза устанавливается на основании более поздних источников. Так, в духовной Максима Акинфиева Рыкован Коняшева 1654 г. содержится распоряжение заплатить его кредитору Никите Артемьеву «четверть овса да 2 пуза овса». На обороте этого документа имеется расписка кредитора в получении долга: «Никита Артемьев у Ульяны, Терентьевы дочери, а у покойного Максима Акинфиева жены, 6 пузов овса взял». Максим Акинфиев завещал уплатить четверть и 2 пуза овса, а его жена уплатила 6 пузов. Отсюда 4 пуза равны четверти, следовательно, 1 пуз равен четвертой части четверти, т.е. полуосьмине. Если четверть в XVI--XVII вв. весила четыре-шесть пудов ржи, то ее четвертая часть, или пуз, составит полтора пуда ржи. Удельный вес соли вдвое больше, чем ржи. Следовательно, пуз соли будет весить три пуда.

Были свои меры сыпучих тел и в Пскове. Основной мерой являлась зобница, делившаяся на 2 позобенья, или на 4 четвертки.

Что четвертка действительно составляла четвертую часть зобницы, легко видеть из сравнения дешевых цен на хлеб в 1466 и 1476 гг., которое дано Псковской летописью. В одном случае указывается цена целой зобницы -- 18 денег, в другом -- цена четвертки -- 4,5 деньги. Это соотношение совершенно правильно -- 4,5 является четвертой частью 18. Из правильного соотношения цен можно сделать вывод и о правильном соотношении объемов.

Упоминания зобницы встречаются с начала XIV в. В середине XV в. в Пскове произошло некоторое изменение мер. Название меры сохранилось, но объем ее был увеличен («прибавиша псковичи зобницы»). Отношение старой зобницы к новой показано А. И. Никитским. По его исследованию, зобница второй половины XV в. больше старой зобницы на одну треть. Эта разница устанавливается путем сравнения дешевых цен на хлеб в первой в во второй половине века. В 1434 г. в Пскове зобница ржи стоила 9 денег. Для второй половины века имеются сведения для 1464, 1467 и 1476 гг. При сходных условиях, т.е. при большом урожае, зобница ржи ценилась в это время в 17--18 денег. Если взять цены 1434 г. -- 9 денег и 1476 г. -- 18 денег, то отношение старой зобницы к новой будет 1: 2. Новая зобница больше старой вдвое. Но едва ли такое заключение будет правильным. Летопись, рассказывая о дешевых ценах на хлеб в 1434 г., подчеркивает исключительно благоприятные условия этого года и отмечает, что хлеб был дешев и его было много. Такого указания для второй половины века в летописи нет. Поэтому будет правильнее взять средние дешевые цены на хлеб в Пскове в первой половине XV в. и сравнить их со средними дешевыми ценами второй половины века. Эти расчеты и делает А. И. Никитский. Для 1427 г. имеется указание на дешевизну хлеба: «По 7 зобниц на полтину». В 1434 г. зобница ржи продавалась по 9 денег. Псковские деньги были тождественны с новгородскими. В новгородском рубле было 216 денег, в полтине, следовательно, 108 денег. Цена 7 зобниц на полтину Дает на одну зобницу 15,5 деньги. Дешевая цена на хлеб в Пскове в первой половине XV в. колебалась между 9 и 15,5 деньги. А. И. Никитский принимает для первой половины XV в. среднюю дешевую цену зобницы ржи -- 12 денег. Для второй половины века он определяет среднюю цену в 18 денег. Сопоставле-ние этих данных приводит к заключению, что старая зобница составляет две трети новой.

Какова же вместимость зобницы? Понятие о вместимости новой зобницы ржи дает сравнение цеп нов-городской коробьи в псковской зобницы ржи во второй половине XV в. В это время новгородская коробья ржи ценилась в 10 новгородских денег. В Пскове в том же году, для которого известна цена новгородской коробьи, зобница ржи продавалась по 20 псковских денег. Как уже упоминалось, новгородские и псков-ские деньги тождественны. Следовательно, зобница ценилась вдвое дороже коробьв. При прочих равных условиях можно сделать заключение, что зобница вдвое больше коробьи. Объем коробьи был уже опре-делен в 7 пудов ржи. Таким образом, зобница вмещала 14 пудов ржи'. Другими словами, новая псковская зобница совпадает с общерусской кадью, является ее псковским названием. На основе этих данных можно определить объем и старой зобницы. Равная 2/з новой зобницы, старая зобница вмещала 9'/з пуда ржи.

Выводы.

Основной общерусской мерой сыпучих тел в период феодальной раздробленности Руси является кадь= = 2 половинкам = 4 четвертям = 8 осьминам. Счита-ется, что кадь этого периода вмещала 14 пудов ржи, что составляет 229,32 кг.

Кадь иногда называлась бочкой, или оковом.

Кроме кади были в местные меры. В Новгороде употреблялась коробья = 4 четверткам = 16 четверикам. Новгородская коробья соответствовала половине общерусской кади и вмещала 7 пудов ржи.

На Двине встречается мера сыпучих тел-- пуз. Пуз равен 1/4 общерусской четверти, или полуосьмине.

В Пскове мера сыпучих тел называлась зобнпцей. Зобница = 2 позобеньям = 4 четверткам. Зобница в первой половине XV в. составляла 2/з общерусской кади, во второй же половине XV в. была увеличена и по объему совпадала с общерусской кадью.

§ 5. Меры жидких тел.

Сохранившиеся источники не дают представления о большом разнообразии мер жидкостей в период феодальной раздробленности. Едва ли это объясняется отсутствием такого разнообразия. Скорее всего, это зависит от недостатка дошедших до нас источников. Можно сделать некоторые наблюдения в отношении мер жидкостей Новгорода и Пскова. Среди новгородских мер жидкостей источники упоминают бочку, насадку, ведро. В Пскове жидкости измерялись бочками, ведрами, корцами.

Новгородские писцовые книги XV -- начала XVI в. позволяют установить отношения между бочкой, насадкой в ведром. Так, одна бочка и 20 ведер пива уравнены с тремя бочками. Отсюда следует вывод, что одна новгородская бочка содержала 10 ведер. Тот же источник дает материал и для установления отношения между бочкой и насадкой, насадкой и ведром.

19 бочек, 1 насадка и 15,5 ведра пива уравниваются с 20 бочками и 8 ведрами.

Решим эту задачу: 19 бочек + 1 насадка + 15,5 ведер = 20 бочкам + 8 ведер;

1 насадка + 15,5 ведра -- 8 ведер = 20 бочкам -- 19 бочек;

1 насадка + 7,5 ведра = 1 бочке, шли 10 ведрам.

Отсюда насадка = 2,5 ведра. Следовательно, в бочке 4 насадки. Система новгородских мер жидкостей, таким образом, принимает следующий вид:

бочка = 4 насадкам = 10 ведрам;

насадка = 2,5 ведра.

Что касается объема ведра, то для рассматриваемого времени нет точных данных для его определения. В Москве в XVII в. вышина ведра считалась 8 вершков. В восьмивершковое ведро при диаметре в 5 вершков могло вместиться около 30--33 фунтов воды.

В источниках встречаются упоминания и о псковских мерах жидкостей, но без указания отношения между отдельными мерами. Так, в ст. 115 Псковской судной грамоты содержится запрещение княжеским мужам держать корчмы в Пскове и его пригородах и «ни в ведро, ни в корец, ни бочкою меду не продавати».

Выводы.

В Новгороде в период феодальной раздробленности Руси употреблялись в качестве мер жидкостей бочка, насадка и ведро. Бочка = 10 ведрам; насадка = 2,5 ведрам. В Пскове употреблялись бочка, ведро и корец.

§ 6. Меры веса.

В период феодальной раздробленности не наблюдается никаких серьезных изменений в тех весовых единицах, которые сложились в более раннее время. Правда, можно назвать одну весовую единицу -- почку, которая как будто не встречается в памятниках древнерусского государства. Например, в описания путешествия тверского купца Афанасия Никитина в Индию рассказывается, что в Индии добывают алмазы и «продают почку до пяти рублев».

На основании более поздних источников, в частности «Торговой книги», удается установить, что почка составляла 1/25 часть золотника. Почка -- очень мелкая весовая единица и употреблялась главным образом при определении веса монет во Время их чеканки. В переводе на современный вес почка равняется 0,17 г.

Кроме того, употреблялась еще более мелкая единица -- пирог, равный около 0,04 г. К концу XV в. эта мелкая весовая единица почти выходит из употребления. «Торговая книга» о пироге не упоминает. Тем не менее, пирог встречается в некоторых источниках даже середины XVII в.

От XIII в. сохранилось упоминание еще об одной весовой единице -- капи. В договоре Великого Новго-рода с немецкими городами и Готландом, заключенном в 1269 г., имеется такое условие: «Весы и гири для серебра и другого товара, который на весах взвешивается, держать ровно и правильно. В капи быть весу 8 ливонских фунтов». Ливонский фунт, или лис-фунт, -- величина достаточно определенная. В некоторых русских источниках лисфунт называется пуд-ком и принимается равным половине русского пуда. Отсюда капь, равная 8 ливонским фунтам, весит 4 пуда, или 65,52 кг.

Выводы.

В период феодальной раздробленности в качестве мер веса употребляются следующие единицы: берковец, капь, пуд, гривна или гривенка, почка, пирог.

§ 7. Денежный счет.

Начиная с последнего десятилетия X в. и особенно в XI в. основными монетами, имевшими хождение на территории Руси, как это подтверждается найденными кладами, были западноевропейские монеты -- немецкие, англосаксонские, Датские. В письменных источниках этого времени встречаем такие искаженные названия западноевропейских монет, как «шеляг» -- от английской монеты "шиллинг», «пенязь» -- от латинского «пенязь», 1 «Грамоты Великого Новгорода и Пскова», стр. 61. итальянского «пенни», немецкого «пфеннинг». В первой четверти XII в. эти монеты исчезают.

Период между XII и XIV вв. получил название «безмонетного». В нумизматической и общеисторической литературе распространено мнение, что на сме-ну монетам в XII--XIV вв. пришли серебряные слитки. Однако как крупные денежные единицы слитки могли использоваться для платежа лишь в крупных торговых операциях. Между тем, необходимость в мелкой монете в этот период не только не уменьшилась, но и увеличилась, так как именно в XII--XIV вв. в русском ремесле происходят значительные изменения, ремесленники от работы «по заказу» начинают переходить к изготовлению продукции на рынок. Естественно, что в связи с этим потребность в мелких денежных единицах могла только вырасти. Отказ от монеты был вызван не внутренним состоянием русской экономики, а значительным сокращением поступления серебра. Древняя Русь не имела собственных источников серебра. Потребность в серебре удовлетворялась ввозом главным образом иностранной монеты -- с Востока и из стран Западной Европы.

Встает вопрос, какова же была форма розничного денежного обращения в «безмонетный» период? Пока этот вопрос нельзя считать решенным. В. Л. Янин выдвигает гипотезу, согласно которой в Древней Руси в «безмонетный» период средством обращения являлись товаро-деньги. Он считает, что роль денег могли выполнять некоторые стандартные и широко распространенные изделия промышленного производства: бусы, стеклянные браслеты, шиферные пряслица. Другую гипотезу выдвигает А. Л. Монгайт, который высказывается за возможность употребления «меховых» денег наряду с металлическими. Он отвергает предположение В.Л. Янина о хождении товаро-денег как средства обращения. Таким образом, гипотеза об обращении мехов в качестве денег распространяется в данном случае на «безмонетный» период (XII-XIV вв.).

По мнению В. Л. Янина, употребление мехов в качестве средства обращения экономически возможно, но мех не мог стать всеобщим эквивалентом, определяющим денежное обращение. Мех быстро стирался, следовательно, шкурка теряла свою ценность. Сохранение системы денежного счета, а следовательно, и постоянной оценки шкурки независимо от ее состоя-ния превращало меха в кредитные деньги. Но в условиях феодализма кредит возможен в очень узких территориальных рамках. Только на очень небольших территориях можно предположить применение меховых шкурок в качестве средства обращения. Так, например, в области охотничьего промысла шкурками пушных зверей (главным образом белкой) могли выплачиваться подати и различные поборы.

Приходится признать, что пока нет окончательного решения - о реальном содержании денежных единиц, упоминаемых в письменных источниках периода феодальной раздробленности в «безмонетный» период, -- кун, резан, векш.

Следует лишь подчеркнуть, что и в «безмонетный» период всеобщим эквивалентом оставалось серебро, так как товаро-деньги или меха могли употребляться только в мелких торговых операциях. В сфере круп-ной торговли безраздельно господствовало серебро.

С конца XII в. понятие денег обозначается термином «серебро». Этот термин отражал суть денежной системы периода феодальной раздробленности.

В период феодальной раздробленности единственной реально существующей денежной серебряной единицей был гривна. Таким образом, гривна из счетной денежной единицы -- гривны кун -- превратилась в гривну серебра.

По источникам можно проследить, что стоимость гривны серебра была в четыре раза больше стоимости гривны кун. В Смоленской грамоте 1229 г. указано, что следует считать «за гривну серебра по 4 гривны кунами». Весовая гривна отрывается от гривны, которая образовалась из определенного числа денежных единиц.

Весовое содержание гривны серебра помогают установить археологические находки. Встречается два типа гривен. Первый тип -- южный, или так называемый киевский; это гривна в виде ромбика, обрезан-ного сверху и снизу, весом около 140--160 г, встречается в кладах, относящихся ко времени не позже начала XIII в. Гривна второго типа -- северного, или новгородского, напоминает по форме ладью, иногда с желобком в центре. Вес этой гривны 195--204,5 г. Существование гривен различного веса позволяет говорить о наличии в «безмонетпый» период двух местных денежных систем -- северной в южной.

Существование двух систем денежного счета отразилось в местной терминологии денежного обраще-ния. Так, в Смоленской грамоте 1229 г. встречаются смоленские куны и смоленские ногаты.

Основные единицы (гривны) северорусской и южнорусской денежных систем существовали в виде слитков. Фракциями гривны являлись куна, ногата, векша. По Пространной редакции «Русской правды», как уже упоминалось, можно установить следующее соотношение гривны, ногаты и куны: гривна = 20 ногатам = 50 кунам. Соотношение гривны и векши оп-ределяется предположительно: гривна = 150 векшам. Векша механически заменила веверицу. Исчезла резана, ее место заняла куна, уменьшившаяся вдвое.

Во время татаро-монгольского ига в середине XIV в. в Рязанском княжестве имеют хождение монеты Золотой Орды, так называемые джучидские монеты. Их находят в ряде кладов вместе с новгородскими слит-ками. Можно проследить официальное превращение джучидского диргема в русскую монету: диргем снабжается причеканкой русских букв или геральдического знака -- рязанской тамги, или «мордки».

Почти одновременно с обращением джучидских монет начинают употребляться пражские гроши.

Во второй половине XIV в. была возобновлена чеканка монеты. Раньше всех чеканку монеты возобно-вила Москва. Несколько позже свою монету стали чеканить Новгород, Тверь, Рязань, Псков и др. Появление оригинальной русской монеты сопровождается и появлением новой терминологии. На смену традиционным денежным терминам -- куне ногате, резане, векше -- приходят новые -- деньга, алтын, рубль.

Деньга -- монета, на основе которой сложился новый денежный счет. В русских письменных документах этот термин появляется в конце XIV в. Слово «деньга» татарского происхождения; деньгой назывались определенные монеты.

Алтын -- счетно-денежное понятие и сравнительно недолгое, во второй половине XVII в. и начале XVIII в. -- название монеты. Слово «алтын» обычно производят от татарского «алты» -- шесть. Но само слово «алтын» в татарском языке отсутствует. Оно могло быть создано в русском языке на основе татарского слова. Поэтому прямого заимствования алтына как счетного понятия от татар не могло быть. Счет на алтыны возник в Центральной и Восточной Руси в XIV в., когда в денежном обращении впервые появилась деньга. С XVI в. алтын стал общепринятой счетной единицей. Во второй половине XV и в XVI вв. алтын состоял из шести денег, но содержание алтына для конца XIV -- начала XV в. неясно. Существуют различные точки зрения. По мнению И. Г. Спасского, равенство алтына шести московским деньгам было присуще алтыну уже в момент его возникновения в вполне соответствует смыслу термина «алтын», в ос-нове которого лежит слово «шесть». В.Л. Янин считает, что первоначально в алтыне считалось три московских деньги и лишь во время денежной реформы при Василии Темном алтын стал шестиденежным. Рубль в источниках появляется во второй половине XIII в. Эта платежная единица явно относится к области обращения серебра. Слово «рубль» сменило гривну, которой называется слиток серебра определенного веса. После возобновления чеканки русских монет рубль превратился в меру определенного числа монет, т. е. стал счетным понятием.

Изменения, происшедшие в русской денежной системе в XIV в. в связи с возобновлением чеканки монет, неоднократно привлекали к себе внимание исследователей в породили различные мнения в решении вопроса происхождения и сложения денежного счета XIV--XV вв. Дискуссионной явилась прежде всего проблема -- коренным ли образом изменилась структура русской денежной системы?

В основу концепции, выразителем которой был И.И. Кауфман, положена языковая разница в терми-нологии. Новые термины, появившиеся в системе денежного счета -- деньга, алтын, -- по этой концепции свидетельствуют о татарском влиянии, связаны с татарской денежной системой. Основанием для такого вывода послужило весовое равенство двух татарских монет трем московским, выпущенным Дмитрием Донским. Глубокого анализа татарских денежных норм Кауфман не производил. Источники изучены им весьма поверхностно.

Вторая концепция происхождения денежных систем XIV в. связывает новые системы чеканки с древними русскими системами денежного обращения и устанавливает, прежде всего, связь с древнерусской гривной. Основными признаками, указывающими на связь денежных систем, являются:

1) сохранение в новой системе денежного счета термина «гривна»;

2) рубль появился в обращении еще в «безмонетный» период. Первые упоминания в источниках о рубле относятся к XIII в.;

3) в ранний период обращения новой русской монеты -- деньги -- наряду с ней имеют хождение гривны -- слитки серебра. Эти слитки даже клеймятся штемпелями денег. Хождение в одно и то же время деньги и гривны-слитка не порождает двойного денежного счета;

4) по-видимому, новая терминология в денежном счете -- деньга и алтын -- ведет свое происхождение из Рязани, где деньгой был обозначен джучидский дирхгем, а алтыном -- два дирхгема. Предполагается, что дирхгем равен рязанской резане, а алтын равен шести рязанским веверицам. По мнению В.Л. Янина, это существенное доказательство преемственности старой и новой систем денежного счета.

Таковы доказательства преемственности нового денежного счета от старых русских норм «безмонетного» периода. Эта концепция была высказана еще в XVIII в. В. Н. Татищевым и И. Н. Болтиным, а в XIX в. и начале XX в. аргументирована М. Заболоцким и Н. И. Булычевым, но окончательно она не была обоснована. Примерно до середины 40-х годов XX в. в трудах по нумизматике отражены как концепция татарского происхождения денежного счета, так и концепция преемственности новых денежных единиц от старых русских денежных норм.

В середине 40-х годов концепция татарского происхождения денежных единиц, сформулированная И. И. Кауфманом, подверглась серьезной критике в работах Г. Б. Федорова, И. Г. Спасского, В. Л. Янина, Н. Д. Мец. Ошибочность положения Кауфмана в настоящее время не вызывает сомнений, но ее пересмотр выдвинул новые спорные вопросы: вопрос о норме монетной чеканки в момент ее возобновления и изменения в норме чеканки монеты с конца XIV в. и в XV в. Эти вопросы не решены окончательно. Не решен, прежде всего, вопрос об исходной норме чеканки монеты. В нумизматической литературе высказано две точки зрения: первая -- в рубле Дмитрия Донского считали 100 денег; рубль в 200 денег появился в начале XV в. в результате падения веса деньги в первой четверти XV в.; вторая -- в рубле Дмитрия Донского сразу считали 200 денег. Изменение веса монет не отразилось на особенностях денежно счета.

Один из ислледователей, Г.Б. Федоров, подвергнув критике концепцию И. И. Кауфмана, развил и уточнил концепцию 100-денежного рубля'. По этой концепции слово «рубль» толкуется прямолинейно, как происходящее от «рубить». Именно этой точки зрения придерживались еще в XVIII в. В. Н. Татищев и И. Н. Болтин.

Г.Б. Федоров основой московской монетной стопы считает слиток серебра весом около четверти фунта (102,378 г), т.е., по его мнению, московская система произошла от древнерусской весовой системы -- от северной гривны весом около 204 г, которая имела хождение в «безмонетный» период. Таким образом, устанавливается, что никакой зависимости русской монетной стопы от татарской не было, что русская монетная система развивалась самостоятельно. Денежная система XIV--XV вв. была непосредственно связана с древнерусской денежной системой. Но установление происхождения московской монетной стопы еще не объясняет вопроса о дальнейшем развитии и сложении денежного счета.

По мнению Г.Б. Федорова, гривна серебра «переживает ту же эволюцию веса, что в обычная монета, т. е. медленное и постепенное падение веса». Слиток серебра, весивший в XII в. около 204 г, постепенно потерял приблизительно 4,6% веса и к XIV в. стал равен 195 г. Потеря веса гривны объясняется Г.Б. Федоровым как обычный процесс, характерный для монетных единиц средневековой монетной системы. В конце XIII в. и в XIV в. встречаются слитки серебра половинного веса; они получались либо путем разруба слитков старого веса, либо специально отливались в половину веса гривны. Слитки нового веса распространяются в северо-восточных русских землях. В Новгороде слитки половинного веса почти не встречаются. Очевидно, падение веса гривны явилось следствием татарского завоевания, которое всей своей тяжестью обрушилось па северо-восточные земли.

В связи с появлением новой гривны половинного веса возник термин «рубль». Новая гривна получалась от разруба старой гривны пополам. Гривна, разрубленная пополам, стала называться рублевой грив-ной, или рублем. В северо-западных областях (Новгород), не подвергшихся татарскому завоеванию, сохранилась старая гривна полного веса, но со време-нем (в XIV в.) и на нее из северо-восточных земель перешло название «рубль». Распространение на новгородскую гривну названия «рубль» объясняется политико-экономическим влиянием Москвы. В XV в. влияние Москвы было уже значительным, поэтому терминология, применяемая в Москве, стала распространяться и в других местах.

Гривной называлась, наряду с денежной единицей, весовая единица. Одно в то же название денежной и весовой единицы было неудобно и вносило путаницу. Термин «гривна», как обозначающий денежную единицу, постепенно был вытеснен термином «рубль». С XIV в. термин «рубль» везде заменяет старый термин «гривна серебра». Он встречается во всех пись-менных источниках. Рублем с этого времени обозначается основная денежная единица.

До второй половины XIV в. рубль был слитком серебра в Новгороде весом в 195 г, на северо-востоке весом в 97,5 г. После возобновления чеканки монеты рубль московский и новгородский стал счетной денежной единицей. Поскольку у слитков-рублей было два веса, то и счетных рублей стало два. Сложились две русские счетные денежные единицы: на основе слитка-рубля в 195 г и на основе слитка-рубля в 97,5 г; и та и другая счетная денежная единица называлась рублем. Для различия рублей добавлялось, по какой денежной системе указано то или другое количество рублей. Например, в купчих и других актах XV в. читаем: «пятьдесят рублев новгородская» или «полутора рубля московских», т. е. новгородских и московских рублей.

Слитки-рубли московские и новгородские легли в основу чеканки монеты. В Москве из рубленого слитка серебра весом в 97,5 г стали чеканить 100 монет весом 0,92 г каждая. Счетный рубль, таким образом, стал равняться 92 г серебра. Остаток рублевого слитка (5,5 г] не подлежал чеканке и шел на вознаграждение чеканщику монеты и на пошлины за чеканку в пользу князя. Одновременно с чеканными монетами в употреблении были рублевые слитки серебра с клеймами. Вес клейменых слитков серебра отличал-ся от веса неклейменых слитков и равнялся 92 г. Очевидно, часть неклейменого слитка весом в 97,5 г взималась как пошлина за наложение клейма.

Чеканная монета получила название деньги. Но вес деньги -- 0,92 г -- в Москве сохранялся недолго. Вскоре вес деньги стал понижаться. К началу XV в. он упал до 0,80 г, а в первой четверти XV в., вследствие различных причин экономического и политического порядка, -- даже до 0,40 г. Московский рублевый слиток стал фактически соответствовать не 100, а 200 деньгам. Как архаическая денежная единица, рублевый слиток к середине XV в. вышел из употребления.

В Новгороде чеканить монету стали в начале XV в. К этому времени рублевая гривна, весившая 195 г, уменьшилась в весе до 184 г. Основной вес монеты, взятый в Новгороде, был московский. В начале XV в. московская деньга весила 0,80 г. Из рублевой гривны таких монет чеканили 216 (0,80 г X 216 = 172,8 г). В новгородском счетном рубле, таким образом, было 216 денег. Разница между рублевым слитком и весом 216 монет в 11,2 г (184--172,8 г), как и в Москве, шла в качестве вознаграждения за чеканку. Но вес деньги в Москве, как мы видели, установившийся в XV в. в 0,80 г, не сохранился, а продолжал падать. Особенно резко вес деньги упал в первой чет-верти XV в. с 0,80 г до 0,40 г. В Новгороде же вес деньги не изменялся и сохранился старый, т. е. 0,80 г.

Концепция Г. Б. Федорова стройна и предельно четко сформулирована. Однако в работах В. Л. Янина и И. Г. Спасского высказываются сомнения в ее правильности. Эти исследователи считают неверным положение Г. Б. Федорова об исходной норме московской чеканки. Во-первых, источники XII--XIV вв. показывают, что не было падения веса гривны. Гривна XII в. и XIV в. весила обычно ниже теоретической нормы. Отклонение веса объясняется техническими причинами, тем, что гривны выплавляли из серебра по весу, эквивалентному теоретическому весу слитка. Но при переплавке некоторое количество серебра уходило на угар. Поэтому вес гривны был более низкий, чем его теоретическая весовая норма. Во-вторых, падение веса слитков можно объяснить употреблением мелкой монеты, которая стирается в процессе обращения, в которую легко фальсифицировать. Отклонение веса мелких монет в этом случае ведет к падению веса основных единиц денежной системы. Причин же для падения веса гривны не было, так как в XII--XIV вв. отсутствовала мелкая серебряная монета.

Ставится под сомнение, таким образом, правильность определения Г.Б. Федоровым исходного веса гривны и веса счетного рубля времени возобновления чеканки монеты при Дмитрии Донском.

По мнению В.Л. Янина и И.Г. Спасского, рубль до конца XIV в. был единым понятием для всей Руси, а возникновение местных рублей -- явление, более позднее, целиком зависящее от особенностей местной чеканки. Половинный слиток равен не рублю, а полтине.

Возникновение же термина «рубль» связано со слитком-гривной, весившим около 170 г. Такой слиток появляется в Новгороде в конце XIII в. и в дальнейшем он стал исходной весовой нормой новгородской монеты.

Неверным, считают В. Л. Янин и И. Г. Спасский, является и положение о превращении 100-денежного рубля в 200-денежный в связи с сильным уменьшением веса деньги. Уменьшение веса деньги имело место и в дальнейшем, на протяжении XVI и XVII вв., однако никакого изменения денежного счета это уменьшение веса за собой не повлекло.

И.Г. Спасский и В.Л. Янин обосновывают 200-де-нежное равенство московского рубля с момента начала чеканки монеты. По их мнению, если в домонетном рубле содержится 200 резан, так как гривна серебра равняется 4 гривнам кун, а гривна кун равняется 50 резанам, то и в московском рубле по возобновлении чеканки содержится 200 денег. Платежи второй половины XIV в. в близких по времени документах выражены одни резаной, а другие деньгой. Кроме того, половинный слиток рублем никогда не назывался, он являлся полтиной. Это также означает, что московский рубль всегда равнялся 200 деньгам.

Значительный интерес представляет гипотеза В. Л. Янина о происхождении новгородской денежной системы XV в. По его мнению, начало перестройки новгородской денежной системы происходит на рубеже XII--XIII вв., когда еще до появления рубля начинает применяться прослеживаемый по берестяным грамотам счет на 7. По этому счету в гривне считалось 7 ногат. Новый счет существовал наряду со старым счетом, по которому гривна = 20 ногатам = = 50 кунам. Оба счета опирались на одну и ту же разновидность слитка-гривны, весившего около 200 г. Во второй половине XIII в. происходят дальнейшие изменения в денежной системе Новгорода. Ногату заменила денежная единица бела, следовательно, в гривне из ногат стало считаться 7 бел. Причем в XIV в. гривна и бела теоретически являлись частью слитка-рубля, который, как уже упоминалось, весил около 170 г. В слитке-рубле считалось 13 гривен. Когда в 1420 г. в Новгороде начали чеканить монету -- деньгу, то признали московскую деньгу половиной белы. Поскольку в гривне считалось 7 бел, то в получилось в гривне 14 денег. Вес московской деньги вре-мени начала чеканки монеты в Новгороде составлял около 0,79 г. А так как в слитке-рубле было около 170 г, то в рубле оказалось 216 денег (170:0,79) и не получилось целого количества гривен (216 : 14 = = 15 гривен 6 денег).

Состояние источников в степень изученности проблем происхождения и развития московской и новгородской систем денежного счета в настоящее время не дают возможности прийти к окончательному вы воду.

Чеканили монету не только в Москве и Новгороде. Почтв одновременно с Москвой начали чеканить монету Суздальско-Нижегородское и Рязанское княжества, а после 1400 г. -- Тверское княжество. Кроме того, свою собственную чеканку имели уделы. В Мос-ковском княжестве чеканили монету князья Галича, Звенигорода, Серпухова, Малоярославца, Дмитрова. Одновременно с новгородцами в 20-х годах XV в. начали чеканить монету псковитяне на той же основе, что и в Новгороде.

Ко второй половине XV в. относится зарождение системы денежного счета Русского государства. Чеканка собственной монеты в подчинявшихся Москве княжествах постепенно прекратилась, и ко второй половине XV в. сложилась «сборная» монетная система, которая обслуживала денежное обращение на территориях всех русских княжеств. Во всеобщем денежном обращении главное место заняли деньги московских князей и вдвое более тяжелые деньги Новгорода и Пскова, сохранивших чеканку монеты и после присоединения к Москве. Растущие политические и экономические связи Москвы и Новгорода отразились на дальнейшей истории русской денежной системы. В единую систему денежного счета вошли как составные частв московская и новгородская единицы. Единая система денежного счета явилась серьезным оружием в руках централизованного государства в борьбе за преодоление феодальной раздробленности.

Иван III (1462--1505) распространил на все государство обращение монет двух типов: «московок» и «новгородок». «Московок» из малой гривенки (ок. 204 г) чеканилось 520, а «новгородок» -- 260. Вес московской деньги стал равен около 0,40 г, а новгородской деньги -- около 0,80 г. Монеты эти соответственно чеканились в Москве и на денежных дворах Новгорода, Пскова и Твери. Причем, только в Новгороде и Пскове чеканилась монета двойного веса. Схема денежного счета приобрела следующий вид:

Московский денежный счет

рубль = 200 деньгам

полтина = 100 деньгам

гривна = 20 деньгам

алтын = 6 деньгам

Новгородский денежный счет

рубль = 216 деньгам

полтина = 108 деньгам

гривна = 14 деньгам

Система денежного счета, сложившаяся к середине XV в., обслуживалась незначительным количеством монетных единиц, т. е. единиц, чеканившихся и существовавших реально. В XIV--XV вв. в Москве че-канилась серебряная деньга и полуденьга (полушка). В Новгороде чеканилась деньга и четверть деньги (четвертца). Кроме того, в XV в. чеканилась медная монета -- пуло, или пул. Точное соотношение медных и серебряных монет неизвестно. Оно было непостоянно и в разных местах могло быть различным.

Выводы.

Период между XII и XIV вв. получил название «безмонетного». Средством платежа в крупных торговых сделках служили серебряные слитки -- гривны, а в сфере розничной -- товаро-деньги и меховые ценности. Гривна из счетной денежной едини-цы -- гривны кун -- превратилась в гривну серебра. Стоимость гривны серебра была в четыре раза больше стоимости гривны кун. Фракциями гривны являлись: куна, ногата, векша. Гривна = 20 ногатам = 50 кунам. Предположительно 150 векш равно гривне.

Во второй половине XIV в. была возобновлена чеканка монеты. Первым княжеством, возобновившим чеканку монеты, было Московское. Чеканили монету и в других княжествах. Появляются новые денежные термины -- деньга, алтын, рубль. К середине XV в. складывается единая система денежного счета Русского государства. В эту систему как составные части вошли московская денежная система и новгородская денежная система.

Глава III

Меры и денежный счет Русского централизованного государства (конец XV в.-- начало XVII в.)

§ 1. Источники.

Количество источников, содержащих сведения о мерах периода Русского централизованного государства, значительно расширяется. Это и таможенные книги, и акты, и приходо-расходные книги, и летописи, и описания путешествий.

Таможенные книги -- один из ценнейших источников по метрологии -- составляли таможенные головы, т. е. лица, ведавшие сбором пошлины с продаваемых и покупаемых товаров. В таможенных книгах фиксировались не только суммы, взятые в качестве пошлины, но и количество и цена проданного или купленного товара. Следовательно, таможенные книги, дающие сведения о количестве товаров, являются ценнейшим источником для изучения мер в их повседневном применении. Ценность таможенных книг как источника для изучения метрологии заключается в том, что они позволяют проследить местные особенности мер, поскольку в Русском государстве до середины XVIII в. существовали не только внешние таможни, но и внутренние.

Наряду с таможенными книгами следует указать и такой источник, как таможенные уставные грамоты, содержащие законодательные нормы взимания таможенных пошлин.

Писцовые книги также являются источником для изучения метрологии. Они дают сведения о поземельных мерах и о мерах объема, так как указывают количество натурального оброка, взимаемого с населения.

В качестве источника для изучения метрологии можно использовать разного рода приходо-расходные книги, содержащие записи продаваемых в покупаемых товаров с указанием их количества.

Значительный метрологический материал исследователь находит в показаниях иностранцев. Наиболее интересно в этом отношении сочинение И. Кильбургера о русской торговле.

Большой материал для изучения русских мер со второй половины XVII в. содержится в «Полном собрании законов Российской империи».

Разнообразная переписка в известной мере служит источником для изучения метрологии. В деловой переписке между центральными и местными учреждениями очень часто встречаются указания на меры.

Ценным источником для изучения мер длины является «Книга Большому чертежу», в которой дано описание несохранившейся русской географической карты XVII в. В «Книге Большому чертежу» указаны расстояния между отдельными населенными пунктами. По этому источнику можно изучать древнерусскую версту.

Аналогичный материал дает Поверстная книга XVII в.

В период Русского централизованного государства появляются специальные труды по метрологии -- это сочинения, посвященные описанию тех или иных мер и выяснению их отношения друг к другу. К ним относятся: «Торговая книга», «Счетные мудрости», «Книга сошного письма».

§ 2. Политика русского правительства по введению единой системы мер.

В Русском централизованном государстве наметились тенденции к единообразию в области мер и веса. Если в период феодальной раздробленности можно было наблюдать различие в местных мерах, то в Русском централизованном государстве правительство стремится создать единые общегосударственные меры, обязательные к употреблению по всей стране. Это мероприятие диктовалось централизаторской политикой правительства. Центральная власть настойчиво и последовательно боролась с пережитками феодальной раздробленности. Местное метрологическое разнообразие было одним из таких нетерпимых в централизованном государстве пережитков. Необходимость введения единых мер и веса диктовалась и экономическими соображениями. С середины XVI в. прослеживаются предпосылки складывания всероссийского рынка. Торговые люди, разъезжая по разным городам государства со своими товарами, испытывали значительные неудобства от местного метрологического разнообразия. Устранение этих неудобств было очередной задачей государства, и правительство Ивана IV становится на путь введения единых мер и веса. Сохранилась грамота Ивана IV на Двину от 21 декабря 1550 г. об отправке двинским старостам, сотским и целовальникам новой медной меры. Текст грамоты позволяет установить, что была послана медная осьмина. С этой меры нужно было сделать деревянные спуски, т. е. копии, запятнать их, т.е. поставить печать, и пустить в употребление. Присланная медная мера должна была оставаться у старост для контроля. С присылкой новой все старые меры, не совпадающие с ней, изымались. За пользование старыми мерами назначался штраф. Грамота подчеркивает, что введение новых мер является общегосударственным мероприятием: «А таковы есми меры послал во все городы ровны».

Названная грамота говорит лишь о мерах сыпучих тел. Несомненно, что аналогичные образцы других видов мер тоже рассылались на места. Неоднократные упоминания источников второй половины XVI -- первой половины XVII в. о печатных, заорленых, казенных саженях и аршинах, о ведрах, о клейменых гирях свидетельствуют о единстве метрологической политики русского правительства. В этом отношении любопытно свидетельство немца-опричника Генриха Штадена. Характеризуя Русское государство при Иване IV, Штаден говорит: «Нынешний великий князь достиг того, что по всей Русской земле, по всей его державе -- одна вера, один вес, одна мера».

Указы из Москвы на места о введении единых мер, сопровождавшиеся присылкой образцов казенных мер, не устраняли полностью местного метрологического разнообразия. Время от времени московское правительство вновь рассылало образцы мер, общих для всего государства. Новые меры рассылались в определенные, если можно так выразиться, поворотные моменты политики Русского централизованного государства -- и общей, и экономической. Не послед-нюю роль в этом случае играли и интересы фиска, интересы обеспечения исправного поступления разного рода сборов -- денежных и натуральных.

Так, в 20-х годах XVII в., после возвращения из Польши митрополита Филарета Романова и избрания его патриархом, было проведено, по его непосредственному указанию, «обновление земли письмом», т.е. составлено новое описание всей территории Русского государства с целью выяснения платежеспособности населения и получения нового основания для обложе-ния его налогами. В это же время рассылались на места и новые меры. В 1624 г. состоялось решение «во всех городах Московского государства учинити меры медные, ровно против нынешние московские меры, какова мера ныне на Москве сделана под гребло».

В силу этого решения на места были разосланы соответствующие грамоты. Сохранившаяся грамота но-воторжскому воеводе П.Г. Мусину от марта 1624 г. позволяет судить о том, что в качестве единой меры вновь рассылалась медная осьмина, снабженная же-лезным греблом. По этому образцу на местах следовало сделать деревянные осьмины, полуосьмины и четверики под гребло. По верхнему краю этих деревянных мер нужно было набить железные обручи, чтобы от прикосновения гребла не обивались края. Каждая из таких мер должна была иметь железное гребло. С введением новых мер старые изымались из употребления. За пользование старыми мерами назначался штраф.

Распоряжение о метрологическом единообразии содержится в Уложении царя Алексея Михайловича 1649 г.; оно касается мер длины. Уложение подтверждает в законодательном порядке ранее существовавший размер сажени, равной трем аршинам.

Общее распоряжение о введении единообразия в области всех видов мер включено и в Таможенный устав 1653 г.'

Наконец, общее распоряжение о введении единых мер было отдано правительством Федора Алексеевича в 1679 г. Царствование Федора ознаменовалось крупной реформой в области прямого обложения. Мелкие четвертные доходы были упразднены и заменены едиными стрелецкими деньгами; также было принято решение и об упорядочении сбора стрелецкого хлеба. В связи с этим в 1679 г. правительство нашло необхо-димым разослать на места новые меры. На этот раз рассылались не осьмины, а медные четверики. Четверики должны были явиться контрольными мерами, а для практического употребления с них нужно было сделать деревянные спуски и заорлить, т. е. поставить на них государственную печать. Изменять контрольные меры категорически воспрещалось под угрозой смертной казни. Одновременно с этим было отдано распоряжение и о пользовании единой мерой жидкости -- заорленым ведром.

Таким образом, русское правительство с середины XVI в. и в течение всего XVII в. вело определенную метрологическую политику, политику единых мер для всей территории страны. Но местные меры оказались очень живучими, и в источниках XVII в., а порой даже и XVIII в. мы обнаруживаем метрологическое разнообразие.

Для времени Русского централизованного государства характерно стремление к единообразию в области мер и веса; можно отметить также изменение в это время видов мер. Иногда эти изменения касались лишь размеров той или иной метрологической единицы при сохранении прежнего названия, а иногда старые меры постепенно выходили из употребления, заменяясь новыми. Все виды мер получили более полное развитие именно в XVI--XVII вв. Система русских мер, дожившая до введения метрической системы в СССР, сложилась в основных своих чертах к концу XVII в.

§ 3. Меры длины.

В период Русского централизованного государства продолжали употребляться пяди и локти. Так же, как и раньше, пяди и локти могли быть различными по размерам, но их территориальная приуроченность исчезает.

Наряду с древними мерами длины с конца XV в. начинает употребляться новая единица длины -- аршин. Аршин -- мера восточного происхождения, но точного прототипа аршина среди восточных мер нет.

В литературе вопрос о появлении аршина не изучен. Впервые поставила вопрос о постепенном распространении на Руси аршина как меры длины И.Н. Шмелева в своем исследовании лексики русской торговой книги XVI в. И.Н. Шмелева приходит к выводу, что первоначально в конце XV в. аршин употреблялся для измерения тканей только восточного происхождения. В XVI в. аршин применялся для измерения тканей (сукно, тафта, бархат и пр.) преимущественно иностранного производства -- восточного и западного. Ткани русского производства чаще измерялись локтями.

Таким образом, аршин появился в процессе торговых сношений с Востоком, первоначально он был известен в узкой торговой среде. Распространение аршина проходит от центра к окраинам. В центре, на рынках, например, Москвы в XVI в., господствовал аршин. На окраинах Русского государства сохранялся еще локоть. Окончательно законодательным путем аршин был введен в употребление в XVII в.

Аршин делился на 4 четверти, каждая четверть -- на 4 вершка. Следует отметить, что четвертая часть аршина -- четверть -- принималась равной пяди. Пядь и четверть -- идентичные понятия. Это очень легко устанавливается на основании сохранившихся источников. Так, осенью 1665 г. в Устюге Великом задержалось из-за малой воды на Нижней Сухоне судно, на котором сытник Степан Подгорский и стряпчий Кондратий Лунин везли в Москву купленные в Архангельске «про царский обиход» иностранные вина и разного рода пряности. Местный воевода Петр Степанович Потоцкий обратился к содействию экспертов-носников (лоцманов) -- двинского Карпа Софонова Малетинского и сухонского Максима Ники-тина Щетинина. Носники измерили глубину воды в наиболее опасных местах -- на порогах в нижнем течения Сухоны. На самом опасном из этих порогов -- Опоцком -- глубина воды оказалась «в пядь с вершком». Заключение носников было проверено расспросом сотского и крестьян Опоцкой волости, которые показали, что «воды де есть на Опоке на путе вершков в 5, а больше нет». По мнению и носников и крестьян, судно не может идти по такой мелкой воде. С этим согласился воевода П. С. Потоцкий и известил правительство, что казенный товар должен зимовать на Устюге Великом. Таким образом, пядь с вершком равна 5 вершкам. Четверть аршина равна 4 вершкам. Следовательно, пядь равна 4 вершкам, т. е. четверти.

Аршин и его части, войдя в употребление, просу-ществовали в системе русских мер длины до введения метрической системы мер.

Кроме локтей, пядей и аршина с его частями в Русском централизованном государстве продолжала употребляться сажень. В источниках встречаются упоминания о саженях разной длины -- от двух с половиной до трех аршин. Размер сажени в 3 аршина был официально утвержден Соборным уложением 1649 г., причем в одной из статей трехаршинная сажень названа новой. Эти статьи Уложения дали основание некоторым исследователям, а также и практическим работникам XVIII в. считать, что трехаршинная сажень была введена лишь Соборным уложением. Например, в «Журнальной записке» Комиссии о весах и мерах 1736--1742 гг. под 13 декабря 1737 г. записано: «По 7157 (1649) год была сажень полтретья аршина (т. е. 2,5 аршина), ...а в 157 году определено быть в 3 аршина, о чем в Уложенье в шестой на десять главы в 46 пункте напечатано». Между тем это неверно. Казенная трехаршинная сажень употреблялась задолго до Уложения. Так, в 1610 г. братья Андрей и Петр Строгановы производили раздел между собою варниц и дворовых мест у Соли Вычегодской на посаде. При этом Петру Семеновичу досталось «двора мерою от речки до ворот, что против Гулыни (улица Соли Вычегодской. -- Авт.) в длину 24 сажени печатных трехаршинных». Андрею Семеновичу досталось двора «мерою в длину... 40 сажен печатных трехаршинных».

В этом документе речь идет об употреблении казенной трехаршинной сажени в самом начале XVII в. Возможно, что появление трехаршинной сажени отно-сится ко второй половине XVI в., к тому времени, когда правительство Ивана IV вводило единые меры для всей страны.

Но, несмотря на наличие казенной трехаршинной сажени, в памятниках XVI--XVII вв., как уже было упомянуто, встречается сажень, отличающаяся по своим размерам от казенной. В рукописи конца XVI -- начала XVII в., озаглавленной «Роспись, как зачать делать новая труба на новом месте» и посвященной описанию устройства прибора для извлечения соляного рассола из подземных соляных ключей, упоминается «трубная» сажень, длину которой этот источник определяет в «полтретья аршина 2 вершка», т. е. в 2,5 аршина плюс 2 вершка, а всего, следовательно, в 42 вершка, поскольку в двух с половиной аршинах 40 вершков. Таким образом, трубная сажень на 6 вершков короче казенной сажени, в которой было 48 вершков. На этой же рукописи имеется более поздняя приписка (1690 г.), дающая несколько иное протяжение «трубной» сажени: 3 аршина без четверти, т. е. 44 вершка. В конце XVII в. употреблялась «трубная» сажень на 2 вершка длиннее, чем в начале века. Однако в метрологической литературе нет единого мнения относительно размеров русского аршина и сажени.

П.Г. Бутков еще в середине XIX в. высказал мысль, что русский аршин всегда был равен 28 английским дюймам, что в переводе на метрическую систему мер составляет 71,12 см. Отсюда трехаршинная сажень должна равняться 7 английским футам, или 213,36 см.

Такой же точки зрения придерживался и один из авторов настоящей работы.

Существует и другая точка зрения, по которой русский аршин лишь при Петре I был уравнен с 28 английскими дюймами с таким расчетом, чтобы 3 аршина, или сажень, стали равны 7 английским футам (213,36 см). Впервые эта точка зрения была высказана в начале XIX в. А.И. Ламберти. В настоящее время ее придерживается Б. А. Рыбаков. Он считает, что сажень XVI--XVII вв. была искусственно укорочена Петром I для того, чтобы она точно совпадала с 7 английскими футами. Лишь после этого казенная трехаршинная сажень стала равняться 213,36 см. До начала же XVIII в. казенная трехаршинная сажень в переводе на метрическую систему мер составляла около 216 см (215,4 см), т. е. казенная сажень XVII в. совпадала с саженью, которая называлась когда-то косой.

К этим выводам Б.А. Рыбаков пришел на основе анализа сведений о русских мерах, сообщенных в сочинении шведа Иоганна Кильбургера, входившего в состав шведского посольства, прибывшего в Русское государство в 1674 г.

Выводы Б. А. Рыбакова требуют существенной поправки. Он прав, когда утверждает, что русская са-жень XVI--XVII вв. не совпадала с позднейшей русской саженью XIX--XX вв., равной 7 английским футам, или 213,36 см метрической меры, а имела протяженность в 216 см и делилась на 3 аршина по 72 см каждый, или на 48 вершков по 4,5 см. Но он неправ, когда приписывает Петру I сокращение длины сажени. Позднейшие исследования показали, что в течение всего XVIII в. в России бытовала сажень в 216 см, и лишь в начале XIX в. русская сажень была приравнена к 7 английским футам, т.е. сокращена на 1 дюйм, и получила размер в 213,36 см.

Итак, саженью, равной 216 см, пользовались и в XVI в в XVII вв. В XVII в. размеры этой сажени были признаны общими для всего государства, и она стала называться казенной саженью. Наряду с казенной саженью существовало еще несколько официальных саженей, эталоны которых хранились в приказах. Эти сажени бытовали в XVII и даже в XVIII в., дожив до XIX в. Свое происхождение они ведут от периода феодальной раздробленности и периода древнерусского государства. В источниках встречаются мерная, или маховая сажень в 176 см, косая сажень, простая, или прямая сажень. Косой саженью, видимо, стала называться сажень в 248 см, т.е. сажень значительно больших размеров. Простая сажень приближалась по размерам к известной по более ранним периодам сажени в 152 см.