Одним из важных вопросов дискуссии относительно Мюнхенского сговора является вопрос о роли Мюнхена в развязывании войны. Был ли реальный шанс после Мюнхенского соглашения избежать войны? А.С. Орлов прямо говорит, что после аннексии Судетской области война была неизбежна, вследствие усиления Германии . Аналогичную позицию занимает М.И. Мельтюхов , В.З. Роговин , В.Я. Сиполс . Л.А. Безыменский так же считает Мюнхен лишь одной из целей Гитлера на пути к германскому господству . Встречаются так же и точки зрения, которые считают, что мнение о Мюнхене, как о «точке невозврата» ошибочное. Политический кризис 1939 года создал вполне реальную возможность заключить англо-франко-советский союз и создать эффективный механизм коллективной безопасности, однако договоры не увенчались успехом . Но здесь важно отметить и позицию СССР по вопросу «договора» с западными странами в 1939 году: цитату М.М. Литвинова «чем позднее к нам обратятся, тем большую цену заплатят». Наконец, крайне интересные выводы из Мюнхенского соглашения делает Л.А. Безыменский, считая, что именно после аннексии Судетской области с помощью Англии и Франции, Гитлер решил заключить союз с СССР, однако первым из проявлений этого перехода называет новогодний прием Гитлера, на котором фюрер впервые за долгое время беседовал с советским полпредом А.Ф. Мерекаловым, в дружеских тонах. Событие Л.А. Безыменский не считает случайным, приводя в подтверждение запись в архиве адъютанта А. Гитлера о после, его уровне знания немецкого, возможных темах для беседы .

Крайне важным в отечественной историографии является дискуссия относительно конца «умиротворения». А.С. Орлов считает, что политика Англии в 1939 году продолжает «умиротворенческие» тенденции, используя трехсторонние переговоры как средство давления на Германию для нового соглашения . В.А. Секистов и В.Я. Сиполс полностью поддерживают данную точку зрения. А.М. Панкратова и В.П. Потемкин считают конечной точкой «умиротворения» захват Германией Чехословакии в марте . После слома Мюнхенских соглашений Англия и Франция вынужденно перешли от «умиротворения», однако не стремились к союзу с СССР «из соображений идеологического порядка» . Эту же точку зрения разделяет М.И. Мельтюхов, развивая, однако, тезис о нежелании Англии самостоятельно участвовать в войне, и, как следствие, поисках новых союзников (которым в теории мог стать Советским союз) . М.И. Семиряга считает, что Англия и Франция решили, не теряя связи с Германией (англо-германские секретные переговоры) установить союзные отношения с СССР .

Тема окончания «умиротворения» в политике Англии и Франции тесно связана с трехсторонними переговорами между Англией, Францией и СССР. Уже названы некоторые оценки историков (А.С. Орлова, В.А. Секистова, В.Я. Сиполса и других) по поводу этих переговоров. Однако, данными трактовками вопрос о переговорах не исчерпывается. М.И. Мельтюхов, анализируя исторические труды по проблеме, делает вывод о заинтересованности как минимум Франции в союзе с СССР . В.З. Роговин считает, что ключевым фактором срыва переговоров является демонстративная отставка М.М. Литвинова с поста наркома иностранных дел, и замена его В.М. Молотовым, что было соответствующим образом воспринято в Германии . Л.А. Безыменский так же считает трехсторонние переговоры британским блефом, делая упор на то, что параллельно с ними шла попытка правительства Англии вновь договориться с Германией по «мюнхенскому» шаблону .

Данные переговоры между Англией (в лице Г. Вильсона) и Германией (в лице Г. Вольтата) проходили в тайне с июля по август и должны были закончиться визитом Г. Геринга в Лондон (тайным самолетом) 23 августа. Однако, Геринг никуда не полетел. Однако, немцы избрали путь договора с СССР . А.С. Орлов, говоря про эту поездку, считает, что таким образом можно сделать вывод о двойственности выбора не у СССР, а у Германии, которая сама решила договориться с СССР, а не с Англией

В целом, историки не видят дискуссионных проблем в дальнейших действиях Англии, Франции, Польши и Германии - не возникает споров анализ военных переговоров в Москве: они не претендовали на эффективность, что множество раз подтверждено документально в различных работах (Г.Н. Реутова , Л.А. Безыменского , М.И. Мельтюхова и других). Так же, не вызывает дискуссий дальнейшее развитие событий - англо-германские переговоры относительно Данцига, на фоне прямой готовности вермахта к нападению на Польшу уже 26 августа, выглядели несостоятельно. Дальнейшие события уже начинают печальную историю Второй мировой войны - агрессию против Польши и Странную войну со стороны Англии и Франции в отношении Германии.

В сухом остатке, можно с уверенностью сказать, что тема оценок политики «умиротворения» в отечественной историографии рассмотрена крайне подробно и с различных позиций. Советские ученые, несмотря на жесткую идеологизацию своих взглядов, достаточно объективно выделяют основные фактологические данные взаимоотношений в Европе в духе «умиротворения», делая, однако, выводы, на основе классовой и марксистской теорий. Их преемники - историки современного этапа, продолжающие развивать советскую доказательную базу - в целом отходят от классовых позиций, сохраняя основные тенденции и тяготение к постановке СССР в центр взаимоотношений.

Трудно переоценить роль исторических работ, которые критически пересматривают устоявшиеся тезисы на основе новых источников. В.З. Роговин в исследовании, рассматривая события через призму взглядов Л.Д. Троцкого и революционного коммунизма, дает важную, альтернативную трактовку событий, выделяет противоречия в действиях СССР по противодействию «умиротворению», что, несомненно, является весомым вкладом в историческую науку. Более умеренную точку зрения занимает М.И. Семиряга, соглашаясь с В.З. Роговиным в ряде тезисов, однако не впадая в столь жесткую антисоветскую риторику. Крайне плодотворными можно считать работы М.И. Мельтюхова и Л.А. Безыменского - историков характеризует стремление к введению в науку новых источников и документации. Л.А. Безыменского хотелось бы выделить отдельно - концепция относительно прямой связи между Версальско-Вашингтонской системой и развитием «умиротворения» является крайне любопытной и, безусловно, нуждается в дальнейшей разработке.

Говоря о темах, которые, возможно, нуждаются в дальнейшей разработке и изучении, в первую очередь необходимо сказать о сложности изучения дипломатических взаимоотношений на фоне закрытости многих архивов, которые содержат как сведения личного характера, так и дипломатические переписки, а так же записи заседаний.

1.3 Оценки советской внешней политики в отечественной историографии

Изучение истории собственного государства - важнейшая цель исторической науки. Однако, очень сложно объективно исследовать собственную историю, не стремясь ее «обелить». Поэтому, оценки политики СССР в отечественной историографии всегда сопряжены с полемикой относительно допустимости критики национального государства. Необходимо очень осторожно подходить к работам, посвященным СССР, так как они могут иметь субъективный вектор изложения. Многие работы главной целью ставили не объективное изучение межвоенного периода, а представление СССР в качестве главного виновника войны в той или иной степени («Фашистский меч ковался в СССР» , «Ледокол» и другие). Большинство из них относится скорее к публицистическому жанру, чем к научному. Однако, несмотря на это, многие такие работы породили важные дискуссии относительно роли СССР как в восстановлении Германии, так и в кризисе конца 30-х годов, который привел к войне.

В целом, в историографии причин Второй мировой войны, касательно СССР, можно выделить несколько «опорных точек», которые вызывают плюрализм мнений и дискуссии у историков. Это место СССР в послевоенном мироустройстве, проблемы и противоречия изоляции; Раппалльский договор 1922 года, его причины и предпосылки, а так же роль в послевоенном восстановлении Германии; военное сотрудничество СССР и Германии 1921-1933 годов, их причины и роль для Советского государства и Германии, а так же роль СССР в перевооружении Германии; революционная риторика СССР и переход от нее к политике национальных интересов, роль в становлении антибольшевистских взглядов в Европе, роль в генезисе «умиротворения»; франко-советский пакт о взаимопомощи, его теоретическая и практическая составляющие, позитивное и негативное влияние на положение в Европе; вхождение СССР в Лигу Наций, деятельность СССР в Лиге Наций, практические результаты; роль Д. Канделаки в нормализации взаимоотношений с Германией в 1935-1937 годах; роль и позиция СССР (прямая и косвенная) в актах агрессии Японии, Италии, Испании, Германии; роль СССР в чехословацком кризисе, ее реальные возможности и цели; оценка деятельности СССР в 1939 году, англо-франко-советские переговоры с точки зрения СССР; советско-германские переговоры, их генезис и цели сторон; роль и место пакта Молотова-Риббентропа в причинах Второй мировой войны. Разберем каждый из пунктов.

СССР вышла из Первой мировой войны с территориальными и политическими проблемами, что, вкупе с революционной риторикой, негативно сказывалось на политическом имидже новообразованного государства. Интересна позиция И.И. Минца - историк прямо говорят, что дальнейшая экспансия Польши под руководством Франции в Советский Союз заложена в самом Версальском договоре (и подтверждена в Локарнском), а разделение славянских народов между новообразованными странами-лимитрофами лишь создавало массу противоречий и очаги конфликтов в Восточной Европе. При этом, мнение славянского населения, которое стремилось к воссоединению, не было учтено. Более того - новые государства мыслились Англией и Францией, как кордон против «большевизма», что осложняло взаимоотношения с ними .

Важным событием в преодолении политической изоляции СССР является Генуэзская конференция и Рапалльский договор между СССР и Германией. Дискуссионным вопросом является вопрос о его генезисе. Советская и традиционалистская историография считают, что договор является следствием политической конъюнктуры Генуэзской конференции (точка зрения А.С. Орлова , И.И. Минца ). Иной точки зрения придерживается Л.А. Безыменский: историк приходит к выводу, что Рапалльский договор лишь закреплял уже созданные в 1921 году германо-советские связи, и даже сам договор предлагался Г.В. Чичериным ранее (в апреле 1922 года), однако был отвергнут германским правительством .

Роль экономической и военной взаимопомощи СССР и Германии так же остается дискуссионной. А.С. Орлов, исследуя события 1922 года, считает, что соглашение, и его развитие на фоне военных контактов, не имеет решающего значения в вопросе перевооружения Германии. Историк приводит статистические данные, по которым обучение военного контингента Германии в СССР составляет не более 3 % от уровня вооруженных сил Германии к 1939 году за период 1927-1932 годов (однако историк не обосновывает взятие за основу именно 1939 год, а не 1933 или 1935) . Аналогичную точку зрения занимает Л.А. Безыменский, считая, что тезис о вине СССР в перевооружении Германии не выдерживает критики ввиду узости военного сотрудничества. Историк делает акцент на выгоде сотрудничества для СССР, а не Германии, ведь это была возможность для советской армии развиваться через контакты с европейскими военными традициями . Так же существует точка зрения, что, первоначально, военный обмен Германия использовала исключительно в целях давления на Англию и Францию, чтобы выторговать себе выгодные условия репараций и избавиться от демилитаризованной зоны на Рейне. Однако, в 1928 году, после провала этих попыток, Германия начала планомерное расширение сотрудничества во всех сферах, отправляя высшие офицерские чины для ознакомления с советской армией. Все серьезно изменилось с приходом Гитлера к власти. В 1935 году политические лидеры Советского Союза еще рассчитывали на соглашение с Германией и импорт технической продукции из нее, а политические лидеры Германии - уже нет .

Важной вехой в отечественной историографии является риторика СССР относительно революции, как государственной идеи, а так же эволюция этой идеи в национальные интересы государства. И.И. Минц, рассуждая о Версальско-Вашингтонской системе, в первую очередь заявляет об озабоченности руководителей Англии, Франции и США новообразованным государством, которое провозгласило идею грядущей мировой революции . Именно эта риторика обусловила интервенцию и недоверие к СССР на протяжении практически всех 20-х годов ХХ века. А.С. Орлов прямо говорит об экспорте революции в Европу, как главной цели СССР в первой половине 20-х годов, однако тут же заявляет о переходе к развитию самого СССР после 1925 года . В дальнейшем, при рассмотрении причин генезиса «умиротворения», историк приходит к умозаключению, что Англия и Франция не решились пойти на союз с социалистическим государством исходя из классовых предрассудков, несмотря на то, что СССР к началу 1930-х годов уже совершенно точно проводил политику национальных интересов, которым вполне соответствовали идеи коллективной безопасности .

Крайне важной в данном вопросе является позиция В.З. Роговина, рассматривающего межвоенный период с точки зрения радикального (т.е. революционного) марксизма. Именно у В.З. Роговина можно найти данные по действиям коммунистических элементов в Испании , Чехословации , которых так опасались Англия и Франция, т.е. подтверждения тех антибольшевистских тенденций, которые во многом предопределили «умиротворение». А.М. Панкратова выделяет так же китайский инцидент в Пекине 1926 года, обусловленный именно коммунистической пропагандой (что важно - недоказанной) .

Важным представляется освещение точек зрения историков о миротворческой деятельности СССР по созданию системы безопасности в Европе, как начиная с вступления в Лигу Наций, так и ранее. Деятельность СССР в Лиге Наций в первую очередь касается создания системы коллективной безопасности и противостояния агрессивным действиям. Позиция СССР по поводу японской агрессии, итало-абиссинской войны не вызывает дискуссий. На это фоне выделяется гражданская война в Испании, ввиду дискуссии по поводу роли СССР в конфликте между Народным фронтом и Ф. Франко. Традиционной точке зрения, по которой СССР стремился к защите законного правительства законными способами, однако Англия и Франция, опасаясь большевистского усиления в Испании, объявили о невмешательстве (позиция А.М. Панкратовой , В.А, Секистоа ) . Противоположную позицию занимает В.З. Роговин, говоря о прямой помощи Сталина испанским коммунистам (в обмен на золотой запас Испании) .

Периодически, в отечественной историографии встречается фамилия Д. Канделаки - советского торгпреда в Берлине в 1935-1937 году. Историки оценивают его работу с позиций первых зондажей советского правительства фашистской Германии, стремление к нормализации отношений. А.С. Орлов вскользь касается деятельности торгового представителя, считая его неофициальные зондажи попытками воздействия и устранения противоречий, которые обусловили столь жесткое отношение Германии к СССР . Но куда более интересна информация, представленная Л.А. Безыменским: историк заявляет о прямой связи Канделаки и Сталина (как бывших соратников) и попыток через министра финансов Я. Шахта «договориться» с Германией (что отчасти подтверждено документально, через переписку Канделаки-Литвинов-Сталин). Первые попытки переговоров (1935-1937 года) провалились, однако заложили определенную базу предложений, на которых, впоследствии, основывались уже и торгово-кредитные переговоры, и политические в том числе. Данная точка зрения освещает года и события, ранее, зачастую, не затрагиваемые и не изучаемые в должной мере . Забегая вперед, стоит отметить позицию М.М. Литвинова по данному вопросу - считая «авантюру» Д. Канделаки бессмысленной и негативно отзываясь о его действиях и навыках , нарком, фактически, критикует действия самого И.В. Сталина.

Рассуждая о действиях СССР во время чехословацкого кризиса, большинство авторов, продолжающих доказательную базу советских историков, говорят о четкой и недвусмысленной позиции: помочь в случае просьбы независимо от реакции Англии и Франции. Эту точку зрения разделяют полностью А.С. Смирнов , В.А. Секистов , В.Я. Сиполс , Л.А. Безыменский , В.П. Смирнов и М.М. Наринский . Доказательная база касается дипломатических заявлений СССР относительно верности своим обязательствам 23 апреля, 25 мая, 25 июня и 22 августа 1938 года, секретным соглашениям с Румынией относительно пропуска контингента войск и концентрации военных сил на границе с Румынией накануне кризиса (летом 1938 года) . С.З. Случ, напротив, считает, что СССР занимал в кризисе изначально изоляционистскую позицию, при внешней активности, однако эта позиция основывалась на одном лишь документе, который можно трактовать двойственно . Любопытна точка зрения В.З. Роговина: историк считает, что на самом деле именно Советский Союз предал Чехословакию, не осуществив ей никакой реальной помощи. Доказательная база заключается в версии Л.Д. Троцкого о необходимости помощи не правительству, а народу, который должен был восстать (под руководством компартии) и принять советские войска. Т.е. В.З. Роговин косвенно подтверждает теорию консервативных английских и французских кругов о возможности большевизации ЧСР в случае ее защиты, что и является, по мнению некоторых историков, одной из основных причин Мюнхенского сговора .

Кроме позиции СССР относительно ЧСР, некоторые историки справедливо выделяют действия советского государства против агрессии Польши относительно Литвы. А.М. Панкратова небезосновательно считает, что именно дипломатические действия СССР позволили сохранить суверенность государства, в том числе отодвинув более чем на полгода аннексию Мемельской области Германией . Подобные сведения встречаются так же у М.М. Наринского, однако историк не считает, что действия СССР привели к реальному противодействию, а лишь подчеркнули интересы СССР к Литве, что может трактоваться двойственно .

Мюнхенский сговор открывает целую череду дискуссионных тем в отечественной историографии. В первую очередь необходимо выделить оценки историков положения самого Советского Союза после заключения Пакта четырех. А.С. Орлов отмечает, что, несмотря на заключение соглашения с Англией и Францией, которое подразумевает дальнейшую экспансию на восток, Германия уже в октябре 1938 года заключила с СССР соглашение о прекращении нападок по радио, а так же возобновила торгово-кредитные переговоры, что можно считать за нормализацию взаимоотношений . При этом, на новогоднем приеме фюрер лично пообщался несколько минут с полпредом СССР А.Ф. Мерекаловым, что являлось совершенной неожиданностью для всех (однако не являлось импровизацией, судя по записям адъютанта Гитлера, которые приводит Л.А. Безыменский ). Однако, поездка Я. Шахта в СССР сорвалась на половине пути, в Варшаве, ввиду просачивания сведений о советско-германских переговорах в английскую прессу. Это послужило поводом для дальнейшей выжидательной политики СССР, которая теперь не стремилась предлагать что-либо Германии, опасаясь повторного срыва переговоров не по своей вине. Л.А. Безыменский так же отмечает экономические предпосылки сближения - еще в апреле-июле 1938 года, когда Германия начала остро нуждаться в увеличении поставок сырья из СССР. Более того - историк считает, что торговля с Германией виделась И.В. Сталину крайне выгодной, в доказательство чего историк приводит личные записи генсека. С этой точки зрения сам пакт о ненападении становится заранее предопределенным еще в январе 1939 года, однако не с политической точки зрения, а с экономической.

В марте-апреле, после захвата Чехословакии и Мемельской области начался период трехсторонних переговоров, которые являются объектом пристального внимания в отечественной историографии. Дискуссия относительно целей Советского Союза в этих переговорах, фактически, касается даже не самих переговоров, а целей СССР в 1939 году. Важно ответить на вопрос о глобальных замыслах советского государства, его общей направленности.

Безусловно, позиция советских историков, а так же представителей традиционалистского направления историографии ясна - СССР выступал за создание договора коллективной безопасности на всем протяжении переговоров марта-августа 1939 года, и лишь в августе, понимая сложность собственной позиции и возможность создания антисоветской коалиции, согласился на договор с Германией. Эту точку зрения в полной мере разделяют В.А. Секистов , В.Я. Сиполс . А.С. Орлов с более умеренной позицией, так же считая соглашение с Германией плодом политической конъюнктуры весны-лета 1939 года, однако не считая его единственно возможным вариантом . М.М. Наринский так же выступает с тезисом об изначальной несостоятельности переговоров, однако обосновывает это тем, что СССР не желала односторонней помощи и требовала уступок в свою сторону. Европейские же державы были готовы заключить максимум равноправный договор . Совершенно противоположную точку зрения приводит В.З. Роговин, считая что переговоры были не нужны в первую очередь СССР, изначально рассчитывавшему на договор с Германией, однако считавшему необходимым прикрываться переговорами с «демократиями»

Однако, несмотря на господство теории об изначальной несостоятельности трехсторонних переговоров, историки зачастую рассматривают проблему перехода СССР от политики коллективной безопасности к заключению пакта о ненападении с Германией. Зачастую, общую позицию автора и отношение к кризису определяет именно ответ на этот вопрос.

В.А. Секистов , А.С. Орлов , В.Я. Сиполс , Л.А. Безыменский , М.М. Наринский , В.П. Смирнов считают, что пакт Молотова-Риббентропа не является заранее предопределенным. Историки выделяют разные «поворотные» точки, которые определили отход от попыток заключить соглашение с Англией и Францией к соглашению с Германией. В.П. Смирнов и М.М. Наринский считают, что общий переход произошел летом, в июле 1939 года, и заключался в неэффективности трехсторонних переговоров. В.П. Смирнов в доказательство тезиса приводит военные планы СССР 1938-1939 годов, где Германия считалась главной угрозой . Одной из возможных «переходных точек» является совещание по проблемам советской внешней политики в 20-х числах апреля. По заявлениям В.З. Роговина , именно на нем В.М. Молотов осудил политику, которую проводил М.М. Литвинов и заявил о необходимости рассмотрения «альтернативных путей». Последующая за этим отставка М.М. Литвинова становится куда более многозначительной, особенно в свете имиджа этого человека, как поборника коллективной безопасности и союза с Англией и Францией. Однако, В.П. Смирнов и А.В. Мальгин считают, что сама по себе отставка М.М. Литвинова ничего не дает - нарком иностранных дел занимался одновременной проработкой как трехсторонних переговоров, так и советско-немецких, и вполне мог бы оставаться продолжателем этой политики, перенеся соответствующий акцент. С другой стороны, В.З. Роговин прямо заявляет, что немецкие лидеры «правильно» поняли отставку М.М. Литвинова как предложение к сотрудничеству . В.З. Роговин так же придерживается точки зрения об изначальном стремлении И.В. Сталина заключить соглашение с А. Гитлером . В более умеренной форме этот тезис разделяет М.И. Семиряга

Так же, крайне важно понимать, кто являлся инициатором переговоров. В.П. Смирнов , А.С. Орлов , М.М. Наринский , С.Я. Сиполс видят очевидным инициатором сближения в 1939 году Германию, которая, после подписания плана «Вайс» (нападения на Польшу) нуждалась в нейтрализации возможности Англии, Франции и СССР объединиться против себя и создать угрозу двойного фронта (воевать против которого Гитлер и генералы вермахта не хотели). Ставка была сделана на СССР и по экономическим соображением (Советский Союз мог предоставить лучшие условия поставок сырья, чем Англия или Франция, и находился ближе). Однако, существует точка зрения, что инициаторами сближения выступал СССР, причем исходя из позиций «повторного сближения» (то есть, повторения сценария Рапалло), и первые попытки относятся к зондажам Д. Канделаки в 1935-1937 годах . Попытки политического сближения, как и в 1939 году, маскировались торгово-кредитными переговорами и недипломатическими беседами, которые, впоследствии, передавались соответствующим политическим лидерам .

1939 год вообще является крайне любопытным с точки зрения дискуссий о роли и степени вины СССР в развязывании войны. За почти полгода Советский Союз прошел путь от страны, которую практически изолировали от международной политики (начало года, до румынского кризиса) до государства, с которым стремилась договориться практически вся Европа (однако, нужно сразу отметить, что существует точка зрения, что переговоры с Англией и Францией изначально не могли завершиться успехом).

Существует и другая точка зрения, согласно которой в определенный момент, Англия и Франция были готовы подписать соглашение, однако СССР ввел формулировку косвенной агрессии, на которую европейские страны не могли согласиться, ввиду того, что она, кроме всего прочего, развязывала руки и самому СССР в захвате Прибалтики .

Последней, наиболее серьезной с точки зрения причастности Советского Союза к развязыванию войны, считается дискуссия о значении пакта Молотова-Риббентропа, а так же роли секретного протокола. Советские историки (В.А. Секистов , А.М. Панкратова и В.П. Потемкин ), упуская часть договора о разделе сфер влияния в Восточной Европе, говорят о пользе пакта для СССР, о необходимости оттянуть войну и «отодвинуть фронт» дальше от столиц и промышленных центров (этим обосновывается захват Прибалтики, Бессарабии и части Польши). Важнейшая роль отводится срыву антисоветской коалиции, которая могла образоваться, если бы СССР не принял пакт.

Более современные историки, как сторонники, так и противники, отмечают уже куда большее количество факторов, на которые влиял договор. С положительной стороны, это - территориальные приращения , развитие экономики за счет Германии, уничтожение вероятности создания антисоветской коалиции в лице Англии, Франции и Германии , а так же 2 года мира . Из негативных - усиление антисоветских настроений в Европе, уничтожение возможности создать систему коллективной безопасности, политическая изоляция СССР с начала войны . Сам по себе пакт нес определенную ценность в краткой перспективе (территориальные приращения, развитие экономики), но был крайне негативен в долгосрочной перспективе (уничтожение международного престижа, фактический захват территорий, века, после рассекречивания протокола, привел к распаду СССР, как считают некоторые историки) .

Говоря об отечественной историографии и ее роли в изучении роли СССР во Второй мировой войне нельзя не отметить два периода - советский, с господством идеологизированного субъективного мнения, сформированного партийным руководством, а так же сокрытием ряда важнейших документов (и, в первую очередь, конечно же, секретного протокола) и современный, характеризующийся возрастающим плюрализмом мнений, постепенным раскрытием новых документальных данных по изучаемой теме и более объективным подходом, уходом от классовых и партийных позиций. Однако, современный этап так же сопрягается с огромной волной ревизионистской литературы, написанной, преимущественно, в 90-е годы ХХ века, и, зачастую, ставящей основной задачей не объективное исследование, а нахождение вины СССР в конфликте.

На современном этапе отечественная историография имеет достаточное количество как фундаментальных, так и частных, узконаправленных работ различных направлений, которые стремятся к объективному исследованию с соблюдением принципов историзма. При этом, историки тщательно исследуют большинство проблем, которых касалось Советское государство, и которые могли вызвать дискуссию относительно роли СССР в причинах Второй мировой войны.

ГЛАВА 2. РАЗРАБОТКА И ПРОВЕДЕНИЕ ВНЕКЛАССНОГО УРОКА В ШКОЛЕ

Внеклассный урок на тему «Причины Второй мировой войны в оценках отечественных историков» 10-11 класс. 45 минут

Форма проведения занятия: открытая дискуссия

Цель: сформировать у учащихся знания и представления об отечественной историографии причин Второй мировой войны, проверить уровень понимания учениками темы «Причины Второй мировой войны», через обмен мнениями выяснить мнение учеников относительно причин Второй мировой войны

Цели:

Образовательная: показать особенности трактовок причин Второй мировой войны в отечественной историографии

Развивающая: научить проблемному изложению материала, изучению и выявлению проблем в истории, изучению источника и историографического материала, выделению главного и второстепенного

Воспитательная: через изучение причин Второй мировой войны, а так же совместное участие в дискуссии привить детям чувство долга, ответственности, уважения и терпения.

Тип урока: повторительно-обобщающий

Формы проведения: самостоятельная работа, с элементами проблемно-поисковой деятельности

Используемые методы и приемы: репродуктивный, частично-поисковый, установление логических связей, выделение главного и второстепенного

Оборудование: раздаточный материал (листы с причинами и предпосылками Второй мировой войны, а так же тезисами историков), учебная доска

Используемая литература:

История Дипломатии, том третий, Дипломатия в период подготовки Второй мировой войны (1919-1939 гг.) - М.: ОГИЗ, 1945

Орлов А.С. Сталин: в преддверии войны / А.С. Орлов. - М.: Изд-во Эксмо, 2003

Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой / Л.А. Безыменский. -- М.: Вече, 2000

Роговин В.З. Мировая революция и мировая война / В.З. Роговин. - М.: «Москва», 1998, часть 2

Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 / М.И. Мельтюхов. -- М.: Вече, 2000.

Ход занятия

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вторая мировая война, безусловно, является одной из самых важных для изучения тем, и будет являться таковой еще долгое время. События, трактуемые историками как возможные причины Второй мировой войны, можно условно поделить на два уровня - это, непосредственно, прямые причины (территориальные претензии Германии к Польше, Мюнхенское соглашение, аншлюс Австрии, ремилитаризация Рейнской зоны) и предпосылки (формирование Версальско-Вашингтонской системы, разоружение и перевооружение, политика «умиротворения», антибольшевистская политика). Причинами являются конкретные события, которые либо напрямую вели к войне (территориальное расширение Германии и ее усиление), либо являлись актом необъявленной войны. Предпосылки - это процессы межвоенного периода, которые создавали или усиливали противоречия в системе, формировали возможность агрессии, или поощряли ее в определенных условиях.

Одна из самых глобальных предпосылок войны - это сама Версальско-Вашингтонская система. Данная проблема получила достаточно широкое освещение в отечественной историографии, на протяжении всего изучаемого периода. В советский период, Версальско-Вашингтонская система была подробно разобрана в труде «История дипломатии» , с широкой подборкой фактологического материала. Были отмечены главные противоречия: нерешенность вопросов, которые обусловили Первую мировую войну, разделение Европы на победителей и побежденных, унизительный статус и положение Германии. На современном этапе историки делают больший акцент на взаимосвязь Версальско-Вашингтонской системы и политики «умиротворения», а так же территориальных претензий, которые стали, впоследствии, прямыми причинами войны. Сама суть «духа Версаля» определяла дальнейший путь развития в межвоенный период, как путь к войне. Условия, в которых оказалась Германия и её союзники, с учетом их экономического восстановления, обусловили реваншизм, проявившийся в крайней форме - в форме фашизма, который захватил власть в ходе экономического кризиса.

Вопрос о роли РСФСР на начальном этапе межвоенного периода так же тщательно разобран в отечественной историографии. Советские историки, которые руководствовались марксистско-ленинской методологией, затрагивали в первую очередь позитивную роль новообразованного социалистического государства для всего мира, отмечая его «миролюбивость». На современном этапе, даже традиционалистские историки говорят об экспорте революции как магистральной идее СССР (которая трансформировалась с учетом провала революции в идею национальных интересов). Так же начинает появляться освещение сотрудничества СССР и Германии. Проблема является актуальной и нуждается в тщательном рассмотрении с использованием соответствующих источников, так как порождает широкие дискуссии и мнения относительно ответственности СССР за перевооружение Германии. Сейчас можно лишь с уверенностью сказать, что на момент 1939 года процент немецких солдат, подготовленных в СССР, составлял 3 % ( данные А.С. Орлова ), однако, неизвестно, почему историк берет именно 1939 год.

Для изучения общих тенденций развития системы в межвоенный период важно понимать точки ее эволюции и их причины. Так, советские историки широко освещают конференцию в Локарно, однако зачастую не дают оценок плану Дауэса (либо дают их в сжатой идеологизированной форме). Экономическое развитие системы, между тем, имеет такое же значение, как и политическое. Также важной проблемой, которая рассматривается в канве причин Второй мировой, является проблема перевооружения Германии. Как правило, историки обращают внимание на этот процесс с момента назначения А. Гитлера рейхсканцлером Германии (в советской историографии принято говорить «захвата власти») и отказа от Версальского соглашения. Однако перевооружение началось намного ранее и проходило именно в канве противодействия разоружению, что является важным для понимания общих и частных процессов межвоенного периода.

20-е годы ХХ века, в целом, в отечественной историографии причин Второй мировой войны разобраны более обще, чем 30-е. Историки выделяют общие предпосылки войны, не давая им развернутого анализа, опуская детали. Этот этап нуждается в более тщательном исследовании в канве непосредственно причин и предпосылок войны. Особенно важно рассмотреть роль СССР в восстановлении Германии.

Второй этап межвоенного периода - 30-е годы ХХ века - сопряжен с большим количеством агрессивных актов, которые, в конечно итоге, привели к войне. Историки выделяют все из них, разделяясь в трактовках относительно отношения к этим актам. Японская агрессия в Китае 1931 года, некоторыми историками считается фактом новой войны (В.Я. Сиполс), однако, в канве именно причин войны, эта тема, возможно, нуждается в дополнительном освещении.

Важно так же отметить тенденцию, что, чем ближе события к непосредственно началу Второй мировой войны, тем они описываются тщательнее. Безусловно, тема прямых причин Второй мировой войны (политические кризисы 1936 года, 1938 года, 1939 года) разобраны в отечественной историографии максимально подробно.

Важное место в современной историографии имеет дискуссия относительно намерений СССР во второй половине межвоенного периода. Советские историки и развивающие их тезисы традиционалисты, считают, что Советский Союз действительно боролся в 1935-1939 годах за создание системы коллективной безопасности, но эти попытки не увенчались успехом. Однако, некоторые критические работы («Мировая революция и мировая война» В.З. Роговина ) формируют представление о политике советского государства, как направленной на экспорт революции, а коллективная безопасность выдается за внешнюю ширму.

Пока еще не полное освещение получила тема советско-германских контактов в 1935-1937 годах. Вопрос вводится в научный оборот такими историками, как Л.А. Безыменский , и разбирается на основе документации, связанной с этими контактами. Безусловно, дальнейшие исследования смогут проявить многое в целях советского руководства, что является важным для понимания общей конъюнктуры событий.

Антибольшевистские тенденции в межвоенном периоде так же имеют широкое освещение в отечественной литературе. Однако, советские историки, как правило, не стремятся найти основные причины, исходя из которых Англия и Франция стремились любыми средствами сдерживать распространение новой идеологии, а также поощрять попытки ее ограничить или даже уничтожить. На современном этапе появляются первые теории, объясняющие тенденции антибольшевизма - это и идеологические различия (позиция традиционалистской историографии) и репрессии в армии, а так же действия по дальнейшему экспорту революции (позиция критической историографии).

Несмотря на огромное количество исследований, самые главные события, важные с позиции причин Второй мировой войны - Мюнхенское соглашение (в советской историографии - Мюнхенский сговор) и политический кризис 1939 года - до сих пор имеют множество дискуссионных вопросов. Действительная позиция СССР относительно Чехословакии оценивается историками по-разному, вплоть до противоположных трактовок (абсолютно позитивная роль, стремление защитить государство - предательство Чехословакии вследствие невыполнения своих обязательств «без просьбы»). Также важно понимать всю общность причин, которыми руководствовались Англия и Франция, заключая Мюнхенское соглашение.

1939 год также имеет множество пока еще не разрешенных проблем. На основе новейших документов историки постепенно начинают вводить в научный оборот различные частные события, благодаря которым конъюнктура начала советско-германских переговоров (торговых, которые, позднее, переросли в политические) и англо-франко-советских трехсторонних переговоров. Эти события требуют тщательного анализа, так как способны помочь с ответом на магистральный вопрос 1939 года - имелась ли возможность предотвратить конфликт, или А. Гитлер в 1939 году в любом случае развязал бы Вторую мировую войну? Историкам еще только предстоит найти ответ на этот вопрос.

Критически важную роль для отечественной историографии представляет вопрос о роли пакта Молотова-Риббентропа (пакт о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года) в причинах Второй мировой войны. В советский период эта тема была табуированной, выдавалась в строго позитивном свете, с замалчиванием секретного протокола. Однако с прекращением диктата партийной оценки событий, началась кампания в пользу противоположной оценки пакта, так же лишенной объективности.

Причины Второй мировой войны - весьма интересная и познавательная тема для углубленного изучения ее в школе. Поэтому, в качестве методической части исследования был выбран внеклассный урок-дискуссия. Выбор обусловлен в первую очередь тем, что историография причин Второй мировой войны не рассматривается в должном порядке во время изучения истории, однако может представлять интерес для учеников старших классов. Кроме познавательности, проведение подобного урока так же позволит помочь ученикам в подготовке к самостоятельному получению новых знаний и самостоятельной работе в высших учебных заведениях, а так же проблемно-поисковым навыкам. Именно дискуссия развивает в человеке умение говорить и доказывать свою точку зрения, и введение дискуссий в урочное или внеурочное время позволит с малых лет воспитывать в детях уважение к оппоненту в дискуссии, значение чего трудно переоценить.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. 1939 год: Уроки истории / АН СССР. Ин-т всеобщей истории; В. К. Волков, Р. М. Илюхина, А. А. Кошкин и др.; Отв. ред. О. А. Ржешевский. -- Москва: Мысль, 1990. -- 508 с.

2. Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой / Л.А. Безыменский. -- Москва: Вече, 2000 - 512 с.

3. Данилов В. Д. Сталинская стратегия начала войны: планы и реальность / В.Д. Данилов // Отечественная история 1995. - №3. - С. 61-83

4. Дьяков Ю. Л., Бушуева Т. С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия и рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933. Неизвестные документы. / Ю. Л. Дьяков, Т.С. Бушуева. - Москва: Сов. Россия, 1992. - 384 с.

5. Иванов А.Г. Проблема европейской безопасности в 1939 г.: взгляд из Лондона и Москвы / А.Г. Иванов // Теория и практика общественного развития. - 2012. - №3. - С. 169-175.

6. История второй мировой войны 1939-1945 гг. в 12 томах. Том 1. Зарождение войны. Борьба прогрессивных сил за сохранение мира -- Москва: Воениздат, 1973. --362 c.

7. История второй мировой войны 1939-1945 гг. в 12 томах. Том 2. Накануне войны -- Москва: Воениздат, 1974. - 1474 c.

8. Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Ист. очерки, документы и материалы. Т. 1 : Подготовка и развертывание нацистской агрессии в Европе. 1933-1941. / Отв. ред. чл.-кор. АН СССР А.М. Самсонов - М.: Наука, 1973. - 766 с.

9. История Дипломатии. Т.3. Дипломатия в период подготовки Второй мировой войны (1919-1939 гг.) - Москва: ОГИЗ, 1945. - 832 с.

10. Майский И. М. Кто помогал Гитлеру (Из воспоминаний советского посла) / И.М. Майский. -- Москва: Издательство Института международных отношений, 1962. - 197 с.

11. Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 / М.И. Мельтюхов. -- Москва: Вече, 2000. - 519 с.

12. Наринский М.М. Международно-политический кризис кануна Второй мировой войны / М.М. Наринский. - Москва: Вестник МГИМО Университета, 2009. - 43 с.

13. Невежин В. А. «Если завтра в поход...» / В.А. Невежин. -- Москва: Яуза, Эксмо, 2007. - 320 с.

14. Никифоров Ю.А. Фальсификация истории Второй мировой войны: к постановке проблемы / Ю.А. Никифоров. - Москва: Вестник МГИМО Университет, 2009. - 29 с.

15. Овсяный И. Д. Тайна, в которой война рождалась / И.Д. Овсяный. -- Москва: Политиздат, 1971. - 320 с.

16. Орлов А.С. Сталин: в преддверии войны / А.С. Орлов - Москва: Изд-во Эксмо, 2003. - 416 с.

17. Петрова И.А. Глазами американцев: внешняя политика СССР накануне войны / И.А. Петрова // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. - 2015. - №2. - С. 45-48.

18. Пыхалов И. Великая Оболганная война / И. Пыхалов. -- Москва: Яуза, Эксмо, 2005. - 480 с.

19. Реутов Г.Н. Правда и вымысел о второй мировой войне / Г.Н. Реутов. - Москва: ИМО, Москва, 1967. - 212 с.

20. Ржешевский О.А. Все о великой войне / О. Ржешевский, Е. Кульков, М. Мягков. - Москва: Алгоритм: Эксмо, 2010. - 256 с.

21. Роговин В.З. Мировая революция и мировая война / В.З. Роговин. -- Москва: «Москва», 1998. - 416 с.

22. Секистов В.А. Война и политика / В.А. Секистов - Москва: Воениздат 1970. - 496 с.

23. Семиряга М.И. Тайны сталинской дипломатии. 1939--1941 / М.И. Семиряга. -- Москва: Высшая школа., 1992 - 303 с.

24. Сиполс В. Я. Торгово-экономические отношения между СССР и Германией в 1939-1941 гг. в свете новых архивных документов / В.Я. Сиполс // Новая и новейшая история. - 1997. - № 2. - С. 29-41.

25. Сиполс В.Я. Дипломатическая борьба накануне Второй мировой войны / В.Я. Сиполс. -- Москва: Международные отношения, 1979. - 320 с.

26. Случ С. З. Советско-германские отношения в сентябре-декабре 1939 года и вопрос о вступлении СССР во Вторую мировую войну / С.З. Случ // Отечественная история. - 2000. - № 5. - С.45-58; № 6. - С.10-27.

27. Случ С.З. СССР, Восточная Европа и Вторая мировая война, 1939-1941: дискуссии, комментарии, размышления / [отв. ред. и сост. С.З. Случ] ; Ин-т славяноведения. - Москва: Наука, 2007 - 487 с.

28. Смирнов В.П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков / В.П. Смирнов. - М.: Вестник МГИМО Университета, 2009. - 48 с.

29. Соловьев Б. Полководец Сталин / Б. Соловьев, В. Суходеев. -- Москва: Эксмо, 2003. - 320 с.

30. Суворов В. Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну? / В. Суворов. -- Москва, 1992. - 608 с.