Международные организации на постсоветском простанстве на примере ГУАМ

— организации необходимо стать «оплотом и гарантом демократических изменений и стабильности в Черноморско-Каспийском регионе». Становление и укрепление этих ценностей невозможно без продвижения государств-членов по пути европейской интеграции;

усиление экономической мощи государств региона и активизация их совместного участия в реализации международных проектов, прежде всего в транспортной и энергетической областях. Реализация соглашения о создании зоны свободной торговли ГУАМ обусловит предпосылки для продвижения других совместных проектов, особенно в сфере транзита энергоресурсов в Европу;

— сотрудничество в области безопасности, включая противодействие растущей угрозе международного терроризма, сепаратизма, экстремизма, транснациональной организованной преступности как прямого вызова демократии и экономическому развитию. Достижению этой цели должны способствовать совместные миротворческие силы, предназначенные для размещения в регионах локальных противостояний, предположительно в зоне грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов.

Для поддержки своих политических инициатив лидеры Грузии и Украины инициировали проведение форума «Сообщества демократического выбора» (СДВ), который рассматривался как региональная проекция глобального «Сообщества демократий», созданного в конце 1990-х годах в целях поощрения демократизации политических систем развивающихся стран. В ходе этого форума (Киев, 1--2 декабря 2005 г.) был сделан акцент на его привязке к Балто-Черноморско-Каспийскому региону как проекта, параллельного ГУАМ. Поскольку СДВ не предусматривало создания структурных и организационных элементов, организация ГУАМ становилась главным механизмом реализации новой политики в Черноморско-Каспийском регионе.

Созыв форума СДВ был продиктован стремлением Киева продемонстрировать возможности своего идейного лидерства в политических трансформациях на пространстве СНГ и в сопредельных регионах. Официальная цель данного мероприятия заключалась в стимулировании демократических процессов в Балто-Черноморско-Каспийском регионе. В декларации, принятой неправительственными общественными организациями, выражалась готовность утвердить принципы политической демократии, верховенства закона и гражданского общества, а также углубить культурные связи между государствами Балтии, Центрально-Восточной и Восточной Европы, Балкан, Черного моря и Кавказа. Фактические цели нового сообщества предполагали расширить политико-идеологическое влияние на Россию, Беларусь и другие постсоветские государства путем создания «площадки» для критики их правящих кругов.

Однако в связи с дефицитом содержательных инициатив и реальных методов влияния деятельность форума не получила практического продолжения. Вполне очевидно, что динамика смены режимов в Афганистане, Ираке, Грузии, Украине и Кыргызстане создавала дополнительный импульс для давления на руководство РФ, «рекламируя» стандартные пути решения схожих политических проблем. Вместе с тем сами по себе притязания Украины на региональное лидерство представлялись завышенными, поскольку для обеспечения статуса государства как доминирующего регионального субъекта необходим набор (хотя бы минимальный) факторов, обеспечивающих заинтересованность в этом других стран, играющих роль «младших» партнеров, а также их готовность объединять усилия для решения ряда общих функциональных задач. Что касается периферии евро-атлантического пространства, то воздействие на нее жесткой системы западных институтов исключает возможность возникновения альтернативных центров силы и влияния. Наличие в рамках «бинарной» евро-атлантической системы двух центров принятия решений (США и ЕС) создает специфическую конфигурацию связей, при которой Соединенные Штаты и Евросоюз либо начинают конкурировать друг с другом (что случается довольно редко), либо находят формы согласования общих подходов. Усиление присут ствия НАТО в Черноморском бассейне способствует повышению активности региональных государств, однако об их альтернативном лидерстве в такой ситуации речь не идет. В этих условиях использование тезиса о региональном лидерстве Украины скорее играет роль эмоционального фактора, стимулирующего выполнение функций, которые правительства таких новых членов НАТО, как Польша или Румыния, считают для себя неудобными.

В ходе очередного саммита ГУАМ (Киев, 22--23 мая 2006 г.) было принято решение завершить формирование атрибутов международной организации. Был подписан ряд документов, в том числе Устав «Организации за демократию и экономическое развитие -- ГУАМ», который (в отличие от Ялтинской хартии 2001 г.) имел форму межгосударственного международного договора, подлежащего ратификации парламентами стран-участниц.

Выступивший на саммите В. Ющенко особо выделил заинтересованность Украины в энергетическом сотрудничестве, которое является одним из важнейших вопросов для государств ГУАМ. Прежде всего Украина проявила интерес к новым перспективам транспортировки нефти -- с учетом возможностей ее производителей (Азербайджана и Казахстана), а также интересов потребителей в Европейском союзе. Киев стремится к максимальному развитию очевидной транзитной функции и для продвижения энергетических проектов готов предоставить имеющиеся у него мощности, включая нефтепровод Одесса -- Броды. Было вновь отмечено, что Украина видит в этом проекте большую перспективу, включая возможность строительства нового нефтеперерабатывающего завода и терминала для каспийской нефти. В. Ющенко подтвердил готовность Киева рассматривать проекты, касающиеся прокладки новых трубопроводов и поставок газа из Центральной Азии через Каспийское море, Кавказ и Украину в Европу, однако расценил проект создания газопровода по дну Черного моря в обход России как нереалистичный. Стенограмма совместной пресс-конференции глав государств-участников ГУАМ, 23 мая 2006

URL: http://ww7.president.gov.ua/ru/news/data/28_8461.html. (Дата обращения 21.03.2012).

Поскольку демократическая риторика не обеспечила повышение статуса стран ГУАМ в отношениях с ЕС, но способствовала обострению противоречий с Россией, в 2006--2007 годах акценты сместили на популяризацию и лоббирование ряда экономических проектов, в первую очередь по транспортной инфраструктуре.

С такими инициативами В. Ющенко выступил на саммите Организации черноморского экономического сообщества (ОЧЭС) в Стамбуле (25--26 июня 2007 г.), предлагая сформировать общую для государств-членов энергетическую политику, основанную на прозрачном и недискриминационном доступе всех стран к энергетическим ресурсам. Наряду с этим было предложено создать Черноморскую зону свободной торговли, сосредоточить внимание на реализации транспортных проектов и развитии международных транспортных коридоров.

Заявления украинских политиков в косвенной форме отражают понимание узости параметров ГУАМ для развития экономических интеграционных проектов. Учитывая явную нереалистичность представлений о том, что в случае изменения характера власти в России отношение Москвы к перспективам и проектам СНГ может существенно измениться, Киев декларировал готовность реализовать в рамках ГУУАМ энергетическую политику, которая «связывала бы эти страны с ЕС», а также пропагандировал вступление в ГУАМ государств Центральной Восточной Европы -- членов ЕС и НАТО. Ющенко: ГУУАМ -- наиболее перспективная инициатива сотрудничества стран в регионе, 12 ап-реля 2005 URL: http://www.podrobnosti.ua/power/intpol/2005/04/12/203669.html.(Дата обращения 21.03.2012). Параллельно были озвучены слабо конкретизированные проекты по созданию более широкого рыночного пространства в рамках ОЧЭС на основе зоны свободной торговли с развитыми транспортными коммуникациями, которое будет регулироваться принципами ВТО и станет для стран европейской периферии более доступным и либеральным, нежели рынок Евросоюза.

За 15 лет существования ГУАМ отношения между этой группой и Соединенными Штатами претерпели примечательную эволюцию. До террористических нападений 11 сентября Вашингтон рассматривал эту структуру прежде всего как ключевой элемент в усилиях Запада по обеспечению доступа к нефти и газу Каспийского бассейна и демонтажу постсоветского мира. А Организация видела в Вашингтоне главный источник поддержки усилий и ее самой, и ее стран-членов в стремлении добиться реальной независимости от Москвы. Но после 11 сентября центр тяжести интересов как Вашингтона, так и ГУАМ сместился. Соединенные Штаты больше не рассматривают ГУАМ исключительно сквозь призму двух своих прежних целей: теперь Организация для них прежде всего важный игрок в войне против терроризма; ГУАМ, со своей стороны, ныне видит в Вашингтоне уже не основной источник внешней поддержки, а лишь один из многих ресурсов, к которым она в целом и ее страны-члены могут прибегать в достижении своих целей.

Сегодня для обеих сторон их отношения стали одновременно и не столь важными, и более важными, чем прежде. Этот парадокс помогает объяснить, почему одни аналитики считают ГУАМ структурой, которая в будущем неизбежно приобретет еще больший вес, а другие утверждают, что ГУАМ возникла благодаря уникальной ситуации распада Советского Союза, но с ослаблением роли специфических объединений, создававшихся на отдельных фрагментах постсоветского пространства, неизбежно сойдет со сцены.

Соединенные Штаты первоначально рассматривали ГУАМ в качестве уникального коридора для строительства трубопроводов по транспортировке нефти и газа из Каспийского бассейна на Запад, а также как структуру, способную содействовать укреплению независимости и стабильности входящих в нее государств, не бросая при этом явного вызова Москве, который мог бы побудить Российскую Федерацию к каким-то жестким реакциям. Кроме того, Вашингтон видел в возникновении ГУАМ новый шаг на пути к тому, что Т. Кузио определял как «плюрализацию» постсоветских образований: к созданию множества частично совпадающих и взаимно пересекающихся союзов вместо постоянно усиливающихся унитарных институтов. Этот шаг должен был уменьшить влияние Содружества Независимых Государств, в котором доминировала РФ.

То, как создавалась и функционировала Организация, полностью отвечало этим интересам США. Американские интересы, действительно, определяли эти процессы настолько, что многие в Москве рассматривали ГУАМ в то время по меньшей мере как американское орудие, направленное против России. Президенты четырех стран ГУАМ пришли к первоначальной договоренности во время конференции ДОВСЕ в Вене в октябре 1997 года. Тогда они условились о сотрудничестве в продвижении программы «ТРАСЕКА», предусматривающей создание нефте- и газопроводных маршрутов в западном направлении. При этом лидеры ГУАМ активно стремились привлекать другие государства СНГ и сумели, правда на время, привлечь к участию Узбекистан, который входил в Организацию в с 1999-го по 2005 год.

Встречи лидеров ГУАМ (затем и ГУУАМ) на ранних этапах были приурочены к таким крупным мероприятиям с участием стран Запада, как конференции в рамках ДОВСЕ или ОБСЕ, кроме того, главный печатный орган Организации -- ее информационный бюллетень -- посольства стран-членов издавали в Вашингтоне. Да и большинство контактов между США и ГУАМ проходили именно на этих встречах, а не на саммитах Организации в столицах ее государств-членов. Такое положение дел заставляло многих наблюдателей видеть в этой структуре тактический инструмент Белого дома, а не средство для решения стратегических задач входящих в нее стран.

В течение всего этого периода у наблюдателей было еще больше оснований для подобного вывода, если учесть, что интересы стран ГУАМ в основном практически не отличались от интересов Соединенных Штатов. Подобно США, страны ГУАМ стремились найти пути для экспорта своего углеводородного сырья в обход России и таким образом получить возможность развивать свою экономику без того, чтобы платить за это значительную политическую цену. Государства ГУАМ полагали также, что участие Соединенных Штатов в их действиях жизненно важно для их развития как независимых стран. Белый дом приветствовал такое проявление стремления к сотрудничеству. Более того, серьезное внимание Вашингтона к этому региону означало, что его связь с ГУАМ как с группой, безусловно, полезна и для каждого из государств, входящих в Организацию. И наконец, по меньшей мере, некоторые лидеры ГУАМ разделяли идею, что эта структура сможет заместить собой СНГ, если только они сумеют привлечь достаточно много новых стран-членов из числа бывших советских республик, чтобы получить большинство в органах СНГ.

Из-за такой общности представлений, из-за того, что у Вашингтона не было особого экономического или политического выбора в данном регионе, который он все еще считал ключевым для своих внешнеполитических планов, а также в связи с тем, что Москва в последние годы президентства Б. Ельцина не имела возможности противостоять соответствующим действиям США и стран ГУАМ, Организация могла как-то функционировать. Однако ее деятельность в конечном счете позволяла лишь выиграть время, но не укрепить ее как образование с целями более широкими и общими, нежели задачи каждого из входящих в нее государств.

Соответственно, к началу 2001 года многие аналитики сомневались, что ГУУАМ станет важным игроком в регионе, тем более что Организации не удалось привлечь к участию другие страны, а в сфере транспортировки нефти и газа появилось множество разнообразных частных и государственных институтов. К тому же с избранием президентом России Владимира Путина Москва, похоже, намеревалась выступать против ГУАМ более жестко. Все это побудило многих в США усомниться в целесообразности столь тесной поддержки этой региональной группы.

Но затем случилось 11 сентября 2001 года, и Соединенным Штатам пришлось пересмотреть ориентиры своей внешней политики. После этого связи с ГУУАМ стали совсем иными и в чем-то куда более важными для Вашингтона, чем прежде. Слова о том, что после 11 сентября изменилось буквально все, звучат банально, но тем не менее утверждение это абсолютно верно. С одной стороны, внимание Соединенных Штатов переместилось достаточно далеко от постсоветского пространства -- на Ближний и Средний Восток, прежде всего к их арабской и афганской составляющим. Постсоветское пространство просто стало для Вашингтона не столь важным, как прежде. С другой стороны, отношения США с другими странами очень быстро начали определяться не экономическими или общеполитическими факторами, а более узкими, но и более содержательными вопросами национальной безопасности, соображениями военного сотрудничества и взаимодействия в сфере разведывательной деятельности. Правительства, которые были готовы к такому сотрудничеству, стали друзьями Вашингтона -- те, кто не был к этому готов, все больше оказывались предоставлены самим себе.

Не приходится удивляться, что подобное изменение самым серьезным образом отразилось на отношениях между Белым домом и ГУУАМ. На первой после 11 сентября двусторонней встрече, проходившей в Нью-Йорке 14 ноября 2001 года, министры иностранных дел государств-членов ГУУАМ и заместитель госсекретаря США Марк Гроссман заново определили эти отношения. Так, они опубликовали Совместное заявление, где было зафиксировано: «Соединенные Штаты и государства ГУУАМ совместно выступают против терроризма и едины в своем решительном осуждении варварских террористических актов, совершенных против Соединенных Штатов 11 сентября 2001 года. Эти акты были направлены не только против Соединенных Штатов, но и против международного сообщества в целом, против людей всех религий и культур. Эти чудовищные действия и терроризм вообще -- вызов фундаментальным ценностям, которые отстаивают наши общества».

«Соединенные Штаты и ГУУАМ -- говорилось далее в Заявлении, -- будут добиваться, чтобы виновные в террористических актах 11 сентября 2001 года предстали перед судом, а также будут бороться с терроризмом. Это борьба в защиту ценностей, общих для мусульман и немусульман. [Они] признают, что терроризм нельзя отождествлять ни с одной религией или культурой. Они будут участвовать в коалиции с целью совместной борьбы с терроризмом. Эти усилия будут долгосрочными, они не ослабнут и будут определять новую эру в международных отношениях».

«Государства-члены ГУУАМ уже включились в войну с терроризмом в тесном сотрудничестве с США и пришли к согласию по поводу важности взаимного сотрудничества, особенно в том, что касается безопасности транспортных коридоров, предотвращения контрабанды наркотиков, незаконной торговли оружием и незаконного перемещения людей. В ходе встречи министры иностранных дел стран ГУУАМ и заместитель госсекретаря США по политическим вопросам изучили возможности для расширения сотрудничества в деле борьбы с терроризмом между Соединенными Штатами и ГУУАМ как важной региональной организацией». Совместное заявление ГУАМ-США, Нью-Йорк 2008 (от 23 сентября 2008 г.) URL: http://guam-organization.org/node/512 (Дата обращения: 12.02.2012).

И ни слова об экономических проблемах или о геополитической конкуренции в рамках СНГ -- эта модель регулярно воспроизводилась на встречах ГУУАМ: в Ялте в июле 2002 года, в Нью-Йорке в сентябре 2002 года, в Тбилиси в мае 2003 года. Можно, конечно, не без оснований утверждать, что ГУУАМ присоединилась к войне США против терроризма с таким энтузиазмом, что это дало основание многим комментаторам доказывать, что Организация остается в основном чисто американским учреждением. Но такие утверждения игнорируют два важных момента. С одной стороны, Вашингтон, при том, что в вопросах безопасности он акцентировал внимание на взаимодействии с ГУУАМ как с организацией, всячески расширял двусторонние связи с каждым из государств, особенно в сфере добычи нефти и в создании транспортной инфраструктуры. С другой стороны, американские должностные лица, чаще всего на уровне помощника госсекретаря или выше, стали теперь на регулярной основе принимать участие в мероприятиях ГУУАМ в регионе, а не просто встречаться с должностными лицами Организации, приезжающими на международные встречи на Западе или, как это было чаще всего, общаться с послами стран ГУУАМ в Вашингтоне.

Чтобы закрепить этот новый формат отношений, США разработали так называемую «рамочную программу» с целью обеспечить финансирование и руководство развитием инфраструктуры безопасности в государствах ГУУАМ и регулярно направляли в эти страны для обсуждения всего комплекса проблем безопасности высокопоставленных представителей Вооруженных сил, разведки и органов безопасности. В результате к январю 2003 года в одной из своих статей «Нью-Йорк таймс» уже могла характеризовать ГУУАМ не как политический союз, а скорее как «группу по борьбе с преступностью».

К тому же, по мере того как в сотрудничестве Соединенных Штатов с ГУУАМ (затем с ГУАМ) проблемы безопасности вытесняли все другие вопросы, государственные деятели и наблюдатели в странах-членах Организации, а также в Москве и в Вашингтоне стали отмечать, что эта структура все больше следует в русле американского подхода, вплоть до переименования ее в 2006 году в «Организацию за демократию и экономическое развитие -- ГУАМ» как отголоска «переформатирования» администрацией Буша войны против терроризма в борьбу за распространение демократических форм правления.

У многих в ГУАМ, конечно, имелся и дополнительный мотив для такого шага: он давал им возможность представлять себя как демократическую альтернативу все более и более авторитарным режимам в остальных странах СНГ и благодаря этому добиваться поддержки не только таких западных государств, как Соединенные Штаты, но и региональных государств вроде Польши, приобретавших все большее значение.

Несмотря на присутствие на встречах ГУАМ должностных лиц США и на расширяющееся сотрудничество между ее странами-членами и Вашингтоном в сфере безопасности, после 2005 года для Организации все более важными становились связи с Польшей и Японией. И не только потому, что США все глубже увязали в других регионах, но и потому, что Москва при президенте Владимире Путине снова стремилась предотвратить возможность любого вызова российскому влиянию в «ближнем зарубежье», как его называют в РФ.

Соответствующие шаги Кремля включали и предупреждения в адрес Белого дома о том, что использование ГУАМ против России будет контрпродуктивным. К этим предупреждениям США отнеслись достаточно серьезно, так что их открытая поддержка группы теперь и близко не подходила к тому, что было раньше. Кроме того, российские власти приложили немало усилий, чтобы отколоть от ГУУАМ одного или нескольких членов. Эта тактика сработала с отношении Узбекистана, и Москва последовательно, хотя до сих пор безуспешно, придерживается ее в отношении Молдовы, особенно после того, как на пост президента этой страны был избран коммунист.

Соответственно, многие в ГУАМ почувствовали одновременно усиление угрозы и ослабление защиты и в поисках выхода из этой ситуации постарались установить контакты с такими региональными акторами, как Польша, Румыния и Япония, начав приглашать их на свои встречи на высшем уровне, например на саммит в Баку (2007 г.). Делалось это в надежде, что такие связи, хотя еще не формализованные в виде членства, тем не менее станут эффективным ответом Москве (в конце концов, ни одна их этих стран никогда не была частью Советского Союза), а также лучшим из имеющихся в их распоряжении инструментов, позволяющих вернуть себе инициативу в условиях изменения интересов Вашингтона.

В 2006--2007 годах, когда ГУАМ приближалась к своему 10-летию, такие аналитики, как Клэр Бигг, сотрудник Радио «Свободная Европа / Радио Свобода», или Александр Рондели из Грузии, могли характеризовать ГУАМ как структуру, достигшую совершеннолетия, уровень деятельности и история которой обеспечивают возможность продвигаться вперед не в качестве филиала внешнеполитических институтов Соединенных Штатов или троянского коня в лагере Москвы, но как группу, полномочную и способную самостоятельно определять свои проблемы в сфере безопасности и реализовывать свои собственные расширяющиеся экономические интересы.

Поразительно, но на данном этапе лидеры ГУАМ оказались больше озабочены демократическим правлением и экономическим развитием, чем выдвигавшимися ранее на первый план под влиянием Белого дома проблемами безопасности. И это возвращает Организацию к ее раннему этапу, пусть даже на какое-то время и делает ее -- с точки зрения Соединенных Штатов -- не такой важной, какой она была в начале 2000-х годов. Но экономические факторы и геополитическое положение этих стран гарантируют, что Вашингтон не сможет их игнорировать, и, следовательно, высока вероятность, что достигшая зрелости ГУАМ вновь обретет важное место в расчетах США, хотя это будет более сбалансированным партнерством, чем отношения, существовавшие в конце 1990-х годов или в начале нынешнего десятилетия. Kuzio T. The Decade of GUAM. URL:http://www. taraskuzio.net/media/pdf/DECADE_OF_GUAM.pdf (Дата обращения: 23.03.2012).

Это вполне обоснованные надежды, а, учитывая высокие цены на энергоносители и сохраняющуюся нестабильность в Евразии, такой сценарий достаточно вероятен. Но события последних 15 лет, особенно теракты 11 сентября -- это напоминание, что международная ситуация может изменяться внезапно, а порой и весьма драматически. В связи с этим можно быть уверенными, что в этом контексте любые изменения затронут как ГУАМ, так и ее отношения с Соединенными Штатами.

2.Организация за демократию и экономическое развитие -ГУАМ

2.1 Проблемы становления ОДЭР-ГУАМ

Напомним, что данное объединение (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова) было создано еще в октябре 1997 года в качестве неформального альянса. В апреле 1999-го к нему присоединился Узбекистан, в конце 1990-х годов считавшийся едва ли не самым верным союзником США в Центральной Азии. В России появление ГУУАМ восприняли с немалой озабоченностью: многие наблюдатели говорили о «санитарном кордоне», который Запад создает вокруг нее. Недвусмысленная поддержка, в то время оказываемая новому блоку государствами Запада, в первую очередь Соединенными Штатами, способствовала усилению этой озабоченности. Впрочем, опасения рассеивались по мере того как, во-первых, менялся характер отношений между Москвой и Западом (от жесткого политического конфликта, связанного с проблемой Косова, до антитеррористического альянса, заключенного осенью 2001 г.), а во-вторых, намечался застой (если не деградация) самого альянса. Его деятельность не удавалось наполнить практическим содержанием, а статус представителей государств-членов, участвующих во встречах ГУУАМ, постепенно снижался. В 2002 году Узбекистан «приостановил» свое членство в альянсе. Едва ли существовала прямая связь между улучшением отношений между Россией и Западом и стагнацией ГУУАМ, однако трудно избавиться от впечатления, что проекты, подобные этому блоку, представляют собой для элит новых независимых государств постсоветского пространства средство «утилизации» энергии политического противостояния между Москвой и ее евро-атлантическими партнерами.

Первые серьезные попытки вдохнуть жизнь в умирающий блок относятся к первой половине 2005 года. В качестве «реаниматоров» выступали руководители Грузии, Украины и Молдовы. Эти три страны имели весьма серьезные причины желать возобновления деятельности ГУАМ, однако причины эти были у каждой из них свои.

Для Грузии и ее президента Михаила Саакашвили к концу 2004 года все острее становилась проблема изоляции в рамках СНГ. В первые месяцы после «революции роз» стало намечаться сотрудничество между Тбилиси и Москвой. Министр иностранных дел России Игорь Иванов сыграл важную роль в переговорах об отставке Эдуарда Шеварднадзе, свой первый зарубежный визит в качестве главы государства Михаил Саакашвили совершил в РФ. Наконец обеим сторонам удалось найти компромисс по весьма болезненному для Москвы (особенно для ее мэра) вопросу о смене власти в Аджарии в мае 2004 года. Однако попытка грузинских властей силовым путем восстановить свой контроль над Южной Осетией, предпринятая в июле того же года, не встретила (да и не могла встретить) понимания в Москве. Несмотря на то что российское руководство сделало немало, чтобы Грузия могла выйти из этой ситуации, сохранив лицо, отношения между двумя странами были значительно испорчены, и их улучшению никак не способствовала риторика Грузии, в которой РФ не могла не слышать явные антироссийские ноты.

Кроме того, все острее ощущались своего рода «стилистические расхождения» между Михаилом Саакашвили -- молодым и ярким «уличным» политиком, прозападным лидером «бархатного» госпереворота -- и подавляющим большинством глав государств СНГ, принадлежавшим к другому политическому поколению, склонному скорее продолжать традиции советской партноменклатуры.

К лету 2004 года в деятельности СНГ все отчетливее проявлялись «охранительные» тенденции. Наиболее ярким их выражением стало Заявление государств СНГ относительно положения дел в ОБСЕ от 3 июля 2004 года. В этом заявлении в адрес ОБСЕ выдвигались упреки в политике двойных стандартов, в отходе от принципа невмешательства во внутренние дела государств, в чрезмерном внимании к правозащитной и гуманитарной проблематике. По сути, члены Содружества выражали недовольство сложившейся практикой оценки ОБСЕ демократичности выборов в тех или иных странах. Учитывая роль, которую такая оценка сыграла в ходе «революции роз» (а немногим позже -- в «оранжевой революции»), можно представить, насколько Михаил Саакашвили чувствовал себя в СНГ «белой вороной». Нет ничего удивительного в том, что выход из этой изоляции он искал посредством контактов с «оранжевой» оппозицией Украины. Причем для обеих сторон эти контакты были актуальными и в силу того, что украинские оппозиционеры строили свою политическую стратегию на президентских выборах осени 2004 года, исходя из вероятности «революционного» сценария, подобного реализованному в Тбилиси.

Виктор Ющенко еще в качестве лидера украинской оппозиции присутствовал на инаугурации Михаила Саакашвили в январе 2004 года. Год спустя он пригласил на свою инаугурацию президента Грузии. Контакты между официальным Тбилиси и лидерами «оранжевой» коалиции окрепли и обрели статус межгосударственных. Тон им задала «Карпатская декларация», подписанная Саакашвили и Ющенко в начале января 2005 года. В ней утверждалось, что приход обоих президентов к власти знаменует новую волну освобождения в Европе, которая (волна) «принесет окончательную победу свободы и демократии на всем европейском континенте».

Однако если на том этапе для Грузии упомянутые контакты означали в первую очередь преодоление изоляции в рамках СНГ, то для Украины цена вопроса была значительно выше. Победа «оранжевой» революции создала на всем постсоветском пространстве совершенно особую ситуацию. На фоне грузинской «революции роз» такой способ смены власти в крупнейшей (после России) стране постсоветского пространства давал все основания говорить о намечающейся тенденции. Либеральные политические группировки, склонные к ориентации на Запад, наблюдали в государствах СНГ наглядную «историю успеха», вместе с тем получали своеобразное «руководство к действиям». В свою очередь, новые власти Украины испытывали (как и их сторонники внутри страны) сильнейшую. В тот момент Украина -- впервые, пожалуй, за всю свою историю -- могла задуматься о том, чтобы бросить РФ вызов в качестве альтернативного России «центра притяжения» в СНГ и на всем постсоветском пространстве. Казалось бы, для этого имелось все: еще сохранялись высокие темпы экономического роста (до 12%), достигнутые правительством Виктора Януковича, либеральные лозунги «оранжевой революции» нашли немало влиятельных сторонников, а Запад только приветствовал бы обретение Украиной нового внешнеполитического статуса. Альянс с Тбилиси привлекал «оранжевый» Киев тем, что мог бы стать первым шагом к лидерству Украины на постсоветском пространстве. Правда, условий для реанимации ГУАМ не возникло бы, если б в этом альянсе не оказалась заинтересована Молдова.

Президент этой страны Владимир Воронин имел основания опасаться, что оппозиция использует против него тот же «революционный» сценарий, апробированный в Грузии и Украине. Воронин обезопасил себя от этой угрозы при помощи перехвата потенциальных «революционных» лозунгов -- либеральных и прозападных, а также за счет сближения с Тбилиси и, особенно, с Киевом. Стоявшая перед ним задача существенно упрощалась тем, что еще в конце 2003 года официальный Кишинев, ранее симпатизировавший Москве, испортил с ней отношения, в последний момент отказавшись подписать уже согласованный «меморандум Козака», содержавший предложенный Россией план урегулирования приднестровского конфликта. Благодаря этому Воронин мог не опасаться, что оппозиция объявит его «ставленником Москвы», а Запад проявит заинтересованность в отстранении его от власти. Н.Силаев ГУАМ и «малая игра» на постсоветском пространстве /Н.Силаев// Центральная Азия и Кавказ.-2006.-№ 4(46).-С 111.

Сближение Молдовы с Грузией и Украиной было для двух последних тем ценнее, что речь шла уже не о двусторонних отношениях стран, в которых победили «цветные революции», а о перспективах формирования регионального блока. По этой причине Воронину простили принадлежность к коммунистической партии и дружбу с Москвой, продолжавшуюся до конфликта вокруг «меморандума Козака».

Вопросы, связанные с возрождением ГУАМ, обсуждались на нескольких двусторонних встречах лидеров трех государств в конце февраля -- начале марта 2005 года. Необходимо отметить, что четвертый представитель блока, Азербайджан, не слишком активно участвовал в этом процессе, лишь следуя за событиями. С одной стороны, в Баку отдавали себе отчет, что накануне парламентских выборов (они должны были состояться в ноябре 2005 г.) и с учетом победоносного шествия «оранжевой» политической модели по пространству СНГ было бы рискованно дистанцироваться от Грузии и Украины. В складывавшейся ситуации для президента Азербайджана Ильхама Алиева спокойнее было находиться «в одной лодке» с постсоветскими режимами, демонстрировавшими свою приверженность либеральным прозападным лозунгам (впрочем, ноябрьские выборы показали, что членство в ГУАМ не дает 100%-й гарантии от попыток «оранжевого импорта»). С другой стороны, Баку не мог не видеть, что реанимация ГУАМ практически невозможна без его участия. Экономическая повестка блока традиционно включала в себя пункт об альтернативных России источниках энергоносителей и маршрутах их транспортировки. Из всех государств, входящих в ГУАМ, крупными запасами нефти и газа обладает лишь Азербайджан, соответственно только он мог обеспечить альянсу экономический фундамент, пусть во многом и «виртуальный» (участникам блока пока не удалось перевести дискуссию об альтернативных источниках энергоносителей в практическое русло).

В то же время некоторые действия «реаниматоров» ГУАМ размывали идеологические основы блока как сообщества стран, «выбравших свободу». Например, стремясь придать больший вес альянсу, они попытались привлечь к участию в саммите президента Узбекистана Ислама Каримова, пользующегося репутацией одного из наиболее авторитарных правителей в СНГ. Однако, несмотря на солидные дипломатические усилия, затраченные на решение этой задачи («уговаривать» Каримова в Ташкент прилетел премьер-министр Грузии Зураб Ногаидели), республика отказалась участвовать во встрече ГУАМ, а позже объявила о выходе из блока (Ногаидели прервал свой двухдневный визит, когда стало известно об отказе).

Размыванию идеологической базы ГУАМ способствовал также отказ Кыргызстана присоединиться к этому блоку. Напомним, что одновременно с подготовкой кишиневского саммита альянса в Бишкеке произошел переворот, осуществленный в соответствии с киевским или тбилисским сценарием и закончившийся отставкой президента страны Аскара Акаева. Отказ исполняющего обязанности главы Кыргызстана Курманбека Бакие- ва принять участие в реанимации ГУАМ существенно обесценил революционный пафос блока. Для Грузии и Украины этот отказ к тому же был сопряжен с некоторыми имиджевыми потерями, так как переговоры о присоединении Кыргызстана велись на весьма высоком уровне: незадолго до саммита Бишкек посетили министры иностранных дел Грузии и Украины -- Саломе Зурабишвили и Борис Тарасюк Н.Силаев ГУАМ и «малая игра» на постсоветском пространстве /Н.Силаев// Центральная Азия и Кавказ.-2006.-№ 4(46).-С 116..

Тем не менее, саммит ГУАМ, проведенный в Кишиневе 22 апреля 2005 года, стал для его организаторов скорее удачным, чем нет. Сам по себе информационный резонанс, вызванный кишиневской встречей (после нескольких лет, в течение которых блок почти не подавал признаков жизни), можно было считать немалым достижением. К безусловным успехам саммита надлежит отнести и то, что его участникам удалось обозначить более или менее четкие цели, которые ранее у ГУАМ практически отсутствовали: распространение демократии на постсоветском пространстве и борьба с сепаратизмом.

При этом следует отметить, что вопросы, связанные с распространением демократии, в итоговых документах встречи были проработаны гораздо слабее, нежели проблема борьбы с сепаратизмом. Что касается первой цели, то усилия участников саммита были направлены в основном на критику режима лидера Беларуси Александра Лукашенко, причем в Кишиневской декларации, подписанной по итогам встречи, этому вопросу практически не уделяли внимание.

Зато борьба с сепаратизмом стала темой, способствовавшей консолидации довольно разнородного блока. Из четырех государств, главы которых собрались в Кишиневе, три -- Грузия, Азербайджан и Молдова -- столкнулись с данной проблемой. В этом смысле можно говорить, что обострившаяся еще в 2004 году дискуссия о будущем «замороженных» конфликтов и непризнанных государств на постсоветском пространстве способствовала реанимации ГУАМ. Характерно, что в отличие от многих международно-правовых документов, посвященных проблеме разрешения конфликтов на постсоветском пространстве, Кишиневская декларация не содержала в себе даже ссылки на право наций на самоопределение и жестко задавала цель урегулирования в виде «реинтеграции неконтролируемых территорий в государства, частью которых они являются».

Подобный подход к проблеме «замороженных» конфликтов в полной мере отвечал интересам Тбилиси, Баку и Кишинева. Что же касается Киева, то в ходе саммита украинская дипломатия уделяла основное внимание тематике, связанной не столько с демократизацией на постсоветском пространстве (как можно было ожидать), сколько с проблемой сепаратизма, а именно -- вопросам урегулирования приднестровского конфликта.

В Кишиневе Виктор Ющенко заявил: «Украина ставит перед собой цель сдвинуть, наконец, с мертвой точки хотя бы одну из этих проблем (имелись в виду «замороженные» конфликты. -- Н.С.) -- проблему Приднестровья», -- и выдвинул свой план разрешения противостояния, центральным пунктом которого должно было стать проведение в Приднестровской Молдавской Республике демократических выборов. Примечательно, что указанный замысел удостоился специального упоминания в тексте Кишиневской декларации, причем в весьма позитивном ключе. Нетрудно было заметить, что практический смысл этих предложений заключался не столько в борьбе с сепаратизмом, сколько в попытке взять на себя роль «геополитического спонсора» непризнанной республики, вытеснив с этой позиции Москву (влияние России на непризнанные государства на постсоветском пространстве не без оснований считается одним из рычагов ее внешней политики). Такой подтекст предложений украинского президента был тем более выразителен, что в памяти всех участников приднестровского урегулирования были еще свежи воспоминания о неудачной попытке России разрешить этот конфликт. Инициативы Виктора Ющенко по его урегулированию стали подтверждением того, что власти Украины чувствовали в себе достаточно сил, чтобы оспаривать российское лидерство на территории бывшего СССР, и рассматривали ГУАМ как один из инструментов подобной политики. Фактическая блокада Приднестровья, объявленная украинскими властями в марте этого года, стала шагом в том же направлении. Н.Силаев ГУАМ и «малая игра» на постсоветском пространстве /Н.Силаев// Центральная Азия и Кавказ.-2006.-№ 4(46).-С 117.

В целом участники саммита смогли обойти острые углы (вроде содержательного обсуждения демократичности того или иного режима, представленного в Кишиневе) и сформулировать актуальную для всех членов блока повестку. Это и обеспечило реанимацию ГУАМ, а также его дальнейшее развитие (год спустя после кишиневского саммита на базе этого неформального альянса была создана Организация за демократию и экономическое развитие). Однако в последующем расхождения между интересами и стратегиями участников блока лишь углублялись. Для грузинских властей все более и более актуальным становился вопрос об использовании внешнеполитических достижений во внутренней политике, что ощущалось еще накануне кишиневского саммита ГУАМ, когда Михаил Саакашвили столкнулся с первыми крупными акциями своих политических противников. Лидер оппозиционной Лейбористской партии Шалва Нателашвили обещал в середине апреля 2005 года, что его организация проведет в Тбилиси (в день визита в страну президента США Дж. Буша) митинг под лозунгом отставки Саакашвили. Акция действительно состоялась; впрочем, по понятным причинам ее мало кто заметил12. В апреле активизировалась и правая оппозиция: партия «Консерваторы» во главе с Кобой Давиташвили объявила, что намерена начать сбор подписей за отставку президента13. С тех пор давление оппозиции на Саакашвили лишь нарастает. Экономическая политика грузинских властей дает определенный эффект (в частности, в 2005 г. темпы роста ВВП страны составили 9,3%). Но все же этот эффект ниже надежд, которые население страны связывало с лидерами «революции роз». Тем более что в последнее время к постоянным экономическим сложностям добавились еще и неприятные последствия ограничения доступа некоторых грузинских товаров на российский рынок. Обещанного президентом восстановления контроля Тбилиси над Абхазией и Южной Осетией пока не ожидается. По некоторым оценкам, на предстоящих местных выборах рейтинг партии Саакашвили «Единое национальное движение» составит около 30%. Это резко контрастирует с 66%, набранными этой партией в блоке с «демократами» Нино Бурджанадзе на парламентских выборах в марте 2004 года. В такой ситуации президент страны не может не обращаться к внешнеполитическому контексту в поисках аргументов, укрепляющих его позиции во внутренней политике. Толстов С. Феномен ГУАМ // Центральная Азия и Кавказ. -2008. - №3-4.--C.39.

Главным из таких аргументов является статус Грузии как признанного на Западе лидера демократии на пространстве СНГ и как «родины» «цветных революций». С этой точки зрения любое событие на территории бывшего СССР, которое можно истолковать согласно логике распространения демократии, «работает» на укрепление политических позиций Михаила Саакашвили. Есть основания полагать, что интерес Тбилиси к ГУАМ продиктован, в том числе, и этим. Ведь в составе альянса, ставящего своей целью демократизацию и борьбу с сепаратизмом, сегодняшняя Грузия почти автоматически превращается в центрального игрока («самая демократичная» и «наиболее пострадавшая от сепаратистов, т.е. два «замороженных» конфликта»). Причем это совершенно не зависит от ее реального экономического и геополитического статуса. Не случайно, что после кишиневского саммита официальный Тбилиси активно развивал контакты с белорусской оппозицией: это позволяло поддерживать «на плаву» тему демократизации постсоветского пространства, которая было «завяла» на самой встрече. Однако проблема заключается в том, что в рамках ГУАМ развитие «демократической» составляющей сталкивается с рядом ограничений. Во-первых, данная структура испытывает явный дефицит ресурсов, необходимых для распространения демократии (в ее грузино-украинской версии) на постсоветском пространстве. Во-вторых ( это, пожалуй, самое главное), еще ход подготовки саммита ГУАМ продемонстрировал, что цель формирования на пространстве СНГ регионального объединения, способного стать альтернативой проектам, предлагаемым Москвой, в значительной мере противоречит жесткой ориентации на прозападные и либеральные политические идеалы. Подобная направленность не находит поддержки у многих постсоветских режимов.

С данной точки зрения примечательно, что по мере укрепления ГУАМ и его трансформации от неформального альянса к полноценному международному формированию проблематика демократизации стала «уходить из его повестки». В декларации, принятой по итогам саммита, состоявшегося в конце мая 2006 года в Киеве, эта тема звучала лишь на уровне общих фраз, что контрастировало с конкретными и четкими заявлениями о сотрудничестве по урегулированию «замороженных» конфликтов и в энергетике. Для представления «демократической» повестки Грузия, как и Украина, использует другую площадку -- Сообщество демократического выбора, о создании которого они объявили в августе 2005 года.

Что касается Азербайджана, то его стратегия в рамках ГУАМ не претерпевает существенных изменений. Как и накануне саммита в Кишиневе, Баку склонен скорее следовать за событиями, нежели активно влиять на деятельность альянса. В то же время некоторые партнеры Азербайджана по ГУАМ дали Ильхаму Алиеву не один повод считать, что чрезмерное сближение с альянсом способно создать определенные угрозы для стабильности азербайджанского режима.

Речь идет о двух весьма болезненных для официального Баку эпизодах кампании по избранию парламента страны осенью 2005 года. Один из них касался судьбы бывшего спикера Расула Гулиева, который считался одним из наиболее влиятельных оппонентов действующих властей Азербайджана. Гулиев уже несколько лет живет в США, поскольку на родине его обвиняют в хищениях государственного имущества. В середине октября 2005 года он пытался вернуться в Азербайджан, несмотря на угрозы ареста. Однако самолет с экс-спикером на борту не стал совершать посадку в бакинском аэропорту, а приземлился на территории Украины, в Симферополе. Там Гулиев был задержан по просьбе азербайджанских властей, однако через несколько дней его выпустили на свободу. «Верхи» Азербайджана отреагировали на это решение Украины резко негативно. Президент Ильхам Алиев заявил своему украинскому коллеге: «Освобождение после задержания в Украине одного из представителей международной мафии -- известного в нашей стране в качестве вора Расула Гулиева, обвиняемого в хищении государственных средств на сумму более 117 млн долл. США и объявленного в международный розыск, вызвало у азербайджанской общественности чувство удивления и сожаления». Он также добавил, что этот случай не способствует развитию сотрудничества в рамках ГУАМ. Другой эпизод был связан с сотрудничеством между азербайджанской оппозицией и украинской организацией «Пора», сыгравшей важную роль в «оранжевой революции». «Мусават» (партия, входящая в оппозиционный азербайджанский блок «Азадлыг») в октябре 2005 года подписала соглашение о взаимопонимании и сотрудничестве с этой организацией20. Подобное действие вызвало немалую озабоченность азербайджанских властей, которые опасались повторения грузинского или украинского сценария в ходе парламентских выборов. Ранее один из активистов «Поры», прибывший в Баку, был задержан и выслан из страны. Официальный Киев был вынужден оправдываться перед Азербайджаном, разъясняя, что деятельность этой организации ни в коей мере не отражает внешнеполитический курс Украины.

В то же время в Баку понимали и понимают всю степень заинтересованности Грузии, Украины и Молдовы в участии Азербайджана в ГУАМ. На протяжении года, прошедшего между кишиневским и киевским саммитами ГУАМ, все три государства в той или иной форме столкнулись с трудностями в отношениях с Россией по газовому вопросу. И хотя эти трудности были спровоцированы (отчасти выдуманы, как это было в Грузии после аварии на магистральных газопроводах в январе 2006 г.) самими правительствами трех стран, ими прочно овладела идея о поиске неких альтернативных России источников энергоносителей23. Именно этот пункт постепенно становится центральным в повестке дня ГУАМ. По понятным причинам значение Азербайджана в этом плане трудно переоценить.

Положение удобно для Азербайджана и тем, что членство в ГУАМ едва ли будет связано для него с реальными экономическими обязательствами. Хотя на саммите в Киеве было принято решение о создании зоны свободной торговли в рамках ГУАМ, экономическое сотрудничество в этой организации все еще остается в значительной мере «виртуальным». Внешнеторговый оборот между членами блока невелик, а в плане экономического эффекта совместные транспортные проекты сомнительны, к тому же они требуют больших инвестиций. Нефтепровод Одесса -- Броды, крупнейший геоэкономический проект, реализованный в интересах развития ГУАМ, экономически не оправдал себя. Обсуждение вопроса о его «обратном реверсе» (сейчас нефтепровод обеспечивает доставку российской нефти на терминал в Одессе для последующей ее транспортировки танкерами через черноморские проливы), возобновленное незадолго до встречи глав государств ГУАМ в Киеве, пока не привело к конкретным решениям. А значит, Азербайджан может по-прежнему делать благожелательные заявления по поводу тех или иных экономических планов ГУАМ, не опасаясь, что ему придется искать нефть, необходимую для заполнения названного выше трубопровода.

2.2 Современное состояние и перспективы развития ОДЭР-ГУАМ

В институциональном становлении ГУАМ прошла несколько этапов. 10 октября 1997 года был основан Консультативный форум ГУАМ. С подписанием Ялтинской Хартии ГУУАМ 7 июня в 2001 г. форум превратился в Объединение ГУ(У)АМ. И уже 23 мая 2006 года в рамках Киевского саммита ГУАМ была создана Организация за демократию и экономическое развитие - ГУАМ и принят Устав организации. С этого момента мы можем говорить о полноценном функционировании объединения Грузии, Украины, Азербайджана и Молдовы, и определенной переориентации из сугубо политического форума на конкретные проекты в сфере экономики и безопасности.

Среди основных целей ГУАМ, касающихся сферы экономики и энергетики, в ее Уставе, в частности, закреплены: обеспечение устойчивого развития; углубление европейской интеграции, а также расширение экономического сотрудничества; развитие социально-экономического, транспортного, энергетического сотрудничества Организация за демократию и экономическое развитие - ГУАМ URL:http://www.guam.org.ua/node/240 (Дата обращения: 20.05.2012).. Все это невозможно без активного сотрудничества государств - членов. Сфера экономики в данном случае включает и сотрудничество в транспортной, туристической и энергетической сферах.

С целью развития сотрудничества деловых кругов в Организации действует Деловой совет ГУАМ, который способствует выполнению договоров, принятых в рамках ГУАМ, соглашений о развитии сотрудничества между предпринимательскими кругами и субъектами хозяйственной деятельности. Совет содействует углублению экономического сотрудничества в рамках ГУАМ, реализации режима свободной торговли, обеспечению благоприятных условий для перехода к более высокому уровню экономического сотрудничества, основанном на свободном передвижении товаров, услуг и капиталов, развития кооперационных связей и научно-техническом сотрудничестве между предприятиями стран-участников ГУАМ, торговли, инвестиционной деятельности, предоставлению услуг в сфере производственной и предпринимательской деятельности.

Договорно-правовая база, которая способствует экономическому и энергетическому сотрудничеству в рамках ГУАМ, достаточно развита. В частности, на сегодня уже подписаны такие важные документы, как Соглашение между Правительствами государств-членов Организации за демократию и экономическое развитие - ГУАМ о международных мультимодальных перевозках грузов, Соглашение о создании Делового совета ГУУАМ, Соглашение о создании зоны свободной торговли между государствами - участниками ГУУАМ, Меморандум о взаимопонимании между государствами-участниками ГУУАМ по содействию торговле и транспортировке, Соглашение о взаимной помощи и сотрудничестве в таможенных делах между правительствами государств-участников ГУУАМ, Соглашение о сотрудничестве между Торгово-промышленными палатами государств-участников ГУУАМ в области выставочно-ярмарочной деятельности Деловой совет ГУАМ. URL: http://www.guam.org.ua/node/300 (Дата обращения: 23.05.2012). и др. Однако, следует отметить, что большинство соглашений подписано еще до формирования ОДЭР-ГУАМ в 2006 году и не выполняется в полном объеме.