Подробный анализ экспертов конкретных положений закона показал, что при желании в качестве экстремиста может выступить любой критически настроенный по отношении к представителям власти журналист, а медиа, в котором он работает, также будет обозначено экстремистским. Такие выводы исходят из некоторых пунктов первой статьи рассматриваемого документа.

В частности, отрицательные высказывание в адрес исполняющего обязанности государственного лица, как федерального, так и регионального уровня, при выполнении данным лицом своих должностных обязанностей может трактоваться судом как экстремистская деятельность представителя средства массовой информации.

Немаловажным аспектом закона "Об экстремизме" выступает и то, что медиа согласно статье 8 несут ответственность и за те, слова и действия которые производят гости в студии или спикеры во время интервью. Если собеседники выскажутся весьма резко и их слова посчитают экстремистскими, то СМИ получит предупреждение, а материал будет снят по требованию соответствующих органов См. статью 8 ФЗ "от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" Предупреждение о недопустимости распространения экстремистских материалов через средство массовой информации и осуществления им экстремистской деятельности. [Электронный ресурс] URL: http://base.garant.ru/12127578/#text.

Подобная история, например, произошла с текстом газеты "Коммерсант" за 2005 год. Издание опубликовало интервью с одним из лидеров чеченских сепаратистов Асланом Масхадовым. Материалом тут же заинтересовались в службе по надзору за соблюдением законодательства в медиа, посчитав высказанные в статье тезисы экстремистскими, иначе говоря, угрожающему государственной безопасности См. материал "Ленты. ру" на эту тему ""Коммерсант" получил предупреждение за публикацию интервью Масхадова" от 10.02.2005. [Электронный ресурс] URL: https://lenta.ru/most/2005/02/08/warning/.

Немаловажным аспектом при анализе закона "Об экстремистской деятельности" выступает и тот факт, что многие его положения противоречат международному законодательству. Отличия начинаются с самой трактовки понятия "экстремизм". Его непосредственное определение присутствует в тексте Шанхайской конвенции, ратифицированной Россией "О борьбе с терроризмом сепаратизмом и экстремизмом" 2001 года. В этом документе под экстремизмом подразумевается ""какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон" Осторожно, экстремизм! Анализ законодательства о противодействии экстремистской деятельности и практики его применения/ авт. А.М. Верховский, М.А. Ледовских, А.Р. Султанов, под ред. Ледовских М.А. - Воронеж: ООО фирма "Элист", 2013. - С. 5..

Данное определение, содержащееся в ст. 1 чётко обозначает, что экстремизм понимается как насильственное действие, но не трактуется как словесное выражение. Таким образом, ответственность согласно Шанхайской конвенции должна наступать за непосредственные деяния, а не за какие-либо заявления и высказывания.

Кроме того, как указывают эксперты См. Там же, с.19-20. , понятие "розни" противоречит нормам ещё одной конвенции подписанной Россией, а именно ст. 10 конвенции Совета Европы "О защите прав человека и основных свобод". А именно в практике Европейского суда не предусмотрено наказывать человека за его слова только потому, что они способны вызвать рознь, но при этом не содержат прямой призыв к насильственным действиям.

Что же касается термина " возбуждение социальной розни", то и он и вовсе как таковой отсутствует в практике международного права, Ведь под данной категорией "можно счесть вообще любое противоречие в обществе. Таким образом, обвинить в экстремистском высказывании, в принципе, можно любого человека, который публично высказывается о каком-то конфликте или выступает против кого-либо" Там же, с. 20..

Анализ ряда положений "Закона об экстремисткой деятельности" позволяет сделать вывод, что этот документ позволяет представителям власти усилить контроль за оппозиционными СМИ, которые критикуют деятельность государственных структур.

Постепенно, начиная с 2000-х годов, наблюдается ужесточение законодательства в области медиа и тенденции к либерализации функционирования СМИ, преобладавшие в правовых документах предшествующего десятилетия, сменяются постановлениями ярко выраженной авторитарной направленности.

В том же 2002 году едва не были приняты поправки в закон о СМИ, касающиеся освещения медиа операций по борьбе с терроризмом. Поводом к принятию означенных изменений стала ситуация с работой корреспондентов во время захвата заложников в театральном центре на Дубровке, когда средства массовой информации, по сути, вели прямую трансляцию штурма здания и обнародовали результаты кровавых последствий данной операции.

Суть поправок сводилась к запрету для журналистов и редакций обнародовать те или иные сведения, которые могут помешать спецслужбам при организации и проведении борьбы с террористическими группировками.

В тоже время формулировки, что именно может подпасть под означенную информацию, были весьма неточными и расплывчатыми и давали широкий простор для прямого ограничения деятельности СМИ в расследовании поступков правоохранительных органов и специальных служб в вопросах противодействия терроризму. В итоге, проект поправок был отклонён президентом и отправлен на доработку. Тем не менее, через четыре года практически в той же самой редакции изменения в законе о СМИ всё же были утверждены См. Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 148-ФЗ О внесении изменений в статьи 1 и 15 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности". [Электронный ресурс] URL: http://rg.ru/2006/07/29/ekstremizm-protivodejstvie-dok.html.

Вскоре, после утверждения означенных поправок возникли прецеденты их применения. Под арест попал журналист из Уфы Виктор Шмаков, редактор газеты "Провинциальные вести", которая пишет о жизни Башкирии, но из-за своей оппозиционности распространяется за пределами республики. Журналисту инкриминировали сразу две уголовные статьи Призывы к экстремистской деятельности с использованием СМИ", а также "Призывы к массовым беспорядкам" См. Прокуратура Башкирии предъявила обвинение Виктору Шмакову - независимому журналисту, учредителю и редактору газеты "Провинциальные вести". [Электронный ресурс] URL: http://echo.msk.ru/news/341087.html.

Причиной ареста журналиста стали обнаруженные органами местного ФСБ тексты "Советы бывалого. Инструкция по поведению участников революции во время массовых народных выступлений", "Краткая программа чрезвычайных и первоочередных мер Башкирского революционного комитета после успешного осуществления революции на ближайшие сто дней". Данные материалы планировалось выпустить в приложении к газете "Провинциальные вести", однако в тираж данная печатная продукция не попала. Тем не менее, Шмакову предъявили обвинения, и не за опубликованный материал журналист мог получить пять лет тюрьмы.

Соратники и коллеги Шмакова видели прямую связь давления на издание с протестной деятельностью редактора, который на тот момент был членом оппозиционной партии "Российский народно-демократический союз". В итоге Виктора Шмакова всё же оправдали на основе лингвистической экспертизы, которая не обнаружила в задержанных текстах черт экстремистской направленности.

Помимо законодательных ограничений свободы массовой информации к ё середине 2000-х годов постепенно оформляется новый телевизионный рынок, на котором ведущим игроком становится государство. В 2001 году происходит передача активов частного канала "НТВ" государственной компании "Газпром", прекращают вещание два независимых канала "ТВ-6" и "ТВС", а также государство выкупает контрольный пакет акций Общественного российского телевидения.

Произошедшие изменения совпали с тенденцией переформатирования сетки многих общедоступных медиа. Происходит сокращение общественно-политической тематики в эфире и преобладание развлекательной продукции. Подробный анализ данных процессов можно найти в книге Анны Качкаевой "История телевидения". Исследователь обозначает случившиеся трансформации термином "гламурный тоталитаризм".

Данное понятие характеризует развитие медиа, главным образом телевидения во второй половине 2000-х годов, когда крупные федеральные телеканалы становились богаче и получали большие финансовые возможности для создания популярных развлекательных программ, но в тоже время свободы на экране становилось всё меньше и роль журналистов как представителей "четвёртой власти" неуклонно снижалась.

При этом рассматриваемые изменения стали результатом предшествующего периода, когда из-за тесного взаимоотношения бизнеса и власти формирование новой медиаиндустрии происходило не с помощью конкуренции, а благодаря лояльности крупного капитала и представителей власти. Анна Качкаева отмечает: "К концу первого десятилетия ХХI века телевидение сформировало новый потребительский тип зрителя - "рейтинговое поголовье", приученное поглощать эмоции и развлечения, в основе которых так называемая "понижающая селекция" Качкаева А.Г. История телевидения в России: между властью, свободой и собственностью. [Электронный ресурс] URL: http://www.ru-90.ru/node/1316. Тем не менее, законодательное закрепление прав и свобод СМИ позволяло журналистам и редакциям проводить серьёзные расследования и делать острые репортажи.

Однако Постепенное огосударствление российских медиа, а в особенности телевидения, которое начало происходить в начале нового века, было связано и с ограничениями доли иностранного участия в отечественных СМИ. В 2001 году в законе официально был зафиксирован запрет на учреждение телевизионных каналов и радиостанций не резидентами Российской Федерации или людям с двойным гражданством. Также в новой редакции закона установили порог в 50% для иностранного владельца. Далее нормы в этом сегменте взаимоотношений медийной индустрии только ужесточались. В 2008 году требования, ограничивающие возможности не российских собственников были перенесены и на отечественную прессу. Наконец, с 2016 года начали действовать новые ограничения для иностранного капитала в средствах массовой информации. По этим правилам доля участия подобных собственников сужается до 20% См. большой материал на сайте "Meduza": "Как устроен закон об иностранцах в СМИ?" от 15.10.2014. [Электронный ресурс] URL: https://meduza.io/cards/kak-ustroen-zakon-pro-inostrantsev-v-smi. Данные изменения привели к всё большему огосударствлению индустрии, поскольку медиа, где был задействован иностранный капитал приобретают государственные или близкие к власти структуры.

Процессы авторитаризации, активно начавшие проявляться в России, после десятилетия либерализации отечественного законодательства, во многом обусловлены отсутствием традиций в области правого регулирования СМИ. Об этом достаточно подробно рассуждает известный специалист в области функционирования медиа Александр Рихтер. Он включает российскую информационную систему в контекст бывших советских республик, поскольку большинство из них столкнулись с аналогичными трудностями.

Исследователь выделяет несколько факторов, которые нуждаются в серьёзном рассмотрении. Первый фактор исторического тоталитарного наследия, где доминировал подход полного подчинения медиа государству и неотделимость журналистики от пропаганды, а значит полное слияние власти и информационных служб.

Второй факт логически соотносится с первым, а именно отсутствие частной собственности, то есть абсолютная экономическая зависимость редакции от государства и невозможность работать в условиях конкуренции, а лишь выполнять правительственный заказ.

Наконец, как следствие двух указанных факторов полное отсутствие какой-либо законодательной базы, иначе говоря, правовой основы деятельности средств массовой информации.

Все эти факторы сформировали крайне пассивного потребителя, который не в состоянии самостоятельно принимать решения и либо полностью доверяет транслируемой информации, либо отстраняется от всякого рода сообщений.

А.Г. Рихтер пишет об "эффекте положительной связи", когда "под нарастающим давлением государства (и коммерческих интересов), журналисты уходят от освещения острых политических тем и обращаются к легким, низкопробным жанрам, "бульварный" характер материалов СМИ вызывает раздражение общества в отношении современной журналистики, что, в свою очередь позволяет органам власти, не опасаясь общественного протеста, ещё больше усиливать давление на журналистов и свободу массовой информации" Рихтер А.Г. Свобода массовой информации на постсоветском пространстве. - М.: ВК, 2007. - С. 34..

В то же время процесс передела медийного рынка и, как следствие, огосударствление средств массовой информации, также сопровождался принятием ряда законов в той или иной степени ограничивающей деятельность СМИ в России.

Одним из самых обсуждаемых документов стал закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию", который был утверждён Государственной Думой в 2010. В тексте закона даётся довольно расплывчатое описание контента, запрещённого к показу на телевизионном экране.

В частности, была произведена маркировка информационной продукции, предназначенной для разной категории граждан от шести до восемнадцати лет. Отмечается запрет пропаганды проституции, бродяжничества и попрошайничества. Один из пунктов посвящён недопустимости отрицания традиционных семейных ценностей.

Неконкретные формулировки данных категорий приводят к возможности довольно обширного толкования положений закона.

Таким образом, проанализировав тенденции развития российской медиаиндустрии в 2000-е годы можно сделать вывод об огосударствлении крупных СМИ, а именно телевизионных каналов, её отъём собственности у крупного бизнеса и передача её в руки государственных структур. В тоже время в рассматриваемый период были приняты законы, ограничивающие свободу массовой информации и дающие государству больше возможностей давления на оппозиционные медиа.

Можно выделить несколько причин данных изменений, но одна из основных заключается в том, что государство почувствовало потребность в задействовании медиа в новой информационной политике.

Одновременно с переделом рынка медиа, происходило и ужесточение законодательства в области СМИ. Рассмотренные в этом параграфе законы в той или иной степени носят репрессивный характер и направлены на ограничение свободы деятельности журналистов.

Идея о слиянии бизнеса и власти, чьи взаимные интересы ярко обозначились ещё в 1990-е годы, в следующее десятилетие обрела не просто вполне конкретные очертания, но и всячески поощрялась на самых разных уровнях. Медиа пространство оказалось лишь небольшой, но очень важной частью этой системы.

Литература

1. Венгеров А.Б. Опыт обеспечения свободы массовой информации и регулирования деятельности прессы в ФРГ. [Электронный ресурс] URL: http://www.mediasprut.ru

2. Волков Д. Гончаров С.М. "Демократия в России: установки населения". "Левада-центр": - М., 2015, с.43.

3. Вороненков М.Ю. Средства массовой информации Восточной Германии: от тоталитаризма к демократии: Автореф. дис. док. филол. наук: 10.01.10 / МГУ. - М., 2004. - 341 с.

4. Гайдар Е.Т. Смуты и институты. Государство и эволюция. М.: Норма, 2010. - 280 с.

5. Гельман В.Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике // Полис. 2003. № 4.

6. Горный Е.А. Интернет для журналистов // Русский журнал. [Электронный ресурс] URL: http://russ.ru/netcult/99-05-27/gorny.htm, 1999.Дзялошинский И.М. "Необходима комплексная программа законодательного и организационного-технологического обеспечения доступа к информации/ Актуальные проблемы обеспечения доступа к информации/ - М.: Институт проблем информационного права, 2004. - 456 с

7. Дзялошинский И.М. Нужен ли россиянам прямой доступ к информации? // Власть, зеркало или служанка? Энциклопедия современной российской журналистики. СЖ РФ. Т. 2., М., 1998. 285 сДзялошинский И.М. М. СМИ в системе доступа к информации: шума много, информации мало. [Электронный ресурс] URL: http://www.ifapcom.ru/files/Monitoring/Dzyaloshinsky_SMI_access.pdf

8. Ершов Ю.М. Телевидение регионов в поиске моделей развития. М.: Издательство Московского университета, 2012. - 346 с.

9. Желтов В.В. "Интернет, протестные движения и Арабская весна"// Журнал "Территория новых возможностей". Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. № 1, 2014. - С.189-204.

10. Жирков Г.В. История цензуры в России XIX-XX вв. - М.: Аспект Пресс, 2001. - 368 с.

11. "Закон РФ "О средствах массовой информации": 15 лет на страже свободы"/ под общей редакцией Федотова М.А.: М., 2006.

12. Законы и практика СМИ в Европе, Америке и Австралии (сравнительный анализ) /Пер. с англ.; 2-е изд., испр. и доп. - М.: "Права человека", 2000. - 116 с.

13. Иваницкий В.Л. Модернизация журналистики: методологический этюд. - М.: Ф-т журн. МГУ; Изд-во Моск. ун-та, 2010. - 360 с.

14. История развития российского цензурного законодательства в XIX веке и зарождение авторского права. Королёв Б.И. Пряников Н.С. \\ журнал Бизнес в законе. Экономико-юридический журнал. Выпуск № 2\2011. С. 25-29.

15. Кастельс М. Галактика Интернет: Пер. с англ. - М.: У-Фактория, 2004. - 328 с.

16. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура: Пер. с англ. - М.: ГУ-ВШЭ, 2000. - 458 с.

17. Качкаева А.Г. История телевидения в России: между властью, свободой и собственностью. [Электронный ресурс] URL: http://www.ru-90.ru/node/1316, 2010.

18. Кин Дж. Демократия и декаданс медиа / пер. с англ. Д. Кралечкина; под науч. Ред. А. Смирнова; Нац. исслед. ун-т "Высшая школа экономики". - М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2015. - 312 с.

19. Куликова С.А. Конституционный запрет цензуры в контексте стандартов свободы массовой информации // Ленинградскийй юридический журнал № 3: 2012. С.137-150.

20. Леви Дж. Регулирование медиасферы в США. / Информация и информационное общество: От репортажа в СМИ к реальным переменам / Под ред. Румин Ислам; Пер. с англ. - М.: Альпина Паблишерз, 2010. - 293 с.

21. Липпман У. Общественное мнение / перевод с английского Т.В. Барчуновой, под редакцией К.А. Левинсона - М.: институт фонда "Общественное мнение", - 2004. - 543 с.

22. Лысова Е. Проблемы законодательного обеспечения доступа журналистов к информации: российский опыт// Актуальные проблемы обеспечения доступа к информации. М. 2004. - С. 184-195

23. Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве: Теоретико-информационный аспект /Под ред. доктора юридических наук, профессора Н.И. Матузова. Саратов: Изд-во СГУ, 1994.

24. Мендел Т. Свобода информации: Сравнительное правовое исследование. Париж.:Юнеско, 2008, - С. 8.

25. Монахов В.Н. СМИ и Интернет: проблемы правового регулирования / В.Н. Монахов. - М.: ЭКОПРИНТ, 2005. - 320 с.

26. Монро П. Телевидение, телекоммуникации и переходный период: законодательство, сила и российские СМИ. [Электронный ресурс] URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Gurn/Monro/06.php, 2000.

27. Оганов Д.Н. Источники медиаправа // Известия Южного федерального университета: 2008. - С.148-149.

28. Опыт обеспечения свободы массовой информации и регулирования деятельности прессы в ФРГ. [Электронный источник] URL: http://www.ruj.ru/legacy/bul3/bul310.html Орехова О.Е. Печатные СМИ Германии в условиях социально расколотого общества / О.Е. Орехова. - М.: МГИМО-Университет. - 2008. - 161 с.

Размещено на Allbest.ru