Риторика

-- Скорблю вместе с вами.

-- Разделяю (понимаю) вашу печаль (ваше горе, несчастье).

Наиболее эмоционально-экспрессивны выражения:

-- Какое (большое, непоправимое, ужасное) горе (несчастье) обрушилось на вас!

-- Какая большая (невосполнимая, ужасная) утрата постигла вас!

-- Какое горе (несчастье) обрушилось на вас!

В трагической, скорбней или неприятной ситуации люди нуждаются в сочувствии, утешении. Этикетные формулы сочувствия, утешения рассчитаны на разные случаи и имеют различное назначение.

Утешение выражает сопереживание:

-- (Как) я вам сочувствую!

-- (Как) я вас понимаю!

Утешение сопровождается уверением в благополучном исходе:

-- Я вам (так) сочувствую, но, поверьте мне (но я так уверен), что все кончится хорошо!

-- Не впадайте в отчаяние (не падайте духом). Все (еще) изменится (к лучшему).

-- Все будет в порядке!

-- Все это изменится (обойдется, пройдет)! Утешение сопровождается советом:

-- Не нужно (надо) (так) волноваться (беспокоиться, расстраиваться, огорчаться, переживать, страдать).

-- Вы не должны терять самообладание (голову, выдержку).

-- Нужно (надо) успокоиться (держать себя в руках, взять себя в руки).

-- Вы должны надеяться на лучшее (выбросить это из головы).

Перечисленные зачины (приглашение, поздравление, соболезнование, утешение, выражение сочувствия) не всегда переходят в деловое общение, иногда ими разговор и заканчивается.

В повседневной деловой обстановке (деловая, рабочая ситуация) также используются формулы речевого этикета. Например, при подведении итогов учебного года, при определении результатов участия в выставках, при организации различных мероприятий, встреч возникает необходимость кого-то поблагодарить или, наоборот, вынести порицание, сделать замечание. На любой работе, в любой организации у кого-то может появиться необходимость дать совет, высказать предложение, обратиться с просьбой, выразить согласие, разрешить, запретить, отказать кому-то.

Приведем речевые клише, которые используются в данных ситуациях.

Выражение благодарности:

-- Позвольте (разрешите) выразить (большую, огромную) благодарность Николаю Петровичу Быстрову за отлично (прекрасно) организованную выставку.

-- Фирма (дирекция, ректорат) выражает благодарность всем сотрудникам (преподавательскому составу) за…

-- Должен выразить учащимся 10а класса (свою) благодарность за…

-- Позвольте (разрешите) выразить большую (огромную) благодарност.

За оказание какой-либо услуги, за помощь, важное сообщение, подарок принято благодарить словами:

-- Я благодарен вам за то, что…

-- (Большое, огромное) спасибо вам (тебе) за…

-- (Я) очень (так) благодарен вам! Эмоциональность, экспрессивность выражения благодарности усиливается, если сказать:

-- Нет слов, чтобы выразить вам (мою) благодарность!

-- Я до такой степени благодарен вам, что мне трудно найти слова!

-- Вы не можете себе представить, как я благодарен вам!

-- Моя благодарность не имеет (не знает) границ!

Совет, предложение:

Нередко люди, особенно наделенные властью, считают необходимым высказывать свои предложения, советы в категорической форме:

-- Все (вы) обязаны (должны)…

-- Вам непременно следует поступить так…

-- Категорически (настойчиво) советую (предлагаю) сделать…

Советы, предложения, высказанные в такой форме, похожи на приказание или распоряжение и не всегда рождают желание следовать им, особенно если разговор происходит между коллегами одного ранга. Побуждение к действию советом, предложением может быть выражено в деликатной, вежливой или нейтральной форме:

-- Разрешите (позвольте) дать вам совет (посоветовать вам)…

-- Разрешите предложить вам…

-- (Я) хочу (мне хотелось бы, мне хочется) посоветовать (предложить) вам…

-- Я посоветовал бы (предложил бы) вам…

· Я советую (предлагаю) вам…

Обращение с просьбой должно быть деликатным, предельно вежливым, но без излишнего заискивания:

-- Сделайте одолжение, выполните (мою) просьбу...

-- Если вам не трудно (вас это не затруднит)...

-- Не сочтите за труд, пожалуйста, отнесите...

-- (Не) могу ли я попросить вас...

-- (Пожалуйста), (очень вас прошу) разрешите мне.... Просьба может быть выражена с некоторой категоричностью:

-- Настоятельно (убедительно, очень) прошу вас (тебя)...

Согласие, разрешение формулируется следующим образом:

-- (Сейчас, незамедлительно) будет сделано (выполнено).

-- Пожалуйста (разрешаю, не возражаю).

-- Согласен отпустить вас.

-- Согласен, поступайте (делайте) так, как вы считаете нужным.

При отказе используются выражения:

-- (Я) не могу (не в силах, не в состоянии) помочь (разрешить, оказать содействие)…

-- (Я) не могу (не в силах, не в состоянии) выполнить вашу просьбу.

-- В настоящее время это (сделать) невозможно.

-- Поймите, сейчас не время просить (обращаться с такой просьбой),

-- Простите, ко мы (я) не можем (могу) выполнить вашу просьбу.

-- Я вынужден запретить (отказать, не разрешить).

Немаловажным компонентом речевого этикета является комплимент. Тактично и вовремя сказанный, он поднимает настроение у адресата, настраивает его на положительное отношение к оппоненту. Комплимент говорится в начале разговора, при встрече, знакомстве или во время беседы, при расставании. Комплимент всегда приятен. Опасен только неискренний комплимент, комплимент ради комплимента, чрезмерно восторженный комплимент.

Комплимент относится к внешнему виду, свидетельствует об отличных профессиональных способностях адресата, его высокой нравственности, дает общую положительную оценку:

-- Вы хорошо (отлично, прекрасно, превосходно, великолепно, молодо) выглядите.

-- Вы (так, очень) обаятельны (умны, сообразительны, находчивы, рассудительны, практичны).

-- Вы хороший (отличный, прекрасный, превосходный) партнер (компаньон).

-- Вы умеете хорошо (прекрасно) руководить (управлять) людьми, организовывать их.

Этикет делового общения - это система нравственных норм и принципов, правил и стандартов, ритуалов и традиций, обычаев и представлений, регулирующих деятельность и поведение людей, их речевую культуру в сфере деловых отношений.

Спецификой делового общения является его регламентированность, т.е. подчиненность установленным правилам. Правила в свою очередь определяются типом делового общения, конкретными целями и задачами, национально-культурными традициями и общественными нормами поведения.

С точки зрения формы речи деловое общение делится на устное и письменное.

Устная деловая речь представлена деловыми беседами и переговорами, встречами, консультациями и т.д. Письменная деловая речь - документами, фиксирующими социально-правовые отношения (контракты, договоры, соглашения, деловые письма).

Особый тип протокольного устно-письменного общения представляют собой совещания и собрания, состоящие из монологической деловой речи и существующие сразу в двух формах - устной и письменной.

34.«Цветы красноречия»: приемы привлечения внимания

“Цветы красноречия” - специальные фигуры и тропы, служащие для украшения и эстетического наслаждения речью.

Риторические тропы

Риторика насчитывает десятки риторических тропов и фигур.

В своем учебнике «Риторика» Е. В. Клюев дает понятие о 37 (тридцати семи) тропах и 44 (сорока четырех) риторических фигурах. Мы рассмотрим главные из них: метафору, метонимию, синекдоху, аллегорию, антомасию, парафразис, оксюморон и др.

Итак, «троп» в переводе с греческого «tropos» обозначает поворот, т.е. употребление слова или выражения в переносном смысле. При этом в сознании говорящего и адресата речи одновременно присутствуют два смысла, два значения -- прямое и переносное.

Понятия «метафора», «метонимия», «синекдоха» знакомы вам из курсов русского языка и литературы. Чем же они отличаются, от риторических тропов с тем же названием? В языке с помощью метафор возникают «словарные» значения многозначного слова. Метафора, становясь языковой, теряет образность, выразительность, её называют «стертой метафорой». Когда мы говорим «спинка стула», то в нашем сознании отсутствует основное значение слова «спинка» -- спина -- часть тела. То же самое в выражениях «ручка чайника», «гусеница трактора» и т.д. Они стали «словарными», утратили свою выразительность и меньше всего интересуют риторику.

Риторические тропы -- это важнейшее средство создания выразительности речи. Они делают речь привлекательной, доставляют удовольствие слушателю, т.к. содержат элемент загадки. Использование метафор делает речь ёмкой, краткой (пример: жизнь -- игра). Кроме того, метафора отражает ход познавательной деятельности человека, т.к. ищет сходное между предметами, группирует их по близости, смежности.

«Метафора и метонимия принадлежат к области аналогического мышления. В этом качестве они органически связаны с творческим сознанием как таковым». (Ю. М. Лотман. Риторика. Избранные статьи в 3-х томах, С.175). Метафора в переводе с греческого -- «перенос» (от meta -- пере, phoro -- несу).

В метафоре происходит перенос названия с одного предмета на другой по сходству этих предметов или контрасту. Например: говор волн.

Со времен античности существуют несколько видов метафоры, их называет Е. В. Клюев в своем пособии.

Резкая метафора, которая сводит далеко отстоящие друг от друга понятия. Пример: начинка высказывания.

Стёртая метафора -- общепринятая, фигуральный характер которой уже не ощущается. (О ней мы говорили выше). Пример: ножка стула.

Метафора-формула, которая близка к стёртой метафоре, но отличается от нее еще большей стереотипностью. Пример: червь сомнения.

Развернутая метафора, которая последовательно осуществляется на протяжении большого фрагмента сообщения или всего сообщения в целом. Пример: «книжный голод». Это понятие подробно расшифровывается: Книжный голод не проходит: продукты с книжного рынка все чаще оказываются несвежими -- их приходиться выбрасывать, даже не попробовав.

Реализованная метафора, т.е. когда переносное значение используется как прямое, в результате возникает комический эффект. Пример: Я вышел из себя и вошел в автобус.

Итак, в основе метафоры лежит сравнение. Овладев механизмом сравнения, можно самому научиться строить метафору.

При этом нужно соблюдать следующие правила:

1. Сравниваемые предметы (члены сравнения) должны быть разнородны, далеки друг от друга. Нельзя сказать: дуб как вяз, но можно: дуб как великан.

2. Термин сравнения должен выявлять не любой, а важный признак сравниваемых объектов. Причем этот признак опущен, скрыт (ещё одно определение метафоры -- это «скрытое» сравнение)

В примере «дуб -- великан» опущен термин сравнения «могучий». (Дуб могуч как великан).

Обратимся к другим тропам.

Метонимия -- замена одного слова другим на основании близости выражаемых ими понятий. Пример: любить Пушкина, т.е. любить стихи Пушкина; или он здесь первая рука -- он здесь главная персона. Слово «рука» исходно обозначает порядок карточных ходов. Первая рука -- первый ход в картах, начало игры. Первая рука -- лицо, начинающее дело, отсюда -- главное лицо. Перенос происходит по роли в общем деле.

Синекдоха (разновидность метонимии) -- употребление названия большего в значении меньшего, целого в значении части и наоборот. Например: все флаги в гости будут к нам или мастер золотые руки.

Поскольку руки -- та часть тела, которая выполняет работу, то слово «руки» переносится на человека как на целого деятеля. Слово «золотой» метафорически значит «лучший».

Аллегория -- иносказания, выражение отвеченного понятия при помощи конкретного образа. Например, в баснях лиса -- «хитрость».

Аллегория последовательно переводит мысль в «картину». Впоследствии «картина» должна быть снова разгадана как мысль. Пример: митрофаны высших учебных заведений; голгофа российской власти.

Антомасия -- замена имён собственных на нарицательные (или наоборот). Пример: Время от времени он просто Цицерон.

Перефразис -- троп, посредствам которого одно понятие представляется через несколько понятий, т.е. описывается, а не называется. Пример: Бесплатные сосиски для всех, афишки, рекламки и значки -- по желанию, короткая речь про «наши беды»; рукопожатия, объятия, поцелуи с выхваченными из толпы желающими... Глядишь, и мандат в кармане! Т.е. не называется прямо, что описывается избирательная кампания, а лишь косвенно обозначается -- глядишь, и мандат в кармане!

Эпитет -- образное определение.

Пример: воздушный почерк, изящная теория, безголовый директор и др.

Гипербола -- образное преувеличение. Пример: ждать целую вечность, или а денег у него -- пять раз Россию купит и ещё на мороженое останется.

Оксюморон -- подчёркнутое соединение противоположностей, несоединимых слов. Греческое слово «oxymoron» состоит из двух значений:

«oxys» -- острый (остроумный) и «moros» -- глупый, нелепый. Пример: живой труп, передовые отстающие, всем известные новости.

Антифразис -- слово берётся в значении, контрастном по отношению к обычно присущему ему. Обычное же значение «утаивается».

Пример: О безобразном человеке говорят: «Красив как Аполлон», о лгуне -- «кристально честный человек» и т.д.

Антифразис -- простейший вид иронии.

Ирония нередко осуществляется посредством парадокса.

Парадокс -- утверждение, изречение, противоречащее на первый взгляд здравому смыслу, но таящее в себе более глубокое значение, чем то общепринятое, банальное высказывание, которое служит в парадоксе предметом иронии.

Пример: «Лучшее правительство то, которое меньше всего правит» (Джефферсон). Тише едешь -- дальше будешь (Пословица).

Аллюзия -- (лат. «allusio» -- намёк) -- средство непрямого информирования. Адресату самому предлагается догадаться, какой из известных ему фактов имеет в виду говорящий. Пример: Нестабильные политические обстоятельства, как известно, иногда вынуждают вспомнить о фригийском колпаке.

Намёк поймёт тот, кто знает, что фригийский колпак, который носили древние фригийцы, в своё время стал образцом для головных уборов деятелей Французской революции. Потому «вспомнить о фригийском колпаке» означает взятие за оружие, готовить новую революцию.

Не менее важным средством украшения речи являются риторические фигуры.

Фигуры речи -- это особые формы синтаксических конструкций, с помощью которых усиливается выразительность (экспрессивность) речи, увеличивается сила её воздействия на адресата.

Как уже было сказано, риторических фигур несколько десятков. Мы остановимся на тех, которые эффективны и просты в употреблении и часто встречаются как в публичных выступлениях, так и в обыденной речи.

Антитеза -- оборот, в котором для усиления выразительности речи резко противопоставляются противоположные понятия.

Пример: Жизнь коротка -- искусство вечно; претензии велики, да возможностей мало.

Градация -- такое расположение слов, при котором каждое последующее превосходит предыдущее по интенсивности.

Пример: Время летит: минута, век, эра.

Анафора -- повторение слова (нескольких слов) в начале нескольких фраз, следующих одна за другой.

Пример: Суров закон. Суров, но справедлив. Из двух спорящих один всегда не прав. Из двух спорящих не прав тот, кто умнее.

Эпифора -- повтор заключительных элементов последовательных фраз.

Пример: Кто должен взяться за это, если не мэр? И кто в любом случае потом получит по шапке, если не мэр?

Анадиплозис -- последующая фраза начинает с повтора элемента, завершающего фразу предыдущую.

Пример: Он не прав. Не прав любой, кто сердится.

Параллелизм -- однотипность синтаксических конструкции в смежных или отстоящих недалеко друг от друга частях сообщения.

Пример: Но что же сказать о любви чистой и ясной, о любви идейной, о любви к Родине? Она бескорыстна, но это потому, что и всякая любовь бескорыстна (или она не есть любовь). Она готова на жертвы, но это потому, что нет любви без жертвы и подвига, нет любви без самоотверженности и самоотречения… (А. Лосев)

Период -- это такое построение фразы, при котором и говорящий и слушающий уже в начале этой фразы предчувствуют, ожидают, каково будет её развитие и завершение.

Сегодня периодически структура -- единственная синтаксическая конструкция, которая позволяет строить длинные предложения, хорошо воспринимаемые слушателями, аудиторий.

Существует несколько типов периодов, которые во многом аналогичны классификации сложноподчинённых и сложносочинённых предложений.

1. Временной период.

Модель: в одной из частей периода имеем: когда…, когда…, когда...

в другой части -- тогда.

Пример: Когда нам говорят о великом преступлении…; когда нам кажется, что оно было направлено против целой семьи; когда жертва его -- слабая девушка…; каждый из нас, возмущённый, становится на сторону обиженных (П. Сергеич).

2. Условный период.

Модель: если…, если…, если…, то…

3. Определительный период.

Модель: кто…, кто…, кто…, тот… и другие.

Перечисленные фигуры создают ритм речи, который в свою очередь вызывает эмоции у слушателей. (Вспомните стихи: они гораздо больше влияют на человека, потому что в них есть ритм, т.е. музыка).

Особенно важны те риторические фигуры, которые помогают установить контакт между говорящим и слушателем, диалогизируют речь.

Рассмотрим их.

Риторический вопрос -- утверждение или отрицание, облеченное в форму вопроса: оно содержит ответ в самом себе и преследует цель активизировать внимание и интерес слушателей. Пример: Есть ли где народ, есть ли город такой, как наш? Умело поставленный риторический вопрос формирует мнение и чувство аудитории, выделяет важные мысли в речи.

Риторическое восклицание -- особо эмоциональное утверждение или отрицание с целью привлечь внимание аудитории, побудить ее разделить мнение оратора. Пример: О времена! О нравы!

Сермоцинацио -- это «прямая речь» в ткани устной монологической речи (выступления), но не любая, а выдуманная, додуманная или в обработанной форме восстановленная оратором.

Пример из «Обращения к юношеству» Льва Толстого: Что же любить?... Любить не для того, кого любишь, не для себя, а для любви». Стоит понять это, и сразу уничтожится все зло человеческой жизни и становиться ясным и радостным смысл ее. «Да, это хорошо бы было. Чего же лучше, -- скажут люди. -- Хорошо бы было любить и жить для любви, если бы все так жили. А то я буду жить для любви, отдавать все другому, а другие будут жить для себя; для своего тела, что же будет со мной?».

Вот что писал П. Сергеич о сермоцинацио: «Этот прием незаменим как выражение нравственной оценки поступков… человека».

Итак, риторические тропы и фигуры и по сей день являются важным средством выражения мысли автора, тем рычагом, с помощью которого можно овладеть вниманием аудитории и установить с нею контакт.

Место и роль изобразительных средств в создании речи

Оратору, выступающему с воздействующей речью, совершенно недостаточно, чтобы его только понимали. Надо, чтобы его слушали с увлечением, чтобы сказанное запечатлелось в памяти людей, чтобы оно подчинило их себе. Как добиться того, чтобы слушателей захватила выдвигаемая вами идея? Важную роль здесь играет степень выразительности речи оратора. Образно выраженная мысль воспринимается осязаемо, зримо, вследствие этого мысли, содержащиеся в речи, делаются для слушателей более убедительными, легче ими усваиваются и тверже запоминаются. Образ воздействует не только на разум, но и на сердце слушателей. Другими словами, благодаря образу "мысль входит в сознание вратами чувств." (Гельвеций) "Впечатление, сохраняющееся в представлении слушателей после настоящей ораторской речи, есть ряд образов. Люди не столько слушают большую речь, сколько видят и чувствуют ее. Вследствие этого слова, не вызывающие образов, утомляют их. Ребенок, перелистывающий книгу без картинок, -- это совершенно то же, что слушатель перед человеком, способным только к словоизвержению." (Р. Гаррис) [Цит. по: 96,49]

Разумеется, выразительность речи не сводится только к образности. Иной выступающий за всю речь не употребит ни одного образа, а его слушают, затаив дыхание. Однако это возможно только у очень опытных и талантливых ораторов. С другой стороны, даже начинающий оратор может добиться хороших успехов, если будет применять в своей речи тропы и фигуры.

Практически в каждом пособии по риторике (а иногда и по стилистике) можно найти более или менее длинный перечень тропов и фигур с указанием на их выразительные возможности и с примерами из художественной литературы, которые совершенно не дают представления об особенностях использования этих приемов в ораторской практике. Традиция сводить этап Выражения к рассмотрению только тропов и фигур восходит к римской риторике и стала особенно активной в 19 веке, когда не только Выражение, но подчас и всю риторику сводили к искусству украшения речи. Тенденция эта видна и в наше время. См., например: "Содержанием риторического раздела "Выражение", -- пишет Т.М. Зыбина, -- как уже говорилось, являются тропы и фигуры, которые в современной научной и учебной литературе называют образными средствами (изобразительно-выразительными средствами, средствами художественной выразительности, стилистическими приемами, стилистическими фигурами и др.)."[63, 71]

Вместе с тем время разделило некогда единый ряд риторических фигур и указало их место в риторике, причем далеко не каждая нашла его именно в Выражении. Как мы уже говорили, многие традиционные тропы и фигуры имеют гораздо более важное риторическое значение, чем простое украшение речи. Указания на это имеются во многих старых и новых риториках, в особенности написанных не теоретиками, а практиками, теми, кто сам активно выступал с публичными речами, умел воздействовать на аудиторию. Самой характерной в этом отношении является, пожалуй, книга П.С. Пороховщикова "Искусство речи на суде", уже цитированная нами, в которой автор пишет: "Риторические украшения, как и прочие элементы судебной речи, имеют право на существование только как средства успеха, а не как источник эстетического наслаждения. Цветы красноречия -- это курсив в печати, красные чернила в рукописи."[96, 46] Традиционные метафора, градация, концессия и т. п. рассматриваются автором не столько как приемы украшения слога, сколько как средства аргументации или построения воздействующей речи.

Поэтому прежде чем сказать что-нибудь о тропах и фигурах речи как средствах выразительности, напомним о том, что метафора и сравнение могут быть важными риторическими аргументами, помогающими сделать понятной и приемлемой позицию оратора, градация и антитеза могут служить основой для построения всей речи, выполнять роль композиционного текстообразующего элемента. Другие приемы тоже уже были описаны в тех разделах, где они наиболее важны и могут помочь правильно изобрести и расположить содержание (напомним, что это, например, такие фигуры, как умолчание, предупреждение, гипербола, мейозис, концессия и т. п.). Об этом важно помнить, разбирая достоинства тропов и фигур речи как элементов выражения. Метафора может быть средством выразительности, средством украшения речи (Ср.: "Сердечность иногда очень хорошо прокрадывалась в чугунное литье колокола Маяковского" -- А.В. Луначарский), а может быть доводом воздействующей речи. (Ср.: "На юге опять назревает конфликт, и бороться с ним нужно сейчас, пока он еще в зародыше. Наша реакция на события постоянно запаздывает. Сколько можно реагировать только на пожары, таская ведра и заливая пламя. Не лучше ли наступить ногой на горящую спичку?" -- ТВ, "Эхо недели", 12.03.1994 г.)

Нелишне также заметить, что у современного человека украшения в ораторской речи не вызывают, как правило, ни умиления, ни восхищения. Гораздо больше ценится простота слога при глубине и выразительности мысли. Поэтому оратор должен в основном заботиться о воздействующей силе доводов и правильности их расположения, а не о цветах красноречия. Впрочем, это пожелание было актуально для убеждающей речи во все времена, ср., например, как писал о Демосфене Г.Д. Давыдов: "Не ищите у него украшений: там имеются только доводы. Аргументы и доказательства скрещиваются, подталкивают друг друга, стремительно бегут перед вашими глазами, выбрасывая на ходу восхитительные блестки антитез." [Цит. по: 70, 15] Во все времена хорошие ораторы использовали тропы и фигуры не как самостоятельную ценность, а как средство воздействия. "Риторическая фигура не существует вне текста, тем более вопреки ему. Ритор не имеет права на самозамкнутую структуру эмоций: он воздействует не «взвизгиваниями», а фактами и аргументацией, обращенными к конкретной аудитории, в конкретный момент, для реализации конкретной цели. Излишняя эмоциональность вредна не менее, чем ее полное отсутствие: лектор делает попытку воздействия на аудиторию своими эмоциями, и видны только они, а не материал лекции; остается впечатление, что лектор прикрывает своей аффектированностью незнание материала."[74, 168]

Теперь, после такого напоминания, можно переходить к рассмотрению выразительных возможностей тропов и фигур речи.

Теория риторики об изобразительных средствах

Начало особого интереса к украшению речи было положено, как уже говорилось, в Древнем Риме во времена Цицерона. Именно римляне стали уделять внимание не только содержанию, но и форме речи. Поэтому Цицерон в трактате "Об ораторе."[106, 89-90] приводит чрезвычайно обширный список фигур речи, причем они еще никак не классифицируются, а приводятся вполне однородным, хотя и весьма обширным списком (около 70). Среди них такие, который считаются тропами и фигурами до сих пор (ирония, предвосхищение, олицетворение, повторение), и такие, которые современной наукой к этой категории не относятся (извинение, самооправдание, поддразнивание, пожелание, проклятие).

В дальнейшем однако средства выразительности не только упорядочили и подвергли тщательной классификации, но и сильно сократили. Практически в любой риторике можно найти указание на неравнозначность для ораторской практики разных тропов и фигур.

Так, Н.Н. Ивакина [34] считает наиболее важными для судебной речи риторический вопрос, метафору, сравнение, парономазию, инверсию, повторы, антонимию, градацию, парцелляцию, анафору; И.А. Стернин [100] обращает внимание на риторический вопрос, повтор, анафору, градацию, антитезу, перечислительный ряд, аналогию, гиперболу, инверсию; Н.Н. Кохтев [46] называет тропы (метафора, эпитет, сравнение, олицетворение) средствами создания наглядности речи и перечисляет в одном месте, но фигуры распределены по назначению в других разделах: синтаксические средства контакта (обращение, риторический вопрос, вопросительное единство), способы связи речи (повтор и анафора) и т. д. Другие авторы предлагают иные подходы к определению роли тропов и фигур в ораторской практике.

В целом можно сказать, что в современной риторике роль и состав тропов и фигур точно не определены, несмотря на то, что в античности именно риторика положила начало их описанию и классификации. Однако и мы не станем предлагать какую-либо классификацию тропов и фигур, поскольку подробное их описание, возможно, и имеет теоретический смысл в риторике, однако для практических нужд знакомство с ними и тем более тщательное их изучение совершенно излишне. Это объясняется, во-первых, тем, что большинство фигур не обладает такой степенью выразительности, чтобы придать речи какую-то окраску, а во-вторых, если в художественном тексте их употребление "не свидетельствует о его художественности" [13], то тем более не свидетельствует о выразительности их употребление в риторическом тексте. Главное: тропы и фигуры для риторики -- не средства украшения речи, не цветы красноречия, а средство воздействия на аудиторию.

Метафора-троп и метафора-аргумент

Из тропов в современной ораторской практике регулярно встречаются и осознаются слушателями (что очень важно!) как средства выразительности только сравнения и метафоры. Остальные тропы (олицетворение, перифраза, аллегория, оксюморон и т. д.) хотя и встречаются иногда в речах наиболее подготовленных ораторов, но обладают меньшей воздействующей силой, а иногда и просто не воспринимаются нашей неискушенной публикой. Именно поэтому рассмотрим в этом параграфе только самые значимые тропы.

Сущность и специфика построения сравнения и метафоры уже была описана в Изобретении, (§ 44) поэтому здесь нет необходимости повторять это еще раз. Отметим однако, что для оратора полезно уметь различать метафору (сравнение)-аргумент и метафору (сравнение)-троп для более осознанного подхода к ораторской практике. Механизм создания метафоры-аргумента и метафоры-тропа один и тот же, но оратор должен знать, что он в данном случае делает: отбирает для обоснования тезиса один из действенных эмоциональных аргументов или использует выразительное средство украшения, т. е. работает на этапе Изобретения или Выражения.

Метафора-аргумент уместна в любой ситуации (торжественной, официальной, академической), в любой аудитории, в любой речи (не только агитационной, где это -- один из главных типов аргументов, но и в поздравлении, академической лекции и т. д.), т. к. собственно не являясь украшением, представляет тезис в наглядной форме, что делает его более запоминающимся; позволяет выстроить доказательство, пояснить одно с помощью другого. Ср., например, сравнение-аргумент из научного текста, где употребление сравнения помогает сделать сложную мысль более понятной аудитории: "Правда, этот факт можно объяснить и по-другому: появление средств массовой коммуникации разрушило традиционную схему общения, заменив ее суррогатом -- текстом массовой коммуникации, который соотносится с живой речью примерно так же, как свежемолотый кофе с растворимым." (В.Н. Маров) Это особенно важно для агитационной речи: позволяет подкрепить воздействие на разум эмоциональным воздействием, что делает речь более убедительной. Вот пример такого использования: "Да и сам учитель, который старается быть более полезным, чем блистать умом, не должен вдруг обременять слабые умы, но обязан соразмерять свои силы с умственными силами учащихся. Как небольшие и с узким горлом сосуды не могут принять много воды зараз, а наполняются постепенно, капля за каплей, так следует судить и о детских умах: что превосходит их понятия, то не пойдет в их ум, еще мало способный к усвоению знаний."(М.Ф. Квинтилиан) В данном случае сравнение не воспринимается как украшательство, оно делает мысль понятнее, зримее, следовательно, затрагивает эмоции и тем самым помогает реализовать замысел. Перед нами как раз тот случай, когда сравнение является доводом воздействующей речи, выполняет роль топоса при утверждении (относительно детских умов), которое, по мнению оратора, аудитория не могла не принять сразу и безоговорочно.

Использование метафор-аргументов, во-вторых, необходимо для общения с неподготовленной аудиторией: они помогают зримо представить то, что отсутствует в опыте слушателей. Ср., например, как Г. Явлинский в передаче "Час пик" объясняет, почему «Яблоко» выступает против заключения договора об объединении между Россией и Белоруссией: "Экономический союз -- это как минимум 25-30 конкретных соглашений. Нужно идти по выработке одного, второго, третьего и т. д. На это понадобится очень много времени. Европа делала свой экономический союз с сорок седьмого года! Почти 50 лет! Пока это все постепенно, шаг за шагом, со срывами и трудностями ни заработало. Теперь нам предстоит похожая работа. Поэтому мы отвергаем не идею объединения с Белоруссией, а то шаманство, которое нам предлагают. Вот скажите, Вы любите пельмени? Да? Однако если Вам скажут, что это пельмени, но с тухлым мясом, вы все равно есть не станете. Так и здесь: это объединение, но что внутри? Мы хотим интеграции не только с Белоруссией, но и с другими республиками. Но мы принципиально настаиваем, чтобы были прекращены всякие авантюры. Это должно быть серьезным, важным делом."

Далее. Лекции о Петре I читались С. Соловьевым в Благородном собрании для очень подготовленной аудитории. Но чем сложнее предмет, тем большей должна быть степень наглядности. Поэтому, желая пояснить публике значение заслуг Петра Первого, оратор вводит метафору народа-младенца; а необходимость нового исторического подхода к изучению деятельности Петра аргументирует так: "Если великие люди суть светила, поставленные в известном расстоянии друг от друга, чтоб освещать народу исторический путь, им пройденный, уяснять связь, непрерывную, тесно сомкнутую цепь явлений, а не разрывать эту связь, не спутывать кольца цепи, не вносить смуту в сознание народа о самом себе, -- то из этого ясно, как трудна становится биографическая задача изображения одного исторического лица".

В любой аудитории метафора-аргумент, оставаясь все-таки образом, позволяет, кроме пояснения мысли, поддерживать контакт со слушателями, удерживать их внимание, осуществлять конструктивный принцип (В.Н. Маров) -- чередовать «холодные» тона (мысль) и «горячие» (образ). Что изменится, если изъять метафору-аргумент из текста речи? Останутся голые логические рассуждения, что приведет к утрате речью воздействующей силы (как в первом примере); сделает речь непонятной (как во втором); затруднит восприятие значительной по объему речи (как в третьем).

Метафора-троп -- особая форма выражения мысли. В этом случае, ничего не поясняя и не подтверждая, она является ее более нарядной одеждой. В речи А.А. Блока о Пушкине видим метафоры-украшения: "Похищенные у стихии и приведенные в гармонию звуки, внесенные в мир, сами начинают творить свое дело"; "Над смертным одром Пушкина раздавался младенческий лепет Белинского"; "Пушкина тоже убила вовсе не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха". Можно ли было те же самые мысли высказать иначе -- в более скромной, обычной форме, используя нейтральную лексику? Можно, например, сказать: "Пушкину было невыносимо жить в условиях подозрительности, открытой неприязни светской черни, чиновников, правительства, бесцеремонного вмешательства в его дела и личную жизнь." Мысль в этом случае не изменится, просто получится не так красиво и больше подойдет для академической лекции, чем для торжественной речи. Из этого следует, что без метафор-украшений обойтись можно, а иногда и нужно: в ситуациях официального или делового общения и в соответствующих им жанрах (доклад на научной конференции, приказ, речь-инструктаж и т. п.), в общении со слушателями, не способными воспринимать образную речь или не признающими "цветов красноречия". "Оратор пользуется метафорой для того, чтобы предотвратить возражения аудитории, в то время как поэт прибегает к ней потому, что она ему приятна; но и в том и в другом случае метафора эффективна лишь в той мере, в какой она развлекает читателя, лишь в той мере, в какой она способна пробудить его воображение.»