Конституция России 1918 г.

Таким образом, говоря о принципиальном разры-ве со старым правом, следует напомнить и о проблеме преемственности советского права с предшествующи-ми правовыми системами, использовании, накоплен-ного человечеством опыта и правовой культуры. Но этот вопрос целесообразнее рассмотреть в заключение, опираясь на уже изложенный фактический материал.

Основным источником возникавшего советского права являлись законодательные акты, именовавшие-ся тогда «декретами» (по аналогии с декретами рево-люционного конвента во времена Великой Французс-кой революции).

Это объяснялось, во-первых, тем, что только путем издания декретов и возможно было проведение в жизнь программы революционного преобразования общественных отношений и формирования основ прин-ципиально нового социалистического строя. Во-вторых, имела место и историческая преемственность. Ведь и дореволюционное российское право относилось к романо-германской («континентальной») правовой семье, где законодательный акт являлся основным источни-ком права.

Важнейшую роль играли законодательные акты Всероссийских съездов Советов, имевшие конституци-онное значение, такие как декреты «О мире» и «О зем-ле», «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемо-го народа», «О федеральных учреждениях Российской Республики». Особенно велика была роль Конституции РСФСР 1918г., закрепившая конституционные принци-пы построения советского государства, структуру госу-дарственного аппарата и порядок его функционирова-ния, правовой статус советских граждан, их права и обязанности. Первая советская Конституция -- Консти-туция РСФСР 1918 г. явилась правовой базой всей формировавшейся системы советского права.

Первые годы после октября 1917 г. декреты, имев-шие общегосударственное значение, кроме Всероссийс-ких съездов Советов издавали также ВЦИК, Совнарком и даже народные комиссариаты. Так, к примеру, декрет «О рабочей милиции» от 27 октября (10 ноября) 1917 г. издал НКВД, а «Руководящие начала по уголовному пра-ву» от 12 декабря 1919 г. изданы наркоматом юстиции.

Всероссийское законодательство дополнялось за-конодательством местных советов. Советы всех уров-ней составляли единую пирамиду Советов и являлись полновластными органами пролетарской диктатуры на местах, соответственно и их акты имели силу законов на подведомственной территории. Поскольку Всерос-сийское законодательство не поспевало за ходом жиз-ни и носило фрагментарный характер, то местное за-конотворчество восполняло пробелы в праве и решало возникавшие на практике неурегулированные всерос-сийским законодательством вопросы.

Создавая новую советскую систему права, принци-пиально отличавшуюся от старого буржуазного права, советская власть не могла сохранить в целом всю сис-тему дореволюционного права. Отсюда и необходимость ее слома. Но это вовсе не означает, что отдельные нор-мы дореволюционного права, особенно те, которые от-ражали общесоциальные задачи, без решения которых не может существовать никакое человеческое сообщество (не убий, не укради и т. д.), а также нормы технического характера не могут быть использованы и новой властью. Этим и объясняется, что в декрете «О суде» № 1 говори-лось о возможности для судов временно, впредь до из-дания соответствующих советских законов, руководство-ваться законами свергнутых правительств, но лишь постольку, поскольку они не противоречили декретам Советской власти, революционной совести и револю-ционному правосознанию, а также программам минимум партий большевиков и левых эсеров (поскольку на момент издания декрета «О суде» №1 советское прави-тельство было двухпартийным). К лету 1918 г. ссылка на законы «свергнутых правительств» были запрещены. Но «революционным правосознанием» как суды, так и орга-ны государственного аппарата руководствовались в слу-чае отсутствия соответствующих законодательных норм на всем протяжении гражданской войны, вплоть до коди-фикации советского права в первой половине 1920-х гг., когда в основном завершилось формирование системы советского законодательства. Основным ориентиром, определившим параметры революционного правосозна-ния, являлись Конституция РСФСР и декреты Советс-кой власти.

Характерной особенностью законотворческого процесса являлось участие в нем широких масс трудя-щихся и их общественных организаций. Так в подго-товке Положения о рабочем контроле, Положения о ВСНХ и других аналогичных актов активно участвова-ли профсоюзы и иные общественные организации и даже представители предпринимателей. В основу дек-ретов «Об уравнении в правах всех военнослужащих» от 16 декабря 1917 г. и «О выборном начале в армии» были положены проекты, выработанные Общеармей-ским комитетом при Ставке. Затем эти проекты были обсуждены и одобрены Общеармейским съездом. Дек-рет «О национализации торгового флота» согласовы-вался с ЦК Всероссийского союза речников и моряков торгового флота.

Аналогичная практика привлечения профсоюзов и иных общественных организаций трудящихся к подго-товке и обсуждению проектов нормативных актов по-лучила распространение и на уровне местных советов. Насколько велик был размах местного правотворчества свидетельствует тот факт, что даже на уровне отдель-ных сел и деревень на сельских сходах разрабатыва-лись различные местные законопроекты, а нередко они и рассматривались в качестве источников права на местном уровне. Об этом красноречиво говорят доку-менты, собранные в сборниках «Материалы НКЮ», публиковавшиеся в первые годы после революции. Вот примеры: в селе Чиняты Змеиногорского уезда граж-дане на сельском сходе разработали и утвердили Уло-жение о наказаниях за грабеж, кражи, порчу имуще-ства и даже за нарушение общественной тишины и спокойствия. В наказе граждан ряда сельских сходов Камышевскому народному суду говорилось о более чем 50 видах уголовных преступлений с мерами наказаний в виде денежных штрафов и лишения свободы. Эти факты показывают демократизм советского правотвор-ческого процесса, участие в нем самых широких масс народа, что способствовало тому, что в законодатель-стве советской власти получали свое отражение инте-ресы и нужды трудящихся.

Однако столь широкий размах местного правотвор-чества имел и другую сторону. Многие местные органы Советской власти не всегда правильно понимая лозунг полновластия Советов, проявляли элементы местничества и сепаратизма и издавали акты, которые подчас не только далеко выходили за рамки их компе-тенции, установленной Конституцией РСФСР 1918 г., но и противоречили актам центральной власти. Это объяснялось как отсутствием опыта функционирования Советского государственного аппарата, который созда-вался впервые в мире, так и сепаратистскими настро-ениями многих работников на местах.

Правящей партии большевиков и органам цент-ральной Советской власти приходилось вести упорную борьбу против сепаратизма, за внедрение в работу местных органов Советской власти, и соответственно, в процесс законотворчества принципа демократичес-кого централизма. Существенную роль в этом сыграло Постановление Чрезвычайного VI Всероссийского съезда Советов «О точном соблюдении Законов», в котором предписывалось всем органам и должностным лицам, а также и гражданам точно и неуклонно соблю-дать постановления, положения и распоряжения, из-даваемые центральной советской властью. Меры, от-ступающие от законов центральных органов РСФСР или выходящие за их пределы, допускались лишь в том случае, если они были вызваны экстренными услови-ями гражданской войны с контрреволюцией. Но в этих случаях требовалось немедленное сообщение о подоб-ных мерах в Совет Народных Комиссаров, с копией для заинтересованных центральных ведомств, с объяс-нением причин таких действий и лиц, ответственных за принятие подобных мер.

В дальнейшем был упорядочен и процесс нор-мотворчества в Центральных органах советской вла-сти. Постановлением «О советском строительстве» VIII Всероссийского съезда Советов от 29 декабря 1920 г. устанавливалось, что законодательные акты, имеющие общегосударственное значение, имеют право издавать лишь Всероссийские съезды Советов, ВЦИК, его Пре-зидиум и СНК.

Более точно была разграничена законодательная компетенция ВЦИК и СНК. Декреты, касающиеся ус-тановления общих норм политической и экономической жизни, а также вносящие коренные изменения в существующую практику государственных органов, обязательно рассматриваются и утверждаются ВЦИК, причем законопроекты такого рода публикуются и рассылаются местным органам Советской власти для предварительного обсуждения и выявления их мнения не позднее, чем за две недели до обсуждения соответ-ствующего законопроекта и его утверждения ВЦИК. Такой порядок позволял законодателю учитывать мне-ния и интересы местных органов власти и населения. Совет Народных Комиссаров издавал декреты обще-государственного характера по вопросам не терпящим отлагательства, а также по военным и иностранным делам и делам, влекущим обязательства для РСФСР. Причем Президиуму ВЦИК представлялось право от-менять постановления СНК с представлением соответ-ствующего доклада на ближайшей сессии ВЦИК.

Устанавливался более эффективный порядок кон-троля за законотворческой деятельностью местных органов советской власти. Так, акты местных съездов Советов могли быть отменены лишь вышестоящими съездами, их исполкомами, ВЦИК и его Президиумом, а постановления местных исполкомов, также и СНК.

Таким образом, уточнялось понятие декрета как источника права, а также разграничивались законода-тельные акты как источники права общегосударствен-ного и местного уровня. Вместе с тем в связи с фраг-ментарностью советского законодательства и наличи-ем существенных пробелов в праве роль источника права играло революционное правосознание.

§ 2. Проблема равноправия граждан

Одной из важнейших своих задач Советская власть считала ликвидацию таких пережитков феодально-крепостнических порядков, как сословные и религиоз-ные привилегии и ограничения прав, национальное угнетение и бесправие женщин.

В России вплоть до Октябрьской революции 1917 г. все подданные империи делились на четыре сословия: дворянство, духовенство, городское сословие (мещане) и крестьянство. Дворянство, духовенство и верхний слой городского населения (купечество и так называ-емые «почетный граждане» -- буржуазия и буржуаз-ная интеллигенция) имели ряд сословных привилегий, в частности право свободного передвижения по стра-не и выбора места жительства, свободного выезда за границу и возвращения обратно, а дворянство -- так-же получения высших орденов империи. Они имели также свои сословные учреждения -- дворянские со-брания, игравшие существенную роль в местном уп-равлении, дворянские и купеческие клубы, банки, уч-реждения опеки и т. д. Крестьянство и низшие слои мещанства были ограничены в ряде своих прав (права передвижения и выбора места жительства, выезда за границу и т. д.). Для царской бюрократии были введе-ны военные и гражданские чины, разделенные на 14 классов, дававшие их обладателям немалые привиле-гии. Верхушка бюрократии, армейский генералитет сплошь состояли из дворянства. Тем более, что получе-ние чина полковника в армии, капитана 1-го ранга на флоте и действительного статского советника в граж-данской службе давало право для недворян на вступ-ление в дворянское сословие. Сословный характер государственного аппарата и офицерского корпуса подчеркивался и сугубо сословной наградной системой и обращением солдат к офицерам и людей из низших сословий к чиновникам: «ваше благородие» к младшим офицерам и чиновникам до VII класса, «ваше высоко-благородие» к старшим офицерам и чиновникам VI класса и «ваше превосходительство» к генералам и чиновникам от IV класса и выше.

К привилегиям и ограничениям прав по сословно-му признаку добавлялись привилегии по националь-ному и религиозному признакам. Россия -- государство многонациональное. В нем проживало более ста наций, народностей и этнических групп. Причем русские составляли лишь 43,3 % всего населения. Большинство народов, входивших в Российскую Империю, были в той или иной мере ограничены в политических и граж-данских правах. Государственным языком признавал-ся только русский язык. Родными языками было зап-рещено пользоваться в государственных учреждениях, суде, учебных заведениях. Привилегии и ограниче-ния прав по национальному признаку тесно перепле-тались с ограничениями прав по религиозному при-знаку.

Православная религия являлась государственной. Официальным главой православной церкви, согласно Основным законам Российской империи 1906 г., был царь. Именно он своими указами утверждал в должно-сти членов высшего органа церковного управления -- Святейшего правительствующего синода. И от его имени работу Синода контролировал назначенный императором обер-прокурор. Для других христианских религий (католической, протестантской и т. д.), а также иных религий (иудейской, мусульманской, буддийской и т. д.) существовали различные (причем для каждой свои) ограничения прав. Для иудейской, к примеру, «черта оседлости» (по реке Днепр, к востоку от кото-рой запрещалось селиться за исключением лиц неко-торых профессий), запрет на приобретение земли в соб-ственность, квоты для поступления в высшие учебные заведения, на государственную службу и т. д. Причем ограничениям прав по религиозному признаку прида-валось такое значение, что в паспортах и иных личных документах фиксировалась не национальная (этничес-кая) принадлежность подданных, а их вероисповеда-ние. При переходе иноверца в православие все пере-численные выше ограничения прав отпадали. Исклю-чением были «бродячие инородцы» (кочевники), где критерием для ограничения прав была не религиоз-ная или этническая принадлежность, а «бродячий» (кочевой) образ жизни. Фиксировалась в паспортах также сословная принадлежность (точнее сами пас-порта для лиц привилегированных сословий были иными).

Церковь осуществляла также ряд государственных функций, имевших непосредственное отношение к правам и обязанностям российских подданных. Так, приходские священники вели книги актов гражданс-кого состояния, то есть не только проводили религиоз-ные церемонии, но и регистрировали рождения, бра-ки, смерти. Именно в архивах приходских церквей хранились документы, имевшие важнейшее значение для гражданского, наследственного права. Брачно-семейные споры, в том числе разводы регламентирова-лись церковными правилами и рассматривались не государственными, а церковными судами (епархиаль-ными консисториями). Вся сфера просвещения конт-ролировалась церковью. Это означало, что во всех учебных заведениях, в том числе средних и высших, обязательно изучался «закон божий». А «законоучите-ли» -- священники входили в состав ученых советов. Церковь контролировала содержание учебных про-грамм и учебников. Для чиновников и военнослужащих обязательна была религиозная присяга. При поступ-лении на учебу, на государственную службу, бракосо-четании, получении паспорта, следующего чина, орде-на обязательным было предоставление справки об ис-поведи от приходского священника. В случае, если на исповеди священник узнает о совершенном или гото-вящемся государственном преступлении, он обязан был в нарушение тайны исповеди сообщить об этом в жан-дармское управление. Таким образом, справка об ис-поведи являлась своеобразным свидетельством о по-литической благонадежности.

Осуществление церковью указанных выше госу-дарственных функций ставило в зависимость от нее всех подданных империи, формально причисленных к православию независимо от степени их религиознос-ти (понятия «атеист» в законе не предусматривалось) и, в том числе, использование ими своих политических и гражданских прав.

Требовала решения и проблема бесправия жен-щин. По дореволюционному Российскому праву жен-щина вообще не рассматривалась как самостоятельная личность. Ее социальный статус определялся по отцу или мужу (дочь чиновника такого-то, или жена купца такого-то). Поэтому замужняя женщина вписывалась в паспорт мужа и должна была за ним следовать. Он определял место жительства семьи, распоряжался семейным имуществом, даже в случае раздельного имущественного режима в браке, жена без согласия мужа не могла отчуждать лично ей принадлежащего имущества или принять от кого-либо наследство. Муж определял судьбу детей и при разводе по закону они оставались с отцом. В случае раздельного проживания супругов (даже кратковременного) для жены требовал-ся от полиции отдельный вид на жительство, выдавав-шийся с письменного согласия мужа, которое могло быть им в любой момент аннулировано. В этом случае жена обязана была немедленно вернуться в дом мужа. А при отказе сделать это добровольно, могла быть пре-провождена в дом мужа полицией принудительно.

В сельской общине земельный пай полагался лишь на мужчин, а женщинам был не положен. Поступить на работу женщина могла лишь с согласия мужа, а ее зарплата была значительно ниже зарплаты мужчин на такой же труд.

Характерно, что в годы I мировой войны разреше-но было принимать женщин на работу в госаппарат, но только на канцелярскую работу и на должности не выше восьмого класса, но без права присвоения класс-ных чинов и награждения орденами и медалями за выслугу лет, положенных чиновникам -- мужчинам.

Еще более трудным и унизительным была положе-ние женщин восточных регионов империи. Шариат и адаты (обычное право) узаконивали многоженство, куплю и продажу невест (калым), выдачу замуж мало-летних и т. д. Обычай затворничества отгораживал от внешнего мира мусульманку.

Не следует думать, что российское законодатель-ство, определившее правовой статус женщин, было уникальным. Ограничения гражданских и семейных прав женщин были в той или иной степени присущи всем европейским странам, не говоря уж о странах Востока. Многие из подобных ограничений действуют в ряде стран и в настоящее время.

После Февральской революции 1917 г. буржуаз-ное Временное правительство предприняло ряд роб-ких и нерешительных попыток отменить привилегии и ограничения прав по сословным, национальным и религиозным признакам. Так, в «обращении к гражда-нам» от 7 марта 1917 г. и в постановлении «О свободе совести» от 14 июля 1917 г. провозглашалась отмена национальных и религиозных ограничений. Но эта мера практически осталась на бумаге, поскольку за церковью по-прежнему осталось исполнение государственных функций. В августе 1917 г. министерство юстиции подготовило проект постановления об отмене гражданских чинов и связанных с ними привилегий, но Временное правительство так и не решилось его утвердить. Практически было лишь отменено титулова-ние офицеров и чиновников («ваше благородие» и т. д.). Единственным реальным достижением можно считать разработанное Юридической комиссией положение «О выборах в Учредительное собрание», которое установи-ло всеобщее, равное, прямое избирательное право при тайном голосовании. По этому «Положению» избира-тельным правом наделялись и женщины. Правда, в данном случае члены Юридической комиссии последо-вали той практике, которая уже сложилась в России после Февраля явочным порядком на выборах в Советы рабочих и солдатских депутатов, где женщины-работ-ницы голосовали на равных основаниях с мужчинами. Участие в выборах женщин было закреплено в решени-ях Всероссийского совещания Советов в апреле 1917 г. С формально-юридической точки зрения именно в ука-занном «Положении» женщины впервые официально получили право голоса. Таким образом, Россия оказа-лась первой страной, наделившей женщин избиратель-ным правом. Во Франции и Германии женщины полу-чили избирательное право в 1919 г., в Великобритании в 1918 г., но лишь начиная с 30-летнего возраста и за-мужние. А все остальные совершеннолетние женщины лишь в 1928 г. В США женщины стали участвовать в выборах с 1920 г.

Однако, хотя женщины и получили избирательное право, все другие ограничения в области их граждан-ских и семейных прав сохранились.

Советская власть с первых дней своего существо-вания взяла решительный курс на ликвидацию приви-легий и ограничений прав граждан по признакам со-словной, национальной, религиозной принадлежности и по признакам пола. Уже декретом ВЦИК и СНК «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» от 10 но-ября 1917 г. аннулировались все юридические нормы, действовавшие ранее в России и закреплявшие право-вое неравенство людей; отменялись бывшие сословия, гражданские чины и связанные с ними привилегии, а также сословные (дворянские и купеческие) организа-ции и учреждения. Для всего населения устанавлива-лось одно общее наименование -- граждане Российс-кой республики.

В «Декларации прав народов России» от 2 ноября 1917 г. Советское правительство провозгласило отме-ну национальных и религиозных привилегий и огра-ничений и тем самым утвердило принцип равнопра-вия граждан независимо от их расовой, национальной и религиозной принадлежности. Но гарантией подлин-ного равноправия независимо от религиозной принад-лежности должно было стать лишение церкви государ-ственных функций, прежде всего, в такой важнейшей сфере, касавшейся непосредственно гражданских и семейных прав граждан как ведение книг актов граж-данского состояния. 18 декабря 1917 г. был опублико-ван декрет СНК «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния», в кото-ром говорилось: «Российская Республика впредь при-знает лишь гражданские браки». Далее декрет гласил: «церковный брак наряду с обязательным гражданским, является частным делом брачащихся». Лишение церк-ви всех государственных функций было завершено декретом СНК от 20 января (2 февраля) 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». В декрете устанавливалась свобода каждого граждани-на исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, т. е. быть атеистом. Декрет запрещал указы-вать в официальных актах, в том числе и в личных документах граждан (паспортах и т. д.) их религиозную принадлежность. Церковь лишалась всех государ-ственных функций. «Действия государственных и иных публично-правовых установлений, -- говорилось в дек-рете, -- не сопровождаются никакими религиозными обрядами и церемониями». Упразднялась также рели-гиозная присяга. Поскольку школа отделялась от цер-кви, то церковь лишалась и права контроля за содер-жанием учебных дисциплин, права церковной цензу-ры. Прекращалась также преподавания религиозных вероучений во всех учебных заведениях.

Все церковные и религиозные учреждения подчи-нялись положениям об обществах и союзах, лишались привилегий и государственного финансирования. По-скольку церковь представляла собой фактически от-расль государственного управления, то она финанси-ровалась государством и церковная иерархия получа-ла оклады содержания. Так, сельский приходский священник получал в среднем 170 руб. в месяц. Для сравнения напомним, что сельский учитель получал всего 25 -- 30 руб. в месяц. Полицейские надзиратели и другие низшие полицейские чины от 60 до 90 руб. Млад-шие офицеры (до командира роты) от 75 до 120 руб. Высшие церковные иерархи получали огромные окла-ды, превышающие оклады министров, губернаторов и командующих армиями. Так петербургский митропо-лит получал 21,5 тыс. руб. в месяц. Имущество церкви объявлялось всенародным достоянием (национализи-ровалось). Однако органы власти обязаны были пере-давать в бесплатное владение общинам верующих молитвенные здания и предметы культа, необходимые для богослужения. Церковные и религиозные учреж-дения не могли применять по отношению к верующим меры принуждения.

Отделение церкви от государства превратило ее из отрасли государственного управления, каковой она была при царизме и даже при Временном правитель-стве, когда ею управлял чиновник (обер-прокурор Святейшего Синода), в самоуправляющееся религиоз-ное объединение. Именно в условиях революции пос-ле двухсотлетнего синодального управления впервые собрался выборный орган церковного управления православной церкви -- поместный собор, который избрал главу православной церкви -- патриарха.

Одновременно с упразднением сословий и анну-лированием правового неравенства по национальному и религиозному признакам шел процесс ликвидации правового неравенства женщин. Уже декрет «О зем-ле» установил право пользования землей независимо от пола, то есть тем самым узаконил выделение земель-ного пая в общинах не только на мужчин (как это было раньше), но и на женщин. Декрет о равной оплате за равный труд установил нормы оплаты женского труда такие же, как и за труд мужчин. Тем самым права женщин были в основном уравнены с правами мужчин в производственной сфере. Декреты «О разводе», «О браке, детях и ведении книг актов гражданского состояния» в основных чертах уравняли права женщин с правами мужчин в брачно-семейной сфере. Оконча-тельно равенство прав женщин с мужчинами было закреплено в первых советских кодексах -- Трудовом кодексе и Кодексе законов об актах гражданского со-стояния, брачном, семейном и опекунском праве, при-нятых в 1918 г., о чем более подробно будет сказано далее в главах, посвященных конкретным отраслям права.

Отменив ограничения прав по признакам бывшей сословной, национальной и религиозной принадлежно-сти и по признакам пола, советская власть ввела такие ограничения по признаку социальной принадлежнос-ти. Эти ограничения впервые были провозглашены в «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», а затем подтверждены в Конституции РСФСР 1918 г. В конституции подчеркивалось, что «власть дол-жна принадлежать целиком и исключительно трудя-щимся массам и их полномочному представительству -- Советам рабочих, солдатских и крестьянских депута-тов». И, следовательно, «эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти» (ст. 7).

Опыт истории показывает, что во всех революци-ях, контрреволюциях и гражданских войнах лица из числа тех социальных сил, которые выступали против революции (или, наоборот, против победившей контр-революции), лишались политических, а нередко и граж-данских прав. Так было в годы революции XVII в. в Англии, когда «кавалеры» (сторонники короля) лиша-лись не только права участвовать в выборах в парла-мент, но и своей собственности. И, наоборот, когда после реставрации монархии в 1660 г. волна репрес-сий, конфискаций имущества и ограничений прав об-рушилась на бывших участников революции. Так было во времена Великой Французской революции, когда политических и гражданских прав были лишены «ари-стократы» и духовенство, отказавшееся присягать на верность республике. А после реставрации Бурбонов, наоборот, ограничениям прав и репрессиям подверг-лись участники революции. Так же было и во времена гражданской войны в США в 60 --70-е гг. XIX в. Дос-таточно вспомнить XIV поправку к Конституции США, где в п. 3 говорилось, что ни одно лицо не может зани-мать должность гражданскую или военную, если оно «участвовало в мятеже или восстании против Соеди-ненных Штатов либо оказывало поддержку их врагам». Не стала исключением и русская революция. Поэтому полноправными гражданами по Конституции РСФСР являлись лишь трудящиеся. Нетрудовые элементы были ограничены в правах, прежде всего политичес-ких. Поскольку важнейшим из политических прав было право избирать и быть избранным в органы власти, то критерии ограничения в правах содержались в ст. 65 Конституции, определявшей категории населения, лишавшихся избирательных прав. Это лица, прибегав-шие к наемному труду с целью извлечения прибыли, жившие на нетрудовые доходы (проценты с капитала, прибыль с предприятий, поступления с имущества и т. д.), а также монахи и духовные лица различных ре-лигий, бывшие служащие и агенты полиции, корпуса жандармов и охранных отделений, члены бывшего царствовавшего в России дома, лица, осужденные за корыстные и порочащие преступления. Таким образом, в основу лишения политических прав были положены социально-экономические и моральные критерии, а не только социальное происхождение как таковое. Это важно подчеркнуть поскольку значительное число ста-рых специалистов (инженеров, ученых, врачей, офи-церов, генералов и т.д.), в том числе и выходцев из буржуазии и дворянства, служило в советских учреж-дениях, в Красной армии, правоохранительных учреж-дениях, даже в ВЧК. В этой связи можно напомнить, что сам глава Советского правительства В.И. Ленин, нарком иностранных дел Г.В. Чичерин, нарком госу-дарственного призрения A.M. Коллонтай были потом-ственными дворянами. Соответственно, выходцы из буржуазии и дворянства, служившие советской власти не лишались политических прав, и не ограничивались в гражданских правах. В этой связи следует подчерк-нуть, что в соответствие ст. 23 Конституции Советская власть «лишает отдельных лиц и отдельные группы лиц прав, которые они используют в ущерб интересам социалистической революции». Отсюда вытекают два вывода. Первый из них: лишение прав не обязатель-но связано с прошлой социальной принадлежностью. И, второй вывод: права и свободы должны использо-ваться в интересах социалистической революции и со-циалистического строительства. Этот вывод имел прин-ципиальное значение и повлек развитие в последую-щем законодательстве, особенно конституционном. Впрочем и в ряде конституций Запада тоже закреплял-ся сходный принцип, состоявший в том, что права граждан могут использоваться лишь в интересах уст-ранения злоупотреблений в рамках существующего строя. В этой связи достаточно вспомнить текст I по-правки к Конституции США, в которой говорится о праве граждан собираться мирно и без оружия, но лишь для обращения к правительству с петициями об устра-нении злоупотреблений. Иными словами, цель подоб-ных собраний -- прекращение злоупотреблений и ук-репление таким образом существующего строя. Толь-ко в 1969 г. Верховный суд США расширительно истолковал эту норму Конституции и предоставил гражданам право выражать на такого рода собраниях свободно свои взгляды, за исключением призывов к об-щественным беспорядкам, совершению уголовных пре-ступлений и призывов к насильственному свержению существующего строя.

Комментируя ст. 23 Конституции РСФСР 1918 г. глава Советского правительства В.И. Ленин подчерки-вал, что свергнутые эксплуататоры сами поставили себя вне Советов, выступив с оружием в руках про-тив Советской власти и развязав (при поддержке иностранных интервентов) в стране гражданскую войну. «Вопрос о лишении эксплуататоров избира-тельного права, -- писал Ленин, -- есть чисто рус-ский вопрос, а не вопрос о диктатуре пролетариата вообще». В Программе РКП{6), принятой VIII съездом партии большевиков в разгар гражданской войны в 1919 г., говорилось, что ограничение прав свергнутых эксплуататоров -- временная мера, и соответственно тому, как «будет исчезать необходимость в этих вре-менных мерах, партия будет стремиться к их сужению и полной отмене».

Как уже говорилось выше, четкие критерии, кто пользуется правами в полном объеме, а кто их лишается, были разработаны применительно к избирательно-му праву, но они практически относились ко всему комплексу политических прав, а в ряде случаев (как это будет подробнее показано далее) выходили за рам-ки только политических прав. Особенно это относилось к гражданскому, земельному, уголовному праву.

§ 3. Гражданская война в России, ее особенности и влияние на развитие права

Советское право (особенно со второй половины 1918 г. и до начала 1921 г.) развивалось под знаком развернувшейся в стране ожесточенной гражданской войны. Отдельные ее вспышки начались уже с Октяб-ря 1917 г.

Лидеры российской контрреволюции, а также; контрреволюционно настроенная часть старого офицер-ского корпуса и генералитета первоначально делали ставку на казачьи мятежи против Советской власти. Казачьей верхушке, спекулируя на сословных предрассудках, удалось вовлечь в ряды мятежников значительную массу казаков и захватить большую территорию на Дону и Северном Кавказе, что способствовало вторже-нию на Дон немецких войск. Однако, казачьи мятежи носили в основном локальный характер и не могли пред-ставлять смертельной опасности для Советской власти.

Полномасштабная гражданская война в стране началась лишь с мая-июня 1918 г. с мятежа чехосло-вацкого корпуса. Именно вмешательство иностранных войск явилось сигналом к ее началу. И в этом состоит ее главная особенность. Для того, чтобы современному читателю была понятна истинная суть дела, поскольку в нынешней учебной (и не только в учебной) историко-правовой и исторической литературе о многих фактах умалчивается, следует эти факты напомнить.