Конвенция о правах ребенка ООН, основной международный документ, регулирующий права детей, предусматривает обязанность государства обеспечить ребенку защиту, необходимую для его благополучия, и принять для этого соответствующие законодательные и административные меры (ст. 3).

Это положение Конвенции находит свое отражение в ст. 2 Конституции Российской Федерации: «... признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства».

При этом государство обязано не только создавать систему такой защиты, в которой объединены различные органы, предназначенные для защиты прав и свобод гражданина, но и предусматривать и устанавливать ее четкие процедуры. Согласно ст. 46 Конституции Российской Федерации каждому гражданину гарантируется судебная защита его прав и свобод. Это конституционное положение относится ко всем гражданам независимо от их возраста, а следовательно, и к несовершеннолетним. Судебная защита может проходить только в определенном, установленном законом порядке, через судебную власть, которая согласно ч. 2 ст. 118 Конституции Российской Федерации осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства.

Задачами гражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых или иных правоотношений. Заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

Правом на обращение в суд наделено по общему правилу лицо, права, свободы и законные интересы которого нарушены. Гражданская процессуальная правоспособность признается в равной мере за всеми гражданами и организациями, обладающими согласно законодательству Российской Федерации правом на судебную защиту прав, свобод и законных интересов (ст. 36 ГПК РФ). Права и законные интересы несовершеннолетних призваны защищать законные представители - родители, усыновители, опекуны и попечители или иные лица, которым это право предоставлено федеральным законом.

Это право осуществляется в общем порядке, установленном ГПК РФ, с учетом особенностей, изложенных в ст. 37 ГПК РФ «Гражданская процессуальная дееспособность». В соответствии с данной статьей гражданской процессуальной дееспособностью считается способность граждан, достигших возраста 18 лет, и организаций своими действиями осуществлять процессуальные права, выполнять процессуальные обязанности и поручать ведение дела в суде представителю.

Наиболее важными элементами в осуществлении гражданской процессуальной дееспособности являются момент возникновения гражданской правоспособности и последствия при ее отсутствии. Статья 37 ГПК РФ выделяет четыре категории граждан в зависимости от их возраста и состояния здоровья, при этом данное разделение имеет свои основания Анисимов А. А., Буданов С. А., Воробьев В. Ф. и др. Ювенальное право: Учебник для вузов / Под ред. А. В. Заряева, В. Д. Малкова. М.: Юстицинформ, 2010.. Несовершеннолетние как особая категория граждан относятся к каждой из выделенных категорий.

Так, к первой категории ГПК РФ (ч. 1 ст. 37) относит граждан, достигших возраста 18 лет и уже в силу этого приобретших полную процессуальную дееспособность. Однако законодатель к данной категории относит и несовершеннолетних, не достигших возраста 18 лет, при этом оговаривая в ч. 2 ст. 37 ГПК РФ, что данное право они приобретают со времени вступления в брак или объявления их полностью дееспособными (эмансипированными).

Приобретенная в результате заключения брака дееспособность сохраняется в полном объеме и в случае расторжения брака до достижения 18 лет. Данное правило закреплено в абз. 2 п. 2 ст. 21 ГК РФ Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. И. Нечаева. М.: Норма, 2008. С. 127.. При объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным в судебном порядке лицо считается эмансипированным, в соответствии с ч. 2 ст. 289 ГПК РФ, со дня вступления в законную силу решения суда об эмансипации.

Лица, вступившие в брак и ставшие дееспособными или объявленные дееспособными в порядке эмансипации, имеют такие же права и такие же обязанности, как и лица, достигшие 18 лет: они самостоятельно заключают сделки, отвечают по договорным обязательствам, по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда. Если над такими несовершеннолетними было установлено попечительство, то оно прекращается.

Вторую категорию граждан образуют несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет, а также совершеннолетние граждане, ограниченные в дееспособности в установленном законом порядке. В соответствии с ч. 3 ст. 37 ГПК РФ права и законные интересы этой категории граждан защищают в суде их законные представители в лице родителей, усыновителей, попечителей. Однако участие в процессе самих несовершеннолетних или граждан, признанных ограниченно дееспособными, обязательно.

К третьей категории законодатель относит несовершеннолетних граждан в возрасте от 14 до 18 лет, которые обладают в определенных случаях, в силу прямого указания на это закона, полной гражданской процессуальной дееспособностью. Специфика правил ч. 4 ст. 37 ГПК РФ состоит в том, что данные правила применяются лишь в случаях рассмотрения судом дел, которые вытекают:

- из трудовых правоотношений. Например, дела об отказе в приеме на работу (ст. 63 ТК РФ допускает прием на работу с 14 лет), дела, связанные с оплатой их труда (ст. 271 ТК РФ) Трудовой кодекс Российской Федерации № 197-ФЗ от 30 декабря 2001 года // Собрание Законодательства Российской Федерации. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 3., с незаконным привлечением несовершеннолетних к сверхурочным, тяжелым работам. Во всех случаях несовершеннолетние работники вправе лично защищать свои права в суде;

- из гражданских и семейных правоотношений. Из общего правила о судебной защите прав и интересов граждан в возрасте от 14 до 18 лет их законными представителями Семейный кодекс Российской Федерации предусматривает три исключения. Согласно п. 2 ст. 56, ст. ст. 62 и 142 СК РФ граждане, достигшие 14-летнего возраста, имеют право на самостоятельную судебную защиту прав и законных интересов. Так, семейное и гражданское законодательство содержит указание на возможность обращения в суд с иском (заявлением, жалобой) самостоятельно по достижении несовершеннолетним возраста 14 лет при нарушении его прав и законных интересов, в том числе при невыполнении либо ненадлежащем выполнении родителями (одним из них) обязанностей по воспитанию, образованию либо при злоупотреблении родительскими правами (ст. 56 СК РФ), а также с иском об отмене усыновления (ст. 142) и с требованием об объявлении эмансипированным (ст. 27 ГК РФ). Одной из особенностей рассмотрения дел, связанных с усыновлением, изменением имени, фамилии, отчества, восстановлением в родительских правах (ст. ст. 5, 59, 72, 132, 134, 136, 143, 154 СК РФ), является то, что суд принимает решение только с согласия ребенка, достигшего возраста десяти лет;

- из кооперативных правоотношений. Системный анализ ст. 37 ГПК РФ, ст. 26 ГК РФ, ст. 7 Федерального закона «О производственных кооперативах» О производственных кооперативах: Федеральный закон № 41-ФЗ от 8 мая 1996 года // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 20. Ст. 2321. позволяет сделать вывод о том, что и в делах, связанных с членством несовершеннолетнего в кооперативах (допускается членство с 16 лет), он вправе лично защищать свои права и законные интересы в суде.

Следующая особенность правил ч. 4 ст. 37 ГПК РФ состоит в том, что они предоставляют право суду самому решать вопрос о привлечении к участию в деле родителей (усыновителей), попечителей, иных законных представителей несовершеннолетних (т. е. данные правила диспозитивны в отличие от правил ч. 3 ст. 37 ГПК РФ). Аналогично решается вопрос и в случаях рассмотрения судом споров, связанных со сделками по распоряжению несовершеннолетними своим заработком, полученным по трудовому договору, доходами члена производственного кооператива или от осуществления предпринимательской деятельности, а также доходами (в виде процентов, дисконта и т. п.), которые могут получать несовершеннолетние, имеющие банковские вклады, акции и т. д.

К четвертой категории граждан относятся несовершеннолетние, не достигшие возраста 14 лет. Данная категория лиц, как и граждане, признанные недееспособными, не обладают гражданской процессуальной дееспособностью, т. е. правом на самостоятельную защиту своих прав и интересов. В соответствии с ч. 5 ст. 37 ГПК РФ права и законные интересы указанных лиц защищают в суде их законные представители - родители, усыновители, опекуны, попечители или иные лица, которым данное право предоставлено федеральным законодательством.

Таким образом, несовершеннолетний может стать участником гражданского процесса, при этом он либо принимает самостоятельное участие в качестве одной из сторон (истец, ответчик или заявитель), либо выступает участником судебного процесса при защите его прав, свобод и интересов законными представителями.

Отдельно следует указать на возможность участия несовершеннолетнего в гражданском процессе в качестве третьего лица, однако такое участие допускается при наличии у несовершеннолетнего в полном объеме гражданской процессуальной дееспособности. В данном случае мы также говорим о самостоятельном участии несовершеннолетнего в гражданском процессе. Исходя из ч. 1 ст. 69 ГПК РФ, в которой указывается, что свидетелем может быть любое лицо, которому известны какие-либо обстоятельства, относящиеся к делу, несовершеннолетний в гражданском судопроизводстве может выступать в качестве свидетеля.

§ 2. Законные представители несовершеннолетнего в гражданском процессуальном праве России

Институт законного представительства относится к достаточно разработанным вопросам гражданского права. Тем не менее и здесь можно вести речь о проблемах согласованности норм пусть и близких, но при этом разных отраслей права: гражданского и семейного.

Гражданский кодекс РФ напрямую не дает определения законных представителей ребенка, а раскрывает это понятие через другие институты, например п. 2 ст. 20 ГК РФ - о месте жительства несовершеннолетних или п. 2 ст. 26 ГК - порядок совершения сделок несовершеннолетними в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Эти и другие нормы Гражданского кодекса указывают в качестве законных представителей следующих лиц: родителей, усыновителей и опекунов (а в п. 1 ст. 26 ГК вместо опекунов определены попечители).

Семейный кодекс крайне редко использует термин «законные представители ребенка» (например, п. 1 ст. 64, ст. 99, ст. 102, п. 1 ст. 165 СК РФ). Но это не означает, что подобная правовая конструкция не имеет значения в семейном праве, скорее наоборот, просто в этом случае законодатель иначе подошел к определению указанного института. Пункт 1 ст. 64 СК РФ определяет, что «родители являются законными представителями своих детей...», другие же нормы в части законного представительства по сути приравнивают друг к другу родителей и «лиц, их заменяющих». Другими словами, под законными представителями в семейном праве понимаются не только родители, но и все другие лица, их заменяющие. К их числу можно отнести усыновителей, опекунов, попечителей и приемных родителей. Но здесь важнее не прямое перечисление всех лиц, которые по закону могут заменять родителей, а общий принцип их определения. Ведь в случаях когда ребенок лишен семейного воспитания, заботу о нем берет орган опеки и попечительства или то специальное детское учреждение, в котором ребенок проживает. Кроме этого, не исключено введение новых форм устройства детей, оставшихся без попечения родителей, как известных, так и не известных нам сегодня. (В ряде субъектов Федерации широко применяется некий заменитель приемной семьи - институт, известный под названием «патронат». При этом законодатели разных регионов вкладывают свой, «особый» смысл в понимание данного института.) В этой связи представляется не совсем удачной указанная конструкция Гражданского кодекса об определении законных представителей ребенка. Как минимум в качестве таковых не указаны усыновители и приемные родители. Конечно, можно бы было возразить, что усыновители в силу ст. 2, 137 СК РФ приравниваются к родителям, а приемные родители в силу п. 3 ст. 153 СК РФ «обладают правами и обязанностями опекуна (попечителя)».

Но эти доводы вполне понятны специалистам-теоретикам, а вот практические работники, непосредственные правоприменители зачастую не проводят подобных параллелей. Они, втиснутые в рамки инструкций, боясь за собственное рабочее место, как правило, буквально применяют ту или иную норму права. Нотариусы или работники регистрационных органов, скорее всего, откажут приемным родителям в совершении тех или иных действий от имени своих воспитанников. Могут также возникнуть проблемы при реализации детьми своих жилищных прав, при принятии решения о проведении различных медицинских вмешательств и т.д. В этой связи в качестве примера для гражданского законодательства можно использовать конструкцию, предусмотренную п. 1 ст. 52 ГПК РФ: «Права, свободы и законные интересы недееспособных или не обладающих полной дееспособностью граждан защищают в суде их родители, усыновители, опекуны, попечители или иные лица, которым это предоставлено федеральным законом». Данная конструкция является достаточно простой, «неотягощенной» и вполне привычной российскому праву, а главное, что она устраняла бы несогласованность норм гражданского и семейного права, что в итоге способствовало бы надлежащему и своевременному представительству прав и интересов несовершеннолетних.

Следующая проблема, на которой хотелось бы остановить внимание в рамках обусловленной темы, - это проблема дееспособности законных представителей несовершеннолетних. Если с усыновителями, опекунами, попечителями и приемными родителями все ясно, поскольку одним из условий получения данного статуса является совершеннолетие и, как следствие, дееспособность (по возрасту) гражданина (граждан), претендующего быть таковым, то дееспособность родителей не является обязательным обстоятельством для получения родительского статуса.

Пункт 3 ст. 62 СК РФ устанавливает, что «несовершеннолетние родители имеют права признавать и оспаривать свое отцовство и материнство на общих основаниях...». Таким образом, появление родительского статуса может произойти и у четырнадцатилетнего подростка (хотя известны случаи и более раннего материнства и отцовства). Данная ситуация не могла не повлечь дифференцированный подход законодателя к определению дееспособности несовершеннолетних родителей.

Так, несовершеннолетние родители, вступившие в брак, приобретают полный объем родительских прав и обязанностей наравне с совершеннолетними лицами, ставшими родителями (п. 2 ст. 61 СК РФ). Таково же семейно-правовое положение несовершеннолетних родителей, которые хотя и не состоят в браке, но достигли шестнадцати лет (п. 2 ст. 62 СК РФ). Однако разница между этими группами несовершеннолетних родителей существенна. Первые, заключив брак, автоматически приобрели и полный объем гражданской дееспособности, с точки зрения права они обладают всеми необходимыми элементами - гражданской и частичной семейной дееспособностью (родительской) для того, чтобы быть надлежащими представителями своих детей. Вторая же группа несовершеннолетних родителей находится в двояком положении. Несовершеннолетние родители, не состоящие в браке и достигшие шестнадцати лет, по семейному законодательству имеют право быть надлежащими представителями своих детей. Причем представителями не только в семейных правоотношениях, но и в гражданских, гражданских процессуальных и т.д. Это вытекает из п. 2 ст. 62 СК РФ, где сказано, что «несовершеннолетние родители, не состоящие в браке... вправе самостоятельно осуществлять родительские права по достижении ими шестнадцати лет», и п. 1 ст. 64 СК РФ, установившего, что «родители являются законными представителями своих детей и выступают в защиту их прав и интересов в отношении с любыми физическими и юридическими лицами, в том числе в судах, без специальных полномочий». Однако факт рождения ребенка и приобретение родительской дееспособности с шестнадцати лет не делает такого родителя полностью дееспособным в гражданском праве. Налицо определенный парадокс: распоряжаться собственным имуществом такой родитель самостоятельно, без согласия своих законных представителей, в большинстве случаев не может (ст. 26 ГК РФ), а совершать такие же сделки от имени своего ребенка имеет право. Согласно п. 3 ст. 37 ГПК права, свободы и законные интересы несовершеннолетних родителей, не состоящих в браке, достигших шестнадцати лет, защищают в процессе их законные представители, а согласно п. 5 той же статьи права, свободы и законные интересы детей таких несовершеннолетних родителей будут защищать уже несовершеннолетние родители сами. При заключении алиментного соглашения, когда такой несовершеннолетний родитель является плательщиком алиментов, требуется согласие его законных представителей, а когда тот же родитель выступает как представитель получателя алиментов (т.е. действует как законный представитель своего ребенка), он самостоятельно заключает алиментное соглашение и согласия его законных представителей не требуется. И перечень подобных примеров, когда один и тот же субъект в практически похожих ситуациях должен действовать по-разному, можно было бы продолжить.

Существуют различные правовые позиции по решению указанной непоследовательности. Так, М. В. Антокольская предлагает «изменение гражданского законодательства и наделение несовершеннолетнего родителя полной дееспособностью с шестнадцати лет или... включение рождения несовершеннолетним ребенка в число обстоятельств, при наличии которых несовершеннолетний может быть эмансипирован» Антокольская М. В. Семейное право. М., 2009. С. 221.. Другой специалист в семейном праве Н. М. Савельева предлагает рассматривать «факт рождения ребенка несовершеннолетними родителями, не состоящими в браке, как основание для признания лица полностью дееспособным как в гражданском, так и в семейном праве» Савельева Н. М. Правовое положение ребенка в Российской Федерации: гражданско-правовой и семейно-правовой аспекты: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Белгород, 2010. С. 10..

С указанными предложениями трудно согласиться. Представляется, что подобные способы не решат проблем надлежащего представления интересов несовершеннолетних, если их родители сами еще являются детьми (в анализируемом случае - родители от шестнадцати до восемнадцати лет, не состоящие в браке). С правовой точки зрения - возможно, а вот с позиции права ребенка на защиту - вряд ли. Ведь данное право подразумевает не защиту прав и интересов ребенка вообще, а прежде всего надлежащую защиту. Ведь не случайно при принятии наиболее значимых правовых решений несовершеннолетнему требуется согласие его родителей или иных законных представителей, людей, которые в силу своих знаний, опыта, чувства долга, ответственности должны предпринять все необходимые меры для реализации прав ребенка в его интересах. Отступать от этой идеи, сложившейся веками, в угоду приведения норм «в соответствие» вряд ли правильно. Не следует забывать, что «дееспособность, как и правоспособность, не рассматривается как естественные свойства граждан, они предоставляются им законом и являются юридическими категориями. В связи с этим нельзя говорить о равенстве дееспособности людей; ее объем зависит от способности конкретного человека разумно рассуждать, понимать смысл норм права, сознавать последствия своих действий. Обычно эти качества различаются в зависимости от возраста граждан и их психического здоровья» Захарова О. Б. Лишение и ограничение дееспособности гражданина // Арбитражный и гражданский процесс. 2008. № 4. С. 12..

На наш взгляд, было бы неверно перекладывать на плечи юных родителей, которые и так де-факто оказались в тяжелой жизненной ситуации, еще и груз решения проблем по защите прав их ребенка. Несовершеннолетние родители, как правило, из неблагополучных семей, малообеспеченные, юридически неграмотные. И как следствие, они свои интересы зачастую не могут отстоять, а закон их обязывает защищать интересы своего собственного ребенка.

Представляется, что существуют два выхода из сложившейся ситуации. Во-первых, возможно установление института опеки над детьми таких родителей и переложение обязанности по защите прав и интересов детей несовершеннолетних родителей на опекунов. Но в функции опекуна входят не только обязанности по защите прав и интересов несовершеннолетних, но и их непосредственное воспитание. В этой связи могут пострадать интересы самого несовершеннолетнего родителя, поэтому вторым вариантом является использование правовой модели, заложенной в п. 2 ст. 64 СК РФ. То есть если допустить, что несовершеннолетний родитель не в состоянии представлять интересы детей и осуществлять надлежащую защиту их законных прав и интересов, тогда орган опеки и попечительства обязан назначить представителя для защиты прав и интересов детей.

Говоря о дееспособности несовершеннолетних родителей, нельзя не выделить отдельно следующую их группу - это несовершеннолетние родители, не состоящие в браке и не достигшие шестнадцати лет. Данным лицам предоставлены лишь право на совместное проживание с ребенком и право на участие в его воспитании (п. 1 ст. 62 СК РФ). Такие родители не имеют права на самостоятельное воспитание и образование ребенка, не имеют права на защиту его прав и законных интересов и, как следствие, не могут быть законными представителями своих детей. Более того, законодатель применительно к указанным несовершеннолетним родителям отошел от стандартной конструкции «прав и обязанностей» родителей, предоставил им лишь «усеченный» объем родительских прав и не возложил на них родительских обязанностей (в том числе и обязанности по содержанию ребенка). Тем не менее согласно п. 2 ст. 62 СК РФ опека над детьми несовершеннолетних родителей, не состоящих в браке и не достигших шестнадцати лет, не является обязательной. Представляется, что подобный подход законодателя не совсем оправдан, противоречит закону и вряд ли соответствует интересам указанных лиц.

На наш взгляд, наличие у ребенка родителей, которые в силу возраста не обладают полным объемом родительских прав и обязанностей, означает, что в соответствии с п. 1 ст. 121 СК РФ надлежащее родительское попечение у такого ребенка отсутствует. Следовательно, на основании п. 1 ст. 145 СК РФ опека над таким ребенком необходима.

Для понимания путей выхода из сложившейся ситуации следует определить причины, по которым законодатель сделал опеку над детьми таких родителей не обязательной. Вряд ли это можно списать только на «недосмотр», на законодательное упущение. Представляется, что причиной, по которой законодатель предусмотрел все-таки не обязанность по установлению опеки над детьми несовершеннолетних родителей, а возможность такой опеки, является то, что она носит достаточно кратковременный характер. Ведь не исключена ситуация, когда ребенок появился у матери, возраст которой пятнадцать лет и девять месяцев, и, поскольку она через три месяца приобретет родительские права в полном объеме, у нее появятся и родительские обязанности. Поэтому нецелесообразна трата времени и сил на установление опеки над ее ребенком. В процессе семейного воспитания помощь ей будут оказывать ее законные представители или иные лица, с которыми она проживает. Наличие у ребенка законного представителя для защиты его прав и интересов требуется обычно в ситуациях, выходящих за рамки обыденных, например, при помещении ребенка в медицинское учреждение, защите его имущественных прав. Поэтому надо полагать, что законодатель предполагал, что если будут необходимые причины для защиты прав и интересов детей несовершеннолетних родителей, то и опека будет над ребенком установлена, а при отсутствии таковых это делать не обязательно.

Однако с подобной логикой согласиться трудно. В действующем семейном праве правам ребенка корреспондируют обязанности родителей или лиц, их заменяющих. Как уже было указано выше, несовершеннолетние родители, не состоящие в браке и не достигшие шестнадцати лет, не имеют обязанностей по отношению к своим детям. Следовательно, при отсутствии у них (детей) опекунов отсутствует субъект, который обязан реализовывать права детей таких несовершеннолетних родителей.

Изменение ситуации в семье, когда ребенку требуется помощь немедленно, в отсутствие законного представителя чревато тем, что надлежащее осуществление прав ребенка не состоится.

Способов приведения ст. 62 СК РФ в соответствие с интересами ребенка несовершеннолетних родителей несколько. Один из вариантов - закрепление в п. 2 ст. 62 СК РФ обязанности (а не права) по назначению опекуна детям несовершеннолетних родителей. Такие предложения встречаются в правовой литературе Петухова Э. А. Актуальные проблемы усыновления иностранными гражданами детей, имеющих российское гражданство: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 20; Ткаченко Т. В. Усыновление по российскому семейному праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2009. С. 13.. Указанный вариант, с одной стороны, является самым простым, поскольку не меняет в целом сложившейся правовой конструкции о необходимости назначения законных представителей детям, оставшимся без надлежащего попечения со стороны родителей, с другой стороны, - достаточно сложным, поскольку требует дополнительной работы органов опеки и попечительства по выявлению таких детей и длительного времени для назначения им опекунов. А с учетом кратковременности опеки в ряде случаев работа по назначению опекуна ребенку может стать практически бесполезной.

Другим вариантом может быть установление правила, что в случае рождения ребенка у несовершеннолетних родителей до достижения ими шестнадцати лет законными представителями данного ребенка с правами опекунов станут родители несовершеннолетних родителей. Данное правило позволило бы иметь лицо, которое реализует права ребенка и освобождает органы опеки и попечительства от работы по установлению опеки. Тем самым достигаются две цели: с одной стороны, при возникновении чрезвычайных ситуаций, когда ребенку требуется оказание немедленной помощи, его законный представитель уже имеется и не требуется времени для его назначения, с другой - даже в случаях кратковременности такого законного представительства отсутствует необходимость отвлекать работников органов опеки и попечительства от решения их насущных задач.

Однако предлагаемый вариант в том виде, как он изложен, может порождать ряд проблем при осуществлении прав ребенка, поскольку ребенок одновременно может иметь до четырех законных представителей (по двое родителей каждого несовершеннолетнего родителя). Следовательно, необходимо уточнение по конкретизации личности, на которую возлагается обязанность по законному представительству ребенка. Поскольку в большинстве случаев материнство регистрируется, тогда как отцовство конкретного мужчины нередко отсутствует, на наш взгляд, необходимо возложить обязанность по представительству ребенка на родителей несовершеннолетней матери. Спорным вопросом в данном случае будет являться возможность возложения такой обязанности на обоих родителей несовершеннолетней матери. С одной стороны, если провести аналогию законного представительства в исследуемом случае с родительскими правоотношениями, то можно допустить возложение функций по такому представительству на обоих родителей. Но это вряд ли правильно, поскольку правоотношения, возникающие между таким законным представителем и ребенком, являются, по сути, отношениями по опеке, а опекуном в силу п. 1 ст. 35 ГК РФ, п. 2 ст. 146, ст. 150 СК РФ может быть назначено только одно лицо. Следует отметить, что в настоящее время существует проект Федерального закона «Об опеке и попечительстве» Михеева Л. Ю. Опека и попечительство: теория и практика. М., 2010. С. 301 - 319.. В нем содержится положение о возможности наличия у одного подопечного нескольких опекунов, которые несут за свои действия солидарную ответственность. Другими словами, законопроект допускает «соопекунство», распространенное в мировой практике.

Поскольку в настоящее время «соопекунство» не предусмотрено ни ГК РФ, ни СК РФ, представляется, в качестве оптимального варианта в данном случае будет возложение функций опекуна на мать несовершеннолетней матери, поскольку именно женщина обычно берет на себя труд по воспитанию своих внуков. Однако в любом случае необходимо предусмотреть возможность отступления от общего правила, поскольку мать несовершеннолетней может отсутствовать либо не желать иметь подобного рода обязанность либо в семье есть лицо, способное осуществлять деятельность по опеке над ребенком несовершеннолетних родителей лучшим образом.

Весьма значимой и заметной вехой в регулировании гражданских, семейных и иных правоотношений явилось принятие Федерального закона от 24 апреля 2008 г. № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве» Об опеке и попечительстве: Федеральный закон № 48-ФЗ от 24 апреля 2008 года // Российская газета. 2008. 30 апреля..

Как отметил председатель Комитета Государственной Думы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству П. Крашенинников, «это первый в России единый документ, который охватывает все вопросы опеки и попечительства, ранее они содержались в различных законодательных актах и регламентировались Семейным, Гражданским и другими кодексами и законами» Лебедева Н. Депутаты взяли детей под опеку. Принят новый Закон «Об опеке и попечительстве» // Российская газета. 2008. 22 апреля.. На страницах юридической печати уже началось постепенное обсуждение новелл данного нормативного правового акта Евдокимова Т. П. Совершенствование попечительства // ЭЖ-Юрист. 2008. № 19. С. 1-4..

Одним из важных направлений реформирования сферы опеки и попечительства явилось включение в Закон норм гражданского процессуального права, содержащих особенности производства по делам, в которых участвуют субъекты регулируемых законом правоотношений.

Оценивая процессуальные новеллы Закона, следует заметить, что большинство из них объединены с целью защиты интересов недееспособных или не обладающих полной дееспособностью лиц от возможных злоупотреблений со стороны опекунов, попечителей, а также третьих лиц. При этом многие рассматриваемые нормы привносят самостоятельные процессуальные положения в уже существующие и известные правила гражданского судопроизводства. Это обусловливает такое важное направление исследования, как выяснение соотношения имеющихся процессуальных норм с новеллами Закона, а также выяснение целесообразности и эффективности новых процессуальных положений.

Процессуальные права и обязанности опекунов, попечителей принадлежат им как представителям своих подопечных. По общему правилу опекуны являются законными представителями своих подопечных и вправе выступать в защиту прав и законных интересов своих подопечных в любых отношениях без специального полномочия (ч. 2 ст. 15 Закона об опеке); попечитель может выступать в качестве законного представителя своего подопечного в случаях, предусмотренных Федеральным законом (ч. 3 ст. 15 Закона об опеке).

В соответствии с ч. 3 ст. 52 ГПК РФ законные представители совершают от имени представляемых ими лиц все процессуальные действия, право совершения которых принадлежит представляемым, с ограничениями, предусмотренными законом. Соответственно, исполнение процессуальных обязанностей от имени представляемых также возлагается на указанных лиц.

Общий вектор направленности процессуальных и иных связанных с судопроизводством обязанностей законного представителя очевиден - это защита прав и интересов подопечных. Так, например, в соответствии с ч. 4 ст. 18 Закона при необходимости, если этого требуют интересы подопечного, опекун или попечитель незамедлительно обязан предъявить в суд иск об истребовании имущества подопечного из чужого незаконного владения или принять иные меры по защите имущественных прав подопечного. Несмотря на то что предъявление иска в рамках процессуальных отношений является процессуальным правом лица, законодатель требует от представителя обращения в суд, вменяя ему такое обращение в обязанность, вытекающую из его статуса.

Достаточно объемным и значимым массивом процессуальных норм в анализируемом Законе являются нормы, посвященные запретам и ограничениям представительства интересов подопечных со стороны опекунов и попечителей. До настоящего времени ограничения представительства в суде по гражданским делам сводились к требованию дееспособности представителя (ст. 49 ГПК РФ), а также к запрету представительства со стороны судей, следователей и прокуроров (ст. 51 ГПК РФ). Подобный запрет был связан с различными служебными ограничениями и не относился к сфере личных отношений, существующих между представляемым и представителем, а также к возможным проявлениям недобросовестности представителя, базирующейся на фидуциарном характере их взаимоотношений.

Между тем отдельные нормативные акты российского и зарубежного процессуального права устанавливают подобные ограничения. Так, в соответствии с ч. 6 ст. 49 УПК РФ «одно и то же лицо не может быть защитником двух подозреваемых или обвиняемых, если интересы одного из них противоречат интересам другого». В соответствии с ч. 2 ст. 40 ГПК Украины «одно и то же лицо не может быть одновременно представителем другой стороны, третьих лиц, которые заявляют самостоятельные требования относительно предмета спора или участвуют в деле на другой стороне».

В настоящий момент можно говорить об ограничениях представительства по субъектному составу и ограничении процессуальных прав представителя.

а) ограничения представительства по субъектному составу. Эффективность любого вида представительства, в том числе процессуального, определяется двумя факторами:

- независимостью представителя от третьих лиц, в правоотношения с которыми ему приходится вступать при осуществлении представительских полномочий. Применительно к сфере гражданского судопроизводства представитель вступает в правоотношения с судом путем совершения определенных процессуальных действий в соответствии со своим волеизъявлением. О процессуальной независимости представителя можно говорить при условии, что противоположная сторона спора, а равно иные лица не способны оказывать влияния на содержание, последовательность и совершение (несовершение) представителем определенных процессуальных действий. Так, в соответствии с ч. 10 ст. 10 Закона «в случае возникновения противоречий между интересами подопечных одного и того же опекуна или попечителя при осуществлении ими законного представительства орган опеки и попечительства обязан назначить каждому из подопечных временного представителя для разрешения возникших противоречий»;

- заинтересованностью представителя в максимально полном и качественном отстаивании прав представляемого. Такая заинтересованность имеется при условии, что личные интересы представляемого, отстаиваемые представителем, никоим образом не находятся в сфере личных интересов представителя.

Нормы Закона об опеке, устанавливающие ограничения судебного представительства интересов подопечных, развивают положения ч. 2 ст. 64 СК РФ, в соответствии с которыми «родители не вправе представлять интересы своих детей, если органом опеки и попечительства установлено, что между интересами родителей и детей имеются противоречия. В случае разногласий между родителями и детьми орган опеки и попечительства обязан назначить представителя для защиты прав и интересов детей». Если проецировать приведенные положения на нормы процессуального закона, то следует прийти к выводу, что при установлении судом фактов противоречий между интересами родителей и детей должно последовать отстранение представителя подопечного, занимающего процессуальное положение любого лица, участвующего в деле. Однако реализация данных положений СК РФ может вызвать известные сложности, поскольку орган опеки и попечительства не наделен правом непосредственно заменить судебного представителя в гражданском процессе - такое право принадлежит только суду. Отзыв или отстранение законного представителя в суде возможны лишь путем прекращения его представительских полномочий и направления соответствующих документов в суд;

б) ограничения процессуальных прав представителя. Значительный интерес представляют нормы Закона, которые содержат ограничения в реализации процессуальных прав представителя. В соответствии с ч. 1 ст. 21 Закона предварительное разрешение органа опеки и попечительства на совершение представителем действий, затрагивающих осуществление материальных прав подопечного, требуется теперь не только при заключении непосредственно сделок, но также во всех иных случаях, если действия опекуна или попечителя могут повлечь за собой уменьшение стоимости имущества подопечного, в том числе при: отказе от иска, поданного в интересах подопечного; заключении в судебном разбирательстве мирового соглашения от имени подопечного; заключении мирового соглашения с должником по исполнительному производству, в котором подопечный является взыскателем.

В практике довольно часто встречаются ситуации, когда путем реализации распорядительных прав законный представитель причиняет ущерб правам и законным интересам подопечного. Как правило, такие действия совершаются недобросовестно и ранее мы предлагали именовать их как злоупотребление процессуальными правами Юдин А. В. Злоупотребление процессуальными правами в гражданском судопроизводстве. СПб., 2010. С. 254 - 266.. Отказ от законных требований, заявленных в защиту интересов подопечного, либо признание заведомо неправомерных требований, либо заключение мирового соглашения на заведомо невыгодных для представляемого условиях, способны причинить ущерб не меньший, чем незаконная сделка, направленная на распоряжение имуществом подопечного. В данном случае уместно привести позицию Д. И. Дедова, полагавшего, что в сфере представительских отношений можно говорить о наличии презумпции виновности представителя, а в ряде случаев и о презумпции его недобросовестности Дедов Д. И. Конфликт интересов. М.: Волтерс Клувер, 2009. С. 13..

При возникновении описываемых ситуаций до принятия указанных норм Закона суды были вынуждены применять общую норму, содержащуюся в ч. 2 ст. 39 ГПК РФ: «...суд не принимает отказ истца от иска, признание иска ответчиком и не утверждает мировое соглашение сторон, если это противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц».

Новелла Закона об ограничении процессуальных прав представителя удачно коррелирует с положением ч. 3 ст. 52 ГПК РФ, в соответствии с которыми законные представители совершают от имени представляемых ими лиц все процессуальные действия, право совершения которых принадлежит представляемым, с ограничениями, предусмотренными законом.

Однако из поля зрения законодателя выпало еще одно распорядительное действие, последствия которого гипотетически способны причинить вред подопечному лицу. Речь идет о признании иска ответчиком, действующим в лице законного представителя (ч. 1 ст. 39 ГПК РФ). Полагаем, что признание заведомо необоснованных требований вряд ли может отвечать интересам представляемого, тем более что предъявление иска в таком случае может быть обусловлено сговором истца с представителем противоположной стороны Юдин А. В. Имитационные (притворные) действия в гражданском процессе // Концепция развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских судов и Европейского суда по правам человека: Сб. науч. статей. Краснодар - СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2007. С. 360 - 367; Он же. Инсценировка процессуальных действий в гражданском судопроизводстве // Российская юстиция. 2007. № 10. С. 34 - 36.. Таким образом, для признания иска законным представителем должна быть установлена необходимость получения предварительного разрешения органа опеки и попечительства.

В целом конструкция предварительного разрешения на совершение процессуальных действий не вполне укладывается в рамки традиционной процессуальной доктрины: во-первых, по общему правилу процессуальные действия совершаются участниками автономно, вне зависимости от какого-либо влияния извне; во-вторых, дача разрешения на совершение процессуальных действий исходит в данном случае не от другого участника процесса (как, например, одобрение представляемым, участвующим в деле, наряду с представителем, процессуальных действий последнего), а от постороннего лица (органа), не привлеченного к участию в деле и не имеющего какого-либо процессуального статуса.

Реализация запретов и ограничений законного представительства предполагает активную роль органов опеки и попечительства, которые наделены определенным комплексом процессуальных прав и обязанностей, способствующих выполнению этой задачи. Процессуальные права и обязанности органа опеки и попечительства возникают у него в связи с участием в гражданском процессе, однако необходимо различать ситуации, когда гражданский процесс инициируется органом опеки и попечительства, и ситуации, при которых орган опеки и попечительства восполняет дефекты процессуального поведения законного представителя:

а) инициирование гражданского процесса органами опеки и попечительства. Ряд норм Закона обязывает органы опеки и попечительства в целях реализации стоящих перед ними задач по охране прав и законных интересов подопечных обратиться в суд с требованиями, направленными на получение такой защиты.

В соответствии с ч. 3 ст. 20, ч. 4 ст. 21 Закона при обнаружении факта заключения договора от имени подопечного без предварительного разрешения органа опеки и попечительства, в частности при обнаружении факта отчуждения жилого помещения подопечного, орган опеки и попечительства обязан незамедлительно обратиться от имени подопечного в суд с требованием о расторжении такого договора в соответствии с гражданским законодательством, за исключением случая, если такой договор заключен к выгоде подопечного.

На основании ч. 3 ст. 26 Закона при обнаружении ненадлежащего исполнения опекуном или попечителем обязанностей по охране имущества подопечного и управлению имуществом подопечного (порча, ненадлежащее хранение имущества, расходование имущества не по назначению, совершение действий, повлекших за собой уменьшение стоимости имущества подопечного, и др.) орган опеки и попечительства обязан составить об этом акт и предъявить требование к опекуну или попечителю о возмещении убытков, причиненных подопечному.

Полагаем, что полномочия органа опеки и попечительства на обращение в суд осуществляются в рамках положений ст. 46 ГПК РФ, которая право органов власти на подачу заявления в защиту чужих интересов связывает с прямым указанием закона.

Также необходимо обратить внимание на то, что приведенные нормы Закона указывают не просто на возможность органа опеки и попечительства обратиться в суд, а вменяют им такое обращение в обязанность. Данная обязанность имеет административно-правовой (служебный), а не процессуальный характер, поскольку в рамках процессуальных отношений право на обращение в суд трактуется исключительно как субъективное право истца (заявителя);

б) восполнение дефектов процессуального поведения законного представителя. Участие органов опеки и попечительства в гражданском судопроизводстве может связываться с недостаточно эффективным участием в нем самих опекунов или попечителей. В соответствии с п. 8 ч. 1 ст. 8 Закона к полномочиям органов опеки и попечительства относятся «представление законных интересов несовершеннолетних граждан и недееспособных граждан, находящихся под опекой и попечительством, в отношениях с любыми лицами (в том числе в судах), если действия опекунов или попечителей по представлению законных интересов подопечных противоречат законодательству Российской Федерации и (или) законодательству субъектов Российской Федерации или интересам подопечных либо если опекуны или попечители не осуществляют защиту законных интересов подопечных».

Приведенная норма призвана обеспечить качественное представительство интересов подопечных, однако в процессуальном законодательстве она не обнаруживает необходимых коррелятов.

Во-первых, в ГПК РФ орган опеки и попечительства не отнесен к числу законных или иных представителей лиц, участвующих в деле. Следовательно, орган опеки и попечительства непосредственно не может участвовать в гражданском процессе в качестве представителя лица, чьи интересы оказались недостаточно эффективно защищены законным представителем.

Во-вторых, вступление представителя в гражданский процесс - это не одностороннее действие представителя; как и всякое процессуальное действие, оно опосредуется действием суда. В процессуальном законодательстве не указаны порядок и основания, которые позволяли бы органу опеки и попечительства «заместить» или «отстранить» участвующего в деле «предыдущего» представителя. Отсутствие соответствующих процессуальных механизмов может вызвать затруднения в применении указанной нормы.

Участие органа опеки и попечительства с точки зрения действующего процессуального законодательства и в свете рассматриваемой статьи Закона возможно только двумя способами.

Во-первых, путем назначения органом опеки и попечительства нового представителя и делегировании его в процесс.

Во-вторых, в порядке ст. 47 ГПК РФ для дачи заключения по делу. Однако в этом случае орган опеки и попечительства займет процессуальное положение лица, участвующего в деле, и к числу представителей относиться не будет.

Таким образом, употребляемый Законом термин «представительство» применительно к выступлению органов опеки и попечительства в суде следует трактовать не как «представительство» в сугубо процессуальном смысле, а как представительство в широком значении, т.е. защиту прав и интересов подопечных во всех установленных законом формах.

Неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей опекунами, попечителями либо органами опеки, попечительства дает другой стороне право на обращение в суд с соответствующими требованиями.

С одной стороны, специальное указание на право обращения в суд является излишним, поскольку право на судебную защиту имеет практически абсолютный характер, однако, с другой стороны, декларирование такого права в сочетании с указанием на оптимальный, по мнению законодателя, способ защиты права, позволяет заинтересованному лицу добиться наиболее эффективной защиты, а также избежать споров о допустимости избрания того или иного способа защиты.

Моделирование процессуальных форм обращения в суд, а в более широком плане - выбор вида гражданского судопроизводства, основывается на определении правового статуса субъектов, участвующих в правоотношении, оказавшихся на рассмотрении суда, а также на определении характера возникшего правоотношения.

В соответствии с ч. 1 ст. 6 Закона органами опеки и попечительства являются органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации. Взаимодействие указанных органов с опекунами и попечителями строится на основе вынесения такими органами актов, а также путем заключения договоров, т.е. в отношениях данных субъектов имеет место как договорное, так и административное регулирование. Таким образом, споры с участием органов опеки и попечительства могут рассматриваться как в порядке искового производства, так и в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений.

В порядке искового производства возможно рассмотрение дел по искам опекунов или попечителей к органу опеки и попечительства о понуждении к заключению договора об осуществлении опеки или попечительства при необоснованном уклонении органа опеки и попечительства от заключения договора об осуществлении опеки и попечительства (ч. 2 ст. 14 Закона).

Значительную сложность в определении надлежащего вида производства представляют дела: об оспаривании акта органа опеки и попечительства о назначении или об отказе в назначении опекуна или попечителя (ч. 7 ст. 11 Закона); об оспаривании опекуном или попечителем, иными заинтересованными лицами, а также прокурором предварительного разрешения, выданного органом опеки и попечительства, или отказа в выдаче такого разрешения (ч. 3 ст. 21 Закона); об оспаривании лицом, в отношении которого он принят, акта органа опеки и попечительства об освобождении опекуна или попечителя от исполнения возложенных на них обязанностей либо об их отстранении от исполнения возложенных на них обязанностей (ч. 7 ст. 29 Закона).

По общему правилу оспаривание актов органов исполнительной власти, к числу которых относятся органы опеки и попечительства, производится в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений. Однако необходимо обратить внимание на то, что при рассмотрении перечисленных категорий дел суду и участникам процесса придется столкнуться с разрешением целого пласта вопросов, которые могли бы претендовать на статус обстоятельств, с которыми связывается «возникновение спора о праве». В частности, это спор о наличии либо отсутствии обстоятельств, явившихся основанием для назначения или отказа в назначении опекуна или попечителя; о качествах лиц, претендующих на роль опекуна и попечителя, об их отношениях с подопечным; об обстоятельствах, послуживших основанием для выдачи или для отказа в выдаче органами опеки и попечительства предварительного разрешения; об обстоятельствах, послуживших основанием освобождения опекуна или попечителя от исполнения возложенных на них обязанностей либо об отстранении от исполнения возложенных на них обязанностей и др. Между тем, в порядке общей рекомендации, следует заметить, что оспаривание актов органа опеки и попечительства все же должно производиться в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений.

Таким образом, анализ запретов и ограничений законного представительства (с учетом попытки введения в статус «новелл» этого института в Федеральном законе «Об опеке и попечительстве») показал, что характер правоотношений, возникающих в сфере защиты прав и законных интересов недееспособных или не обладающих полной дееспособностью лиц, потребовал формулирования ряда специальных процессуальных правил - изъятий из общего процессуального регламента, направленных прежде всего на ограждение лиц от различных злоупотреблений со стороны их законных представителей, а также третьих лиц.