Женские образы и прототипы в романе-эпопее М. Шолохова "Тихий Дон"

Об ухаживаниях Григория за Аксиньей первым узнал отец семейства Мелеховых и сразу понял, что семье грозит позор и неприятности, ведь речь шла не просто о любовной интрижке, а о связи с женой соседа, близкого им человека. Для того, чтобы поговорить с сыном, Пантелей Прокофьевич уходит с ним далеко от дома, на рыбалку. Разговор он начал в несвойственной для себя нерешительной манере, а Григорий при это «густо покраснел, отвернулся» [1, c. 91]. Ясно, что обоим мужчинам стыдно и неловко обсуждать эту тему.

Второй такой случай - разговор Натальи и Дарьи Мелеховой, когда старшая сноха признается, что заболела. Дарье хочется и поделиться с кем-то своим горем, и хочется заочно договориться с Ильиничной, чтобы есть из отдельной посуды, дабы не заразить других домочадцев.

Третий случай - разговор Ильиничны с Натальей, узнавшей, что Григорий вновь сошелся с Аксиньей. Наталья приняла трудное решение и прямо объявляет свекрови: «Буду я с Григорием жить или нет, пока не известно, но родить от него больше не хочу» [3, c. 398]. Опять-таки разговор скрывается от всех домашних, да и Ильинична не решается рассказать о нем ни мужу, ни дочери, лишь надеется на то, что все обойдется.

Как видно, разговоры эти ведутся вне стен дома - в прямом и переносном смысле. Люди как бы стесняются об этом говорить в родном доме и выносить все эти нечистые обстоятельства на семейный совет. В этом - естественное стремление всякого человека оградить свой дом, семью от всего дурного, заразного.

Следует отметить, что главной чертой семейного быта, характерной для шолоховских героев, является полная открытость поступков и суждений.

Что же касается детей, то они в казачье-крестьянской семье считались продолжением рода, казачьего корня. Отсутствие детей в мире «Тихого Дона» считалось величайшим несчастьем, «господним наказанием», хотя прямо об этом вроде бы нигде не говорится. По-видимому, нет детей у Аникушки (его безбородое лицо дразнят «скопцом»); жена его, не отягощая себя домашними заботами, открыто погуливает. Хотя супруги - люди хорошие и добрые - их семью и дом нельзя назвать благополучными с точки зрения норм, принятых в их среде.

Бездетна и Дарья Мелихова. Она на исходе жизни оценивает себя таким вот образом: «У меня - ни сзади, ни спереди никого нету» [3, c. 364]. Вскоре после замужества у Дарьи появляется ребенок, но через какое-то время он умирает. После его смерти она никогда боле не предается воспоминаниям о младенце, живя всегда весело и беспечно. Бездетность ничем не тяготит ее.

Судьбы Дарьи Мелеховой и Аксиньи очень схожи в этом плане. У Астаховой от Степана родился ребенок, который тоже умер, не дожив и до года [1, c. 87].От Григория у нее рождается девочка, названная Татьяной. Но и ей суждено прожить на этом свете всего полтора года.

Бездетность, как отсутствие укоренения семьи, жестоко мстит им обеим. Их отношение к материнству небрежно. Дарья, овдовев, пускается во все «тяжкие», а Аксинья после бегства Григория из дома осенью 1920 года берет его детей к себе, но по возвращении любимого, она оставила обоих, нисколько не заботясь об их судьбе.

Невозможно предвидеть такой поступок у Натальи, Ильиничны, и даже у молодой, еще бездетной Дуняшки. Эти женщины живут, прежде всего, семьей, домом. Они не способны бросить все это ради мужчины, хотя все трое любят глубоко.

Семейные узы в мире героев «Тихого Дона» считались вечными и нерасторжимыми. Понятие «развод» в ту пору не существовало, так ка брак - это «явление божественной воли». Однако в народной казачье-крестьянской нравственности отчетливо наблюдалось существование греха, всеобще осуждаемого. К такому греху относились похождения молодых или неженатых мужчин; похождения, порой довольно откровенные. Интересно, что народная мораль следовала пословице « быль молодцу не в укор». Например, Мишка Кошевой еще до службы в армии погуливал с «жалмерками», причем абсолютно не скрываясь, но это ему не мешало трогательно ухаживать за Дуняшкой, а та, зная о Мишкиных грехах, относится к ним совершенно хладнокровно.

Не менее показательно в том же смысле отношение Натальи Коршуновой к дурным проделкам Григория, уже ставшего ее женихом. Старик Коршунов очень любил дочь и не слишком симпатизировал жениху; меж ними происходит примечательный диалог:

- Потаскун, бабник, по жалмеркам бегает, - козырял последним доводом, - слава на весь хутор легла.

- Ну и нехай!

- Тебе нехай, а мне и подавно! - с присущей ему решительностью заключает разговор Коршунов [1, c. 125].

Как видно, даже чистая девушка Наталья, ставшая впоследствии женой Григория, спокойно относится к юношеским проделкам своего жениха, а ведь грехи Гришки носили уже общественный характер.

По сравнению с юношескими грехами молодых казаков, супружеские измены осуждались, будь то мужчины или женщины. Таковым примером был скандальный роман Аксиньи и Григория. Все это усугублялось еще и тем, что любовники совершенно не скрывали своих отношений от окружающих: «Так необычайна и явна была их связь, так исступленно горели они бесстыдным полымем, людей не совястясь и, не таясь, худея и чернея в лицах на глазах у соседей, что теперь на них при встречах почему-то стыдились люди смотреть» [1, c. 117]. Очень характерно то, что не любовники стыдились смотреть в глаза людей, а наоборот. Григорий сошелся не просто с чужой женой, а с женой соседа, с которым они тесно общались. Следовательно, Григорий срамит не только семью, но и ссорит ее с соседями. Пантелей Прокофьевич для разрешения этой проблемы находит, по его мнению, самый рациональный выход из создавшегося положения - решает женить сына.

2.1 Григорий и Наталья

Григорий сделался женатым человеком не по своей воле, а по принуждению отца. Жизнь Григория и Натальи плохо сложилась сразу же. Они поехали пахать вместе «за три дня до покрова», и тогда же состоялся их первый тягостный разговор-объяснение: «Не люблю я тебя, Наталья, ты не гневайся. Не хотел гутарить про это, да нет, видимо, так не прожить…»[1, c. 158]

Григорий и Аксинья тянутся друг к другу, молча страдают от невозможности соединиться. Но вскоре случай сводит их наедине. Они встретились на пустынной дороге: « Ну, Гриша, как хочешь, жить без тебя моченьки нету… Он воровски повел низко опущенными зрачками опьяневших глаз и рывком притянул к себе Аксинью» [1, c.170]. Это случилось через некоторое время после покрова, когда произошел откровенный разговор между Григорием и Натальей.

Семейная жизнь Григория разваливается совсем. Нет, они жили внешне мирно, но только внешне, муж тяготился нелюбимой женой, а она это чувствовала. Трудолюбивая, ласковая, эта женщина очень полюбилась в семье Мелиховых. Наталья мучается, плачет, все домочадцы ей сочувствуют. И вскоре между сыном и отцом происходит бурная сцена, после которой Пантелей Прокофьевич прогоняет сына из дома. Уход Григория еще больше сближает его с Аксиньей. Она сбегает от мужа и вместе со своим любимым поселяется в имении Листницких в качестве работников.

Наталья возвращается в дом Коршуновых, после ее возвращения ее брат - Митька Коршунов приехал к Мелеховым и забрал все приданое. Это был неслыханный скандал, породивший на хуторе массу сплетен.

Молодая женщина остается со своим горем один на один. Ни хозяйственные заботы, к которым старается привлечь дочку Лукинична, ни попытка отвести ее в церковь, которую пытается предпринять Мирон Григорьевич, не утешают ее. М.А. Шолохов тонко подчеркивает родительские переживания о наслужившейся личной жизни дочери. Наталью же они только тяготят. Примечательно, что сцене самоубийства предшествует сцена в доме Пелагеи Майданниковой, куда Наталья пришла, чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, и держалась слишком весело и оживленно, чем нужно, так как не хотела, чтобы бабы жалели ее. Во время соседских посиделок Фрося, одна из соседок, заставшая недавно мужа с задонской жалмеркой, спрашивает Наталью о Григории, очевидно, чтобы обрести подругу по несчастью и посочувствовать ей. Хозяйка дома же вмешивается в разговор и вносит свое понимание ситуации: Наталья, может, и простила бы измену, да сам Мелехов «об ней не понимает». В этой фразе женщина почувствовала невольный упрек: в чем же она виновата перед Григорием? Она сделала, как ей казалось, все, чтобы он был счастлив, но не смогла уничтожить его чувство к Аксинье.

Душевное состояние героини М.А. Шолохов тонко передает через ее позу и жест: «Она склонила над чулком голову, исподлобья взглянула на баб и, видя, что на нее все смотрят, сознавая, что краски стыда не скрыть от них, намеренно, но неловко, так, что это заметили все, уронила с колен клубок и нагнулась, шаря пальцами по холодному полу» [2, c. 272].

В гостях у Пелагеи Наталья принимает решение выяснить дальнейшие планы Григория. Акцентируя внимание читателя на поведении Натальи в родительском доме, М.А. Шолохов показывает, что жизнь женщины после ухода мужа, потеряла смысл. Она, как все донские казачки, любила наряжаться и хлопотать по хозяйству. Теперь же она бесцельно ходит по комнатам, ненавидящими глазами оглядывает ворох нарядов. Для понимания состояния Натальи важен ее портрет: «На висках ее, у гладко причесанных черных волос, глянцевел пот, масляной нездоровой поволокой подернулись глаза»[2, c.291].

Все, что нравилось ей в этой жизни, теряет смысл. Символично, что Наталья, отказывается надеть предложенную ей матерью ее любимую синюю юбку, которую часто брала у Лукиничны еще в девках по праздникам, несчастная женщина надевает зеленую юбку и вдруг понимает, что «в этой юбке была она, когда Григорий женихом приезжал ее проведать, под прохладным навесом сарая в первый раз пристыдил ее летучим поцелуем, и затряслась в приступившем рыдании, грудью навалилась на поднятую ребром крышку сундука». Однако скрытная Наталья таит глубину своего горя и отчаяния от матери и, пересиливая себя, смеется скрипучим деревянным смехом. После этого М.А. Шолохов вновь дает портрет героини, опять подчеркивая ее нездоровое состояние: «Наталья пошла в свою горницу одеваться, вскоре снова пришла на кухню уже одетая, тонкая по-девичьи, иссиня-бледная, в прозрачной синеве невеселого румянца» [2, c. 283].

И вновь М.А. Шолохов рисует в романе сцену. Подчеркивающую, что не только измена Григория, но людская жестокость довела Наталью до попытки самоубийства. Когда женщина, пересилив себя, свое безутешное горе, пытается вернуть уравновешенное состояние духа и войти в церковь. Во дворике она слышит мерзкие сплетни, которые распускают о ней парни. Всю вину за разрыв отношений с Григорием они перекладывают при этом на Наталью: «У ней, гутарют, кила. От этого ее и муж бросил», «Брешешь! Она со свекром, с Пантелеем хромым, спуталась» [2, c. 289]. При этом хихикают и пускают ей вслед грязное, позорное слово. Может быть, оно и переполнило чашу терпения и страдания брошенной женщины. Таким образом, на стремление свести счеты с жизнью ее толкает, прежде всего, тот позор на весь хутор, который ложится на нее после измены Григория: «Наталья ощупью, без мысли, без чувства, в черной тоске, когтившей ее заполненную позором и отчаянием душу, добралась до угла. Взяла в руки держак косы, сняла с него косу (движения ее были медлительно-уверенны, точны) и, запрокинув голову, с силой и опалившей ее радостной решимостью резнула острием по горлу» [2, c. 301]. «Радостная решимость», о которой пишет М.А. Шолохов, видится ей в избавлении от позора и душевной боли. Почти мистическое, трагически непоправимое звучание этой сцене придают и образ непокорного Дона («На Дону с немолчным скрежетом ходили на дыбах саженные крыги. Радостный, полноводный, освобожденный Дон нес к Азовскому морю ледяную свою неволю»), и размеренные удары церковного колокола.

Наталья осталась жить, только на шее ее остался глубокий некрасивый шрам да голову она стала держать набок. Вся семья Мелиховых очень переживала за нее, ее по-прежнему любили. У родных ей жилось невесело и в марте 1914 года Наталья вернулась к Мелеховым. Домочадцы приняли молодую женщину с радостью.

После неудачной попытки самоубийства, для Натальи наступает период оживления, надежды на возвращение мужа. Незримые силы просыпаются в Наталье, на все готова она ради любви своего неверного Григория, поэтому решает пойти к Аксинье в Ягодное. Глумилась над ней Аксинья, лютовала, мстила за все пережитое в ответ на просьбу отдать ей Григория. Великое унижение испытали Наталья. Раздавленная неизъяснимой тоской, вышла она от Аксиньи. «Отошла от имения версты три, прилегла под кустом дикого терна» [1, c. 315].

Этот поступок говорит об исключительной самоотверженности и внутренней силе ее натуры. И очень скоро она была вознаграждена судьбой за это. В ноябре 1914 года раненый Григорий, узнав об измене Аксиньи, возвращается домой. Семья их, пусть и не навсегда, была восстановлена, в ней воцарилось согласие и любовь. В начале сентября следующего года Наталья родила двойню и оказалась столь же любящей, преданной и заботливой матерью, какой была и женой.

Мир и покой наконец-то пришли в их семью. Жизнь наполнилась всем богатством красок супружеского бытия, лучилась, как замечает Шолохов, «сияющей трепетной теплотой», а сама Наталья была как молодая яблоня в цвету - красивая, здоровая, сильная. И вдруг так трудно создаваемая семья снова рушится.

Гибель Натальи сотворена произволом собственного волеизъявления и поступка от нежелания родить дитя от того, которого любила, глубоко и сильно, единственно на всю жизнь. Оскорбленная любовь толкает Наталью к стихийному порыву бунта. Перед смертью испепеляющая стихия чувств утихнет - Наталья умрет по-христиански, примеренной, простив Григория, унося в могилу только любовь к нему. Так гибельны и опустошающие, не знающие границу, порывы чувств-страстей, так велика их власть над незащищенной женской душой. Не имея возможности проститься с Григорием, слова любви Наталья оставляет сыну - как последнюю память после себя на земле.

2.2 Григорий и Аксинья

Страстное чувство Григория к гордой и прекрасной Аксинье, огневая, губительная красота которой не блекнет с годами, сопоставлена в романе с его размеренной супружеской жизнью с Натальей - прекрасной женщиной другого склада, верной и любящей женой и матерью. Строго говоря, Наталью - отнюдь не чужого для Григория человека - Мелехов никогда не любил, женившись на ней по принуждению отца, отчетливо осознавая всю абсурдность родительской затеи, но и не имея права воспротивиться. А свою настоящую, вечную, беспрекословную и непреходящую любовь к Аксинье Григорию суждено было пронести через всю жизнь. Любовь эта явилась своеобразным внутренним стержнем Григория Мелехова, именно она поддерживала донского казака в самые напряженные минуты трудных нравственных решений, с неудержимой силою тянула его в родные края, повергая героя в бездны отчаянного счастья, именно она диктовала Григорию волю к жизни.

Сила этого чувства, развитие, изгибы его переданы Шолоховым с замечательной психологической точностью, согретой живым волнением. Писатель изобразил всепоглощающую страсть, готовность на все жертвы со стороны Аксиньи, замужней женщины, бесстрашно восставшей против хуторских обычаев и нравов, и молодую беспечность Григория, поначалу отступившегося от своей любви, порвавшего с Аксиньей. Страсть роковая, неотвратимая, ибо забыть Аксинью оказалось не под силу казаку, безудержна его тяга к возлюбленной. Любовь к Аксинье, мирившая поначалу грубость и нежность, приобретает все большую одухотворенность. Совместную жизнь в Ягодном часто вспоминает Григорий на фронтах империалистической и гражданской войны как самую счастливую пору своей жизни. И всякий раз, вспоминая Аксинью, Григорий думает о детстве, вспоминая о детстве - думает об Аксинье. Это тонкое психологическое наблюдение писателя лучше многих слов говорит о силе и глубине чувства, связавшего Григория и Аксинью. Аксинья вошла в него навеки, навсегда… Она, как босоногое детство, стала частью его жизни.

Шолохов довольно скуп на лишнее описание чувств Григория. Когда в самом начале восстания Мелехов приходит арестовывать Степана, не желающего воевать, он старается даже не смотреть на Аксинью, которая стоит тут же, у печи. Что он думает, чувствует, заходя в курень Астаховых, увидев Аксинью, которую продолжает любить? Об этом не сказано ни слова. И в этом проявление той экономности, которая является существенным признаком художественности.

Упоминание о чувствах Григория к Аксинье нарушило бы художественную цельность, а потому не нужно было в этом месте. Ведь Григорий кипел тогда от ярости, в нем ощетинился собственник, поднявшийся с оружием против советской власти. Только о борьбе и мести думал тогда он, только это его и занимало. Дорогой ценой платит Григорий за свои заблуждения. Мучительно тяжелой, ненужной показалась ему собственная жизнь. Шолохов с проникновенным мастерством доносит до читателя всю глубину трагической опустошенности Григория: встретился он с Аксиньей, с новой силой вспыхнула их любовь, но в данный момент и она не в силах заполнить холодную пустоту в душе Мелехова. Повторяется ранее звучавший мотив поисков счастья на этой изобильной земле. Весь мир кажется Аксинье ликующим и ярким: «Аксинья с живым любопытством осматривала заснеженную, сугробистую степь, натертую до глянца дорогу, далекие, тонущие во мгле горизонты; улыбаясь тому, что так неожиданно и странно сбылась давно пленившая ее мечта - уехать с Григорием куда-нибудь подальше от Татарского…» [4, c. 536].

Но и тут судьба поворачивается по-своему. Аксинья в дороге заболевает тифом. Чтобы спасти жизнь Аксинье приходиться оставить ее в деревне у чужих людей. Вместе с Прохором Григорий отправляется на Кубань. Война близится к завершению. Все чаще Григорий вспоминает в разлуке Аксинью. Сутра он садился в сани, ехал по заснеженной степи, к вечеру, приискав где-нибудь место для ночлега, ложился спать. И так изо дня в день.

Но болезнь не обходит стороной и Григория. Он живет как во сне: часто теряет сознание, ему тяжело разговаривать. Он с трудом поднимает свою помутневшую голову, чтобы посмотреть на небо. К счастью, через некоторое время Григорий пошел на поправку. Выздоравливает и Аксинья, возвращаясь из незнакомого поселка в родные Вешки. В ожидании возвращения Григория дни тянутся долго и томительно. В душе рождается надежда, что после долгих и томительных разлук, Григорий и Аксинья будут вместе.

За долго до рассвета прискакал в хутор Татарский Григорий, привязал лошадей к знакомому с детства сухому караичу, пошел в станицу. И вот, наконец, Дон, старый мелеховский курень, темные купы яблонь, окно Аксиньи, ее руки. Аксинья опускается перед ним на колени, прижимаясь лицом к мокрой шинели, сотрясаясь от рыданий. Любовь Аксиньи самозабвенна. В ощущении призрачности сбывшегося счастья-сна, она с радостью откликается на зов Григория бежать с ним. Григорий зовет ее на юг, на Кубань, почти повторяя когда-то сказанные ею слова: «На Кубань или дальше. Проживем, прокормимся как-нибудь, а? никакой работы не погнушаюсь. Моими руками работать надо, а не воевать…» [4, c. 544].

Последний раз, не ведая того, Аксинья и Григорий спускаются к Дону. Последний раз принимает возлюбленных Дон, степь. Случайная пуля обрывает это свидание-бегство в поисках своей доли. Раненная Аксинья, истекая кровью, умирает на руках Григория, так и не встретив нового рассвета, во мраке ночи.

История Григория Мелехова и Аксиньи - это история трагической любви, история выгоревшей, испепеленной жизни. Любовь их - такая великая в своей страсти и взаимном стремлении, такая величественная в самой жгучей потребности любить, такая желанная в своей запретности - не приносит героям счастья, попросту не успевает реализоваться в полной мере.

Так завершается долгая пляска смерти. Начатая убийством на войне австрийского солдата, она кончается гибелью самого дорогого Григорию человека. Такова логика войны: взмаху шашки, за который так казнил себя Григорий, назначено отозваться нелепой пулей, доставшейся Аксинье.

Солнечным утром в глубоком яру хоронит Григорий свою Аксинью. Безмерно горе, обрушившееся на Григория. После смерти Натальи Григорий метался, страдал. Перед нами был все же живой человек, но раненый, мучимый болью. Смерть Аксиньи была так страшна, что в Григории, словно все обмирает. Теперь ему незачем и некуда торопиться. Все свои духовные искания, все свои надежды, всю свою жизнь хоронит Григорий. Он и себя хоронит заживо: Григорий прощается с мертвой Аксиньей, «твердо веря в то, что расстаются они ненадолго». Теперь и жить ему незачем.

Любовь к Аксинье составляла весь смысл существования Григория, являлась главной движущей силой всей жизни его. Трагизм заключается в том, что искра страсти, пробежавшая между Григорием и Аксиньей в самом начале романа, изначально была обречена полыхнуть ярким светом и погаснуть от грубого вторжения исторических катаклизмов. Богатый мир героев, мир ярких чувств и первозданных эмоций, не способен втиснуться в жесткие схемы классовой борьбы, смысл которой даже не до конца ясен персонажам шолоховского романа. Григорий и Аксинья, созданные для счастья, как и миллионы других людей, потеряли свою хозяйскую роль в сюжете и в жизни, попали в жестокое подчинение силам, им не подвластным, остались наедине с собственной судьбой и оказались отчаянно бессильны что-либо изменить.

3. От прототипа к образу: женские образы романа

3.1 Роль женских образов в романе-эпопее М. Шолохова «Тихий Дон»

Роман М. Шолохова «Тихий Дон» посвящен изображению жизни казачества в трагические годы российской истории. Человек и история - одна из центральных проблем романа-эпопеи, и избранный автором жанр обязывал писателя к глубокому и всестороннему отражению эпохи. Антитезой мирной жизни в «Тихом Доне» является война, сначала первая мировая, потом гражданская. Эти войны пройдутся по хуторам и станицам, у каждой семьи будут жертвы. Семья у Шолохова - это зеркало, своеобразно отражающее и события мировой истории.

В романе можно выделить два начала: внешнее движение и внутреннее, связанное с процессами разламывающегося социального уклада жизни. Среда казачья (хутор) предстает, на первый взгляд, как единое целое, неделимое. Но, как показано Шолоховым, внутри этой обособленной среды, «в каждом дворе, под крышей каждого куреня коловертью кружилась своя, обособленная от остальных, полнокровная, горько-сладкая жизнь» [2, c. 122]. И события исторические, социальные оказываются тесно связанными не только с жизнью казачьих семей, но и с внутренними движения и развитием центральных персонажей.

С первых страниц появляются гордые, с независимым характером, способные на большое чувство люди. «Я хотел рассказать об обаянии человека в Григории Мелехове», - признавался Шолохов. А общий строй повествования убеждает, что писатель находился и под влиянием обаяния Натальи, Ильиничны, Аксиньи, Дуняшки. Главные ценности у Мелеховых - нравственные, человеческие: доброжелательность, отзывчивость, великодушие и трудолюбие.

Интересен нравственно-христианский подход в трактовке романа, в результате которого глубже раскрывается смысл отдельных эпизодов и параллелей. Любовная «смута» в семьях Мелеховых и Астаховых начинается в светлый праздник св. Троицы, который традиционно воспринимался казаками как радостное единение людей друг с другом, с Богом и созданной Им природой. Это время покоса, на который хутор Татарский выходил всем миром, в согласии и с желанием взаимопомощи.

Не случайно Григорий Мелехов так внимательно относится к зарезанному им утенку: бесы разрушения как бы искушают человеческую душу малой кровью, чтобы засеять ее семенами гибельных страстей. Сближение Аксиньи и Григория на покосе подается автором как начало длительного разделения и нестроений, поразивших когда-то дружные семьи соседей: «Рывком кинул ее Григорий на руки - так кидает волк к себе на хребтину зарезанную овцу, - путаясь в полах распахнутого зипуна, задыхаясь, пошел».

Плоды разрушенного единения и согласия в хуторе проявились очень скоро: Степан и Петро возвращаются с майских сборов врагами, Григорий из-за Аксиньи чуть не запорол вилами родного брата, в светлый праздник Пасхи он своим равнодушием и жестокостью толкает Наталью на самоубийство. Но именно на Троицу Господь исцеляет Наталью, потому что ей, верующей, богобоязненной казачке, предстоит вернуть Григория в семью, родной дом и хутор.

Привязка событий и семейно-бытового, и социально-политического плана к праздникам Троицы и Пасхи носит символический характер. В «эпоху смуты и разврата» М. Шолохов восстанавливает традиционные ценности русской жизни от обратного. В мирное время при царской власти казачество позволило себе отступление от правды Христовой, и только через страдания, величайшие муки совести и нравственные терзания оно вновь начинает обретать утраченную Истину.

Тема шолоховского романа - семья, простой человек в водовороте исторических событий. Впервые в русской литературе в «большом жанре» - романе - люди из народа оказались не среди второстепенных персонажей, а в самом центре. Каждый из характеров, изображенных М. Шолоховым, несет в себе ту неповторимость, которая составляет разнообразие и богатство человеческого мира.

Женские образы романа - это воплощение единства народной жизни, отражение философского осмысления гармонии мира и человека. По мнению исследователей (например, Муравьевой Н.М., Сатаровой Л.), в романе «Тихий Дон» слились воедино многочисленные реки и ручейки русского национального мироощущения, которое зародилось в древности, расцвело в классический период отечественной культуры и во многом исчерпало себя в ХХ веке. И изображение казачьих семей в романе позволяет автору отразить процесс разрушения гармонии целостного казачьего мира, существовавшей на протяжении веков, а семейная драма Мелиховых (как и Астаховых, и Кошевых) становится микромоделью трагедии, произошедшей с казачеством после революции и гражданской войны.

Семья Мелеховых открывает эпопею и заканчивает ее. Это типичная семья казаков-тружеников. Самостоятельность, смелость, решительность, безграничное трудолюбие и практичность, глубину и нежность большого чувства, даже пренебрежение традициями, переполнявшими жизнь, раскрывает Шолохов в истории рода Мелеховых.

Одной из сюжетообразующих линий (если не главной) является развитие взаимоотношений Григория Мелихова с двумя женщинами - Аксиньей и Натальей. Любовная линия романа определяет не только сюжет, но и направление развития характеров героев, их внутреннюю жизнь.

Любовь Григория и Аксиньи, жены соседа-казака Степана Коршунова, по всем общепринятым нормам грех, блуд. В самом начале их отношений Григорий и сам так же воспринимает свои с ней отношения, однако со временем это восприятие меняется, и он уходит к Аксинье из собственной семьи. Отношения их трудно назвать иначе, чем страсть к счастью и жизни каждого во имя другого: Аксинья теряет дочь, Григорий - жену, однако никто из них не пытается обвинить другого в происходящем, но очищается в этом горе и возрождается к новой любви.

Поначалу Григорий еще будет пытаться разорвать все связи, соединяющие его с этой женщиной. Но ни совесть, ни молодая жена не смогут его оторвать от Аксиньи. Не будет он таить своих чувств ни от Степана, ни от Натальи и на письмо отца ответит прямо: «Вы спрашивали, чтоб я прописал, буду я аль нет жить с Натальей, но я вам, батя, скажу, что отрезанную краюху не приклеишь» [2, c. 249].

В этой ситуации основное в поведении Григория - глубина, страстность чувства. Но такая любовь несет людям больше душевных страданий, чем любовных радостей. Драматизм еще и в том, что любовь Мелехова к Аксинье - это причина страданий Натальи. Григорий отдает себе отчет в этом, но уйти от Астаховой, избавить от мучений жену - на это он не способен.

Последняя попытка к счастью Аксиньи и Григория (бегство на Кубань) заканчивается смертью героини. «Как выжженная папами степь, черна стала жизнь Григория. Он лишился всего, что было дорого его сердцу. Остались только дети. Но сам он все еще судорожно цеплялся за землю, как будто на самом деле изломанная жизнь его представляла какую-то ценность для него и других» [5, c. 589].

Судьбы Аксиньи и Натальи зависимы одна от другой. Получается так, что если счастлива одна, то несчастна другая. М. Шолохов изобразил любовный треугольник, который существовал во все времена.

Наталья любила своего мужа всей душой: «...жила, взращивая бессознательную надежду на возвращение мужа, опираясь на нее надломленным духом. Она ничего не писала Григорию, но не было в семье человека, кто бы с такой тоской и болью ожидал от него письма» [3, c. 456].

Эта нежная и хрупкая женщина приняла на себя всю меру страдания, отпущенного жизнью. Она желала сделать все для сохранения семьи. Ильиничну и Наталью объединяет мудрое спокойствие хранительниц семейного очага, продолжательниц рода, глубоко запрятанная способность к напряжённой духовной жизни.

Впервые описывая «дюже красивую» Наташу, Шолохов отметит её смелые серые глаза, смущённую и смелую улыбку, бесхитростный правдивый взгляд и - что не раз будет подчёркнуто в дальнейшем - «большие, раздавленные работой руки». С годами Наталья слегка раздаётся, как и положено матери двух детей, но автор, рассматривая её глазами Григория, вновь подчёркивает ладность, степенность её фигуры и «широкую рабочую спину». В дом Мелеховых Наталья вошла, покорив Ильиничну своим трудолюбием (чего не было у другой невестки - Дарьи). Впрочем, и сама Ильинична обладает теми же, что и Наталья, качествами.

Долготерпение и однолюбие отличают Наталью. Русская стеснительность и целомудрие не позволили ей даже поцеловаться с любимым до свадьбы. Её отношения с мужем в первый год после свадьбы писатель сравнивает со снегом - так холодна и медлительна её любовь, так глубоко скрыты её чувства. И лишь с рождением детей она стала увереннее, «расцвела и похорошела диковинно», лицо «радостно зарумянилось», и любовь её стала согревающей. Великое чувство любви к мужу, «взволнованную радость» от общения с ним пронесла Наталья через всю жизнь, вызывая этим зависть легкомысленной Дарьи и уважение Ильиничны и Дуняши. Болезнь и последующее выздоровление довершили процесс её становления. Теперь мир раскрылся ей во всей красоте и во всём чуде, и сама она раскрылась ему так, что её «огромные глаза лучились сияющей, трепетной теплотой…» Любовь к мужу в художественном мире М. Шолохова неразрывна с материнством.

Великое чувство материнства заложено и в Ильиничне, до последнего своего дня ждавшей младшего сына, ежедневно готовила для него еду (вдруг приедет), ежедневно выходила встречать его за околицу. Чувство материнской любви заставляет обеих женщин осудить насилие и жестокость, мать делает напутствие сыну не забывать Бога, помнить, что и у противников где - то остались дети. Сурово осуждает Ильинична Дарью за убийство. По это же причине отказывает от дома супостату-убийце Митьке Коршунову. И Наталья после убийства Митькой семьи Кошевых говорит: «Я за брата не стою» [3, c. 396]. Сердце русской женщины-матери столь отходчиво, что Ильинична, ненавидя убийцу своего старшего сына Мишку Кошевого, порой испытывает и к нему материнскую жалость, то посылая ему дерюжку, чтобы не мёрз, то штопая одежду.

Аксинья - почти полная противоположность Наталье. Если корни Натальи уходят к фольклорной Василисе Премудрой, к Домострою и пушкинской Татьяне Лариной, то характер Аксиньи близок героиням Достоевского. Она - воплощение порыва, непосредственной жизни, протеста. Как отмечал один из шолоховцев Васильев, Наталья оттеняет созидательные, патриархальные устои Григория, Аксинья - его стремление к изменению жизни, его неуспокоенность и максимализм (чрезмерность, крайность в каких-либо требованиях, взглядах).

Шолохов ценит в Аксинье цельность чувств, активное стремление к счастью. В романе не раз подчёркивается, что любовь Аксиньи не разврат, она «больше, чем позорная связь», она глубокое чувство, бросающее вызов родовым понятиям, утверждающее личную свободу человека. Любовь к Грише, как говорит сама Аксинья, это и её месть за жизнь в заточении у Степана, за высушенное сердце. Это и не менее страстное, чем у Катерины из «Грозы» Островского, желание «за всю жизнь горькую отлюбить», и выход из одиночества. Неистовость любви Аксиньи подчёркивается в романе тем, что почти все сцены свиданий происходят на фоне буйно цветущей природы (у Дона, в хлебном поле, в степи) [23, c. 136].

Вместе с тем до определённого момента писатель показывает, что в Аксиньином поиске индивидуального счастья есть и нечто недостойное. В описании губ Аксиньи, её красоты, её глаз то и дело появляется эпитет «порочный». Эпитет этот исчезает, когда она становится матерью (теперь у неё «похорошевшие глаза», «уверенно - счастливая осанка», вновь появляется, когда она, сама потеряв ребёнка, уводит Григория от жены и детей, и полностью исчезает к концу романа. Именно теперь Аксинья думает не о себе, а о Григории, проникаясь к нему «почти материнской нежностью». Она пригревает Мишатку, на почве любви к Григорию сближается с Ильиничной, а после смерти Натальи не только о её детях, но начинает называть её мамой.

Любовь обретает здесь традиционно народное содержание. В душе героини поселяется весна. Мир наполняется для неё новым звучанием, и вся она становится похожей на ребёнка, ведёт себя «по - детски» (что в художественном мире Шолохова - свидетельство высшей нравственной оценки). Дети и любовь - последнее, о чём услышит и герой, и читатель из уст Аксиньи.

Аксинья и Наталья ушли из жизни, наказав тем самым вершину своего любовного треугольника, оставив Григория на перепутье дорог. Григорий переживает смерть обеих женщин - но переживает по-разному. Узнав, что на роковой шаг Наталью толкнул разговор с Аксиньей, рассказавшей его жене всю правду, Григорий «из горницы вышел постаревший и бледный; беззвучно шевеля синеватыми, дрожащими губами, сел к столу, долго ласкал детей, усадив их к себе на колени...» Он понимает, что виноват в смерти жены: «Григорий представил, как Наталья прощалась с ребятишками, как она их целовала, и, быть может, крестила, и снова, как тогда, когда читал телеграмму о ее смерти, ощутил острую, колющую боль в сердце, глухой звон в ушах» [4, c. 503]. Как замечает автор: «Григорий страдал не только потому, что по-своему он любил Наталью и свыкся с ней за шесть лет, прожитых вместе, но и потому, что чувствовал себя виновным в ее смерти. Если бы при жизни Наталья осуществила свою угрозу - взяла детей и ушла жить к матери, если бы она умерла там, ожесточенная в ненависти к неверному мужу и не примирившаяся, Григорий, пожалуй, не с такой силой испытывал бы тяжесть утраты, и уж, наверное - раскаяние не терзало бы его столь яростно. Но со слов Ильиничны он знал, что Наталья простила ему все, что она любила его и вспоминала о нем до последней минуты. Это увеличивало его страдания, отягчало совесть не умолкнувшим укором, заставляло по-новому осмысливать прошлое и свое поведение в нем...» [4, c. 508].

Григорий, который ранее относился к жене безразлично и даже неприязненно, потеплел к ней из-за детей: в нем проснулись отцовские чувства. Он готов был одно время жить с обеими женщинами, каждую из них любя по-своему, но после смерти жены на время почувствовал неприязнь к Аксинье «за то, что она выдала их отношения и тем самым толкнула Наталью на смерть».

Однако гибель Аксиньи вызывает у Григория еще более глубокие страдания. Он видел, как «кровь текла... из полуоткрытого рта Аксиньи, клокотала и булькала в горле. И Григорий, мертвея от ужаса, понял, что все кончено, что самое страшное, что только могло случиться в его жизни, - уже случилось...» [4, c. 607]. С гибелью Аксиньи жизнь для Григория почти потеряла смысл. Хороня любимую, он думает; что «расстаются они ненадолго...».

Все женщины, которые прошли через жизнь Григория Мелехова: мать Ильинична, Дуняша, Дарья, Наталья и Аксинья - все они оставили след в его судьбе. Григорий каждую любил по-своему. Ильинична научила его жить, она его мать. Дуняша, его сестра, она только начинает свой жизненный путь и Григорий ей помогает. Но именно на Дуняшиных руках оставшийся дом и дети Григория. И на ее долю выпадают трудные годы разорения казачьей жизни. Дарья просто тот человек, который живет в одном доме с Григорием и он учит ее уму-разуму. Наталья любит Григория всем сердцем, родила ему детей, а самое главное сына, казака. Аксинья наполняет жизнь Григория своей страстной любовью.

Григорий Мелихов в финале романа возвращается в новую семью, где его сына воспитывает сестра-христианка.

3.2 Женские образы в романе-эпопее М. Шолохова «Тихий Дон»

Аксинья - одна из главных персонажей «Тихого Дона». От начала и до конца сюжета Аксинья проходит с главным героем М.Шолохова.

Аксинья - ровесница Григория или чуть старше его, она, следовательно, не позднее 1892 года рождения [21, c. 152]. Выросла она в хуторе Дубровки, что на левом берегу Дона, в казачьей семье. В шестнадцать лет ее изнасиловал в поле пьяный отец - пятидесятилетний старик, в ту же ночь, она побежала, рыдая домой, и рассказала все матери и старшему брату. Брат с матерью люто избили отца, а к вечеру он умер.

Страшное происшествие это, рассказанное М. Шолоховым предельно сжато, как бы даже мимоходом, словно бы остается забытым в дальнейшем течении романа. Однако оно неизбежно кладет первый трагический отствет на судьбу героини. Год спустя за Аксинью приехал свататься Степан Астахов. Он ей понравился, сыграли свадьбу. На другой же день Степан страшно избил жену - жестокий и мстительный по натуре, он мучал ее за то, что она досталась ему не невинной [21, с. 153].

Семейная жизнь их с самого начала пошла скверно. Степан пренебрегал женой, почти открыто погуливал с другими женщинами, пил. А тут еще мать Степана - пожилая, больная женщина - передала в руки Аксиньи все хозяйство, а Степан был леноват, почти не помогал ей. Свекровь умерла в день, когда Аксинья родила ребенка. Видимо, отцовство и смерть матери повлияли на черствую душу Степана, вроде бы они с Аксиньей стали жить получше, хотя душевной близости между ними не было никогда. Но ребенок умер, не дожив до годовалого возраста и все пошло по-старому: холодность и грубость его, тяжелое одиночество ее.

Аксинья красива, даже «вызывающе красива» - именно так не раз говорится в романе; и в молодости, и чуть постарше, она вызывала всеобщее восхищение. Знала об этом. Но именно ей судьба уготовила пренебрежение, одиночество, тоску. Ясно, что на нее это все должно было действовать угнетающе, чем на иных женщин.

Юношеская любовь Григория, его пылкая нежность не могли не тронуть сердце Аксиньи. Просыпалась она с мыслью: «Нынче что-то есть радостно. Что же? Григорий… Гриша…» [1, c. 158]. Это зарождающееся чувство пугало ее, она старалась подавить его в себе. И вот Степан уходит в мае 1912 года на летние лагерные сборы. Григорий делается все настойчивее в своих ухаживаниях. Аксинья долго отвергает его домогательства, но с каждым днем и часом она против своей воли все более и более влюбляется в него всем своим истосковавшимся сердцем и отдается ему страстно, безраздельно.

Страсть была их пылкой и бурной, но не одинаковой для обоих. Для Григория любовь к Аксинье - прежде всего чувственное влечение к красивой и страстной женщине. Он не озабочен будущим.

Совсем иное дело - Аксинья. «Не лазоревым алым цветом, а собачьей бесилой, дурнопьяном цветет поздняя бабья любовь» [1, c. 169]. Да, именно так, ибо за плечами у Аксиньи уже страшная драма изнасилования, три года тяжкого замужества, рождение и смерть ребенка. Разумеется в хуторе узнали об их романе, да они и не таились.

Судьба Аксиньи после возвращения Степана и разрыва с Григорием поистине становится страшной. Степан садистки мучает ее, отступился с очевидным безразличием, к тому же его женят на молодой, красивой девушке. Аксинья вдобавок к своим непомерным физическим страданиям испытывает еще и муки ревности.

Поздней осенью Григорий и Аксинья вновь встретились. Григорий несчастен с женой, его влечет к бывшей возлюбленной, но то уже не легкомысленная юношеская страсть, а нечто гораздо большее. То же и с Аксиньей. Степан, много, видимо, пережив, «примирился с женой», стал меньше пить и даже проявлял к ней знаки внимания. Однако уже ничто не может заменить для нее острого чувства любви к Григорию.

В самом конце декабря каждый оставляет свою семью, и с малым узелком в руках пытаются найти свое зыбкое счастье, нанявшись прислугой к соседу-помещику.

Аксинья пришла в Ягодное беременной. Она боится, что возлюбленный бросит ее, и скрывает беременность, пока она не стала заметной. Родила она в июле 1913 года дочь. После рождения дочери Аксинья пополнела и «обрела новую, уверенно-счастливую осанку». Она всем была довольна, но обстоятельства часто и больно указывают на неопределенность ее положения.

Вот перед Рождеством приехал навестить Григория Пантелей Прокофьевич, он даже не взглянул на Аксинью, не поздоровался с нею, не подошел к колыбели, где лежала девочка.

Яркая, вызывающая красота Аксиньи обращала внимание мужчин. Еще зимой сотник Листницкий начал оказывать ей явные знаки внимания и на это все, в том числе и Григорий, обратили внимание.

На второй день рождества 1913 года Григорий был призван в армию, и Аксинья осталась одна. Письма от Григория приходили редко, и были они краткие и холодные. Одиночество Аксиньи оказалось полным: ни родных, ни близких, в чужом доме прислугой. Теперь рядом с ней оставалась любимая дочь Татьяна, но и та заболела тяжелой формой скарлатины, вскоре умершая на руках обезумевшей от горя матери.

Тогда-то и появился в Ягодном молодой Листницкий. Эгоистичный и себялюбивый, он цепко и умело начал ухаживать за Аксиньей, растерянной и ослабевшей от несчастья и одиночества. И вот однажды, потерявшая голову от его фальшиво-нежных слов, она как бы в беспамятстве отдается ему. Чуть позже, очнувшись от наваждения, Аксинья проклинает своего соблазнителя: «Не подходи, проклятый!...» - бросает она ему в лицо яростным шепотом [2, c.237].

В начале ноября возвращается Григорий, приезжает внезапно, не предупредив Аксинью. О ее измене он узнает от панского конюха деда Сашки еще до встречи с ней. Григорий бьет Аксинью кнутом, но он не мучает ее, как это делал жестокий Степан, а просто уходит.

В Ягодном Аксинья прожила четыре года, отдаваясь на волю обстоятельств. Евгений Листницкий приезжал в отпуск в конце зимы 1917 года, она покорно жила с ним. В Татарском за это все время не была ни разу. Узнала Аксинья о том, что жена Григория родила двойню.

Жизнь Аксиньи переменилась в августе 1918 года, когда домой вернулся безрукий Евгений Листницкий. Он женился и привёз жену с собой. Аксинья ему была больше не нужна. Бывший любовник просит ее взять расчет и уехать из Ягодного. Это обстоятельство, можно сказать, обрадовало ее.

Тогда же вернулся из германского плена Степан, приехал в Татарский. Вернулся он другим человеком. Узнав, что Григорий порвал с его женой, он твердо решает соединиться с ней вновь, но Аксинья. Вспомнив муки и унижения, что перетерпела от мужа, бросает ему: «Нет, не пойду. Нет». Но это «нет» звучит нетвердо, хоть и повторено два раза. В душе они оба, видимо, понимали, что сойдутся.

Последующая встреча Григория и Аксиньи произошла в апреле на берегу Дона, на том же месте, где когда-то «зачиналась» их любовь. Круто обошлась сними судьба: на красивом лице Аксиньи морщинки, Григорий наполовину седой, а им только по 27 лет.

Вспыхнувшую с новой силой страсть они не могут унять и не хотят. В ту же ночь оба тайком уходят в степь, «манившую безмолвием, темнотой, пьяным запахом молодой травы». На утро Григорий уехал на фронт…

Во второй половине мая повстанцы оставляют хутор Татарский. Тогда-то Аксинья получает записку от Григория, которую тайно передал ей Прохор Зыков. Тот час же бросается она в Вешенскую на поиски Григория. Поселившись у своей дальней родственницы, ищет Аксинья Григория, тщетно.

Ее нашел Прохор Зыков, и она сразу же побежала в дом, где жил Григорий: «Для нее теперь, как некогда, давным-давно, как в первые дни их связи, уже ничего не существовало, кроме Григория» [3, c. 296].

И опять об их сумасшедшем романе узнали все на хуторе. Узнал и Степан Астахов. Он решает встретиться с женой. Степан теперь стал осторожен в словах и бережлив, великодушно не спрашивал ничего. Жалея его, измученного окопами, Аксинья обстирала, привезла ему пирогов. Осталась с ним, как жена. В то же вечер Григорий, сильно охмелевший, не предупреждая, пришел к Аксинье и неожиданно застал там Степана. Но не было ни драки, ни битья посуды, ничего этого не произошло. Все было ясно, смертельная усталость и тоска сковали всех. Кстати появился Прохор: Григория вызывали к начальству.

Вскоре татарцы, бежавшие из хутора, возвратились домой. Вместе с ними пришла и Аксинья. Она жила, видимо, как и все односельчане, о чем в романе сказано кратко: «Хутор по-прежнему жил в работе и слухах о фронте» [3, c. 351]. Как-то Степан прислал ей поклон, о Григории ничего не было известно. Так прошло около месяца.

И вот однажды в июльский летний вечер в дом Аксиньи пришла Наталья. От Дарьи она узнала о возобновлении их связи. На этот раз женщины говорят спокойно - обе стали старше и мудрее. Аксинья ничего не скрывает: «Все это верно, брешут не зря. Завладела я Григорием опять и уж зараз постараюсь его не выпускать из рук». Откровенность Аксиньи жестока и вызывающе обидна. Когда Наталья говорит о своих детях, та холодно парирует: «У тебя хоть дети есть, а он у меня - один на всем белом свете!» [3, c. 314]. Потрясенные и подавленные, они расстались очень мирно. Но Наталья не дождалась возвращения мужа.

Григорий приехал на побывку, но Аксинья, понимая его состояние, не искала с ним встречи.

Долгие месяцы от Григория не было никаких вестей. К декабрю белоказачья армия покатилась на юг под ударами красных. На Дону царили разброд и паника. Григорий к этому времени оправился от тифа, чуть окреп и как-то вечером зашел к Аксинье. Торопясь, он сказал, что уедет, попросил ее поехать с ним. Ответ был однозначным. Аксинья готова была идти с ним хоть на край света.

Посреди горя и страданий, женщина улыбалась, ощущая всем телом присутствие Григория, и уже не думала ни о том, какой ценой досталось ей счастье, ни о будущем, которое было неопределенным, призрачным.

В этом сплетении чувств - вся Аксинья, весь ее характер, начала и концы ее жизненной судьбы.

Во время дороги Аксинья тяжело заболела и везти ее дальше было нельзя. Григорий оставляет ее в глухом поселке Ново-Михайловском, где она проболела и как только окрепла, отправилась домой.

По возвращении Аксинья как-то сразу сроднилась с Мелеховыми. Все старые обиды были забыты и прощены.

И вот возвращается Григорий. Счастлива Аксинья безмерно, но счастье их омрачает беспокойство за судьбу любимого. Опасения ее были не напрасны. Григорий бежит из хутора, узнав, что его ждет арест и Аксинья опять остается без любимого, но уже с его детьми.

Полгода скитался где-то Григорий. И вот однажды в короткую июльскую ночь постучал он в окно Аксиньи. В ту же ночь они бежали, оставив спящих детей на попечение Дуняшки. В ночь на следующий день шальная пуля убила Аксинью. Она погибла примерно двадцатидевяти лет от роду на руках любимого Григория.

Через всю жизнь пронесла Аксинья любовь к Григорию, сила и глубина ее чувства выразилась в самоотверженности, в готовности следовать за любимым на самые тяжкие испытания. Во имя этого чувства она бросает мужа, хозяйство и уходит с Григорием батрачить к Листницким. Во время Гражданской войны она идет за Григорием на фронт, разделяя с ним все невзгоды походной жизни. И в последний раз по его зову она покидает хутор с надеждой найти вместе с ним свою «долю» на Кубани. Вся сипа характера Аксиньи выразилась в одном всеохватывающем чувстве - любви к Григорию. Автор ничего не утаивает из жизни Аксиньи: ни то, что ее, шестнадцатилетнюю, изнасиловал пьяный отец, ни того, что потом бил муж. Молодость ее была поругана надругательством отца и истязаниями мужа. Любовь для героини - это своеобразный выход из беспросветного прошлого, вот почему она вся отдается своему чувству. Образ Аксиньи построен на развитии мотива огня и жара, на мотиве особой жизнестойкости героини и её даре «вчувствования» в природу.

Мир в сознании Аксиньи излишне четко делится на «мое» и «чужое». И она постоянно это деление подчеркивает. В той или иной мере каждый человек и социальная группа делит мир на «своих» и «чужих». Объем каждой из этих групп определяет взгляд на мир: чем больше «своих», тем дружелюбнее мир. И наоборот. У Аксиньи «свой» - один, весь остальной мир враждебен: «Кроме Гришки нету у меня мужа. Никого нету во всем свете» [3, c. 306]. Потому так яростно и защищает Аксинья «свое»: мой, им владею, не отдам, не лезь.

Наталья в противовес Аксинье - верная жена и мать. И в этом контрастном противопоставлении образов многое идет от Гоголя. Он разделял чисто женское очарование и семейный материнский долг. Подобно матери сыновей Бульбы М. Шолохов подчеркивает в своих героинях: Наталье, Ильиничне, верующей матери Бунчука и других - не только самоотверженность, но и желание остановить заблудшую душу на путях греха.

Автор «Тихого Дона» непропорционально мало по сравнению с Аксиньей говорит о внешней привлекательности Натальи, но это вовсе не значит, что она ей в чём-то здесь уступает. Причем оценку женской привлекательности будущей жены Григория Шолохов «доверяет» сначала именно Аксинье. Узнав, кого сватают для него родители, она против воли, в явной растерянности выговаривает: «Наталья... Наталья - девка красивая... Дюже красивая...» [1, c. 135]. Сколько стоят подобные слова из уст соперницы - известно всем. Да и сам Григорий на смотринах убеждается в этом вполне: «Под чёрной стоячей пылью коклюшкового шарфа смелые серые глаза. На упругой щеке дрожала от смущения и сдержанной улыбки неглубокая розовеющая ямка. Под зелёной кофточкой, охватившей плотный сбитень тела, наивно и жалко высовывались, поднимаясь вверх и врозь, небольшие девичье-каменные груди, пуговками торчали остренькие соски... Подумал: «Хороша!» - и встретился с её глазами, направленными на него в упор. Бесхитростный, смущённый, правдивый взгляд словно говорил: «Вот я вся, какая есть. Как хочешь, так и суди меня». «Славная», - ответил Григорий глазами и улыбкой» [1, c. 128]. Воспитанная на православной эстетике чувств, Наталья не умела развить внешний успех женским началам в себе. Вот, по-девичьи смущаясь, дарит она суженому, приехавшему на коне (как это полагалось) проведать перед свадьбой невесту, расшитый кисет. Григорий в ответ пытается притянуть к себе Наталью и поцеловать, но она стыдливо отклоняется: «Увидют! - А нехай! - Совестно...» [1, c. 117].