Бытовая этика по литературе эпохи Тан

На следующий год все выдающиеся и талантливые люди были приглашены Управлением государственных чинов на столичные экзамены».

Как видно утверждения Васильева находит полное подтверждение в источниках. Несмотря на молодой возраст соискатели, получившие третью ученую степень, сразу занимали довольно значительные посты: «Талантливый муж, сдавший экзамены первым, может рассчитывать на место при дворе и на признание во всей поднебесной».

Вот раскрытие термина цзиньши взятое из антологии Ши: «Претенденты на получение степени «цзиньши» - «продвинувшегося [ученого] мужа» (приблизительный аналог нашего доктора наук) - должны были за определенное время сочинить и каллиграфически написать с помощью кисти и туши сочинение историко-художественного плана на тему, тут же предложенную императором, который обычно лично присутствовал на экзамене. Победителю такого конкурса могла быть предложена высокая должность при дворе, остальные чиновники, успешно прошедшие экзамен, также могли рассчитывать на значительное продвижение по службе.»

«Благодаря происхождению и рангу Сяньке Ли Циюнь назначил его начальником Фупина и смотрителем почтовой станции в Чанлэ». Следуя логике, этой фразы в Танском Китае экзамены стали одним из признаков достойного человека, наряду со знатностью. Но, скорее всего - это своеобразный бонус, если у него были равные шансы с соперниками.

Отмечена возможность отбора претендентов на экзамены местными чиновниками: «Уездные власти заметили его талант и послали на экзамены».

Введение экзаменов должно было бы, по идеи, сделать класс чиновников более размытым, но на деле вышло совсем по-другому. Произошло - это по следующим причинам. Само обучение было дорогим: «…она предложила юноше купить книг на сто золотых» и часто не позволяло заниматься, чем-либо другим. А сама система экзаменов готовила людей с очень похожими взглядами (естественно по началу), с одинаковыми знаниями и навыками - это и сделало из чиновников довольно замкнутое общество, со своей не очень понятной остальным, поведенческой структурой.

Одним из факторов делающих этот класс ещё более сплочённый, стала обычная, уже упомянутая, традиция постоянного перемещения не только с должности на должность, но и с место на место. Как известно, китайский чиновник каждые три года должен был отправляться к новому месту службы, а с родными и семьей виделся только во время коротких отпусков. За малейшую провинность его могли отправить в далекую ссылку, а то и казнить. Достоверно доказать, по имеющимся в моем распоряжении источникам, можно факт перемещения, но не его периодичность: «…., его стали назначать на важные посты; на протяжении десяти лет он был правителем нескольких областей». Или: «Мой дед по отцу некогда был правителем области Цзинчжоу, затем его перевели в Податное управление и, наконец, назначили надзирателем водных сухопутных перевозок». Ещё отрывок: «Затем его сделали военачальником в Вэйнани, оттуда неожиданно перевели на должность цензора, а потом он получил более высокое назначение - стал секретарём по составлению важных указов».

Вот ещё:

«Мы оба по службе

скитальцы, в странствиях частых».

Теоретически чиновники должны были назначаться только после успешного преодоления экзаменов, но возможно, бывали и исключения:

«….Я должность бы устроил

Вам в награду,

Но сам я -

Только маленький чиновник.».

Должности обязательно должны были быть вдали от дома. Чиновники могли, уйти в отставку, лишь прослужив определенный срок. Правда, на практике немногие так поступали: «Отслужив положенный срок, Сянькэ поселился в уезде». Но и это встречалось:

«Надо бы тоже

Мне выти в отставку теперь,-…».

Им приходилось часто подолгу уезжать из дома, годами не видеть родителей родственников, кто знает, куда их завтра закинет служба и судьба и на какое время.

«Я за шесть лет

впервые возвращаюсь».

Вот ещё отрывок из стихов того же автора:

«Листья у сливы уже краснеют,

а я ещё не вернулся.

Лучше бы жить деревенской бабой:

она свои сроки знает

И помнит - для мужа её, хлебопашца,

надо осенью выколачивать платье».

Ещё:

«Ни восток мне, ни запад

не давали на час приют.

Я туда и обратно

тучей-странницёй проходил».

По ряду источников прослеживается тенденция такая, если автор хочет показать, что всё у героя сложилось хорошо, то просто упомянет о том, что дети его стали чиновниками. Но некоторые говорят об обратном явлении:

И зачем и куда

«Я стремлюсь, назначенью не рад?

В пограничную глушь,

Польстившись на скудный оклад».

Такая разноголосица очень даже объяснима: многое зависело от личности самого чиновника, по каким мотивом он искал должность, чего хотел и каковы были его планы и запросы, и многое другое. Но, условно говоря, чиновников можно было разделить на несколько групп, по мотивам поступления на службу: карьеристы и выходцы из высшей аристократии. Ещё были служаки хотевшие служить своему императору и народу. Но наряду с ними была ещё частично инертная масса пошедших на службу ради минимального почета и уважения и прочих чиновничьих привилегий, или что-то в этом роде - они как правила не мечтали о большой карьере, да она зачастую им и что называется несветла:

«Давно бы я бросил

Служебные дрязги и ссоры,

Лишь бедность мешает мне

Жить в добровольном изгнанье».

Или:

«Если бы литература

Мне помогла хоть немного:

Освободиться от службы -

Вечной погони за хлебом».

А вот мнение представителя с другим мировоззрением:

«А из тех, кто начинал со мной,

В гору многие пошли…».

Опять о том же:

Думаю,

«…Что ты уже не прост -

Хочешь получить

Высокий пост.

У меня же

Волосы белы -

Что мне

До придворной похвалы?…».

Для иных было настоящим горем и личной трагедией отдаление от двора:

«В Северный зал

больше бумаг не ношу.

К Южной горе

вновь я в лачугу пришёл:

Я не умён,-

мной пренебрёг государь;

Болен всегда,-

и позабыли друзья».

Чиновническое сословие, которое не было впрочем, классом как таковое имело, свои отличительны атрибуты.

«Я ж собой представляю

образец заурядных тех,

Кто при поясе с шапкой

век кочует в мирской пыли».

Приведём ещё отрывок:

«Семь десятков исполнилось только-только,

а чиновничью шапку снял,

Половину жалованья дать не успели,

а в коляску больше не сел:…».

Вот ещё это уже Ли Бо:

«…Еще не смахнул я пыли

С чиновничьего убора…».

А есть ещё и Ду Фу:

«…Затиснутый

В чиновничий халат,…».

Ван Гулик писал про это: «Форма шапки, узор на платье, и украшения на поясе, ровно, как и разнообразные свисающие с него бляхи, являлись обозначениями ранга».

Со всем вышесказанным не очень-то будут вязаться строки выдержка из источников, приведённых ниже, но так или иначе они кое-что проясняют в этике поведения чиновничества, да и только ли его одного:

«- Мы посланы убить тебя,

- Вы не должны чувствовать себя виноватыми, - ответил Лю. - Каждый служит своему господину. Чем Сюйчжоу хуже Вэйбо? Хорошо, если бы вы остались здесь.

- наше желание - служить тебе, - с благодарностью сказала Иньнян.». И ещё: «…., он вел разгульную жизнь и держал себя не как подобает верноподданному сановнику». Вот отрывок из строк Ду Фу:

«Не смею утверждать

Что ныне нету

Людей, способных

Управлять страной,

Но, как подсолнечник

Стремиться к свету,

Так я стремился

Верным быть слугой».

Ещё отрывок из стихов того же автора:

«Льется кровь ежедневно

На каждой нашей дороге, -

Кто ж во дворце верёвку

Попросит, как в старину?

Можно ль бояться смерти,

Если страна в тревоге?».

Судя по приведённым выдержкам этические нормы поведения, состояли как минимум из двух основополагающих принципов:

- Верность своему вышестоящему начальник или возможно прямо императору

- Умения управлять и нести ответственность за свои ошибки

Вполне возможна, что эта прививалась сознательно. Возможно во время обучения или вступления в должность:

«…Склоняя голову,

Меня смиренно

Учили старцы

Добрым быть с народом,…».

О подобном пишет и Ван Вэй:

«….Когда китайские женщины

Подать приносят утром,

Когда крестьяне, измучась,

Требуют правды в деревне -

Тогда, подобно Вэнь Вэну,

Ты рассуди их мудро,

Чтобы народная слава

Касалась не только древних.».

Ду Му тоже обращается к подобным мотивам:

«Мудрость у предков хочу перенять,

древних указов красоты понять…

Здесь, в «Кабинете Шелковых Шнуров»,

феникс сегодня оставил перо.»

В другом стихотворение читаем:

«…Умру - поймут,

Что о простом народе

Всегда я думал,

До конца пути….»

Так или иначе, но какие-то каноны поведении и подражания существовали в их среде.

Иногда чиновники отдалялись от двора без благовидного предлога просто по прихоти императора, но скореё это относиться только к придворным чинам, просто остальные ему там не мешали:

«У государя

Молодость нынче в цене.

В зеркало глянул -

Куда уж в придворные мне!»

Есть ещё отрывки:

«Но опальный чиновник

свои слёзы выплакал все,….».

Но отметим и тот факт - глава страны являлся и главным бюрократом и в принципе мог любого чиновника послать на любую должность, какую ему заблагорассудиться, ну естественно с учётом их прежних заслуг, если таковые имелись:

«…Вы, так же как я,

судьбы своей не господин,

И ехать должны,

на жизнь чужбину избрав…»

Бо-Цзюйи пишет в стихотворение:

«…И если прикажут

мне областью править подольше,

Не стану искать я

путей, чтоб вернуться в столицу…»

«Вместе мы оба чиновники в ссылке, - вы ещё дальше,

Чем я».

Вот ещё выдержка:

«А просто

Во дворце я непригоден.

И надо мне

Безропотно уйти».

Есть в источниках и упоминания о наказаниях, провинившихся или просто не угодных, чиновниках. Источник часто не содержит прямого упоминания, о том из чего конкретно состояла опала, но по тем немногим которые всё же конкретно говорят об этом можно сказать о том, что - это в основном это была ссылка, как правило под предлогом перевода в другое место (поближе к границе), но видимо были возможны и другие наказания:

«Я долго был связан

с людьми, носящими шпильки,

Но, к счастью сослан

К южным варварам был».

Вот еще отрывок по данной проблеме:

«В списки некий чин меня вписал -

имя вымарал другой,

Не везло мне - только удалось

к варварам забраться в Цзинь».

Это уже стихи Гао Ши:

«Вы едете в ссылку,

но сердце досада не жжет.

Я тоже когда-то

проехал по Миньской земле…»

Не избежал, видимо, подобной участи и знаменитый Ду Фу:

«…Иль имя мое

не значит уже ничего,

Раз прочь из дворца

отослан я старый, больной?

Плыву в никуда,

угла не найдя своего,…»

Но император мог не только сослать, но и возвысить:

«Хозяину дома

разумней всего молчать:

начальник охраны

В большой при дворе чести».

Да и не только он, человек нашедший себе могучего покровителя мог очень быстро переведен в столицу, лично мне неясен один момент - меняли ли они место, как положено раз в три года, но при этом оставались в столице или на них данные правила вообще не распространялись.

В источниках есть упоминанье о ряде льгот предоставляемых чиновникам:

Всю жизнь

«Я был свободен от налогов.

Меня не слали

В воинский поход».

Другой отрывок дополняет и развивает тему:

«…А все ж получаю

казенные триста даней,

До нового года

зерно у меня в избытке….».

И видимо приветствовались особым образом:

«Начальника,

Как это подобает.

Приветствую,

Чтоб было всё в порядке».

Стоит, пожалуй, немного поговорить и о взаимоотношениях внутри чиновничьего коллектива. У Ван Гулика говориться следующее: «Социальные отношения между чиновниками, «…» в основном складывались вне стен дома: в ресторанах, храмах, борделях или публичных местах развлечений. Подобные сборища не только позволяли приятелям расслабиться, но и являлись неотъемлемой частью официального и делового общения. Всякий чиновник, стремившийся сохранить или повысить своё положение, должен был постоянно развлекать своих ближайших коллег, а часто также непосредственных начальников и подчиненных. «…» Чиновник мог добиться повышения в должности, если он знакомил своего начальника или влиятельного политика с изысканной куртизанкой,…». возможно один из таких многочисленных пиров описывает нам Ду Фу, приведу отрывок из него:

«…Баюкает лотос

на волнах свой нежный цветок.

И юноша знатный

готовит напиток на льду,

Полосками режет

нам лотосовый корешок…».

Возможно, об этом говорить и другой автор 9 века:

«…С друзьями небось пируешь

В эту позднюю пору.

Да так, что от громких песен

Сыплется пыль с потолка?»

После развития темы можно сделать ряд следующих выводов:

- Наличие многоуровневой системы обора, для выборов лучших кандидатов, но с большой долей официальной идеологии

- Наличие в среде чиновников, как прочем и в обществе иерархичной системы

- Наличие чётко обозначенного высшего начальства, как в личности действующего императора «Поднебесной империи», так и своего непосредственного начальства

- С большой вероятностью можно говорить о существовании особого кодекса поведения чиновников, но имел ли он принципиальные отличия от остальных, об этом судить не берусь. Также существовали особые нормы общения с ними других категории населения

- О мотивации поступления на службу то они были различны, от карьеры до способа существования значительной части интеллигенции

- Наличие традиции времяпрепровождения в кругу коллег по работе.

Заключение

бытовой тан этика чиновничество

Литературные источники эпохи Тан дают обширный материал по исследованию стереотипов повседневного поведения. Нормы бытовой этики были исследованы в двух направлениях: семейно-брачные отношения и бытовая этика чиновничества.

Исследование бытовой этики на уровне семьи обусловлено тем, что семья является элементом любого общества и является институтом, который контролирует выполнение этических норм. Патернализм - глава семьи отец, все мало-мальски важные вопросы решает он исходя из своих соображений, в том числе вопросы брачного союза своего потомства. Отец и мать представляют собой живых богов. Танскому обществу был свойствен культ старости как мудрости, согласно которому предки почитаются, как люди познавшие истину и потому достойные почитания и уважения своими потомками, своеобразными «маячками», указывающими, куда надо двигаться и каким образом себя держать.

Вообще люди в эпоху тан ощущал себя, прежде всего не личностью, а частью своего рода и семьи - растворяясь в ней, чувствуя свою ответственность перед предками за продолжения рода. А наиболее старший в роду мог да, скорее всего и был олицетворениям этих предков, их совестью.

Традиционализм бытовой этики семьи выразился в бесправном положении женщины - она считалась низшим существом, когда нужно было решать сложные вопросы она их просто неспособна решать, мало того она бала полной собственностью мужа. Но тогда же считалось, что муж, выбранный родителями, просто не может быть плохим человеком.

Традиционность бытовой этики проявилась в необходимости существования института профессиональной свахи как посредника в отношениях между родами, и знатока брачных церемоний. Вообще церемониалом будет пронизано всё - встречи, расставания, похороны и вообще все заметные события в жизни.

Изучение этики чиновников связано с их особым статусом в традиционном китайском обществе. Они являлись интеллектуальной элитой, взращённой по конфуцианским канонам. Очень тесно соединенные между собой, не только работой, но также и воспитанием и принятыми в ту пору нормами общения. Чиновники составляли привилегированный и весьма уважаемый слой служили образцом для подражания. И имея в основе своего воспитания конфуцианское воспитание, успешно поддерживали его в стране своим примером. Бытовая этика двух рассмотренных групп во многом перекликается, плавно переходя из одного в другое. Патернализм являлся не только характеристикой китайской семьи, но распространялся на все структуры общества, и государь выступал отцом всего государства, вольным распоряжаться судьбами своих подданных, в том числе чиновников.

- Таким образом, бытовая этика Танской эпохи обладает характеристиками, присущими этике традиционного общества. Нормы поведения в быту были жестко регламентированы. Существовали лица, являвшиеся хранителями традиции и следившие за соблюдением этических норм в повседневности.

Список использованных источников и литературы

1. Бо Син-цзянь. Жизнеописание красавицы Ли / пер. И Соколовой // Классическая проза Дальнего Востока, М., 1975.

2. Бо Синцзянь. Повесть о красавице Ли / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989

3. Бо Син-Цзянь. Три сна / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

4. Бо Цзюйи. Вечная печаль / пер. Л. Эйдлин

5. Бо Цзюй-и. Возвращаюсь вечером в восточный город // Сухой тростник, С-Пб., 1999.

6. Бо Цзюйи. До чего же разумен Лэтянь/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

7. Бо Цзюй-и. Жене / пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.

8. Бо Цзюй-и. Объяснение к стихам/ пер. Л. Эидлин. // Китайская классическая поэзия, М., 1984.

9. Бо Цзюй-и. Сосны во дворе / пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.

10. Бо Цзюй-и. Чжучэньцунь - деревня «Чжу Чэнь» / пер. Л. Эйдлин // Китайская классическая поэзия, М., 1984.

11. Бо Цзюй-и. Чуства мои на шаншаньской дороге / пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.

12. Ван Бо. Провожаю Ду уезжающего в Шучжоу на должность шаофу - помощника правителя уезда/ пер. Л. Эйдлин // . Китайская классическая поэзия

13. Ван Вэй. В девятый день девятой луны/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

14. Ван Вэй. В зимнюю ночь пишу о том, что на душе/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

15. Ван Вэй. Из стихов на случай / пер. Л. Делюсин…. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

16. Ван Вэй. Из стиховна случай / пер. Л. Эйдлин // Сухой тростник, С-Пб., 1999

17. Ван Вэй. Ночую в Чжэнчжоу / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

18. Ван Вэй. Осенней ночью в одиночестве обращаюсь к Цуй Синцзуну/ пер. А Гитович // Китайская классическая поэзия, М., 1984.

19. Ван Вэй. Оплакивая Инь Яо / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

20. Ван Вэй. Провожаю Чжана пятого, возвращающегося в горы / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

21. Ван Вэй. Провожая Цзычжоуского Ли шицзюня/ пер. А. Гитович

22. Ван Вэй. Провоаю Цю Вэя, провалившегося на экзаменах и возвращающегося в Цзяндун/ пер. А Гитовича. Китайская классическая поэзия «Художественная литература» М., 1984.

23. Гао Ши. Написал в канун нового года / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

24. Гао Ши. Провожаю стремянного Чжэна, сосланного в земли Минь/ пер. Б Мещеряков 1986-2001 гг. М.

25. Ду Гуанти. Чужеземец с курчавой бородой / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам. М., 1989.

26. Ду Фу. «В 759 ГОДУ ПОСЕЛИВШИСЬ В УЕЗДЕ ТУНГУ, СОЧИНИЛ СЕМЬПЕСЕН» /пер. Л. Бежин. // Ли Бо и Ду Фу избранная лирика. М., 1987.

27. Ду Фу. В поход за Великую стену / пер. А. Гитович // В поход за Великую стену, С-Пб 2006.

28. Ду Фу. В конце года / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

29. Ду Фу. В снегопад // Китайская пейзажная лирика, М., 1984.

30. Ду Фу. Вижу во сне Ли Бо/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

31. Ду Фу. ВМЕСТЕ С ЛИ БО НАВЕЩАЕМ ОТШЕЛЬНИКА ФАНЯ/ пер. Л. Бежина // Ли Бо и Ду Фу Избранная лирика. «Детская литература» 1987.

32. Ду Фу. Деревня Цянцунь / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

33. Ду Фу. Записал свои мысли во время путешествия ночью / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

34. Ду Фу Сто печалей/пер. Л. Бежин.. // Ли Бо и Ду Фу избранная лирика. М., 1987.

35. Ду Фу. На рассвете отправляюсь из Гунъаня/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

36. Ду Фу. Ночью в деревне/ пер. А. Гитович.

37. Ду Фу Отправился прохладиться на лодке по озеру Чжанба в компании знатного юноши и двух певичек, и внезапно пошел дождь/ пер. Б Мещереков.

38. Ду Фу. Первый день осени/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

39. Ду Фу. Песнь о боевых колесницах / пер. А. Гитович // В поход за Великую стену, «Азбука-классик» С-Пб 2006.

40. Ду Фу. Поднимаясь против течения по реке, Сяншуй выражаю свои/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

41. Ду Фу. Поднимаясь против течения по реке Сяншуй, выражаю свои чувства / пер. А. Гитович

42. Ду Фу. Посвящаю Вэй Ба, живущему на покое / пер. Л. Эйдлин

43. Ду Фу. Прежде… / пер. А. Гитович

44. Ду Фу. Прощанье бездомного / пер. Л. Делюсин…. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

45. Ду Фу. Прощанье новобрачной / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

46. Ду Фу. Прощанье старика / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

47. Ду Фу. Ранней осенью страдаю от жары, а ворох дел непрерывно растёт / пер. А. Гитович.

48. Ду Фу. Стихи в пятьсот слов о том, что у меня было / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

49. Ду Фу. СТИХИ В ПЯТЬСОТ СЛОВ 0 ТОМ,…/ пер. Л Бежин. // Ли Бо и Ду Фу ….

50. Ду Фу. Три стихотворения в которых выражаю свои чувства / пер. А. Гитовича.

51. Ду Фу. Чиновник в Синьаниь / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

52. Ду Фу. Чиновник в Шихаоь/ пер. Л. Делюсин… // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

53. Ду Фу. Цзюйцзян / пер. А. Гитович // В поход за Великую стену, С-Пб 2006

54. Ли Бо. За вином / пер. А Гитовича // Китаиская классическая поэзия

55. Ли Бо. Думы о муже ушедшем воевать далеко за границу/ пер. Л. Бежин.

56. Ли Бо. Оплакиваю славного Сюаньчэнского винодела, старика Цзи/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

57. Ли Бо. Путешествие при северном ветре / пер. Л. Эйдлин // Китайская классическая поэзия М., 1984.

58. Ли Бо. Чанганьские мотивы / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

59. Ли Гунцзо. История Се Сяоэ / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

60. Ли Гунцзо. Правитель Нанькэ / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

61. Ли Фуянь. Предсказанный брак / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

62. Ли Фу-янь. Чжан Лао / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

63. Ли Фуянь. Гуляка и волшебник/ пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

64. Ли Чао-Вэй. Дочь повелителя драконов / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

65. Лю Цзунъюань. Въезжая в Хуанци, слушаю обезьян / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

66. Лю Цзунъюань. У ручья / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

67. Лю Чанцин. Снова провожаю Пэя из штата министра в область Цзичжоу / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

68. Мэн Хаожань. К вечеру года возвращаюсь на гору Наньшань/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

69. Мэн Хаожань. Мои чувства в последнюю ночь года/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

70. Неизвестный автор. Белая обезьяна / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

71. Ню Сен-жу. Путешествие в далёкое прошлое / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

72. Пей Син. Женщина с мечом / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

73. Пэй Син. Сунь Кэ / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

74. Се Тяо. История Ушуан / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

75. Фан Цяньли. История гетеры Ян/ пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

76. Хань Юй. В пятнадцатый день восьмой луны дарю Чжан Гунцао / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

77. Ханьшань. Когда-то старик жил у северных стен городка…/ пер. Л. Бежин // Хрестоматия по литературе Китая. СПб., «Азбука - классика». 2004.

78. Цао Е. Повесть о фаворитке Мэй / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

79. Цзя Фан. История Хо Сяо-юй / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

80. Цзя Фан. История Хо Сяо-юй / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

81. Чжан Цзи. Песня честной женщины/ пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.

82. Чэнь Цзыань. Дарю колесничему Цяо/ пер. Б. Мещереков.

83. Чэнь Сюань-ю. Душа, которая рассталась с телом / пер. О. Фишман // Танские новеллы. I. М., 1960.

84. Чэнь Хун. Повесть бесконечной тоске / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

85. Шэнь Цзицзи. Волшебная подушка/ пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

86. Шэнь Цзи-цзи. Волшебное изголовье / пер. И Соколовой // Классическая проза Дальнего Востока. М., 1974.

87. Шэнь Цзи-цзи. Жизнеописание Жэнь / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М.,

88. Юань Чжэнь. жизнеописание Ин-ин / пер. И Соколовой // Классическая проза Дальнего Востока. М., 1974.

89. Юань Чжэнь. На смерть жены / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

90. Ян Цзюй-юань. История Хун Сянь / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

Размещено на Allbest.ru