Изучение поэзии Ф.И. Тютчева в школе

Единство человека и природы диалектически-противоречиво, однако эти противоречия лежат в одной плоскости, они соразмерны, родственны, и поэт понял это: Так связан, съединен от века Союзом кровного родства Разумный гений человека С творящей силой естества. . . Скажи заветное он слово -- И миром новым естество Всегда откликнуться готово На голос родственный его. («Колумб» 1844)

Тютчев - своеобразный классик в романтизме. Он умел сообщить определенность самим неопределенностям романтизма, устойчивыми словами высказать зыбкие его истины. Для романтизма русского и мирового стихотворения Тютчева - формулы формул, последние слова, кладущие конец спорам, которые велись десятилетиями.

2.2 Точность психологического анализа и глубина философского осмысления человеческих чувств в лирике Ф.И. Тютчева

Лирический герой поэзии Тютчева предстает перед нами как мыслитель.

Идеи - это не внутренняя суть тютчевской поэзии, но необходимая и даже основная форма воплощения определенного человеческого образа (вне этой формы лирический герой Тютчева и не мог бы воплотиться), играющая такую же роль, какую в других художественных мирах играют действия, поступки, волеизъявления, переживания (разумеется, в тютчевской поэзии присутствуют в той или иной степени и эти формы воплощения лирического образа).

Словом, важна не мысль сама по себе, а захватывающее и полное драматизма напряжение духа. Это относится и к стихам, содержащим очень весомую, способную поражать своей собственной силой идею, - таким, как «Цицерон»:

Оратор римский говорил

Средь бурь гражданских и тревоги:

«Я поздно встал -- и на дороге

Застигнут ночью Рима был!»

Так!.. Но, прощаясь с римской славой,

С Капитолийской высоты

Во всем величье видел ты

Закат звезды ее кровавый!..

Счастлив, кто посетил сей мир В его минуты роковые! Его призвали всеблагие Как собеседника на пир.

Он их высоких зрелищ зритель, Он в их совет допущен был -- И заживо, как небожитель, Из чаши их бессмертье пил!

Образ человека-мыслителя, воплощенный в поэзии Тютчева, поистине всемогущ; его дух свободно обнимает беспредельность пространства Вселенной и всю глубину времени. При всем этом тютчевское творчество не перестает быть подлинной лирикой - даже глубоко интимной лирикой, обращенной к сокровенной душевной жизни каждого человека.

Лирика Тютчева в отношении личности, трудностей и парадоксов ее судьбы предвосхищает позднейшее - роман Достоевского и Л. Толстого. Буржуазное общество знало только одну форму утверждения личности - индивидуализм, риск индивидуальной свободы, оторванности от массы, свободы для одиночек, то есть свободы фиктивной, так как общество в целом не было свободным, не распоряжалось ходом собственной жизни. Индивидуализм в поэзии Тютчева - горькая неизбежность для современной личности, в такой же степени ее эмансипация, как и разрушение. Индивидуализм - великие притязания и малые свершения, широта, грандиозность жеста и спертость, сжатость, удушье во всем, что относится к внутренней жизни личности.

Человеческая личность, получившая свою свободу, тем не менее лишена главного: ей не дано изжить себя, она полна избыточной жизни, для которой нет выхода. Человек раскрывается с помощью других и через других. Если у него нет путей к этим другим, то он остается нем и бесплоден. Знаменитое «Silentium!» вовсе не есть диктат индивидуализма, как иногда толковали это стихотворение. Здесь оборонительный смысл преобладает над наступательным. Более того, стихотворение это - жалоба по поводу той замкнутости, безвыходности, в которой пребывает наша душа: Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь?

По Тютчеву, мысль, духовная деятельность человека не менее стеснены, чем жизнь его эмоций.

Замечательно стихотворение «Фонтан».

Смотри, как облаком живым Фонтан сияющий клубится; Как пламенеет, как дробится Его на солнце влажный дым. Лучом поднявшись к небу, он Коснулся высоты заветной -И снова пылью огнецветной Ниспасть на землю осужден. О смертной мысли водомет, О водомет неистощимый! Какой закон непостижимый Тебя стремит, тебя метет? Как жадно к небу рвешься ты!.. Но длань незримо-роковая, Твой луч упорный преломляя, Сверкает в брызгах с высоты.

Тютчев нашел зрительный образ, превосходно уясняющий внутренние отношения. Струя фонтана выбрасывается с необыкновенным напором, с вдохновением. Казалось бы, струя предоставлена самой себе, собственной энергии, для которой невозможна граница извне. Тем не менее граница налицо, заранее установлено, до какой черты поднимется струя, высота ее -

«заветная», определил ее строитель фонтана. Каждый раз, когда высота достигнута, струя не собственной волей ниспадает на землю. Такова же предначертанность человеческой мысли. И ей предуказано, без собственного ее ведома, где и в чем ее предел. Мысль мнит себя свободной, безотчетной, а осуществляется она через формы, ей чуждые и роковые для нее. Мысль - явление живое, первородное. Тем не менее над нею властвуют механизм, сделанность, неподвижность.

Поэзия Тютчева, воплотившая безграничную мощь и утонченность личностного духа, и есть отрицание индивидуализма в самой его основе. Тютчев не раз открыто высказывал свое неприятие самодовлеющей ценности «человеческого Я», которое доводит «принцип личности... до какого-то болезненного неистовства», «желая зависеть лишь от самого себя, не признавая и не принимая другого закона, кроме собственного изволения, словом... заменяя собою Бога...».

Тютчев в своей поэзии целенаправленно напрягал мощь личности до крайнего предела. Это совершалось и для преодоления индивидуалистической гордыни. Его знаменитые стихи 1851 г. о льдинах, плывущих по весенней реке «во всеобъемлющее море», выносят безусловный приговор индивидуализму: «О, нашей мысли обольщенье, / Ты, человеческое Я...»

«Самого себя он считал во власти того же недуга, который, по его убеждению, гложет современное человечество» К.В. Пигарев [3]. Тютчев ни в коей мере не предполагал какого-либо принижения или упрощения духовной жизни личности. Он исходил из того, что каждый человек способен причаститься «жизни божеско-всемирной», но причащение не должно оборачиваться идеей избранности и гордыней. Оно есть естественное (хотя сплошь и рядом и подавляемое житейской суетой) достояние каждого человека.

Лирика Тютчева с непревзойденной силой вовлекает личностное сознание во всеобщее, вселенское бытие, сливая в живое единство полярные

стихии - утонченную душевную жизнь личности и мощный дух космической мысли, - причем обе эти стихии предстают в тютчевском творчестве в своем предельном развитии. Поистине Тютчев не «удержался» от индивидуализма, но превзошел, перерос его. И в этом коренится высшее мировое значение тютчевской лирики.

3. Любовная лирика Тютчева

3.1 Любимая женщина - воплощение целого мира

Любовь, это чувство, или, вернее, эта стихия, заняла в бытии и сознании Тютчева исключительное место. Он отдавался ей всей полнотой своего существа.

На седьмом десятке поэт пишет дочери Дарье: «Тебе, столь любящей и столь одинокой… тебе, кому я, может быть, передал по наследству это ужасное свойство, не имеющее названия, нарушающее всякое равновесие в этой жизни, эту жажду любви, которая у тебя, моё бедное дитя, осталось неутолённой» [7,103].

Полюбив, Тютчев уже не умел, не мог разлюбить. Любимая женщина являла для него как бы полнозвучное воплощение целого мира - неповторимое, но всё же несущее в себе именно все богатство мира воплощение. Это ясно запечатлелось в стихотворении о первой любви поэта - Амалии фон Лерхенфельд (в дальнейшем Крюдинер).

… Для меня сей взор благодеянье:

Как жизни ключ, в душевной глубине

Твой взор живёт и будет жить во мне:

Он нужен ей как, как небо и дыханье.

(«Твой милый взор, невинной страсти полный» 1824)

А спустя десять лет, уже давно женатый на другой, написал одно из обаятельнейших своих стихотворений, где воссоздал поразившую его душу первую встречу с ней:

Я помню время золотое,

Я помню сердцу милый край.

День вечерел; мы были двое; Внизу, в тени, шумел Дунай.

И на холму, там, где, белея, Руина замка вдаль глядит, Стояла ты, младая фея, На мшистый опершись гранит,

Ногой младенческой касаясь Обломков груды вековой; И солнце медлило, прощаясь С холмом, и замком, и тобой.

И ветер тихий мимолетом Твоей одеждою играл И с диких яблонь цвет за цветом На плечи юные свевал.

Ты беззаботно вдаль глядела... Край неба дымно гас в лучах; День догорал; звучнее пела Река в померкших берегах.

И ты с веселостью беспечной Счастливый провожала день; И сладко жизни быстротечной Над нами пролетала тень. (<1834 - 1836>)

Он любил Амалию всю жизнь и оставался с ней в дружеских отношениях. В 1870 году, встретив Амалию на водах в Карлсбаде, Тютчев пишет одно из самых своих известных любовных стихотворений «К. Б.». Оно очень интимное, и в нём поэт рассказывает про то, как воспоминания о прошлом, вызванные этой встречей, оживили душу старого поэта, заставили его чувствовать, переживать, любить. В нём он показывает свои самые искренние чувства и показывает читателю, как сильно может любить человек.

К. Б.

Я встретил вас -- и все былое

В отжившем сердце ожило:

Я вспомнил время золотое --

И сердцу стало так тепло...

Как поздней осени порою Бывают дни, бывает час, Когда повеет вдруг весною И что-то встрепенется в нас,--

Так, весь обвеян дуновеньем Тех лет душевной полноты, С давно забытым упоеньем Смотрю на милые черты...

Как после вековой разлуки, Гляжу на вас, как бы во сне,-- И вот -- слышнее стали звуки, Не умолкавшие во мне...

Тут не одно воспоминанье,

Тут жизнь заговорила вновь,-- И то же в вас очарованье, И та ж в душе моей любовь!..

5 (17) февраля 1825 года, после возвращения из России в Мюнехен, где Ф.И. Тютчев работал дипломатом, он узнаёт о том, что Амалия обвенчалась с другим. Удивительно скоро, 5 марта 1825 года, он женился на вдове Элеоноре Петерсон. Элеонора беспредельно полюбила его. В письме к родителям в 1837 году Тютчев пишет: «… Я хочу, чтобы Вы, любящие меня, знали, что никогда ни один человек не любил другого так, как она меня… Не было ни одного дня в её жизни, когда ради моего благополучии она не согласилась бы, не колеблясь ни мгновения, умереть за меня.» [7, 108].

Спустя 20 лет после смерти Элеоноры Тютчев пишет стихотворение, посвященное ей: В часы, когда бывает Так тяжко на груди, И сердце изнывает, И тьма лишь впереди;

(здесь можно предположить, что речь идёт о времени, когда он потерял Амалию. Дальше - об Элеоноре)

Без сил и без движенья, Мы так удручены, Что даже утешенья Друзей нам не смешны, -

Вдруг солнца луч приветный

Войдет украдкой к нам И брызнет огнецветной Струею по стенам: И с тверди благосклонной, С лазуревых высот Вдруг воздух благовонный В окно на нас пахнет...

Уроков и советов Они нам не несут, И от судьбы наветов Они нас не спасут.

Но силу их мы чуем, Их слышим благодать, И меньше мы тоскуем, И легче нам дышать...

Так мило-благодатна, Воздушна и светла Душе моей стократно Любовь твоя была. (1858)

Её любовь была для Ф.И. Тютчева подобна благодатному лучу солнца и воздуху - верховными ценностями, которые и способны родить подлинную благодарность и истинную любовь к той, кто дарит эти ценности. Воспринять чувства другого человека как бесценный дар, способен далеко не всякий.

Однако, в 1833-1836 годах поэт увлекается Эрнестиной Пфеффель.

В 1837 году поэт выезжает в Геную, чтобы встреться там с Эрнестиной. Правда, есть основание считать, что это было прощание со своей любовью, -о чём и сказано в стихотворении «1-е декабря 1837»:

Так здесь-то суждено нам было

Сказать последнее прости, --

Прости всему, чем сердце жило,

Что?, жизнь убив, ее испепелило

В твоей измученной груди!

Прости... Чрез много, много лет

Ты будешь помнить с содроганьем

Сей край, сей брег с его полуденным сияньем,

Где вечный блеск и долгий цвет,

Где поздних, бледных роз дыханьем

Декабрьский воздух разогрет.

Здесь же Тютчев писал стихи об итальянской вилле, сонный покой которой смутила

Та жизнь - увы! - что в нас текла,

Та злая жизнь, с её мятежным жаром…

Оба эти глубоко личные стихотворения поэт сразу же передал в «Современник», где они и были впервые опубликованы. Можно подумать, что Тютчев стремился тем самым как бы закрепить, утвердить своё «прости». Вероятно, по обоюдному согласию поэт и его возлюбленная решили навсегда расстаться, убить всё то, «чем сердце жило».

Однако, в 1838 жена поэта Элеонора умирает. Тютчев седеет за одну ночь, проведённую у гроба жена. В 1839 году же он женится на Эрнестине.

3.2 Любовь «как поединок роковой»

Своеобразие любовной лирики Тютчева заключается вовсе не в тех стихах, где любовь представлена как светлое и гармоничное чувство, а в тех, где она изображена как «роковая» страсть. В стихотворении «Близнецы» он смело ставит рядом любовь и самоубийство.

Есть близнецы - для земнородных Два божества - то Смерть и Сон, Как брат с сестрою дивно сходных - Она угрюмей, кротче он…

Но есть других два близнеца - И в мире нет четы прекрасней, И обаянья нет ужасней, Ей предающего сердца…

Союз их кровный, не случайный, И только в роковые дни Своей неразрешимой тайной Обворожают нас они.

И кто в избытке ощущений, Когда кипит и стынет кровь, Не ведал ваших искушений - Самоубийство и Любовь!

Человеческие страсти поэт изображает как переживание не только радостное, но и опасное. Однако для пантеиста Тютчева страстная любовь независимо от её исхода естественна и прекрасна. Опасный пламень страсти так же чист, как заря на небе.

Наиболее ярко такие «роковые» стихи представлены в «денисьевском цикле».

Денисьевский цикл - это поздние любовныйе стихотворения Тютчева. В отличии от ранних стихотворений, здесь любовь явила иной свой лик. Это любовь-отверженность, любовь-изгнание.

Одно событие, очень важное в жизни Тютчева, оставившее следы в его поэзии, привело его в прямую оппозицию светскому обществу. С 1850 года начинаются отношения Тютчева с Еленой Александровной Денисьевой, племянницей инспектрисы Смольного института, где обучались две дочери Тютчева. Когда Тютчев познакомился с Денисьевой, ей было двадцать четыре года. Связь их длилась четырнадцать лет, вплоть до смерти Денисьевой, - больная злою чахоткой, вконец измучившей ее, Денисьева умерла 4 августа 1864 года. День этот остался в памяти Тютчева как день непоправимой скорби. У Денисьевой и Тютчева родились дочь и двое сыновей. С официальной своей семьей Тютчев не порывал, тем не менее в гостиных Петербурга и окрестностей его нещадно поносили - ему не могли простить этот роман на стороне, потому что здесь была подлинная страсть, не таимая от света, отличавшаяся постоянством. На саму Денисьеву было воздвигнуто общественное гонение. Трудны и тяжелы были для Тютчева и сцены, нередко происходившие между ним и Денисьевой. Известно о ней мало, помимо стихов, посвященных ей Тютчевым. Отрывочные сведения, дошедшие до нас, рисуют нам Денисьеву с чертами иных героинь Достоевского, душевно растерзанных, способных к самым мрачным выходкам.

Термин «денисьевский» цикл был выделен не самим поэтом, а исследователями его творчества (до сих пор остаётся загадкой кто впервые употребил этот термин). Под «денисьевским» циклом понимают ряд стихотворений Тютчева1850-1860-х гг. и посвящённых Е,А,Денисьевой. Однако, нет прямых доказательств, что все они были посвящены Денисьевой. Например, стихотворение «Она сидела на полу…» К.В. Пигарев относит к Эрнестине Тютчевой. Дело в том, что Тютчев не писал какое стихотворение кому он посвящает.

В июле 1850 года написано стихотворение из цикла, посвященного Е. А. Денисьевой «Пошли, господь, свою отраду».

Пошли, господь, свою отраду Тому, кто в летний жар и зной Как бедный нищий мимо саду Бредет по жесткой мостовой - Кто смотрит вскользь через ограду На тень деревьев, злак долин, На недоступную прохладу Роскошных, светлых луговин. Не для него гостеприимной Деревья сенью разрослись, Не для него, как облак дымный, Фонтан на воздухе повис. Лазурный грот, как из тумана, Напрасно взор его манит, И пыль росистая фонтана Главы его не осенит. Пошли, господь, свою отраду Тому, кто жизненной тропой

Как бедный нищий мимо саду Бредет по знойной мостовой.

Июль 1850 года - время первого знакомства и сближения Тютчева с нею. Стихотворение это - косвенная, скрытая и жаркая мольба о любви. Оно строится на косвенном образе "бедного нищего", бредущего по знойной мостовой. Нищий заглядывает через ограду в сад - там свежесть зелени, прохлада фонтана, лазурный грот, все, что дано другим, что так нужно ему и навсегда для него недоступно. "Бедный нищий" описан с горячностью, с сочувствием очень щедрым и широким. Поэт не задумывается сделать его своим двойником. Поэт мечтает о запретной для него любви, как тот выгоревший на солнце нищий, которого поманили тень, роса и зелень в чужом саду - в обиталище богатых. Та, к которой написаны эти стихи, тоже богата - она владеет всем и может все.

Стихи, написанные при жизни Денисьевой, и стихи, посвященные ее памяти, издавна ценятся как высокие достижения русской лирики. Сам Тютчев, создавая их, менее всего думал о литературе. Стихи эти - самоотчет, сделанный поэтом строго и с пристрастием, с желанием искупить вину свою перед этой женщиной, - а он признавал за собой вину.

В позднюю лирику Тютчева проникает психологический анализ. Лирика раннего периода избегала анализа. Каждое лирическое стихотворение по душевному своему содержанию было цельным. Радость, страдание, жалобы - все это излагалось одним порывом, с чрезвычайной смелостью выражения, без раздумья о том, что, собственно, означают эти состояния души, весь пафос заключался в точности, в интенсивности высказывания. Там не было суда поэта над самим собой. Поздний Тютчев находится под властью этики: демократизм взгляда и этическое сознание - главные его приобретения. Как это было в русском романе, так и в лирике Тютчева психология неотделима от этики, от требований писателя к себе и к другим. Тютчев в поздней лирике и отдается собственному чувству, и

проверяет его - что в нем ложь, что правда, что в нем правомерно, что заблуждение и даже преступление. Конечно, непредвзятый, стихийный лиризм слышится и тут, но если приглядеться ко всему денисьевскому циклу, то впечатление расколотости, анализа, рефлексии в этом лирическом цикле преобладает. Оно улавливается уже в первом, вступительном стихотворении "Пошли, господь, свою отраду...". Поэт молит о любви, но он считает себя недостойным, не имеющим права на нее, - этот оттенок заложен в сравнении с нищим. В лирическом чувстве есть неуверенность в самом себе, оно изливается с некоторой внутренней оговоркой, столько же смелое, сколько и несмелое, - и в этом его новая природа. Через год, в другом стихотворении к Денисьевой Тютчев опять говорит о своей "бедности": "Но как я беден перед ней", - и опять у него строки покаяния, самоунижения: «Перед любовию твоею Мне больно вспомнить о себе» ("Не раз ты слышала признанье...", 1851).

В «денисьевский цикл» входит и социальная тема - неявственная, она все же определяет характер стихотворений цикла. Е.А. Денисьева решилась на "беззаконную" любовь и тем самым добровольно поставила себя в самое худшее из положений, какое только было для нее возможно: Толпа вошла, толпа вломилась В святилище души твоей, И ты невольно постыдилась И тайн и жертв, доступных ей. ("Чему молилась ты с любовью..." 1850-1851)

Создаются строки портретные, бытовые, строки небывалые у Тютчева: "Она сидела на полу И груду писем разбирала". Но все эти приближения Тютчева к домашнему, к повседневно знакомому нисколько не означают, что он как поэт готов предать себя бытовой сфере, бездумно заключить себя в близком и ближайшем. В том же стихотворении о письмах, которое началось

так обыденно, уже со второй строфы происходит крутой, внезапный подъем к самым необыденным, высочайшим состояниям человеческой души, для которых нужны другие слова и другой способ изображения. Замечательно, что в денисьевском цикле присутствуют и стародавние мотивы Тютчева. Они составляют в этом цикле основу, тезис. Новое, что вносит Тютчев, - только антитезис, только борьба с опытом, который сложился долгими годами. "О, как убийственно мы любим...", "Предопределение", "Близнецы", - во всех этих стихотворениях прежние темы индивидуализма, рока, стихии, трагизма любви, непосильной для индивидуалистически направленной личности. Любовь, говорится в "Предопределении", - "поединок роковой".

Любовь, любовь - гласит преданье - Союз души с душой родной - Их съединенье, сочетанье, И роковое их слиянье, И... поединок роковой...

И чем одно из них нежнее В борьбе неравной двух сердец, Тем неизбежней и вернее, Любя, страдая, грустно млея, Оно изноет наконец... (1850-1851)

В этом стихотворение поединок любви представлен борьбой двух душ, с одной стороны, родных, а с другой - противостоящих друг другу.

Тютчев в стихотворении «О, как убийственно мы любим» пишет о том, как часто мы убиваем самое прекрасное, что в нас есть.

О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!

Всё стихотворение написано на контрасте: какой Е.А. Денисьева была при первой встречи и что с ней сделала его любовь, толпа, незаслуженные упрёки.

Поэт как бы пытается предупредить людей обо всех опасностях любви, предостерегает.

Среди стихотворений, обращенных к Денисьевой, быть может, самые высокие по духу те, что написаны после ее смерти. Через четыре года после кончины Денисьевой написаны стихи: Опять стою я над Невой, И снова, как в былые годы, Смотрю и я, как бы живой, На эти дремлющие воды. (1868)

"Как бы живой", - Тютчев говорит здесь о последующем так, чтобы угадывалось предшествующее ему. Елена Денисьева умерла, но Тютчев и о себе говорит как об умершем тогда же: жизнь его с тех пор стала условностью. Последняя строфа - воспоминание: Во сне ль всё это снится мне, Или гляжу я в самом деле, На что при этой же луне С тобой живые мы глядели?

Снова столь запоздавшее и столь необходимое им обоим "мы", и снова о единой жизни, которой были живы оба и которую нельзя было делить: половина - одному, половина - другому.

Тютчев в стихотворениях, посвященных Денисьевой, отслужил этой женщине, вместе с тем отслужил идеям и настроениям новых людей, появившихся в России. До конца жизни верный направлению, принятому им в поэзии еще в 20-х и 30-х годах, он нашел, однако, собственную связь с русской литературой последующих десятилетий, а нераздельно с нею - и с демократической общественностью, с ее убеждениями, с ее новой моралью, по временам и с ее эстетикой.

Заключение

Творчество Федора Ивановича Тютчева длительное время было знакомо современникам лишь по журнальным публикациям. С конца 20-х годов поэт печатался в московских и петербургских журналах и альманахах «Урания», «Северная лира», «Галатея», «Денница» и др.

В 1836 г. появилась самая крупная подборка стихов поэта: в пушкинском «Современнике» было напечатано 24 произведения под общим заголовком «Стихи, присланные из Германии». (При этом имя их автора, обозначенного инициалами Ф. Т., широкому читателю оставалось неизвестным). Первая же книга Тютчева с указанием его имени вышла лишь в 1854 г., когда поэту был уже пятьдесят один год. Но, несмотря на «эпизодический» характер публикаций Тютчева, несмотря на порою длительное молчание, наиболее проницательные современники сумели понять величие тютчевской поэзии.

Некрасов в статье «Русские второстепенные поэты» (1849), сыгравшей исключительную роль в истории восприятия Тютчева, отмечал: «Ф.И. Т[ютчев] написал очень немного; но все написанное им носит на себе печать истинного и прекрасного таланта» [8]. «...Мы решительно относим талант г. Ф. Т-ва к русским первостепенным поэтическим талантам» [8].

Точно так же ни с чем не сравнимы размах и мощь лирического образа, созданного Тютчевым, образа, открыто соотнесенного со всей беспредельностью Природы и Истории:

...Связан, съединен от века Союзом кровного родства Разумный гений человека С творящей силой естества...

Скажи заветное он слово - И миром новым естество Всегда откликнуться готово На голос родственный его. («Колумб»)

Поэзия Тютчева имела сложную литературную судьбу, не менее сложную, чем поэзия Баратынского. Еще при жизни Тютчева его творчество было предельно высоко оценено такими его собратьями, как Некрасов, Фет, Достоевский, Толстой. И все же в «общем» мнении творчество Тютчева вплоть до самого последнего времени представало как явление второго или, по крайней мере, «бокового» ряда, находящееся где-то на периферии основного, стержневого движения русской классической литературы (т. е. линии: Пушкин - Гоголь - Достоевский - Толстой).

Ныне же лирика Тютчева предстала в нашем литературном сознании как прямое продолжение и развитие лирического творчества Пушкина, а с другой стороны, прямо и непосредственно соотносится с эпическим искусством младших современников поэта - Толстого, и в особенности Достоевского своими взглядами на внутреннюю силу личности и боязнь индивидуализма; не менее важно начавшееся в самое последнее время осмысление внутреннего родства тютчевской лирики и гоголевского эпоса.

Столь затянувшееся признание истинного места тютчевского творчества в русской и мировой литературе обусловлено определенным комплексом причин, о которых здесь невозможно говорить подробно. Но на одно очень простое и в то же время едва ли не главное (или, по крайней мере, исходное) обстоятельство следует обратить внимание. В отличие от Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тютчев был только и исключительно лирическим поэтом. Все его творческое наследие состоит (не считая юношеских стихов и переводов) из менее чем трехсот лаконичных стихотворений, умещающихся в малоформатном томике. Правда, уже Фет

сказал об этом томике: «Вот эта книжка небольшая / Томов премногих тяжелей». Но в «общем» мнении именно эта внешняя «ограниченность» тютчевского наследия сознательно или бессознательно мешала поставить его в один ряд со столь очевидно широкими и многогранными художественными мирами Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого.

Должно было пройти немалое историческое время, прежде чем на весах мировой культуры в той или иной мере «уравнялись» такие явления, как эпос Вергилия и лирика Катулла, «Божественная комедия» Данте и сонеты Петрарки, комическая эпопея Рабле и лирические баллады Вийона и т. п. Так обстоит дело и с наследием Тютчева.

В уже цитированных стихах Афанасия Фета о «книжке» Тютчева очень метко сказано: «Здесь духа мощного господство, / Здесь утонченной жизни цвет». В самом деле: тютчевская поэзия в органическом единстве воплощает, казалось бы, несоединимые стихи - мощный дух, сближающий поэта с «олимпийцем» Гёте, и предельно утонченную жизнь души, в воссоздании которой Тютчев не имеет себе равных в предшествующей и современной ему поэзии. Это поистине чудесное слияние мощи и утонченности лирического голоса определяет ни с чем не сравнимый характер тютчевского творчества, его уникальное звучание в русской, да и, пожалуй, мировой поэзии.

В результате проведённого нами исследования мы отобрали и обобщили материалы, необходимые начинающему учителю для знания и понимания основных тем, изучаемых в школе по творчеству Тютчева.

В работе даётся представление о значимости лирики Тютчева и признанию её в литературе.

При раскрытии обширной темы «Философская лирика Тютчева» учителю необходимо понимание того, что Тютчев - поэт-мыслитель и по-своему переосмысляет даже направление романтизма, с которым был связан ещё с юношества, будучи учеником Жуковского. Ведущим романтическим направлением в Европе в то время, пока там жил и работал Тютчев, был пантеизм - видение смысла бытия в познании природы. Но поэт то с

горячностью следовал этому направлению («Не то, что мните вы, природа»), то разочаровывался в нём и считал, что природа не обладает тайнами бытия и не раскроет людям никакой загадки, потому что «загадки нет и не было у ней» («Природа - сфинкс. И тем она верней…»). Поэт исследует и тему романтического противостояния. Только в его поэзии, в отличие от романтиков, где противопоставляются реальный и ирреальный миры, оба «звенья» реальны. Главным же противостоянием в творчестве Тютчева является противостояние человека и природы. Человек не хочет пассивно подчиняться воле природы, но он никогда не сможет победить. Однако же поэт осуждает пассивное подчинение и видит в борьбе всю высоту человеческого духа. Тютчев так же и тонкий психолог, глубоко осмысляющий человеческие чувства. Он ещё раньше Достоевского и Толстого показывает утонченную душевную жизнь личности и мощный дух космической мысли.

В другой же обширной теме Тютчева, такой, как любовная лирика, учителю необходимо показать, как чутко любил поэт и, полюбив раз, уже не мог разлюбить, а также показать драматизм и «роковую» позднюю любовную лирику, основанную на личных переживаниях поэта.

В теме же «Тютчев-дипломат» следует рассказать не только о работе поэта, но и его особом патриотизме («Умом Россию не понять»), в видении исключительной важности именно державной России в объединении славян и защиты их от внешних угроз. Поэт не противопоставлял Россию другим странам, как считали панслависты, видящие в объединении славян только угрозу.

В работе показано и влияние на Тютчева классицизма, от которого поэт взял философскую направленность своих стихотворений. Античность же у поэта представлена не столь ярко, как у его современников, и подвергается переосмыслению поэта.

Работа даёт учителю представление о поколении, к которому принадлежал поэт, - поколении 30-х годов, или же «любомудров», которых

можно назвать людьми ренессанса, просвещения, ревностно отдавшихся в изучению человеческой сущности, чем можно объяснить философское понимание человека в стихотворениях Тютчева.

Учителю дан и материал по определению главного жанра стихотворений поэта - лирический фрагмент, который в своей малой форме показывают глубокий смысл и концентрируют внимание на каждом слове, сравнении, метафоре.

Полагаем, что материалы, представленные в соответствии с требованиями современных программ, будут полезны при подготовке учителя к урокам по изучению творчества Ф.И. Тютчева в школе.

Список использованных источников

Аксаков И.С. Биография Федора Ивановича Тютчева // К.С. Аксаков, И.С. Аксаков. Литературная критика. М., 1981.

Баткин Л. М. Итальянское возрождение: Проблемы и люди. 1995, С. 48

Берковский Н.Я. Ф.И. Тютчев // Н. Берковский. О русской литературе: сборник статей. Ленинград, 1985 - С. 155-199.

Бухаркин П.Е. Любовно-трагедийный цикл в поэзии Ф.И. Тютчева // Русская литература. - 1977 - №2. - С. 118-122.

«Дневник Блока». Л., 1928, С. 49.

Исупов К.Г. Философия и эстетика истории Ф.И. Тютчева // Проблемы романтизма: Сборник научных трудов. - Тверь, 1990. - С. 109-119.

Кожинов В.В. Тютчев. ЖЗЛ. М., 2009.

Кожинов В.В. Тютчев // История всемирной литературы: В 9 томах. - М.: Наука, 1989. - Т. 6. - С. 344-349.

Кошелев В.А. Легенда о Тютчеве // Литература в школе. 1998. №1.

Лабанов С. Федор Тютчев: поэт, дипломат, политический публицист (к 200-летию со дня рождения Ф.И. Тютчева)[Электронный ресурс] // Интернет-журнал Сретенского монастыря. 2003. URL: http://www.pravoslavie.ru/jurnal/031216111111.htm (дата обращения 03. 03. 2014).

Лазаренко Г.П. Тютчев в школе: Книга для учителя. М., 2003.

Лосев А.Ф. История античной эстетики (ранняя классика). М., 1963, С. 536.

Лотман Ю.М. Поэтический мир Тютчева // Тютчевский сборник. Таллин, 1990.

Петров А. Личность и судьба Федора Тютчева. М., 1992.

Пицкель Ф.Н. Поэт диалектик: О своеобразии поэзии Ф.И. Тютчева // Русская литература. - 1986 - №2. - С. 93-109.

Скатов Н.Н. Русские поэты природы. М., 1980.

Тынянов Ю. Н. Вопрос о Тютчеве // Тынянов Ю.Н. Литературный факт. М. 1993.

Тютчев Ф.И. / Составление, послесловие и комментарии В.Я. Гречнева. Л., 1985.

Фрейберг Л.А. Тютчев и античность // Античность и современность. - М.: Наука, 1972. - С. 444-456.

Чагин Г.В. Ф.И. Тютчев. М., 1990.

Чичерин А.В. Тютчев // Чичерин А.В. Очерки истории литературного стиля. М., 1995.

Размещено на Allbest.ru