По своему общему светлому настроению рядом с «Майской ночью» и «Сорочинской ярмаркой» стоит «Ночь перед Рождеством». Основной фон, на котором развертывается действие повести, -- народный праздник с его красочными обрядами, его задорным весельем. «Трудно рассказать, как хорошо потолкаться, в такую ночь, между кучею хохочущих и поющих девушек и между парубками, готовыми на все шутки и выдумки, какие может только внушить весело смеющаяся ночь. Под плотным кожухом тепло; от мороза еще живее горят щеки; а на шалости сам лукавый подталкивает сзади» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 215..

«Ночь перед Рождеством» открывается картиной, в которой фантастика и быт преднамеренно слиты воедино. Описание полета ведьмы на метле сопровождается «деловыми» рассуждениями о сорочинском заседателе, который, наверно, приметил бы ее, «потому что от сорочинского заседателя ни одна ведьма на свете не ускользнет» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 202.. Рассказ о «похождениях» ведьмы и черта включает в себя раскрытие обыденных, повседневных мотивов их действий.

Вторая картина, посвященная Чубу, переключает повествование в реально-бытовой план; основное здесь -- изображение прозаического героя.

«Но какая же была причина решиться черту на такое беззаконное дело? А вот какая: он знал, что богатый козак Чуб приглашен дьяком на кутью, где будут: голова; приехавший из архиерейской певческой родич дьяка в синем сюртуке, бравший самого низкого баса; козак Свербыгуз и еще кое-кто; где, кроме кутьи, будет варенуха, перегонная на шафран водка и много всякого съестного» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 203..

Далее следует эпическое описание кузнеца Вакулы и его картины:

«В досужее от дел время кузнец занимался малеванием и слыл лучшим живописцем во всем околотке. Сам еще тогда здравствовавший сотник Л…ко вызывал его нарочно в Полтаву выкрасить дощатый забор около его дома. Все миски, из которых диканьские козаки хлебали борщ, были размалеваны кузнецом. Кузнец был богобоязливый человек и писал часто образа святых: и теперь еще можно найти в Т… церкви его евангелиста Луку. Но торжеством его искусства была одна картина, намалеванная на стене церковной в правом притворе, в которой изобразил он святого Петра в день Страшного суда, с ключами в руках, изгонявшего из ада злого духа; испуганный черт метался во все стороны, предчувствуя свою погибель, а заключенные прежде грешники били и гоняли его кнутами, поленами и всем чем ни попало. В то время, когда живописец трудился над этою картиною и писал ее на большой деревянной доске, черт всеми силами старался помешать ему: толкал невидимо под руку, подымал из горнила в кузнице золу и обсыпал ею картину; но, несмотря на все, работа была кончена, доска внесена в церковь и вделана в стену притвора, и с той поры черт поклялся мстить кузнецу» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 203..

Кузнец дается в этом описании как некий эпический герой: подчеркиваются черты, которые выделяют его среди остальных. В описании самой картины дается сцена Страшного суда, связанная с эпическим началом.

Но уже совсем иной характер имеет следующая сцена, рисующая встречу Оксаны и Вакулы. Сцена эта овеяна лиризмом, соединенным с доброй улыбкой.

«Будет готов, мое серденько, после праздника будет готов. Если бы ты знала, сколько возился около него: две ночи не выходил из кузницы; зато ни у одной поповны не будет такого сундука. Железо на оковку положил такое, какого не клал на сотникову тарантайку, когда ходил на работу в Полтаву. А как будет расписан! Хоть весь околоток выходи своими беленькими ножками, не найдешь такого! По всему полю будут раскиданы красные и синие цветы. Гореть будет, как жар. Не сердись же на меня! Позволь хоть поговорить, хоть поглядеть на тебя!» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 204.

Следующая картина, рассказывающая о Солохе, в известной мере, так же как и начальная сцена повести, представляет собой сплав фантастики и обыденности.

«Мать кузнеца Вакулы имела от роду не больше сорока лет. Она была ни хороша, ни дурна собою. Трудно и быть хорошею в такие годы. Однако ж она так умела причаровать к себе самых степенных козаков (которым, не мешает, между прочим, заметить, мало было нужды до красоты), что к ней хаживал и голова, и дьяк Осип Никифорович (конечно, если дьячихи не было дома), и козак Корний Чуб, и козак Касьян Свербыгуз. И, к чести ее сказать, она умела искусно обходиться с ними. Ни одному из них и в ум не приходило, что у него есть соперник. Шел ли набожный мужик, или дворянин, как называют себя козаки, одетый в кобеняк с видлогою, в воскресенье в церковь или, если дурная погода, в шинок, - как не зайти к Солохе, не поесть жирных с сметаною вареников и не поболтать в теплой избе с говорливой и угодливой хозяйкой. И дворянин нарочно для этого давал большой крюк, прежде чем достигал шинка, и называл это - заходить по дороге. А пойдет ли, бывало, Солоха в праздник в церковь, надевши яркую плахту с китайчатою запаскою, а сверх ее синюю юбку, на которой сзади нашиты были золотые усы, и станет прямо близ правого крылоса, то дьяк уже верно закашливался и прищуривал невольно в ту сторону глаза4 голова гладил усы, заматывал за ухо оселедец и говорил стоявшему близ его соседу: «Эх, добрая баба! черт-баба!» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 207.

Это эпическое описание, которое переводит повествование в бытовой план после лирической встречи Вакулы и Оксаны.

А затем вновь переплетаются картины комедийно-бытовые с лирическими. Сначала дана сцена с Чубом, который ищет свою хату:

«Черт между тем, когда еще влетел в трубу, как-то нечаянно оборотившись, увидел Чуба об руку с кумом, уже далеко от избы. Вмиг вылетел он из печки, перебежал им дорогу и начал разрывать со всех сторон кучи замерзшего снега. Поднялась метель. В воздухе забелело. Снег метался взад и вперед сетью и угрожал залепить глаза, рот и уши пешехода. А черт улетел снова в трубу, в твердой уверенности, что Чуб возвратится вместе с кумом назад, застанет кузнеца и отпотчует его так, что он долго будет не в силах взять в руки кисть и малевать обидные карикатуры» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 208..

Это снова дается лирический план повествование с описанием сильной метели. Этот лирический план продолжается далее в описании народного гуляния:

«Все осветилось. Метели как небывало. Снег загорелся широким серебряным полем и весь обсыпался хрустальными звездами. Мороз как бы потеплел. Толпы парубков и девушек показались с мешками. Песни зазвенели, и под редкою хатою не толпились колядующие.

Чудно блещет месяц! Трудно рассказать, как хорошо потолкаться в такую ночь между кучею хохочущих и поющих девушек и между парубками, готовыми на все шутки и выдумки, какие может только внушить весело смеющаяся ночь. Под плотным кожухом тепло; от мороза еще живее горят щеки; а на шалости сам лукавый подталкивается сзади» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 215..

Это опять идет лирическое описание зимней ночи с использованием эпитетов «хрустальные звезды», «смеющаяся ночь». Затем развернута картина, в которой вновь выступают Оксана и Вакула, которая также дается в лирическом ключе.

Непосредственно за этим следует комедийная сцена «приема» Солохой своих обожателей, завершающаяся появлением Вакулы, который уносит мешки со спрятанными в них обожателями. Эта сцена переводит повествование в бытовой план.

Сразу же за ней следует широкое лирическим описание гуляния парубков и девиц:

«Шумнее и шумнее раздавались по улицам песни и крики. Толпы толкавшегося народа были увеличены еще пришедшими из соседних деревень. Парубки шалили и бесились вволю. Часто между колядками слышалась какая-нибудь веселая песня, которую тут же успел сложить кто-нибудь из молодых козаков. То вдруг один из толпы вместо колядки отпускал щедровку и ревел во все горло:

Щедрик, ведрик!

Дайте вареник,

Грудочку кашки,

Кiльце ковбаски!

Хохот награждал затейника. Маленькие окна подымались, и сухощавая рука старухи, которые одни только вместе с степенными отцами оставались в избах, высовывалась из окошка с колбасою в руках или куском пирога. Парубки и девушки наперерыв подставляли мешки и ловили свою добычу. В одном месте парубки, зашедши со всех сторон, окружали толпу девушек: шум, крик, один бросал комом снега, другой вырывал мешок со всячиной. В другом месте девушки ловили парубка, подставляли ему ногу, и он летел вместе с мешком стремглав на землю. Казалось, всю ночь напролет готовы были провеселиться. и ночь, как нарочно, так роскошно теплилась! и еще более казался свет месяца от блеска снега» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 220..

Это лирическое описание народного праздника, включающее в себя народно-поэтические элементы. В этой новой картине Оксана еще раз бросает «вызов» Вакуле.

««Так, это она! стоит, как царица, и блестит черными очами! Ей рассказывает что-то видный парубок; верно, забавное, потому что она смеется. Но она всегда смеется». Как будто невольно, сам не понимая как, протерся кузнец сквозь толпу и стал около нее» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 221..

В дальнейшем развитии повествования действие из лирического плана вновь переключается в сферу бытовой фантастики - сцены с Пацюком и с чертом.

«Этот Пузатый Пацюк был точно когда-то запорожцем; но выгнали его или он сам убежал из Запорожья, этого никто не знал. Давно уже, лет десять, а может, и пятнадцать, как он жил в Диканьке. Сначала он жил, как настоящий запорожец: ничего не работал, спал три четверти дня, ел за шестерых косарей и выпивал за одним разом почти по целому ведру; впрочем, было где и поместиться, потому что Пацюк, несмотря на большой рост, в ширину был довольно увесист. Притом шаровары, которые носил он, были так широки, что, какой бы большой ни сделал он шаг, ног было совершенно незаметно, и казалось - винокуренная кадь двигалась по улице» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 223..

Это эпическая картина с использованием традиционных для эпоса гипербол. В этом описании указывается на невероятные размеры Пацюка, вспоминается историческая местность Запорожье.

Завершаются эти сцены диалогом: «„Куда?" -- произнес печальный черт. „В Петембург, прямо к царице!" -- и кузнец обомлел от страха, чувствуя себя подымающимся на воздух». Но прежде чем описать путешествие Вакулы, писатель возвращается к Оксане:

«Долго стояла Оксана, раздумывая о странных речах кузнеца. Уже внутри ее что-то говорило, что она слишком жестоко поступила с ним. Что, если он в самом деле решится на что-нибудь страшное?» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 226..

Повествование опять переходит в лирическое. А затем идут сцены, изображающие комическое положение обожателей Солохи, что снова переводит повествование в бытовой план. В эпическом ключе дается описание хаты кума:

«Хата их была вдвое старее шаровар волостного писаря, крыша в некоторых местах была без соломы. Плетня видны были одни остатки, потому что всякий выходивший из дому никогда не брал палки для собак, в надежде, что будет проходить мимо кумова огорода и выдернет любую из его плетня. Печь не топилась дня по три» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 225..

Далее идет описание фантастического полета Вакулы на черте:

«Все было светло в вышине. Воздух в легком серебряном тумане был прозрачен. Все было видно, и даже можно было заметить, как вихрем пронесся мимо их, сидя в горшке, колдун; как звезды, собравшись в кучу, играли в жмурки; как клубился в стороне облаком целый рой духов; как плясавший при месяце черт снял шапку, увидавши кузнеца, скачущего верхом; как летела возвращавшаяся назад метла, на которой, видно, только что съездила куда нужно ведьма… много еще дряни встречали они» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 227..

Сразу же после этого лирического описания картины полета следует эпическое описание Петербурга:

«Боже мой! стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены; стук копыт коня, звук колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами, унизанными плошками, и огромные тени их мелькали по стенам, досягая головою труб и крыш» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 235..

Петербург в этом описании выступает как огромный эпический город. Картины, которые видит Вакула, даются в эпическом масштабе. Петербург представлен в образе некоего Мирового Города.

После этого следует эпическое описание посещение царского дворца Вакулой вместе с запорожцами. В этом описании присутствуют и конкретные исторические лица: князь Потемкин, Екатерина II. Вспоминаются реальные исторические события из жизни Запорожской Сечи: уничтожение Запорожской Сечи, война с турками, переход через Перекоп.

Петербургские картины кончаются словами: «„Выноси меня отсюда скорее!" -- и вдруг очутился за шлагбаумом», а следующие за ними сцены в Диканьке начинаются словами: «„Утонул! ей-богу, утонул! вот: чтобы я не сошла с этого места, если не утонул!" -- лепетала толстая ткачиха...» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 238 - 339...

Далее идет лирическое повествование об Оксане:

«Оксана смутилась, когда до нее дошли такие вести. Она мало верила глазам Переперчихи и толкам баб; она знала, что кузнец довольно набожен, чтобы решиться погубить свою душу. Но что, если он в самом деле ушел с намерением никогда не возвращаться в село? А вряд ли в другом месте где найдется такой молодец, как кузнец! Он же так любит ее! Он долее всех выносил ее капризы! Красавица всю ночь под своим одеялом поворачивалась с правого бока на левый, с левого на правый - и не могла заснуть. То, разметавшись в обворожительной наготе, которую ночной мрак скрывал даже от нее самой, она почти вслух бранила себя; то, приутихнув, решалась ни о чем не думать - и все думала. И вся горела; и к утру влюбилась по уши в кузнеца» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 240..

Это лирическое описание, подчеркивающее необычную красоту Оксаны, сразу же переходит в эпическую картину в церкви:

«Настало утро. Вся церковь еще до света была полна народа. Пожилые женщины в белых намитках, в белых суконных свитках набожно крестились у самого входа церковного. Дворянки в зеленых и желтых кофтах, а иные даже в синих кунтушах с золотыми назади усами, стояли впереди их. Дивчата, у которых на головах намотана была целая лавка лент, а на шее монист, крестов и дукатов, старались пробраться еще ближе к иконостасу. Но впереди всех были дворяне и простые мужики с усами, с чубами, с толстыми шеями и только что выбритыми подбородками, все большею частию в кобеняках, из-под которых выказывалась белая, а у иных и синяя свитка. На всех лицах, куда ни взглянь, виден был праздник» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 241..

Это эпическое описание всеобщего праздника.

Описание счастливого сватовства Вакулы завершает основную линию развития действия. Завершается это описание лирической струей, описывающей необычайную красоту Оксаны:

«Кузнец подошел ближе, взял ее за руку; красавица и очи потупила. Еще никогда не была она так чудно хороша. Восхищенный кузнец тихо поцеловал ее, и лицо ее пуще загорелось, и она стала еще лучше» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 243..

Однако писатель дает еще эпилог повести, который интересен тем, что здесь находит свое завершение линия фантастики, с которой начинается произведение:

«Но еще больше похвалил преосвященный Вакулу, когда узнал, что он выдержал церковное покаяние и выкрасил даром весь левый крылос зеленою краскою с красными цветами. Это, однако ж, не все: на стене сбоку, как войдешь в церковь, намалевал Вакула черта в аду, такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо; а бабы, как только расплакивалось у них на руках дитя, подносили его к картине и говорили: «Он бачь, яка кака намалевана!» - и дитя, удерживая слезенки, косилось на картину и жалось к груди своей матери» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 244..

Так находят свое завершение лирическое и эпическое начала в этой повести.

2.6 «Страшная месть»

В повести «Страшная месть» широко развита тема защиты родной земли. Вместе с тем по некоторым своим существенным мотивам она близка «Вечеру накануне Ивана Купала». Крушение человеческих отношений, братских уз привлекает и здесь внимание писателя. О борьбе за богатство, являющейся причиной этого крушения, речь идет в эпилоге -- в рассказе о двух братьях, получивших вознаграждение за службу и воинские подвиги.

Воссоздавая исторический колорит эпохи казацких войн, Гоголь в то же время насыщает повесть мрачной фантастикой, которой овеян, в частности, образ изменника-колдуна. Обладая некоторыми живыми реальными чертами, образ этот одновременно предстает как воплощение сверхъестественного. В повести большое место занимает описание причудливых фантастических видений, всякого рода таинственных превращений. Перед этими описаниями отступает на задний план изображение картин и образов исторического прошлого.

Героико-эпическое начало «Страшной мести» находится в соприкосновении с лирико-патетическим повествованием «Вечеров»; одновременно оно контрастирует с тем отражением жизненной прозы, которое особенно широко воплощено и повести «Иван Федорович Шпонька и его тетушка».

Начинается повесть с патетико-эпического повествования:

«Шумит, гремит конец Киева: есаул Горобець празднует свадьбу своего сына. Наехало много людей к есаулу в гости. В старину любили хорошенько поесть, еще лучше любили попить, а еще лучше любили повеселиться. Приехал на гнедом коне своем и запорожец Микитка прямо с разгульной попойки с Перешляя поля, где поил он семь дней и семь ночей королевских шляхтичей красным вином. Приехал и названый брат есаула, Данило Бурульбаш, с другого берега Днепра…» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 244..

Здесь мы встречаемся со словесными конструкциями, включающими в себя глагольную инверсию, повторы, с построением речи, отличающимся торжественной размеренностью. Этот отрывок близок к былинному эпосу, на что указывают такие обороты как, например, «поил семь дней и семь ночей».

Далее это эпическое повествование переходит в лирический план:

«Тихо светит по всему миру: то месяц показался из-за горы. Будто дамасскою дорогою и белою, как снег, кисею покрыл он гористый берег Днепра, и тень ушла еще далее в чащу сосен…

Любо глянуть с середины Днепра на высокие горы, на широкие луга, на зеленые леса! Горы те - не горы: подошвы у них нет, внизу их, как и вверху, острая вершина, и под ними и над ними высокое небо. Те леса, что стоят на холмах, не леса; то волосы, поросшие на косматой голове лесного деда. Под нею в воде моется борода, и под бородою и над волосами высокое небо. Те луга - не луга: то зеленый пояс, перепоясавший посередине круглое небо, и в верхней половине и в нижней половине прогуливается месяц» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 247..

Эпическая картина сменяет это лирическое повествование, когда из могил поднимаются мертвецы:

«Крест на могиле зашатался, и тихо поднялся из нее высохший мертвец. Борода до пояса; на пальцах когти длинные, еще длиннее самих пальцев. Тихо поднял он руки вверх. Лицо все задрожало у него и покривилось. Страшную муку, видно, терпел он» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 249..

Гоголь вводит в повесть элементы фантастики, основанные на народных эпических легендах.

Эпические картины в повести связаны с описанием героической борьбы украинского народа против завоевателей.

«На пограничной дороге, в корчме, собрались ляхи и пируют уже два дни. Что-то немало всей сволочи. Сошлись, верно, на какой-нибудь наезд: у иных и мушкеты есть; чокают шпоры, брякают сабли. Паны веселятся и хвастают, говорят про небывалые дела свои, насмехаются над православьем, зовут народ украинский своими холопьями и важно крутят усы, и важно, задравши головы, разваливаются на лавках» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 255..

«Времена лихие приходят. Ох, помню, помню я годы; им, верно, не воротиться! Он был еще жив, честь и слава нашего войска, старый Конашевич! Как будто перед очами моими проходят теперь козацкие полки! Это было золотое время, Катерина! Старый гетьман сидел на вороном коне. Блестела в руке булава; вокруг сердюки; по сторонам шевелилось красное море запорожцев» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 265..

«И пошла по горам потеха, и запировал пир: гуляют мечи; летают пули; ржут и топочут кони. От крику безумеет голова; от дыму слепнут очи. Все перемешалось. Но козак чует, где друг, где недруг; прошумит ли пуля - валится лихой седок с коня; свистнет сабля - катится по земле голова, бормоча языком несвязные речи.

Но виден в толпе красный верх козацкой шапки пана Данила; мечется в глаза золотой пояс на синем жупане; вихрем вьется грива вороного коня. Как птица, мелькает он там и там; покрикивает и машет дамасской саблей, и рубит с правого и левого плеча. Руби, козак! гуляй, козак! тешь молодецкое сердце; но не заглядывайся на золотые сбруи и жупаны: топчи под ноги золото и каменья! Коли, козак! гуляй, козак! но оглянись назад: нечестивые ляхи зажигают уже хаты и угоняют напуганный скот. И, как вихорь, поворотил пан Данило назад, и шапка с красным верхом мелькает уже возле хат, и редеет вокруг его толпа» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 266 - 267..

Торжественно-величавый тон повествованию придает прежде всего последовательное использование писателем глагольной инверсии -- «ржут и топочут кони»; «мелькает он там и там»; «поворотил пан Данило назад»; «и редеет вокруг его толпа». Этой же цели служит и включение в поэтическую речь повторов -- «руби, козак! гуляй, козак!», «коли, козак! гуляй, козак!» Лирические отступления, входящие в героико-эпический рассказ, усиливают его внутреннее напряжение, придавая ему наряду с величавостью эмоциональную взволнованность. Лексика рассматриваемого повествовательного эпизода точно так же отражает несомненное влияние народного эпоса. В этом смысле особенно характерны такие обороты речи, как «и запировал пир», «гуляют мечи», «вихрем вьется грива вороного коня», «мечется в глаза золотой пояс», «пошла по горам потеха».

Это большое эпическое полотно сменяется одним из самых лирических отступлений «Вечеров на хуторе близ Диканьки», связанный с описанием Днепра:

«Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузить лучи в холод стеклянных вод и прибрежным лесам ярко отсветиться в водах…» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 267..

Другое лирическое отступление посвящено описанию гор:

«Далеко от Украинского края, проехавши Польшу, минуя и многолюдный город Лемберг, идут рядами высоковерхие горы. Гора за горою, будто каменными цепями, перекидывают они вправо и влево землю и обковывают ее каменною толщей, чтобы не прососало шумное и буйное море…» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 267..

Особым лиризмом проникнут траурный плач Катерины по своему убитому мужу:

«Муж мой, ты ли лежишь тут, закрывши очи? Встань, мой ненаглядный сокол, протяни ручку свою! приподымись! погляди хоть раз на твою Катерину, пошевели устами, вымолви хоть одно словечко!.. Но ты молчишь, ты молчишь, мой ясный пан! Ты посинел, как Черное море. Сердце твое не бьется!.. Видно, не громок плач мой, не разбудить им тебя! Кто же поведет теперь полки твои? Кто понесется на твоем вороном конике, громко загукает и замашет саблей пред козаками?» Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937 - 1952. Т. 1. С. 267 - 268..

Исследователь языка Гоголя Е.М. Галкина-Федорук справедливо отмечает близость этих скорбных сетований Катерины и по своей форме, и по содержанию к народным «заплачкам» Галкина-Федорук Е.М. О языке ранних произведений Н.В. Гоголя // Вестник Моск. ун-та. 1952. № 4. (сер. общ. наук № 2). С. 51..

Завершается повесть эпилогом, в котором старец бандурист рассказывает эпическую историю про двух братьев Ивана и Петра.

2.7 «Иван Федорович Шпонька и его тетушка»