Фирмы, как правило, являются мелкими работодателями, обычно используя труд не более пяти - десяти работников, не имеют своего профсоюза и разобщены по рынкам различной продукции. Фирмы, реализующие свою продукцию непосредственно домашним хозяйствам, оказываются наиболее незащищенными от давящего влияния реформ. В целом, мы видим довольно высокий уровень банкротств с последующим возрождением фирм, даже если по объективным причинам их число трудно измерить. Рост занятости в этих фирмах имеет место не более, чем в течение двух лет со дня образования фирмы.

Ограниченная информация о заработной плате подтверждает мнение о торговле и сфере услуг как о сферах менее привлекательных, чем работа. в государственном секторе.

Представление о соотношении заработной платы в частном и государственном секторах экономики дает таблица 1-6. Анализируя эти данные, следует помнить, что, как правило, частные фирмы не предоставляют никаких, либо предоставляют незначительные пособия, социальные выплаты или льготы по сравнению с государственными, так что равный частному сектору уровень заработной платы в государственном секторе является, вероятно, белес привлекательным. Максимально неденежные пособия могут составлять до 35 процентов заработной платы, как в России (Commander и Jackman, 1993) или какой-либо другой стране, где неденежная составляющая меньше, но также значима. Анализ данных по Венгрии и Польше показывает большие различия l степени распределения пособий в государственном и частное секторах.

Кроме России, в других странах средний уровень заработной платы значительно не различается по двум секторам экономики. В Польше, где данные собирались в течение трех лет, практически не наблюдалось изменений в общем соотношении между уровнями оплаты труда в государственном и частном секторах 32 1991, 1992 и первую половину 1993 гг. Заработная плата I частном секторе оставалась примерно на уровне 90-95 процентов от заработной платы в государственном секторе; для промышленных предприятий это отношение было несколько ниже. Между категориями работников “белых” и “синих воротничков” также< существует небольшое различие в уровне данного коэффициента Для Венгрии мы можем осуществить контроль за показателями более точно. Результаты показывают, что заработная плата заработок и доход - все они выше в частных фирмах, но в послед- них более длительный рабочий день, и поэтому фактические уровень почасовой оплаты ниже.

Последующий анализ данных об уровне заработной плата различных стран показывает незначительные отличия в разрезе секторов экономики, так что только малая часть различий в уровне заработной платы может быть объяснена различиями двух секторов экономики в таких странах, как Болгария, Венгрия и Польша. Важным является размер фирмы и различия в величине оборота, причем размер заработной платы обычно прямо зависит от размера фирмы в Болгарии и Венгрии, но не в Польше. Представляется, что здесь существует слабая, но объяснимая связь уровня заработной платы с уровнем образования и другими профессиональными характеристиками, что является начальным моментом разрыва с соответствующим уровнем оплаты труда различных профессий в государственном секторе. Почти во всех случаях заработная плата женщин ниже. Обследования показывают, что выпускники университетов составляют большую долю предпринимателей в сфере современных услуг и производственном секторе, и такое распределение в какой-то мере объясняет (для Болгарии и Польши, где имеются соответствующие данные) более высокий уровень оплаты труда лиц с высшим образованием, особенно высокую долю лиц с заработком, зависящим от результатов деятельности фирмы. Но в целом, связь оплаты с уровнем образования и другими профессиональными характеристиками остается незначительной.

Различия по странам и в динамике.

Каким образом, кроме ссылки на начальные условия и особенно на прежний размер частного сектора экономики, мы можем объяснить различия в разрезе отдельных стран? В этой стадии мы можем отважиться на некоторые научные предположения. “Плохие” исходы реформ, которые выражаются в устойчиво слабом развитии частного сектора, могут быть приписаны различиям в общеэкономической ситуации.

Одно из них, которое выявляется при обобщении опыта Болгарии, касается излишне сильной реакции государственного сектора на раннем этапе проведения реформ. Значительное сокращение рабочих мест в государственном секторе сопровождалась значительным изменением налоговой политики и снижением уровня государственных расходов. Эти рецессионные эффекты потопили возможность быстрого роста частного сектора. Например, в Словакии, а также регионах с медленно развивающимся частным сектором, таких как северо-восток Венгрии, рост частного сектора сдерживался региональными или местными особенностями. Простейший пример, когда процесс разрушения государственного сектора происходит в рамках конкретного региона, в экономике которого доминирует какая-либо одна отрасль, и в этом случае удар по региональной экономике, усиленный немобильностью трудовых ресурсов, оказывается весьма ощутимым, что и определяет низкие темпы развития частного бизнеса.

Другой вариант - Румыния, где рост частного сектора сдерживался слабой обоснованностью программы реформ и сохранением мягких бюджетных ограничений в государственном секторе. Стимулирование создания рабочих мест в частном секторе в связи с понижением заработной платы, что возможно из- за сокращения занятости, или в связи с вовлечением работников, освобождающихся из государственного сектора секторе, в данном случае отсутствует. Данный вариант развития имеет место в такой стране, как Россия, где рост не связанного с приватизацией частного сектора сконцентрирован в отраслях с коротким сроком оборота капитала и максимальным уровнем ренты, что является результатом нестабильности экономической и политической среды.

Противоположным является пример “хорошего” исхода в Чехии, Венгрии и Польше, достигнутого посредством сочетания обоснованной макроэкономической политики, близостью сильных рынков соседних стран, увеличивающимся притоком прямых иностранных инвестиций, а также наличием привлекательных мест, таких как Прага или Будапешт.

Одна из основных проблем, связанная с будущим экономическим развитием, заключается в том, что произойдет, когда закончится процесс акционирования в торговле и сфере услуг. Здесь решающее значение имеет рост нового частного сектора в производственной сфере. Занятость в частном секторе промышленности все еще остается небольшой. Средний размер частной фирмы в промышленности Польши, занятость в котором в конце 1992 года составляла более 35 процентов от общего числа занятых в частном секторе в целом, был менее 10 процентов от размера государственного промышленного предприятия.' Многие из таких фирм остаются тесно связанными с государственным сектором, либо как поставщики, либо как потребители. Это ведет к тому, что реформа неоднозначно сказывается на таких фирмах. Те из них, которые в целом процветают, обычно имеют более сильную ориентацию на экспортные сделки и практически не поставляют товары на внутренний рынок. Хотя доступ к финансовым институтам здесь шире, чем у фирм, работающих в торговле и сфере услуг, однако мы обнаружили ряд свидетельств, ограниченности доступа к кредитным ресурсам. Равно как есть свидетельства того, что промышленные фирмы имеют более устойчивый уровень занятости и более высокий уровень оплаты, чем большинство работ в сфере услуг.

Наконец, мы заметили, что росту частного сектора способствовало уменьшение налогового бремени. В некоторых случаях это был определенный путь стимулирования инвестиций, более простой, чем уклонение от налогов. Доступные данные, хотя и ограничены, но позволяют показать, что вклад частного сектора в общую величину налоговых поступлений значительно ниже, чем вклад в выпуск продукции. В Польше в 1992 г. доля частного сектора в общем товарообороте составляла 46 процентов, а в сумме налоговых поступлений - 27 процентов. Эти цифры дают возможность оценить масштаб уклонения от налоговых платежей.

Данная ситуация изменится, как только правительства постараются ликвидировать пробелы в фискальном законодательстве, посредством которых извлекаются более высокие доходы. Но, по этой же причине, действия по внедрению более эффективного налогового законодательства скорее всего скажут тормозящее воздействие на рост частного сектора.

Безработица

Природа безработицы.

Ранее мы проводили сопоставление двух крайних взглядов на природу безработицы в переходный период. Первый связан с состоянием стагнации, когда невелик уровень перехода безработных в категорию работающих второй - с высокой текучестью рабочей силы, когда состояние безработицы является промежуточной стадией между двумя работами. В большинстве стран действительность ближе к первому объяснению, чем ко второму. Таблица 1-8 содержит коэффициенты притока в состав безработных и оттока из него за 1992 г. для различных стран.

Во всех странах, кроме Чехии и России коэффициенты трудоустройства ниже 5 процентов и изменяются в пределах от 0,9 процента в Румынии (ожидаемая продолжительность поиска работы - 8 лет) до 4,8 процента в Словакии (ожидаемая продолжительность - 2 года).

С другой стороны, ситуация в Чехии и России противоположна другим странам, однако причины этого для данных стран различны. В обеих странах среднемесячные уровни коэффициентов трудоустройства велики, удерживаются на уровне 18 процентов. Можно по-другому оценить ситуацию в Чехии, рассчитав коэффициент трудоустройства по отношению к численности занятых, а не безработных этот коэффициент равен 0,55 процентам, что пример- но соответствует данному показателю для Польши - О, 34 процента. Если бы мы добавили поток из состава экономически неактивного населения в число занятых, который, как мы видели, вероятно, выше в Чехии, то картина показала бы более интенсивный процесс создания рабочих мест, более низкую безработицу, а, следователь- но, более высокие коэффициенты трудоустройства. Несмотря на то, что право считаться безработным было ужесточено и ограничено шестью месяцами, более двух третей вышедших из состава безработных находят работу, а не становятся экономически неактивными. В России высокий уровень коэффициента оттока из безработицы корреспондирует с низкой долей трудоустроенных среди выбывающих из состава безработных, и эти показатели отражают высокий уровень текучести кадров в государственном секторе, который в конечном счете может быть вызван продолжающейся практикой мягких бюджетных ограничений.

Повышение уровней безработицы и низкие коэффициенты оттока сталкиваются с решительными ужесточениями законов о праве считаться безработным. Эти изменения в законодательстве обусловлены ростом бюджетного дефицита в каждой стране - на уровне 5-9 процентов от ВВП в 1992 г. - и большим желанием усилить поиски путей сокращения дефицита.

Хотя расходы на пособия к 1992 г. редко превышали 2 процента ВВП и часто были намного ниже, такие изменения исключают социальную помощь тем, что не имеет права на получение пособий и других выплат, а это приводит к росту преждевременных уходов на пенсию и в состав экономически неактивного населения, что равносильно увеличению пособий. Общие расходы на программы социальной поддержки безработных варьируют в пределах 8-25 процентов ВВП, имея тенденцию к росту.

Что касается охвата безработицей различных групп населения по полу, возрасту и уровню полученного образования, то рисунок 1-6 дает представление о том, что такое распределение безработицы не очень отличается от стран Западной Европы, имеющих аналогичный уровень безработицы. Кроме Венгрии, уровень безработицы несколько выше среди женщин, чем среди мужчин. Однако это различие, как видно из диаграмм, менее значительно для Франции и Испании. Хотя можно ожидать, что сокращение государственного сектора ведет к более высокой безработице среди впервые вступающих в состав рабочей силы, и действительно, уровень безработицы среди молодежи более высок, чем среди работников со стажем, он не отличается существенно от уровней Франции и Испании, и не наблюдается необычно низкого уровня безработицы для высококвалифицированных работников.

Существенными остаются региональные различия. Существует значительная дисперсия в уровнях региональной безработицы. Даже страны, экономика которых в настоящее время находится на подъеме, такие как Венгрия и Польша, имеют большие региональные различия. Причин такой ситуации несколько. Некоторые являются следствием долговременных различий, относящихся к прежней политике размещения производств тяжелых отраслей промышленности в “отсталых” районах. Поскольку в настоящее время производство данных отраслей снижается, то удар по занятости местного населения весьма основателен. Действительно, такая и еще более худшая ситуация досталась в наследство экономикам Словакии и Болгарии и в меньшей степени - северо- востоку Венгрии. Аналогично, регионы с гипертрофированным развитием отдельных отраслей промышленности и низкой диверсификацией производства пережили сильные неблагоприятные потрясения, дающие незначительные возможности для компенсации со стороны развивающегося частного сектора.

Как указывалось ранее, это свидетельствует о том, что рост частного сектора был сконцентрирован в крупных городах и в приграничных районах. Уровень безработицы в городах, как правило, значительно ниже национального уровня, рассчитанного для всей страны. Объясняющими факторами является сочетание изначально более диверсифицированного государственного сектора с концентрацией рынка для нарождающегося частного сектора.

Взгляд на общие потоки.

Какова полная картина изменения безработицы в сравнении с изменением численности экономически неактивного населения, снижения производства и занятости вкупе с высокой текучестью кадров в государственном секторе, а также ростом частного сектора? Существуют только две страны, где такое сравнение можно сделать, используя данные обследований домашних хозяйств, регистраций безработных и сведения о размере и структуре уволенных и принятых фирмами. Эти страны - Польша и Венгрия, для которых данные за 1992 г. сравниваются с аналогичными за 1991 г.

Полная картина потоков для обеих стран представлена на рисунках 1-8 и 1-9. Потоки для Польши относятся к 1992 г. и получены путем обобщения данных о фирмах и сведений о регистрации безработных. Потоки для Венгрии относятся к изменениям за период с марта 1991 г. по март 1992 г. и, главным образом, получены в результате обследования домашних хозяйств. Цифры, отмеченные звездочками, являются результатами вычислений, которые частично основаны на предположениях; другие данные прямо взяты из различных источников.

Рисунок для Венгрии за 1991-1992 гг. интересен по двум причинам. Во-первых, это другой объект обследованиям во-вторых, он дает нам представление о состоянии экономики приблизительно через один год после начала перехода к рынку, в то время как в Польше эти процессы идут третий год. Таким образом, он дает нам псевдовременное измерение.

Многие характеристики для Венгрии аналогичны данным для Польши. Оба частный и государственный секторы показывают умеренно высокую текучесть кадров с коэффициентом приема на работу не менее 5 процентов в свертывающемся государственном секторе и не менее 12 процентов в частном секторе. Но есть одно различие. Намного большую часть входящего и исходящего потоков в оба сектора составляют уволившиеся по собственному желанию в связи с переходом на новую работу, а не те, кто подвергся принудительным увольнениям. Отношение добровольных увольнений к численности уволенных по сокращению равно 1,12, что не сопоставимо с уровнем для Польши, примерно равным 0,5- 0,8 (от чего зависят величины показателей, необходимых для расчета этого отношения, указывалось выше). В результате величина перетока из категории работающих в работающие больше, чем величина потока из категории безработных в работающие. Безработица растет при низком коэффициенте трудоустройства безработных.

Эти различия между Польшей и Венгрией хорошо согласуются с концепцией переходного периода, которую мы разрабатывали ранее, согласно которой сокращение занятости на начальном этапе главным образом обусловлено увольнениями по собственно- му желанию, и безработица играет второстепенную роль, но с течением времени увольнения по инициативе руководства растут, и безработица все больше становятся центральным элементом процесса адаптации рынка труда.

Заключение

Мы попытались связать вместе переходные этапы в различных странах и получите ясное представление о более широкой картине. Мы видим две группы проблем: проблемы рынка труда, которые мы рассматриваем как центральные для будущего этих стран, и - то и другое тесно связано - неразрешенные исследовательские проблемы, на которых мы хотим сфокусировать внимание во второй части нашей научно-исследовательской программы.

Для трех главных центральноевропейских стран - Польши, Венгрии и Чешской Республики - плохой сценарий мог бы развиваться по следующим направлениям. Сокращения работников ! продолжается быстрыми темпами в государственном и частном секторах и процесс структурного приспособления, который до сих пор обусловливал быстрый рост нового частного сектора подходит к концу. Безработица далее возрастает, подвергая опасности реформу, так как негативно воздействует на бюджетно-налоговую ситуацию и подрывает политическую поддержку реформы. Мы не считаем, что вероятность такого сценария высока.

Работает множество механизмов обратной связи, обеспечивающих самокоррекцию. Некоторые из них традиционны. Чем выше безработица и ниже показатели найма на работу, тем выше, обычно, желание сохранить работу на государственной фирме, что больше нацеливает на уступки и делает требования по заработной плате более умеренными, ослабляя тем самым процесс выталкивания работников с предприятий. Другие механизмы более характерны для переходного этапа. Понятно, что скорость приватизации является эндогенной переменной; приватизация снизу, которая все больше становится нормой, требует одобрения работников предприятия. Ухудшение условий рынка труда и альтернатив для тех, кто теряет работу, вероятно, замедляет приватизацию и тем самым - высвобождение рабочей силы. Приватизация сверху, навязанная предприятиям, имеет ограниченное значение. Но даже ее темпы очень сильно зависят от политических процессов, которые, в свою очередь, очень сильно зависят от типа переходного этапа. Недавние выборы в Польше могут служить иллюстрацией этого механизма обратной связи. Мы убеждены в том, что, если рост частного сектора замедлится, это приведет скорее к замедлению структурных изменений в государственном секторе, чем к росту безработицы. Есть, тем не менее, риск, что на государство будет оказано давление с целью заставить его субсидировать государственные фирмы, попавшие в трудное положение. До сих пор этого удавалось избегать.

Исследовательские вопросы, которые ассоциируются с такой аргументацией, ясны.

Они включают определение того, какое количество потерь рабочей силы остается на долю государственного сектора и будет ли (и насколько быстро) расширяться частный сектор за пределами сферы торговли и услуг. Они включают определение эластичности сокращения работников и роста частного сектора по заработной плате и условиям рынка труда. Они включают понимание динамики приватизации снизу.

В других странах картина скорее грустная, чем веселая. Плохой сценарий легче представить для Болгарии и, в меньшей степени, для Словакии. Грубо говоря, это продолжение текущей депрессии. То, что здесь происходит, мы рассматриваем как отражение более сильного шока и двух порочных механизмов обратной связи. Слишком сильное сокращение занятости в государственном секторе может включить оба механизма, может понизить спрос так сильно, что это создаст трудности для сколько-нибудь существенного роста в частном секторе и может так понизить фискальные доходы, что это создаст либо кризис бюджета, либо сильное сокращение круга государственных мер, призванных помочь осуществлению перехода.

Это ставит перед нами набор исследовательских вопросов, о которых мы упоминали в различных местах этой главы, но не изучали систематически - это вопросы взаимодействия между переходными процессами и фискальной политикой. Присвоение ренты на государственных предприятиях перед приватизацией привело к исчезновению прибыли и, следовательно, налогообложения прибыли. Приватизация предприятий может, в конечном счете, восстановить базу налога на прибыль, но сокращение работников ведет к увеличению безработицы и повышению общественных расходов. Рост частного сектора обещает усиление экономики и увеличение налоговой базы.

Но до сих пор частный сектор смог избежать большей части налогового бремени.

Новые налоги с широкой базой, такие как НДС, были введены совсем недавно. Настоятельно необходимы эмпирические и аналитические исследования этих взаимодействий и общего подтекста фискальных возможностей для выработки решений на государственном уровне.

Остается последняя группа стран, Россия и Румыния. В России, несмотря на прогресс в приватизации, процесс перехода занятости из государственного сектора в частный едва начался. Государственные предприятия все еще функционируют в условиях мягких бюджетных ограничений, и одним из последствий этого является острая макроэкономическая нестабильность, представляется, что Румыния в настоящий момент продвинулась дальше. Спорные вопросы здесь недвусмысленны, будут ли, как и насколько быстро будут ужесточены бюджетные ограничения. Попытки сделать это слишком быстро, могли бы привести к болгарскому результату. На нынешней стадии это представляется политически маловероятным.