Таким образом, с точки зрения Секста Эмпирика, стоики, рассуждая о благе, пытаются выразить общее понятие через частности, при этом не утруждая себя формулировкой именно общего, всеобъемлющего понятия. А поскольку через описание частностей - «акциденций» - общее понять и представить себе невозможно, то, следовательно, учение стоиков о благе является несостоятельным.

3. Критика положений, выдвинутых Секстом Эмпириком, и возражения скептиков на эту критику

Прежде всего, следует сказать, что Секста Эмпирика, вследствие его достаточно точных формально-логических построений, критике подвергают достаточно мало. Большая часть критики относится к области морально-этической.

Своеобразным «объектом» скепсиса Секста Эмпирика можно считать полноту философского дискурса, складывающегося в осмысленное целое. Такая полнота в эпоху Секста была представлена, прежде всего, стоиками, как известно, уподоблявшими цельность философии яйцу, в котором этика подобна желтку, физика - белку, а логика - скорлупе. Пользуясь проверенными скептическими ходами мысли, Секст последовательно доказывает невозможность утверждения каких-либо истин во всех трех традиционных сферах философской мысли, невозможность никакого удовлетворительного ответа ни на вопросы о том, что есть мышление, что есть истина, в чем её критерий, ни на вопросы о причине и начале мира, о боге, ни на вопросы о добре и зле, о том, как следует жить. Критическую, разрушительную часть скептических текстов можно назвать впечатляющей. «Нагромождение» никуда не ведущих рассуждений, постоянный тупик, в который приходит мысль читателя, добросовестно следующего за Секстом, бесплодность процесса познания, пользующегося проверенными и устоявшимися средствами, способны вызвать отчаяние или фрустрацию Рыскельдиева Л.Т. Скептическая «терапия» Секста Эмпирика // Культура народов Причерноморья. - 2006. -- №83. -- С.97.

Спор об этой философии возник при жизни самих скептиков, их упрекали в том, что философия их нежизнеспособна, что у нее нет жизненного ориентира. Потому что для того, чтобы жить, надо что-то принимать за истину. Если будешь во всем сомневаться, то, как говорил Аристотель, человек, идущий в Мегару, никогда до нее не дойдет, потому что хотя бы надо быть уверенным в том, что Мегара есть.

Упрекали скептицизм в такого рода грехах Паскаль, Арно, Николь, Юм и др. философы нового времени. Однако скептики в своих возражениях приводят следующее опровержение подобной критики: скептик принимает свою философию для того, чтобы не остаться бездеятельным, ведь именно догматическая философия приводит человека к бездеятельности, только скептицизм может служить ориентиром в жизни и деятельности. Скептик ориентируется прежде всего на явления, отказывается от познания сущности вещей, ибо он в этом не уверен, он это ищет. То, что для него несомненно, -- это явление. Как говорил Пиррон: то, что мед кажется мне сладким, -- в этом я уверен, но от суждении о том, что он сладок по природе, я воздерживаюсь.

Догматик же, наоборот, утверждает некоторые положения о сущности вещей, а очевидно, что они могут быть и ошибочными, что показывает различие догматических школ. И что получится, если человек начинает действовать в соответствии с ошибочной философией? Это приведет к печальным последствиям. Если же опираться в своей философии только на явления, только на то, что мы несомненно знаем, то вся наша деятельность будет иметь прочную основу Лега В.П. История античной философии. - М.: Изд. Свято-Тихоновского Богословского Института, 2004. - С.34.

Один из основных аргументов, выдвигавшихся против принятия скептицизма в античном его варианте, касается проблемы деятельности. Возможно, наиболее отчетливо этот аргумент высказал Д. Юм, полагавший, что если бы принципы пирронизма распространились вдруг среди всех, то «всякие разговоры, всякая деятельность немедленно прекратились бы, и люди пребывали бы в полной летаргии, пока не настал бы конец их жалкому существованию вследствие неудовлетворения естественных потребностей» Цит. по: Лега В.П. Секст Эмпирик: Скептицизм как образ жизни // Mathesis. Из истории античной науки и философии. М.: «Наука», 1991- С.213-214. Аргумент этот восходит еще к Аристотелю (Метафизика, IV, 4. 1008 b 13--26), и часто использовался античными оппонентами пирронистов -- эпикурейцами и стоиками. Ответ на все эти возражения можно найти у самого Секста Эмпирика, который указывал, что «говорящие так, очевидно, не понимают, что скептик живет не согласно философскому рассуждению (ибо он в этом смысле бездеятелен), а по нефилософскому наблюдению может одного желать, а другого избегать» (Пр. уч., XI, 165). Мы «живем в соответствии с жизненным наблюдением, не высказывая решительного мнения потому, что не можем быть всецело бездеятельными». То есть обвинение, которое направляется обычно в адрес пирронистов, Секст не только напрочь отвергает, но даже переадресовывает его обратно, упрекая догматиков, что это их способ рассуждения ведет к бездеятельности Лега В.П. Секст Эмпирик: Скептицизм как образ жизни // Mathesis. Из истории античной науки и философии. М.: «Наука», 1991- С.214.

Таким образом, суть скептицизма Секста Эмпирика заключается не в том, чтобы все считать ложным, и уж, конечно, не в том, чтобы все считать истинным. Для скептицизма все одинаково не истинно и не ложно. Причем ошибкой было бы полагать, что в скептицизме есть некий позитив, который якобы и заключается в суждении о всеобщем неприятии в силу изостении, ибо последовательный скептик на это скажет, что даже и его собственное скептическое суждение тоже в одинаковой мере и не истинно и не ложно и что он от этого суждения тоже «воздерживается». Последовательный скептик готов не только усомниться в существовании собственно скептицизма, но и в существовании собственной личности, собственного сознания и мышления.

Так, рассуждая о мышлении (дйЬнпйб) и о том, что философы, как правило, считают его существование несомненным, Секст Эмпирик вспоминает о тезисе Горгия, что ничего не существует, в том числе и мышления. Как же разрешить этот вопрос? Применить для разрешения этого спора мышление -- значит заранее согласиться с одной из спорящих сторон. Другого же средства для разрешения этого вопроса не существует. «Поэтому, -- заключает Секст, -- неразрешимо и непостижимо, есть ли мышление или его нет».

Однако, скажет критик скептицизма, такой вывод также опирается на мышление, а потому соглашается с одной из спорящих сторон. Но последовательный скептик и тут готов усомниться в собственном выводе, отметив, однако, что вопрос о существовании мышления от этого не становится разрешенным.

Нужно признать, что скептицизм чаще всего не принимается людьми именно по психологическим причинам: «Как же так? -- скажет обыватель. -- Мыслимо ли такое: сомневаться в существовании собственного мышления?» Но если скептицизм не принимается из соображений «здравого смысла», то это еще не означает, что серьезное философское исследование должно опираться на столь сомнительный аргумент и не считать скептицизм чем-то исключительным и заслуживающим внимания.

Хорошо известны «доводы» против скептицизма: дескать, если кто-то ничего не утверждает и ничего не отрицает, то вообще не о чем с ним спорить и даже не о чем говорить. Против подобных «доводов» чуждый беллетристике, схематичный и обычно сухой в сравнениях Секст прибегает к метафорам и, в частности, сравнивает скептические выражения с очистительными лекарствами: «Обо всех скептических выражениях следует заранее признать то, что мы вовсе не утверждаем, что они правильны, ибо говорим, что они могут быть опровергнуты сами собою, будучи описаны вместе с теми вещами, о которых они говорят, подобно тому как очистительные лекарства не только избавляют тело от соков, но вместе с ними выгоняются и сами» (Sextus Empiricus. Pyrrhoniae hypotyposes, I, 206). Согласно Сексту, отнюдь не все вещи, уничтожая другие вещи, сами продолжают оставаться вещами. Огонь, напр., уничтожая те или иные вещи, существует только до тех пор, пока не сгорели эти вещи. Как только сгорели эти вещи, то погас и сам огонь. Поэтому и скептическое доказательство того, что никакое доказательство невозможно, нисколько не теряет оттого, что оно разрушило все вещи, а само, дескать, осталось. Да, оно тоже погибло вместе с теми вещами, которые оно разрушило, но это нисколько не значит, что вещи остались неразрушенными. Погибло доказательство несуществования вещей, но само-то несуществование вещей тем не менее осталось, т. е. сами-то вещи все-таки оказались разрушенными (Sextus Empiricus. Adversus mathematicos, VIII, 480). Являясь активным фактором культурной среды, философский скептицизм оказывает весьма многообразное мировоззренческое влияние на формирование общественного сознания, реализующееся, в том числе, и через отношение к феномену религиозной веры. В настоящее время обнаруживаются обширные возможности использования скептической методологии в качестве блокадного механизма экспансивного распространения квазирелигиозных верований и оккультных практик, агрессивной инфильтрации клерикальных идей в сферы политики, экономики, образования. Как отмечает известный американский философ и общественный деятель П. Куртц, скептицизм подчеркивает необходимость постоянного критического и рационального расследования религиозных положений и утверждает, что религиозные воззрения суть вымыслы, создаваемые человеческим воображением ради успокоения экзистенциальной тревоги.

Действительно, критика представителем античного скептицизма Секстом Эмпириком околорелигиозных и шарлатанских воззрений традиционно включалась и включается интеллектуалами и вольнодумцами в фонд эпифаний гуманизма и рационального мышления и до сих пор используется как стандарт в прикладных и полевых скептических, исследованиях паранормального. В трактате «Против астрологов» Секст Эмпирик объявляет, что халдеи с их гороскопами и учениями о симпатическом отношении между земным и небесным, укрепляют в нас закоренелые предрассудки и не позволяют действовать согласно здравому смыслу (Секст Эмпирик 1976: 174). Его аргументы contra просты, но поучительны. Установление гороскопа невозможно, поскольку халдеи не в состоянии точно определить ни момент рождения человека, так как неясно, с чем его связывать - либо с зачатием, либо с началом или окончанием физиологического процесса родов, ни нужное расположение звезд, которое изменяется из-за непрерывного движения космоса (Секст Эмпирик 1976: 182-184). Если же определяется не точное время, но время в общем и целом, «те, кто родился в одно и то же время, если последнее брать вообще, живут вовсе не одинаковой жизнью, но одни начинают царствовать, другие же старятся в оковах» (Секст Эмпирик 1976: 187-188). Верно и обратное. «Если родившийся под стрелой Стрельца должен, по математическому вычислению, быть умерщвленным, то каким же образом были сразу уничтожены столько десятков тысяч варваров, сражавшихся против греков у Марафона? Ведь не существовал же, конечно, для них всех один и тот же гороскоп. Шел и тот, кто родился под чашей Водолея, должен погибнуть вследствие кораблекрушения, то каким же образом утонули одновременно те греки, которые возвращались от Трои» (Секст Эмпирик 1976: 188).

Далее, само установление созвездий есть результат условной разметки небесной сферы. Секст Эмпирик отвергает астрологию и на основе общеметодологических соображений. «Если предсказание хочет стать надежным, необходимо, чтобы одно и то же взаимоотношение звезд наблюдалось не один раз для чьей-нибудь жизни, но многократно» (Секст Эмпирик 1976: 190), чего астрологическая наука обеспечить не может. Впрочем, не только народная мифология, но и сами рациональные основы религиозной веры подвергаются у Секста Эмпирика глубокой деструкции, так что в итоге он заключает о непостижимости и невосприемлемости божества (Секст Эмпирик 1976: 319).

После сказанного использование скептической методологии для эффективной профилактики распространения псевдонаучных и псевдорелигиозных патологий общественного сознания становится, казалось бы, вполне оправданным. Однако подробное обсуждение скептической: критики понятий бога, провидения, души, равно как и опровержений предрассудков народной религии, быстро проясняет случайность включений в их корпус прямолинейных рациональное гей и апологий здравого смысла. Так, критику понятия бога у Секста Эмпирика открывает следующая преамбула: «Следуя жизни без догм, мы высказываемся, что существуют боги, и почитаем богов, и приписываем им способность провидения» (Секст Эмпирик 1976: 317); Оказывается, существует ракурс, в котором скептицизм и религиозная вера вполне совмещаемы. Более того, исследуя современные ему нравы и обычаи, Секст Эмпирик часто оказывается не на высоте научных представлений даже своего времени, употребляя систематически и без всякой критики экзотические факты - то о женщине, принимавшей без ущерба для себя 30 драхм цикуты, то о стольнике Александра Македонского, который, попав на солнце или в баню, мерз, а в тени согревался и т. п. (Секст Эмпирик 1976: 223). Свойственную Сексту Эмпирику толерантность к подобного рода противоречиям филологический анализ объясняет эклектическим и компилятивным характером его сочинений, механически склеивающих культурный скол фактов, цитат, мнений, анекдотов. К таким выводам приходит известный чешский филолог К. Яначек.

В. М. Богуславский обратил внимание на то, что антирелигиозная аргументация у Секста изображается гораздо убедительнее и занимает почти вдвое больше места, чем прорелигиозная (Богуславский 1990: 19), так что сразу видно, где искренний пафос, а где постмодернист-; екая игривость. Действительно, рассматривая понятие божественного как творческого начала космоса, Секст изменяет своей обычной манере уравновешивать оппозиции, переходя в отношении тех, кто отстаивает атеистические взгляды, на весьма щадящий режим критики. И астрологию как науку он отвергает полностью и категорически, не прилагая здесь своих обычных сентенций о необходимости воздержания от суждения.

Однако прежде, чем директивно интерпретировать тексты Секста Эмпирика необходимо посмотреть, не образует ли логика изложения им материала некоей закономерной структуры. Тестами для адекватной оценки теории должны служить ее собственные мотивы, а не близкие и понятные интерпретатору образцы. Скептические доказательства против догматиков носят характер вспомогательных гипотез в косвенном умозаключении и могут быть отброшены после проведения вывода. Секст Эмпирик не связан своими доводами, которые он черпает и из арсенала изощренных стоических силлогизмов, и из копилки магических представлений и народных суеверий.

Методологический принцип Секста Эмпирика - «все сгодится» - сближает его учение с методологическим анархизмом П. Фейерабенда, который также считал возможным брать взаймы у народной мифологии, не разделяя при этом ее установок. Таким образом, скептицизм не отрицает религиозную веру, но лишь сепарирует ее от рациональной теологии. Секст Эмпирик называет нечестивой не веру в бога, но попытку доказать его существование (Секст Эмпирик 1976: 319). Что заявление Секста, о почитании им богов и веры в провидение не является случайным и формальным подтверждает и приводимый у Диогена Лаэртского и сильно смущающий исследователей факт, согласно которому основатель античного скептицизма Пиррон был избран своими соотечественниками, жителями города Элиды, верховным жрецом (Диоген Лаэртский 1979: 380).

Адекватный аналог скептического отношения к религиозной вере можно обнаружить в философии религии Л. Витгенштейна. В кратких и отрывистых репликах витгенштейновских афоризмов отчетливо проступает представление о некомпетентности нашего обычного языка для обозначения событий религиозной веры. Уже в «Логико-философском трактате» он отмечает, что Бог не проявляется в мире (Витгенштейн 2008: 216), который суть факты в логическом пространстве (Витгенштейн 2008: 36), и что предложение не может выражать ничего высшего (Витгенштейн 2008: 212). Поздний Витгенштейн нисколько не изменяет данному настроению. В лекциях о религии (записанных его слушателями) ярко и многогранно показывается холостой ход манипуляций с логической «аргументацией применительно к религиозной жизни. Религиозные истины лежат вне обычных критериев достоверности.

Таким образом, интенсивная продукция скептической аргументации в современных исследованиях религиозных феноменов лишь частично и только в некоторых специализированных - аспектах разрушает религиозные притязания на истину. В целом она форсирует своеобразный вариант реабилитации религиозной веры, что далеко не всегда осознается адептами неоскептицизма.

Заключение

Таким образом, подводя итоги, мы приходим к следующим выводам.

В античной философии скептицизма, в частности, в сочинениях Секста Эмпирика, мы можем найти начало философии этического релятивизма - философского представления о том, что правильное и неправильное, хорошее и плохое являются не абсолютными, а переменными, относительными категориями, зависящими от конкретной личности, обстоятельств или социальной ситуации. Таким образом, этический релятивизм является методологическим принципом истолкования морали, в основе которого лежит утверждение, будто нравственные представления и понятия имеют только относительный, условный характер. Этический релятивизм ведет к отрицанию возможности создания научной этики.

Сексту Эмпирику претит сама идея возможности философа быть учителем, наставником, мудрецом, сама претензия философии вообще и какой бы то ни было этики в частности на просветительство и улучшение нравов. Поэтому скептическому анализу подвергаются, как возможность учить и учиться жизни, так о понятия «учитель», «ученик», «изучение» и «изучаемое».

В своих работах Секст Эмпирик последовательно доказывает невозможность существования «чистого» добра, «чистого», общечеловеческого блага и, следовательно, существования абсолютного зла, как противоположности добра. Более того, он доказывает невозможность существования какого-либо предмета либо явления, по отношению к которому человек может оставаться беспристрастным. Таким образом, исходя из его учения, любая трактовка блага, добра или зла зависит от конкретного трактующего, который, в силу физических и эмоциональных причин, не может быть объективным. Это исключает возможность объективных и беспристрастных суждений, поэтому, как считает Секст Эмпирик, следует отказаться от категоричных суждений вообще.

Следует, однако, отметить, что философ отнюдь не призывает отказываться от познания и от суждений. Ему претит только категоричность, претензия на обладание каким-либо абсолютным знанием, истиной. К таковым претензиям он относит и категоричные суждения о невозможности познания истины. Скептик, скорее, отмечает невозможность выбора между равнозначными суждениями в силу отсутствия объективных доказательств. Однако искать всё новые и новые доказательства скептик обязан.

Таким образом, можно считать, что Секст Эмпирик является выдающимся представителем традиций этического скептицизма, под которым следует понимать отказ от принципиальной возможности научно-этического подхода и признание равенства различных этических теорий.

В подтверждение невозможности познания добра и зла Секст Эмпирик отмечает, что на свете существует слишком много трактовок того, что есть благо, которые зачастую противоречат друг другу. Если же то, что движет по природе, говорит Секст Эмпирик, движет всех равным образом, а от так называемых благ мы движемся все равным образом, то нет блага по природе. И скептику нельзя верить ни всем предложенным мнениям вследствие их разногласия, ни какому-нибудь одному.

Рассмотрев точки зрения на благо ведущих философских школ, Секст Эмпирик переходит к рассуждениям о том, как должен думать о благе скептик. Итак, говорит он, если существует какое-либо благо по природе и существует какое-либо зло по природе, оно должно быть общим для всех и для всех быть благом или злом. Но поскольку такового не существует, следовательно, не существует и абсолютного блага либо абсолютного зла. Таким образом, используя формальный логический анализ, философ-скептик приходит к выводу о невозможности разделения блага и зла, поскольку каждое благо одновременно является злом и наоборот.

Отрицая превосходство одного обычая над другим, Секст Эмпирик, однако, не призывает отвергать эти обычаи или действовать вопреки им. Мы, признает Секст, «не можем быть всецело бездеятельными» и должны избирать один образ действий, отвергая другие, но при этом мы должны следовать не вероятности, ибо истинность одного суждения нисколько не вероятнее истинности другого и ни один образ действия сам по себе нисколько не предпочтительнее другого, - а поступать так, как заставляют нас помимо нашей воли «побуждения природы», «принуждение претерпеваний», а также «законы и обычаи». Таким образом, Секст Эмпирик провозглашает определённого рода этический скептицизм: не соглашаясь ни с какими обычаями, скептик будет исполнять обычаи и законы той страны либо местности, в которой окажется, даже если эти обычаи противоречат тем, в которых он вырос и был воспитан. Цель скептика - «невозмутимость», т. е. «безмятежность и спокойствие души», а этого можно достичь только беспрекословно покоряясь всему, к чему принуждает общество, ни во что не вмешиваясь, ничего не пытаясь изменить.

Секста Эмпирика, вследствие его достаточно точных формально-логических построений, критике подвергают достаточно мало. Большая часть критики относится к области морально-этической. Один из основных аргументов, выдвигавшихся против принятия скептицизма в античном его варианте, касается проблемы деятельности. Возможно, наиболее отчетливо этот аргумент высказал Д. Юм, полагавший, что если бы принципы пирронизма распространились вдруг среди всех, то «всякие разговоры, всякая деятельность немедленно прекратились бы, и люди пребывали бы в полной летаргии, пока не настал бы конец их жалкому существованию вследствие неудовлетворения естественных потребностей». Однако суть скептицизма Секста Эмпирика заключается не в том, чтобы все считать ложным, и уж, конечно, не в том, чтобы все считать истинным. Для скептицизма все одинаково не истинно и не ложно. Причем ошибкой было бы полагать, что в скептицизме есть некий позитив, который якобы и заключается в суждении о всеобщем неприятии в силу изостении, ибо последовательный скептик на это скажет, что даже и его собственное скептическое суждение тоже в одинаковой мере и не истинно и не ложно и что он от этого суждения тоже «воздерживается». Последовательный скептик готов не только усомниться в существовании собственно скептицизма, но и в существовании собственной личности, собственного сознания и мышления. И если в бытовом плане скептицизм Секста Эмпирика действительно может вызвать «летаргию» и фрустрацию у части людей (хотя философ вовсе не призывает бездействовать - он всего лишь говорит о невмешательстве в ход вещей), то в научных целях скептицизм, не принимающий ничего бездоказательно на веру, вполне может оказаться полезным.

Список использованной литературы

1. Акимов О.Е. Донаучные формы: мифы и философия. Естествознание. Т.1. - Комсомольск-на-Амуре: Изд-во Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета, 1996. -- 429 с.

2. Аристотель. Никомахова этика. Книга 1 // http://www.az-design.ru/Projects/AZLibrCD/c9f/d9a51/books/001b001.shtml

3. Богуславский В. М. Скептицизм в философии. - М. : Наука, 1990.

4. Богуславский В.М. Скептицизм в философии. М.: Наука, 1990. - 272 с.

5. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат.- М.: «Канон + РООИ Реабилитация», 2008

6. Гусев Д.А. История и теория классического скептицизма: Монография. - М.: Прометей, 2005. - 160 с.

7. Золкин А.Л. Философия: Учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по гуманит. спец. / Гл. ред. Н.Д.Эриашвили. -- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. -- 590 с.

8. Куртц П. Новый скептицизм: Исследование и надежное знание. - М.: Наука, 2005.

9. Лега В.П. История античной философии. - М.: Изд. Свято-Тихоновского Богословского Института, 2004. - 212 с.

10. Лега В.П. Секст Эмпирик: Скептицизм как образ жизни // Mathesis. Из истории античной науки и философии. М.: «Наука», 1991- С.210-219.

11. Литинская О.Ю. Что такое скептицизм? // Философские перипетии. - 2008. - № 812. - С.65-69

12. Лосев А.Ф. Культурно-историческое значение античного скептицизма и деятельность Секста Эмпирика // Секст Эмпирик. Сочинения в двух томах. Т.1. - М.: Мысль, 1974. - С.5-61

13. Миронов В.В. Философия: Учебник. / Моск. гос. ун-т им. М.В.Ломоносова. Филос. фак. -- М.: Проспект, 2005. -- 238 с.

14. Рыскельдиева Л.Т. Скептическая «терапия» Секста Эмпирика // Культура народов Причерноморья. - 2006. -- №83. -- С. 95-98

15. Скептицизм в философии / Рауль Рихтер; пер. с нем. В. Базарова и Б. Столпнера. -- СПб.: Шиповник: Тип. «Т-ва В. Андерсона и Г. Лойцянскаго». - Т.1. - 1910. - 390 с.

16. Фейерабенд П. Против метода. Очерк анархистской теории познания. - М.: ACT - ХРАНИТЕЛЬ, 2007.

17. Философия: Учеб. для студентов вузов / В.В.Миронов, В.В.Васильев, П.П.Гайденко и др.; Под общ. ред. В.В.Миронова. -- М.: Норма, 2005. -- XVI, 911 с.

18. Философия: Учеб. для студентов вузов / В.Н.Лавриненко, В.П.Ратников, В.Ф.Голубь и др.; Под ред. В.Н.Лавриненко, В.П.Ратникова. -- 3-е изд., перераб. и доп. -- М.: ЮНИТИ, 2004. -- 622 с.

19. Философия: Учеб. по дисциплине «Философия» для студентов вузов, обучающихся по естеств.-науч. и техн. спец. и направлениям подгот. / В.П.Горюнов, В.К.Гавришин, А.В.Гогин и др.; Под ред. В.П.Горюнова. -- М.: Гардарики, 2005. -- 442 с.

20. Философия: Учеб. по дисциплине «Философия» для студентов вузов, обучающихся по нефилос. спец. и направлению подгот. / В.Д.Губин, Т.Ю.Сидорина, А.И.Алешин и др.; Под ред. В.Д.Губина, Т.Ю.Сидориной. -- 3-е изд., перераб. и доп. -- М.: Гардарики, 2005. -- 828 с.

21. Философия: Учеб. по дисциплине «Философия» для студентов вузов, обучающихся по экон. спец. и направлениям подготовки / Н.И.Сидоренко, В.Ф.Титов, Е.Ю.Новикова и др.; Под ред. Н.И.Сидоренко; Рос. экон. акад. им. Г.В.Плеханова. -- М., 2004. -- 437 с.

22. Философия: Энцикл. словарь. / Абрамов А.И., Аверинцев С.С., Алешин А.И. и др.; Под ред. А.А.Ивина. -- М.: Гардарики, 2006. -- 1072 с.

23. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. - 4-е изд.-М.: Политиздат, 1981. - 445 с.

24. Хрусталев В.М. Философия: Учеб. для вузов: Для студентов, обучающихся по мед. и фармацевт. спец. -- М.: Изд. дом «ГЭОТАР-МЕД», 2004. -- 638 с.

25. Эмпирик Секст. Против учёных // Секст Эмпирик. Сочинения в двух томах. Общ. ред. А. Ф. Лосева. Пер. с древнегреч. Т. 2. - М., «Мысль», 1976. - 421 с. (АН СССР. Ин-т философии. Филос. наследие). - С. 6-204

26. Эмпирик, Секст. Три книги Пирроновых основоположений. - Мн.: Харвест; М.: АСТ, 2000. - 272 с.

27. Эпикур. Письмо к Менекею. Перевод М.Л. Гаспарова // http://nibiryukov.narod.ru/nb_russian/nbr_teaching/nbr_teach_library/nbr_library_classics/nbr_classics_epicurus_letter_to_menoeceus.htm

Размещено на Allbest.ru