Участие политических партий в формировании органов государственной власти

ГЛАВА 2. Политические партии как фактор формирования органов государственной власти в Российской Федерации

2.1 Роль и место политических партий в формировании представительных и исполнительных органов государственной власти

Структура федеральных органов исполнительной власти может рассматриваться по горизонтали и по вертикали. Горизонтальная структура подразумевает спецификацию управленческих ниш, которые закрепляются за тем или иным федеральным исполнительным органом (министерством, государственным комитетом и пр.) Что касается структуры вертикальной, то в государстве федерального типа она предполагает распределение аппарата (полномочий) того или иного федерального органа по всем «этажам» власти и управления либо, соответственно, ограничение сферы его деятельности только самим федеральным уровнем. Характер такой структуры предопределяет возможность федерального органа действовать на местах либо непосредственно через своих представителей (территориальные органы), либо опосредованно - через функционально близкий аппарат управления регионального и местного масштаба.

Формирование горизонтальной структуры федеральных органов исполнительной власти в годы реформ осуществлялось довольно хаотично-изменения здесь происходили столь же постоянно, сколь и бессистемно Частые смены правительств неизменно влекли за собой перетряхивание ведомственной структуры, причем противоположные по своей направленности действия каждый раз оправдывались нуждами совершения государственного управления.

К концу 1990-х годов российская политическая система вернулась к традиционному, привычному состоянию монополизации власти одной политической силой и исключения компромисса. Основа ее функционирования и устойчивости - не баланс интересов различных элитных группировок, а «властная вертикаль», последовательное подчинение единому центру, в котором сосредоточена реальная власть;

-реформа регионального управления, по сути подрывающая вертикальное разделение властей и федеральную систему в целом. Федерация представляет собой сложный механизм согласования и балансирования позиций органов управления разных уровней, источники, формирования которых по определению множественны и не соподчинены. Поэтому «вертикаль исполнительной власти» в федерации есть «горячий лед». Противостояние региональному произволу в федеративной системе должно и может строиться, как показывает опыт Мексики и Бразилии, на использовании правовых механизмов и исключительных прерогатив федерального правительства;

-закон 2001г. о политических партиях, очевидная цель которого -исключить возможность неконтролируемого возникновения новых партий и оттеснить на обочину политической жизни или подчинить миноритарные партии, способные реально оппонировать власти;

-принудительная перерегистрация в 2001г. общественных организаций и попытки поставить их под контроль власти как на федеральном («гражданский форум»), так и на региональном уровне;

-легальная и «экстраофициальная» активизация репрессивных структур, все более выраженное и повсеместное присутствие «силовиков» в органах исполнительной и законодательной власти всех уровней, государственный контроль над средствами массовой информации.

В целом речь идет о едином и достаточно последовательном процессе приспособления политической сферы к такому типу развития, при котором государство (власть) играет центральную роль в структурировании экономических, политических и социальных отношений.

Серьезное внимание в деятельности партий уделяется функции политического рекрутирования, под которым понимаются подбор, подготовка и выдвижение кадров, как для самой партии, так и для других структур политической системы, в том числе выдвижение кандидатов в представительные органы власти и в исполнительный аппарат государства.

Политика по сути дела свелась к управлению, а государство стало ареной противоборства соперничающих партикуляристских интересов, которые верховная власть стремится упорядочить в рамках исполнительных структур. Думается, что под разговоры о диктатуре закона и вопреки распространенным надеждам на то, что Путин сможет деприватизировать российское государство, в нашей стране в последние годы складывается система частной власти и происходит ускоренная адаптация формальных демократических институтов к ее нуждам. Выборы используются для ее легитимации, и одновременно устраняется какая- либо неопределенность их результата. Как на федеральном, так и во все большей степени на региональном уровнях их итоги предопределяются согласованием частных интересов. В последнее время федеральная власть перешла к практике прямого навязывания, с нарушением если не буквы, то духа закона о выборах, кандидатов, отвечающих ее собственным интересам (пример выборов глав исполнительной власти в Якутии, Северной Осетии и Ингушетии). Представления о том, что, таким образом, федеральные структуры отстаивают общенациональные интересы, противопоставляя их частным интересам региональных «баронов», не выдерживает критики. Степень «общности» интересов, защищаемых теми или иными силами, может быть определена не иначе, как на конкурентных выборах с открытым исходом.

Сращивание экономической и политической власти, персонализация единства власти и собственности, как на федеральном, так и на региональном уровне - ведет к разрушению в России формальных политических институтов.

В современной России по мажоритарной системе абсолютного большинства избираются: Президент Российской Федерации и главы исполнительной власти субъектов Федерации. Если никто из кандидатов не набирает более 50% голосов избирателей, то проводится второй тур голосования, в который проходят кандидаты, занявшие первые два места. Второй тур проводится уже по мажоритарной системе относительного большинства.

По мажоритарной системе относительного большинства в России проводятся выборы половины депутатов Государственной Думы, депутатов законодательных (представительных) органов субъектов Федерации, депутатов представительных органов местного самоуправления и глав муниципальных образований.

Особенностью российской избирательной системы является то, что, если в бюллетене по каким-либо причинам оказалась одна фамилия, выборы признаются несостоявшимися. Кандидат, снявший свою кандидатуру накануне выборов, обязан возместить расходы на избирательную кампанию. Другой особенностью мажоритарной избирательной системы России является отсутствие многомандатных округов.

При пропорциональной избирательной системе возможно образование только многомандатных избирательных округов. Разновидностей пропорциональной системы известно гораздо больше, чем разновидностей мажоритарной. Её преобладание обусловлено тем, что она считается более демократичной, чем мажоритарная, так как представляет интересы различных социальных групп и представляющих их политических сил. Она более чем мажоритарная, способствует созданию эффективных обратных связей между гражданским обществом и государством.

Противники пропорциональной избирательной системы в качестве одного из её недостатков указывают на обезличинность партийных списков. Ведь избиратели голосуют за списки, составляемые партиями, т.е. за партии, а не за конкретных кандидатов. Партии включают в списки, как правило, столько кандидатов, сколько депутатов посылается в представительный орган от данного избирательного округа. Депутатами становятся кандидаты, стоящие под первым порядковым номером в списке. В России в бюллетень вносятся из списка первые три фамилии. Нельзя сказать, что избиратели знают только этих людей. Партийные списки формируются так, чтобы в них были представлены лидеры региональных партийных организаций. А их хорошо знают на местах. Настроение избирателей во многом зависит от доходчивости, аргументированности выступлений кандидатов, от их способностей, манеры поведения и т.д. Избиратели часто о самой партии судят по конкретным кандидатам.

В России существует практика смешанной избирательной системы, сочетающие в себе элементы мажоритарной и пропорциональной систем, на выборах в Государственную Думу: 225 депутатов избирается по мажоритарной и 225- по пропорциональной системе. При голосовании за списки страна представляет единый федеральный округ. В России планируется введение 7% -наго барьера для прохождения партии в Госдуму, хотя на выборах в нее 2003 г. И 5% -ный барьер не смогли преодолеть известные в стране партии «Яблоко» и СПС.

Таким образом, выбор государством той или иной избирательной системы - это не только выбор путей формирования властных структур. Дело в том, что избирательный закон может оказывать влияние и на развитие партийной системы в стране.

2.2. Этапы развития регионального политического процесса

После начала демократизации Россия прошла несколько этапов регионального развития.

1990-1991гг. характеризовались усилением Советов как органов государственной власти в регионах в контексте ослабления локальных структур партийного контроля.

В 1991-1993гг. отмечался конфликт между ветвями власти законодательной (советской), сохранившей полномочия и амбиции, и исполнительной, представительной назначенными президентом главами администраций.

В 1993-1995гг. после роспуска Советов формировались однополюсные политические режимы с доминированием губернаторов и подчиненных им прочих институтов.

В 1996-1997гг. губернатор окончательно становится выборным лицом и обретает новую легитимность. Создается Совет Федерации, включающий по должности руководителей исполнительной и законодательной власти субъектов Федерации. Уже отмечена очень высокая степень влияния региональных факторов на общеполитическую ситуацию в стране.

С 1998г. Федеральный центр все активнее работает над ограничением власти губернаторов и созданием систему защиты собственных интересов. Для этого используются механизмы финансово-экономического воздействия на территории, федеральные структуры (прежде всего- институт представителей президента), судебная вертикаль, политические институты, ограничивающие властное пространство губернаторов (местное самоуправление). В Госдуме создается законодательная база, регламентирующая организацию регионального управления. Одновременно происходит усиление межрегиональных ассоциаций как региональных лобби и приоритетных партнеров центра.

С начала 2000г. Президент В.Путин резко активизирует процесс укрепления позиций федерального центра на региональном уровне. Проводится реформирование института полномочных представителей Президента, вводится система федеральных округов, инициировано внесение поправок в федеральные законы, предусматривающих кодификацию вмешательства центра и изменение порядка формирования Совета Федерации. Для отдельных территорий могут быть выделены их собственные этапы политического развития, но они все-таки связаны с общероссийским региональным процессом и его периодизацией. При этом на общероссийские «волны» накладываются региональные, которые обусловлены институциональными изменениями в рамках локальных полномочий (например, введение института правительства, двухпалатного парламента и др.), существенными сдвигами в расстановке сил, сменой правящих группировок. Во многих республиках новый этап политического развития начался с введением президентского поста.

Здесь можно отметить превращение Удмуртии в президентскую республику в 2000г. Новая фаза политического развития наступила в 1996г. В Санкт-Петербурге после поражения на губернаторских выборах А.Собчака и прихода к власти В.Яковлева. Этот процесс имел последствия не только регионального, но и федерального значения. В то время как в городе проходил передел сфер влияния между группами интересов, в центре формировалась влиятельная группа выходцев из Петербурга и администрации Собчака, которая активно вмешивалась в ситуацию в городе и пыталась противодействовать мэру города Яковлеву.

7. В сентябре 2004 года Путин поднял вопрос о необходимости отказа от практики прямых выборов губернаторов населением, что существенно повысило внимание, как общества, так и политико-экономических элит к законодательным собраниям.

Таким образом, динамический подход предусматривает не просто описание, но анализ регионального политического процесса с выделением этапов, периодов, каждый из которых характеризуется некой трансформацией политических институтов и определенной расстановкой сил в элите

политический партия выборы общество

2.3 Анализ феномена «партии власти»

На протяжении последнего десятилетия Власть только тем и занималась, что конструировала собственные «партии». «Выбор России», «НДР», «Единство», «Единая Россия»- таков неполный перечень российских «партий власти». Долгое время подобные усилия напоминали арьергардные бои в попытке перегруппировать силы для последнего наступления и возвращения на утраченные позиции. Первые «партии власти» выглядели весьма слабыми политическими игроками. Причины их неудач до сих пор принято искать в партийно-политической сфере (неспособность эффективно использовать имеющие ресурсы в коалиционных взаимодействиях, идеологическая самостоятельность многих членов партии, нестабильность опоры на рыхлое центристское большинство в Думе т.п.). Но такое направление поиска ошибочно. Истоки низкой действенности бывших властных политических образований - в слабости Власти, а не партий. Победы «Единой России» связаны с усилением Власти, ее стремлением преодолеть свою «разделенность» (в понимании Монтескье), попыткой собраться, «сосредоточиться» и занять привычное место - единственного субъекта социальной действительности.

Создание «партии власти» - это показатель способности Русской Власти адаптироваться к меняющимся социальным условиям. Такая «партия» есть инструмент организации политического пространства «под Власть», способ восстановления традиционной российской социальности. Современная Русская Власть становится все более единой, монолитной, все менее ограниченной в своих возможностях -- разве что извне.

Сегодня «партию власти» нередко называют новым изданием КПСС (сразу вспоминаются слова В.С.Черномырдина: «Какую бы мы партию не создавали, все время получается КПСС»). Но это совсем не так. КПСС пронизывала абсолютно всю социальную ткань СССР. Она была системообразующим элементом этой системы, основой тотальной власти. Называть «Единую Россию» КПСС-2 (равно как и правящей партией)- значит, превратно толковать ее истинный смысл и назначение.

Российская «партия власти» конца XX -- начала XXI в.- не штурмовой отряд, завоевывающий общество, но исполнитель очередного властного заказа, часть самой Власти, инструмент ее легитимации и приспособления новой реальности. Эта роль «партии власти» нуждается в особом осмыслении.

В современной российской политической системе «партия власти» выполняет уникальную функцию - представительства Власти. Действуя в партийном обличий и в рамках соревновательной системы, она образует тот инструмент, который позволяет Власти добиваться электоральных преимуществ и поддерживать свое доминирующее положение в обществе.

На выборах «партия власти» демонстрирует свое участие. Она участвует, но не борется. Эта стратегия аналогична той, что была избрана для В.В.Путина, - стратегия победителя. Она определяется самой природой этой «партии» как компонента Власти, делегированного «отрабатывать» функцию представительства в условиях российской «представительной демократии». Поэтому «партия власти» - вне реальной партийной конкуренции.

Особенности электоральной борьбы «Единой России» имеют еще один, глубинный смысл. «Партия» есть способ приспособления Русской Власти к эпохе публичной политики. Власть в России традиционно тайная. Она формируется вне общества и управляет им дистанционно (ив этом ее коренное отличие от западноевропейской власти, порожденной обществом, в нем укорененной и ему подотчетной), а потому, оказавшись открытой для общества, она перестает быть самой собой. «Партия власти» - публичный инструмент «непубличной» Русской Власти. Но и в таком качестве эта «партия» должна демонстрировать свою сопричастность к «тайне Власти». Именно здесь объяснение того, почему «Единая Россия» уклонилась от участия в публичных предвыборных дебатах - и почему наши граждане решили, что она в этих дебатах победила.

«Единую Россию» упрекают в отсутствии программы, в том, что в нарушении законов избирательного жанра ее единственное обещание - быть с Президентом, Эти упреки - следствие непонимание природы российской «партии власти». У нее и не должно быть «партийной» программы. Ее программу формулирует, представляет и выполняет Власть. Электоральное преимущество этой «партии» обеспечивается не партийной программой, а фактом причастности к Власти.

Современная «партия власти» прекрасно обходится без предъявления обществу своей «идеологии» (она и в этом отношении -- не КПСС). Важно, чтобы с внятной идеологией, приемлемой стратегией развития выступила Власть. Роль такой партии скорее представительская и мобилизационная, чем «рабочая» (в смысле определения основ политического курса и его реализации). Поэтому не правы те ее лидеры, которые заботятся о программе партии и выдвижении инициатив социального порядка. Это-прерогатива Власти. «Партийцы» в России не пользуются доверием общества (как и объединяющая их представителей выборная законодательная структура), а значит незачем тратить «ресурс» на заведомо провальные проекты. Главная публичная роль «партии власти» - заботиться об имидже Власти, особенно в кризисные для нее периоды.

Выборы декабря 2003 года отчетливо продемонстрировали, что, несмотря на чрезвычайно низкий уровень доверия наших сограждан к властным институтам, Власти как таковой общество доверяет. Можно не соглашаться с народным выбором, но приходится признать, что «партия власти» оценивается россиянами не так, как другие партии. Власть, укрепившаяся и подтвердившая свою силу,- единственный гарант относительной стабильности, порядка и безопасности в обществе. В этом смысле народ и Власть (а значит - и ее «партия») едины. Поэтому в России всегда побеждает Власть. Любой выбор «против нее» невозможен, потому что он «антинароден». Отсюда - предсказуемость, «понятность» российского избирателя и вообще российского человека.

Именно поэтому «Единая Россия» не скрывала на выборах своей истинной природы: того, что и по форме, и по содержанию она - «партия власти» и ее единственная идеология- Власть. Этой идеологией и определялась специфика лозунгов, транслирующих единороссами через СМИ.

В списке «Единой России» оказалось 28 губернаторов и президентов. Это беспрецедентная для «партии власти степень «прямой абсорбции» губернаторского ресурса. Очевидно, что губернаторы в список тщательно отбирались по ряду критериев:

-электоральная значимость возглавляемого региона,

-популярность главы региона, способность его консолидировать местные элиты для поддержки «партии власти»- в списке оказались практически все губернаторы, традиционно считавшиеся «политическими тяжеловесами»;

-политическая лояльность Кремлю (за исключением А.Ткачева в списке нет губернаторов, считающихся «красными»).

В списке «Единой России» оказались представлены практически все крупные российские компании, причем их ставленники находятся на проходных или полупроходных местах. Участие представителей крупного бизнеса в списке «Единой России» преследует две основные цели. Первая -провести своих лоббистов в высший законодательный орган, где они постараются занять ключевые позиции в профильных комитетах и подкомитетах. Вторая - продемонстрировать свою лояльность власти и при этом показать, что данные компании являются «персонами грата» для Кремля, в котором значительную часть списка «Единой России» составляют нынешние депутаты Думы от «Единства», «Отечества - Единой России» и, в меньшей степени, от «Регионов России».

Уже сегодня ясно, что триумфальные парламентские выборы не избавляют Власть от политических конфликтов. Более того, именно этот триумф делает вполне вероятным политический конфликт между «партией власти» и самой Властью (точнее, личностью, ее персонифицирующей).

Победа «партии власти» обнаруживает и подтверждает «кратократическую» природу российского социума. Даже партии, которые, вроде бы, представляют собой независимые политические образования и должны артикулировать и агрегировать разнообразные политические интересы, в российской политической системе «приватизируются» Властью.

Через свою «партию» Власть пытается реализовать идею нового «общественного договора», достичь базового социального консенсуса, но не по западному сценарию, а со своих собственных позиций.

Но на «партию власти» надо посмотреть и с другой стороны иначе анализ получится не полный. И здесь ярким примером в донесении идеологических тезисов, является заместитель руководителя президентской администрации Владислав Сурков. Он в 2003 году выступил перед партийцами «Единой России», где изложил идеологию партии власти, которую в дальнейшем назвали «Кремлевской доктриной». Сурков считает, что как раз то у «Единой России» есть своя идеология, а у других партий обвиняющих ее, с идеологией проблема - ее и нет.

Было ясно сказано, что одновременно с обеспечением конституционного принципа единства исполнительной власти процедура наделения полномочиями губернаторов предусматривает согласование их кандидатур с законодательным органом. Таким образом, роль парламентской части демократического механизма, роль политических партий радикально возрастает. Сурков уверен, что инициативы партий в формировании местной исполнительной власти будут нарастать, разных партий, естественно, тех, кто будет побеждать на выборах, поскольку по новому закону эта привилегия партиям дана.

Есть также переход на смешанную систему выборов в регионах, на пропорциональную систему выборов в Государственную Думу, что тоже радикально повышает роль партий в политической системе.

В политическом спектре Сурков выделил два основных течения, которые оппонируют «партии власти» с которыми будет бороться «Единая Россия». Это политическая сила, которая предлагает сделать шаг назад, так называемая, партия олигархического реванша. Это те, кто в 90-е годы при всем том беспорядке, который существовал - та масса политиков, которых мы наблюдаем и сейчас в активной политической жизни, жили на самом деле очень хорошо. Те, кто называл себя либералами, что-то бесконечно там делили. А те, кто называли себя державниками, сидели в парламенте, имея большинство, и тоже себя неплохо чувствовали.

Был такой удивительный симбиоз. Между ними вроде было много противоречий, но при этом все они были как бы в доле, потому, потому что оппозиция получала свою статусную ренту со всего происходящего, а правящей, но почему-то находившейся в меньшинстве отряд революционеров имел что-то своё. Естественно, у этих людей дикая ностальгия по тем временам. Поэтому «партия власти» не может допустить реставрации олигархического режима. Считает этот путь в никуда, ведущий к мгновенной утрате суверенитета и демократии.

Второе направление реставрации Сурков называет - партия двух шагов назад. И называет их изоляционистами. Это те люди, которые массируют дешевый тезис, что и Запад- это страшно, он угрожает, и китайцы наступают, и мусульманский мир нас подпирает, Россия для русских. Татария, видимо, для татар, Якутия для якутов и т.д. Идеологи «Единой России» считают, что если придут к власти национал - изоляционисты то возникнет ухудшенная копия советского недостроенного, бюрократического государства, причем даже без советского величия.

Вот два основных направления противостоящих «партии власти» политические силы. Они могут оформляться в разные партии, коалиции и т.д. Все знают о Веймарских ротозеях, которые допустили к власти Гитлера, демократическим способом. Поэтому идеолог Кремля предлагает рот не разевать и не зевать. Задача перед «партией власти» ставится серьезная. Не просто победить в 2007 году, а думать о том и делать все, чтобы обеспечить доминирование партии в течение минимум 10-15 предстоящих лет. Именно для того, чтобы те силы, о которых сказано выше, не сбили Россию с того пути, по которому ей предначертано идти сегодня.

Глава 3 Роль политических партий в избирательном процессе в РФ (федеральные и региональные аспекты)

3.1 Общая характеристика парламентских выборов 2003 года

Выборы 1999г. Дали предельно четкую картину представительства традиционных партийных сегментов. Число партий- соискателей по сравнению с предыдущими выборами снизилось в полтора раза (с 43 до 26); четко выделились шесть победителей, из которых четыре были «старыми знакомыми» (две реальные партии - КПРФ и «Яблоко», «партия бюрократов»-ОВР и «вождистская» ЛДПР), а две - эффективными пиаровскими проектами («Единство» и СПС). В итоге «эффективное голосование» за партии-победительницы оказалось весьма высоким (81,4% от всех голосовавших), малые партии далеко отстали, и система обрела логическую завершенность.

С избранием в 2000 г. нового Президента РФ позиция федеральных властей по отношению к закону о политических партиях существенным образом изменилась. Реализация принятой В.В. Путиным линии на укрепление исполнительской вертикали, реформирование системы органов государственной власти, включая и законодательные, с необходимостью поставила вопрос о пересмотре места и роли политических партий в структуре государственных и общественных институтов.

На этот раз инициативной стороной выступил сам Президент. По его поручению Центральная избирательная комиссия подготовила новый вариант закона о партиях, который и по содержанию, и по общей направленности значительно отличается от своего аналога образца 1995 г. В нем, в частности, предполагалось законодательно закрепить:

- исключительное право политических партий на участие в выборах органов законодательной (представительной) власти всех уровней;

- обязательное участие партий в избирательных кампаниях как условие признания их правового статуса;

- ограничение круга политических партий только федеральным уровнем;

- порядок образования политических партий на учредительном съезде либо путем преобразования в политическую партию общероссийской общественной организации;

- государственное финансирование политических партий.

Выборы 2003г. В Государственную Думу РФ, безусловно, носили свободный характер, раскрыв реальную картину политических предпочтений россиян. Предвыборная кампания, по мнению многих экспертов, была смертельно скучна, а вот результаты скучными не назовешь (за исключением, пожалуй, результата «Единой России», который подтверждает бердяевскую мысль о России как о самой государственной и бюрократической стране в мире, где все превращается в орудие политики). Что отражает эта картина, ошеломившая не только западный мир, но и саму Россию (по крайней мере, отчасти), о чем говорят успех ЛДПР и блока «Родина» и провал СПС и «Яблока»? Выяснилось, что для российского избирателя важны не столько ход избирательной кампании и даже не столько лидеры-личности, сколько ценностные системы, представленные партиями.

Думается, что Запад уже осознал тщетность своих усилий по превращению России в демократию, а итоги выборов 2003г., в очередной раз показали, что экономический рост и модернизация далеко не обязательно ведут к повышению демократических качеств политической системы.

На парламентских выборах 2003 г. беспрецедентное использование административного и медийного ресурсов (отмеченное как отечественными, так и зарубежными наблюдателями). Это позволило партии "Единая Россия", сформировавшейся на базе "Единства" и ОВР, существенно превысить достижение прошлых выборов и получить по федеральному избирательному округу в три раза больше голосов по сравнению с КП РФ, занявшей второе место в этой гонке (120 мандатов у партии "Единая Россия" против 40 мандатов у КПРФ). В этих условиях бывшие партнеры по договору оказались не нужны, и сейчас им срочно подыскивается более управляемая замена (говорят, объявлен тендер на новую парламентскую оппозицию).

Однако победители хорошо понимают, что им нельзя почивать на лаврах. Их задача на ближайшие пять лет - пока срабатывает фактор общественной поддержки президента - обеспечить так называемую "преемственность власти", т.е. передачу президентской власти своему выдвиженцу. Их явно не устраивает даже нынешняя, очень благоприятная для них, ситуация, поскольку еще сохраняется возможность политической конкуренции. Возможность слабая, но рисковать они не хотят, поэтому и проявили такую заинтересованность в обеспечении конституционного большинства для фракции "Единая Россия" в Государственной Думе, максимально использовав недостатки Регламента Государственной Думы и беззастенчиво меняя этот Регламент под свои интересы. Затем дело дойдет и до избирательного законодательства. Им мала даже 7%-ная планка при выборах по партийным спискам в Государственную Думу, и уже обсуждаются варианты с 10 и даже 12% (хотя в нашей ситуации, когда процесс реального политического структурирования еле теплится, и 5% -это очень много), высказываются предложения о запрете на создание избирательных блоков и т.д. Далее они будут формировать контролируемую квазиоппозицию, чтобы создать видимость двухпартийной системы американского образца вопреки всем особенностям и реалиям нынешней российской социально-политической жизни. И особое внимание уделят тому, чтобы "партизировать" госаппарат, подчинить его влиянию партии власти и обеспечить, таким образом, нерушимую смычку исполнительной и законодательной власти.

«После парламентских выборов 2003 г. можно с уверенностью сказать, что в стране на сегодняшний день нет политических сил, способных противостоять монопольной поступи "партии власти". Левая оппозиция, которая при всех своих недостатках до недавнего времени создавала противовес проправительственным партиям, не позволяя политическому процессу выходить слишком уж далеко за рамки правового пространства, утратила (полагаю, временно) рычаги влияния на ситуацию. Что же касается представителей правого фланга политического спектра, то они сейчас группируются на уровне комитетов и клубов (очень напоминающих клубные "партии знати", распространенные в Англии в XVIII в.), из которых в лучшем случае вырастет несколько небольших партий, конкурирующих друг с другом за общий электорат»1. Однако ситуация не безнадежна. Да, мы переживаем сейчас кризис многопартийности, который чреват уничтожением реального парламентаризма и утратой самостоятельности законодательной власти. Но за последние десять лет в основание пирамиды формирующейся правовой государственности России удалось заложить судебную ветвь власти, включив ее "в систему сдержек и противовесов, препятствующих узурпации всей государственной власти одной из ее ветвей". И это позволяет рассчитывать на то, что правовая конструкция власти (при всех ее перекосах) сможет удержать равновесие.

Наблюдателей последних выборов в Государственную Думу очень интересовал* вопрос о том, сможет ли "Единая Россия" получить конституционное большинство в нижней палате парламента. По результатам выборов эта планка партией не была достигнута. Более того, "Единая Россия" немного не дотянула и до простого большинства. В федеральном избирательном округе партия провела 120 депутатов по списку, и еще 105 кандидатов, выдвинутых и поддержанных "Единой Россией", победили в одномандатных округах. Таким образом, в общей сложности партия получила 223 мандата, т.е. менее половины от общей численности депутатского корпуса. Однако после выборов к фракции "Единая Россия" присоединилось большинство депутатов, избранных в одномандатных округах без поддержки какого-либо избирательного объединения либо выдвинутых и поддержанных другими избирательными объединениями. В числе последних оказались 24 депутата, выдвинутые другими политическими партиями, а также один депутат, выходить слишком уж далеко за рамки правового пространства, утратила (полагаю, временно) рычаги влияния на ситуацию. Что же касается представителей правого фланга политического спектра, то они сейчас группируются на уровне комитетов и клубов (очень напоминающих клубные "партии знати", распространенные в Англии в XVIII в.), из которых в лучшем случае вырастет несколько небольших партий, конкурирующих друг с другом за общий электорат»1. Однако ситуация не безнадежна. Да, мы переживаем сейчас кризис многопартийности, который чреват уничтожением реального парламентаризма и утратой самостоятельности законодательной власти. Но за последние десять лет в основание пирамиды формирующейся правовой государственности России удалось заложить судебную ветвь власти, включив ее "в систему сдержек и противовесов, препятствующих узурпации всей государственной власти одной из ее ветвей". И это позволяет рассчитывать на то, что правовая конструкция власти (при всех ее перекосах) сможет удержать равновесие.

Наблюдателей последних выборов в Государственную Думу очень интересовал* вопрос о том, сможет ли "Единая Россия" получить конституционное большинство в нижней палате парламента. По результатам выборов эта планка партией не была достигнута. Более того, "Единая Россия" немного не дотянула и до простого большинства. В федеральном избирательном округе партия провела 120 депутатов по списку, и еще 105 кандидатов, выдвинутых и поддержанных "Единой Россией", победили в одномандатных округах. Таким образом, в общей сложности партия получила 223 мандата, т.е. менее половины от общей численности депутатского корпуса. Однако после выборов к фракции "Единая Россия" присоединилось большинство депутатов, избранных в одномандатных округах без поддержки какого-либо избирательного объединения либо выдвинутых и поддержанных другими избирательными объединениями. В числе последних оказались 24 депутата, выдвинутые другими политическими партиями, а также один депутат, прошедший по федеральному списку избирательного блока "Родина". В результате по подсчетам Независимого института выборов (на основе соответствующих протоколов ЦИК России) численность данной фракции достигла 306 человек, что составляет более двух третей от общей численности депутатского корпуса.

Применительно к конкретной ситуации последних выборов в Государственную Думу подобное нарушение волеизъявления избирателей усугубляется еще и тем обстоятельством, что народ проголосовал за депутатов, выдвинутых другими партиями (избирательными блоками), именно потому, что каждая из этих партий (блоков) в той или иной мере противопоставляла себя "Единой России", выступавшей в качестве безусловного фаворита избирательной гонки. На таком противопоставлении строилась электоральная стратегия практически всех остальных избирательных объединений не только в федеральном округе, но и в одномандатных избирательных округах. Голосуя за выдвиженцев данных объединений, избиратели учитывали их партийную позицию и рассчитывали, что они будут проводить политику, отличную (в тех или иных значимых для граждан аспектах) от политики партии "Единая Россия".

Ожидаемое избирателями подтверждение "партийными" депутатами-одномандатниками в ходе парламентской деятельности заявленной ими на выборах политической позиции могло быть обеспечено либо путем создания депутатской группы на основе соответствующей политической платформы, либо независимым голосованием депутатов, если им не удалось сформировать депутатскую группу. В связи с этим следует отметить, что создание такой депутатской группы существенно затруднялось тем, что необходимая численность была предусмотрительно повышена решением думского большинства с 35 до 55 человек практически сразу же после избрания нового состава Думы (соответствующие изменения в Регламент были внесены уже 29 декабря 2003 г.). И, тем не менее, у этих депутатов оставалась возможность независимого (от давления какой-либо фракции или депутатской группы) голосования в соответствии с той партийной позицией, с которой они шли на выборы. Отказавшись от этой возможности и вступив во фракцию "Единая Россия", депутаты произвольно распорядились полученными от народа мандатами в своих личных интересах, нарушив волеизъявление избирателей, которые голосовали за них как за представителей других политических партий и избирательных блоков.

«Кроме того, использовав многопартийность как средство прихода к власти, они по существу отказались от принципа многопартийности, когда дело дошло до осуществления властных полномочий. Между тем, в условиях демократического государства, многопартийность является не только важнейшим средством выявления воли народа в ходе выборов, но и способом осуществления этой воли в процессе формирования структуры представительного органа власти и реализации его функций» . Данное обстоятельство нашло отражение не только в ст. 13 Конституции Российской Федерации, гарантирующей политическое многообразие и многопартийность, но и в ст. 3 самого Регламента, согласно которой "деятельность Государственной Думы основывается на принципах политического многообразия и многопартийности, свободного обсуждения и коллективного решения вопросов".

Таким образом, можно сказать, что депутаты, поменявшие свою партийно-политическую ориентацию, проигнорировали волю народа, который избрал их с учетом их партийной позиции, и не оправдали его доверие, отказавшись от следования этой воле в процессе своей парламентской деятельности.

3.2 Критерии оценки выборов

Выборы сегодня - не просто факт голосования, но долгая и кропотливая работа по воплощению того или иного политического проекта. Кроме этого, это мощная индустрия, в которой задействовано большое количество самых разнообразных ресурсов: людских, организационно-технических, инновационных, технологических, финансовых и пр. Именно в предвыборный период становится особенно очевидной расстановка политических сил, определяются и соотносятся друг с другом различные политические интересы, выявляются предпочтения электората и иные параметры политического процесса, позволяющие судить о тенденциях политического развития.

Поэтому характер избирательной кампании составляет предмет особого интереса не только у политологов, но и у рядовых избирателей. Для политологов изучение выборов представляет собой направление политического анализа, концептуально-методологическая база, которого и исследовательский инструментарий еще далеко не в полной мере разработаны. Слабость и эклектичность научных подходов, по мнению ученых, связаны здесь со значительным разнообразием изучаемого материала, а также с многочисленностью имеющихся методик, как заимствованных из других сфер гуманитарного знания, так и собственно политологических. При этом практически во всех случаях применяется эмпирический и нормативный инструментарий.

Однако до сих пор, не выработано каких бы то ни было стандартных критериев, с помощью которых можно было бы типологизировать, классифицировать и оценивать выборы. Оценка рассматриваемого явления -необходимая часть политического анализа, но она не сводится к сравнению с некими определенными ценностями. В качестве научной категории она может и должна означать, прежде всего, отнесение изучаемого явления к тому или иному разряду.

Главными политологическими характеристиками выборов (по мажоритарной системе) являются их предсказуемость и конкурентность.

Конкурентность и предсказуемость выборов не должны измеряться исключительно на основании результата. К одному и тому же итогу могут приводить разные по своей сути процессы. Например, большой отрыв победителя от его основного соперника может свидетельствовать как о неравенстве находившихся в их распоряжении ресурсов, так и о степени эффективности их использования. К тому же определение предсказуемости выборов и их конкурентности - два совершенно разных вида оценок, причем ни тот, ни другой не тождествен демократичности и не является ее безусловным атрибутом.

Выборы как политический процесс имеют «объективную» и «субъективную» составляющие. С одной стороны, результат выборов зависит от соотношения сил между участниками (кандидатами). Каждый из них обладает определенным набором ресурсов: финансовых, организационных, информационных, статусных, интеллектуальных и пр. Общеизвестно, что, определяя стратегию избирательной кампании, кандидаты и их штабы в значительной степени исходят именно из оценки возможностей, как своих, так и противников. Хрестоматийный пример - кандидат-инкумбент, для которого наиболее выгодно как можно позднее вступить в избирательную кампанию, что позволяет ему использовать преимущества, объективно вытекающие из его политического статуса. В частности, деятельность действующего депутата или губернатора постоянно освещается в СМИ, и до тех пор, пока он не выдвинут в качестве кандидата, это не рассматривается как предвыборная агитация и не требует оплаты из избирательного фонда.

Очевидно, что различные виды ресурсов распределены между кандидатами несимметрично, поэтому «объективное» соотношение сил можно оценить, только рассматривая ресурсный потенциал в совокупности. Вполне возможно, что один кандидат значительно превосходит другого по финансовым ресурсам, но намного уступает ему по другим показателям. Кроме того, в разных ситуациях тот или иной вид ресурсов может иметь далеко не одинаковое значение. В одних случаях, например, финансовый ресурс кандидата компенсируется его антирейтингом: сколько бы денег ни было потрачено на избирательную кампанию, у кандидата все равно нет шансов на победу; но в другой ситуации «большие деньги» способны стать решающим аргументом. Следовательно, для корректного определения соотношения сил между кандидатами требуется довольно тонкая работа по измерению взаимовлияния ресурсов разного рода, которые могут, как усиливать, так и элиминировать друг друга.

Таким образом, допустима ситуация, когда результат выборов «просчитывается» заранее, т.е. независимо от хода избирательной кампании, действий кандидатов и их штабов итоги предопределены объективным соотношением сил. Подобные выборы называют «предсказуемыми». Наоборот, если анализ возможностей кандидатов не позволяет заранее определить результат, выборы относятся к категории «непредсказуемых».

Что касается «субъективной» составляющей выборов, то ее измеряют таким показателем, как «конкурентность». Если степень предсказуемости выборов оценивается, исходя из изначальной расстановки сил, то степень конкурентности - это оценка процесса избирательной кампании: ее напряженности, активности участников, остроты борьбы, масштабов использования ресурсов. Окончательный результат здесь также не является адекватным показателем: избирательная кампания может быть очень острой, соперники задействуют все свои ресурсы, но одна из сторон делает это крайне неэффективно; в итоге разрыв между голосами, поданными за кандидатов, оказывается весьма значительным. Наоборот, небольшой разрыв не всегда является полноценным свидетельством конкурентных выборов. Выборы в жестко фрагментированном обществе, где кандидаты вообще могут не вести никакой кампании, зная, что каждый сегмент «гарантированно» проголосует за конкретного претендента; при этом разрыв может быть очень небольшим.

Итак, конечный результат выборов важен именно как результат и мало что дает для характеристики в целом. Более того, современные выборы - настолько сложный политический процесс, что вообще не представляется возможным использовать какой-то один совокупный показатель для их оценки. В результате чего получается следующая матрица.

Предсказуемые - неконкурентные. Исход таких выборов предопределен очевидным неравенством ресурсов, находящихся в распоряжении лидера кампании и остальных ее участников. Присутствие в кампании большинства соперников фаворита является чисто формальным. Кто-то создает видимость борьбы, кто-то открыто выступает в поддержку фаворита, решая при этом собственные политические задачи, но фактически никто не может повлиять не только на основной результат выборов, но и на окончательный расклад голосов.

Непредсказуемые - конкурентные. В данном случае ресурсы, которыми обладают несколько (по меньшей мере, двое) кандидатов на выборах, вполне сопоставимы между собой. Следовательно, между ними будет идти острая борьба за победу.

Предсказуемые - конкурентные. Победителя таких выборов можно назвать на старте кампании. Это, однако, не снижает накала борьбы, поскольку соперники фаворита в ходе кампании стремятся нанести максимальный урон его политическим позициям и упрочить собственные. Основное значение приобретает вопрос о цене победы- какие потери понесет фаворит на пути к ней, на какие вынужден будет пойти уступки, и какие приобретения смогут сделать противостоящие ему силы. Вокруг этого в кампании данного типа выстраивается мотивация действий основных участников, включая лидера гонки. Борьба ведется не за избрание как таковое, а за тот расклад сил, который сложится после него.

Непредсказуемые - неконкурентные. Победитель на таких выборах не может быть вычислен заранее, исходя из соотношения ресурсов кандидатов. Однако те или иные причины субъективного характера заставляют одного либо нескольких соперников отказаться от активной борьбы. Степень предсказуемости при этом будет возрастать по мере развертывания кампании, если потенциально сильные конкуренты, которые должны были «нагонять» лидера гонки, поведут себя пассивно. Если же, напротив, пассивную позицию займет сам лидер, исход выборов предсказывать станет труднее. Резюмируя выше сказанное, надо заметить, что характер выборов, в конечном счете, определяется составом кандидатов. При этом действуют как объективные, так и субъективные факторы. К первым относятся ресурсы, которыми располагают кандидаты, их электабилити, ко вторым - стремления, намерения, действия кандидатов. В условиях демократии, учитывая, что ключевой ее принцип- «неопределенность результатов при определенности правил игры», выборы, напротив, должны быть конкурентными и непредсказуемыми, хотя вероятны и другие варианты. Демократия совместима с отдельными случаями предсказуемых и неконкурентных выборов, но соотношение числа предсказуемых и непредсказуемых, конкурентных и неконкурентных выборов, безусловно, может рассматриваться как один из индексов демократичности политического режима.

3.3 Сравнительный анализ политических партий в итогах выборов в государственные представительные органы с 1993-2003годы

Думские выборы в декабре 1993года проводились что называется, на скорую руку, к тому же на фоне пепелища Белого дома. Ельцинский Кремль на них вывел две партии (юридически два избирательных блока)- «Выбор России» (ВР) Гайдара и Партию российского единства и согласия (ПРЕС) Шахрая. Разумеется, в выборах участвовали и многочисленные оппозиционные партии, в том числе КПРФ. Первое место тогда заняла считавшаяся маргинальной ЛДПР- 22,9%, ВР- получила 14,3%, КПРФ - 12,4%, ПРЕС - 6,7%. Так же прошли 5-ти процентный барьер Аграрная партия России (АПР) - 7,9%, «Женщины России» - 7,7%, «Яблоко» - 7,2% и Демократическая партия России (ДПР) - 5,5%. Таким образом, власть те выборы проиграла. Впрочем, её утешало принятие новой Конституции- выборы были совмещены с референдумом.

К выборам 1995 года все уже готовились заранее. Кремль опять двинулся двумя колонками, организовав «Наш дом- Россия» (НДР) во главе с Черномырдиным B.C. и Блок Ивана Рыбкина (БИР). Нужно заметить, что в то время «демократами» стали именовать лишь либералов (а ведь исторически либералы составляли только часть той же «Демократической России»), а Кремль от них дистанцировался, памятуя об итогах кампании 1993 года. НДР позиционировался как лояльная власти центристская партия, а БИР - как левоцентристская. Остатки ВР образовали «Демократический выбор России» (ДВР), он вышел на выборы отдельным блоком. При этом самостоятельно участвовали и ПРЕС, и всякие карлики вроде движения «Общее дело» Хакамады и пр. В итоге из всех кремлевских и «постдемократических» партий в Думу прошли только НДР с 10,1% голосов и «Яблоко» с 6,8%. ЛДПР собрала 11,1%, а КПРФ - 22,3%. Последнее в сочетании с победами кандидатов, выдвинутых или поддержанных коммунистами на многих губернаторских выборах, заетавило говорить об угрозе «красного реванша».

Перед выборами 1993 года и особенно 1995-го партии уже искали инвесторов, старались обзаводиться аппаратами, отстраивать сети региональных организаций, привлекли политконсультантов и т.д. За два года работы первой Думы были отработаны лоббистские и спонсорские механизмы. «Бизнесовая» и чиновничья часть олигархата оценила необходимость сотрудничества с партиями и фракциями. На системную основу стал становится такой бизнес партийных боссов, как торговля местами в списках и партийной поддержкой в одномандатных округах. Обычно принято «клеймить» за политическую коммерцию ЛДПР и лично Жириновского, но на самом деле уже в те времена ее стали заниматься все, причем как на федеральном, так и на региональном и местном уровне.

Думская кампания 1999 года впервые принесла победу Кремлю, хотя уже не вполне ельцинскому. И причем в схватке не только с коммунистами и их союзниками в олигархате, но и над олигархической коалицией Лужкова -Примакова, выдвинувшей блок «Отечество- Вся Россия» (ОВР). Кремляне с союзниками тогда слепили буквально из всего, что оказалось под ногами, блок «Единство», собравший, в том числе много голосов левых протестников. Фактически в нуле с ним действовал либеральный Союз правых сил (СПС), публично присягнувший примьеру - наследнику Путину (к Лужкову или Примакову они пойти никак не могли). Блоки взяли соответственно 23,3% и 8,5% голосов. ОВР досталось лишь 13,3%, ЛДПР (Блок Жириновского) - 5,9%, «Яблоко» - 5,9%. КПРФ, правда собрала 24,2%, но с учетом прохождения в парламент не четырех избирательных объединений и блоков, как 1995-м, а шести коммунистам досталось меньше мандатов.

Следует обратить внимание на то, что после выборов 1999года в России было уже три партии (КПРФ, ЛДПР и «Яблоко»), каждая из которых трижды проходила барьер и накопила изрядный опыт парламентской работы и политического бизнеса.

Избрание Путина президентом России в 2000 году открыло путь к постепенной* трансформации соревновательной олигархии 1990-х годов в консенсуальный режим.

Практически сразу после выборов началось формирование парламентского большинства из фракции «Единство» и «Отечество» и депутатских групп «Регионы России» и «Народный депутат» (они включали как депутатов, избранных от ОВР, но потом отколовшихся, так и независимых одномандатников). В 2001 году «Единство» фактически присоединило к себе «Отечество» и «Всю Россию», и была учреждена партия «Единая Россия», что стало одним из видимых проявлений сложившегося консенсуса.

Выборы в Государственную Думу 7 декабря 2003 года - юбилейные, подводящие итог пятнадцати годам с начала трансформации советской избирательной системы, и десяти - со времени введения действующей российской системы. С 1989-2003годы страна прошла через десятки голосований, общероссийских, региональных и местных, выборы вошли в привычку.