Политические и правовые учения в Западной Европе в первой половине XIX века

Цель существования государства как такового - служение обществу: «истинным объемом деятельности государства будет все то, что оно в состоянии сделать для блага общества». Но за абстракцией «общество» Гумбольдт стремится видеть каждого отдельного составляющего общество индивида. Отсюда тезис: «государственный строй не есть самоцель, он лишь средство для развития человека».

Государство, которое правильно реализует предначертанную ему роль, в своей деятельности не должно преследовать ничего иного, кроме обеспечения внутренней и внешней безопасности граждан. Гумбольдт - твердый приверженец типичной для европейского раннебуржуазного либерализма концепции «минимального государства». Он совершенно непримирим к идее и факту государственного попечения о положительном благе граждан, т.е. об их хозяйственном преуспевании и общественной карьере, об их нравственности, физическом здоровье, образе жизни, личном счастье и т.д.

Диапазон активности функций государства должен быть, по Гумбольдту, резко сужен. И вот по какой причине. Соединение людей в один социальный союз порождает бесконечное разнообразие человеческих сил и деятельностей. В такой обстановке развиваются богатые натуры, полнокровные характеры; в ней формируется человек, обладающий внутренним достоинством и свободой, которая этому достоинству приличествует. Государство же воплощает в себе верховную власть, исконно и по определению не терпящую уникальное, неоднородное, всякие противоречия и конфликты. Потому оно плохо переносит свойственную социальному союзу, обществу громадную пестроту великого множества индивидуальностей, интересов, воль, мнений, поступков.

Посредством государства верховная власть хочет подогнать под один ранжир, унифицировать сознание и поведение людей, всевозможные жизнепроявления нации, общества. Согласно Гумбольдту, государственное вмешательство фактически нацелено и «работает» на понижение того уровня многообразия, которым отличается бытие общества. «Дух правительства- как бы ни был мудр и благотворен этот дух, приводит к однообразию и навязывает нации чуждый ей образ действий».

Особенно серьезной опасностью для индивида и нации государство становится тогда, когда начинает брать на себя патерналистскую миссию, по-отечески опекать людей. Гумбольдт уверен, что воспитываемьй таким образом в гражданах расчет на заботу о них государя (правительства, чиновников) расслабляет волю и энергию индивидов, отучает их самостоятельно решать возникающие в жизни проблемы, собственными усилиями преодолевать трудности.

Постоянное ожидание помощи со стороны государства, отмечает Гумбольдт, в итоге оборачивается бездеятельностью человека, приводящей к нищете. Страдает также нравственность индивида: кем часто и интенсивно руководят, тот легко доходит до того, что как бы жертвует остатком своей самостоятельности и впадает в апатию. Осязаемый урон терпит дух гражданственности. «Если каждый надеется на заботливую помощь государства по отношению к самому себе, то он, конечно, еще охотнее предоставляет ему заботу о судьбе своих сограждан. Это обстоятельство подрывает сочувствие к ближним и делает людей менее готовыми к оказанию взаимной помощи. По крайней мере, общественная помощь всего эффективнее будет там, где у человека сильнее сознание, что все зависит от него».

По представлению Гумбольдта, чем значительнее и шире диапазон действия государственной власти, тем меньшей свободой располагают индивиды, их объединения. Суть усилий государства и его слуг он усматривает в создании препятствий возвышению нации, вызреванию ее к свободе, хотя именно это есть самое важное в судьбах человечества. Гумбольдт констатирует, что властолюбивые слуги государства и в теории, и на практике попирают принцип: «ничто так не способствует достижению зрелости для свободы, как сама свобода». Даже для обеспечения безопасности людей (первой гарантии их свободы) не могут быть необходимы меры, которые нарушают свободу, а с нею, естественно, и саму безопасность, ибо последняя при свертывании свободы делается очевидным нонсенсом.

В пылу отвержения теории и практики абсолютистского государства, патерналистской публичной власти, тотальной регламентации жизни членов общества Гумбольдт подчас допускает явные перехлесты. Так, например, он полагает, будто государственные законы, независимо от их конкретного содержания, безнравственны и социально порочны, ибо направляют поведение людей и к тому же снабжены принудительной санкцией. «Государство, в котором граждане бьши бы„ вьшуждаемы или побуждаемы следовать хотя бы самым лучшим законам, могло бы быть спокойным, миролюбивым и богатым государством; но оно представлялось бы мне толпою откормленных рабов, а не союзом свободных людей, действующих в границах права». Но свободными люди бывают как раз благодаря правовым законам. Политическая мудрость не в том, чтобы отринуть законы вообще, а в том, чтобы добиться их соответствия праву, наполнить их правовым смыслом.

Результат гумбольдтовских наблюдений над государством таков: поскольку государственное устройство всегда связано с ограничением свободы, на него нельзя смотреть иначе, как на «зло, пусть и необходимое». Вывод предельно острый, но отнюдь не единичный для общественно-политической мысли XVIII- XIX столетий. Еще в канун принятия Декларации независимости Соединенных Штатов Америки Томас Пейн писал в памфлете «Здравый смысл» (январь 1776 г.): «Общество в любом своем состоянии есть благо, правительство же и самое лучшее есть лишь необходимое зло, а в худшем случае - зло нетерпимое». Подобного рода полемика против государства открывает шлюзы стихии социального хаоса и беспорядка.

К чести Гумбольдта, его позиция, как она дана в «Опыте», все же учитывает полезность и нужность (при известных обстоятельствах) некоторых социально-охранительных функций, выполняемых политико-юридическими институтами, граждане призываются к уважению законных прав самого государства и т.д. Понимание и признание определенной необходимости государства выгодно отличает либерализм Гумбольдта от многих анархистских учений, от политического нигилизма разного толка. В этом плане идеи немецкого мыслителя не утратили своей актуальности.

Лоренцу Штейну (1815-1890) принадлежит ряд фундаментальных исследований об обществе, государстве, праве, управлении. Для нас интересны прежде всего такие труды Штейна, как «История социального движения во Франции с 1789 г. до наших дней» (первая книга этого трехтомного издания - «Понятие общества»), «Учение об управлении», «Настоящее и будущее науки о государстве и праве Германии».

Либерализм Штейна ярко выразился в том, что во главу угла своей социально-политической доктрины он поставил вопрос об индивиде, его правах, его собственности. Главный побудительный мотив, движущий индивидом, усматривается Штейном в стремлении к самореализации, суть которой - добьгвание, переработка, изготовление и приумножение благ. Всякое благо, произведенное личностью, принадлежит ей, отождествляется с нею и потому становится столь же неприкосновенным, как она сама. Эта неприкосновенность блага и есть право. Соединенное через право с личностью в одно неприкосновенное целое благо является собственностью.

Самореализовываться, заниматься производственной деятельностью в одиночку, будучи изолированным от других людей, человек не может. Он сплошь зависит от них и вследствие этого вынужден жить с себе подобными, должен взаимодействовать, сотрудничать с ними. Так возникает у Штейна проблема человеческой общности, общества. Он рисует общество определенным порядком социального общения, в пределах которого вечно решается свойственное бытию человека фундаментальное противоречие: с одной стороны, неодолимое стремление к полному господству над внешним миром (над материальными и духовными благами), с другой - очень скромные возможности отдельного конкретного индивида как ограниченного в своих потенциях существа.

Исходным пунктом устройства всякого общества служит, по Штейну, разделение имущества. Владельцы последнего, собственники и люди труда, всегда связаны особым образом друг с другом. Законом общественной жизни является «по сути своей постоянный и неизменный порядок зависимости тех, кто не владеет, от тех, кто владеет». Существование этих двух классов нельзя устранить, преодолеть. Невозможно общество без господствующего класса и класса, над которым он господствует.

Взгляды Штейна на общество и государство и их соотношение находятся под заметным влиянием соответствующих идей Гегеля.

В концепции Штейна общество предстает как некое самостоятельное и по-своему персонифицированное социальное образование. От простого аморфного множества индивидов его отличает наличие такого интегрирующего фактора, как постоянная всесторонняя зависимость людей друг от друга. Особенность общества составляет также то, что каждый в нем руководствуется лишь собственной волей. В силу указанных обстоятельств в обществе, по мнению Штейна, отсутствует почва для свободы Отсюда его категорическое заключение: принцип, на котором зиждется общество,- несвобода.

Высшей формой общества является государство, которое вместе с тем имеет иную организацию и совсем другие цели, нежели общество. В нем устанавливается органическое единство самых разных индивидуальных воль и действий людей, образующих общество. Государство, считает Штейн, есть персонифицированный организм всеобщей воли и потому должно служить только всеобщему. Благодаря такой организации и такому своему предназначению именно государство обеспечивает свободу. Свобода - тот принцип, на котором зиждется государство.

Общество и государство (поскольку они базируются на диаметрально противоположных принципах) противостоят друг другу и постоянно друг на друга воздействуют. Причем общество стремится сконструировать государство по своему образу и подобию, а государство - создать собственный и угодный ему общественный строй. Такой, в котором взяты под контроль спонтанные, необузданные элементы общества и между общественными классами поддерживается равновесие. Возвышаясь над обществом, государство должно оставаться его повелителем и наставником.

Свою главную роль оно сможет выполнить, по убеждению Штейна, тогда, когда исполнительная власть в государстве будет верно и надежно служить власти законодательной. В этой субординации - гарантия превращения просто государства в государство правовое и залог сохранения им данного качества. Штейн - сторонник правового государства, в котором «право управления опирается на конституцию и имеются правовые разграничения между законом и распоряжениями». Оптимальную форму правового государства Штейн видит в конституционной монархии.

В такой конституционной монархии, в которой исполнительная власть верой и правдой служит власти законодательной, центральной фигурой подобает быть монарху, поскольку он сможет не допустить преобладания в обществе партикулярных интересов. Лишь монарх, согласно Штейну, в состоянии обеспечить доминирование в обществе общих для всех людей интересов. Вместе со своими чиновниками монарх должен «самостоятельно выступать против воли и естественных тенденций господствующих классов за возвышение низшего, прежде социально и политически подчиненного класса». Конституционной монархии надлежит также стать государством, проводящим социальные реформы. От этих реформ Штейн ожидает постоянного прогресса в деле подъема образования и статуса низших слоев населения, достижения более высокого уровня производительности их труда, более высокого уровня потребления, более высоких жизненных возможностей.

Идеи Штейна относительно проведения государством социальных реформ в пользу трудящихся с целью улучшения их материального и культурного положения, вызвали негативную реакцию со стороны приверженцев революционного пути удовлетворения интересов пролетарских масс.

5. Политические взгляды О. Конта

Основатель философии позитивизма, известной также под названиями «социальная физика» и «социология», Огюст Конт (1798-1857) провозгласил новую перспективу в историческом движении общества, обнаруженную и предсказываемую научным знанием. Однако в этом вопросе он имел и предшественников в лице Тюрго, Кондорсе и Сен-Симона. Особо следует отметить влияние на него социальной философии Сен-Симона.

Тюрго в своих «Двух рассуждениях о последовательном прогрессе человеческого духа» (1750) и затем в «Истории прогресса человеческого духа» утверждал, что все века связаны цепью причин и следствий между собой, что таким образом современное состояние общества соединяется с предшествующими. Особенно это заметно на примере языка и письма, которые дают возможность передавать идеи последующим поколениям и превращать знания отдельных людей в общее наследуемое достояние, которое может обогащаться с каждым веком благодаря новым открытиям.

Сам род человеческий представлялся Тюрго развивающимся (подобно индивидам - от детства к зрелости) и во многом зависящим от изменений в мире физических явлений. Все физические явления воспринимались людьми вначале как действия божественных сил, затем как действия неких сущностных сил и лишь на последнем, третьем этапе или стадии развития человеческого познания было подмечено механическое воздействие вещей друг на друга, поддающееся механическому выражению, эмпирическим обоснованиям или гипотетическим объяснениям. В этих трех состояниях человеческого понимания явлений внешнего мира уже намечены контуры предложенного Контом закона трех состояний, которые претерпевает человеческое познание и мышление (героическая, метафизическая и позитивная стадии прогресса человеческого познания мира). Другая область размышлений Тюрго была связана с обоснованием необходимости исследовать общие и частные причины общественных перемен, а также свободных действий великих людей в их отношении к природе самого человека и в их соотношении с механикой моральных сил.

Еще ближе для Конта был Ж.-А. Кондорсе (1743-1794), которого можно считать основоположником взгляда на политику как на эмпирическую науку и как на область применения счетно-решающих приемов анализа и обобщений. Всю историю человечества Кондорсе воспринимал как такое поступательное движение, все ступени которого строго связаны естественными законами, поддающимися философскому выяснению и наблюдению. Причем в каждой эпохе прошлого философия способна обнаружить некую совокупность усовершенствований и перемен, оказывающих свое влияние на общество в целом либо на его части.

Историческое движение предстает у Кондорсе закономерным развитием человеческого духа в целом и научного знания в особенности.

К числу бесспорных завоеваний человеческого разума Кондорсе относил идею природного равенства людей в познании всех истин (такова была одна из идей Декарта), а также в стремлении людей к защите личных интересов, прав и свобод. В результате этого, отмечал Кондорсе, «никто уже не осмеливался разделять людей на две различные расы, у которых одна предназначена управлять, другая - подчиняться, одна призвана лгать, другая - быть обманутой.». Поскольку в обществе все еще существует фактическое неравенство (неравенство богатства, социального положения и образования), главным приемом ослабления всех видов неравенства должно стать «искусство социального строительства», которое Кондорсе именовал также социальным искусством. Его задача - «обеспечивать всем пользование общими правами, к осуществлению которых люди призваны природой».

Рост и дифференциация знания об обществе, человеке, политике и политических переменах (особенно после первых европейских революционных потрясений конца XVII и XVIII в.), а также давняя конфронтация умозрительных и эмпирических приемов познания привели к началу XIX в. к упадку общественного престижа философии. Эта новая ситуация вызвала к жизни многочисленные попытки создать новую науку об обществе.

Бесспорные заслуги в разработке исходных положений такой науки принадлежат Сен-Симону. В 1813 г. в «Очерке науки о человеке» он определил задачу возведения науки о человеке из разряда «гадательной науки» в степень наук, основанных на наблюдении. Наука эта должна разрабатываться методом, употребляемым в так называемой социальной физике (первое название для социологии), берущей истоки и образцы в теории Ньютона, школе физиократов (Тюрго и др.) и отчасти просветителей. Такой метод придает науке о человеке все объясняющий «позитивный» характер и конструктивную практическую направленность ее выводам и рекомендациям. В 1822 г. Сен-Симон и О. Конт совместно разработали «План научных работ, необходимых для реорганизации общества», в котором провозглашена идея о том, что политика должна стать социальной физикой, а целью последней станет открытие естественных и неизменных законов прогресса, аналогичных закону тяготения, открытого Ньютоном в механической физике.

Основной труд Конта - шеститомный «Курс положительной философии» был опубликован между 1830 и 1842 г. Конт отвергал в нем все попытки философии постичь сущность вещей и провозглашал главной задачей философии ответы на вопросы, как возникают и протекают те или иные явления, а не какова их природа. «Основной характер позитивной философии,- подчеркивал он,- выражается в признании всех явлений подчиненными неизменным естественным законам, открытие и сведение числа которых до минимума и составляет цель всех наших усилий, причем мы считаем, безусловно, недоступным и бессмысленным искание так называемых причин, как первичных, так и конечных». Согласно Конту, вся история развития мышления может быть представлена в трех стадиях - теологической, метафизической и позитивной.

В своих политических ориентациях Конт - в отличие от Сен-Симона- придерживался консервативно-охранительной позиции. Он видел главный источник морального и политического кризиса общества и даже основную причину революционных настроений в «глубоком разногласии умов и отсутствии общих идей». Выход он усматривал в обнаружении таких положительных научных истин, которые, будучи хорошо усвоенными, окажутся в состоянии чуть ли не сами по себе привести человечество к миру и счастью. «Если единение умов на почве общности принципов состоится, то соответствующие учреждения создадутся сами, естественным образом, без всякого тяжелого потрясения».

Наукократическая вера в самодовлеющую преобразующую силу научного знания, зачатки которой прослеживаются в построениях Ф. Бэкона, просветителей и Сен-Симона, получает у Конта умеренно реформистское звучание. Вполне уместной оказалась и характерная для позитивистского умонастроения совокупность методологических формул и социальных ориентиров: научное изучение социальной статики и социальной динамики ради целей объяснения и предвидения; «порядок и прогресс» как главная формула умеренного реформаторства на все времена; социальная солидарность в общественном взаимодействии; социократия как идеал общественно-политического устройства, при котором управление осуществляется наиболее пригодными по роду своих основных занятий людьми - банкирами, промышленниками и священниками позитивистской церкви. Эти идеи были обстоятельно обсуждены в «Системе позитивной политики» (1852-1854).

Контовское представление о праве исходит из идеи о том, что подчиненность нравственных и общественных явлений неизменным законам не противоречит свободе человека. Истинная свобода состоит, согласно такому представлению, в возможно беспрепятственном следовании познанным законам, соответствующим данному явлению - когда падающее тело устремляется к центру Земли, это следование с пропорциональной времени падения скоростью и есть его свобода. Так и в жизни человека или растений. Каждая их функция жизнедеятельности свободна лишь в том случае, если она совершается в соответствии с законами и без всяких внешних и внутренних препятствий.

Вот почему всякое человеческое право, всякая человеческая свобода есть бессмысленная анархия, если они не подчиняются какому-то закону; в этом случае они не способствуют никакому порядку - ни индивидуальному, ни коллективному. Поскольку божественного права больше не существует, все человеческие права с общего согласия разумных и честных людей должны быть упразднены, а за человеком следует признать только право исполнять свой долг.

Человеческие привязанности не могут сразу перейти от семейной общины к человечеству, поэтому необходимо посредничество патриотизма, любви к отечеству. Современные общественные беспорядки, по мнению Конта, усиливаются более всего честолюбием мелкой буржуазии, ее слепым презрением к народу. В идеальном строе желательно поэтому полное исчезновение среднего класса при сохранении богатого патрициата и остальной части, именуемой пролетариатом.

Все законы, сконструированные положительной философией, есть «всеобщие факты» или «вполне подтвержденные наблюдением гипотезы». Вместе с тем, «оцененная объективно, их точность всегда остается приблизительной» («Система позитивной политики»). Различные неизменные законы образуют некую «естественную иерархию, в которой каждая категория (законов) базируется на предшествующей, согласно их нисходящей степени обобщения и возрастающей сложности».

Подлинная философия имеет в виду систематизацию, насколько это возможно, всей жизни человека - индивидуальной и в особенности коллективной, рассматриваемой сквозь призму трех классов феноменов, ее характеризующих: мысли, чувства и действия. Тремя источниками общественных изменений являются раса, климат и «собственно политическая деятельность, рассматриваемая во всей полноте ее научного развития». Человеческое достоинство зависит, как и человеческое счастье, главным образом от «достойного добровольного применения любых сил, которое реальный порядок (как искусственный, так и естественный) делает для нас доступным. Такова здравая оценка, и согласно ей сила духа должна непрерывно проявляться в благоразумном смирении индивидов и классов перед неизбежными недостатками общественной гармонии, крайняя усложненность которой не защищает ее от злоупотреблений».

В этой грандиозной деятельности и общая фундаментальная цель и обязанность философии заключаются в координации всех сторон жизни человека, именно в координации, а не в виде непосредственного руководства. Функции философии тесно переплетаются с функциями «систематической морали, представляющей собой естественное характерное приложение философии и повсеместный проводник политики». Конт сознательно отверг религию христианского Бога и провозгласил религию Человечества, именуемого также Великим Существом, которое есть прежде всего «совокупность прошлых, будущих и настоящих людей, которые способствуют усовершенствованию всеобщего порядка». Согласно другой характеристике, «Человечество не только состоит из существ, поддающихся ассимиляции, но оно признает в каждом из них используемую часть, забывая о всяком индивидуальном отклонении».

Общесоциологическое учение Конта получило сравнительно широкое признание в России конца прошлого века и оказало влияние даже на его критиков. Особенно привлекательным оказалось контовское увлечение институционным, в том числе политико-учрежденческим и научно-прикладным реформаторством, что сказалось на многих концепциях социального прогресса конца XIX и XX в., но более всего на технократических концепциях (Д. Белл, Р. Арон) и теории менеджериальной революции (Дж. Бернхем). В области правоведения особое внимание привлекала идея человеческой солидарности, которая получила новые истолкования в теоретических построениях Л. Дюги, М. Ориу и в своеобразной манере у П.А. Кропоткина.

Заключение

История человеческого познания мира политики, государства и права - важнейший источник и существенная часть современного научного знания о политических и правовых явлениях и вместе с тем необходимая предпосылка его дальнейшего развития. Уже в свете взаимосвязей исторического и логического очевидно, что также и в политико-правовой сфере без истории нет теории. Сегодня, когда повсеместно усиливается внимание к проблемам социального и политического предвидения и прогнозирования, становится все яснее, что без истории невозможны также научная прогностика, футурология в области современных юридических, политологических и других социальных наук. Познавательный и прогностический потенциал истории политической и правовой мысли весьма значим и в плане научной разработки глобальных проблем современности.

Заметное повышение общего интереса к истории и к историческим исследованиям (включая и область политико-правовой мысли) в современных условиях обусловлено рядом факторов, в том числе - ускорением исторического развития, углублением преобразований, активным участием в политическом процессе широких слоев населения на всех континентах планеты, бурным развитием интегративных процессов, настоятельной необходимостью повсеместного утверждения мира и согласия на началах исторически апробированных ценностей человеческой цивилизации, единых мировых стандартов в области прав и свобод человека, внутреннего и международного правопорядка.

Выбор тех или иных путей социального и политического развития, целеустремленная борьба за будущее сегодня более осознанно и активно, чем когда-либо раньше, связаны с новым переосмыслением истории (в том числе - истории политических и правовых идей), с новыми трактовками и оценками политических и правовых идей и событий прошлого. Историческая ретроспектива во все большей мере становится необходимым моментом для выявления, выработки и обоснования соответствующих концепций и представлений о современности и перспективах ее развития.

Всемирный характер исторического процесса еще никогда не проявлялся столь отчетливо, непосредственно и властно, как в современную эпоху. Это обстоятельство существенным образом сказывается и на всем современном интересе к историческому прошлому, к духовному опыту предшествующих эпох и поколений, его смыслу и значению для современности и будущего.

В принципе так же обстоит дело и в сфере политико-правовой мысли.

Представители различных теоретических и идейно-политических направлений черпают из политических и правовых учений прошлого суждения и аргументы для обоснования отстаиваемых ими позиций, критики своих противников и т.д. История политико-правовых идей широко используется в многочисленных современных интерпретациях проблем прав и свобод человека, правового государства и т.д. К авторитету и идеям древних и новых классиков политической и правовой мысли (от Платона, Аристотеля, Цицерона до Гоббса, Руссо, Канта, Гегеля, Фихте, Маркса, Ницше, Вебера и др.) апеллируют многие современные концепции социального, политического и правового развития.

Стойкая вовлеченность истории политических и правовых доктрин в центр идейной и теоретической борьбы вокруг актуальных для каждого времени проблем государства, права, политики, власти, свободы, справедливости и т.п. обусловлена комплексом причин социально-политического, мировоззренческого, теоритико-познавательного и методологического порядка.

Выражая и отстаивая различные позиции, интересы и воззрения в специфической форме теоретического знания, политические и правовые концепции (прошлого и современности) обладают большим легитиматорским потенциалом и играют существенную роль в деле не только научного, но и общемировоззренческого, духовного, идеологического обоснования и оправдания тех или иных политических отношений, государственно-правовых порядков, институтов и взглядов. Особенно велика и значима в этом плане роль наиболее авторитетных, получивших историческое признание классических политических и правовых доктрин, в которых с наибольшей полнотой и последовательностью нашли свое концентрированное выражение те или иные новые вехи, аспекты и направления в историческом процессе познания проблем политики, государства и права.

Постоянное обращение к «авторитетам» и «классикам» политической и правовой мысли (большинство которых занимают ключевые позиции также в истории философии, юриспруденции, этики, социологии и т.д.) диктуется также причинами общеметодологического и гносеологического характера. Всякая новая теория, как известно, с внутренней необходимостью вынуждена иметь дело со старыми теориями, должна опираться на предшествующий теоретический материал, на уже накопленные знания в данной области исторически развивающегося познания, на исторически апробированные положения и концепции, на сложившийся понятийный аппарат, приемы исследований и т.д. Без такой историко-теоретической базы, ее постоянного обновления и развития также и современные науки о политике, праве и государстве были бы просто невозможны.

Обращение к известным политическим и правовым идеям и теориям прошлого, соответствующая их интерпретация и т.д. в значительной мере диктуются и потребностями своеобразного «самоопределения», выяснения, «кто есть кто» в духовном пространстве истории, выявления места, характера и профиля той или иной новой юридической или политологической концепции в исторически сложившейся и получившей всеобщее научное признание системе учений о политике, государстве, праве.

Большое влияние на характер и направление соответствующих апелляций к истории политических и правовых идей оказывает актуальная социально-политическая практика. Нередко подобные трактовки прошлого носят откровенно фальсификаторский характер. Политическая история XX в. в этом плане богата выразительными примерами искажения и эксплуатации истории идей с целью оправдания антинародных политических режимов, агрессивных внешнеполитических акций, дискредитации идейных и политических противников - со ссылкой на авторитет Истории и т.п.

Знание реальной истории политических и правовых учений, отвергая подобные фальсификации, содействует лучшему пониманию как прошлых и современных идей и теорий, так и подлинного содержания и смысла современных политических и правовых процессов, закономерностей и тенденций их развития.

Список литературы

1. Бенатм И. Основные начала гражданского кодекса // Бентам И. Избр.соч. СПб., 1867.

2. Бентам И. Принципы законодательства. М., 1896.

3. Конт О. Общий обзор позитивизма: В 3 т. Вып. IV-V. Родоначальники позитивизма. СПб., 1912-1913.

4. Токвиль А. Демократия в Америке. М., 1994.

5. Акмалова А.А., Капицын В.М. История политических и правовых учений. М., 2002. - 288 с.

6. Власов В.И., Власова Г.Б., Напалкова И.Г., Цечоев В.К. История политических и правовых учений. Ростов-н/Д., 2004. 512 с.

7. Гуторов В.А. История политических и правовых учений: Конспект лекций. СПб., 2000. - 64 с.

8. Дробышевский С.А. История политических и правовых учений: основные классические идеи. М., 2003. - 412 с.

9. Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI-XX вв. М., 1995. - 435 с.

10. История политических и правовых учений: Хрестоматия / Под ред. О.Э. Лейста. М., 2000. - 512 с.