Предметом нашего анализа являются процессы, которые в обыденном языке удачно выражаются словом "переживание" (в том значении, в котором "пережить" значит перенести какие-либо, обычно тягостные, события, преодолеть какое-нибудь тяжелое чувство или состояние, вытерпеть, выдержать и т.д.) и в то же время не нашли своего отражения в научном психологическом понятии переживания.

Когда мы обеспокоены тем, как небезразличный нам человек переживет постигшую его утрату, это тревога не о его способности чувствовать страдание" испытывать его (т.е. не о способности переживать в традиционном психологическом смысле термина), а совсем о другом - о том, как ему удастся преодолеть страдание, выдержать испытание, выйти из кризиса и восстановить душевное равновесие, словом, психологически справиться с ситуацией. Речь идет о некотором активном, результативном внутреннем процессе, реально преобразующем психологическую ситуацию, о переживании - деятельности.

Достаточно взглянуть на традиционное психологическое понятие переживания, чтобы убедиться, что оно имеет мало общего с идеей переживания-деятельности. Это традиционное понятие задается через категорию психического явления. Всякое психическое явление характеризуется своей отнесенностью к той или иной "модальности" (чувству, воле, представлению, памяти, мышлению и т.д.), а со стороны внутренней структуры, во-первых, наличием "имманентной предметности", или предметного содержания [18], и, во-вторых, тем, что оно непосредственно испытывается субъектом, дано ему. Последний аспект психического явления и зафиксирован в понятии переживания. Таким образом, переживание в психологии понимается как непосредственная внутренняя субъективная данность психического явления в отличие от его содержания и "модальности". С этой точки зрения теоретически осмысленны, хотя и режут слух, такие изредка употребляемые выражения, как "мыслительное переживание", "зрительное переживание" и т.п. [5].

Типология режимов функционирования сознания.

В зарубежной психологии проблема переживания активно изучается в рамках исследования процессов психологической защиты, компенсации, совпадающего поведения. Здесь описана масса фактов, создана развитая техника теоретической работы с ними, накоплен большой методический опыт практической работы с личностью, находящейся в критической жизненной ситуации. В последние годы эта область стала предметом пристального внимания многих советских психологов и психиатров. Теория же деятельности оставалась несколько в стороне от этой проблематики.

Существуют четыре ключевых понятия, которыми в современной психологии описываются критические жизненные ситуации. Это понятия стресса, фрустрации, конфликта и кризиса. Положение таково, что исследователи, которые изучают одну из этих тем, любую критическую ситуацию подводят под излюбленную категорию, так что для психоаналитика всякая такая ситуация является ситуацией конфликта, для последователей Г. Селье - ситуацией стресса и т.д., а авторы, чьи интересы специально не связаны с этой проблематикой, при выборе понятия стресса, конфликта, фрустрации или кризиса исходят в основном из интуитивных или стилистических соображений. Все это приводит к большой терминологической путанице.

Типология "состояний" поведения.

Взаимоотношение между депрессией и суицидом является часто упоминаемым аспектом, при которой риск суицида оценивается примерно в 10-15% в сравнении с 1-2% в основной популяции. Показаны различия уровня суицидальности в зависимости от типа депрессии. Так, риск самоубийства при тяжелых униполярных депрессиях составляет 15%, при биполярных аффективных расстройствах - 20%. При этом надо помнить, что цифры у различных авторов колеблются в очень больших пределах. По мнению ряда авторов, наивысший уровень депрессий среди женщин и молодежи. [15]

Большое значение при депрессивных переживаниях играют сверхценные бредовые переживания. Целесообразно разделять мотивы, возникающие на почве страха от мотивов, порождаемых чувством вины. Суицидальное поведение при этом имеет для больного различное смысловое значение. В первом случае суицид становится средством избежания: боязни "еще худшего", как наказания за бредовую виновность; неминуемых мучительных страданий и ужасной гибели при первичной бредовой ипохондрии, или тяжкой нужды при бреде обнищания. Во втором случае суицид является средством самонаказания не из страха перед неумолимой судьбой, а по безжалостному приговору собственной совести, не оставляющей никаких возможностей для дальнейшего существования. При бреде самоуничтожения резко снижается чувство собственной значимости, могут появляться суицидальные тенденции, порождаемые желанием больного освободить близких от своего присутствия. У депрессивных пациентов без бредовых переживаний мотивы суицидального поведения, обусловлены ощущением самоизмененности и своеобразной сверхценной трактовкой этого ощущения. Ощущение измененности связано с рядом депрессивных симптомов, значимость которых для больных определяется актуальностью для личности уровня психического функционирования. Одним из таких симптомов является психическая анестезия, которая выражается в невозможность испытывать чувства радости, печали, сочувствия. Утрачивается интерес ко всему, что раньше любил и цени, доминирует представление о себе как о "тупом и безжизненном". Эти переживания нередко мотивируют суицидальные действия. Больные говорят, что жить в состоянии эмоциональной выхолощенности, уподобляясь роботу, становится невозможным. Собственная жизнь оценивается больным как вегетативное существование, смерть представляется желанным выходом и избавлением. [3]

Можно выделить также депрессивных больных, мотивы суицидального поведения которых относятся скорее к объективно измененной внешней ситуации, нежели к проявлениям депрессивного заболевания как такового. Мотивы суицидальных действий лежат в области интерперсональных отношений и конфликтов со значимыми для больного лицами. Здесь суицидальное поведение чаще носит манипулятивный характер, т.е. речь в этих случаях идет об использовании его с целью изменения ситуации в благоприятном для себя направлении. Суицидальные высказывания и действия диктуются желанием наказать окружающих, вызвать у них чувство вины, изменить отношение к больному и т.п. [40]

При основном диагнозе расстройство личности суициды отмечаются около 9% и почти до 30% у лиц с акцентуацией характера.

Наиболее суицидальны лица с пограничными, антисоциальными расстройствами и при нарциссизме. [15]

Согласно МКБ-10 в плане высокого суицидального риска выделяют пограничное расстройство личности, антисоциальную личность, личность с выраженным нарциссизмом, истерическую и ананкастную личности. Для пограничных личностей характерно существенное нарушение Я - идентичности, чувство одиночества, трудности в сохранении стабильных межличностных отношений, постоянные внутренние противоречия. В качестве психологической защиты чаще всего используется механизм диссоциации, результатом чего все делится на хорошее или плохое. Для такой личности характерна алекситимия, трудности в различении своих эмоций и эмоций окружающих, реального и воображаемого. Самооценка резко колеблется от низкой до переоценки своей личности в соответствии с эмоциональной лабильностью. Суицид развивается в ярости и отчаянии стереотипа жизни. [36]

Антисоциальная личность подобна пограничной, включая, кроме того, дефекты в развитии моральных и этических ценностей. Им свойственны недостаток эмпатии, выраженный эгоцентризм, презрение к окружающим. Они агрессивны, склонны к импульсивности, эмоционально неустойчивы. Суициды совершаются в состоянии ярости при угрозе наказания.

Для личностей с нарциссическими наклонностями характерно постоянное раздвоение между стремлением доказать свою неординарность и превосходство и переживанием стыда, ненависти и страха при угрозе срыва своих устремлений. В соответствии с этим и окружающие разделены на индивидов, которые способствуют их возвышению, и индивидов, которые не разделяют его точку зрения. Вспышки гнева и агрессии возникают в тех случаях, если ситуация позволяет. Суицидальное поведение формируется при утрате социальных позиций, внешней привлекательности в связи с болезнью, постарение, падением престижа и прочее, т.е. тех факторов, которые создавали иллюзию его необыкновенности.

Истерической личности свойственны преувеличенная эмоциональность и стремление привлекать к себе внимание. Недостаточная способность и желание разбираться в эмоциях и потребностях окружающих часто приводит их к конфликтам и разочарованиям. Неудачи переживаются очень остро, а напряжение и разочарование легко приводят такую личность в депрессию. Истерические личности совершают суицид после глубоких разочарованиях, при переживании своей ненужности (одиночество, смерть любимого человека, падение социального престижа и прочее). [4]

Как показывает статистика, в экономически развитых странах эпидемические болезни в 20 веке уступили место росту хронических заболеваний, особенно тех, которые обусловлены воздействием среды на нервно-эмоциональную сферу. Риск суицида достаточно велик при многих соматических заболеваниях. Выделяется целая группа тяжелых соматических заболеваний с очень высоким риском суицида. Частота суицидов колеблется в диапазоне от 16 до 70%. Установлено, что среди всех суицидентов с соматическим заболеванием 46% составляют больные с сосудистыми расстройствами. [4]

По мнению П.К. Анохина при психосоматических заболеваниях мотивационное возбуждение не может обеспечить афферентный синтез, принятие решения, формирования аппарата "цели" и всего поведенческого акта, смену мотиваций. Психосоматическое заболевание есть адаптивный процесс, протекающий во времени, имеющий периоды адаптации и срыва адаптационного процесса, включающий физиологический и психологический компоненты, и поведенческий. [16]

Имеется мнение об особой роли агрессивности в происхождении психосоматических расстройств. Широко обсуждается соотношение понятий агрессивности и фрустрации. Под фрустрацией многие авторы понимают состояние дискомфорта индивида и попытки его совладать с ним в случаях блокировки достижений жизненных целей. Ряд авторов подчеркивали обязательность соматовегетативных расстройств в структуре эмоционального стресса, депрессивных состояний и невротической депрессии, в частности.

В рамках психоцентрического подхода формулируется концепция соматизации как "базисного механизма" реакции человека на стресс. Соматизация определяется как "выражение личностного или социального дистресса в идиоме телесных жалоб с требованием медицинской помощи". Выделяются три основных компонента соматизации: собственно телесных ощущений, когнитивный (осмысление интерпретация симптомов пациентами в аспекте угрозы собственному здоровью) и поведенческий (действия и социальные связи субъекта, которые вытекают из интерпретации собственных ощущений). В числе факторов, предрасполагающих к соматизированным реакциям, указывается выраженность истерических (гистрионных) черт. В рамках таких представлений все функциональные нарушения и алгические синдромы интерпретируются как соматические проявления личностных, тревожно-фобических, аффективных расстройств. Соматизация часто развивается как результат физиологического сопровождения эмоционального раздражителя, существенной части первичного психического расстройства, внимание пациента фиксируется на типичных соматовегетативных проявлениях тревоги, таких как нарушение функции дыхания (гипервентиляция), боль грудной клетке, сердцебиение, расстройства желудочно-кишечного тракта. [29]

Оценивая результаты многолетних исследований различными специалистами самоубийств и, особенно, мер по их предупреждению, вряд ли можно быть удовлетворенным. Печален тот факт, что наиболее подвержены суицидальным действиям молодежь и люди пожилого возраста. По прежнему сохраняется рост самоубийств во многих странах мира. Самоубийства встречаются почти во всех нациях, народностях и любых слоях населения. Гибель любого человека вызывает отрицательный резонанс среди близких и окружающих. Гибнет большое количество людей трудоспособного возраста, которые могли бы приносить пользу другим людям и обществу.

Имеются ли какие-либо перспективы в разрешении этой сложной, трудной для исследователей проблемы. Вызывают определенный интерес работы по оценке самосознания у суицидентов, попытки количественного определения изменений психики с помощью психологических и психофизиологических методик (внимания, памяти, эмоций, мышления). Затрудняют эту работу отсутствие специфичности у суицидальности; способность любого обыденного события вызвать реализацию суицидальных мыслей. К тому же определяемые на современном этапе изменения в психической сфере суицидентов, присущи им только в периоды эмоционального напряжения в условиях конфликтных ситуаций. В благоприятные периоды их показатели не отличаются от показателей психически здоровых (не суицидентов).

В настоящее время определена структура суицидального процесса, который охватывает период времени от появления усталости от жизни и желания умереть до суицидальных мыслей, суицидальных попыток и завершенных самоубийств. Продолжительность суицидального процесса может быть различной - от нескольких часов и дней до нескольких месяцев и лет, а иногда, и на протяжении всей жизни. Суицидальный процесс может быть подавлен за счет произвольного контроля и регуляции своего поведения, прерван в результате лечения, потерять актуальность спонтанно или завершиться в связи с самоубийством. Динамика развития суицидального процесса определяется взаимодействием факторов суицидального риска и защитных факторов. Как ранее, так и в настоящее время внимание исследователей фокусировалось на изучении факторов суицидального риска.

Выявление на каждом этапе суицидального процесса факторов суицидального риска т факторов защиты, а также причин приостанавливающих развитие процесса на любом этапе или осуществляющих переход на следующий этап, возможно и позволят получить новые данные о суицидальных механизмах. В практической деятельности задачей суицидолога является уменьшение и предотвращение действия факторов суицидального риска, развитие и укрепление защитных (антисуицидальных) факторов. Я убеждена, что при соответствующей суицидальной настороженности, современном начале оказания кризисной помощи, по крайней мере, половину суицидентов можно удержать от совершения суицидальных актов, сохранить им жизнь.

Глава 3.

Объект исследования: люди, находящиеся в состоянии гипотимии, страдающие аддективным поведением.

Предмет исследования: уровень депрессии и степени угрозы суицида.

Гипотеза исследования: уровень депрессивного состояния не всегда является фактором суицидального риска.

Цель исследования: исследовать степень угрозы суицида и уровень депрессии в особенности у лиц с деструктивной формой поведения.

Задачи:

В ходе анкетного опроса респондентов были выявлены следующие данные, представленные по таблично.

Таблица 3.1. Результаты анкетного опроса респондентов, страдающих наркотической зависимостью

Анкетный опрос данной группы респондентов выявил, что соотношение мужчин и женщин одинаково, средний возраст которых составил 28 лет, лишь 35% имеют семью. У большинства респондентов образование среднее или среднее специальное, лишь 25% респондентов имеют высшее образование.

Таблица 3.2. Результаты анкетного опроса респондентов, страдающих алкогольной зависимостью

Анкетный опрос данной группы респондентов выявил, что соотношение мужчин и женщин не одинаково, преобладают, в большей степени мужчины, женщин лишь 39%, средний возраст респондентов составил 35 лет, лишь 26% имеют семью. У большинства респондентов образование среднее или среднее специальное, лишь 46% респондентов имеют высшее или неполное высшее образование.

Таблица 3.3. Результаты анкетного опроса респондентов контрольной группы

Анкетный опрос контрольной группы респондентов выявил, что соотношение мужчин и женщин не одинаково, преобладают, в большей степени женщины, мужчин лишь 18%, средний возраст респондентов составил 34 года, 57% имеют семью. У большинства респондентов образование высшее или неполное высшее, среднее или среднее специальное, лишь 46% респондентов имеют высшее или неполное высшее образование имеют лишь 21% испытуемых.

Подводя итог общему анкетному опросу, можно отметить, среди людей, страдающих алкогольной зависимостью, преобладают мужчины, в группе респондентов, страдающих наркотической зависимостью, преобладают мужчины. Самый молодой возраст респондентов был выявлен у группы испытуемых с наркотической зависимостью. Семью имеют, в большей степени, респонденты контрольной группы. Высшее образование, как преобладающее, также было выявлено у респондентов контрольной группы.

Изучение депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у всех трех групп представлен ниже.

Таблица 3.4. Результаты исследования депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у респондентов, страдающих наркотической зависимостью

Результаты исследования данной группы респондентов показал, что состояние депрессии находится на уровне ниже среднего, по шкале безнадежности было выявлено, что у данных респондентов есть склонность и возможность к совершению суицида, т.е. суицидальный риск присутствует. По тесту оценки суицидального риска средний показатель равен 0,2, что говорит в пользу того, что суицидальный риск у данной группы респондентов низкий.

Рис.3.1 Результаты исследования депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у респондентов, страдающих наркотической зависимостью. Примечание: 1 - депрессия, 2 - безнадежность, 3 - суицидальный риск.

Таблица 3.5. Результаты исследования депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у респондентов, страдающих алкогольной зависимостью

Результаты исследования данной группы респондентов показал, что состояние депрессии находится на уровне значительно ниже среднего, по шкале безнадежности было выявлено, что у данных респондентов есть риск совершения суицидальной попытки. По тесту оценки суицидального риска средний показатель равен 0,3, что говорит в пользу того, что суицидальный риск у данной группы респондентов ниже среднего.

Рис.3.2 Результаты исследования депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у респондентов, страдающих алкогольной зависимостью. Примечание: 1 - депрессия, 2 - безнадежность, 3 - суицидальный риск.

Таблица 3.6. Результаты исследования депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у респондентов контрольной группы

Результаты исследования данной группы респондентов показал, что состояние депрессии находится на уровне значительно ниже среднего, по шкале безнадежности было выявлено, что у данных респондентов риск совершения суицидальной попытки очень незначительный. По тесту оценки суицидального риска средний показатель равен 0,06, что говорит в пользу того, что суицидальный риск у данной группы респондентов низкий, практически равен нулю.

Рис.3.3 Результаты исследования депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у респондентов контрольной группы. Примечание: 1 - депрессия, 2 - безнадежность, 3 - суицидальный риск.

Подводя итог общей диагностики трех групп по всей батарее тестов, можно сделать следующие выводы: по шкале самооценки депрессии, самые высокие показатели были диагностированы у группы респондентов, страдающих наркотической зависимостью. Самые низкие значения были выявлены у респондентов контрольной группы. Результаты представлены ниже на рисунке.

Рис.3.4 Результаты исследования депрессивных состояний у респондентов трех групп. Примечание: 1 - респонденты, страдающие наркотической зависимостью; 2 - респонденты, страдающие алкогольной зависимостью; 3 - респонденты контрольной группы.

Результаты исследования респондентов всех трех групп по шкале безнадежности, показали, что самые высокие значения были диагностированы у респондентов, страдающих алкогольной зависимостью, самые низкие значения - у респондентов контрольной группы. Результаты также представлены в виде диаграммы.

Рис.3.5 Результаты исследования состояния безнадежности у респондентов трех групп. Примечание: 1 - респонденты, страдающие наркотической зависимостью; 2 - респонденты, страдающие алкогольной зависимостью; 3 - респонденты контрольной группы.

Результаты исследования респондентов трех групп по тесту оценки суицидального риска, выявили, что самые высокие значения выявлены у респондентов, страдающих алкогольной зависимостью, а самые низкие значения у респондентов контрольной группы. Результаты представлены в идее диаграммы.

Рис.3.6 Результаты исследования суицидального риска у респондентов трех групп. Примечание: 1 - респонденты, страдающие наркотической зависимостью; 2 - респонденты, страдающие алкогольной зависимостью; 3 - респонденты контрольной группы.

Подводя итог нашей диагностики и нашему исследованию, можно сказать, что полученные результаты исследования явно показывают, что не всегда высокий уровень депрессии является тенденцией к суицидальному поведении. Данные результаты подтвердили нашу гипотезу на первичном уровне.

Дальнейшее наше исследование заключается в выявлении взаимосвязи между показателями тестов внутри каждой группы, с использованием математической обработки данных. Для этой цели нами была использована формула корреляции, которая показывает зависимость между параметрами, внутри одной экспериментальной группы.

Формула корреляции:

где xy - коэффициент линейной корреляции;

х, у - средние выборочные значения сравниваемых величин,

Xi Yi - частные выборочные значения сравниваемых величин,

п - общее число величин в сравниваемых рядах показатели

Sx Sy - дисперсии, отклонения сравниваемых величин от средних значений

Таблица 3.7. Результаты исследования корреляционных связей депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у респондентов, страдающих наркотической зависимостью (n = 20)

Результаты корреляционного анализа в данной группе показали, что значимые взаимосвязи были выявлены между параметрами депрессия и безнадежность. Значимых взаимосвязей между депрессией и суицидальным риском, а также между безнадежностью и суицидальным риском получено не было. Результаты представлены в идее рисунка.

Рис.3.7 Результаты корреляционного анализа у респондентов, страдающих наркотической зависимостью

Таблица 3.8. Результаты исследования корреляционных связей депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у респондентов, страдающих алкогольной зависимостью (n = 26)

Результаты корреляционного анализа в данной группе показали, что значимые взаимосвязи были выявлены между параметрами депрессия и безнадежность, а также между параметрами безнадежность и суицидальный риск. Значимых взаимосвязей между депрессией и суицидальным риском получено не было. Результаты представлены в идее рисунка.

Рис.3.8 Результаты корреляционного анализа у респондентов, страдающих алкогольной зависимостью

Таблица 3.9. Результаты исследования корреляционных связей депрессивных состояний, безнадежности и суицидального риска у респондентов контрольной группы (n = 28)

Результаты корреляционного анализа в данной группе показали, что значимые взаимосвязи были выявлены между параметрами безнадежность и суицидальный риск, а между такими как, депрессия и суицидальный риск, а также между параметрами депрессия и безнадежность значимых взаимосвязей получено не было. Результаты представлены в идее рисунка.

Рис.3.8 Результаты корреляционного анализа у респондентов, страдающих алкогольной зависимостью

1) При использовании шкалы самооценки депрессии, самые высокие показатели были диагностированы у группы респондентов, страдающих наркотической зависимостью. Самые низкие значения были выявлены у респондентов контрольной группы.

2) По шкале безнадежности, самые высокие значения выявлены у респондентов, страдающих алкогольной зависимостью, самые низкие у респондентов контрольной группы.

3) По диагностике суицидального риска наиболее высокие значения выявлены были у респондентов, страдающих алкогольной зависимостью, самые низкие - у респондентов контрольной группы.

4) Результаты корреляционного анализа в группе респондентов, страдающих наркотической зависимостью, показали, что значимые взаимосвязи были выявлены между параметрами депрессия и безнадежность. Значимых взаимосвязей между депрессией и суицидальным риском, а также между безнадежностью и суицидальным риском получено не было.

5) Результаты корреляционного анализа в группе респондентов с алкогольной зависимостью, показали, что значимые взаимосвязи были выявлены между параметрами депрессия и безнадежность, а также между параметрами безнадежность и суицидальный риск. Значимых взаимосвязей между депрессией и суицидальным риском получено не было.

6) Результаты корреляционного анализа в контрольной группе показали, что значимые взаимосвязи были выявлены между параметрами безнадежность и суицидальный риск, а между такими как, депрессия и суицидальный риск, а также между параметрами депрессия и безнадежность значимых взаимосвязей получено не было.

7) Гипотеза нашего исследования, которая заключалась в том, чтобы доказать, что уровень депрессивного состояния не всегда является фактором суицидального риска, полностью нашла свое подтверждение.

Заключение