Эмоциональное состояние памяти

Эксперименты с естественными нейромодуляторами человека могут оказаться куда успешнее. В любом случае, свежеоткрытые белки помогут разобраться в механизмах формирования памяти человека без трудоемких и малоприятных экзекуций. Ведь до сих пор почти все открытия в этой области совершали практикующие врачи. Пользуясь очередной трепанацией черепа или изучая жертву какого-нибудь несчастного случая, они с удовольствием залезали электродами в кору мозга и методом научного тыка выясняли, какие участки коры за что отвечают.

Самые знаменитые эксперименты проводились в конце шестидесятых. Как-то одного из пациентов канадского профессора Уайлда Пенфилда кто-то ткнул рапирой в нос. Клинок прошел в мозг и повредил гиппокамп - загадочное подкорковое образование, как оказалось, связанное с памятью. После выздоровления пациента выяснилось, что гиппокамп отвечает за связь долговременной и "оперативной" памяти. После операции бедняга не мог смотреть телевизор - во время рекламных пауз он начисто забывал сюжет передачи. К сожалению ученых, подобных больных в истории нейрофизиологии было немного.
Можно только надеяться, что с открытием "чудо-белков" ситуация резко изменится, и проводить опыты можно будет на вполне здоровых людях. Ведь изучение высшей нервной деятельности человека с помощью экспериментов на дрозофилах или даже приматах не слишком продуктивно. Правда, ученым для своих экспериментов потребуются добровольцы, а с ними могут возникнуть проблемы - мало кто согласится походить на персонажа фантастического фильма или циркового мальчика с феноменальной памятью. Даже во благо науки.25

Глава 3 Взаимодействие эмоций и памяти

3.1 Научение, воспроизведение мнемического материала и эмоции.

Исследовательская деятельность 12 с.179-212

Эмоции оказывают влияние на то, что человек воспринимает, но это влияние не приводит, в сущности, к принципиальному изменению воспринимаемого материала. Как подчеркивают многие авторы главной детерминантой восприятия остается объективная действительность. С другой стороны, есть основания, чтобы заключить, что процесс запоминания, а также воспроизведения находится под влиянием эмоций в значительно большей степени.

Эмоции оказывают избирательное действие на процесс научения, способствуя установлению тех связей, которые каким-то образом соответствуют содержанию испытываемой эмоции. Об этом говорит, в частности, эксперимент, проведенный Бимом. Испытуемые в его опытах выполняли два вида заданий: заучивали ряд бессмысленных слогов, и, кроме того, у них вырабатывали условную эмоциональную реакцию на световой раздражитель, который предвосхищал болевое воздействие (выработка условной кожно-гальванической реакции); условным раздражителем было зажигание лампочки, а безусловным (подкреплением) -- удар током. Второе задание, которое заключалось в усвоении того, что световой сигнал предвосхищает опасность, отличалось от первого тем, что его усвоение было опосредствовано тревогой (человек учился бояться света).

Исследование проводилось в двух разных условиях: в нейтральных, а также в условиях, вызывавших тревогу. Источником тревоги был университетский экзамен или участие в представлении перед большой аудиторией (исследование проводилось непосредственно перед экзаменом или выступлением).
   

     Основной результат, полученный в этих исследованиях, заключался в том, что в условиях тревоги заучивание слогов происходило хуже, чем в нейтральных условиях (больше ошибок, больше повторений), тогда как усвоение сигнала опасности -- лучше, чем в центральных условиях. Можно предположить, что повышение уровня тревоги облегчает заучивание таких реакций, выработка которых опосредствована тревогой (Beam, 1955). Однако это не означает, что облегчающее влияние тревоги обнаруживается только при заучивании реакций, опосредствованных тревогой (или страхом). Как считает Спенс, тревога способствует усвоению всех реакций, если заучивается легкий материал (Spence, Farber, 1956, с. 230)

Вывод о том, что состояние тревоги способствует усвоению “тревожных” (опосредствованных тревогой) реакций, который вытекает из исследований Бима, может рассматриваться как частный случай более общего утверждения, что эмоции облегчают усвоение реакций, которые связаны с ними по содержанию. В пользу такого более широкого понимания установленной зависимости свидетельствуют результаты, полученные при изучении других эмоций. В качестве примера можно привести исследования Смита .Он установил, что в условиях неуспеха (фрустрации) у некоторых испытуемых наблюдается тенденция к более быстрому заучиванию пар слов, имеющих агрессивное содержание. Смит обнаружил также, что это относится прежде всего к тем, кто по вопроснику, предназначенному для выявления черт личности, получили высокие показатели чувства (или установки) враждебности.

Как можно объяснить этот результат? Известно, что столкновение с неуспехом, или фрустрация, обычно приводит к усилению эмоций агрессивного характера. Эти эмоции, по-видимому, будут более сильными у лиц, характеризующихся высоким уровнем чувства (или установки) враждебности. Поэтому вполне вероятно, что у них эмоции достигают такого уровня, который приводит к изменению эффективности научения.
   Не только научение, но и припоминание зависит в известной степени от эмоциональных процессов. Об этом свидетельствуют результаты, полученные при исследовании влияния эмоций на воспоминания. Такие исследования проводятся с давних пор. Первые их попытки описаны в психологической литературе около 70 лет назад .В качестве примера можно привести исследования Джерсилда (см. Crafts, Schneiria, Robinson, Gilbert, 1938, гл. XXI).

Джерсилд просил группу испытуемых в течение 7 мин письменно перечислить все приятные события последних трех недель. Затем тех же испытуемых просили в течение следующих 7 мин перечислить все неприятные события, случившиеся в тот же период. Никакой информации о целях эксперимента испытуемым не давалось. Спустя 21 день всех испытуемых просили еще раз припомнить все приятные и неприятные события того же самого периода. Результаты, полученные Джерсилдом, представлены в табл. 1.

Таблица 1

Как видно, уже при первой попытке испытуемые припоминали больше приятных событий, чем неприятных; это, впрочем, обычное явление, о котором свидетельствуют результаты многих других исследований. Почему так происходит? Высказывались разные предположения: возможно, в опыте людей больше приятных событий, чем неприятных? А может быть, неприятные воспоминания постепенно превращаются в приятные или неприятный опыт легче забывается?

Анализ результатов второго припоминания показывает, что наиболее вероятным является последнее предположение: испытуемые припомнили 43% из ранее указанных приятных событий и только 28% из неприятных.

Подобные результаты получены и в других исследованиях. Так, Кендлер (1949) обнаружил, что существует тенденция к лучшему запоминанию событий, в которых человек достиг успеха.

Изложенный эксперимент свидетельствует о том, что эмоции оказывают влияние на процесс запоминания и что влияние положительных и отрицательных эмоций различно. Возникает вопрос: в чем же состоит это влияние -- способствуют ли положительные эмоции сохранению воспоминаний, или же отрицательные эмоции стирают их? А может быть, имеют место оба процесса?

Некоторый свет на этот вопрос проливают исследования, проведенные Кох. Она проводила на 10 очередных университетских занятиях короткие проверки и выставляла оценки. Все студентки каждый раз указывали на специальной шкале степень своей удовлетворенности полученной оценкой. После пятинедельного перерыва этих студенток просили вспомнить все 10 полученных оценок. Число сохранившихся в памяти оценок (в %), расположенных на шкале удовлетворенности, представлено в табл. 2. По степени заинтересованности испытуемых в отметках Кох разделила их на две группы: с высокой и низкой мотивацией (таблица относится к группе с высокой мотивацией).

Таблица 2

Свое исследование Кох проводила в 20-х годах и не применяла статистических методов анализа, однако из ее данных явно следуют три вывода: во-первых, положительных воспоминаний больше, чем отрицательных; во-вторых, отрицательный опыт запоминается лучше, чем нейтральный, и, наконец, в-третьих, запоминание зависит от силы эмоции: более сильные эмоции, независимо от их знака, способствуют запоминанию большего числа фактов.

Эти выводы подтверждают результаты финского исследователя Лампликоского. Он установил, что заучивание материала, связанного с достигнутым успехом, происходит лучше по сравнению с нейтральным материалом. Другими словами, положительная эмоция, связанная с тем пли иным материалом, облегчает его заучивание (1965). В его работе содержатся также некоторые данные, говорящие о том, что негативный опыт может облегчать научение в большей степени, чем нейтральный.

Таким образом, эмоции способствуют сохранению в памяти связанного с ним материала, причем положительные эмоции, возможно, облегчают запоминание в большей степени, чем отрицательные ', а сильные -- больше, чем слабые.(' Как указывалось выше, сравнивать влияние положительных и отрицательных эмоций невозможно из-за отсутствия общей шкалы измерения.)

Такое представление противоречит другому распространенному в психологии мнению, согласно которому отрицательные эмоции оказывают на воспоминания подавляющее действие. Наиболее отчетливо этот тезис был сформулирован в психоаналитической концепции вытеснения, о чем подробнее будет сказано далее в разделе 3.3

    Напрашивается мысль, что отрицательная эмоция может находиться в двух принципиально различных связях со знаковыми реакциями человека: в инструментальной и ассоциативной. Инструментальной является такая связь, в которой определенные знаковые реакции вызывают наказание (например, появление прилагательного, обозначающего цвет, влечет за собой удар тока, а появление импульса, выражающего враждебное отношение, вызывает чувство вины). Ассоциативная связь предполагает совместное проявление знаковой реакции и эмоции (знаковая реакция в данном случае не является причиной эмоции, например воспоминание о полученной плохой отметке не влечет за собой повторения наказания).

Предполагая, что наказание вызывает отрицательную эмоцию (такова главная функция наказания), можно считать, что отрицательная эмоция и является тем, что фактически закрепляет или тормозит ассоциации.

В эксперименте Бима связь между наказанием и действием носила  инструментальный    характер. Это означает, что появление определенной реакции (“цветовой” ассоциации) приводило к отрицательной эмоции, связанной с ударом тока.

В эксперименте Кох эта связь носила    а с с о ц и а т и в н ы й   характер-- появление определенной реакции (воспоминание о плохой оценке) не влекло за собой никаких фактических последствий, а только воспроизводило связанное с ней эмоциональное состояние.

Таким образом, когда отрицательная эмоция находится с некоторой реакцией в инструментальной связи, она оказывает на нее подавляющее действие; когда же эта связь носит ассоциативный характер, отрицательная эмоция способствует этой реакции.

Такое представление сталкивается с той трудностью, что припоминание плохой оценки также является в некотором смысле инструментальной связью, так как при этом возобновляется переживание неудовольствия. Возможно, что здесь мы имеем дело с двумя противоположно направленными векторами: с подавлением и облегчением. Конечный эффект зависит от соотношения этих двух векторов. Впрочем, двойственное влияние эмоций отмечено и в других исследованиях. Так, С. Мика установил, что материал, вызывающий сильную эмоциональную реакцию, запоминается либо лучше, либо хуже, чем нейтральный .

Кроме того, еще одна трудность связана с тем уже упоминавшимся фактом, что в некоторых случаях отрицательная эмоция, будучи в инструментальной связи с определенной знаковой реакцией, способствует повторению этой реакции.

Этому факту даются различные объяснения. Манер высказал мысль, что чрезмерно сильное наказание вызывает совершенно иные последствия, чем слабое наказание, а именно анормальную фиксацию .Это утверждение согласуется с наблюдениями Павлова, который установил, что очень сильный раздражитель может привести к возникновению в коре мозга патологической инертности возбуждения и тем самым к появлению определенных упорно повторяющихся реакций .

Такое объяснение оспаривал Маурер, считая, что оно основано на недостаточно тщательном анализе данных. Более глубокий анализ проблемы свидетельствует, по его мнению, о том, что повторение наказываемой реакции приносит индивиду некоторое, на первый взгляд незаметное, вознаграждение. В таком случае тенденция к повторению обусловлена, разумеется, не отрицательной, а положительной эмоцией .

В заключение можно сформулировать общий вывод о том, что эмоции оказывают избирательное влияние на процессы памяти. Это влияние может состоять как в облегчении, так и в затруднении тех или иных актов припоминания.

Реннингер и Возняк провели направленный экспери-мент 10 с.127 с целью изучения роли эмоции интереса в процессах внимания, памяти и науче-ния. На подготовительной стадии эксперимента психологи, наблюдая за игрой детей дошкольного возраста, определили для каждого ребенка по две игрушки, которые вы-зывали у тех наибольший интерес. Впоследствии, давая ребенку определенное задание, экспериментаторы использовали в качестве “мишени” именно эти две наиболее при-влекательные для него игрушки. В первом задании экспериментаторы предъявляли ребенку фотоснимки “игрушки-мишени” вместе с фотоснимками других игрушек и регистрировали время, которое ребенок тратил на разглядывание каждой фотогра-фии. Обнаружилось, что дети разглядывают фотоснимки “игрушек-мишеней” доль-ше, чем фотоснимки других игрушек, и это позволило исследователям заключить, что смещение внимания ребенка детерминируется не только физическими характе-ристиками игрушки, но также интересом, который она вызывает у ребенка.

Во втором эксперименте изучалась способность ребенка к узнаванию предме-тов. Исследователи разработали специальную игру, в ходе которой ребенку нужно было узнать игрушки, которые другой ребенок -- назовем его условно Стив -- взял с собой, отправляясь в гости к другу. Сначала ребенку показывали изображения всех тех игрушек, которые есть в доме Стива (всего двенадцать игрушек), а затем -- изоб-ражения тех шести игрушек, которые Стив унес к другу (в их числе обязательно было изображение “игрушки-мишени”). Через некоторое время ребенку опять предъявляли изображения этих шести игрушек, но уже вместе с изображениями игрушек, которые он прежде не видел. Было обнаружено, что ребенок лучше узнает те игрушки, которые вызывали у него интерес.

В третьем эксперименте изучалось влияние эмоции интереса на способность ребенка запомнить, какие игрушки он только что видел. Запоминание -- более сложная задача, чем узнавание, и потому требует более строгой проверки. Челове-ку легче узнать знакомые предметы, чем вспомнить их, не имея перед глазами. Про-цедура эксперимента была такова. Экспериментатор на глазах у ребенка поочеред-но опускал девять игрушек в щель ярко раскрашенной коробки, и ребенок уже боль-ше не видел их. Затем экспериментатор просил ребенка назвать игрушки, которые лежат в коробке. Эта процедура повторялась несколько раз с разными наборами иг-рушек. В каждом наборе была только одна “игрушка-мишень”, но ребенок гораздо лучше запоминал ее, чем остальные игрушки. “Игрушка-мишень” каждый раз опус-калась в коробку пятой по счету. Эксперименты по исследованию научения и памя-ти выявили, что в ряду поочередно предъявляемых предметов человек лучше запо-минает тот предмет, который ему предъявляют последним, -- в нашем случае это должна была быть девятая игрушка. Однако дети запоминали “игрушку-мишень” не хуже, а иногда даже лучше последней из предъявленных им игрушек. Исходя из ре-зультатов этих трех экспериментов, исследователи заключили, что интерес ребен-ка является развитой и направленной эмоцией и что интересы человека являются отражением тех знаний и ценностей, которые используются им для организации опыта, памяти и действия.

Благотворное влияние положительных эмоций на процессы мышления, памяти и на уровень исполнения заданий было выявлено и в ряде исследований, проведен-ных с детьми школьного возраста. В одном из экспериментов 10 с.182 детей просили вспомнить какую-нибудь радост-ную или грустную ситуацию, а затем, продолжая думать о ней, постараться запом-нить как можно больше слов из зачитанного экспериментатором списка. Результаты, полученные по двум тестам (свободное воспроизведение и воспроизведение по подсказке), свидетельствовали о том, что радостные переживания позитивно влия-ют на процессы памяти и научения. В другом эксперименте школьников просили вспомнить и представить себе ситуации, в которых они пере-живали радость, печаль или гнев, а затем им предъявляли список понятий, имевших позитивное или негативное эмоциональное звучание. После того как учащиеся за-учивали список, экспериментаторы вновь вызывали у них ту или иную эмоцию и затем проверяли, насколько хорошо они запомнили предъявленные слова. Резуль-таты исследования показали, что эмоция радости облегчает запоминание понятий, имеющих позитивную эмоциональную окраску, а печаль и гнев затрудняют запоминание этих понятий. Кроме того, эмоция гнева способствует запоминанию негатив-но окрашенных понятий.

3.2 Эмоциональная память 24

       Вопрос о наличии эмоциональной памяти дискуссируется уже давно. Начало его обсуждению положил Т. Рибо, который показал два способа воспроизведения эмоций: аффективное состояние вызывается либо через посредство интеллектуальных состояний (вспоминание ситуации, объекта, с которыми в прошлом была связана эмоция), либо при непосредственном воздействии стимула, вслед за чем в памяти актуализируется связанные с эмоцией ситуации. Теоретически так и может быть. Однако, как замечает В. К. Вилюнас (1990), какой из этих вариантов встречается в каждом конкретном случае, определить трудно, а в реальном потоке сознания по-видимому невозможно.

       Кроме того, Рибо выделил “ложную” аффективную память, когда субъект чисто интеллектуально вспоминает, что в данной ситуации он испытывал какую-то эмоцию, но саму эту эмоцию не переживает. Это наблюдается, например, при воспоминании давно прошедших увлечений.

       После появления работы Рибо возникли многочисленные споры, вплоть до того, что вообще ставилось под сомнение существование эмоциональной памяти. Отрицающие ее указывали, что когда мы вспоминаем о приятном, интересном, ужасном и т. п. событии, то воспоминание представляет собой образ или мысль, а не чувство (эмоцию), т. е. интеллектуальный процесс. И именно это интеллектуальное воспоминание о прошедшем вызывает у нас ту или иную эмоцию, которая, таким образом, является не воспроизведением бывшей эмоции, а совершенно новой эмоцией. Старая же эмоция не воспроизводится. При этом сторонники последней точки зрения сузили проблему до произвольного воспроизведения эмоциональных переживаний, хотя очевидно, что возможно не только непроизвольное запоминание эмоций, но и непроизвольное их воспроизведение (Блонский, 1935; Громова, 1980). П. П. Блонский, например, пишет, что в своей жизни он дважды пережил уже виденное (этот эффект получил название “дежа вю”). При этом второе переживание не было у него интеллектуальным познанием, что он уже видел эту ситуацию. Для него оно было глубоким, грустным и приятным чувством давно и хорошо знакомого чего-то, что не мог вспомнить, но что чувствовалось, как знакомое.

       Как отмечает Блонский, разница между впервые испытанной эмоцией и воспроизведенной не только в интенсивности переживания (представляемая эмоция слабее), но и в его качестве. В ряде случаев возбуждается менее дифференцированное, более примитивное эмоциональное переживание. Автор не указывает конкретно, что это за переживание, однако можно полагать, что им является эмоциональный тон ощущений, поскольку опрашиваемые Блонским лица отмечали при воспроизведении возникновение приятного или неприятного переживания и не более того.

       В то же время Блонский приходит к выводу, что произвольное воспроизведение чувств (эмоций) почти невозможно, по крайней, мере для многих. А возможно ли непроизвольное их воспроизведение -- это экспериментами не решается. Остается только полагаться на самоанализ и рассказы других людей.

       Нельзя не отметить и выделенный Блонским эффект следа от сильно пережитой эмоции: она в последующем может возбуждаться и более слабыми стимулами подобного же рода, т. е. становится для человека латентным доминантным очагом, “больной мозолью”, случайно задев которую можно вызвать новую сильную эмоциональную реакцию.

       По Блонскому, из трех эмоций, которые хорошо запоминаются (страдание, страх и удивление), не все запоминаются одинаково. О запоминании удивления как чувства, пишет он, лучше вообще не говорить: запоминается удивившее впечатление, а чувство удивления по своему характеру не таково, чтобы возбуждаться при однородном стимуле, так как удивление есть эмоциональная реакция именно на новое. Боль и страдание довольно часто воспроизводятся в виде страха, что неудивительно, так как между страхом и болью имеется генетическая связь.

       Наличие эмоциональной памяти подвергнуто сомнению уже в наше время П. В. Симоновым (1981). Основанием этому послужили его исследования по произвольному воспроизведению актерами различных эмоций. Вот что пишет Симонов по этому поводу: “Нам не раз приходилось читать о так называемой “эмоциональной памяти”. Согласно этим представлениям, эмоционально окрашенное событие не только оставляет неизгладимый след в памяти человека, но, став воспоминанием, неизменно вызывает сильнейшую эмоциональную реакцию каждый раз, когда какая-либо ассоциация напомнит о пережитом ранее потрясении. Исследуемых просили вспоминать о событиях их жизни, связанных с наиболее сильными эмоциональными переживаниями. Каково же было изумление, когда такого рода намеренные воспоминания только в очень ограниченном проценте случаев сопровождались выраженными сдвигами кожных потенциалов, частоты сердцебиений, дыхания, частотно-амплитудных характеристик электроэнцефалограммы. Вместе с тем воспоминания о лицах, встречах, жизненных эпизодах, отнюдь не связанных в анамнезе с какими-либо из ряда вон выходящими переживаниями, подчас вызывали исключительно сильные и стойкие, не поддающиеся угашению при их повторном воспроизведении объективно регистрируемые сдвиги. Более тщательный анализ этой второй категории случаев показал, что эмоциональная окраска воспоминаний зависит не от силы эмоций, пережитых в момент самого события, а от актуальности этих воспоминаний для субъекта в данный момент. Стало ясно, что дело не в “эмоциональной памяти” и не в эмоциях самих по себе, а в чем-то другом, скрывающемся за фасадом эмоциональных переживаний” .

       Думается, что этот вывод Симонова излишне категоричен. Во-первых, он сам отмечает, что в определенном количестве случаев вегетативное выражение эмоций при их воспоминании все же отмечалось (это, кстати, подтвердилось и в исследованиях Е. А. Громовой и др., 1980). Во-вторых, тот факт, что физиологическое отражение эмоций наблюдалось в основном в случаях вспоминания значимых событий не отрицает наличия “эмоциональной памяти”, спаянной с событийной памятью. Неудача же с воспроизведением эмоциональных реакций могла быть связана с различной эмоциональностью исследуемых.

       Не случайно в более поздней работе (Симонов, 1987) он уже не так категорично высказывается по поводу эмоциональной памяти. Так, он пишет: “Об эмоциональной памяти в “чистом виде” мы, по-видимому, вправе говорить только в тех особых случаях, когда ни внешний стимул, спровоцировавший воспоминание, ни извлеченная из памяти энграмма не получают отражения в сознании и возникшая эмоциональная реакция кажется субъекту беспричинной .

       Считается, что произвольное воспроизведение эмоциональных переживаний дается человеку с трудом. Однако П. П. Блонский, например, пришел к выводу, что произвольное воспроизведение эмоций почти невозможно для многих людей, однако нельзя опровергнуть тот факт, что эмоциональная память может воспроизводиться непроизвольно. Вероятно, именно непроизвольное воспроизведение эмоций имеет место в случаях, о которых говорит У. Джемс. У. Джемс, наоборот, отметил одну характерную особенность эмоциональной памяти: “Человек может даже приходить в большую ярость, думая о нанесенном ему оскорблении, чем непосредственно испытывая его на себе, и после смерти матери может питать к ней больше нежности, чем при ее жизни” .

            Е. А. Громова 6 с.70 отмечает, что одним из свойств эмоциональной памяти является ее постепенная эволюция во времени. Вначале воспроизведение пережитого эмоционального состояния является сильным, ярким. Однако с течением времени это переживание становится все слабее. Эмоционально окрашенное событие легко вспоминается, но уже без переживания эмоции, хотя и с некоторым аффективным отпечатком: недифференцированным переживанием приятного или неприятного. С моей точки зрения это означает, что эмоция редуцируется до эмоционального тона впечатлений.

       При этом наблюдается некоторая генерализация процесса. Если первоначальная эмоция была вызвана каким-то определенным раздражителем, то со временем память о ней распространяется на другие сходные раздражители. П. П. Блонский делает заключение, что при такой генерализации эмоционального переживания происходит снижение способности дифференцировки порождающих его стимулов. Например, если ребенка в детстве напугала какая-то определенная собака, то будучи взрослым, человек боится собак вообще.

       Память о пережитой боли сохраняется очень долго (кроме родовых болей). Этот страх заставляет предпочесть людей удалить зуб, чем лечить его с помощью бормашины, знакомство с которой состоялось еще в раннем детстве .

       П. П. Блонский приводит примеры влияния эмоциональной памяти на формирование характера. Ужасное наказание в детстве может сделать человека боязливым, постоянная память о пережитом несчастье -- меланхоличным и т. д.

       Интересные данные, свидетельствующие об эмоциональной памяти, приведены Ю. Л. Ханиным (1978) о запоминании спортсменками и спортсменами своей тревоги перед соревнованиями и во время них. В одном случае гимнасткам было предложено оценить свое состояние за час до начала соревнования и перед каждым из четырех снарядов гимнастического многоборья. Затем через 18 дней каждая гимнастка по своим воспоминаниям ретроспективно оценила, “как она себя чувствовала за час до начала соревнования и перед каждым снарядом”. Оказалось, что ретроспективные и реальные оценки ситуативной тревоги были достаточно близки между собой. Коэффициенты корреляции были особенно велики в отношении переживаний перед теми снарядами, которых гимнастки боялись больше всего.

       На основании результатов, полученных Ханиным, можно предполагать, что у женщин эмоциональная память лучше, чем у мужчин. К такому выводу склоняют следующие факты.

       Группе женщин -- прыгунов в воду было предложено за 20 дней до важных соревнований оценить ретроспективно на основании своего прошлого опыта с помощью шкалы ситуативной тревожности “свое состояние перед ответственными соревнованиями”. Затем непосредственно перед соревнованиями (за два часа до начала выступления) с помощью шкалы ситуативной тревожности был измерен реально наблюдаемый уровень тревоги. Оказалось, что между этими двумя показателями существует тесная корреляция. У мужчин же в результате проведения такого же исследования достоверной корреляции не было выявлено.

       Правда, выявленные различия между мужчинами и женщинами в запоминании своих переживаний могут быть объяснены худшей у мужчин, чем у женщин, рефлексией и меньшей у мужчин, чем у женщин, выраженностью, тревоги, но все это тоже нуждается в доказательстве.

       Следует отметить, что термин “эмоциональная память” не всегда используется адекватно. Например, Б. Б. Коссов (1973) говорит об эмоциональной памяти шахматистов, а на самом деле им изучалось влияние эмоции на запоминание (как эмоциональное возбуждение влияет на запоминание позиций в партии).

3.3 Механизм вытеснения 2 с.125

  Среди западных психологов в первой четверти ХХ века получила распространение точка зрения, что лучше сохраняются в памяти положительные эмоции . З. Фрейд обосновывает это вытеснением из памяти всего, что вызывает тягостные ощущения.

Понятие “вытеснение” было перво-начально использовано Фрейдом в 1894 году в качестве синонима общей концепции “защиты” -- борьбы эго с болез-ненными идеями или эмоциями. В 1926 году Фрейд при-шел к более специфической точке зрения и классифицировал вытеснение наряду с другими защитными механизмами. Под вытеснением понимается исключение болезненного материала из сознания: содержания, которое никогда не осознавалось (изначальное вытеснение), и содержания, которое осознава-лось, но затем оказалось вытесненным в бессознательное. Пос-ледний процесс известен как “собственно вытеснение”.

После вытеснения в собственном смысле побуждения по-стоянно стремятся вернуться в сознание, чему устойчиво препятствует контр-катексис. Наилучшей иллюстрацией слу-жит забывание, когда имя или факт связаны с неприемле-мыми побуждениями. Вытесненный материал все еще упор-ствует, создавая ощущение, что забытое известно и крутится на кончике языка и т.д. Иногда сами факты вспо-минаются, но вытесняется их эмоциональная значимость.

...Будучи самым эффективным механиз-мом, вытеснение представляет опасность. Согласно Анне Фрейд “Диссоциация с эго влечет выпадение из сознания целой обла-сти инстинктивной и аффективной жизни, что может разру-шить единство личности полностью и окончательно. Таким образом, вытеснение становится основой формирования комп-ромисса и невроза. Последствия действия других защитных ме-ханизмов не менее серьезны, но даже в крайних случаях они в большей мере сохраняют личность в пределах нормы”

       В противовес взглядам западных психологов П. П. Блонский (1935) доказывал, что лучше запоминаются отрицательные эмоции, и подкреплял свой тезис как рассуждениями о биологической целесообразности этого, так и рядом исследований. Так, он пишет, что животное, забывающее то, что причиняет ему страдание, обречено на быструю гибель. С этим постулатом трудно спорить. Но трудно не согласиться и с его оппонентами, которые видят в более легком забывании неприятного полезный для жизни эффект -- охрану от болезненных переживаний.

Речь и у З. Фрейда, и у П. П. Блонского шла о вспоминании приятного и неприятного. В отношении же последнего реальная картина очевидно сложнее, чем это представлял себе Блонский. Так, он сам отмечает, что чем ближе события (например, случившиеся вчера), тем чаще вспоминается приятное, чем неприятное, а чем дальше (например, что было в детстве), тем чаще вспоминается неприятное, чем приятное. Приятное чаще вспоминают те, кто неудовлетворен теперешним своим положением (например, неудачники, старики). Отсюда может быть правым и Фрейд со своим постулатом “вытеснения” негативного, т. е. желания его забыть или, в крайнем случае, стараться не вспоминать; ведь он имел дело именно с неудовлетворенными жизнью людьми.

3.4 Эмоции и информация, хранящаяся в памяти

Эмоции тесно связаны с информацией, которую мы получаем из окружающего мира. Обычно эмоция возникает из-за неожиданности события, к которому мы не успели подготовиться - не могли собрать всю информацию, необходимую для адекватной реакции. Пешеход, неожиданно выскочивший прямо перед нашей машиной, неожиданный резкий звук, непредвиденная встреча с близким сердцу человеком... Все это случаи, способные вызвать активацию организма и мобилизовать все способности для быстрого приема дальнейших сигналов, что позволит реагировать наилучшим образом.

Итак, эмоция не возникает, если мы встречаем данную ситуацию с достаточным запасом нужных сведений. Когда повторяется уже знакомый нам резкий звук, когда мы заранее замечаем пешехода или когда встреча с любимым стала обычным делом, организму уже не зачем приходить в состояние активации.

Зависимость возникновения или не возникновения эмоции от количества информации, которой располагает субъект, можно было бы выразить следующимобразом:

ЭМОЦИЯ=НЕОБХОДИМАЯ ИНФОРМАЦИЯ-ИМЕЮЩАЯСЯ ИНФОРМАЦИЯ.

Эта формула позволяет понять, что отрицательные эмоции возникают, когда субъект располагает недостаточным количеством информации, а положительные когда информация оказывается в избытке.

Это становится особенно очевидным в случае эмоций, связанных с удовлетворением какой-либо потребности. Если голод толкает человека к буфету, где он может найти кусок пирога, который он сам туда положил, то понятно, что от этой "находки", очевидно, не возникает никаких эмоций. Все будет совсем иначе, если вдруг, вопреки ожиданию, окажется, что пирог исчез, или же напротив, в буфете обнаружится целый пирог, кем-то туда положенный вместо одного кусочка. Точно так же можно объяснить отвращение к какому-то блюду, вкус которого оказался хуже, чем ожидалось. Такой процесс можно наблюдать в случае гнева ребенка, которому не дали требуемую конфету. Вероятность такой эмоции тем больше, чем менее убедительным будет объяснение причины, по которой конфета не была дана. Точно так же безобидный уж, переползая через дорогу, у наивного прохожего вызывает страх, а у зоолога, изучающего рептилий, он вызовет радость.

Итак, отрицательные эмоции возникают чаще всего из-за неприятной информации и особенно при недостаточной информации; что касается положительных эмоций, то они возникают при получении достаточной информации, особенно тогда, когда она оказалась лучше ожидаемой.

КОГДА ИНФОРМАЦИЯ САМА НЕСЕТ ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ЗАРЯД...

Когда субъект не обладает достаточной информацией для объективного понимания события, у него более вероятна отрицательная эмоция. Иногда полученная информация сама несет эмоциональный заряд, так как вызывает болезненное или драматическое воспоминание о пережитом раньше. Это может еще больше усилить эмоцию, возникающую от новой ситуации, с которой человек сталкивается.

Реакция ребенка, впервые идущего в детский сад, в зубоврачебный кабинет или в кабинет врача-терапевта: его поведение - будет ли он кричать, лишь немного бояться или перенесет все спокойно - очень часто зависит от количества и характера информации, которую он получил раньше.

Но, с другой стороны, во время проведения кампании гуманитарной помощи именно из этих соображений так важно делать особенно выразительный акцент на драматические обстоятельства, в которых находятся жители некоторых областей земного шара: это нужно противопоставить "притуплению чувств" из-за перегрузки "объективными" сообщениями в обычных информационных передачах. Известно также что эмоции, возникающие во время этих кампаний, длятся очень недолго, и если телезритель не окажет денежную помощь сразу,то надежда на этот акт милосердия будет уменьшаться, так как эмоция со временем угасает.

Из-за постоянного несоответствия действительности текущим потребностям живые существа отдают предпочтение тем ситуациям, в которых, судя по имеющейся информации, удовлетворение потребности наиболее вероятно. Кроме того, необходимо отметить, что положительная эмоция чаще возникает от уверенности в том, что потребность может быть удовлетворена, чем от самого ее удовлетворения. Действительно, стоит только удовлетворить потребность, как эмоция быстро забывается.Почему же мы, столкнувшись с неожиданностью или с ситуацией, возникшей в результате какой-то потребности, чаще испытываем гнев, чем разочарование, чаще отвращение, чем страх, чаще любовь, чем удовольствие? По-видимому, силы наших эмоций и направленность, которую они приобретают, тесно связана с уровнем активации, на котором мы находимся, и с тем, как мы воспринимаем ситуацию в целом.

3.5 Ассоциативный эксперимент

В единстве сознательной жизни личности -эмоцональность образует аспект, сторону, теснейшим образом взаимосвязанную со всеми остальными. Выражая положи-тельное или отрицательное отношение к предмету, на который оно направляется и который для него является привлекательным или отталкивающим, эмоция за-ключает в себе влечение, желание, стремление. Каждая осознанная эмоция, с другой стороны, также необходимо связана с интеллектуальными процессами -- с восприятием, представлением или мыслью о предмете, на который она направляется. И обратно: каждый интеллектуальный процесс -- восприятие, мышление, так же как и процессы памяти, воображения, в той или иной мере пронизаны эмоциональностью.

Влияние эмоций на течение представлений обычно выступает настолько вы-пукло, что оно может быть использовано, наряду с различными физиологическими показателями, в качестве диагностического симптома эмоционального состояния. В этих целях используется “ассоциативный” эксперимент (К. Юнг, 1906), заключаю-щийся в том, что испытуемому предлагается ответить первым словом, которое у него всплывает под воздействием предъявленного слова-раздражителя.

Исследование показало, что аффективные переживания влияют, во-первых, на тип ассоциации: в тех случаях, когда исходное представление не затрагивает эмоциональных переживаний испытуемого, ассоциируются представления предметов, которые обычно встречаются вместе в повседневной жизни в силу их объектив-ной сопринадлежности к одним и тем же типовым ситуациям (стул -- стол, черни-ла--ручка и т. п. “объективные ассоциации” -- по Юнгу). При наличии - у испытуемого аффективно-эмоционального переживания ассоциация у него отклоняется от этого обычного пути и следует по другому, не обычному, не типичному, ассоциируя те представления, которые в его личном опыте в силу эмоциональных моментов случайно оказались объединенными в единый “комплекс”, не будучи обычно в опыте людей сопринадлежными к одним и тем же ситуациям. Под комплексом, таким образом, поразумевают (в частности, по Юнгу, вообще у психоаналитиков) совокупность представлений, объединенных аффективно-эмоциональными моментами; ассоциатив-ную реакцию, обусловленную специфическим индивидуальным комплексом испытуемо-го, Юнг обозначает как простую констелляцию (разновидность “субъективных ассоциаций” -- по Юнгу). Юнг говорит и о сложной констелляции. Иногда испытуемый вовсе отказывается отвечать или упорно ограничивается простым повторением сло-ва-раздражителя или одного и того же ответного слова на самые различные слова-раздражители. Сложная констелляция свидетельствует о наличии аффективных переживаний, которые испытуемый сознательно или бессознательно не желает обнаружить.

Аффективные переживания влияют, во-вторых, на скорость ассоциативных реак-ций. Эмоциональный характер представления -- наличие комплекса и вызываемое им торможение -- вызывает задержку ассоциативной реакции. Задержка, выражающаяся в замедлении нормального для данного индивида времени ассоциативной реакции более чем в два с половиной раза, указывает, как правило, на то, что данные ассоциации затрагивают его аффективно-эмоциональную сферу. (По данным некото-рых исследований, для аффективной реакции можно указать показатели и в абсо-лютных цифрах: о наличии аффективного момента свидетельствует всякая ассоциация, длительность которой превышает 2,6 с.)

Г.Эббингауз 22 с.8 выделяет четыре закона ассоциаций: по сход-ству, по контрасту, по пространственному сосуществованию и по временной связи.Он утверждает, что поток представлений регулируется четырьмя различными принципами: совершается переход от существующих в настоящий момент пере-живаний-- 1) к представлениям сходным, 2) к представлениям противоположного содержания, 3) к содержаииям, которые ранее когда-то были пространственно связаны с суще-ствующими в данный момент впечатлениями, и 4) к содержаниям, которые существовали одновременно с ними.

Ассоциации.

· Один из способов запомнить факт - это ассоциировать его с каким-либо другим фактом. "Все, что возникает в сознании, - говорит профессор Уильям Джеймс, - должно быть внесено в него, а будучи внесенным, оно вступает во взаимосвязь с тем, что там уже было… Тот, кто больше обдумывает получаемые сведения и устанавливает между ними более тесные взаимосвязи, будет обладать лучшей памятью" [ 8 с. 354].

· Для ассоциативной связи впечатлений и их последующего воспроизводства особо важным представляется то, являются ли они разрозненными или составляют логически связанное целое.

· Чем больше разнообразных ассоциаций при первом знакомстве с ним вызывает материал и чем больше времени уделяется мысленной разработке этих ассоциаций, тем лучше запоминается сам материал. Для того, чтобы ассоциировать один факт с другим, уже известным, необходимо обдумать новый факт со всех точек зрения, поставить себе такие вопросы: "Что это напоминает?", "На что это похоже?""Почему это так?", "Как получилось, что это так?", "Когда это бывает?", "Где так бывает?", "Кто сказал, что это так?" и т.д.

· Любое новое впечатление, полученное человеком, не остается в его памяти изолированным. Будучи запомнившимся в одном виде, оно со временем может несколько измениться, вступив в ассоциативную связь с другими впечатлениями, оказав на них влияние и, в свою очередь, изменившись под их воздействием.

· Эффективность запоминания иногда снижает интерференция, т.е. смешение одной информации с другой, одних схем припоминания с другими. Чаще всего интерференция возникает тогда, когда одни и те же воспоминания ассоциируются в памяти с разными событиями и их появление в сознании порождает припоминание конкурирующих событий.

3.6 Роль воспоминаний в переживание печали

Эмоция печали переживается как грусть, уныние, хандра. Опечаленный чело-век может сказать, что у него “тяжело на сердце”. Но это чувство тяжести повсемест-но -- мы ощущаем тяжесть в лице, в груди, в конечностях, это ощущение разлива-ется по всему телу, словно вся тяжесть мира взвалена на наши плечи. В печали мы часто ощущаем вокруг себя мрак и пустоту, жизнь кажется нам лишенной красок и тепла, мы не находим человека, который разделил бы с нами это чувство пустоты и одиночества.

Переживание печали включает в себя комплекс чувств, и эти чувства обычно сопровождаются конкретными образами, мыслями, воспоминаниями. Переживание печали вызывает воспоминания о других печальных событиях, зачастую определяя наше восприятие мира, который кажется нам серым и унылым, словно мы смотрим на него сквозь запыленное стекло или видим лишь его тусклое отражение.

Интенсивное переживание печали доставляет человеку боль. Человек может чувствовать болезненные ощущения в лице, в груди. Некоторые исследователи, од-нако, считают возможным различать истинные болезненные ощущения и ощуще-ния, вызываемые эмоциональным страданием. Действительно, несмотря на некото-рое сходство между отдельными формами физического страдания и печали, физи-ческое страдание, вызванное ощущением боли в пальце, по которому ударили молотком, отлично от чувства печали. Очевидно, что это разные формы страдания. Однако спазмы лицевых мышц и болезненные ощущения в груди, которыми сопро-вождается интенсивная печаль, могут представлять собой психический эквивалент физической боли. Печаль может вызывать психическую боль, и зачастую эта боль переживается человеком глубже и острее, чем физическое страдание. 10 с.199

3.7 Зависимость запомининия от впечатлений и эмоций 20 с. 83

2. Поскольку впечатление напрямую связано с воображением, то любые приемы, позволяющие развить воображение и образное мышление, а также управлять ими, могут оказаться полезными и для запоминания.

3. Сравнительно простые события в жизни, которые производят особенно сильное впечатление на человека, могут запоминаться сразу прочно и надолго, и по истечении многих лет с момента первой и единственной встречи с ними могут выступать в сознании с отчетливостью и ясностью.

4. Более сложные и менее интересные события человек может переживать десятки раз, но они в памяти надолго не запечатлеваются.

5. Поскольку впечатление напрямую связано с воображением, то любые приемы, позволяющие развить воображение и образное мышление, а также управлять ими, могут оказаться полезными и для запоминания.

6. Сравнительно простые события в жизни, которые производят особенно сильное впечатление на человека, могут запоминаться сразу прочно и надолго, и по истечении многих лет с момента первой и единственной встречи с ними могут выступать в сознании с отчетливостью и ясностью.

7. При пристальном внимании к событию достаточно бывает его однократного переживания, чтобы в дальнейшем точно и в нужном порядке воспроизвести по памяти его основные моменты.

8. Отсутствие достаточного внимания при восприятии информации не может быть возмещено увеличением числа ее повторений.

9. То, чем человек особенно интересуется, запоминается без всякого труда. Особенно отчетливо эта закономерность проявляется в зрелые годы.

10. Редкие, странные, необычные впечатления запоминаются лучше, чем привычные, часто встречающиеся.

11. Сосредоточенность на изучаемом материале в сочетании с избирательностью позволяют человеку сконцентрировать свое внимание, а, следовательно, и настроить память на восприятие только потенциально полезной информации.

12. Для лучшего запоминания материала рекомендуется повторять его незадолго до нормального отхода ко сну. В этом случае запоминаемое лучше отложится в памяти, поскольку не будет смешиваться с другими впечатлениями, которые в течение для обычно накладываются друг на друга и тем самым мешают запоминанию, отвлекая наше внимание.

13. О ситуациях, оставивших в нашей памяти яркий, эмоциональный след, мы думаем больше, чем об эмоционально нейтральных событиях. Положительные эмоции, как правило, способствуют припоминанию, а отрицательные препятствуют.

14. Если в момент запоминания человек находится в приподнятом или подавленном настроении, то искусственное восстановление у него соответствующего эмоционального состояния при припоминании улучшает память.

15. Прежде всего необходимо получить четкое зрительное впечатление. Оно прочнее. Однако, комплексные впечатления, то есть впечатления, полученные при помощи возможно большего числа органов чувств, позволяют запечатлеть в сознании нужный материал еще лучше. Линкольн, например, читал вслух то, что хотел запомнить, чтобы восприятие было одновременно и зрительным и слуховым.

16. Любое новое впечатление не остается в памяти изолированным. Память о событии меняется, так как вступает в связь с другими впечатлениями.

17. Память человека всегда связана с его личностью, поэтому любые патологические изменения в личности всегда сопровождаются нарушениями памяти.

18. Память человека всегда теряется и восстанавливается по одному и тому же "сценарию": при потере память первыми теряются более сложные и недавние впечатления. При восстановлении наоборот: стачала восстнавливаются более простые и старые воспоминания. А затем более сложные и недавние.

3.8 Школа памяти

Первые экспериментальные методы изучения мнемических про-цессов были предложены Германом Эббингаузом. В 1885 году он опубликовал фундаментальный труд, озаглавленный “Uber das Gedдchtnis”, в котором он описывал метод заучивания (или метод последовательных воспроизведений) и метод сбереже-ния, равно как и основные результаты, полученные при примене-нии этих методов при изучении памяти.

Позднее к классическим методам прибавились новые методы в духе экспериментальной традиции, начало которой положил Эббингауз. Упомянем метод воспроизведенных элементов Болтона , метод парных ассоциаций Калкинса , метод реконструкции Мюнстерберга и Бигхэма , метод уравнива-ния в заучивании Вудвортса и метод узнавания, применяв-шийся Вольфом и модифицированный Бине и Анри 21 с.246

Эти работы касаются главным образом ассоциативной памяти, связанной с усвоением изолированных стимулов, расположенных в определенной последовательности либо организованных попарно. Разумеется, реконструкция прошлого в форме воспоминания производится большей частью посредством интеллектуальных операций, которые позволяют упо-рядочивать последовательность событий жизни человека, локализо-вать их. во времени и восстанавливать причинные связи между ними. Но использование эмоций позволяет крепко зафиксировать определенную информацию. Все мы запоминаем, что происходит на пике эмоций, не обязательно положительных, но и отрицательных. Структуры мозга, отвечающие за память и эмоции, очень взаимосвязаны, и умеренные эмоции способствуют более качественному запоминанию. Но чрезмерные эмоции уже вносят дезорганизацию в процессы мышления, в первую очередь внимания и, соответственно, ухудшают память.