Распространение христианства на Кавказе

Характер и дух генуэзско-черкесских взаимоотношений прекрасно демонстрирует история правителей Копарио Белзебука и Парсабока. Копарио, где в конце XIII в. осело большое число генуэзских коммерсантов, имел к тому времени долгую историю. В античный период здесь располагается довольно значительный синдский город, в пределах которого находилось и торговое эллинское поселение 37. В XII в. в Константинополе выходцы из Копарио имели одноименное фондако (торговое подворье)38. Копа, или Копарио, расположенный в 28 итальянских милях от устья Кубани, был наиболее крупным после Матреги городом Зихии. Каждый год в апреле - мае здесь устраивалась грандиозная ярмарка. В то же время Копа была весьма далека от того, чтобы считаться спокойным поселением, являясь яблоком раздоров для местных зихских вождей 39. Как и в Матреге, многие жители Копы являлись должниками каффских кредиторов. Неспособность каффских консулов взыскивать долги либо арестовывать самих должников была следствием постоянной готовности местных правителей защищать своих подданных и клиентов. Кроме того, многие зихские аристократы сами были должны большие суммы в Каффе и годами ограничивались лишь обещаниями возвратить свои долги.

Князь Копы Белзебук на протяжении всех 60-х гг. XV в. постоянно обещал арестовать и отослать в Каффу всех должников, что так и не было им исполнено. В 1470 г. он вообще отказался платить долги, что сделало невозможным его легальное появление в Каффе, поскольку и власти, и кредиторы были настроены по отношению к нему крайне враждебно.

Длительная тяжба по поводу долгов привела к ситуации, когда Каффа и зихи из района Копы оказались на грани вооруженного конфликта. В 1471 г. администрация Каффы вооружила фусту для охраны торговых судов, направлявшихся в Копу. Это еще более ухудшило отношения между Копой и Каффой. Нападения на торговые караваны стали еще более частыми, отчасти и по той причине, что князь Белзебук перестал уделять внимание их охране. Администрация Каффы была вынуждена пойти на крайнюю меру и запретила всем членам генуэзской общины иметь дела в Копе. "Что же касается больших убытков и опасностей, - сообщали консул и массарии 18 мая 1471 г. банку Сан-Джорджио в Генуе, - которыми зихи ежегодно угрожают нашим купцам и гражданам в Копарио, постановлено было нами в этом году воспретить туда доступ кому бы то ни было до тех пор, пока удастся вступить с теми зихами в какое-либо соглашение"40. Администрация Каффы понадеялась, что этим своеобразным бойкотом вынудит Белзебука соблюдать долговые обязательства. Спустя некоторое время - это был еще 1471 год - консулы заявили, что успех обеспечен из-за того, что зихи в Копе остались без соли. Этот продукт традиционно поставлялся им иностранными торговцами, в данном случае генуэзцами из Каффы. Отсутствие соли сделало невозможным заготовку рыбы, которая была основным продуктом и питания, и экспорта жителей Копы. Последующие события показали, что магистраты не ошиблись в своих прогнозах, ибо прежде того, как они окончили писать свое письмо к протекторам банка Сан-Джорджио с описанием своей стратегии, посол Кавалино Кавалло, направленный ими в Зихию, возвратился в Каффу и объявил о заключении нового соглашения с зихскими князьями.

Консул Каффы Оберто Скварчиафико сообщал по этому поводу в Геную: "Ему удалось устроить все по нашему желанию и заключить условие с князем Биберди и Петрезоком, князем Зихии, а также Белзебуком, князем Копарио, и его супругой". Второй консул Каффы Филиппе Кьявройа (Philippo Chiavroia) также поспешил отписать в Геную о "соглашениях, заключенных к великой выгоде наших купцов с местными князьями Зихии и Копы" . Итак, генуэзскому послу удалось договориться с Петрезоком, по всей видимости, верховным правителем какого-то крупного зихского объединения, с князем Бибердом, область правления которого документ не называет, и с князем Белзебуком, непосредственным правителем Копы. Биберд, фигурирующий в сообщении 1471 г., может быть сопоставлен с черкесским князем Бибердом, о котором около 1452 г. сообщает Иосафат Барбаро.

Как только было достигнуто соглашение, множество судов немедленно стартовали из каффского порта в Зихию, а администрация Каффы направила в Копу своего представителя.

Как оказалось, оптимизм, порожденный вышеназванным соглашением, был преждевременным. Некий Парсабок (Parsabok), описываемый как еще один правитель Копы, и, вероятно, соправитель или сюзерен упомянутого выше Белзебука, конфисковал товары генуэзцев из Каффы; среди пострадавших была и особа высокого ранга - некий Грегорио Де-Марини. Протекторы San Giorgio предписали консулам Каффы сделать все от них зависящее, чтобы возместить убытки потерпевшим, но в то же время они запретили дальнейшую блокаду Зихии. Генуэзцы были вынуждены пойти на переговоры с Парсабоком. Этот князь оказался подлинным хозяином этого района. По поводу заключения договора протекторы писали 15 декабря 1472 г. консулу Каффы: "Мир, заключенный вами с князем Копы Парсабоком, на условиях, вами описанных, считаем полезным..."

Переписка по этому поводу продолжалась и на следующий год. 30 июля 1473 г. протекторы писали каффскому консулу: "Весьма радуемся тому, что вы имеете вести от князя Зихии и что наши купцы, надеясь на выгодное дело, отправились в Копу" 46. Как видим, торговля с Черкесией была настолько выгодной, что, несмотря на риск, генуэзцы стремились поддерживать с ней прочные отношения. Парсабок преподнес через некоторое время еще один неприятный сюрприз для Каффы и Генуи. Войдя в тайное соглашение с неким каффинцем, который на своих судах привез ему все необходимые материалы, он построил для себя замок в Копе. Протекторы проклинали того, кто помог ему в этом мероприятии. Возведение крепости не возымело на соплеменников Парсабока никакого впечатления, ибо в черкесских понятиях возведение башни или крепости считалось проявлением слабости. Но на обитателей Каффы оно оказало тягостное впечатление. Магистраты Каффы вошли в сношения с князем Бибердом и другими соседними с Копой зихскими князьями, пытаясь натравить их на Парсабока, заявляя им, что усиление Парсабока угрожает не только выгодам генуэзской торговли, но и спокойствию Зихии. Чем увенчались провокации каффской администрации, остается неизвестным. Прецедент, созданный Парсабоком, породил специальный указ банка San Giorgio по всем генуэзским поселениям Черного моря, воспретивший продажу или перевозку камней, строительного леса, железа и всего прочего, что может быть использовано местными правителями Понта (Черного моря) для возведения крепостей. В этом же указе содержится пункт, запрещающий всем подданным Генуи торговать с Парсабоком и его вассалами. Данный указ был тут же нарушен самими генуэзцами из Каффы, поскольку выгоды зихской торговли с лихвой перекрывали все ее неудобства и опасности.

Зихи воспринимались генуэзцами и вообще итальянцами как королевское племя, мужественное и коварное одновременно. О воинственности и коварстве зихов писал венецианец Иосафат Барбаро (§ 42). В переписке между Каффой и Генуей за 1473 г. зихи сопровождены эпитетом "коварные" 49. Статут Каффы ввел даже обязательное отчисление средств на укрепление стен в Тане со стороны Черкесии. Те татары, которые отваживались совершать набеги на черкесов и русских, заслуживали у Амброджо Контарини определение "безумных храбрецов". Татары вообще избегали появляться в Черкесии без особой на то нужды и путешествовали из Крыма в Астрахань, огибая Черкесию (intorno apreso la Circassia). Генуэзец Джорджио Интериано, проживший в Черкесии всю последнюю четверть XV в., писал о постоянных набегах черкесов на Крым и констатировал: "Горсточка черкесов обращает в бегство целую толпу скифов (имеются в виду крымские татары. - С. X.), так как черкесы гораздо проворнее и лучше вооружены, лошади у них лучше, да и сами они выказывают больше храбрости"53. "Except for that, they are at constant war with the Tatars who surround their country from every direction. Sometimes they cross the Cimmerian Bosphorus which separated Caucus from Crimea, and enter that peninsula where the city of Kafa lies. They can do that in winter when the sea freezes because of the severe cold. They are then able to pass over the ice with their horses and men, and launch raids on its people who are Scvthians and Tatars. Undoubtedly, their military ability is so great that a small group is sufficient to defeat an army of Tatars, for they are cleverer than these in several military affairs". О черкесах в Египте Интериано отозвался как о "величайших владыках в мире". Мнение о черкесах итальянцы не изменили и к XVII в. Эмиддио д' Асколи, глава доминиканской миссии в Крыму в 1624-1634 гг., писал: "Черкесы гордятся благородством крови, а турок оказывает им великое уважение, называя их черкес спага, что значит благородный, конный воин" 56. Взаимоотношения Генуи и Зихии характеризует и то обстоятельство, что в 1462 г. с князем Белзебуком была заключена конвенция "pro conducendis populis", т.е. о найме солдат 57. Последний император Трапезунда - Давид в своем письме герцогу Бургундии, Филиппу, которое датируется 22 апреля 1439 г., называет зихов в числе своих союзников в готовящемся крестовом походе против османов.

Особое значение Зихии (Черкесии) в системе международных отношений в бассейне Черного моря того времени было обусловлено еще одним существенным обстоятельством. Зихия являлась одним из основных поставщиков зерна в Византийскую империю начиная с 1071 г., когда в результате поражения у Манцикерта Константинополь лишился всех основных сельскохозяйственных районов Анатолии, которые были заняты сельджуками. С этого же периода ввоз зерна из Зихии стал жизненно необходимым для византийских городов южного Причерноморья. Трапезундская империя (1204-1461) вместе с расположенными на ее землях генуэзскими поселениями была отрезана сельджукскими и османскими эмиратами от своей традиционной аграрной периферии, житниц Херианы и Пайперта. Поэтому одной из главных житниц, кормивших Трапезунд и Константинополь, стала Зихия.

Начиная с 1266 г. торговлю зихским хлебом монополизировали итальянские купцы, вытеснившие с рынка греческих коммерсантов. Именно при итальянцах торговля зерном в Черноморье приобрела особый размах. Венецианский экспорт зерна из Зихии зафиксирован с 1265 г., когда Республика Святого Марка получила доступ в Черное море. Первоначально венецианский экспорт был предназначен только для самой Венеции: организовывался на правительственном уровне и не был ориентирован на перепродажу.

В 1268 г., во время большого голода в Италии, хлеб поступил именно из Черноморья. Согласно сообщению Мартино Канале (Martin da Canal), автора "Венецианской хроники", "венецианский дож и знатные венецианцы разослали корабли всюду, даже к татарам и во многие другие приморские страны, с повелением закупить хлеб и привезти в Венецию... Татары, аланы, зихи, руссы, турки, армяне и греки дали в ту пору хлеб венецианцам".

"Si fii en Venise mult chiere la vitaille; et ne porquant Monsignor li Dus et li nobles Veneciens envoierent lor navie parmi ie munde iusque as Tatars... Tatars, Alan, Giquis, Ro-us, Turs, Armins et Gres donerent la vitaille as Veneciens a celui tens".

Особенно интенсивный характер торговля зерном приобрела в Каффе, которая являлась как бы складочным пунктом, где концентрировались грузы из зихских портов. О масштабах торговли свидетельствуют документы генуэзского нотария Ламберто ди Самбучето, работавшего в Каффе в 1289-1290 гг., опубликованные историком из Сорбонны Мишелем Баларом. Так, по 16 актам за осень 1289-го - весну 1290 г. из Каффы в Трапезунд было доставлено 1303,6 тонны зерна, или по 81,5 тонны на один акт. В XIV-XV вв. район Зихии оставался житницей как для итальянских морских республик, так и особенно для Трапезунда и Константинополя. В отдельные годы 10-15 % всего хлеба, потре емого Генуей, привозили из Зихии. Большинство специалистов по этой проблеме склоняется к предположению, что в XIV- XV вв. именно торговля зихским хлебом была главной составляющей в генуэзском предпринимательстве в черноморском регионе 66. Учитывая размах и международный характер этой торговли, данное предположение не выглядит преувеличением.

Характерно, что в XIV в. европейцы считали, что именно северо-восточное Причерноморье, и особенно Зихия, может в полной мере и устойчиво снабжать хлебом и продовольствием участников готовящегося крестового похода. Все это свидетельствует о значительности товарооборота зихского учебного рынка.

Помимо Зихии (Черкесии), итальянцы в большом количестве покупали хлеб в Алании и причерноморской Татарии. По сообщению византийского хрониста Никифора Григоры (Nic. Gregoras), в 1343 г. во время конфликта между Золотой Ордой, Генуей и Венецией, в ходе которого почти полностью была парализована торговля Каффы и Таны, Византия оказалась в состоянии продовольственного кризиса. Лишь с большими трудностями удалось приобрести пшеницу в некоторых регионах - Анатолии. Эта ситуация свидетельствует о том, что сельское хозяйство в Черкесии и Татарии носило в значительной мере товарный характер и было ориентированно на внешние рынки.

Зависимость от привозного, в том числе зихского, хлеба и цены на него волновали жителей Трапезунда: гороскоп, составленный в этом городе в 1336 г., демонстрирует большое внимание к закупкам хлеба, колебаниям цен на него и "прогнозировании" их. В 1386 г., во время осады Каффы татарами, администрация этого семидесятитысячного города сумела закупить все необходимое продовольствие в Зихии. Закупка зерна в Зихии в 1421 г. еще раз помогла Каффе выдержать очередной конфликт с Ордой.

О продовольственной зависимости генуэзских поселений от местного населения свидетельствует целый ряд документов. Так, в письме консула и массариев (massari) Каффы к протекторам банка Сан Джорджио от 6 сентября 1455 г. говорится: "Город наш не только страдает от недостатка припасов, но терпит истинный голод... Хлеб в тех местах (Монкастро и Ликостомо) стоит 50 и 55 аспров за меру и будет стоить дороже. Урожая, собранного в Кампанье (окрестности Каффы.- С. X.), недостаточно даже для посева, и мы его почти уже поели. А на Зихию, так же как и на Турцию, нам нечего даже и надеяться (так как эти государства нам враждебны)" 70. Винья (Vigna), составитель сборника документов "Codice Tauro-Ligura", писал по поводу характера генуэзских поселений: "Владения генуэзцев не распространялись далее городской черты... за которой начинались области, возделываемые аборигенами, а небольшая территория, предоставленная ими для этой цели колонистам, была по большей части расположена в гористой и неплодородной местности". Продовольственная зависимость характеризует генуэзское и венецианское присутствие в Черноморье на всем протяжении XIII-XV вв. "В начале итальянского проникновения в Черное море, - констатировал Е. С. Зевакин,- колонии представляли из себя лишь группу домов и складов. Хлеб генуэзцы вынуждены были покупать у туземцев. Такое положение продолжалось вплоть до падения колоний. Это ясно видно из документов, которые говорят нам о полной зависимости итальянцев от туземцев в отношении снабжения хлебом. Прекращение подвоза хлеба вызывает голод в колониях. В последний период существования колоний вокруг некоторых из них возникали земледельческие поселения. Однако они не имели большого экономического значения и не изменили общего типа колоний, имевших чисто торговый характер". В этом же духе, что и Vigna, и Зевакин, высказывается и Братиану. В 1474 г. Ширин-бег Эминек, не получив чрезвычайно выгодную должность тудуна (т.е. представителя крымского хана в Каффе.- С. X.), запретил своим вассалам торговлю с Каффой. В результате администрация Каффы была вынуждена отправить барки в Монкастро (Аккерман - порт в Молдавии). "А еще, - писал консул Антониотто Габелла протекторам банка Сан Джорджио,- в Воспоро (Керчи) и в Зихии должно быть изобилие хлеба, оттуда мы также получим его порядочно". Схожее сообщение из письма консула Джиованни Джустиниани Лонго от 21 октября 1454 г.: "...в довершение всего мы опасаемся голода и в будущем году по причине п ого урожая в окрестностях".

Общее неблагополучие в хлебной торговле Черноморья наступает в период нарастания османской экспансии и в немалой степени в связи с ней.

Пчеловодство и бортничество, развитые на Западном Кавказе, давали для экспорта мед и особенно воск 76. Само существование генуэзских и венецианских торговых поселений в Зихии и Крыму было возможным лишь при условии их политической и экономической поддержки со стороны местного населения. Так, известно, что население Таны, расположенной на чрезвычайно плодородных землях, питалось преимущественно привозными продуктами из Зихии, в частности, из расположенной на Кубани области Кремук, об изобилии хлеба, мяса и меда в которой писал Иосафат Барбаро.

1453 г. составил рубеж в международной жизни Средиземноморья и Кавказа. В этом году османы заняли Константинополь и тем самым как бы реанимировали Восточно-Римскую империю. Экспансия османов на Балканах и в Анатолии получила новый импульс. В 1458-1463 гг. все бывшие византийские владения на Балканах стали османскими; в 1461 г. был захвачен Трапезунд; в 1463 г. - Босния. Е.Ч. Скржинская отмечала, что существование итальянских поселений после 1453 г. было "не более чем только доживанием" 78. Уже в 1454 г. османы предприняли первую экспедицию в Крым и осадили Каффу. Эта осада не привела к взятию города, и, по мнению А. М. Некрасова, "имела в значительной степени характер военной демонстрации" 79. В период с 1454-го по 1475 г. османы не предпринимали масштабных военных акций в Крыму и на Кавказе. Этот период характеризуется острой междоусобной борьбой в ханстве крымских татар. В татарской "замятне" активно участвовали генуэзцы и черкесы. В 1468 г. свергнутый хан Нур-Девлет нашел убежище в 3ихии 80. Опираясь на поддержку зихов, он продолжил борьбу за престол, но потерпел неудачу и в 1471 г. был вынужден просить помощи у генуэзцев, но те бросили его в одну из башен кафинской цитадели.

В 1475 г. еще один татарский князь Эминек, глава влиятельного рода Ширин, также бежал в Зихию 81. Эминек играл в крымской политике первостепенную роль и состоял в переписке с Мехмедом II. Фактически он инспирировал османскую экспедицию против Каффы. Султан собрал огромный флот из 300 кораблей. Во главе флота был назначен великий визир Кедук (Гедик) Ахмед-паша. Сухопутным путем в Крым двинулась значительная армия. Против Каффы выступили и сторонники Эминека. Йозеф Хаммер в третьем томе своего сочинения исчисляет османскую армию, направленную для покорения Каффы в 40 000 человек, что выглядит как явное преувеличение.

1 июня 1475 г. османский флот подошел к Каффе. Не встретив сопротивления, Кедук-паша высадил десант и приступил к осаде. На протяжении четырех дней османы обстреливали Каффу из пушек. 6 июня администрация Каффы решила капитулировать. Кедук Ахмед-паша пощадил жизнь консула Антониотто Габеллы, отправив его на галерную работу. Оберто Скварчиафико был отправлен в Константинополь, где был подвергнут пыткам и казнен. Османы полностью разорили Каффу, конфисковав все товары, корабли и прочее имущество. С каждого жителя были взяты деньги: от 15 до 100 аспров. Контрибуция, собранная с Каффы, была огромна: "...в это несчастное время в Каффе всех итальянцев, греков, армян, валахов, русских купцов, черкесов, мингрельцев, жителей Трапезунда и Скутарии считалось до семидесяти тысяч". О присутствии черкесов в Каффе сообщается в письме неизвестного тосканца: "7 и 8 числа месяца июня все валахи, поляки, русские, грузины, зихи и всякие другие христианские нации, кроме латинян, были схвачены, лишены одежд и частью проданы в рабство, частью закованы в цепи". Ибн-Кемаль, османский хронист того времени, также упоминает о черкесах в Каффе: "На том берегу был прекрасный портовый город, приезжали купцы с моря и с суши, из степей и с гор; там во множестве торговали татары Крымского государства и неверные Черкесии и Руси".

Падение Каффы означало конец генуэзскому просперити в Черноморье. Вслед за захватом Каффы летом и осенью 1475 г. османы предприняли атаку на Черкесию. Они сумели занять Тану, Матрегу, Копу. В Копе при обороне города погиб местный черкесский (зихский) князь. Утвердиться в крепостях на черкесском побережье османам не удалось.

В 1479 г., согласно Ибн-Кемалю, османам пришлось повторно занимать такие крепости, как Копа и Анапа 87. Несмотря на победный тон реляций Ибн-Кемаля, эта экспедиция османов также не имела особого успеха. Им не удалось углубиться внутрь страны, и их поход в Черкесию явился, по сути, пиратской акцией. Неизвестно также, оставили ли османы гарнизоны в Копе и Анапе.

Походы османов в Черкесию, последовавшие сразу после падения Каффы, предпринимались не столько для аннексии западно-кавказских территорий, сколько для нанесения максимального ущерба генуэзским поселениям. Кроме того, эти походы следует рассматривать в контексте османо-мамлюкских отношений. После захвата Константинополя и Трапезунда османы оказались в состоянии бросить вызов мамлюкской империи. Соперничество за анатолийские территории (Альбистан, Каппадокию, Киликию) привело к открытому вооруженному конфликту в 1485-1491 гг. Согласно Дм. Кантемиру, османы пытались блокировать поставки железа, древесины и прочих важных материалов в мамлюкский Египет. Чтобы ослабить противника, они накануне войны, в 1484 г., совершили очередную экспедицию в Черкесию, в ходе которой разгромили все основные центры мобилизации мамлюков.

Крушение Каффы, тем не менее, не означало немедленного и полного прекращения генуэзского и итальянского присутствия в Черноморье. Многие из генуэзцев нашли пристанище в Черкесии. Среди тех, кто оставил Каффу и перебрался в Черкесию, был и уже упоминавшийся Джорджио Интериано, проживший среди адыгов около четверти века. Многочисленные генуэзско-черкесские браки привели к образованию уже в XV в. своеобразной этнокультурной общности, представители которой именовали себя черкесами-франками. Двойной этноним отражают сложные этнические процессы, приведшие к образованию этой синкретической общности. В конфессиональном отношении черкесы-франки являлись католиками, а в культурном и лингвистическом отношениях почти ничем не отличались от черкесов. Эта общность просуществовала, как минимум, до середины XVII в. Эмиддио д'Асколи описал ее в 1634 г.: "Все эти обрядности существуют поныне у наших латинских христиан в Феччиале, именующих себя черкесами-франками. Когда турки отобрали у генуэзцев Каффу, около ста восьмидесяти лет тому назад, многие из знатных были увезены в Константинополь, где им отвели улицу для жилья... Другие ушли в Чиркасию из-за своих жен, ибо многие женились на чиркашинках, так что в настоящее время получили от чиркасов название френккардаш, что на их языке значит - френки наши братья. Иные остались в Каффе... Иные же остались при дворе хана, даровавшего им селение, называемое Сивурташ, т.е. остроконечный камень, которое до сих пор существует и заметно издали. Хан дал им также бея той же национальности, называемого Сивурташ-беем. Хан очень дорожил ими и отправлял их в качестве послов в Польшу и к другим христианским государям; сделал их всех спагами, т.е. придворными дворянами; избавил их от уплаты податей, десятины и прочих налогов. Со временем бей перешел в магометанство, многие последовали его примеру... Они наравне с чиркасами пользуются льготами и имеют одинаковые с ними обычаи и обряды, но говорят они не по-итальянски, а по-турецки, татарски и чиркасски. Они хорошо знают "Отче наш" и "Богородицу" по-латыни. Мужчины, сопровождающие хана на войну, по уходе от него пускаются грабить вместе с татарами, а пленных и их детей заставляют обрабатывать свои земли, на которые сами даже не заглядывают. Они не хотят терпеть ни наставлений, ни осуждений, ни постановлений... Подобно чиркашенкам, тамошние женщины, выйдя замуж, не показываются (обычай избегания.- С. X.) и, даже еще хуже, за все время такой жизни не хотят посещать церковь, из боязни встречи с родственниками (т.е. со свекром и его братьями.- C. X.)".

Память о генуэзцах сохранилась в Черкесии вплоть до XIX в. Превосходные клинки с вытесненными на них надписями и гербами передавались из поколения в поколение, и дошли до эпохи Кавказских войн 90. Тебу де Мариньи, посетивший побережье Черкесии в 1818 г., затем в 1823-м и в 1824 г., останавливается особо на генуэзских следах. Он отмечает, что в языке черкесов-натухайцев вполне вероятно обнаружатся некоторые генуэзские слова. Кроме того, обычай натухайцев приветствовать, снимая головной убор, также, по мнению Мариньи, связан с генуэзским периодом: "...and perhaps it might be possible to find Genoese words in the language of the Noutakhaitsi-Circassians; besides, their mode of salutation by taking off their caps, which is unique amongst the Orientals, seems to prove an affinity with Europeans". Дж. Лонгворт, корреспондент лондонской Times, на все расспросы о происхождении каменных сооружений получал стандартный ответ: "Это генуэзское". Черкесы приписывали генуэзцам постройку башен в верховьях Кубани и Зеленчука, укреплений в районе Хумары 93. На реке Шебж в районе Тхамахинской возвышенности находился курган, который шапсуги называли генуэзским.

По шапсугскому преданию, в этом кургане захоронен некто Гену, погребенный со своими богатствами. В 1830-1840-х гг. на этом кургане проходили народные совещания. В 60-х гг. XIX в. в 15 км к югу от Новороссийска на горе Нелят еще сохранялись остатки цитадели. В преданиях натухайцев она именовалась Дженуэз-кале, т.е. генуэзская крепость. Симпатия, с которой черкесы относились ко всему генуэзскому, во многом определила успех миссии Рафаэля де Скасси, генуэзца, крупного российского коммерсанта. Он был едва ли не единственным сторонником мирного взаимодействия с черкесами. В завершение представляется возможным отметить, что проблема генуэзско-черкесских отношений еще далека от своего полного освещения.

3. Распространение христианство - католического полка в 13 - 15 веках при посредничестве генуэзского и венецианского фактория. Католичество в Черкессии

О культуре и быте раннесредневекового населения Северного Кавказа наиболее полное представление дают многочисленные археологические памятники. В настоящее время в приморских районах Дагестана известие более 40 памятников, связанных с оседавшими здесь кочевниками.

Своим происхождением культура многочисленных городищ и поселений Терско-Сулакского междуречья восходит к местному оседло земледельческому населению, связанному с Кавказской Албанией.

В VI-VII вв. начинается проникновение христианства (из Византии в Грузию). Кроме монастыря Иоанна Крестителя, находившегося в западной части Алании, свидетельством первого проникновения этой "мировой религии" могут быть крест с греческой надписью VIII в найденный на Рим-горе близ Кисловодска.

Но ни христианство, ни тем более зороастризм не могли подавить традиционные, освященные веками языческие культы, сохранявшие в условиях архаического быта свое общественное значение и доминирующую роль.

В VIII-IX вв. происходило дальнейшее распространение христианства на Северо-Западном Кавказе. Центром одной из христианских епархий константинопольского патриарха на рубеже VII-VIII вв. был город Никопсия в Зихии. Вместе с Боспорской и Херсонесской, эта епархия называлась "Зихской". В списке епархий, составленном перед 787 г. Никопсийская и Себастопольская епархии названы "абхазскими", что дает повод предполагать переход Никопсии под власть Абхазского княжества в конце VIII в.

Архитектура второй половины I тысячелетия н. э. на территории Северного Кавказа изучена слабо. Наиболее впечатляющими являются крепостные стены Хумары, имеющие толщину от 3 до 5 м, несомненно в древности считавшиеся высокими и неприступными. Внешний и внутренний панцири сложены из больших, тщательно отесанных и подогнанных песчаниковых блоков на извести, промежуток между ними забутован (та же строительная техника применялась и при сооружении жилых и хозяйственных построек, но с применением глины вместо извести).

Народы Северного Кавказа боролись за независимость и против хазар, и против Арабского халифата. Ослабление этих двух держав способствовало постепенному освобождению народов Северного Кавказа, возникновению здесь своих собственных ранних государственных образований (Аланского союза, государств Дагестана) Эти процессы проходили неравномерно и наиболее интенсивно в тех областях, которые были больше связаны с древними цивилизациями Закавказья и Передней Азии. VI-IX века были периодом дальнейшего развития культуры народов Северного Кавказа.

Десятый век - первая четверть XIII в.- один из наиболее интересных периодов в судьбах народов Северного Кавказа. Усиливаются экономические, культурные, военно-политические контакты народов Северного Кавказа между собой и с другими народами. Переживает подъем городская и международная торговля.

Рассматриваемый период начался для народов Северного Кавказа при благоприятных внешнеполитических обстоятельствах. Народы Северовосточного Кавказа еще в IX в. освободились от гнета Арабского халифата в конце IX - начале Х в. адыгские и аланские земли сбросили хазарское иго Одновременно этот период характеризуется установлением первых контактов между Русью и народами Северного Кавказа - тех связей, которые впоследствии сыграли огромную роль в истории региона.

Адыги (общее самоназвание предков современных адыгейцев, кабардинцев, черкесов) занимали западную часть Северного Кавказа, Прикубанье и часть Черноморского побережья. В византийских и русских летописях адыги были известны под названием "касоги", а у восточных авторов - "кашаки".

В начале Х в. возросло политическое значение Алании. Конец продолжавшейся в течение 200 лет политической зависимости от хазар и приобретение самостоятельности способствовали как успехам в области экономической жизни, так и росту международного престижа Алании. История Алании - это не только история алан - предков современных осетин. В состав сперва племенного союза, а затем государства алан входили (и, возможно, иногда под этим термином скрывались) отдельные, менее многочисленные группы вайнахов, возможно тюрок, части адыгов.

Большое значение в истории русско-северокавказских взаимоотношений имел и поход 944-945 гг., когда русы овладели крупнейшим в то время городом Закавказья Берда (Партавом). Примечательно, что в последнем походе в военных действиях на стороне руссов участвовали аланы и лезгины, что является свидетельством союза Киевской Руси с этими народами.

Огромную роль в дальнейшем развитии русско-северокавказских контактов во всех сферах - торговоэкономической, культурной, военно-политической - сыграло образование Тмутараканского княжества.

Значительные навыки и знания требовались и при строительстве некоторых видов погребальных памятников - катакомб, гробниц, склепов. Великолепным образцом высокого мастерства художников-камнетесов того времени можно считать древний дольменообразный склеп на р. Кривой в Западной Алании. Он сооружен из девяти тщательно обработанных и точно подогнанных плит, и снаружи уже в эпоху Средневековья сплошь покрыт плоскорельефными изображениями людей, собак, оленей, птиц, крестов и т. д. Каменные плиты с плоскорельефными изображениями всадников, охотников с луками, овец и прочих фигур и узоров, а также надгробные плиты и кресты с выгравированными на поверхности орнаментальными мотивами и греческими надписями, относящиеся к Х- XIII вв. и более позднему времени, найдены и в других местах Центрального Кавказа и Прикубанья (Гиляч, Теберда, Рим-Гора, Малый Зеленчук, Верхний Чегем, Безенги, р. Баксан и др.).

Со строительством связаны также кубачинские каменные рельефы с изображением различных бытовых или военных сцен, покрыты эпиграфическим и растительным орнаментом. Некоторые сосуды покрывались темно-серым, черным и красным лощением, иногда до зеркального блеска. Поверхность многих из них орнаментировалась всевозможными нарезными, желобковыми рельефными, ногтевидными, точечными узорами и лощеными полоскам” в виде сетки, прямых и волнистых линии и т. д.

Вместе с проникновением тюркского этноса в Предкавказье наблюдается распространение монументальных каменных статуй.

Замечательными памятниками изобразительного искусства являются половецкие "каменные бабы" - монументальные скульптурные изображения женщин и мужчин из камня, олицетворявшие умерших предков.

В X-XI вв. крупным очагом христианства на Кавказе была Тмутаракань, несомненно, оказывавшая культурно-религиозное влияние на соседние адыгские племена. Археологическими раскопками на Таманском городище открыты фундаменты двух христианских храмов крестообразного и одноапсидного (датируемого 1023 г.).

В X-XII вв. христианство, проникшее из Византии при посредств( Грузии, получило широкое распространение в Алании. В начале Х в. в связи с пропагандой этой религии Константинополь организую Аланскую митрополию и разворачивает в верховьях Кубани широкое церковное строительство. В ущелье р. Большой Зеленчук сооружается кафедрал Аланской епархии - северный Зеленчукский храм.

Христианское влияние в Дагестане прослеживается весьма отчетливо по многочисленным данным. Значительное число христианских могильников VIII-X вв. в Аварии (близ сел Урада, Тидиб, Хупзах Галла,. Тинди, Кванада, Ругуджа) - захоронения более двух десятков христиан - свидетельствует о количестве христианского населения и несомненно, об успехах политики христианизации.

В рассматриваемое время все большую роль во всех областях жизни народов Северного Кавказа начинает играть ислам. Первые шаги этой религии на Кавказе относятся к VII-VIII вв. и связаны с арабскими завоеваниями.

Процесс проникновения ислама в Дагестан затянулся примерно на 900 лет. В X-XII вв. территория Юго-Восточного Дагестана постепенно входила уже в число "мусульманских государств". Надписи повествуют о строительстве мечетей и других культовых сооружений.

Проповедниками ислама выступали в X-XII вв. не только арабы в многочисленные "гази" ("воители за веру") из разных стран, но и мусульманское население Дербента. В укреплении позиций ислама в XI-XII вв. в ряде районов Дагестана важную роль играли Ширван и Гилян.

В X-XII вв. позиции арабского языка в Дагестане значительно усилились. Среди местного населения появились лица, владеющие арабским, языком и писавшие на нем. Большое число эпиграфических памятников XI-XII вв., обнаруженных в Дагестане, указывает, что арабский язык имел довольно широкое распространение. Если первоначально интерес к арабскому языку был связан с исламом, с чтением Корана, с мусульманским богослужением, то вскоре это оказалось недостаточным. В связи с проникновением богатой литературы народов Востока на арабском языке по самым различным отраслям наук интерес к арабскому языку значительно усилился. Вместе с арабским языком попадали не только Коран и кораническая литература, но и произведения по истории, географии, астрономии, логике, медицине, по арабской грамматике и лексикографии.

В X-XII вв. в Дагестан проникла также грузинская письменность. В настоящее время обнаружено около двадцати крестов с грузинскими надписями, некоторые кресты несут двуязычные надписи (на грузинском и местных языках) .

Грузинская письменность была распространена и в горах Чечено-Ингушетии. Грузинские надписи на камнях и черепицах Тхаба-Ерды и других храмов, находки рукописных псалтырей в Тхаба-Ерды и Маги-Ерды позволяют думать, что христианское богослужение тут проходило на грузинском языке Как известно, в рассматриваемый период народы Северного Кавказа своей письменности не имели. Прямое указание об этом дает арабский автор конца Х в. Ибн Ан-Надим: "Кавказские владетели не имеют собственных письмен".

Изучение истории народов нашей страны, в частности народов Северного Кавказа в период татаро-монгольских завоеваний, свидетельствует об исключительно отрицательной роли этих завоеваний в судьбах народов. Источники неопровержимо показывают, что этот трагический период в истории народов Азии и Европы являлся вместе с тем периодом героической борьбы народов за свою независимость. Эта упорная, часто стихийная, неорганизованная, но никогда не прекращавшаяся многовековая борьба сыграла прогрессивную и в конечном счете решающую роль для дальнейшего развития производительных сил и освобождения завоеванных татаро-монголами территорий.

Города Азербайджана (Ардебиль, Байлакан, Гянджу и др.) татаро-монголы предали грабежу и разрушениям. Население городов, оказывавшее сопротивление завоевателям, беспощадно истреблялось, а остававшихся в живых обращали в рабство. Армянский историк Киракос Гандзакеци, очевидец большинства этих событий, описывает печальную картину: "Страна вся была полна трупами умерших, и не было людей, чтоб похоронить их. Иссякли слезы на глазах любящих, в страхе перед нечестивцами никто не осмеливался оплакивать павших . Как будто мраком был объят весь свет, и полюбили люди ночь пуще дня. Разграблены были имущество и богатство, но жадность их (татар) к вещам не была утолена. Они рыскали по всем домам и покоям, но там ничего не осталось . И на такую горькую долю обрекли они многие народы и племена".

Первый поход татаро-монгольских войск имел разведывательный характер и не привел к установлению господства на Северном Кавказе.

Такой крупный город, как Дербент, также сохранил свою независимость вплоть до 1239 г. Именно в Дербенте в 1222 г. нашли убежище кыпчаки после поражения, нанесенного им татаро-монголами на Северном Кавказе.

К планомерному завоеванию Северного Кавказа татаро-монголы приступили одновременно с завоеванием русских земель.

Лишь осенью 1238 г. возобновились военные действия на Кавказе. На этот раз татаро-монголы нанесли удар по аланам, обитавшим в центральной части Северного Кавказа. Захватчиков должны были привлекать занятые аланами подступы к оживленным перевальным дорогам в Закавказье (нынешние Военно-Сухумская, Военно-Осетинская и Военно-Грузинская дороги). Кроме того, у татаро-монголов были старые счеты с аланами, выступавшими против них еще в 1221-1222 гг.

Четыре года понадобилось татаро-монголам для завоеванания ключевых позиций в горной полосе Северного Кавказа.

Проникнув на Черное море и превратившись в первую торговую державу в Европе, Генуя развернула энергичную деятельность за

упрочение своего влияния в Крыму и приморской зоне Северо-Западного Кавказа, которые находились под контролем Золотой Орды. В 1266 г Менгу-хан разрешил генуэзцам основать на месте небольшого поселка в Крыму торговую колонию Кафу (ныне Феодосия); это явилось важной вехой в процессе колонизации итальянцами Причерноморья.

Чем же торговали генуэзцы на Северном Кавказе? Главным образои они ввозили итальянские сукна, бокассины, букаран (легкая драгоценная ткань), хлопчатобумажные и бархатные ткани, парчу, ковры, хлопок сырец, венецианское стекло, мыло, ладан, клинки сабель с вытесненными на них надписями, гербами и рисунками), соль, рис горчицу, имбирь и некоторые утонченные пряности. Вывозились в основном сушеная и соленая рыба, лисьи, куньи и прочие меха, хлеб воск, а также мед, икра, вино, фрукты, дерево (самшит и иные сорта) кожи и др.

Религия и религиозные верования. В XIII-XV вв. значительное распространение на Северном Кавказе получил ислам. В укреплении и распространении мусульманства значительную роль сыграли как Золотая Орда, где ислам утвердился в XIII-XIV вв., так и Тимур. "Война за веру" против христиан и язычников Северного Кавказа превратилась в постоянный промысел так называемых "газиев' (воителей). Однако господствующей религией ислам в описываемое время стал лишь в Южном и в Центральном Дагестане.

В Дагестане и городских центрах Предкавказья повсеместно строились мечети. В XIV в. соборная мечеть существовала и в Пятигорье. Однако в описываемое время жители ряда районов Северного Кавказа придерживались христианской религии.

Православные храмы существовали в Маджарах, Верхнем и Нижнем Джулате, Матреге, в горах Карачая, Балкарии, Северной Осетии и Чечено-Ингушетии в Дагестане.

Опираясь на генуэзские и венецианские фактории, католические миссионеры проводили в XIII-XV вв. активную деятельность по

распространению своего вероучения. В связи с этим в XIV в. на Северном Кавказе стало распространяться католичество.

Католичество на Северном Кавказе не в состоянии было пустить глубокие корни, а захват генуэзских факторий османами в 1475 г. положил конец деятельности в этом крае папских миссионеров.

Захват черноморских городов Османской империей нанес большой удар и по православию на Северном Кавказе, лишив христиан постоянной свиязи с Византией. И все же православие в XV в. имело большее распространение на Северном Кавказе, чем католицизм.

В результате опустошительных нашествий татаро-монгольских орд и связанных с этим перемещений коренного оседлого населения в значительной степени изменилась и политическая карта Северного Кавказа.

Черкесия. Впервые названием "черкесы" письменные источники стали обозначать адыгов в 30-х годах XIII в. Монголы зафиксировали этот этноним в форме "серкесут". Позже, в XIV-XV вв., черкесами стали называть адыгов восточные, европейские и кавказские источники. Появление термина связывают с политическими событиями XIII в., а именно с разгромом татаро-монголами алан, оттеснением их в горы и расселением в Предкавказье тюркоязычных народов. Хорошо знакомый с Северо-Западным Кавказом генуэзец Д. Интериано сообщает, что “зихи”, называаемые так на языке простонародном (итальянском), греческом и латинском, татарами же и турками именуемые черкесы, сами себя называют - "адыга". Они живут (на пространстве) от реки Таны до Азии по всему тому морскому побережью, которое лежит по направлению к Боспору Киммерийскому, ныне называемому Восперо. Архиепископ Иоанн де Галонифонтибус, посетивший Кавказ в конце XIV-начале XV в. сообщает: "Страна, называемая Зикией или Черкесией, расположена у подножья гор, на побережье Черного моря. Они не имеют царя, и у них есть только несколько мелких феодалов, многие их села никогда никем не управлялись, и они имеют своих собственных глав".

Массовое продвижение адыгов на восток до р. Сунжи имело место в XV в. после бесповоротного заката могущества Золотой Орды. Переселившихся на восток адыгов начали называть кабардинцами.

Исследователи считают, что в этнониме "къэбердэй" частица "берды" взята из тюркских языков и оформлена окончанием "эйч", являющимся показателем принадлежности. "Къэбердэй" - это то, что принадлежит Кабардыю.

Балкарцы и карачаевцы. Балкарцы и карачаевцы, как полагают исследователи, в начале описываемого времени были единой этнической общностью. Процесс тюркизации доаланского населения Северного Кавказа, начавшийся со времени появления здесь болгар, еще более усилился с приходом на Северный Кавказ кыпчаков.

Северная Осетия. Осетины, относящиеся по языку к североиранской группе индоевропейских народов, являются прямыми потомками северокавказских алан. В период татаро-монгольских погромов часть северокавказских алан была уничтожена, часть ушла в Восточную Европу, часть же была оттеснена в горы. Чечено-Ингушетия. О предках чеченцев и ингушей сведений,относящихся к XIII-XV вв., в письменных источниках очень мало. В "Армянской географии", древнейшая рукопись которой не восходит далее XIII в., упоминается народ "хохчу".

Владения Дагестана. Дербент и Южный Дагестан. В политическом устройстве многоязычного Дагестана в XIII-XV вв. произошли довольно существенные изменения.

Ногайцы. Ногайский этнос складывался до прибытия ногайцев на Северный Кавказ. Самоназвание - ногай (ногайлар). Под этим названием они известны и соседним народам Северного Кавказа. Название это происходит от имени золотоордынского темника XIII в. Ногая из рода Джучи, сына Чингисхана, который неоднократно упоминается в письменных источниках того времени. Известно, что Золотая Орда не была этнически однородной. Среди монгольских племен, воспринявших от кыпчаков тюркский язык, были мангыты, большая часть которых была подвластна Ногаю. В XIV в. в связи с распадом Золотой Орды образовалась Ногайская Орда.

Поселения и жилища. В XIII-XV вв. на Северном Кавказе существовали поселения разных типов. В горских районах Восточного и Центрального Кавказа поселения были скученными и располагались на горных склонах и ущельях, что делало их малодоступными для нападения. Эти поселения укреплялись боевыми башнями, замками, иногда каменными защитными стенами.

В раскопанном жилище на Тлюстенхабльском селище в Адыгее обнаружена глинобитная печка, прямоугольная в плане, вверх полукруглая. Она была сооружена путем обмазывания глиной каркаса и прутьев. В глину была подмешана солома. Печка опиралась на деревянные конструкции. По словам Интериано, у адыгов в XV в. строили специальное помещение для гостей - кунацкую.

Прикладное искусство. В XIII-XV вв. на Северном Кавказе дальнейшее развитие получило прикладное искусство: резьба по камню и дереву, художественная керамика, художественная обработка металла изготовление узорчатых войлоков и ковров, золотошвейное искусств" и др.

Каменные плиты со строительными надписями, надгробные памятники, тимпаны и наличники покрывались растительным и геометрическим орнаментом. В Дагестане многие из них представляю высокохудожественные произведения камнерезного искусства Металлическая посуда, оружие и украшения, вышедшие из мастерских даргинского сел. Кубачи, принадлежат к шедеврам ювелирной искусства. Керамические изделия Дагестана, Закубанья и Центральной Предкавказья отличались изящными формами и геометрическим врезным орнаментом или цветной раскраской.

Своеобразными памятниками архитектуры являлись также мавзолеи и склепы.

Памятники письменности. В начале XIII-XV в. адыги, по свидетельству Юлиана и Интериано, имели у себя богослужебные книги на греческом языке и отправляли церковную службу “словами и письменами греческими”.

Наличие в Дагестане медресе показывает, что грамотными людьми здесь являлись не только выходцы из дальних стран, но и местные жители. Это подтверждается и этнографическими памятниками, содержащими имена писцов, иногда с нибсой (т.е. указанием на место их происхождения).

У народов Северного Кавказа пользовались почетом улемы, т.е. знатоки мусульманских догм, правовых норм, исторических традиций и некоторых естественных наук.

христианство княжество венецианский факторий католичество

Источник

Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. -- М.: Междунар. отношения, 2003.

http://kvkz.ru/stati/2580-religiya-na-severnom-kavkaze-sociologicheskiy-analiz.html

Размещено на Allbest.ru