Развитие русской культуры

Произведения литературы XIII века. Прославление русской победы в Куликовской битве в литературе ХV века. Составление летописных сводов в городах. Расцвет русской живописи. Художники А. Рублев и Ф. Грек. Развитие зодчества, строительство Кремля в Москве.

Рубрика Культура и искусство
Вид курсовая работа
Язык русский
Дата добавления 11.02.2012
Размер файла 49,3 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

1. Произведения русской литературы XIII века

2. Прославление русской победы в Куликовской битве в литературе ХV века. Составление летописных сводов в городах

3. Расцвет русской живописи. Художники А. Рублев и Ф. Грек

4. Развитие зодчества. Строительство Кремля в Москве

5. Литература

1.Произведения русской литературы XIII века

К началу XIII в. древнерусская литература предстает перед нами вполне зрелой. Почти в каждом из жанров были созданы оригинальные произведения, которые сами могли служить образцами, достойными подражания, и определять дальнейшее развитие этого жанра на русской почве. В активе русской литературы были такие шедевры, стоящие вне жанровых систем, как «Поучение» Владимира -Мономаха или «Слово о полку Игореве». Сложились литературные стили, и древнерусские книжники не уступали в искусстве слова византийским или болгарским авторам; пример тому - высокое литературное мастерство Кирилла Туровского, автора «Слова о полку Игореве», авторов легенд о киево-печерских иноках. Завоевание Батыем русских земель, проходившее в кровопролитных сражениях, сопровождалось разгромом и уничтожением городов и селений. Исключительно велики были людские потери. Жестокость и беспощадность кочевников по отношению к русским воинам, к мирному населению отмечается во всех рассказах о Батыевом нашествии на Русь. Эти сообщения русских источников подтверждаются сведениями историков и писателей других стран.

Роль, которую сыграла Русь в общеевропейской истории, приняв на себя первый удар монголо-татарских орд, прекрасно выразил А. С. Пушкин: «России определено было высокое предназначение… Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…». Поражение в борьбе с завоевателями и проводимая ордынцами политика разделения Руси ускоряли процесс феодального дробления, обособления отдельных княжеств. Но одновременно с этим все более зрела идея необходимости объединения русских земель, нашедшая наиболее яркое воплощение в памятниках литературы. Идея эта поддерживалась сознанием единства языка (при наличии местных диалектов), единства религии, единством истории и этнического родства, сознанием того, что именно отсутствие единения русских княжеств привело к поражению и установлению чужеземного владычества..

Борьба с захватчиками вызвала подъем патриотизма. И патриотическая тема становится основной в литературе XIII в. Воинский героизм и мужество, верность долгу, любовь к своей земле, прославление былого величия и могущества русских князей и княжеств, скорбь по погибшим, боль и сочувствие ко всем, кто подвергается унижениям со стороны поработителей, - все это нашло отражение и в летописании, , и в памятниках торжественного красноречия. Остро звучит в произведениях XIII в. тема необходимости сильной княжеской власти, резкому осуждению подвергаются княжеские распри и несогласованность действий против врагов. Идеалом сильного правителя выступает князь - воин и мудрый государственный деятель. В воспоминаниях о прошлом таким князем рисуется Владимир Мономах, а среди князей: современников - Александр Невский. Древнерусские летописцы оставили несколько замечательных описаний отдельных эпизодов монголо-татарского нашествия. Самым первым откликом на монголо-татарское нашествие является «Повесть о битве на реке Калке», читающаяся в ряде летописей, в частности в Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой и др. Замечательно начало этой повести: Явишася языци, ихже никтоже добре ясно не весть, кто суть и отколе изидоша, и что язык их, и которого племени суть, и что вера их. И зовуться татары, а инии глаголють таурмены, а другие печенези, ини глаголють, яко се суть, о них же Мефодий Патарийский епископ свидетельствует, яко си суть пришли из пустыня Етриевскы, сущей межю востоком и севером, тако бо Мефодий рече: яко к скончанью времен явитися тем, яже загна Гедеон, и попленят всю землю от востока до Ефранта и от Тигра до Понетьского моря, кроме Ефиопья. Бог же един весть их, кто суть и отколе изидоша, премудрии мужи ведят я добре, кто книгы разумно умеет; мы же не вемы, кто суть, но сде вписахом о них памяти ради Русских князий беды, яже бысть от них... Далее автор повести сообщает о разгроме монголо-татарами соседствующих с русскими землями народов: ясов, обезов, касогов и половцев. Разгром половецких земель, по его мнению,-- это возмездие половцам за все те беды, которые они причинили русскому народу. Русские князья решают выступить против неизвестных им дотоле врагов в ответ на просьбы половцев. Татары присылают к русским князьям своих послов, чтобы отговорить их от похода. Они предлагают заключить союз против половцев, но русские князья остаются верными своему слову: татарских послов избивают, а русские войска выступают в поход.

«Повесть о битве на Калке» была написана в традициях русских воинских летописных повестей XII в., по-видимому, участником битвы. Ее автор далек от воспевания подвигов и официального прославления князей-феодалов. Его главная мысль состоит в осуждении князей за их рознь, за неумение блюсти общерусские государственные и народные интересы. Единственно спасительным выходом из этого хаоса ему представляется объединение всех сил русского народа вокруг великого киевского князя. Повесть на многие годы сохранила горькую память русичей об их первом столкновении с монголо-татарами. Ее неоднократно переписывали и перерабатывали при составлении различных летописных сводов, к ней, кроме того, обращались, когда вспоминали о Калкской битве в связи с другими сказаниями о борьбе русского народа с монголо-татарским игом.

Другим замечательным памятником литературы является «Повесть о разорении Рязани Батыем» посвященная событиям 1237 года. Это произведение состоит из двух идейно и художественно связанных между собой частей. Вначале в ней рассказывается о событиях, случившихся в крымском городе Корсуне за двенадцать лет до гибели Рязани. Корсунь, вместе с Сурожем, Керчью и Тьмутараканью, издавна играл большую роль в торговле древнерусского государства. Через эти портовые города шла вся русская торговля с Византией, Балканскими странами и Кавказом. Несмотря на то что еще в XII веке эти города были захвачены половцами, они все еще сохраняли свое торговое значение и в значительной степени были населены русскими людьми. Поэтому, когда в 1222 году монголо-татары вторглись в Крым и разграбили Сурож, некто корсунянин по имени Евстафий, священник той самой церкви, в которой, по преданию, крестился князь Владимир Святославич, решил уехать из родного города в Русскую землю. Забрав свою семью, а также особо чтимую икону святителя Николая, он отправился на Русь кружным путем, ибо через причерноморские степи путешествовать было опасно. Евстафий проехал морем вокруг всей Европы и почти через три года прибыл в Новгород. Оттуда он направился уже в рязанские пределы, поскольку Рязань, будучи богатым торговым городом, была в то время прочно связана с Крымом. На этом, собственно, и кончается первая часть «Повести».

Вторая часть начинается со слов: В лето 6745 (1237), во второе на десять лето по принесении чудотворного Николина образа из Корсуня, прииде безбожный царь Батый на Русскую землю со многими вои татарскыми и ста на реце на Воронеже близ Рязанскиа земли… Узнав о вторжении татар, рязанский князь Юрий Игоревич, обратился за помощью к суздальскому князю Юрию Всеволодовичу, но тот не захотел помочь ему. Не помогли рязанцам также князья черниговские и северские под тем предлогом, что рязанцы де не участвовали в битве с татарами на реке Калке. Лишь ближайшие родичи Юрия Игоревича, местные рязанские князья да пронский князь Всеволод Михайлович с одним из муромских князей откликнулись на его призыв. В этой неравной и безнадежной борьбе с могущественным противником рязанцы проявили такой героизм, такое величие духа, что трагическая судьба маленького русского княжества стала в веках символом русской доблести и беззаветной любви к отечеству.

«Повесть» принадлежит к лучшим образцам древнерусской воинской прозы. Она написана весьма выразительно, исполнена взволнованного лиризма, пронизана страстным патриотическим пафосом, она скорбно и драматически повествует о гибели всех удальцов и резвецов рязанских, которые до конца выпили единую круговую чашу смерти в последней битве с татарами. Автор повести создал замечательные образы русских людей. Таковы, например, образы князя Федора Юрьевича и его супруги Евпраксии, по истине доброй жены. Рязанский князь Юрий послал своего сына Федора вместе с другими князьями к безбожному царю Батыю с дарами и просьбой, чтобы он не воевал Рязанский земли. Царь-Батый, приняв дары, обещал не идти против Рязани только, если рязанские князья пришлют к нему своих дочерей и сестер. Один из рязанских вельмож из зависти и, вероятно, желая подслужиться Батыю, сообщил ему, что у Федора есть жена из царского рода, княгиня Евпраксия, необыкновенная красавица. Батый сказал князю, Федору Юрьевичу: Дай мне, княже, ведети жены твоей красоту. Но князь Федор засмеялся в ответ: Не полезно бо есть нам, християнам, тобе, нечестивому царю, водити жены своя на блуд. Аще нас приодолееши, то и женами нашими владети начнеши. Батый в гневе повелел убить князя Федора, а тело его приказал кинуть зверям и птицам на растерзание. Спутники Федора были также перебиты. Лишь один из них смог спастись. Он и доставил княгине Евпраксии известие о происшедшем. Княгиня в это время находилась в превысоком тереме своем, держа на руках сына Ивана. Узнав, что ее муж погиб, защищая ее честь, она выбросилась из окна вместе с сыном и разбилась насмерть: И плакашася весь град резански на мног час. При этом в повести дается объяснение наименования места, где остановилась привезенная из Корсуня икона святителя Николая: княгиня с сыном убилась, то есть заразилась, поэтому и место ее гибели стали называть Зараз, соответственно и икону назвали «Заразской».

Особое место в «Повести» занимает описание подвига Евпатия Коловрата, стилистически близкое и к устно-поэтическому былинному сказу и к библейскому повествованию. Вот, например, фрагмент: И погнаша во след безбожного царя, и едва угнаша его в земли Суздальстей, и внезапу нападоша на станы Батыевы, и начата сечи без милости, и сметоша яко все полки татарския…

Повесть, несмотря на то что рассказывает о гибели Рязани и рязанцев, удивительным образом оптимистична, ее автор как бы совершенно уверен в конечной победе русичей над ненавистными захватчиками. Русские воины, князья и дружина в повести беззаветно мужественны и доблестны, их связывают рыцарские отношения. Князья гордятся своей дружиной, заботятся о ней и оплакивают павших в бою воинов. А удальцы и резвецы рязанские, верные своим вождям, сражаются с врагами земли Русской крепко и нещадно, яко и земле постонати, они готовы пити смертную чашу с своими государями равно. Очень сильно звучит в повести героико-патриотический мотив: Лутче нам смертию живота купити, нежели в поганой воли быти. Этот главный мотив «Повести» давал русским людям опору в их последующей борьбе с монголо-татарским игом.

В Галицко-Волынской летописи сохранилась также небольшая «Повесть о разрушении Киева Батыем», восходящая, несомненно, к устнопоэтической народной песне об этом горестном событии. Несмотря на то что эта песня XIII века попала в летопись в книжной переработке, она сохранила поразительную близость к русским народным былинам, записанным лишь в XVIII--XIX столетиях, но рассказывающим об осаде Киева татарами. В «Повести» XIII века так описывается появление Батыевых орд под Киевом: Приде Батый Киеву в силе тяжьце, многом множьством силы своей, и окружи град, и остолпи сила татарьская, и бысть град во обьдержании велице. И не бе Батый у города, и отроци его объседяху град, и не бе слышати от гласа скрипания телег его, множества ревения вельблуд его и рьжания от гласа стад конь его. И бе исполнена земля Русская ратных. Далее в «Повести» рассказывается о том, как Батый приказал поставить стенобитные орудия и бить беспрестанно день и ночь в стены города. Разбив стены, татары бросились в город, но встретили жестокий отпор. Во время сражения за тучей из стрел не видно было солнца, а от треска копий и ударов по щитам--не слышно было голоса человеческого. Татарам удалось сбить киевлян с разбитых стен. Но за ночь горожане построили другую стену около Десятинной церкви. На другой день татары возобновили свой натиск, под их напором люди в отчаянии бросились к церкви, заполнили ее всю, поднялись на церковные своды, захватывая с собой имущество. От тяжести церковные своды рухнули, задавив множество людей. Город был захвачен татарами и значительная часть его населения беспощадно уничтожена. Между прочим, произведенные в Киеве в советское время археологические раскопки подтвердили это литературное свидетельство XIII века.

2.Прославление русской победы в Куликовской битве в литературе ХV века. Составление летописных сводов в городах

Сведения о Куликовской битве содержатся в четырех основных древнерусских письменных источниках. Это «Краткая летописная повесть о Куликовской битве», «Пространная летописная повесть о Куликовской битве», «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище». Последние два содержат значительное число литературных подробностей сомнительной достоверности. Сведения о Куликовской битве содержатся также в других летописных сводах, охватывающий этот период, а также в западноевропейских хрониках, добавляющих дополнительные интересные сведения о ходе битвы, не известные по русским источникам.

Кроме того, краткий рассказ о Куликовской битве вторичного происхождения содержит «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича», а в «Житии Сергия Радонежского» содержится рассказ о встрече перед битвой Дмитрия Донского с Сергием Радонежским и о посылке им на бой Пересвета и Осляби.

Краткие упоминания о Куликовской битве сохранились также у Орденских хронистов, современников события: Иоганна Посильге, его продолжателя Иоганна Линденблата и Дитмара Любекского, автора «Торуньских анналов».

Иоганн Пошильге, чиновник из Помезании, живший в Ризенбурге, писал свою хронику также на латыни с 60--70-х годов XIV века до 1406 года. Затем его продолжатель до 1419 года, Иоганн Линденблат, перевёл её на верхненемецкий:

«В том же году была большая война во многих странах: особенно так сражались русские с татарами у Синей Воды, и с обеих сторон было убито около 40 тысяч человек. Однако русские удержали [за собой] поле. И, когда они шли из боя, они столкнулись с литовцами, которые были позваны татарами туда на помощь, и убили русских очень много и взяли у них большую добычу, которую те взяли у татар».

Дитмар Любекский, монах-францисканец Торуньского монастыря, довёл свою хронику на латинском языке до 1395 года. Затем его продолжатель до 1400 года перевёл её на нижненемецкий:

«В то же время была там великая битва у Синей Воды между русскими и татарами, и тогда было побито народу с обеих сторон четыре сотни тысяч; тогда русские выиграли битву. Когда они хотели отправиться домой с большой добычей, то столкнулись с литовцами, которые были позваны на помощь татарами, и взяли у русских их добычу, и убили их много на поле».

Сведения их о Куликовской битве восходят, очевидно, к сообщению, привезённому из Руси ганзейскими купцами на съезд в Любеке в 1381 году. Оно в сильно искажённом виде сохранилось в сочинении немецкого историка конца XV века декана духовного капитула города Гамбурга Альберта Кранца «Вандалия»:

«В это время между русскими и татарами произошло величайшее в памяти людей сражение, в местности, называемом Флавассер. Согласно обычаю обоих народов, они сражались, не стоя друг против друга большим войском, а выбегая, чтобы метать друг в друга копья и убивать, а затем снова возвращаясь в свои ряды. Рассказывают, что в этом сражении погибло двести тысяч человек. Победители русские захватили немалую добычу в виде стад скота, посколько почти ничем другим татары не владеют. Но недолго русские радовались этой победе, потому что татары, призвав в союзники литовцев, устремились за русскими, уже возвращавшимися назад, и добычу, которую потеряли, отняли и многих из русских, повергнув, убили. Это было в 1381 году от Рождества Христова. В это время в Любеке был съезд всех городов союза, называемого Ганзой».

Хорошо сохранились сведения о Куликовской битве и в двух булгарских источниках: своде волжско-булгарских летописей Бахши Имана «Джагфар Тарихы» («История Джагфара», 1681--1683 гг.) и своде карачаево-балкарских летописей Даиша Карачая аль-Булгари и Юсуфа аль-Булгари «Нариман тарихи» («История Наримана», 1391--1787 гг.). В «Джагфар тарихи» битва на Куликовом поле 1380 года называется «Мамай сугэшэ» (можно переводить и как «Мамаева битва» и как «Мамаева война»), а в своде «Нариман тарихи» -- еще и «Саснак сугэшэ» («Саснакская битва»). «Саснак» по-булгарски значит «болотный кулик», что совпадает с русским «Куликовская битва».

По мнению историка Ф. Г.-Х. Нурутдинова, русские летописцы ошибочно определяют Куликово поле как место битвы у современной реки Непрядвы. Между тем, согласно сведениям «Нариман тарихи», основная часть Куликова поля располагалась между реками Саснак («Кулик») -- современная река Сосна, и Кызыл Мича («Красивый Дубняк, или Дуб») -- современные речки Красивая Меча или Нижний Дубяк. И только окраина «Саснак кыры» (то есть Куликова поля) немного заходила за эти реки. Так, в «Нариман тарихи» говорится:

«Саснак кыры (Куликово поле) начинается на правом берегу Саснак (Сосна), а заканчивается на левом берегу реки Кызыл Мича».

Наиболее подробный рассказ о битве, совпадающий с текстами русских источников, находится в летописи Мохамедьяра Бу-Юргана «Бу-Юрган китабы» («Книга Бу-Юргана», 1551 год), вошедшей в летописный свод Бахши Имана «Джагфар тарихы» (1680-1683 годы)

Лемтопись (или летопимсец) -- это исторический жанр древнерусской литературы, представляющий собой погодовую, более или менее подробную запись исторических событий. Запись событий каждого года в летописях обычно начинается словами: «в лето …» (то есть «в году …»), отсюда название -- летопись. В Византии аналоги летописи назывались хрониками, в Западной Европе в Средние века анналами и хрониками.

Летописи сохранились в большом количестве так называемых списков XIV--XVIII веков. Под списком подразумевается «переписывание» («списание») с другого источника. Списки эти по месту составления или по месту изображаемых событий исключительно или преимущественно делятся на разряды (первоначальная киевская, новгородские, псковские и т. д.). Списки одного разряда различаются между собой не только в выражениях, но даже в подборе известий, вследствие чего списки делятся на редакции (изводы). Так, можно сказать: Летопись первоначальная южного извода (список Ипатьевский и с ним сходные), Летопись первоначальная суздальского извода (список Лаврентьевский и с ним сходные).

Такие различия в списках наводят на мысль, что летописи -- это сборники, и что их первоначальные источники не дошли до нас. Мысль эта, впервые высказанная П. М. Строевым, ныне составляет общее мнение. Существование в отдельном виде многих подробных летописных сказаний, а также возможность указать на то, что в одном и том же рассказе ясно обозначаются сшивки из разных источников (необъективность преимущественно проявляется в сочувствии то к одной, то к другой из противоборствующих сторон) ещё более подтверждают это мнение.

Русские летописи сохранились во многих списках; самые древние -- монаха Лаврентия (Лаврентьевская летопись, судя по приписке ? 1377 г.), и Ипатьевская XIV века (по названию Ипатьевского монастыря под Костромой, где она хранилась); но в основе их более древний свод начала XII века. Свод этот, известный под именем «Повести временных лет» является первой Киевской летописью.

Летописи велись во многих городах. Новгородские (харатейный синодальный список XIV века, Софийский) отличаются сжатостью слога. Псковские -- живо рисуют обществ. жизнь, южнорусские -- литературны, местами поэтичны. Летописные своды составлялись и в московскую эпоху русской истории (Воскресенская и Никоновская Летопись). Так называемая «царственная книга» касается правления Ивана Грозного. Затем Летописи получают официальный характер и понемногу обращаются частью в разрядные книги, частью в «Сказания» и записки отдельных лиц.

Существовали и литовские (белорусские) летописи, летописи Молдавского княжества. Казацкие летописи касаются, главным образом, эпохи Богдана Хмельницкого. Летописание велось также в Сибири (Бурятские летописи, Сибирские летописи), Башкирии (Шажере). Летописание было любимым занятием наших древних книжников. Начав послушным подражанием внешним приемам византийской хронографии, они скоро усвоили ее дух и понятия, с течением времени выработали некоторые особенности летописного изложения, свой стиль, твердое и цельное историческое миросозерцание с однообразной оценкой исторических событий и иногда достигали замечательного искусства в своем деле. Летописание считалось богоугодным, душеполезным делом. Потому не только частные лица записывали для себя на память, иногда в виде отрывочных заметок на рукописях, отдельные события, совершавшиеся в отечестве, но и при отдельных учреждениях, церквах и особенно монастырях велись на общую пользу погодные записи достопамятных происшествий. С образованием Московского государства официальная летопись при государевом дворе получает особенно широкое развитие. Летописи велись преимущественно духовными лицами, епископами, простыми монахами, священниками, официальную московскую летопись вели приказные дьяки. Рядом с событиями, важными для всей земли, летописцы заносили в свои записи преимущественно дела своего края. Первичные записи, веденные в разных местах нашего отечества, почти все погибли; но уцелели составленные из них летописные своды. Эти своды составлялись также в разные времена и в разных местах. Если соединить их в один цельный общий свод, то получим почти непрерывный погодный рассказ о событиях в нашем отечестве за восемь столетий, рассказ не везде одинаково полный и подробный, но отличающийся одинаковым духом и направлением, с однообразными приемами и одинаковым взглядом на исторические события. И делались опыты такого полного свода, в которых рассказ начинается почти с половины IX в. и тянется неровной, изредка прерывающейся нитью через целые столетия, останавливаясь в древнейших сводах на конце XIII или начале XIV в., а в сводах позднейших теряясь в конце XVI столетия и порой забегая в XVII, даже в XVIII в.

Археографическая комиссия, особое ученое учреждение, возникшее в 1834 г. с целью издания письменных памятников древней русской истории, с 1841 г.начала издавать Полное собрание русских летописей и издала 12 томов этогосборника.

В таком же составном, сводном изложении дошло до нас и древнейшее повествование о том, что случилось в нашей земле в IX, X, XI и в начале XII в. по 1110 г. включительно. Рассказ о событиях этого времени. сохранившийся в старинных летописных сводах, прежде было принято называть Летописью Нестора, а теперь чаще называют Начальной летописью.

русский литература зодчество живопись

3.Расцвет русской живописи. Художники А. Рублев и Ф. Грек

Культурные связи с родиной православного искусства - Византией сохранились на Руси даже спустя четыре столетия после принятия христианства и первого знакомства с византийскими мастерами. В 70-е годы XIV в. в Новгород приезжает выдающийся византийский живописец Феофан по прозвищу Грек.

Византия в это время переживала культурный подъем. Талантливые мастера строили храмы, создавали мозаики и фрески, писали иконы. Кипели религиозно-философские споры, странные по нынешним временам (например, о сущности Фаворского света).

Феофан прибыл на Русь уже сформировавшимся мастером, имел свой взгляд на искусство. Но древние художественные традиции Новгорода повлияли на его творчество.

Феофану предложили украсить фресками новгородскую церковь Спаса на Ильине улице. Вскоре в куполе храма появилось изображение Христа Пантократора. Необычен был его лик. Глядя на него, прихожане храма, наверное, не раз ощущали про бегающий по спинам холодок: истовый взгляд больших круглых глаз с темными зрачками и белыми бликами вокруг, мясистый нос, огромная благословляющая длань. Спас Феофана должен был внушать всякому страх и смирение, напоминать о неотвратимости Страшного суда.

Не меньшее мастерство проявил Феофан, украшая фресками Троицкий придел церкви. Главная композиция - "Троица", хорошо известная в Византии и на Руси, преобразилась. Феофан непривычно увеличил фигуру среднего ангела. Двух других он как бы обнимает расправленными крылья ми. На соседней стене Феофан пишет столпников. Эти аскеты-отшельники, селившиеся вдали от людей, чтобы придаваться религиозному самосозерца- нию, были близки по духу философу и мыслителю Феофану. Со стен отрешенно смотрят ветхие старцы. Их молящиеся полу-,0фигуры на столбах подобны горящим свечам. Образы столпников необыкновенно выразительны. Чего стоит, например, Макарий Египетский, знаменитый теолог, автор многочисленных богословских "Бесед". Его облик предельно упрощен и подобен некоему символу. Белые косматые волосы и борода почти полностью скрывают похожее на маску лицо. На их фоне видны только вскинутые в выразительном жесте кисти рук. Феофан пользуется простейшими художественными средствами, почти монохромным цветом - в основном красно-коричневой охрой и белилами, которые накладывает в виде черточек-бликов. Из Новгорода в начале XV в. Феофан переехал в Москву и расписал несколько храмов. К сожалению, ни один из них не сохранился. Лишь немногие иконы, написанные им, дожили до наших дней. Одна из самых известных - "Успение Богоматери".

"Успение" означает усыпание, смерть. Именно сцену смерти Богоматери иконописцы воспроизводили чаще всего. Богоматерь на смертном одре. Перед ней - свеча, символ угасающей жизни. Позади ложа стоит Христос с душою усопшей в образе спеленутого младенца. Вокруг - апостолы. Их лица полны скорби и печали. Все в рамках традиционной иконографии, но Феофану этого недостаточно. Над головой Христа он пишет огненно-красного серафима. Яркое пятно преображает всю икону.

На Руси всегда особо почитали Богородицу. Ее образ украшал иконы, стены храмов, вышивки на тканях. Наиболее распространенной иконографией считалось изображение Богоматери с младенцем - Владимирская, Смоленская, Казанская, Иверская - около трехсот вариантов, различающихся незначительными деталями, а то и просто названием.

"Донская Богоматерь" близка "Владимирской", но Феофан поменял акценты - с печали и скорби на нежность и любовь. Именно этими чувствами проникнут взгляд Богоматери, устремленный на младенца.

По бытующей легенде, в XIV в., накануне Куликовской битвы, икону "Донская Богоматерь" подарили князю Дмитрию Ивановичу донские казаки. С тех пор икона эта стала почитаться как спасительница Руси. Иван Грозный брал ее с собой на Ливонскую войну. В 1591 г., по преданию, она спасла Москву от татарского набега. В честь этого события был заложен Донской монастырь.

Феофан слыл не только выдающимся живописцем своего времени, но и глубоким религиозным мыслителем. Один из образованнейших людей начала XV в. - писатель Епифаний Премудрый, лично знавший Феофана, писал о нем: "Преславный мудрец, философ зело хитрый... среди иконописцев отменный живописец".

В Москве судьба свела Феофана с художником, отличающимся манерой письма, но равным ему по таланту, - Андреем Рублевым. Имя это знакомо каждому, даже мало интересующемуся искусством. Огромную известность он приобрел еще при жизни. После смерти она лишь возросла. Творчество Андрея Рублева стало образцом для подражания, а в наше время Церковь причислила его к лику святых - честь, которой иконописцы, пожалуй, никогда не удостаивались.

К сожалению, биографические сведения о замечательном мастере крайне скудны. Нам не известны ни дата его рождения, ни точная дата смерти. Мы даже не знаем его точного имени, так как имя Андрей он получил в зрелые годы при пострижении в монахи.

Лишь дважды упоминали о нем при жизни со временники-летописцы, поэтому, пытаясь воссоздать биографию художника, исследователи рассказывают не столько о Рублеве, сколько о времени, в котором он жил. А время это было очень непростое.

Русь все еще оставалась раздробленной, ее раздирали междоусобицы, разоряли набеги татар. Но процесс объединения земель под началом Москвы уже начался. Были разбиты мамаевы полчища на Куликовом поле, возрождался русский народ и его культура. Именно такой показал Русь эпохи Андрея Рублева кинорежиссер Андрей Тарковский в своем знаменитом фильме.

Впервые летопись упоминает об Андрее Рублеве в 1405 г., когда "Феофан иконник Гречин, да Прохор старец с Городца, да чернец Андрей Рублев" взялись расписывать церковь Благовещения на дворе великого князя в Кремле. Кроме украшения храма фресками, они должны были написать иконы для иконостаса.

Сегодня трудно представить себе русскую церковь без иконостаса - стены, уставленной иконами и отделяющей алтарь от остальной части храма. А до XV в. в церквах на Руси иконостасов не было. Алтарь отделялся невысокой преградой с выставленными иконами. Так же был устроен и византийский храм. После окончания работ в Благовещенском соборе Кремля посетители с удивлением обнаружили, что алтарь почти полностью скрыт от глаз тремя рядами икон, вставленных в тябла - горизонтальные брусья с пазами.

Нижний ряд (чин) иконостаса называется местным, так как обычно составляется из икон, почитаемых в данной местности. В середине чина устраивают Царские врата, ведущие в алтарь. Обе створки украшают в верхней части сценой Благовещения, а в нижней - изображениями четырех евангелистов. Справа от Царских врат обычно помещают икону "Спас на троне", а рядом - храмовую икону. В местном чине имеются еще двое врат: южные ведут в диаконник, а северные - в жертвенник.

Над местным рядом в Благовещенском соборе - главный чин иконостаса - деисусный. Посредине - икона "Спас в силах". Среди всех иконографии Христа это - самая торжественная, отражающая величие Бога и его господство над миром. Христос восседает на троне. Его фигуру обрамляют три сферы, вписанные одна в другую: огненный ромб - символ славы; голубовато-зеленый овал - олицетворение неба; красный четырехугольник с вогнутыми сторонами - образ Земли. На фоне овала проступают изображения ангелов, обитателей неба, а по концам четырехугольника - символы евангелистов, вещавшие славу Христу "во все концы земли". "Спас в силах" - главная икона всего иконостаса. По сторонам от нее, слева и справа, стоят обращенные к Христу фигуры Богоматери, Иоанна Крестителя, архангелов Михаила и Гавриила, апостолов Петра и Павла, других святых.

Над деисусным рядом находится праздничный чин, состоящий из икон, рассказывающих о жизни Богоматери и Христа: "Благовещение", "Рождество", "Крещение", "Преображение", "Распятие" и др.

Трехъярусным иконостас был недолго. Уже в XVI в. его надстроили пророческим чином с иконами ветхозаветных пророков, провозвестников воли божией - Исаака, Иеремии, Моисея, Аввакума и др. Они держат свитки с начертанными текстами пророчеств. В середине этого чина расположена икона "Богоматерь Знамение". В это же время появился пятый, праотеческий ряд иконостаса, т. е. галерея отцов человечества - Адама, Ноя, Авраама и др. В середине этого чина помещается икона "Новозаветная Троица". Весь иконостас венчает распятие.

Иконостас несет в себе глубокий религиозный смысл. Главная его идея - посредническая молитва, заступничество святых перед лицом Христа, Царя Небесного, вершащего суд над людьми (деисусный чин). В этом отношении содержание иконостаса перекликалось с темой Страшного суда на противоположной, западной стене храма. Воплощена в иконостасе и важная для православного христианства идея соборности - собрания всех святых, противостоящих злу. Вот почему на его иконах мы видим изображения апостолов, ангелов, пророков, отцов церкви и человечества.

Разумеется, создать такую сложную по смыслу и содержанию религиозно-художественную композицию могли только глубоко верующие, образованные, мудрые люди, каковыми были Феофан Грек и Андрей Рублев.

К сожалению, ни иконостас, ни фрески Благовещенского собора, выполненные Андреем Рублевым и Феофаном Греком, не сохранились. Храм в конце XV в. был разрушен, а на его месте возведен новый, "доживший" до наших дней. Иконостас же погиб во время страшного пожара 1547 г.

Есть в летописи и упоминание о работе Андрея Рублева с другим мастером, Даниилом Черным, в главном соборе Северо-Восточной Руси - Успенском, что во Владимире. Было это в 1408 г.

По сей день в западной части храма, под хорами, сохранились фрагменты композиции "Страшный суд". В зените центрального свода, в круге славы - Христос, вершитель людских судеб. На склонах свода написаны апостолы и ангелы. Каждому апостолу присущи характерные черты: Марк стар, тих и мягок; Лука значительно моложе, строг и решителен.

На соседнем, южном своде Рублев написал одну из своих лучших композиций - "Шествие праведных в рай". Впереди разноликой толпы праведников идет апостол Петр. Его курчавая борода, стрижка "под горшок", добродушные глаза напоминают облик простого русского крестьянина. Он несет ключи от рая и указывает дорогу. Удивительны лица некоторых персонажей - живые, эмоциональные, словно списанные с натуры.

Россия, 1918 год. Разгар гражданской войны. Царят разруха, насилие, голод. Новая власть активно борется с религией и церковью. Культовые ценности изымают из храмов и уничтожают. Многое пропадает бесследно. В это тяжелое для культуры время группа музейных работников выехала в Звенигород. Там, в дровяном сарае, близ Успенского собора на Городке, они нашли три потемневших от времени иконных доски с осыпавшейся местами краской. Судя по изображениям - Спас, архангел Михаил и апостол Павел. Иконы эти когда-то были частью деисусного чина иконостаса. Изучив находку, И. Э. Грабарь сделал однозначный вывод: "Их создателем мог быть только Рублев".

Как прекрасны эти образы! Особенно сильное впечатление производит Спас, больше всего пострадавший от времени и злобы людской. Его лик хранит уверенность и покой. Особенно поражают глаза, на первый взгляд, невыразительные, маленькие, близко поставленные. Но смотрят они прямо в душу. Это не устрашающий лик феофановского Пантократора, а человечный, способный понять, помочь, поддержать. В этом его притягательная сила.

Уже на склоне лет Андрей Рублев совместно с Даниилом Черным расписал фресками Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря. Можно предположить, что для престарелого мастера эта работа имела особый смысл.

Собор, который Рублеву предстояло украсить фресками и иконами, к тому времени стал усыпальницей Сергия Радонежского, основателя монастыря, выдающегося религиозного и общественного деятеля своего времени. Именно он благословил князя Дмитрия Ивановича на битву с татарами. В молодости Рублев мог лично знать Сергия. Это накладывало особую ответственность. К сожалению, и эти фрески Рублева не сохранились, но осталась память о работе великого мастера в монастыре - соборная икона "Троица".

Ветхозаветная легенда гласит: жили на свете муж и жена - Авраам и Сарра. Был дан им знак от Бога: иметь большое потомство. Но прошли годы, состарились они, а детей все не было. И вот однажды Бог явился в их дом в образе трех путников. Гостеприимно встретил их Авраам, посадил за стол в тени Маврийской дубравы, велел заколоть тельца. Спустя некоторое время, послал Бог Аврааму и Сарре долгожданного сына.

Простой бытовой сцене - трапезе трех ангелов - Андрей Рублев придал большую художественную силу. Сидящие за столом ангелы склонились над чашей. Они тихо, неспешно беседуют. Расположение ангелов на иконе не случайно: вокруг них можно описать круг - фигуру, издревле считавшуюся олицетворением гармонии и имевшую магическое значение.

Неяркие, пастельные цвета одежд ангелов - голубой, салатовый, сиреневый - воплощают гармонию, свойственную всему творчеству Рублева. Идеи согласия, взаимопонимания для него не случайны. В начале XV в. Руси, истерзанной междоусобицами, феодальными смутами, набегами татар, так недоставало единства и согласия. Это понимал Сергий Радонежский. Видимо, и Андрею Рублеву были близки эти мысли.

Последние свои дни инок Андрей провел в Спасо-Андроникове монастыре. Там же был он и похоронен. Еще в XVIII в. люди приходили на могилу гениального живописца, но позже она бесследно затерялась.

Собранный в 1551 г. Стоглавый собор русской православной церкви, постановил: "Писати живописцем иконы с древних образов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев и прочие пресловущие живописцы".

Огромная заслуга Рублева еще и в том, что он заложил фундамент московской художественной школы, в течение нескольких веков определявшей лицо русского искусства. На рубеже XV-XVI вв. признанным главой московской школы стал выдающийся живописец Дионисий.

4.Развитие зодчества. Строительство Кремля в Москве

В 1036 г., воспользовавшись отсутствием князя Ярослава Мудрого в Киеве, печенеги совершили набег на южную Русь. Враг был очень силен. Когда-то даже бесстрашный князь Святослав пал его жертвой. Ярослав узнал об осаде Киева, находясь в Новгороде. Собрав большое войско из новгородцев и варягов, он двинулся на выручку киевлянам. Целый день шло кровопролитное сражение у стен древнерусской столицы. Только к вечеру русские одолели печенегов. Много врагов полегло на поле брани, утонуло в реке во время бегства. С тех пор набеги печенегов на Русь прекратились.

По случаю выдающейся победы велел князь Ярослав заложить на месте недавней сечи храм в честь святой Софии - мудрости Божией. Название было выбрано не случайно. Так же именовался главный храм Константинополя. Именно оттуда для выполнения княжеского заказа были приглашены лучшие мастера. Им помогали киевляне.

Зодчие заложили большой пятинефный храм (кстати, в самой Византии строили только трехнефные церкви). Видимо, хотелось Ярославу иметь собор не хуже царьградского. Храм окружили с трех сторон двумя галереями. По углам с западной стороны соорудили две башни. Винтовые лестницы внутри них вели на второй ярус галерей и просторые хоры. Подлинным украшением собора стало многоглавие. Двенадцать разновеликих куполов (некоторые исследователи считают, что первоначально их было 25) образовали пирамидальную композицию, группируясь вокруг самого большого купола - тринадцатого.

Выдающийся русский писатель XI в. митрополит Иларион так отозвался о церкви святой Софии: "...она вызывает удивление и восхищение во всех странах, лежащих окрест, ибо не найдется подобной ей во всех полунощных землях от востока и до запада!".

Представьте, какое впечатление производил на простых горожан новый собор, его размеры, парадный вид. Он вознесся почти на 30 м над окружающими его низенькими деревянными избами-полуземлянками. Но, наверное, еще больше впечатляло внутреннее убранство собора: привыкшего к своему тесному жилищу, киевлянина ошеломляла необыкновенная высота сводов, простор хор и галерей.

И уж конечно, не могли оставить его равнодушным мозаики и фрески, сплошь покрывавшие храм внутри. Как свидетельствует "Повесть временных лет", Ярослав украсил церковь "золотом, серебром и сосудами церковными".

Софийский собор играл важную роль в жизни средневекового Киева. Тысячи горожан приходили сюда на церковные службы. Здесь находилась резиденция тогдашнего главы русской церкви митрополита киевского. В Софии хранились государственные документы, имелась библиотека - древнейшая на Руси и даже мастерская рукописных книг. По указанию Ярослава Мудрого при Софии была создана одна из первых на Руси школ. Сам князь после смерти был погребен в Софийском соборе в мраморном саркофаге. За свою долгую историю Софийский собор неоднократно менял облик. На рубеже XVII-XVIII вв. его частично перестроили в духе "украинского барокко". Побелили нарядные полосатые стены, заменили древние яйцевидные купола гранеными с золотыми маковками, внутри установили высокий резной иконостас.

Многое пережил храм на своем веку: татаро-монгольское нашествие, гитлеровскую оккупацию... И все-таки память о седой старине древняя София продолжает хранить.

Сооружение великолепного собора в Киеве не могло остаться незамеченным и в Новгороде - втором по значению политическом центре тогдашнего русского государства. Ведь именно из Новгорода пришел княжить в Киев Ярослав Мудрый. Военная поддержка новгородцев помогла ему овладеть заветным Престолом.

В середине XI в. сын Ярослава новгородский Князь Владимир заложил храм на территории древнего детинца (крепости) и назвал его, как и киевский, Софийским. Но, в отличие от своего предшественника, новгородская София была пятиглавой. Главы, покрытые шлемовидными куполами на мощных барабанах, напоминают древних воинов, сплотившихся вокруг своего полководца. Несколько нарушая это единение, шестая глава была поставлена над лестничной башней, ведущей на второй ярус галереи, окружающей храм с трех сторон.

Новгородская София производит величественное впечатление. Снаружи собор лишен каких-либо украшений. Только гладь стены расчленена мощными выступами - лопатками. Когда-то собор был выше. За девять веков культурный слой вырос вокруг него более чем на 1 м. Суровая монументальность - главное качество, присущее Новгородской Софии.

Поражают огромные размеры храма: высокое подкупольное пространство, просторные хоры и галереи, множество потайных помещений. В одном из них хранилась княжеская казна. Летопись приводит любопытный факт: в 1547 г. царь Иван IV, находясь в Новгороде, узнал о существовании в башне святой Софии тайника. В указанном месте стали ломать стену, и из образовавшегося проема посыпались несметные сокровища - золотые и серебряные слитки, гривны, рубли. Целый воз, наполненный драгоценностями, под усиленной охраной был отправлен в Москву.

Новгородцы очень любили свою Софию. Она стала символом их города. Бытовала даже поговорка: "Где святая София, там и Новгород". Часть города на левом берегу Волхова, где стоит храм, с тех пор называется Софийской.

После строительства Софийского собора новгородская архитектура начинает обретать свое неповторимое лицо - скупость декора, строгость и монументальность форм, выразительная пластичность, живописная фактура стен. Новгородские каменщики не пытались придать стенам храмов идеально ровную поверхность. Наоборот, валуны, из которых они были сложены, то выпирали наружу, то западали вглубь. Часто мастера обводили их контуры цветным раствором. Стена, словно органическая материя, имела впадины и выступы, особенно заметные в косых лучах солнечного света. Позже новгородцы стали белить свои постройки, но своеобразная фактура стены сохранилась.

Точную характеристику новгородского зодчества дал выдающийся искусствовед, реставратор и художник Игорь Эммануилович Грабарь: "Одного взгляда на крепкие, коренастые памятники Великого Новгорода достаточно, чтобы понять идеал новгородца, доброго вояки, не очень обтесанного... но себе на уме... В его зодчестве такие же, как сам он, простые, но крепкие стены, лишенные назойливого узорочья, которое, с его точки зрения, "ни к чему", могучие силуэты, энергичные массы. Идеал новгородца - сила, и красота его - красота силы. Не всегда складно, но всегда великолепно, ибо сильно, величественно, покоряюще".

На территории старинного Юрьева монастыря, выше по течению Волхова, волею Всеволода Мстиславича, последнего новгородского князя, в начале XII в. был сооружен монументальный Георгиевский собор. Композиция его необычна. Основной объем увенчан двумя главами - центральной и угловой. К северо-западному углу храма пристроена лестничная башня с отдельной главой. Так храм стал трехглавым.

Три купола, поставленные в разных местах, образуют живописную, динамичную композицию. Пристроенная четырехгранная башня сливается с западным фасадом и воспринимается как неотъемлемая часть целого. Но если завернуть за угол, становится видно, что это выступ стены. Обходя храм вокруг, открываешь новые, порой неожиданные виды. Не менее впечатляющим, чем в Софийском соборе, кажется и внутреннее пространство храма, устремленное ввысь под купол. Такую сложную композицию мог создать лишь талантливый архитектор. Летопись сохранила - редкость для XII в. - имя зодчего, строившего храм. Его звали Петр.

Георгиевский собор был последним монументальным сооружением Новгорода. В XII в. Новгородские земли стали независимы от Киева. Горожане, изгнав князя, провозгласили республику. С этих пор храмы стали строить небольшими и одноглавыми, хотя простота их была достаточно выразительна.

В древнем городе Ладоге на севере Новгородской республики была построена церковь святого Георгия. Неизвестные зодчие поставили храм на самом берегу Волхова, на виду проплывавших мимо купеческих и рыбацких ладей. Приземистый, со шлемовидной главой храм, словно гриб, вырастает из каменистой земли. Побеленные его стены слегка наклонены внутрь. На их неровных поверхностях, будто сохранивших следы пальцев строителя-великана, играют светотени. Боковые фасады церкви подчеркнуто асимметричны, углы неровны. Отсутствие геометрически выверенных архитектурных форм этого храма напоминает застывшую живую плоть.

Последней постройкой XII в., удивительно плодотворного для новгородских зодчих, был выдающийся памятник - церковь Спаса на Нередице. Ее заказчик - князь Ярослав Владимирович - пожелал поставить храм близ своей загородной резиденции. Республиканский Новгород не поощрял проживание в городе князей, низведенных до роли наемных полководцев.

Ныне храм этот стоит почти в чистом поле: невелик, кубической формы, с большой главой на массивном барабане. С востока к нему пристроены три апсиды: центральная - большая и две боковые - поменьше, как мать с двумя детьми-одногодками. Фасады храма практически лишены украшений, но от этого церковь только выигрывает. Несмотря на небольшие размеры, она кажется величественной и монументальной. Но главная особенность Спаса на Нередице - в его удивительной пластичности, округлости форм. Кривизна линий, неровность плоскостей, скошенность углов придают ему редкое очарование.

Главный собор

Может быть, самым могущественным княжеством раздробленной Руси в XII в. было Владимиро-Суздальское. Обращаясь к одному из его князей, Всеволоду Большое Гнездо, автор "Слова о полку Игореве" говорил: "Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шлемами вычерпать". Искусство же Владимирской земли прославилось главным образом своими белокаменными храмами.

В 1158 г. по велению князя Андрея Боголюбского в стольном городе Владимире был заложен Успенский собор. На его сооружение князь выделил десятую долю своих доходов, точно так же, как когда-то Владимир Креститель для первой русской церкви - Десятинной. Место для храма было выбрано на редкость удачно - на вершине крутого пятидесятиметрового холма, возвышающегося над рекой Клязьмой. Имена зодчих, возводивших собор, не известны, но летопись сообщает, что для его строительства "Бог привел мастеров со всех земель".

Будто бы даже с романского Запада император Фридрих Барбаросса прислал своих умельцев.

Первоначально был сооружен небольшой одноглавый храм. Он простоял почти тридцать лет, но в 1185 г. сильно пострадал от пожара. Князь Всеволод Большое Гнездо, правивший тогда во Владимире, велел его перестроить. Храм обнесли новыми, большими по периметру, стенами. В старых пробили широкие арочные проемы. По углам поставили еще четыре купола. Таким образом, получился величественный пятиглавый собор.

При строительстве Успенского собора проявилось соперничество двух русских городов - Владимира и Киева. Честолюбивый князь повелел строить владимирский храм выше Софии Киевской. В результате Успенский собор оказался самой высокой (32 м) постройкой на Руси XII в.

Нарядный декор храма стал характерным для всего владимиро-суздальского зодчества второй половины XII - первой трети XIII в. Отчасти он будет заимствован и раннемосковской архитектурой. Дверные проемы украсили перспективные порталы. По вертикали стену расчленили тонкие полу-колонки, а по горизонтали - аркатурно-колончатый пояс - непрерывная цепь декоративных арочек, опирающихся на колонки. На фасадах храма кое-где появились резные каменные изображения - женские головки, морды львов.

Успенский собор был богато оформлен и внутри: створки входных дверей обиты медными листами со священными изображениями, выполненными в технике наводки золотом; полы выложены цветной майоликовой плиткой, стены расписаны фресками. На алтарной преграде стояли иконы, среди которых выделялась знаменитая "Владимирская Богоматерь".

Летопись рассказывает, что во время храмового праздника Успения открывались северные и южные "златые врата" собора и между ними вывешивались драгоценные облачения и ткани, вложенные в храм князьями. На протяжении двух веков, пока в Московском Кремле не был построен Успенский собор, Владимирский храм считался главным в Северо-Восточной Руси. Он служил усыпальницей владимирских князей. По сей день здесь покоится прах его строителей - Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо.

В конце XII в. недалеко от Успенского собора был построен еще один - одноглавый, названный в честь святого Дмитрия Солунского Дмитриевским. И не случайно: его заказчик, князь Всеволод III, при крещении был наречен Дмитрием, а строился собор на месте княжеского двора. Стены, закомары, барабан главы нового храма сплошь покрывала каменная резьба. Даже колонки аркатурного пояса и арки порталов не были гладкими. Исследователи насчитали более пятисот скульптурных изображений - фигуры людей, птиц, зверей, фантастических существ, неведомых растений, орнаменты. Около тысячи резных камней!

Многие рельефы удалось расшифровать. На западном фасаде изображены Христос, Богоматерь, четыре евангелиста, на южном - мученики Борис и Глеб. Некоторые сюжеты особенно интересны: на северном фасаде в левой закомаре - сидящий на троне князь Всеволод с сыновьями. Это семейный портрет заказчика храма. На противоположном, южном фасаде в правой закомаре - композиция "Вознесение Александра Македонского на небо". Изображение языческого царя на православном храме может показаться странным. Откуда русские мастера могли знать Александра Македонского? Оказывается, в XII в. на Руси была очень популярна переведенная с греческого приключенческая повесть "Александрия", повествующая о жизни великого полководца. Быть может, именно она вдохновила неизвестного скульптора изобразить понравившегося исторического героя.


Подобные документы

  • Стилистические особенности иконописи как искусства. Характеристика периода расцвета русской живописи, отличительные свойства икон XV в. Представители русской иконописи: Андрей Рублев, Феофан Грек, Дионисий, сохранившиеся иконы и фрески, ими написанные.

    реферат [37,5 K], добавлен 05.05.2009

  • Духовные и художественные истоки Серебряного века. Расцвет культуры Серебряного века. Своеобразие русской живописи конца XIX - начала XX века. Художественные объединения и их роль в развитии живописи. Культура провинции и малых городов.

    курсовая работа [41,0 K], добавлен 19.01.2007

  • Особенности развития культуры России в первое десятилетие XX века, которое вошло в историю русской культуры под названием "серебряного века". Тенденции развития науки, литературы, живописи, скульптуры, архитектуры, музыки, балета, театра, кинематографа.

    контрольная работа [31,3 K], добавлен 02.12.2010

  • Предпосылки формирования культуры XIX века как особой социокультурной реальности. Общие черты развития художественной культуры. Отказ от жестких ограничений классицизма в русской живописи XIX в. "Золотой век" русской литературы и его яркие представители.

    контрольная работа [29,3 K], добавлен 24.06.2016

  • Эпоха блистательного развития русской культуры, сыгравшей ведущую роль в духовном и нравственном развитии русского общества. Развитие общественной мысли России первой половины XIX века. Развитие реалистического направления в русской литературе.

    презентация [5,7 M], добавлен 10.12.2012

  • Прогресс русской культуры, сопровождавшийся развитием просвещения, науки, литературы и искусства, в первой половине XIX века. Яркие представители культуры в данный период в сфере архитектуры, живописи, театра и музыки, а также русской журналистики.

    презентация [6,5 M], добавлен 03.12.2012

  • Тенденции в развитии русской живописи, осваивание художниками линейной перспективы. Распространение техники живописи маслом, возникновение новых жанров. Особое место портретной живописи, развитие реалистического направления в русской живописи XVIII века.

    презентация [1016,2 K], добавлен 30.11.2011

  • Исследование экономических, политических и социальных условий развития русской культуры в XVIII веке. Характеристика особенностей науки, образования, литературы и театра. Расцвет русской живописи. Новые тенденции в архитектуре. Культура Орловского края.

    курсовая работа [1,6 M], добавлен 14.01.2015

  • Место линейной перспективы и портрета в русской живописи XVIII в. Иоганн Готфрид Таннауэр и его картина "Пётр I в Полтавской битве". Матвеев как портретист, его произведения. Анализ работы Алексея Петровича Антропова "Портрет статс-дамы А.М. Измайловой".

    презентация [2,6 M], добавлен 04.05.2012

  • Особенности русской культуры середины XIII-ХV вв., ее возрождение после монголо-татарского нашествия и золотоордынского ига: развитие культового и гражданского строительства; подъем устного народного творчества; влияние церкви на развитие живописи.

    презентация [119,0 K], добавлен 08.04.2013

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.