4

ИНСТИТУТ КОММЕРЦИИ И ПРАВА (НА ТАГАНКЕ)

Экономический факультет

реферат по курсу: «Культурология»

на тему: «Роль языка и адресного общения в становлении культуры»

Выполнила студентка

2 курса вечернего отделения

специальность «Менеджмент»

Монахова Т.Б.

Научный руководитель

к.г.н. доцент Волкова Э.Н.

Москва

2006 г.

Содержание.

• Введение. 3
• Ранние этапы формирования культуры. 4
• Представления о языке в культурах древнего Ближнего Востока. 8
• Антропогенез и предпосылки развития культуры. 10
• Заключение. 15
• Список использованной литературы. 16

Введение.

Обращаясь к изучению мировой культуры, необходимо, прежде всего, задаться вопросом: когда, на каком этапе человеческой истории она появляется. Культура -- специфика человеческой деятельности, т.е. то, что характеризует человека как вид. Поиски культуры до человека, а человека вне культуры не имеют смысла. Первым историческим типом культуры можно, по всей видимости, считать первобытную культуру. Она приходит на смену докультурной, дочеловеческой организации живых существ.

В данной работе пойдет речь о становлении культуры, а главным образом о первостепенной роли общения, ведь без одинаково понятной речи не может быть межличностного общения, знания не могут быть никак зафиксированы, а, следовательно, переданы будущим поколениям или другим народам, без общения человек не может развиваться как личность, да и вообще спорно, что будет человеком в общепризнанном смысле этого слова.

Основная цель - доказать и рассказать, насколько важным звеном явился язык и другие способы коммуникации, разобраться, откуда нужно вести отсчет явлению «культура», понять, когда у человека возникла необходимость создавать вещи и явления, являющиеся культурно-историческим наследием.

Ранние этапы формирования культуры.

Для того, что бы провести анализ роли языка в формировании культуры, нам необходимо подробнее изучить некоторые исторические аспекты. Мы не станем углубляться и рассматривать историю становления хорошо известным нам древних цивилизаций, а остановимся лишь на самом раннем этапе, когда сама человеческая цивилизация была еще в самом начале своего пути.

Наиболее древние свидетельства существования человеческой культуры найдены в Восточной Африке, их возраст - 3-3,5 млн. лет.[1] Это примитивные орудия, изготовленные из кремня. С появлением человека и первых созданных им предметов -- артефактов, начинается, как мы знаем, самый длительный период истории -- каменный век. Он, в свою очередь, делится на палеолит (древний каменный век), мезолит (средний каменный век) и неолит (новый каменный век).

В эпоху палеолита человек овладел огнем, научился изготовлять десятки типов каменных, костяных и деревянных орудий, строить искусственные жилища, стал прикрывать тело шкурами животных - появилась примитивная одежда.

В конце периода, около 40 тыс. лет назад, появились вкладыши из кремневых пластинок, украшения из кости и рога. Были изобретены копьеметательный снаряд, рыболовный крючок, гарпун, игла, нож и жировой светильник с фитилем. Люди научились сооружать довольно сложные жилища -- обтягивать шкурами деревянный каркас, в качестве строительного материала использовали также кости крупных животных, например, мамонтов. Шили меховую одежду.

Мезолит характерен главным образом для Северной и Средней Европы (10-6-е тыс. до н.э.). В этот период человек начал шлифовать и сверлить камни, изготавливать топоры с рукояткой, однополозные сани, лодку и весло, лук и стрелы. Для наконечников стрел стал использовать миниатюрные каменные пластины. Изобретение лодки, а также сетей резко повысило роль рыболовства.

На Ближнем Востоке около 9000 г. до н.э. начинается переход к производящему хозяйству - земледелию и животноводству ("неолитическая революция"). На европейском континенте первые следы производящей экономики относятся к рубежу 7-6-го тыс. до н.э. (на юге Балканского полуострова). В Европе в целом неолит датируется 5-3-м тыс. до н.э.[4] Этой эпохе принадлежит целый ряд культурных инноваций, среди которых посуда из обожженной глины (керамика), прядение и ткачество (с помощью простейшего ткацкого станка) из шерсти, конопли, крапивы, льна. Одежда из шкур стала отходить в прошлое. Появились кремнедобывающие шахты, что свидетельствует о начале горного дела. Значительные изменения произошли в строительстве. Стена и дом, изобретенные еще в период мезолита на Ближнем Востоке, появились и в других районах мира. Строительными материалами служили кирпич-сырец, глина для обмазки, дерево (жерди и целые стволы); появились землянки.

Одним из величайших культурных достижений человечества явилась металлургия, зародившаяся на Ближнем Востоке около 6000 лет до н.э. Человек начал производить мелкие изделия (орудия труда, оружие, украшения) из самородной меди и других металлов, обработанных методом холодной ковки. Наступал меднокаменный век - особая промежуточная эпоха, связанная с формированием предпосылок цивилизации. Эта стадия отмечена изобретением колеса, паруса, гончарного круга, лошадиной сбруи. В Северной Европе медь появилась только около 3000-го года до н.э. Однако везде преобладали еще неметаллические орудия.[5]

Железные орудия получили широкое распространение в начале 1-го тыс. до н.э. И только в 1-м тыс. н.э. на базе развитой черной металлургии в Центральной и Северной Европе сложились государства и цивилизации. Если судить по роли железа и стали в мировой экономике, железный век в известном смысле продолжается до сих пор.

Социальная и семейная организация людей (неандертальцев), совпадали - племя составлял один род с неупорядоченными половыми отношениями (промискуитет). Такая форма общества была прогрессивной по сравнению с иерархической праобщиной, напоминающей стадо: равенство всех мужчин и женщин в половых отношениях вело к устранению конфликтов, к сплочению общества. Однако при небольших размерах первичных родов и отсутствии контактов между ними в течение больших промежутков времени все члены их становились близкими родственниками. Кровосмешение вело к биологическому вырождению и исчезновению вида. Другим недостатком промискуитета была культурная замкнутость племени: рядом в течение тысяч лет сосуществовали стоянки людей, принадлежащих к различным археологическим культурам.

На этом уровне развития у человека и общества уже проявилось культовое сознание. Самая древняя его форма - фетишизм, поклонение предметам труда, растениям, животным, камням, огню, которые играли важную роль в первобытной жизнедеятельности. Становление первичного племени-рода, осознание своего единства через кровное родство послужило превращению фетишей в тотемы, которые первобытные люди воспринимали как своих первопредков, прародителей.

Древний человек был уверен в успехе лишь того дела, за которое приносил самый ценный дар - человеческую жизнь. Например, без человеческой жертвы нельзя было построить дом.

Современный человек появился в результате перехода от коммунальной праобщины к дуальной организации: племени из двух родов, в котором мужчины одного племени берут в жены женщин из другого. Это изменение было связано с запретом на половые отношения внутри праобщины в период охоты, полевых работ и т.п. для повышения работоспособности. Число запретов со временем возрастало, но они не касались представителей других общин. Отношения между членами соседних общин эволюционировали: от похищения женщин (невест) и встреч в священных рощах, где парам не угрожало преследование, до "узаконенных" отношений между женщинами и мужчинами разных племен. Дуальной организации племени соответствует возникновение парной семьи - крайне неустойчивой, не локализованной (без постоянного жилища).

Дальнейшее развитие земледелия привело общество к неолитической революции. В 6-3-м тыс. до н.э. присваивающее хозяйство сменилось производящим, наметилось первое разделение труда на земледелие и скотоводство. Повышение значимости труда мужчины и переход к патриархальному роду отразились на содержании обрядов. Так, появился обряд, напоминающий свадьбу. В ходе ритуала высмеивались неженатые мужчины, символически хоронили женское божество.

Вырождение мифов каждой предыдущей ступени социального развития привело к появлению различных литературных жанров (фольклора), в частности, сказок, в которых содержится не только моральная оценка отдельного тотема, но и всего прошлого состояния общества как аморального (с позиций человека более поздней культуры).

Первобытная культура имеет синкретический характер, т. е. функции отдельных форм общественного сознания не специализированы, да и сами функции выделяются весьма условно. Искусное выполнение наскальной живописи (рис. 4 ) указывает на их эстетическое предназначение, но несомненна и их культовая, магическая роль. Рисунки животных, растений, змей - это тотемные изображения. Раненые животные, пораженные нарисованными и реальными копьями (о чем говорят царапины на них - следы попаданий) рисовались с явной целью обеспечить удачную охоту и т. п.

Человек учился измерять пространство и время, что создало предпосылки к возникновению научного знания. Измерение времени (позднее) было неразрывно связано с конкретными трудовыми процессами и важными для их выполнения явлениями природы.

Мы с Вами можем убедиться, что не так как-то просто найти точку отсчета начала культурного развития человечества, но, судя по всему, именно на этом этапе можно говорить о том, что происходит становление культуры, не в том понимании, может быть, какое существует сейчас, совсем неосмысленное, и вовсе не для личностного развития, а для выживания, но это и есть становление и формирование культуры.

Представления о языке в культурах древнего Ближнего Востока.

А как же возник язык, речь, то, что теперь мы называем коммуникацией? Когда? Можем ли мы установить это хоть в каком-нибудь приближении или будем вынуждены довольствоваться гипотезами и догадками? Давайте попробуем найти ответ.

О том, что такое язык, как он возник, как появилось письмо, люди задумывались уже в далёком прошлом. Многочисленные свидетельства этому мы обнаруживаем и в мифологии многих народов древнего Ближнего Востока, в дошедших до нас шумерских, аккадских, египетских, хеттских преданиях, в которых находила выражение вера в сотворение языка и письма богами - как правило, покровителями соответствующих городов-государств, а также вера в наличие у богов своего языка, отличного от человеческого языка.

Специальный же интерес к языку пробуждается, как свидетельствует история, тогда, когда в центре внимания людей оказываются основные его единицы и правила их употребления в речи. И его пробуждению в древнейших государствах способствовали те во многом сходные проблемные ситуации, в которых стала осознаваться необходимость обеспечить письменную фиксацию результатов разнообразной хозяйственной, административной, культовой, дипломатической и иной деятельности и тем самым сделать возможной языковую коммуникацию не зависящей от факторов времени и пространства.

Именно в ближневосточном регионе были созданы первые засвидетельствованные человеческой историей системы письма. Здесь около 4-го тыс. до н.э. появилась египетская иероглифика, в 29-28 вв. до н.э. сложилась шумерская клинопись. Эти две системы письма послужили прямыми источниками для формирования многих последующих письменностей.[2]

Искусство письма в собственном, терминологическом смысле предполагает ощущение членимости звучащей речи на дискретные и многократно воспроизводимые, опознаваемые в разных контекстах языковые единицы (такие, например, как слова) и наличие инвентаря также воспроизводимых и опознаваемых в разных контекстах графических знаков, регулярно соотносимых с определёнными языковыми единицами. Предшествовавшие письму протописьменности различных видов (и в частности произведения пиктографии) не отвечали этим требованиям: они обеспечивали передачу лишь смысловой стороны сообщений, а не передачу самой звучащей речи и образующих её языковых единиц. Они, как правило, не обладали наборами стандартных графических знаков, которые имели бы определённое прочтение (значение).

Первые системы письма были идеографическими или семасиологическими (и прежде всего логографическими). Их связь с пиктографией (рисунчатым письмом) особенно наглядно проявлялась на начальной ступени их формирования. Пиктограммы продолжают использоваться в современных обществах.

Постепенно, в результате длительной эволюции, складывались, наряду с идеографическим принципом письма, силлабический (фтоговой) и алфавитный (буквенный) принципы. Создание и распространение письма явилось важнейшей заслугой народов древнего Ближнего Востока перед человеческой цивилизацией.[7]

И всё же на древнем Ближнем Востоке - при высокоразвитой лингвистической практике и богатстве эмпирических наблюдений, при очень высоко развитой литературе, при множестве верных интуитивных догадок и зачатков парадигматического анализа - ещё не сложилась целостная система теоретического лингвистического знания и соответственно сформировавшейся языковедческой традиции, что находит своё объяснение в неразработанности как философского, так и теоретического способов познания мира.

Активные и всесторонние контакты древних греков, а затем и римлян с народами Ближнего Востока оказали безусловное влияние на становление греческой и римской культур. Благодаря длительным связям с египтянами, финикиянами, сирийцами, иудеями и другими этносами этого ареала греки и римляне хорошо знали ближневосточную науку, культуру и мифологию, в частности египетские мифы о божественных творцах языка и письма (букв), о покровителях письма и счёта. Они заимствовали некоторых персонажей из ближневосточных мифологических систем в свои пантеоны богов. Заимствование же у финикиян алфавита является наиболее наглядным материальным свидетельством таких контактов.

Антропогенез и предпосылки развития культуры.

Наиболее ранние находки «homo» двух видов, как уже упоминалось выше, были обнаружены в тропической Африке, в районе Великих африканских озер, так что этот континент теперь признан (большинством, хотя и не всеми учеными) общей прародиной единого человечества.

Среда обитания предков человека отличалась целым рядом особенностей. Приподнятое над уровнем моря плоскогорье с ровным благоприятным климатом и обилием пресной воды (в озерах и реках), с удобными укрытиями в виде пещер на крутых обрывистых склонах, - все это заставляло их на протяжении многих поколений держаться за данную территорию. Поэтому они могли изменить привычной стратегии всех биологических сообществ - перемещаться в качестве единого целого в зависимости от изменений климата и ландшафта. Великие африканские озера образовались в разломе земной коры, в зоне повышенной радиоактивности, которая увеличивала изменчивость наследуемых признаков обитателей этой зоны, и, возможно, способствовала снижению густоты волосяного покрова приматов - признак, весьма неблагоприятный в условиях похолоданий ледниковых эпох (даже сравнительно небольших в Африке). Кроме того, их переход к прямохождению, одной из причин которого могла явиться необходимость часто передвигаться по крутым склонам, также привел к опасным для выживания вида последствиям: из-за деформации костного скелета самки могли рождать только недоношенных, слабых, неготовых к самостоятельной жизни детенышей.[6]

Эта особенность, унаследованная человеком от его предков, была давно подмечена философской антропологией, предложившей одно из самых парадоксальных определений: «человек - это недоношенная обезьяна». Поэтому даже некоторые биологические инстинкты, «врожденные» для всех животных, у предков человека (как и у всех нас сейчас) дозревают в условиях взаимодействия со средой, на основе подражания и обучения.

Экологический анализ указывает на тесную связь жителей пещер с окружающим природным миром. Задолго до того, как они научились изготовлять орудия для охоты, копания и других «универсальных трудовых функций», наши предки должны были найти способ защитить себя (и своих беспомощных детенышей) от нападения хищников, так как они не могли включиться в биосферу сразу в качестве охотников, вначале они вынуждены были находить и осваивать костный мозг умерших или убитых хищниками животных. При этом высокоорганизованная и подвижная нервная система предков человека, сформированная процессами обучения и подражания, могла оказывать прямое воздействие на поведение животных. Еще не умея говорить, они умели адресовать хищникам зримые и слышимые сигналы, оказывающие тормозящее воздействие на их двигательные центры. Это позволяет предположить, что древнейшая «звуковая речь» была адресована не от человека к человеку, а от его предка - к животным. Подражая голосам животных, он обрел новое сильное оружие: научился управлять их поведением с помощью механизмов внушения. Очень рано предки человека начали приручать и «дрессировать» животных (видимо, раньше всего собаку), забирая в свои поселения их детенышей. Получив в свое распоряжение ценную белковую пищу (добытую для них другими), они научились раскалывать кости и расчленять органические покровы с. помощью крепких и острых камней, - возможно, подражая обезьянам, раскалывающим орехи. И найденный механизм раскалывания был постепенно перенесен ими на сами камни для усиления их рубящих и режущих свойств.

Все это позволяет сделать вывод, что в доисторическом прошлом человечества надо видеть не войну наших предков со всем природным миром, а необычайно тесную и бескровную связь, особые отношения с ним, умение «общаться без слов», вступать в контакт со всеми живыми существами, воспринимать и различать полезные и вредные свойства всех элементов природного окружения, - все это становилось постепенно общим свойством всех наших родоначальников. [3]

Первоначально в составе суггестивного (внушающего) комплекса звуковой сигнал был всего лишь одним из его элементов, тогда как действенную силу суггестии обеспечивало умение локальной группы становиться «единым телом», точнее - единой нервной системой, где вибрации каждого мозга (и других органических систем) вступают в резонанс с другими. Постепенно из этого комплекса выделяется определенный звуковой сигнал, точно воспроизводящий все особенности тех звуков, которые первоначально вырвались непроизвольно. Членораздельная речь, способная сыграть ту же самую роль, что и весь сигнальный комплекс (выразить желания, требования и добиться от других нужного поведения), становится второй сигнальной системой - сигналом исходного сигнала. Именно появление звукового языка оказывается той границей, которая сделала возможным переход от животного к человеку и началом культуры. Возникающая культура с самого начала должна была компенсировать «биологическую недостаточность» человека его изначальной «открытостью миру».

Ранний язык неизбежно нес на себе следы своего происхождения и обладал мощной суггестивной силой, которая проявляла себя на протяжении долгих тысячелетий - во всех традиционных культурах (особенно в культуре архаической), где заклинания, ритуальные формулы и гимны играют ключевую роль в магических обрядах.

Когда членораздельная речь стала формой общения между самими людьми, это имело двойственные последствия. С одной стороны, звуковой язык позволял предупредить об опасности сородичей на большом расстоянии, сделать понятной для всех программу предстоящих действий (например, в коллективной охоте и других общих делах). Но, с другой стороны, суггестивный характер слов делал реакцию на них неизбежной, автоматической - у всех, кто эти слова слышал и уже тем самым «понимал», т.е. реагировал строго определенным образом. Самыми ранними словами, по мнению ряда лингвистов, как и у наших младенцев, были те звукосочетания, которые позднее оформились в глаголы (в повелительном наклонении). В результате каждый член сообщества издавал и получал приказы, естественные для инстинкта самосохранения любого природного существа: «отдай мне!» (отдай пищу, отдай самку, отдай удобное безопасное место в пещере и т.д.). При всем желании никто не в состоянии выполнить все такие приказы, поступающие с разных сторон одновременно. Поэтому первой инстинктивной реакцией на невыносимое положение большинства палеоантропов было их бегство от самых сильных суггесторов - тех, чьи словесные повеления были способны подавить сопротивление их психики. Результатом этого массового бегства было быстрое, имеющее характер взрыва, расселение палеоантропов (в последние межледниковые эпохи плейстоцена) по всей пригодной для обитания планете. И только когда привычные возможности спастись бегством друг от друга были практически исчерпаны, и опыт выживания очень малой группой (часто - отдельной полигамной семьей с детьми) оказался крайне болезненным и опасным, люди начали искать иной способ сосуществования.

Чтобы иметь возможность жить крупными локальными сообществами, нужно было научиться защищаться от суггестии, строить различные барьеры для нее. Главный из них - это адресное общение, связанное с появлением имен собственных (заменивших указывающий жест). Имя позволяет контролировать вторую сигнальную систему и управлять инстинктивными реакциями на ее воздействия. Поэтому «имена собственные» начинают играть такую важную роль в системе отношений людей ранних культур -сначала между собой, а затем и со всем природным окружением.

Появление языка и адресного общения давало возможность легко структурировать большие человеческие сообщества, выделив внутри каждого из них «своих» (знающих «правильные» имена) и «чужих», отгороженных «другим» языком. Вот почему во многих языках самоназвание народа связано с вариациями вокруг обозначения «понимающий слово» (например, «словенцы», «славяне»), что тождественно с понятием «настоящий человек», тогда как все чужаки - «немцы», т.е. «немые» (это - «не мы»).[3]

Отделившись от «чужих» как от нелюдей, на которых не распространяются правила человеческих отношений, «свои» не остановились на этом. Механизм дифференциации - по степени воздействия вербальных внушений - продолжал действовать и внутри каждой группы «своих», закрепляя различные позиции и социально-психологические роли тех, кто оказался по одну сторону от каждой из внутренних границ.

Вероятно, самой первой и «органичной», естественной границей между людьми, говорящими на одном языке, стала граница между мужчинами и женщинами; возникли гендерные различия между ними. Происходила преимущественная психологическая специализация мужчин на роли суггесторов; женщин с самого начала ставили в подчиненное положение.[3]

Как мы уже упоминали ранее, процессы структурирования ранней культуры привели к формированию религиозных и магических традиций и ритуалов, семейно-брачных отношений, социальной и возрастной структуры человеческих сообществ и многого другого. Рисуя и производя магические обряды, люди программировали свои действия на предстоящей охоте, причем именно ритуальное предварение бу¬ущей победы казалось им главным условием успешной охоты. Ранние графические изображения, имеющие знаковую функцию, послужили истоками будущего изобразительного искусства (настоящих реалистических сцен охоты и др.), и ранней письменности (рисуночного письма, иероглифики). При этом важно подчеркнуть, что именно «чужие» нуждались в том, чтобы изображения стали для них «понятными»; поэтому «настоящие картинки» появлялись тогда и там, когда возникала потребность в общении и обмене с этими «чужими». Только для них знак (и соответствующее ему имя), чтобы стать понятным и вызвать точные представления, должен был стать фиксированной последовательностью слов - программ действий носителя имени. Так на основе магически активной стратегии отношений с окружающим миром возникает новая функция языка - быть «программой человеческой деятельности». Слово-программа дополнило, но долго не могло вытеснить слово как имя и образ, - ведь из имени предстояло родиться мифу.

Последний шаг антропогенеза и культурогенеза, может быть, самый главный и решающий, - возникновение такого странного (для современного сознания), «противоестественного» явления, как дарение, отдавание, угощение, - широко известное этнографам, но все еще загадочное и вызывающее споры исследователей. Способность отдавать, расточать блага является парадоксальной формой защиты от суггестии, - и условием становления собственно человеческих, то есть культурных, а не биологически заданных отношений.[3] Невозможно принудить, навязать свою волю тому, кто не пытается защититься выстраиванием «барьеров непонимания», а ищет возможность снять эти барьеры и свободно, по собственному побуждению, рискует открыться навстречу желаниям.

Антропологи и этнологи отмечают загадочность этого проявления, подчеркивая, что первоначально она возникает не в качестве дополнительной «формы власти» а как феномен «бескорыстного» дара, не предполагающего компенсации. Для его объяснения ряд культурологов привлекает идею возникновения «первичного» религиозного опыта. Именно отношения с другим, «сверх-природным» миром позволили человеку понять и принять новый опыт: уступая, принося в жертву жизненные блага, а в пределе - свою жизнь, человек парадоксальным образом не теряет, а обретает нечто ценное, находит самого себя, неожиданно оказывается сильнее любого животного (в том числе -- и «зверя» в себе самом).

Заключение.

В завершение подведем итог всему тому, что мы обсуждали, о взаимоотношении и взаимодействии языка и реальности, языка и культуры. Эти проблемы играют важнейшую роль для совершенствования форм и эффективности общения между людьми.

Можно сравнить язык с зеркалом - в нем действительно отражается окружающий мир. За каждым словом стоит предмет или явление реального мира. Язык отражает все: географию, климат, историю, условия жизни. Между языком и реальным миром стоит человек. Именно человек воспринимает и осознает мир посредством органов чувств и на этой основе создает систему представлений о мире. Пропустив их через свое сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передает их другим членам своего речевого коллектива с помощью языка. Иначе говоря, между реальностью и языком стоит мышление.

Язык, как способ выразить мысль, и передать ее от человека к человеку теснейшим образом связан с мышлением. Соотношение языка и мышления - вечный сложнейший вопрос и языкознания, и философии, но мы не будем сейчас останавливаться на этом. Наша цель достигнута - мы убедились в том, что существует несомненная тесная взаимосвязь и взаимозависимость языка и мышления и их соотношение с культурой и действительностью, и эта связь есть с первых дней, когда человек узнал, что такое общение, и продолжается поныне, и будет существовать столько же времени, сколько будет жить человечество.

Таким образом, язык, мышление и культура взаимосвязаны настолько тесно, что практически составляют единое целое, состоящее из этих трех компонентов, ни один из которых не может функционировать (а следовательно, и существовать) без двух других. Все вместе они соотносятся с реальным миром, противостоят ему, зависят от него, отражают и одновременно формируют его.

Список использованной литературы.

1. Багдасарян Н.Г. «Культурология», М.: «Высшая школа», 1998 г.

2. Белик А.А. «Культурология. Антропологические теории культур», М.:, Российский гуманитарный университет, 1998 г.

3. Волкова Э.Н. Лекции по курсу «Культурология»

4. Грожан Д.В. «История мировой культуры для студентов ВУЗов», Ростов н/Д: «Феникс», 2005 г.

5. Малюга Ю.Я. «Культурология», М.: ИНФРА-М 2004 г.

6. Пигалев А.И. «Культурология», Волгоград, Изд-во Волгоградского государственного университета, 1999 г.

7. Сусов И.П. «История языкознания», М.: АСТ: Восток-Запад, 2006 г.

8. Тер-Минасова С.Г. «Язык и межкультурная коммуникация», М.: «СЛОВО», 2000 г.