Вологодские святые в иконографии Кирилло-Белозерского монастыря в конце XVIII века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Введение

1. Структурно-статистический анализ иконографии вологодских святых

1.1 Иконы Святой Троицы

1.2 Иконы христологического (Господского) ряда

1.3 Иконы Богородичного цикла

1.4 Иконы святых

1.5 Резные, чеканные и тканные изображения

2. Топографический анализ иконографии вологодских святых

2.1 Успенский собор

2.2 Церковь чудотворца Кирилла Белозерского

2.3 Княжеские родовые усыпальницы

2.4 Храмы Успенского и Ивановского монастырей

Заключение

Список использованных источников

Приложения



Введение

Одну из славных страниц в истории Вологодчины составила эпоха, связанная с монастырской колонизацией края. Она дала огромное количество подвижников, большинство из которых причислены к лику святых. О вологодских святых много работ, но первые свидетельства их жизни мы узнаем из их житийных сочинений.

Как пишет один из первых исследователей вологодских святых Н. Коноплев, «спустя столетия о них составляли рассказы «памятухов» или краткие исторические записки» [31]. Самое большое распространение получили жития, которые писались на основе важных моментов в их жизни: открытию мощей или открытию в их честь церкви. В основе житий, как и других произведений лежали легенды предания, которые передавались из поколения в поколения. Они возникали из-за сверхъестественных обстоятельств, таких как, исцеления больных или чудес, происходивших в жизни того или иного святого. Как известно манера писания житий, пришла к нам с Востока, которая полностью сложилось как жанр к XV веку, а выдающимися писатели этого жанра стали Пахомий Логофет, Киприян и Епифаний Премудрый.

Земли Вологодчины, в свою очередь, имеют большую плотность святых которые стали подвижниками в той или иной местности. В своей работе А. Н. Муравьев назвал эту землю Северной Фиваидой, тем самым сравнивая ее с Фиваидой Египетской. «Здесь, в тихом уединении … предпринимаю описание родной нашей Фиваиды, которую только что посетил в пределах Вологодских и Белозерских. … Этот наш чудный мир иноческий, нимало не уступающий Восточному, который внезапно у нас самих развился. На пространстве более 500 вёрст, от Лавры до Белоозера и далее, это была как бы одна сплошная область иноческая, усеянная скитами и пустынями отшельников. Преподобный Сергий стоит во главе всех, на южном краю сей чудной области и посылает внутрь её своих учеников и собеседников, а преподобный Кирилл, на другом её краю, приемлет новых пришельцев и расселяет обители окрест себя, закидывая свои пустынные мрежи даже до Белого моря и на острова Соловецкие» [38, с. 10].

В раннехристианский период Фиваидой называлась область в Египте, где поселялись монахи - отшельники и возникли первые монастыри. Параллель с Египетской областью возникла тогда, когда Вологодский край стал одним из крупнейших центров монастырской колонизации, где с каждым веком, начиная с конца 13 века, количество монастырей значительно возрастало, а Вологодская земля обретала все новых и новых святых.

Определение, высказанное А. Н. Муравьевым стало классическим и вошло в повседневный обиход, без которого не обходится ни одна работа о монастырях Вологодского края. Так, И. Сойкин, говоря о Вологодской земле, отмечает, что она «…стала «страной» монашеской, страной пустынного подвига … составившая славу и честь русского монашества»[54]. Осознание исторической роли как «святого места» отражено в легендах о жизни и помощи того или иного святого. «Нигде столько, ни в какой местности нет святых, сколько в Вологодской области. Там же на двадцать километров до десяти монастырей было!»[46, с. 106].

Сонм вологодских святых складывался на протяжении многих веков и насчитывает более 100 человек.

Первым в этом списке стоит имя преподобного Герасима, который согласно легенде, пришел на Вологодскую землю в 1147 году. Масштабная монастырская колонизация охватившая Вологодский край со второй половины XIV века дала наибольшее количество святых. Вслед за Герасимом Вологодским в край стали тянутся ученики Сергия Радонежского из Троице-Сергиева монастыря, такие как Сергий Нуромский, Сильвестр Обнорский и др., ставшие основателями обителей в лесных дебрях. Далее последовали Дмитрий Прилуцкий, Кирилл Белозерский, Ферапонт Белозерский и др.

В монастырской топографии Северной Фиваиды большую роль и известность обрели обители первой волны колонизации. Как правило, эти места, отмеченные чудесными видениями. Все монастыри начинались с водружения креста, устройства часовни и первой кельи-землянки. Со временем, приобретая известности и славу, они стали, по мнению С.В. Третьяковой, ключевыми объектами свято-мемориальных комплексов[57].

«Монастырское учредительство заметно активизировалось в последние десятилетия XIV века. Вскоре на глазах одного-двух поколений людей их количество на Севере утроилось. Монастыри были основаны во всех важнейших зонах края. Активную поддержку оказал влиятельный игумен Сергий Радонежский, ученики которого создали большую часть второго поколения северных монастырей. Сначала их учреждали собеседники, ученики или постриженики самого Сергия - Кирилл и Ферапонт Белозерские, Афанасий и Феодосии Череповецкие, Димитрий Прилуцкий, Сергий Hypомский, Павел Комельский. Затем пришло время учеников Сергиевых учеников - Александра Ошевенского, Корнилия Комельского, Мартиниана Белоозерского и др. вологодский иконография церковь

В итоге возникает еще несколько районов довольно плотного размещения монастырей: на Белоозере - Кириллов и Ферапонтов монастыри, в Кубеноозерье - Дионисиев Глушицкий, Александров Куштский; в Вологодской округе - Спасо-Прилуцкий, Павло-Обнорский, Нуромский, Пельшемский; в Каргополье - Александро-Ошевенский и др.

Своя сеть православных обителей возникает и в Новгородской архиепископии - монастыри на Онеге - Муромский, и Ладоге - Кеновецкий, в Подвинье - Михайло-Архангельский и Николо-Корельский, и на далеком Кольском полуострове. К 1429 году относится и начало истории Соловецкого монастыря в Белом, море» [29, с. 52].

На протяжении XV-XVI веков процесс бурного развития монашеской жизни в северных заволжских землях только усилился, возникли десятки больших и малых обителей, монастырей, скитов и пустыней, которые стали духовными очагами, вокруг которых складывалась и земная, мирская жизнь[54].

Из всего сонма вологодских святых в иконографии Кирилло-Белозерского монастыря присутствуют только 20 подвижников. Так или иначе, абсолютное большинство из них являются основателями монастырей или пустыней, давшими им свое имя. Так например, Кирилл Белозерский - основатель Кирилло-Белозерского монастыря, Кирилл Новоезерский основатель Кирилло-Новоезерского монастыря, Дмитрий Прилуцкий - Спасо-Прилуцкого монастыря, Павел Обнорский - Павло-Обнорского монастыря, Корнилий Комельский - основатель Комельского монастыря, Филипп Ирапский - Филиппо-Ирапской пустыни, Нил Сорский - Нило-Сорская пустынь, Мартиниан - основатель Вожеозерского Спасского монастыря, Ферапонт - Ферапонтова монастыри, Дионисий Глушицкий - Покровский Глушицкого монастырь и Сосновецкой пустыни, Сергий Нуромский - Спасо-Нуромского монастыря, Арсений Вологодский - основал обитель в честь Положения ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне, Григорий Пельшемский -Пельшемский монастырь, Афмилохий Глушицкий вместе с Дионисием основали Глушицкий Сосновецкий Предтечев монастырь, Евфимий Сямженский - Спасо-Евфимиев Сямженский монастырь., Данил Шужгородский - Спасо-Евфимиев Сямженский монастырь.

Среди этого списка также чудотворцы, такие как Прокопий Устюжский и Стефан Великопермский. Первый, Христа ради юродивый, прославился в Великом Устюге своими чудесами и предсказаниями. Он, предвидя стихийное бедствие, предупредил жителей города. В день беды они нашли самое безопасное место - в храме, где он молился Богоматери за них и за город. Это событие осталось в памяти и получило название «Устюжское Благовещение» [9].

Святитель Стефан, также уроженец Великого Устюга, был миссионером и вовлек в православие народ Коми, перевел для них Священное писание и создал зырянскую азбуку. Неоценимы заслуги святителя Стефана в строительстве храмов в Пермской земле. Первой построенной им церковью стал храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в устье реки Выми. Затем в селе Усть-Выми были построены еще два храма, во имя святителя Николая Чудотворца и во имя Архангела Михаила. Таким образом, Стефан Пермский принес христианство жителям северо-восточных окраин Руси. [10]

Таким образом, возникающие обители заняли особое место в православно-топографической системе Русского Севера и стали наиболее «знаковыми» духовными объектами, составляющие ядро священной монастырской географии и выполняющие мемориальные функции, а их основатели по праву были прославлены Русской Православной Церковью и вошли в сонм русских святых.

Почитание христианских святынь является догматом Церкви. Как пишет Н. В. Лебедев в своей статье «Почитание святых», почитание имеет очень важное значение: «Святые, время от времени воссиявшие в Церкви, свидетельствуют о действительности непрерывного молитвенного общения между Церковью небесной и земною и о несомненности и действенности благодатных даров Святого Духа в Церкви»[36].

В православии существуют разные формы почитания святых. Самым распространенным является молитва. Она используется как обращение к святому, чтобы тот помолился Богу о спасении и помиловании мирян. Второй формой является, конечно же, почитание останков святых, которые именуются мощами. Установление дней памяти святого в православном календаре это тоже форма почитания. К четвертой и пятой относятся создание иконописного изображение и строительство храмов и часовен. К последней, шестой форме, относится создание жития.

Почитание православными мирянами происходит в основном через молитвы и обращение к святому посредством изображения его на иконе. Вообще икона играет роль посредника между двумя мирами - земным и небесным. Через некий деревянный объект происходит сакральная связь, которую можно только почувствовать, и порой эта связь самая сильная, потому что она идет от человека к Богу.

Любая икона очень символична. В книге Романа Перельштейна «Видимы и невидимый мир в киноискусстве» есть цитата митрополита Антония Сурожского «если мы человеку показываем отображение неба в воде, его первое движение будет не в том, чтобы вглядеться в это озеро, а в том, чтобы, отвернувшись от него, посмотреть ввысь. Это принцип символа: показывается нечто, что можно уловить чувствами, для того, чтобы указать на то, что можно познать только в самых глубинах человека и самым глубоким восприятием» [41, с. 25]. Чтобы понять икону нужно видеть ее глазами верующего человека, для которого Бог - Абсолют и непостижимая реальность.

Е. Трубецкой еще в начале XX века писал: «Икона остается у нас сплошь да рядом предметом того поверхностного эстетического любования, которое не проникает в ее духовный смысл. А между тем, в ее линиях и красках мы имеем красоту по преимуществу смысловую. Они прекрасны лишь как прозрачное выражение того духовного содержания, которое в них воплощается. Кто видит лишь внешнюю оболочку этого содержания, тот недалеко ушел от почитателей золоченых риз и темных пятен. Ибо в конце концов роскошь этих риз обязана своим происхождением другой разновидности того же поверхностного эстетизма» [58, с.3].

Икона считается окном в духовный мир. Каждый знак на ней -- это символ, обозначающий большее, чем он сам. Как отмечает А. Тарабукин, «Икона не "зов", а путь. Она представляет собою восхождение души молящегося к Первообразному. На икону не смотрят, ее не "переживают", а на нее молятся. И этим все сказано. Молитва же есть умное делание, восхождение всего нашего существа к Богу, действенный акт нашего ума, лестницей к чему и служит икона. Если бы икона раскрывалась как картина, то ее содержание было бы доступно для всякого внимательного зрителя. Между тем икона по своему смыслу доступна только верующему» [55, с. 32].

Понять всю духовную красоту иконы, расшифровать ее содержание, помогает такое направление в искусствознании как иконография

Иконография это прежде всего устойчивая изобразительная система того или иного искусства (живописи, пластики, архитектуры), как правило, независимая от конкретного произведения и его автора. В данной работе под иконографией подразумевается классическое ее восприятие как канонической системы изображения персонажей, с повторяемостью характерных черт и сохранение смысла с первообраза[45].

Каноны и типы изображения «являются средствами дефиниции и различения, применяемыми к данному образу» [14, с.155]. Иконографический тип фиксирует не только характерные и узнаваемые черты, атрибуты персонажа, но и особенности его внутреннего образа, сообщая о значении данной личности в религиозной системе или о ее исторической роли, т. е. доносит до зрителя все то, что лежит в основе почитания святого или исторического лица.

Иконография, а именно иконографические типы возникли в древности. Это прослеживается в первобытном искусстве стран Востока, например, в Древнем Египте. В Египте по канону рисовались люди и Боги, которые изображены крупнее, чем человек. Канон также заключается в профильном изображении фигуры, а также контурирование глаз. После античности эту систему приняло и раннехристианское искусство. Эта тенденция отличает все христианское средневековье, когда художественные формы античного происхождения используются в сугубо христианском семантическом контексте[62].

На Руси, находящейся под духовным влиянием Византийской империи утвердилась восточно-христианская традиция, которая отличается более символическим, созерцательным отношением к священному образу (иконе) и, соответственно, более догматическим характером самого иконописания, подчиненного строгим правилам.

Сосредоточием святых образов были городские и сельские храмы и, конечно, монастыри, в которых насчитывались сотни и тысячи икон. Одним из них был Кирилло-Белозерский монастырь.

Как повествует житие преподобного, Кирилло-Белозерский монастырь был основан учеником Сергия Радонежского и монахом Симонова монастыря - Кириллом. Странствуя по просторам Белозерья, Кирилла привлекли берега Сиверского озера не только своей красотой, но и своей тишиной и уединением от мирских страстей.

Так на этом месте по образу Симонова монастыря возникла обитель в 1397 году. Но одинокая жизнь Кирилла продолжалась недолго, с течением времени к нему стала приходить братия, и вскоре уговорила поставить на этом месте церковь и учредить монастырь. Со временем Кириллов монастырь стал крупнейшим феодалом Древней Руси с огромными угодьями, с двадцатью тысячами подвластных крестьян, с соляными промыслами и беспошлинной торговлей «от моря до моря»[15].

Почти с самого основания обители Кирилл начинает активно приобретать окрестные земли. Хорошо понимая роль монастыря как опорного пункта Москвы в борьбе с Новгородом, Кирилл в своих посланиях весьма тонко и дипломатично испрашивал у московских князей различные земли и угодья[15].

К середине XV века, уже после смерти Кирилла, монастырь - крупный духовный центр, известный на всю Русь. Во второй половине XV века начинается обширное строительство, строится каменный Успенский собор, возводятся крепостные укрепления и др. Кирилло-Белозерский монастырь становится крупным книжным центром, где начинают создавать литературные произведения, Первое место в ряду этой литературы, несомненно, принадлежит посланиям самого Кирилла к московскому князю, где он излагает свои представления о высшей власти. «Князь должен беречь своих людей, суды бы судили правдой, посулы бы судьи не брали». Кирилл советует: «крестьянам, господине, не ленись управы давати сами» -- и требует усиления княжеской власти.»[15].

Конец XV - начало XVI веков стал для Кириллова монастыря временем расцвета ораторской полемики, публицистики, литературы, проникнутой идеями идеологической борьбы. Он был втянут в споры иосифлян и нестяжателей о роли монастырей в условиях становления единого Российского государства и необходимости в стране сильной централизованной власти.

Нил Сорский, Вассиан Патрикеев и другие духовные вожди нестяжателей внесли существенный вклад в историю русской культуры XV -- начала XVI в. и своими сочинениями оставили глубокий след в духовной жизни монастыря.

К концу XVI века Кириллов монастырь превратился в одного из крупнейших феодалов Русского государства. Его владения простирались к северу от Череповца: Романова Слободка, или Романово село, село Воскресенское, или Старая Ерга, село Новая Ерга (Елизарово Раменье), Ярогомженские деревни и деревни Муншнского конца. Все эти владения находились рядом друг с другом, к каждому селу тянули многочисленные деревни[32 c. 65]. Переписная книга 1601 г. перечисляет здесь 120 деревень и 211 пустошей[1].

К северу располагались села Троицкое и Пантелеймоновское с деревнями Беловинское, Фенятино, Рыково и Комонево. Значительные владения находились на Лозском озере по реке, которая впадает в Белое озеро. Большая вотчина Кириллова монастыря находилась в северной части Белоозера, по течению р. Кемы. Это село Покровское с деревнями. Переписная книга 1601 г. насчитывает здесь 2 села к 102 деревни[1].

С 20-х годов XVI века в монастыре активно распространяются идеи иосифлян, чьи идеи находили поддержку у государства. Тем самым в это время начинается активное каменное строительство, а сам монастырь как духовный центр стал пристанищем для царской «богомольни». Обитель становится местом паломничества и вкладов как царской семьи, так и русской аристократии.

Кирилло-Белозерский монастырь того времени являлся не только средоточием духовной и культурной жизни Белозерского края, но и крупнейшим землевладельцем, хозяйственным и ремесленным центром. Его товары и изделия находили сбыт на огромной территории всего Московского государства. В самом монастыре и за его оградой возникают различные хозяйственные сооружения: мельницы, сушила, житницы, конюшни, кузницы, кожевни[15].

Всего по описи 1601 года, в составе Кирилла-Белозерского монастыря было 11 сел, 5 селец, 607 деревень и 320 пустошей [1].

Летом 1612 года ущерб монастырю нанесла шведско-польская интервенция. Вотчины и земли, которые находились за пределами стен, были разграблены или уничтожены. Убытки обители по подсчетам монастырских властей составили огромную сумму - почти 15 тысяч рублей, хозяйство ее находилось в запустении, население сократилось едва ли не в половину. Тем не менее «кирилловское сидение» внесло заметный вклад в общерусскую борьбу с интервентами[15].

Во второй половине XVII века, начинается возведение «Нового города» - огромного кольца стен, которые были возведены как крепостное сооружение. Пожалуй вторая половина XVII века это - расцвет монастыря во всех отношения: духовном, хозяйственном и в военном.

В XVIII веке с Петровскими преобразованиями изменилась не только положение РПЦ в Российской империи, но и всех монастырей. Белозерский край остался в стороне от основных политических событий Русского государства и превратился постепенно в глухую, провинциальную окраину. Некогда интенсивная строительная и хозяйственная деятельность монастыря уже в начале XVIII века замирает. Одна за другой приходят сюда грамоты Петра I с требованием присылки для «государева дела» монастырских каменщиков, плотников и других мастеровых людей. В XVIII - XIX века Кирилло-Белозерская обитель утрачивает свое былое значение духовного, культурного и художественного центра [15].

Интерес к Русскому Северу, как одному из крупнейших центров русского православия возник после выхода книги А. Н. Муравьева «Фиваида Русского Севера», в которой автор сопоставляет Вологодский край с Фиваидой. Книга была написана после паломнической поездки по святым местам Северного края. В изучение история монастырской колонизации и истории создания первых монастырей на Русском Севере значительный вклад внесли Н. П. Успенский[60], Э. Раков[48], И. Сойкин[54], М. С. Серебряковой [53].

Примерами комплексного изучения Кирилловой обители стали труды Н. К. Никольского[39, 40]. В работах рассматривалась история основания монастыря, его строения, средства содержания, управление, келейная и общинная жизнь, а также богослужение. Так же, в виде приложения автор опубликовал большое число хозяйственных документов из архива монастыря.

Одним из важных направлений изучения Кирилло-Белозерского монастыря стало его экономическое положение, как для Северного края, так и в общерусском масштабе. Среди многих работ можно выделить труды таких исследователей как С. Б. Веселовский[27], А. А. Зимин[25], И. У. Будовниц[16], А. А. Савич[51], А. Л. Шапиро[66].

А. И. Копанев в своей работе «История землевладения Белозерского края XV - XVI веков» подробно рассмотрел экономическое значение монастыря, как для Северного края, так и в общерусском масштабе, и обитель стала рассматриваться как крупный собственник земли [32].

История монастыря представлена в экономическом контексте развития всей страны, а материалы по Кирилло-Белозерскому монастырю рисуют его как крупного земельного собственника. В этих работах обитель показана как «коллективный феодал» и субъект классовой борьбы [28, 16, 25, 64]. Особое внимание уделялось изучению хозяйственной деятельности, истории крестьянства как преобладающего населения монастырских вотчин в XVI--XVII века[22, 20, 26, 33, 66].

Историки изучали не только вотчину монастыря, но и обращались к другим важным темам, например исследованию монастырской торговли и ее влияния на развитие монастыря[35].

Наряду с изучением экономических особенностей, не прекращается изучение повседневной монастырской жизни. В частности, современные авторы исследовали поминальную практику в русских средневековых монастырях, монастырские уставы, повседневную жизнь в русских средневековых обителях[49].

Конкретный уклад монастырской жизни Кирилловской обители находим в работах архимандрита Варлаама[18], архимандрита Амвросия[12], Г. Бочарова[15], С. С. Подъяпольского[44], И. А. Кочеткова[34], Н. П. Успенского[60] и Т. Толычевой [56].

Еще одно направление исследований - изучение монастыря, как историко-архитектурного комплексах[12, 23, 60]. Эти сюжеты можно найти в работах Г. Бочарова , С. С. Подъяпольского.

Особое внимание уделяется Кирилло-Белозерскому монастырю как крупнейшей «государевой крепости», характеристике ее строительства, вооружения, ее значения в русской политической и военной истории[13, 38, 61].

Кириллова обитель практически с момента зарождения становится одним из крупнейших духовных книжных и просветительских центров средневековой Руси. В монастыре широко было развито книжное дело, существовала своя школа иконописи. Все эти аспекты повседневной жизни обители также нашли отражение в исследованиях[34].

Ряд работ посвящены изучению отдельных объектов находящихся на территории монастыря. Так, Успенский собор был описан в работе Е. Г. Щуриной[67], а церковь Кирилла Белозерского в работе С. С. Подъяпольского [44].

Значительное внимание в изучении Кирилло-Белозерского монастыря уделяется и фигуре его основателя - преподобного Кирилла, начиная с жития преподобного написанного Пахомием Логофетом[6] и заканчивая исследованиями Т. Толычевой [56].

Вторая группа исследований, привлеченных в работе, относится к истории вологодских святых и их почитания. Первые работы, посвященные этой теме появились еще в XIX веке и принадлежат И. Верюжскому[19], Н. Коноплеву[31], Г.М. Прохорову[10], Н. Н. Малининой[8], К. Стародубу[9], А. С. Герду [11].

В настоящее время данные сюжеты рассматриваются в работах Н. В. Лебедева[36], С. Исмаиловой[47], А. В. Камкина[29], С. В. Третьяковой[57].

Особое значение имеют исследования посвященные иконографии как научному направлению в искусствознании, характеризующая конкретные стили, жанры и т.д. В числе таковых работы Е. Н. Трубецкого[58], И. К. Языковой[68], Л. Петрова[43], посвященные истории как вологодской иконографии в целом - А. А. Рыбков[50] и др., так и Кирилло- Белозерского монастыря [44].

Эти работы стали источником как конкретных историко-культурных сюжетов, так и методической основой нашего исследования.

Целью данного исследования является структурно-топографический анализ иконографии вологодских святых в Кирилло-Белозерском монастыре конца XVIII века.

Для реализации данной цели необходимо решить следующие задачи:

1) Выявить все иконы вологодских святых на территории Кирилло-Белозерского монастыря.

2) Провести их структурно-статистический анализ.

3) Рассмотреть топографию образов вологодских святых, как внутри храма, так и в целом в монастыре.

4) Определить роль и степень почитания вологодских святых в обители.

Объектом данного исследования является Кирилло-Белозерский монастырь как историко-культурный объект, а предметом - иконография вологодских святых.

Хронологические рамки. В работе рассматривается период с конца XIV до конца XVIII веков. Нижняя временная граница предопределена датой основания Кирилло-Белозерского монастыря в 1397 году, а верхняя - 70-ми годами XVIII века, когда прошло последнее наиболее полное описание монастыря. В течение этих веков в монастыре окончательно сформировался иконографический комплекс образов, в том числе и с вологодскими святыми.

Для реализации поставленной цели и исследовательских задач были привлечены следующие источники.

Первую группу из них составляют монастырские описи. Это особая группа документов, подробно освещающих духовную и материальную культуру средневекового общества. Они представляют собой своего рода инвентарные учетные документы, в которых фиксировались монастырские строения и имущество.

Составители описей включали в них крепостные укрепления, храмы, хозяйственные постройки с описанием всего того, что находилось в них: алтари, иконостасы, иконы, церковные сосуды и облачения, книги, бытовые предметы и т. д.

Научный интерес к ним и первые их публикации по Кирилло-Белозерскому монастырю появились уже в середине XIX века, именно тогда, в 1861 году, было опубликовано П. И. Савваитовым описание 1668 года [2].

Опубликовано и наиболее ранее из сохранившихся описаний, относящееся к 1601 году. Издание является первым комментированным изданием монастырских описей средневековой России. Данное описание обители подводит итог монастырскому строительству за первые двести лет жизни монастыря, описывает постройки, убранство церквей, настенную живопись, иконы, ризы, книги, акты, хлебные запасы, предметы быта, хозяйственную утварь -- все, вплоть до «рухляди». Особо следует отметить, замечательные комментарии авторского коллектива под руководством З. В. Дмитриевой и М. Н. Шаромазова, которые с высокой достоверностью позволяют соотнести описанные строения, книги, иконы и др. с современными реальностями Кирилло-Белозерского музея-заповедника [1].

Основным источником, на основании которого и проводился структурный, статистический и топографический анализ иконографии вологодских святых, стало описание 1771-1773 годов. Оно было следствием реализации церковной реформы 1760-х годов, в ходе которой была проведена полная секуляризация монастырской собственности, а все монастыри переведены на государственное обеспечение.

Данное описание является наиболее полным из всех известных описей Кирилло-Белозерского монастыря XVII - начала XIX веков. Описание монастырских строений и имущества началось в 1771 году, а закончилось в 1773 году. Опись состоит из 3 отдельные книги. В настоящее время она хранится в ГАВО.

Первая книга содержит описание всех строений монастыря, их архитектурного облика и размеров, крепостных сооружений, хозяйственных здания и помещения, их внутреннего интерьера и имущества - алтари, иконостасы, иконы, книги, церковные сосуды и облачения и многое др. [3].

Вторая книга содержит описание Малой и Большой монастырской ризницы - ризничных палат, икон, крестов, ковчегов, складней, церковных сосудов, настоятельских облачений, напрестольных покров и многого другого [4].

Третья книга описывает монастырское книжное собрание, настоятельские и казначейские кельи, оружейную палату, монастырские кладовые и погреба и т. д. [5].

В описании учтены все иконы, находящиеся в храмах, административных и хозяйственных помещениях, что позволяет полностью восстановить их структурный и топографический облик в Кирилло-Белозерском монастыре конца XVIII века, в том числе и иконографию вологодских святых.

Вторую группу источников составляет - житийная литература вологодских святых, чья иконография присутствовала в Кирилло-Белозерском монастыре. Даная группа документов позволяет увидеть не только духовный подвиг этих людей, но и увидеть реалии их жизни частично отраженные в иконографических образах, особенно в житийных иконах и иконах с чудесами [6, 8, 9, 10, 11].

Методологическая база исследования определяется совокупностью общенаучных (анализ, синтез, описание) и специальных методов, принципами объективности, системности и историзма. Применяется сравнительно-исторический метод, позволяющий сопоставить разные по происхождению и хронологии материалы, а также выявить динамику и определить степень исторической достоверности и полноты самих источников. Методологическую основу исследования составил историко-культурный подход к предмету изучения.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, списка использованных источников и литературы, приложений. Первая глава посвящена структурно-статистическому анализу иконографии вологодских святых Кирилло-Белозерского монастыря. В ней анализируется тематическая и количественная составляющая. Вторая глава посвящена топографическому анализу иконографии вологодских святых, в которой подробно рассматриваются местоположения образов вологодских святых в целом по Кирилло-Белозерскому монастырю, а также в конкретных объектах на территории монастыря. Приложения содержат общий реестр иконографии вологодских святых и иллюстративный ряд, дающий наглядное представление о их разнообразии.



1. Структурно-статистический анализ иконографии вологодских святых

1.1 Иконы Святой Троицы

Христианское представление о Боге раскрывается в понятии о Святой Троице. Согласно учению, Бог - триедин. В христианстве возникает тринитарная проблема, а именно, что такое Троица? Это учение присуще только христианству, и, как правило, составляет его главный догмат.

Триединство представляет собой некую «организацию», которая называется «Ипостась». В ней Бог представляется как единая личность и, так же, представляется в трех лицах, как Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух. Бог, представляется как личность, единое существо; Бог - отец, представляется как Творец всего, что есть, а Бог-Святой Дух - это слово божие, наполненное мирским смыслом.

Как правило, в такой «организации» мы не можем сказать, что Бог- Сын - это часть от Бога, и не можем сказать, что Троица представляет три отдельных Бога. Бог будет всегда подразумеваться, когда упоминают одну из его ипостасей, но и в другом случае, это не мешает ипостасям быть отдельными личностями. Об отношении лиц к Троице можно сказать, что Отец рождает, Сын - рождается, а Святой Дух от Отца исходит[45, с. 73].

История церкви обращает внимание, на то, как трудно входил этот догмат в сознание народа. Вплоть до XX века сознание христиан подвергалось антитринитарной пропаганде, пример тому могут служить стригольники и т.д. Отцы церкви стремились разъяснить это явление о неразделенности триединства Бога, через символы и образы. В своем житие св. Василий Великий так пишет: «Отсюда необходимость счислять Божественные ипостаси благочестиво, "не чрез сложение, от одного делая наращение до множества и говоря: одно, два, три, или: первое, второе, третье». И Господь, научая нас об Отце, Сыне и Духе, "не счетом переименовал их, ибо не сказал: (крестите) в первое, второе и третье, или в одно, два и три, но в святых Именах даровал нам познание веры»[7].

Говоря об иконографии, христиане сталкивались с проблемой изображения Троицы. К первому сюжету, относящемуся к Троице, можно отнести «Явление трех ангелов Аврааму», которые можно встретить в живописях на стенах катакомб. В византийском искусстве наиболее распространённым является сюжет «Гостеприимство Авраама». Три Ангела собрались за трапезой за столом, где изображены принадлежности для нее, помимо этого в сюжет так же включает Авраама и Сару по бокам, а в нижнем поле слуги закалывающие тельца. Так или иначе, это стало прообразом Рублевской «Троицы».

«Гостеприимство Авраама», как образ Троицы прососуществовал более 1000 лет. Андрей Рублев в XIV веке создает свою известную икону «Троица», где убирает все лишние детали: Ангелы теперь сидят за престолом, на столе только чаша, посторонних лиц нет. Андрей Рублев переходит к более глубокому осмыслению Троицы, буквальность, которая была ранее потеряна, на первый план выходит символизм.

Вслед за Андреем Рублевым, такое иконографическое написание стали использовать многие иконописцы. Например, Стефан Пермский в своей «Зырянской Троице», или же «Троица» Симона Ушакова. Рублевская «Троица» получила название «Ветхозаветная Троица».

Наряду с этим стали появляться и другие иконографические типы Троицы. Вторым типом, после Ветхозаветной появляется «Новозаветная Троица». «Новозаветная Троица» является более приемлемой для народа. Как правило, на ней изображены двое - старец - Бог-Отец, и средовек - Бог-Сын, а над ними витает голубь.

У такой Троицы существуют несколько иконографических типов. К первому варианту можно отнести икону «Сопрестолие», где обе фигуры изображены фронтально, Бог-Отец в руке держит сферу, а Бог-Сын книгу или крест. Ко второму - икону «Предвечный совет», где отличительной чертой является наклонное изображение фигур друг к другу и др.

К самому древнему и распространенному изображению Троицы можно отнести икону «Отечество». На иконе представлен Бог-Отец сидящий на престоле, на руках он держит отрока Сына - Иисуса, а у него в свою очередь на груди знамение в виде сферы из которой вылетает голубь - Святой Дух.

Однако невозможность постичь тайну Божественной Троицы вовсе не означает отказа от созерцания этой тайны, в чем немалую помощь оказывают иконы. И может быть, иконописный образ в данном случае больше говорит сердцу, чем слова. Мысль современного протестантского богослова Карла Барта, кажется, выражает именно иконографическую идею: «Троичность Бога есть тайна Божественной красоты. Тот, кто отрицает Троичность Бога, очень быстро приходит к представлению о Боге, лишенном всякого сияния и радости, Боге, лишенном красоты»[68 с. 47 - 48].

В Кирилло-Белозерском монастыре сюжет Троица с вологодскими святыми не очень широко распространен. Такого рода сюжеты - изображение Троицы, представлены в основном, как Знамения и расположены в верхней части икон.

Если говорить об иконах с изображением Троицы и вологодских святых, то в Кирилло-Белозерском монастыре находится складень из двух досок. На одной такой доске, изображен образ Троицы, верху на полях поясные образы царя Давида и Соломона, а на тех же полях внизу Кирилл Белозерский и Кирилл Новоезерский [3, с. Л. 276 ].

Помимо складня существуют иконы, где образ Троица находится в возглавии. Таких икон всего - 4. Их можно разделить на две группы: в первой центральной фигурой является Богородица, где Троица в возглавии, а вологодские святые на нижних полях, а во второй группе иконы с образом Павла Обнорского, где Троица так же в возглавии.



1.2 Иконы христологического (Господского) ряда

Образ Иисуса Христа всегда находится в центре христианского мира. Предшественники хотели запечатлеть и описать образ Бога, которые в свою очередь положили основы к его иконографии.

С другой стороны, создалось другое направление, которое считало изображение Спасителя кощунством и еретическим деянием. В конце концов, спор был прекращен и изображения Христа становились более распространёнными.

Дело в том, что в раннехристианской культуре образ Бога не был наделен реалистическим смыслом, образ был настолько символичен, что понять его могли только люди, находившиеся в составе христианской общины. Христа могли изобразить в виде рыбы, или пеликана. Далее образ становился все более реалистичней, примером того является изображение Христа как Доброго Пастыря, юноши с овечкой на плечах. Позднее появляется икона Христос Пантократор, самое реалистичное изображение Бога, где физиономические пропорции будут каноном долгое время. Это - оплечное изображение, в левой руке евангелие и всегда благославительный жест двумя перстами.

К раннему образу и самому распространённому и таинственному можно отнести образ Спаса Нерукотворного, который называют иконой икон. Существуют две легенды появления этого образа - западная и восточная.

В западной легенде, правоверная женщина Вероника, решила помочь Христу, когда тот нес крест на Голгофу, и утерла пот с его лица, таким образ его лик запечатлелся на ткани.

По восточной легенде, все начиналось в городе Эдессе, где заболел проказой царь Авгарь. Он узнал, что Иисус воскрешает людей, а именно воскресил Лазаря, и послал слугу, чтобы тот пригласил его прийти к нему. Иисус отказался идти, и попросил принести ему кусок холста, коим он обтер свое лицо и лик запечалился на нем. Царь прислонился лицом к холсту и исцелился. Позже, во время осады города случилось еще одно чудо. Образ Спаса прошел через стену и отпечатался на ней, тем самым вынудив врагов покинуть город. Таким образом сложилось два типа Спаса - образ на убрусе (на ткани), и образ на черепии - «Спас на черепии».

Для России наиболее близкое и распространенное изображение Спаса Нерукотворного происходит из Новгорода, и относится к XII веку.

Вторым иконографическим типом был Христос Пантократор или Вседержитель. Существует три его вида: поясный, ростовой и сидящий на престоле, в последнем случае он понимается как Правитель или Судья.

Все эти иконографические варианты находят свое соединение в иконографии образа Христа, именуемом "Спас в силах". Эта икона центральная деисусного чина в иконостасе. В ней сливаются различные аспекты трактовки образа Христа: эсхатологический аспект (второе пришествие Спасителя и Страшный Суд), апокалиптический (образ Царя царей, Небесного Владыки и Агнца) и софийный (Пантократор - Логос, Бог Творящий)[68 с.35].

Спас изображен на фоне геометрических фигур, которые, в свою очередь, означают разные «небесные уровни» и, соответственно, символически подобран цвет. Красный ромб характеризует землю и распространение его власти, красный цвет можно отождествлять с символом божественной крови. Под красными треугольниками за овальной областью понимаются евангелисты. Зеленый овал является небесной сферой с ангельскими чинами.

Так же существуют и другие иконографические типы Иисуса, такие как Спас Всемилостливый (или Оплечный), Спас Яровое Око, Спас на Престоле, Царь Царей.

Кроме традиционного изображения Иисуса Христа можно встретить изображение Иисуса ребенка, примером тому служит икона Спас Эммануил. Эммануил в переводе с греческого - С нами Бог.

В осмыслении образа Иисуса Христа иконография имела огромное значение. Во-первых, через икону сложнейший догмат Никейского и Халкидонского соборов становится ближе, понятнее и доступнее для простого верующего, отнюдь не обладающего богословскими познаниями. Во-вторых, развитие иконографии способствовало тому, что в сознании верующих облик Иисуса Христа приобрел устойчивые черты[68, с. 36].

В Кирилло-Белозерском монастыре господский цикл икон можно разделить на два вида. К первому виду относятся иконы Вседержителя, а ко второму - Спаса Нерукотворного. На ряде этих икон содержится изображение вологодских святых, в основном Кирилла Белозерского, он представлен как один, так и вдвоем, с одним из вологодских святых, или с Сергием Радонежским.

Вседержитель изображен на иконах, сидящий на престоле или в полный рост. В Кирилло-Белозерском монастыре икон с вологодскими святыми, на которых Вседержитель восседает на престоле - 6.

Особый интерес представляет одна из икон, на которой изображен Вседержитель на престоле, а по углам четыре евангелиста в виде животных. На образе Вседержителя «венец и цата серебряные, басебные, чеканные, ветхие, позолоченные». Под цатою есть малая доска, на ней в три ряда поясные изображения Димитрия Прилуцкого, Варлаама Хутынского, Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского и др.[3, Л.489 ].

Икон с ростовым изображением вологодских святых значительно больше, их насчитывается 10. Самым распространенным сюжетом данных икон является изображение Вседержителя в окружении Богородицы, Иоанна Предтечи и русских святых, в том числе и вологодских. Как правило, это изображения «припадших в молении» святых Кирилла Белозерского и Сергия Радонежского.

Икон второго типа - Спаса Нерукотворного с вологодскими святыми в Кирилло-Белозерском монастыре всего одна. На ней образ Нерукотворного Спаса с окладом, на убрусе с резью, на ней вычеканенная снизу еврейская надпись. На окладе на полях на нижнем поперечном поле находится вычеканенный образ Кирилла Белозерского[3, Л.283].

Наибольшее распространение получили иконы, где Вседержитель находится в возглавии. С образом Вседержителя таких икон насчитывается 6, а с образом Спаса 5. Изображение Кирилла Белозерского встречается почти на всех этих иконах, но были образы и других вологодских святых, таких как Корнилия Комельского, Дмитрия и Игнатия Прилуцких, Кирилла Новоезерского. Так же распространенно изображение Кирилла Белозерского вместе с Сергием Радонежским.

Самым интересным является киот, где в возглавии образ Вседержителя, а на особой доске образы многих вологодских святых, таких как Кирилл Белозерский, Кирилл Новоезерский, Ферапонт, Мартиниан, Нил Сорский, Филипп Арапский, Даниил Шужгородский[3, Л.84].

Так же в возглавии на одной из икон можно встретить и другой образ Господа, это образ Господа Саваофа, а посредине иконы изображены Кирилл Белозерский и Сергий Радонежский[3, Л. 177-177 об.].

1.3 Иконы Богородичного цикла

В русской православной культуре наряду с образом Спаса значительное место занимает образ Богородицы. С самых первых столетий принятия христианства на Руси почитание и любовь к Деве Марии зародилось в душах народа. Множество молитв и икон посвящено ей. Многие из них, в частности, чудотворные были свидетелями переломных моментов русской истории.

Облик Богородицы - Девы Марии, от которой родился Бог-Сын, прежде всего, образ его земной матери, образ заступничества и прощения, а с другой стороны образ, отображающий догматические положения Церкви. В третьем ряду образ Девы Марии занимает самое центральное место.

С течением времени почитание икон Богоматери возросло. Это связно с тем, что ее материнское сердце, отягощенное состраданием на муки ее Сына, не смогло не отозваться на многочисленные человеческие мучения. Она стала матерью для всего народа. Во времена войн, пожаров, эпидемий и всех несчастий к ней обращались люди, как дети обращаются к своим матерям в поиске безопасности.

Немаловажным остается тот факт, что большинство икон признаны чудотворными, что значительно повышает их почитаемость. Иконы, исходя из своего определения, христоцентричны, так как появление Христа представляет нам Деву Марию Богородицей.

Через образ Богородицы зарождается смысл богочеловеческих отношений. Мария, дает жизнь Богу в человеческой природе, и будучи девственной, становится матерью. Языкова так в своей работе характеризует Богородицу, ссылаясь на св. Григория Паламу: «Девственная Мать и есть граница между тварной и нетварной природой, и Ее, как вместилище Невместимого, будут знать те, кто знает Бога, и воспевать Ее будут после Бога те, кто воспевает Бога. Она есть основание тех, кто до Нее, и предстательница тех, кто после Нее, и Заступница вечная. Она предмет прорицания пророков, начало апостолов, утверждение мучеников, основание учителей. Она слава земных, веселие небесных, украшение всякой твари. Она начало, источник, корень нашего упования на небе, достичь которого да будет нам дано Ее молитвами о нас, во славу прежде всего от Отца рожденного и в последние времена от Нее воплотившегося Иисуса Христа, Господа нашего, которому подобает всякая слава, честь и поклонение, ныне, всегда и во веки веков»[68, с. 49].

Сюжеты с изображением Девы Марии появляются довольно рано: это можно проследить на стенах катакомб. Первые иконы появляются с Эфесского собора 451 года, после которого Дева Мария получила звание Богородица (ранее Христородица).

Согласно преданию, первоначальные образы Девы-Марии принадлежат евангелисту Луке, которого считают создателем известного извода Тихвинской Божьей Матери. Они обрели широкое почитание из-за своей чудотворности.

В средневековье образ Богородицы был самым любимым во всем мире. Но самые гармоничные образы были созданы в Константинополе. В мозайках святой Софии множество иконографических типов, ряд из которых пришли в Киевскую Русь..

На Руси наибольшее распространение получили поясные изображения Богоматери, изображения в рост или сидя, нашли свое место на иконостасах и фресках. «Икона на Руси выполняла совершенно особую функцию - она была и моленным образом, и книгой, с помощью которой обучаются, и спутником жизни, и святыней, и главным богатством, которое передавали в наследство из поколения в поколение.»[68 с. 51].

Ее образ близок душе, он как будто тебя поймет и ему можно открыть таинства своей души, в какой-то степени больше, чем Богу. С малых лет мы рассказываем матерям все, что с нами случилось за день, с какими препятствиями мы столкнулись - это и нанесло отпечаток любви к Богородице, как к матери. Так же в сознании людей возникают прообразы Бога-Отца, как справедливого и сурового отца, который может погневаться, а мать - это такое нежное существо, которое сможет смягчить этот гнев.

Все многообразие Богородичных икон можно разделить на четыре иконографического типа. Тихвинская Божья Матерь относится к типу Одигитрия - самому известному канону изображения. Одигитрия в переводе с латинского означает «указующая путь», изображается с отроком Иисусом, который сидит у нее на руках. Правой рукой он дает благословление, а левой рукой держит свиток (иногда книгу).

В жесте Богородицы, указующем на Христа ключ к этому образу - Матерь Божья ориентирует нас духовно, направляя нас ко Христу, ибо Он есть Путь, Истина и Жизнь[68 с. 5]. Она несет наши молитвы к Нему, Она ходатайствует за нас перед Ним, она сохраняет нас на пути к Нему. Ставшая Матерью Того, Кто усыновил нас Небесному Отцу, Богородица становится матерью каждого из нас.

В «Одигитрии» образ в основном поясной, но можно встретить и оплечные варианты, такие как "Казанская", "Петровская", "Игоревская".

Среди них известными являются Тихвинская и Казанская иконы Божьей Матери. Тихвинская икона Божьей Матери получила свое название от речки Тихвинки. По преданию, икона находилась в Константинополе, но в конце XIV века чудесным образом перенеслась на Русь. Ее, плывущую по воздуху над Ладожским озером, впервые увидели рыбаки. Свидетели чудесного события последовали за ней в то место, где икона остановилась, и там поставили часовню[42 с.54]. Казанская икона была откопана на месте пожара в Казани, который был в XVI веке. Богоматерь явилась во сне Матроне, которая велела откопать ее из пепелища.

Второй иконографический тип Елиус, или Умиление. В греческой варианте этот тип назывался «Гликофилус» или «Сладкое лобзание». Это самый трогательный иконографический тип. Голова матери склонена к Сыну, а он обнимает ее руками за шею, прижимаясь своим ликом к ее. Здесь Богородица изображена не только как мать, но и как символ взаимодействия с Богом - богочеловеческие отношения.

Помимо «Умиления» существует две другие разновидности. Первая - «Взыграние». В композиции младенец представлен более свободным, как будто разыгравшийся. На изображении они не касаются ликами, а он, в свою очередь, рукой касается лика матери. Примером может служить образ Яхромской Богородицы.

Второй разновидностью является «Млекопитательница». Название ясно дает понять, что в композиции мать кормит дите грудью, раскрывая нам еще один аспект прочтения образа. Мать вскармливает Сына, так же Она питает наши души, так же и Бог кормит нас "чистым словесным молоком" Слова Божьего (Петр. 2:2), дабы мы, возрастая, переходили от пищи молочной к твердой (Евр. 5:12).

Самыми известными считаются Владимирская, Донская, Феодоровская. В Кирилло- Белозерском монастыре было 5 икон данного типа с вологодскими святыми: Владимирская и Феодоровская Божья Матерь.

Владимирская Богоматерь сопровождала Россию на всех этапах истории. Икону привез князь Андрей Боголюбский из Константинополя в середине XII века. Свое название «Владимирская», она получила из-за города, в который князь ее привез - во Владимир. Она была подарена, как символ синтеза двух культур - византийской и, соответственно, русской, патриархом Лукой. По легенде, в 1395 году все жители Москвы молились Богородице, чтобы она защитила их от нашествия хана Тамерлана, а в 1480 году Богородица, по преданию, разворачивает войска хана Ахмата от русской границы.

Третьим иконографическим типом считается Оранта, в переводе с латинского «молящаяся». Богородица представлена в изображении с распростёртыми в стороны руками, ладонями к верху, выступая в роли защитницы. Изображение Иисуса, как ордена на груди, что в России получило распространение, как икона «Знамение». Образ связан с темой Воплощения. Образ имеет два подтекста, один из Ветхого Завета - пророчество Исайи «Итак сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут Ему имя: Эммануил» (Ис. 7:14) и из Нового Завета - слова Ангела в Благовещении: «Дух Святой найдет на Тебя и сила Всевышнего осенит Тебя, посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лк. 1:35). Таких икон с иконографией вологодских святых насчитывается - 7.

Нередко был распространен образ Богоматери без младенца Иисуса, такая икона относиться к типу Агиосоритисса, или же к типу «Акафистных» икон. Здесь нет богословского текста, а лишь иллюстрирование сюжета, в котором величается Богородица. Основным смыслом является прославление Божьей матери. К такому типу можно отнести иконы: «Неопалимая Купина», « О тебе радуется…» и т.д.

Существовали так же иконы, где Дева Мария изображена одна, словно портретная композиция, но не относится ни к одному из типов. Такие типы называют «Агиосоритисса». К такому типу относится икона «Боголюбская» - названная в честь князя Андрея Боголюбского, а так же такие иконы как «Семистрельная». Одна из икон данного типа содержит изображение вологодских святых.