В каждом конкретном случае корпорация в лице ее высшего менеджмента (а в условиях России это в основном сами собственники) делает выбор в пользу постепенного включения работников в систему деловых взаимоотношений в сфере собственности вместо жесткого управления наемным персоналом. Это представляет важнейшую тенденцию в становлении и формировании нормальных корпоративных отношений.

В целом у России есть все предпосылки для освоения корпоративного метода хозяйствования и способа организации всей общественной жизни: уже действуют практически первые образцы такой организации хозяйства, есть опыт, "школа" социализма и капитализма, разработаны высокие технологии, имеются фундаментальная наука, образованное население. По существу рождается новая общественная формация, утверждающая баланс интересов в обществе (национальных, групповых, частных) и открывающая простор инициативе разных субъектов социального действия.

1.3 Проблемы развития корпоративной собственности в России

Переход к корпоративной экономике в нашей стране на основе развития корпоративных систем в отраслях и регионах, способных осуществлять полномасштабную инвестиционную политику в крупном российском бизнесе, связан со значительными теоретическими и методологическими трудностями. Гармоничные процессы интеграции корпоративных систем на региональном и межотраслевом уровнях в сочетании с активизацией их инвестиционной политики смогут обеспечить последовательный переход к корпоративной экономике только тогда, когда будет разработана методология их иерархического взаимодействия на макроуровне, в регионах и в отраслях, а также на микроуровне и сформированы основы инвестиционной политики, ориентированные на реализацию стратегических задач развития российской экономики.

Наиболее актуальными в настоящее время являются проблемы создания общей благоприятной институционально-правовой среды как одного из факторов развития корпоративного сектора российской экономики и, соответственно, долгосрочного развития национальной модели корпоративного управления в России. Учитывая существующие проблемы развития системы прав собственности и корпоративного управления в России, прежде всего необходимо выявить наиболее значимые "белые пятна" формирования стабильной системы прав собственности. При этом необходимо провести анализ подходов к проблеме прав собственности в контексте задач экономической реформы, а также дать комплексную оценку принципов и задач реформы в области защиты прав собственности в России.

В последнее десятилетие развитие мировой экономики определялось рядом новых тенденций. К ним прежде всего следует отнести технологическую революцию, вызванную широким применением компьютеров и новых средств связи, что привело к радикальным изменениям в производстве, торговле и особенно в финансовом секторе. Переход большинства стран на рыночные принципы развития экономики сопровождается повсеместной приватизацией собственности, либерализацией торговли и сферы финансовых услуг, дерегулированием многих отраслей, устранением административных методов. Интернационализация экономики приобрела качественно новое содержание и достигла таких масштабов, что правомерно говорить о становлении глобально интегрированной экономики, или о ее глобализации. Речь, конечно, не идет о скором создании единой системы свободной торговли и полной либерализации инвестиционной сферы. Действуют факторы, с одной стороны, ограничивающие глобализацию, с другой усиливающие протекционистские настроения во многих развивающихся странах.

Глобализация порождает и серьезные проблемы, хотя можно привести немало примеров, свидетельствующих об экономическом росте в развивающихся странах. В мире достаточно быстро идет социальная поляризация, которую население часто связывает с политикой либерализации и глобализацией экономики. Международная конкуренция ведет к повышению эффективности производства, ускорению научнотехнического прогресса, появляются новые предприятия.

Участие России в процессах глобализации и ее включение в обороты мирового финансового капитала, по-видимому, должно следовать логике формирования регионального центра на базе развитой экономики, в которой глобализация является атрибутом внутреннего рынка, имеющего конструкцию макроэкономики. Это вытекает из анализа рыночного трансформационного потенциала российской экономики, или "общественной потребности в трансформации".

К рыночному реформированию в России с позиций глобализации можно предъявить два требования. Первое: экономика должна быть трансформирована в макроструктуру по Д. Кейнсу, когда макроуровень представлен не суммарными величинами микроуровня (ВВП, совокупный капитал и резервы труда в обществе), а денежными оборотами разных функциональных капиталов - финансового, производительного, капитализированного (точнее, капитализируемого или включающего в свои обороты капитализацию) дохода. Второе: экономика должна противостоять государству как целостная система структур и институтов указанных функциональных капиталов, что предполагает формирование единой инвестиционной и денежной системы на базе и во главе с финансовым капиталом. При этом институциональный подход к реформам должен проявиться со всей своей полноте и привести к созданию конвергентных механизмов реформирования, охватывающих систему экономических и социально-политических институтов.

Во-первых, следует и принципе изменить отношение к роли крупных вертикальных структур капитала в становлении рынков. Они "держат" рынок в том плане, что формируют своих контрагентов, кредитуют их, осуществляют крупные текущие ч стратегические инвестиции, привлекают иностранные капиталы, цементируют внутренний рынок и раздвигают его региональные границы. Разумеется, здесь есть и негатив - угроза госкапитализма, состоящая, с одной стороны, в коррупции и подрыве механизмов демократии (вполне возможно подчинение экономической политики государства интересам той или иной группы монополий) и в перенесении части экономических рисков на бюджет - с другой. Однако минусы преодолеваются открытостью рынка и участием экономики в процессах глобализации. Глобализация поддерживает обязательность мировых стандартов и уровней эффективности и цен на внутренних рынках. Тем самым открытая экономика объективно стремится к трансформации монопольных рынков в олигопольные, по отношению к которым государству легче держать дистанцию и отстаивать свои приоритеты.

Во-вторых, программа выхода из кризиса должна исходить из сбалансированного сочетания типов монополии. Речь идет о трех основных типах.

I. Государственная монополия. Государство всячески стремится - и это опасно - к ее восстановлению и превращению экономики в "бюджетную экономику". Управление рынком на основе бюджетных рычагов представляется логичным но отношению к рынку свободной конкуренции, но противоречит формированию конвергентной рыночной экономики макроэкономического типа.

Если предположить, что именно бюджет есть базис преодоления кризиса, то это чревато переходом к мобилизационной экономике ч затем частичной реставрацией социализма. В этом случае государство стремится монополизировать (или даже вторично национализировать) все источники доходов и ставит инвестиции в рамки процесса государственного перераспределения доходов. В результате почти блокируется формирование национального капитала как целостной системы разных функциональных капиталов и их метаморфоза. Мы имеем в виду препятствия к распределению и перераспределению капиталов на уровне капитала, т.е. посредством его структур и институтов. А это - важнейший аспект рыночной трансформации в России, отвечающий макроэкономической природе создаваемого рынка.

Совершенно недостаточный противовес государственной монополии - регионализация экономики и федерализация власти. Они работают на разрыв страны. Проблема решается позитивно лишь в том случае, если капитал формирует не только горизонтальные рыночные связи, но и вертикальные. Речь идет, повторим, об образовании единой инвестиционной денежной системы страны во главе с финансовым капиталом. К сожалению, в России еще не сложилось единство рынков. Тем большее значение имеют структуры крупного финансового капитала и примат денежных, валютных и фондовых рынков по отношению к рынкам товарным, региональным по своей сути.

Чисто социалистический феномен: государство формирует бюджет на базе стандартного отношения с предприятием как субъектом дохода, всеми силами защищает систему трансфертов во имя удержания централизации, что в данном случае равносильно целостности страны. Однако ситуация в корне меняется, когда конструктивной основой целостности страны становится не доход, а капитал. Именно исходя из этого нужно формировать бюджет, в частности включая в него налог на капитал, стимулируя капитализацию доходов не через совершенствование налоговой базы (исключая из налоговой базы затраты на инвестиции), а посредством понижения общего уровня налогов на прибыль, не используя, пока идет становление структур и институтов капитала, в качестве базового налог на физические лица. Таким образом, речь идет об ориентации рыночных реформ на капитал, а не на приватный доход.

2. Монополия различных функциональных капиталов и их переплетений вроде финансово-промышленных групп и региональных финансово-промышленных групп, объединений банков. Развитие структур и институтов капитала опирается на монополизацию как на основной механизм. В результате взаимная метаморфоза разных функциональных капиталов также затруднена, хотя и не столь сильно, как в случае с государственной монополией. Кроме того, с точки зрения необходимости преодоления экономического спада важно, что затрудняется формирование единой инвестиционной денежной системы страны во главе с финансовым капиталом. Ситуация подталкивает к утверждению приоритета экспортных отраслей и к наращиванию взаимной конкуренции указанных двух типов монополизации, что льет воду на мельницу госкапитализма.

3. Монополия финансового капитала. Как самостоятельная она предполагает приоритетность банковской системы в экономике страны. Мы имеем в виду не монополию Центрального Банка - это был бы, скорее, феномен государственной монополии. Речь идет о том, что банковскую систему нужно устроить так, чтобы обеспечивать обороты разных функциональных капиталов и развитие их системы на уровне денежной формы. Каждый из функциональных капиталов должен быть представлен своим специфицированным денежным оборотом - своим банковским институтом, своей системой обеспечения денег, своим инвестиционным механизмом, своим рыночным равновесием, своим критерием эффективности. Трем основным функциональным капиталам соответствуют:

- финансовому капиталу: центральный банк - золотовалютные резервы - эмиссия -финансово-денежная стабильность - валютный курс;

- производительному (реальному) капиталу: Банк капитала - обеспечение залоговых инвестиционных кредитов - долгосрочное кредитование производства - рыночное равновесие - динамика экономического роста при условии регулируемой инфляции;

- капитализируемому доходу: сберегательный банк - бюджетный профицит - банковское обслуживание оборота доходов - оптимальная структура доходов населения, предприятий и государства - динамика доходов при условии стабильной нормы сбережений и налоговых ставок.

Спецификация денежных оборотов не должна приводить к абсолютной автономности разных видов денег. Напротив, она должна быть соединена с их взаимной метаморфозой: капитальные деньги - товарные деньги - доходные деньги.

Монополия финансового капитала обусловливает меру допустимости всех других видов монополии, исходя из потребностей процесса формирования единой денежной инвестиционной системы страны. Тем самым можно говорить о системной природе монополии финансового капитала, которая сочетается с денежными механизмами структуроформирования: спецификацией денежных оборотов и полной внутренней конвертируемостью. Благодаря этому монополия финансового капитала характеризует макроэкономику (денежную экономику) с очень высоким потенциалом либерализации экономики общества. Заметим, кстати, что либералы ищут воплощения либерализма; автономности субъектов рынка, тогда как такое воплощение следует искать в универсальном значении денежных оборотов, которые вбирают в себя и автономность субъектов рынка. Различие существенное - либо переход к рынку строится на базе приватизации дохода и государственного регулирования его распределения и переопределения, либо переход к рынку опирается на формирование национальной системы частного капитала, его структур и институтов разных уровней.

В-третьих, стоит задача сведения в один узел следующих трех проблем развития сферы общественного производства - дефицита инвестиций; рыночной адаптации инвестиционного комплекса отраслей, включая ВПК; предельно больших размеров теневой экономики. Общим решением является образование специального института -Банка капитала - с его функциями развития массовых рынков корпоративных акции и осуществления залогового инвестиционного кредитования. Это будет означать завершение приватизации.

В последнее время появилось много интересных исследований о развитии инвестиционного и текущего кредитования, в том числе о разделении спекулятивных рисков и инвестиционных вложений: о принципах надежности ликвидных финансовых активов, сопоставимых как с надежностью вложений в доллары, так и с мировыми представлениями о надежности; сравнений в институциональном плане универсальных и инвестиционных банков и т.п. Поддерживая это направление, думаем, нужно идти дальше, углубляясь в воспроизводственные аспекты финансово-денежных отношений.

С точки зрения воспроизводства уровень ликвидности совпадает по смыслу с воспроизводимостью экономических активов: банки нс предоставляют кредиты тем предприятиям, которые не могут обеспечить воспроизводимость и тем самым оказываются неплатежеспособными, по этим же причинам предприятия прибегают к кредитам только в самых крайних случаях. Гарант надежности с точки зрения воспроизводства - частный собственник. Гарантирование собственностью возможно только тогда, когда легко осуществима метаморфоза собственности в деньги. А что мы имеем на деле? Предприятия, как скупые рыцари, сидят на своих сундуках с деньгами. Речь идет о потенциальных деньгах - акциях, которые не имеют оборота. Тем самым это всего лишь номинальные акции и всего лишь номинальные собственники. Банк капитала, обеспеченный достаточно надежным уставным фондом своих учредителей. способен привлечь массовые залоги в виде корпоративных акций, их контрольных пакетов и других документов собственности и развернуть массовые рынки корпоративных акций, кредитуя рыночные операции этого рода и выдавая инвестиционные залоговые кредиты предприятиям.

Банк капитала не только решает проблему дефицита инвестиций на базе денежного оборота собственности на предприятиях, но и создает предпосылки увеличения рыночного спроса прежде всего для инвестиционного комплекса отраслей. Ведь масштабы спроса на инвестиционные товары просто нельзя свести к функции от уровня ч структуры потребительских доходов: индустриальные отрасли, прежде всего инвестиционные, характеризуются высокой долей внутреннего потребления своей продукции и ее экспорта, вследствие чего их хозяйственные обороты нуждаются в кредитных деньгах, обеспеченных оборотом производительного капитала.

Что касается теневой экономики, то здесь важны не только средства, повышающие рентабельность в теневом секторе и делающие приемлемыми для теневых предприятий платежи и налоги, но также экономические условия, при которых возможно приостановить бегство капиталов за границу. В этой связи необходимо, чтобы процессы накопления капитала были бы включены во внутренние воспроизводственные обороты производительного капитала вне зависимости от происхождения собственности на капитал. Косвенно о такой необходимости свидетельствует нарастание доли вторичного бартера (10%), т.е. расширения сферы его использования не только в качестве средства платежа в рамках текущего обмена, но и как формы отложенного платежа. или накопления. Потребность теневой экономики в инвестиционных денежных оборотах поддерживается особенностями ее отраслевого состава. Как известно, н теневой экономике большой удельный вес занимают предприятия инвестиционного комплекса.

В-четвертых, в программе рыночного реформирования необходимо специально выделить оборот потребительских доходов. Здесь очень важен принцип воспроизводимости уровня и структуры доходов внутри их оборота. Оборот дохода должен включить в число обслуживающих его банковских и финансовых институтов институты страхования и гарантирования вкладов населения, причем требование прозрачности в первую очередь должно относиться к данной сфере рынка. Это достаточно очевидно, но, пожалуй, непривычно прозвучит тезис о необходимости банковского посредника между государством и населением по бюджетным долгам. Бюджетные долги населению могут получать форму специальных сбережений, номинированных в долларах и способных порождать особые формы банковского кредитования населения под обеспечение счетами указанных долгов. Представляется, что государство вообще не должно непосредственно выходить на массового потребителя но своим бюджетным обязательствам, а использовать банковских посредников.

Таким образом, можно выделить четыре ключевых понятия российской рыночной трансформации - крупные капиталы, обороты, инвестиционная денежная система во главе с финансовым капиталом, государство как институциональный центр.

Глобализация применительно к рыночной трансформации в России должна быть органичной для внутренней логики системной эволюции. Более того, она должна стать, скорее, следствием процессов рыночной трансформации, нежели продуктом "внешней диктатуры". Так, важно, чтобы формирование финансового капитала и его денежных, валютных и фондовых рынков сопровождалось открытием экономики именно и этой области, становление финансовой системы производительного капитала - открытием массовых рынков корпоративных акций. Развитие региональных, товарных рынков должно включать в себя также условия и предпосылки привлечения иностранного капитала. В этом случае становление внутреннего рынка будет означать становление национальной системы капиталов во главе с финансовым капиталом. Алгоритм данного процесса одновременно станет и алгоритмом преобразования внутреннего рынка в открытую экономику.

Сказанное поднимает вопрос о сочетании примата мировой экономики, выражающего ее целостность, с совокупностью национальных рынков, обладающих собственной автономией. Поставленный вопрос побуждает более внимательно отнестись к проблеме противоречий и механизмов глобализации, так или иначе связанных с базисной ролью финансового капитала в мировой экономике.

Первое противоречие экономики и политики возникает на верхнем уровне глобализации, т.е. на уровне мировой экономики как системы региональных центров. Системная конкуренция, включая в свою сферу государственную политику, порождает экономико-политический маятник выравнивания интересов участников и стабилизирует денежную систему мира в формах, переплетающих экономику и политику. Это активизирует тенденцию к политизации мировой экономики, хотя о политизации как о негативном явлении можно говорить только применительно к избыточности данного процесса.

Второе противоречие охватывает противопоставление и единство национальной и мировой экономики. Тем самым оно относится к более низкому уровню мировой экономики. С ним связано формирование финансового инвестиционного единства мировых рынков. В своей актуальной, тем более политизированной форме - столкновения национальных и мировых приоритетов - данное противоречие способно выйти за рациональные границы взаимодействия международных финансовых организаций и национальных государств.

На самом конкретном уровне, там, где происходят процессы кластеризации мировой экономики, являющейся базой для выравнивания уровней эффективности производства мирового продукта и мировых факторов производства, мы попадаем в поле нетрадиционных рыночных конкурентных отношений. Это мир межнациональных корпораций, прямых инвестиций, формирования экономических стратегий, условий хозяйствования, технологий и т.п. Нетрадиционный характер рыночной конкуренции выражается в том, что хозяйственные связи имеют не только горизонтальные, но и вертикальные составляющие.

Благодаря системным связям разных уровней мировой экономики (вертикали мировой экономики) практика хозяйствования приобретает черты целостности мирового рынка. Абсолютная открытость национальных экономик, если таковую можно себе представить, преодолевается (в терминах диалектики - снимается) - это открытость по отношению к мировой экономике, но не хаос самой мировой экономики. Целостность мирохозяйственных связей совершенно необходима для формирования стратегических тенденций развития мировой экономики на принципах самоорганизации.

Таким образом, если главным акцентом своей экономической политики российское государство выбирает финансово-денежную стабильность (что равнозначно формуле Вашингтонского консенсуса), оно приходит к разрушению целостности внутреннего рынка и к деградации отраслей инвестиционного комплекса. Неизбежность негативного эффекта вытекает и из формулы консенсуса. Если государство пытается совместить регулирование инфляции с непосредственным управлением общественным производством на базе мер бюджетного финансирования и специального регламентирования банковских кредитов в реальный сектор при одновременной поддержке традиционных производств таможенной политикой, происходит резкое замедление глобализации. Это чревато потерей механизмов формирования рыночной макроэкономики, а значит, невозможно будет сохранить относительную автономию распределений капитала-собственности и капитала-функции, так же как невозможно будет удержать примат финансового капитала. Перспективы такого развития негативны.

Глобализация информационных потоков, современный уровень взаимодействия человека и собственности неизбежно влекут переход к новому типу социально-экономического прогресса, первой ступенью которого является переход к смешанному обществу на государственно-корпоративной основе.

Моделирование и исследование экономики страны предполагает ее представление в виде адаптированной логически-абстрактной схемы, реализующей комплекс условий нормально развивающейся экономики. В общетеоретическом плане речь идет о модели, охватывающей весь спектр институтов условий и факторов экономического развития и воспроизводственного процесса, включая корпоративный.

Недостаток монетаристского подхода связан с тем, что ее логический и математический аппарат базируется, в основном, на теории линейных процессов, которая не пригодна для исследования нелинейных явлений, происходящих в области бифуркационных точек, характерных для кризисно-критических ситуаций. В результате используемый подход при экспертно-количественной оценке экономических процессов дает искаженное представление об их соотношениях и тенденциях. В частности, это касается корпоративного сегмента экономики, в котором на основании положительной конъюнктуры мирового нефтяного рынка наблюдаются хорошие показатели по динамике параметров нефтяных корпораций, что отнюдь не означает устойчивых в целом тенденций состояния российских корпоративных образований в целом (имея в виду особенно обрабатывающую промышленность).

Одним из ключевых вопросов институциональных преобразований должно стать движение по пути создания современных форм корпоратизации экономики. Речь идет о создании крупных современных интегрированных корпораций, которые могут обеспечить защиту интересов страны на мировом рынке, и развитии (с ростом объема вовлеченной рабочей силы и масштабов производства в 4-5 раз) малого и среднего предпринимательства. Формирование на его основе массового среднего слоя как основы устойчивости государства и его общественных структур.

В российском корпоративном секторе экономики, есть недостатки. В частности, необходимость каналов движения денег и финансовых активов минуя посредников, извлекающих громадную прибыль, в результате чего повышается себестоимость продукции и это ведет к подрыву конкурентоспособности и снижению налогооблагаемой прибыли предприятия. Оптимальная стратегия в проблеме преобразования собственности, связана с умеренным, стабильным и эволюционным ходом реформирования. В связи с тем, что собственность -- это важнейший, институциональный элемент, стратегия ее развития не должна, во-первых, приводить к социальным и политическим конфликтам, и, во-вторых, не содержать элементы крайних радикальных тенденций реформирования.

Без создания эффективного механизма корпоративного управления, который бы повысил экономическую заинтересованность реальных собственников, установил экономическую ответственность руководителей за качество принимаемых управленческих решений, одной только приватизацией (заменой одного номинального собственника на другого) и использованием общих макроэкономических регуляторов невозможно вывести отечественную экономику на устойчивую траекторию экономического развития.

В связи с этим необходимо принятие мер, направленных на совершенствование отношений собственности, процессов ее трансформации, способных снизить уровень угроз безопасности развитию экономики, в частности, это касается стратегии приватизационного процесса, развития фондового рынка, являющегося важными сферами борьбы в активизировавшемся процессе "передела собственности".

При этом корпоратизация субъектов рынка ведет к такой глобализации производства, при которой конечный продукт имеет весьма условного конкретного производителя, а каждый отдельный покупатель выступает как представитель корпоративного сообщества потребителей тех или иных благ.

Российская модель государственно-корпоративной смешанной экономики призвана вобрать в себя наиболее рациональные и адекватные ей механизмы совмещения принципов экономической эффективности и социальной защиты, соединения роли рынка и государства.

Если на первом этапе трансформационные процессы были связаны с "исправлением" не эффективных механизмов и инструментов, то на втором этапе пришлось отказаться от ранее использованных методов и сосредоточить усилия на поиске эффективных механизмов и инструментов, способных активизировать воспроизводственный процесс, обеспечить реальный рост производства, повышение жизненного уровня населения.

Трансформация институциональных отношений особенно сложна, учитывая "вторичный и третичный" эффект мер, которые в первом приближении кажутся безусловно эффективными и рациональными. Это особенно ярко проявилось в формировании институциональной системы российского корпоративизма. Казалось бы, очевидные нормы и инструкции акционерных отношений (апробированные в западной практике), в российских условиях, на уровне "вторичных" эффектов породили такие явления как "увод активов", коррупция, криминал в перераспределении акционерной собственности и др. И это требует поиска уже новых форм и методов, ориентированных на преодоление "недугов" российских акционерных отношений, особенно корпоративной собственности.

С позиций здравого смысла логичным бы выглядело органичное развитие корпоративных институтов, в плане соответствия его по скорости, содержанию и стратегии реформационного развития. Учитывая, что этого не произошло, экономика вступила на путь трансформации, решающим фактором которой явилась институциональная настройка ведущих секторов экономики, включая корпоративный. Она касается, прежде всего, отношений корпоративной собственности, реформирование которой требует обеспечение взаимосвязей механизмов ее цивилизованной реструктуризации в процессе трансформации и нейтрализации возникающих коррупционно-криминальных элементов. Проблема собственности и формирования конкурентной среды должны рассматриваться в качестве одной из практических целей трансформации в процессе развернутого взаимодействия экономических и институциональных инструментов его воплощения в отношениях собственника. Трансформационный процесс (в общей постановке) бесконечен и постоянен и его ключевой особенностью является "налаживание", "встраивание" в нормальный процесс развития. В определенной мере трансформация не приемлет "модельного подхода", хотя отдельные ее элементы всегда имеют определенную модельно-схемную ориентацию. Системные изменения, особенно социально-экономических масштабов, как правило, происходят в кризисно-негативных ситуациях, что не означает отнесения трудностей структурной адаптации только за счет принятых (неудачных) решений, которые исправляются в трансформации унаследованных систем и структур. Непоследовательность и ошибки реформирования формируют ограничители системной трансформации экономики и общества, включая структурные деформации, дефицит производственного капитала, изношенная инфраструктура, корпоративные деформации и др., являясь сдерживающим фактором позитивной социально-экономической политики. Особую роль играют процессы трансформации отношений собственности в ключевом секторе экономики -- корпоративном. Замедленная эволюция соотношения между задачами экономической стабилизации и системных изменений в этой сфере, которая вначале представлялась достаточно прозрачной, в настоящих условиях все больше ретушируется, затемняется сложностью и нерешенностью многих корпоративных институциональных конфликтов.

На основании вышеизложенного можно сделать следующий вывод:

Корпоративизация -- сложный процесс, не ограничивающийся только созданием различного типа корпоративных образований. По большому счету, это определенная форма идеологии социально-экономических отношений, базирующихся на современной институциональной основе.

На государственном уровне необходимо разработать и внедрить новую парадигму формирования системы корпораций с адекватной инфраструктурой и институциализацией экономического регулирования, основанной на эффективной институциональной и нормативно-правовой базе, определяющей парадигму интегрированных форм и методов регулирования экономики.

Процесс формирования новой парадигмы корпоративных отношений собственности включает следующие основные направления:

а) определение стратегических целей деятельности корпорации и способов мотивации поведения ее собственников:

б) выявление этапов реструктуризации корпорации до уровня самоуправляемых структур под контролем собственников и при государственном регулировании;

в) выбор организационной структуры, адекватной поставленным задачам в области производства, маркетинга, сбыта продукции.

Гармоничные процессы интеграции корпоративных систем на региональном и межотраслевом уровнях в сочетании с активизацией их инвестиционной политики смогут обеспечить последовательный переход к корпоративной экономике только тогда, когда будет разработана методология их иерархического взаимодействия на макроуровне, в регионах и в отраслях, а также на микроуровне и сформированы основы инвестиционной политики, ориентированные на реализацию стратегических задач развития российской экономики.

Наиболее актуальными в настоящее время являются проблемы создания общей благоприятной институционально-правовой среды как одного из факторов развития корпоративного сектора российской экономики и, соответственно, долгосрочного развития национальной модели корпоративного управления в России.

Глава 2 Особенности развития корпоративной собственности в России

2.1 Анализ развития корпоративной собственности на федеральном уровне

В логике становления современного корпоративного сектора России спонтанный грабеж активов государства стал первым шагом. Первоначальное "накопление" российского капитала происходило при стремительно увеличивающемся в конце 80-х - начале 90-х годов разрыве между позднесоветской правовой базой, "горбачевской" идеологией рыночного социализма и хозяйственной практикой "дикого капитализма". В этот период огромные (по меркам того времени) денежные средства были получены путем проведения арбитража между секторами - государственным с фиксированными ценами и "кооперативно-арендным" со свободными ценами.

В конце 80-х годов была отменена государственная монополия внешней торговли. Разрыв между рыночным и официальным курсами рубля открывал новое широкое поле деятельности для "арбитражеров". Источником этого позднесоветского обогащения было государство, на протяжении ряда лет субсидировавшее экономику (главным образом за счет внешних займов), притом что средства из государственного сектора стремительно утекали в карманы "частных предпринимателей".

Именно этот период "горбачевской" экономической реформы оказал далеко идущее воздействие на формирование сегодняшней экономической системы страны. Практически немедленно началось разворовывание экономического потенциала основных экспортных отраслей, на которые сегодня приходится основная доля в общем объеме российского экспорта за пределы СНГ. Предоставленная российским нефтяникам и металлургам возможность заключать экспортные контракты (напрямую или через полностью частных "спецэкспортеров") открыла первый канал широкого вывоза капитала за рубеж.

В течение нескольких месяцев неподконтрольные финансовые ресурсы фактически полностью криминализировали обстановку во всех нефтяных экспортных терминалах морских портов и коррумпировали большую часть чиновников, призванных контролировать цены на нефть в заключаемых "спецэкспортерами" контрактах. Вывозили деньги за рубеж все - от продавцов металлолома до производителей нефтепродуктов. Практически неподконтрольной стала экспортная продажа и газоконденсата.

Металлургическая промышленность вывозила деньги за границу при помощи еще более "элегантных" схем - толлинговых, в рамках которых российские предприятия получают только оплату за "услуги" по переработке сырья, а вся выручка за вычетом установленной участниками этой схемы маржи остается в оффшорной компании. Толлинговая схема в 1990-1992 гг. полностью охватила алюминиевую и в значительной части медеплавильную отрасли России. Опять же гигантские по российским масштабам ресурсы оказывались в нелегальных, незаконных структурах, объединявших руководителей российских предприятий, западных "предпринимателей"-авантюристов и просто бандитов, усмиряющих недовольных и конкурентов.

На рубеже 80-90-х годов началась спонтанная приватизация государственной собственности - получение руководителями некоторых предприятий контроля над "руководимыми" активами (через аренду, выделение структурных подразделений, создание различных ассоциаций и т.п.). При коллапсе системы государственного контроля над предприятиями, с одной стороны, и отсутствии правовой базы частной собственности, с другой, взятие и удержание контроля осуществлялись в значительной мере силовыми методами с использованием криминальных структур и подкупа государственных и партийных чиновников, традиционно отвечавших за контроль над предприятиями. Пришли первые иностранные (и псевдоиностранные) псевдоинвесторы, единственной целью которых стал контроль финансовых потоков.

В указанный период возникли и новые интегрированные структуры, в большинстве своем псевдохолдинги, созданные на базе бывших министерств и ведомств СССР и России в интересах их руководства и партийно-комсомольской номенклатуры, в виде различных концернов, союзов, ассоциаций и т.д. Для них были характерны неясная система отношений собственности, высокая степень централизации управления и низкая эффективность управления как наследство прежних бюрократических структур.

Часть средств, выведенных разными способами из государственного сектора, навсегда "ушла" на Запад, часть осталась в России, однако на развитие предприятий не было использовано практически ничего. Тем не менее наиболее "дальновидные предприниматели" первой волны готовили "финансовые подушки" для последующего выкупа предприятий через приватизацию и строительство относительно чистых "империй", основанных на квазилегальных схемах контроля.

В сложившейся ситуации пришло время второго логического шага - законодательного оформления приватизации как формализации прав собственности держателей неформального контроля. Такое стремление "красных" директоров и экс-чиновников формализовать свой контроль в рамках новой системы частной собственности стало необходимым условием проведения массовой приватизации 1992-1994 гг. Однако в это время четко обрисовалось противоречие между идеологией и реальностью. С одной стороны, с точки зрения идеологов, приватизация была аксиоматичным элементом становления ортодоксального рыночного капитализма с четко определенными правами собственности.

Российская приватизация носила беспрецедентный характер не только по своим масштабам, но и по содержанию. В отличие от стран с развитой рыночной экономикой, где передача в частные руки государственного имущества решала задачу повышения эффективности отдельных предприятий, в России приватизация была призвана обеспечить радикальное изменение отношений собственности, т.е. решить задачи изменения экономического базиса общества.

Так, в начале 1992 г., несмотря на процесс передела государственного имущества в ходе спонтанной (или "номенклатурно-бюрократической") приватизации, государственная форма собственности оставалась преобладающей (рис. 3), а предприятия государственного сектора обеспечивали две трети всего товарооборота.

Рис. 3 Структура собственности в российской промышленности в 1991 году

Парадоксально, но подобного рода приватизация (при полной утрате контроля со стороны государства за государственными предприятиями) стала последней попыткой восстановления такого контроля. С другой стороны, эта идеология была чужда конкретным целям менеджеров государственных предприятий (их партнеров). В то же время корпоратизация и приватизация оказались необходимыми менеджерам для юридической фиксации контроля над финансами и для создания формальных правовых гарантий их свободы от уголовного преследования за манипуляции с государственными активами (финансами).

В итоге интересы реформаторов и государственных менеджеров совпали при формализации прав собственности, но цели процесса они видели по-разному. В итоге практика победила идеологию. Формальные права собственности стали лишь ширмой для легализации "выедания" активов и ресурсов предприятий. Иными словами, парадокс ситуации заключался в том, что приватизация была необходима стратегически для рыночных реформ, но для ее максимального эффекта требовались политическая воля, цельная правовая система, изначально жесткий инфорсмент (здесь и далее термин используется для обозначения системы принуждения к исполнению законодательства и контрактных обязательств).

В то же время в рамках тогдашней модели государственного предприятия не было иных - альтернативных директорам - сил, способных "запустить" приватизацию на конкретном предприятии с точки зрения общих интересов продвижения рыночных реформ. Таким образом, не было бы приватизации без поддержки директоров, но и не было бы поддержки последних при введении жестких одновременных санкций против их "спонтанной" деятельности. Однако только техники приватизации недостаточно для предотвращения "выедания" активов. Кроме того, уже с 1993 г. ситуация стала необратимой: вновь сформировались и окрепли мощные лоббистские группы, подорванные после развала СССР. Достаточно вспомнить попытки создания суперхолдингов в масштабе России в августе 1993 г., провальный в бюджетном отношении 1994 год и т.п.

Очевидно, что в течение 90-х годов был осуществлен переход к реальному многообразию форм собственности. Институт частной собственности получил правовое оформление, стал одним из инструментов привлечения частной инициативы граждан к решению экономических проблем. Приватизация и связанные с ней процессы вызвали глубокие изменения во всех сферах общественной жизни и общественного сознания, положили начало формированию предпринимательского менталитета, развитию инициативы и самостоятельности товаропроизводителей, новой системы общественных ценностей. В результате приватизации образовался крупный негосударственный сектор экономики, что позволило преодолеть монополию государственной собственности, создать основу для развития рыночных форм хозяйственных связей и использования механизмов конкуренции.

Постприватизационные годы не внесли ничего принципиально нового, можно лишь с академическим педантизмом фиксировать все новые и новые этапы перераспределения собственности, очередные механизмы захвата (удержания) контроля над корпорациями (финансовыми потоками).

Хорошо известны десятки методов концентрации распыленных акций приватизированных предприятий как наиболее общий процесс, залоговые псевдоаукционы 1995 г. и войны "олигархов" 1997 г., переход от наиболее "диких" к легальным процедурным технологиям корпоративного контроля и перераспределения акционерного капитала в 1996-2000 гг. (после вступления в силу закона "Об акционерных обществах"), использование таких инструментов, как дополнительные эмиссии акций и производных бумаг, долговые схемы (секьюритизация долгов), инструментарий банкротства (с вступлением в силу нового закона в 1998 г.), реорганизация компаний, манипулирование с реестрами и др. Более заметными и успешными стали попытки региональных властей взять контроль над основными предприятиями своего региона.

Финансовый кризис 1998 г. не сломал систему, но лишь сместил акценты и активизировал новый передел собственности в 1999-2000 гг. Методы борьбы носят в основном процедурный характер: ведение двойного реестра, двоевластие в АО (два собрания, два совета директоров, два генеральных директора), переход на единую акцию и др. Тем не менее в ряде случаев вооруженный захват предприятия вновь, как и в "дикие" 1993-1995 гг., становится одним из широко используемых способов установления корпоративного контроля. Чаще всего для подобных конфликтов характерен правовой нигилизм, когда захватчик власти в корпорации игнорирует реальную структуру акционерного капитала и тонкости процедурных вопросов управления.

Обострение ситуации в ряде крупных предприятий было связано со стремлением завершить передел собственности любыми способами до президентских выборов 2000 г., чтобы поставить новую федеральную власть перед свершившимся фактом. Есть и более глубинные стимулы - расчет корпоративного агрессора на поддержку властей и общая кризисная ситуация в сфере инфорсмента.

Однако эти конфликты - лишь вершина айсберга. Если в 1996 г. борьба за контроль завершилась в 25 % российских корпораций, в начале 1998 г. - в 50 %, то после кризиса 1998 г. опять произошел откат. О вновь начавшемся в 1998-1999 гг. массовом перераспределении собственности в корпоративном секторе говорят данные регистраторов: во-первых, осенью 1998 - 1999 гг. общий объем перерегистрации сделок с акциями у регистраторов не уменьшился, во-вторых, в 1999 г. практически до нуля (против 20 в 1998 г.) сократилось количество регистраторов, которые обслуживали более 500 000 владельцев именных ценных бумаг. Можно еще добавить, что по итогам 1999 г. в Российской Федерации зарегистрировано около 19 000 выпусков ценных бумаг (в 1998 г. - 20 000), но при этом количество случаев закрытой подписки увеличилось в 2 раза, открытой - снизилось в 7 раз (по сравнению с 1998 г).

Следовательно, шел процесс не только перераспределения, но и консолидации акционерной собственности. Безусловно, перераспределение собственности (рынок корпоративного контроля) является нормальным и эффективным механизмом корпоративного управления и контроля за менеджерами в рамках цивилизованных процедур, если повышается эффективность компании на микроуровне, происходит экономический рост в рамках национальной экономики.

В России же за последние 15 лет сложилась частно-государственная система, направленная на обогащение узкой группы частных предпринимателей (некоторые из них занимают государственные должности) и приближенных к ним лиц. Создание такой системы путем взятия частными собственниками фактического и юридического контроля над экономическим потенциалом, с одной стороны, и формированием политико-государственной номенклатуры, с другой, в значительной мере завершено. Эта система приводит к укрыванию от налогообложения и вывозу из страны практически всех свободных (равно как и части "несвободных") финансовых ресурсов корпоративного сектора, включая компании, формально находящиеся под государственным контролем, к поддержанию экономики страны в состоянии стагнации, перекачке государственных ресурсов в частный сектор, а оттуда - за рубеж. Исключения столь редки, что лишь подтверждают правило (не случайно одни и те же - не более чем две или три крупные компании, имеющие имидж "успешных" и "прозрачных", несколько лет фигурируют во всех PR-акциях властей и на конференциях по корпоративным проблемам). Приватизационные процессы, развивавшиеся в течение десяти лет, привели к существенному изменению структуры собственности в Российской Федерации в целом (рис. 4).

Рис. 4 Структура собственности в 2003 году

Согласно отчету Госкомимущества России за 1996 год, в результате выполнения Государственной программы приватизации по состоянию на 1 января 1997 года общее число приватизированных предприятий достигло 126793. В 1999 году в государственной собственности находилось 150 тыс. предприятий, Российская Федерация являлась участником (акционером) в 3896 хозяйственных товариществах и обществах, в 2500 акционерных обществах, представляющих базовые отрасли народного хозяйства, доля государства превышала 25% уставного капитала. Кроме того, в отношении 580 акционерных обществ использовалось специальное право на участие Российской Федерации в их управлении ("золотая акция").

Количественная динамика приватизации государственных и муниципальных унитарных предприятий (объектов) в 90-х годах изображена на рис.5.

Рис. 5 Общее число приватизированных предприятий, а также предприятий федеральной собственности

В России, несмотря на более чем десятилетний период приватизации, доля государственного участия в экономике остается значительной. Некоторые организации с государственным участием (ОАО "Газпром", ОАО "Российские железные дороги", РАО "ЕЭС России") являются отраслеобразующими. Решения, принимаемые при управлении этими и другими предприятиями, оказывают влияние на экономику государства в целом. В этой связи требует обсуждения вопрос эффективного управления федеральной собственностью.

Управление государственными пакетами акций в новообразованных корпорациях достаточно долго характеризовалось пассивностью государства, что приводило к массовым злоупотреблениям, способствовало выводу имевшихся активов в интересах тех или иных групп лиц. Государство в лице своих органов оказалось не способно надлежащим образом управлять значительными объемами имущества. Проблема усугублялась отсутствием необходимой нормативной базы.

Сложившаяся ситуация в определенной мере объясняет появление планов передачи управления частному капиталу, региональным властям либо консолидированным в рамках отрасли государственным холдингам.

Тем не менее, к концу 90-х гг. государственное участие в корпоративном секторе оставалось значительным и при этом характеризовалось слабой управляемостью унитарных предприятий и пакетов акций недавно созданных акционерных обществ во всех отраслях хозяйства.

В 2000 - 2004 гг. были предприняты определенные действия по повышению эффективности управления государственным имуществом. Были интегрированы в холдинги предприятия атомной энергетики, железнодорожного транспорта, оборонной и алкогольной промышленности, воздушного и морского транспорта, почтовой связи. Одновременно была инициирована реструктуризация естественных монополий.

Политика государства в части управления активами в этот период в значительной мере определялась Концепцией управления государственным имуществом и приватизации в РФ, утвержденной Постановлением Правительства РФ от 09.09.99 г. № 1024 (далее - Концепция). В данном документе с учетом имеющегося мирового и российского опыта управлению государственным имуществом был отдан приоритет перед стремлением получать доходы от приватизации федеральной собственности. Этому во многом способствовало снижение стоимости предприятий и пакетов их акций после кризиса 1998 г. и понимание необходимости восстановления их ценности. Закономерно, что стремление увеличить неналоговые поступления потребовало четкого и ясного определения критериев управления имуществом и системы взаимоотношений между различными уровнями власти.Из существующих 13 тыс. акционерных обществ с государственным капиталом в Российской Федерации только 10% работают на нужды государства (таблица 1).

Таблица 1. - Число предприятий и организаций по формам собственности (на 1 января)

Процесс разгосударствления субъектов экономической деятельности в последние годы стабилизировался, совокупная доля предприятий государственной и муниципальной собственности в отечественной экономике - чуть более 10%, доля частных предприятий - более 75% (рисунок 6). Типичный сценарий массовой приватизации заключался в акционировании предприятий с последующей продажей акций, размещением их среди работников предприятия и т. д. При этом в некоторых случаях пакет акций образованного акционерного общества закреплялся в государственной или муниципальной собственности. Динамика количества создаваемых акционерных обществ неуклонно снижалась год от года. Так, например, численность АО, образованных в 2001 г., в 108 раз меньше числа обществ, созданных в 1993 г. Динамика доли предприятий, пакеты акций которых закреплялись в государственной и муниципальной собственности, не отличалась стабильностью.

Рис. 6 - Распределение предприятий и организаций по формам собственности

Среди пакетов акций акционерных обществ, закрепленных в государственной и муниципальной собственности, созданных в процессе приватизации в 1994 г. - велика доля (37%.) малых пакетов (не превышающих 15% голосующих акций). Однако размер таких пакетов не позволял органам государственного управления оказывать заметное влияние на функционирование предприятия. В период с 1994 г. по 1996 г. доля закрепляемых в государственной и муниципальной собственности контрольных пакетов акций была также незначительной (5-6%), и лишь в 1997 г. эта доля превысила 10%. Уже к 1998 г. удельный вес контрольных пакетов акций, закрепленных в государственной и муниципальной собственности, вырос до 37%, к 1999 г - до 73%, а в 2000-2001 гг. произошло его резкое снижение.