Концепция саморегулируемого рынка и ее критика

Размещено на http://www.allbest.ru/

16

Содержание

Введение

Концепция саморегулируемого рынка и ее критика

1. Защита человека как социального существа и общечеловеческих моральных ценностей

2. Защита природной среды и ее продуктов

Выводы

Литература

Введение

Тема контрольной работы «Концепция саморегулируемого рынка и ее критика» по дисциплине «Экономическая теория».

Цель работы - осуществить сравнительный анализ взглядов защитников и оппонентов экономического либерализма, выделить актуальность такой проблемы, как минимизация негативных последствий включения в рыночное обращение земли, человеческого труда и денег.

Сегодня все страны на планете демонстрируют смешанный тип хозяйства, в котором параллельно присутствуют элементы рыночной и командной экономики, и от того, насколько правильно разграничены прерогативы рынка и государства, во многом зависит жизнь его граждан. Среди экономистов нет единства в понимании того, какими должны быть соотношение и взаимодействие рыночной и нерыночной составляющих в социально-экономическом регулировании. Наиболее контрастно позиции защитников концепции саморегулируемого рынка и ее критиков показаны в двух почти одновременно вышедших (1944, Лондон) изданиях. Одно из них -- "Дорога в рабство" принадлежит перу Ф. Хайека, автором второй книги -- "Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени" был К. Поланьи.

Главные идеи самых талантливых защитников "чистого" (классического) экономического либерализма Л. Мизесаи Ф. Хайека хорошо известны нашей научной общественности, так как их работы были изданы в странах СНГ еще на старте реформ. Книга К. Поланьи вышла только в 2002 г., то есть тогда, когда у многих ученых уже сложилось мнение, что причиной неутешительных результатов реформ на постсоветском пространстве послужил их либеральный сценарий.

Рассмотрим сравнительное осмысление альтернативных подходов Ф. Хайека и К. Поланьи в контексте острых социально-экономических проблем.

Концепция саморегулируемого рынка и ее критиков

Саморегулируемый рынок -- это путь к "спасению" человечества или к социально-гуманитарной катастрофе?

Оба ученых исходят из того, что с развитием товарного производства рынок играет всевозрастающую роль в экономике, реализуя обширный комплекс регулятивных функций -- интегративных, информационно-ориентационных, аналитико-оценочных, инновационных, мотивационных, селективных (отбор и "выращивание" эффективных, устранение неэффективных предпринимателей). Однако, по мнению К. Поланьи, пока роль рынка ограничивается реализацией этих функций по отношению к процессам производства, распределения и потребления предметов, произведенных человеком для обмена в соответствии с общественным разделением труда, экономическую систему еще нельзя считать рыночной, так как рынок есть лишь инструмент, подчиненный общественным задачам; другое дело, когда в рыночный оборот включаются такие "фиктивные" товары, как человеческий труд (а значит, и человеческая личность), земля и деньги.

Ведь теоретическая модель саморегулируемого рынка может функционировать только тогда, когда в рыночный оборот на равных основаниях включены все факторы производства. "Рыночная система -- это экономическая система, контролируемая и упраатяемая единственно лишь рынком, когда порядок в производстве и распределении товаров должен всецело обеспечиваться этим саморегулирующимся механизмом". В начале XIX ст. такой идеал рынка как "хозяина", а не "слуги" общества стал квинтэссенцией экономического либерализма, который обрел черты едва ли не фанатичной веры в мирское спасение человека. "Строго говоря, -- подчеркивает К. Поланьи, -- экономический либерализм представляет собой организующий принцип общества, в котором основой промышленности является институт саморегулируемого рынка".

В книге Ф. Хайека "Дорога в рабство" утверждается, что все достижения развитых стран в XIX--XX в. связаны с тем, что они подчиняли свою хозяйственную деятельность главным образом рыночным принципам, а все недостатки вызваны отступлениями от этих принципов и попытками "улучшить" государственное регулирование: "Именно подчинение человека безличным силам рынка сделало возможным развитие цивилизации, которая в противном случае не могла бы осуществиться, именно таким своим подчинением мы день за днем помогаем возведению гигантского здания, чьи масштабы превосходят все, на что способен любой из нас". Любые же сознательные усилия, кроме тех, что направлены на создание максимально благоприятных условий для функционирования саморегулируемого рынка, бесполезны и пагубны, так как существуют только две возможности -- общество управляется либо силами рыночной экономики, либо волей государственных чиновников. Поэтому те, кто стремится не допустить первой возможности, сознательно или бессознательно способствуют осуществлению второй, которая в перспективе ведет к утверждению состояния "государственного рабства". В одной из своих последних работ "Пагубная самонадеянность: ошибки социализма" Ф. Хайек, отстаивая свою ортодоксальную рыночную позицию, с пафосом восклицает: "Спор о рыночном порядке есть спор о самом выживании экономики и современного общества -- не больше и не меньше!".

Диаметрально противоположную оценку концепции "саморегулируемого рынка" дает К. Поланьи: по его мнению, попытки всецело подчинить ему экономическую систему влекут за собой превращение общества в его придаток, когда уже не экономика вписывается в систему социальных связей, а социальные связи вписываются в экономическую систему. Если бы такую систему удалось реализовать и рынок стал единственным вершителем судеб людей, их природного окружения и денежного обращения, то последствия были бы катастрофическими: "Идеал саморегулируемого рынка основывается на самой настоящей утопии. Подобный институт не мог бы просуществовать сколько-нибудь долго, не разрушив при этом человеческую и природную субстанцию общества, он бы физически уничтожил человека, а среду его обитания превратил в пустыню". И если капиталистическое общество в XIX-XX в., пусть со значительными трудностями и острыми конфликтами, но все же развивалось, и притом достаточно быстро, то только потому, что, расширяя масштабы рыночного обмена товарами, общество вынуждено было во имя самосохранения существенно ограничить рыночные принципы регулирования труда, денег, земли, ее продуктов и природной среды: "Социальную историю XIX века определял двойной процесс -- распространение рыночной организации на подлинные товары и ограничение ее применительно к товарам фиктивным. С одной стороны, рынок подчинил себе весь мир, а количество обращающихся на рынке товаров возросло до невероятных масштабов, а с другой стороны, системы соответствующих мер сложились в мощные институты, призванные контролировать воздействие рынка на труд, землю и деньги". Эта тенденция получила свое развитие в XX в. и, как нам представляется, будет иметь еще более важное значение в 1-й половине XXI в., когда человечество, очевидно, вступает в эпоху "новой великой трансформации".

1. Защита человека как социального существа и общечеловеческих моральных ценностей

По словам К. Поланьи, рабочую силу невозможно использовать кому как заблагорассудится или даже оставить без употребления, не затронув тем самым человеческую личность -- носителя этого весьма своеобразного товара. Распоряжаясь рабочей силой, рыночная система в то же время распоряжается ее носителем -- человеком, то есть существом, которое обладает также душой и нравственным сознанием. Лишенные предохраняющего заслона в виде культурных институтов, люди будут погибать вследствие социальной незащищенности, станут жертвами пороков и голода, порожденных резкими социальными сдвигами.

Защитники классического экономического либерализма часто говорят, что именно практическая реализация его основных принципов (индивидуализм, приоритет и незыблемость права частной собственности, рыночное саморегулирование хозяйственной деятельности) в XVII-XX в. обеспечила наивысший в истории цивилизации жизненный уровень большинства людей. Однако это утверждение не вполне соответствует реальному положению дел. Во-первых, рост благосостояния в небольшой группе наиболее развитых стран сопровождался невиданным обнищанием подавляющей части населения в странах, которые сегодня считаются развивающимися. Во-вторых, даже в лидирующих странах высокий жизненный уровень достигнут только за последние 50--80 лет. Как замечает авторитетный исследователь формирования и развития капитализма Ф. Бродель, "часто бытует упрощенное представление, будто чем дальше мы углубляемся в средневековье, тем больше погружаемся в несчастье. На самом деле, если говорить об уровне жизни народа, тс есть большинства людей, истинным оказывается противоположное... Ухудшение становится более выраженным по мере того, как мы удаляемся от "осени" средневековья, и сохраняется до самого конца XIX в., а в некоторых областях Восточной Европы, в частности на Балканах, падение продолжается чуть ли не до середины XX в.". В-третьих, самыми тяжелыми для трудящихся были условия жизни в 1-й половине XIX ст., когда утвердили свое господство "либеральный капитализм" и саморегулируемый рынок труда, а кардинальный прорыв приходится на период с 1930-х до конца 1970-х годов, когда под влиянием социалистического движения и "соревнования двух систем" формируются и осуществляются необходимые для выживания капитализма программы, преимущественно антилиберального толка, потому что они регулируются государством и финансируются за счет налогового перераспределения доходов частных собственников, -- имеем в виду программы "общества массового потребления", "социального государства", "социально-рыночной экономики" и др.

Исследуя становление гуманного, а значит, и демократического общественного идеала, К. Поппер воздает должное К. Марксу, который в эпоху "неограниченного" капитализма справедливо разоблачат его идеологов: те, прикрываясь лозунгами "равной конкуренции для всех", фактически защищали произвол буржуазии в жестокой эксплуатации пролетариев и их "свободу" продавать свою рабочую силу и превращать своих детей в "фабричных рабов". По словам К. Поппера, "страстный протест против капиталистического злодейства, к которому терпимо относились, а нередко и поддерживать не только профессиональные экономисты, но и церковь, навсегда обеспечили К. Марксу место в рядах освободителей человечества".

Ортодоксальные сторонники экономического либерализма и в XX ст. продолжали настаивать на недопустимости какого-либо внешнего ограничения рыночных принципов, защищая незыблемый суверенитет частной собственности. Например, Л. Мизес решительно выступал против так называемых солидаристов, относя к ним всех, кто признавал возможность какого-либо внешнего влияния на рыночное поведение собственников. Таким образом, "государство или церковь, закон или совесть становятся определяющим фактором жизни общества. Собственность подчинена их нормам, она перестает быть основным и конечным элементом общественного порядка. Она сохраняется лишь в той степени, какая допускается законом или религией, иными словами, собственность отменяется, поскольку ее владелец должен управлять ею не в соответствии с интересами самой собственности, подчиняя ее совсем иным принципам"

Несмотря на рекомендации идеологов ортодоксального экономического либерализма, во 2-й половине XX ст. правящая элита развитых стран, стремясь сохранить стабильность во всех сферах, была вынуждена законодательно закрепить социальную ответственность собственников, необходимость согласовать их интересы с "общим благом" и возможность определенных ограничений в данном плане. К настоящему времени рынки труда, претерпев многогранные трансформации, фактически функционируют по многим позициям на основе социально-регулятивных принципов. В процессе радикальных перемен, отметивших последнюю четверть XX ст., неоднократно предпринимались попытки существенной либерализации рынков труда.

Необходимость определенного дерегулирования рынков труда обусловлена появлением новых технологических, структурных и глобализационных факторов. Однако речь может идти только о частичной и гибкой либерализации отдельных аспектов. Серьезные проблемы связаны с поиском оптимального взаимодействия национальных и глобального рынков труда. Конкурентное давление на развитые страны со стороны гигантского трудового потенциала стран, "пробудившихся от патриархально-традиционалистского сна", будет нарастать и через увеличение потоков иммигрантов, и через делокализацию рабочих мест. С одной стороны, активизация этих явлений могла бы в перспективе значительно повысить среднемировую производительность труда. С другой стороны, стихийная либерализация может вызвать такое противостояние, которое в конечном счете сместит "полюса" мировой экономики, и на смену глобализации придет национальная автаркия.

На протяжении 2-й половины XX ст. наблюдается экспансия рыночных принципов в те сферы социальной жизнедеятельности, которые традиционно регулировались социокультурными инструментами. Сегодня имеется уже немало свидетельств того, что даже частичная маркетизация социокультурной сферы общества подрывает ее жизнеспособность и заметно снижает эффективность осуществления органически присущих ей функций. К примеру, семью, которая всегда считалась одной из главных жизненных ценностей, новая институциональная экономическая теория рассматривает как малодоходное предприятие, которое производит низко рентабельный продукт -- детей. Сравнивая деятельность в двух сферах -- производственной и семейной с точки зрения получения личного дохода, апологеты этой теории утверждают, что вложения в собственное образование, здоровье, карьеру приносят в денежном эквиваленте гораздо больший доход, чем затраты времени и средств на семью и детей. Дж. Бьюкенен подчеркивает парадоксальные и губительные для социума последствия такой вульгарно-рыночной ориентации: "Чем богаче страна, тем меньше в ней детей и тем быстрее ее народ начинает вымирать".

Серьезные проблемы связаны с попытками маркетизации общественной системы здравоохранения.

Ориентируясь на максимум доходов от "медицинского бизнеса", фармацевтические компании, лечебные учреждения и значительная часть врачей заинтересованы не столько в укреплении здоровья населения, сколько в формировании и поддержании состояния постоянной зависимости людей от медицинских услуг и лекарств как необходимого условия роста прибыльности. Некоторые аналитики считают, что именно это обстоятельство является одной из причин бума в фармацевтике, пропаганде и повышении стоимости медицинских услуг при определенном застое в деле реального улучшения здоровья населения.

Не меньше негативов порождает и маркетизация сферы образовательных услуг.

К примеру, в Украине либерализация и частичная маркетизация "верхнего этажа" высшей школы снизили эффективность подготовки и использования специалистов, получивших диплом магистра. Резко обострился дисбаланс между предложением и спросом на специалистов высшей квалификации. Ни для кого не секрет, что учебные заведения страны сориентированы не столько на оценку и развитие способностей студентов, сколько на получение от них финансового результата. Сформировалась, как полагают некоторые аналитики, специфическая институциональная ловушка, позволяющая части вузов перейти в режим "холостых оборотов" с целью собственного самосохранения; о росте интеллектуально-креативного потенциала общества в сложившейся ситуации речь не идет.

2. Защита природной среды и ее продуктов

Вторую группу фиктивных товаров, которые, по убеждению К. Поланьи, нуждаются в постоянной защите от рыночной стихии, составляют земля и все ее первичные и производные компоненты (почвы, водоемы, дикорастущая флора, фауна, сельскохозяйственная продукция и др.). Земля -- это только другое название для природы, которая яшіяется источником жизнеобеспечения человечества. Если же землю включают в рыночный оборот, не учитывая ее уникальную роль для человека, рассматривая как обычный товар, то это может привести к тому, что природа распадется на составляющие ее стихии; реки, поля и леса подвергнутся необратимому загрязнению, военная безопасность государств окажется под угрозой, страны уже не смогут обеспечивать себя продовольствием и сырьем.

Включение земли в товарный оборот сразу вызвало необходимость в том, чтобы формировать специальные механизмы, позволяющие защитить этот драгоценный ресурс от неблагоприятных экстернальных эффектов, вызванных антропогенными факторами.

Что касается украинской экономики, то в процессе ее реформирования была реализована преобладающая часть традиционных рекомендаций экономического либерализма. Речь идет о деконцентрации (демонополизации) и приватизации земельных наделов, плюрализме организационных форм аграрного производства, свободе ценообразования. Единственной пока не решенной задачей либерального пакета реформ является легализация рыночного оборота прав землевладения (при существующем широком использовании теневых схем в этой сфере). Однако осуществление либеральных реформ отнюдь не улучшило эффективность использования земельных ресурсов. Общие объемы аграрного производства сократились на 30--40% от дореформенного уровня, что не могло не сказаться на продовольственном обеспечении населения. Размеры сельхозугодий в Украине в расчете на душу населения в 2--3 раза больше, а продуктивность их -- в 7 с лишним раз меньше средних показателей в странах ЕС.

Вряд ли можно надеяться, что нынешнее положение существенно улучшится, если будет введен свободный рыночный оборот земли. Рыночная стихия самостоятельно не решит проблему оптимизации взаимосвязей между различными сферами жизнедеятельности общества (аграрным, промышленным и торгово-финансо-вым секторами, платежеспособностью населения и масштабами, атакже рентабельностью аграрного производства и т. д.), а следовательно, не появятся условия, необходимые для стабильного, продуктивного, ориентированного на полное удовлетворение потребностей общества функционирования сельского хозяйства. Здесь требуется выверенная, системная, комплексная и вместе с тем динамичная, гибкая политика государства, использующая рыночное саморегулирование там, где оно возможно, блокирующая и компенсирующая негативы рынка там, где это необходимо. Кроме того, следует разработать детальную спецификацию прав, обязанностей и социальной ответственности всех субъектов, причастных к использованию земли как главного национального ресурса.

Неоспоримые достижения цивилизации в развитии производства, достаточно высокий уровень жизни людей (к сожалению, пока только 15--20% населения планеты) серьезно омрачены признанием того, что в основе всех достижений лежат хищническое использование практически невозобновимых природных ресурсов и колоссальное загрязнение природной среды. По подсчетам специалистов, за год человечество использует энергию, которая концентрировалась в разных геооболочках Земли более миллиона лет. За XX в общие объемы потребления энергоресурсов увеличились почти в 18 раз, производство и потребление стали выросло с 2 млн. т в начале XIX в. до 1,2 млрд. т в наше время и т. п. Двигателем такого невиданного прежде грабежа природных ресурсов, загрязнения среды обитания является безудержная гонка производителей за максимальными прибылями. До конца XX в. все усилия хозяйствующих субъектов были напрашіеньї на то, чтобы безгранично расширять масштабы потребления природных ресурсов. "Настрой на изобилие, НТП и рынок вкупе завели и раскручивают механизм исчерпания невозобновимых природных ресурсов, который усиливает эксплуатацию и деградацию экологии и сужает "коридор возможностей" дальнейшего развития". Аналитики пишут о том, что "человечество с ожесточением ворует у будущего" и что "сегодняшнее благосостояние достигается за счет потомков".

Резюмируя сказанное, подчеркнем: если не ограничить ресурсозатраты, если не будут созданы механизмы, которые позволят восстановить нарушенную природную среду, -- надежды на долговременное существование человеческой цивилизации беспочвенны. Однако требуемые ограничения не могут быть продуктом рыночной стихии, характерной особенностью которой является близорукая ориентация на сиюминутную выгоду. Процесс формирования ресурсосберегающих и экологозащитных механизмов наталкивается на массированное сопротивление (в том числе и представителей классического экономического либерализма), так как требует подчинить действия бизнеса общественным интересам, обеспечить равномерное и справедливое распределение общественного продукта, а в перспективе, возможно, и сократить объемы дополнительного продукта. Но идеи справедливости и равенства для ортодоксального либерала страшнее тоталитаризма.

Защита денег как универсального механизма регулирования социальной жизнедеятельности К. Поланьи считает, что от разрушительного воздействия саморегулируемого рынка приходится спасать не только человека и природу, но и само капиталистическое производство, которое не может функционировать без денег. Однако сам рыночный механизм управления покупательной способностью вызывает периодическое закрытие предприятий, потому что как излишек, так и недостаток денежных средств равно губительны для бизнеса. Поэтому необходимо регулировать финансовый рынок исходя из обще социальных потребностей и интересов, учитывая, естественно, и рыночную конъюнктуру, ведь "централизованное банковское дело, по существу, представляет собой сформированный для защиты механизм, без которого рынок уничтожил бы своих собственных детей, то есть самые разные деловые предприятия".

Противоположное мнение отстаивал Ф. Хайек, утверждая, что обращение денег, как и всех других товаров, должен регулировать только рынок. По его словам, надежную стабильность финансовая система обретет только при полной ее либерализации, включая отмену правительственной монополии на эмиссию денег и замену ее конкуренцией многих частных эмитентов. Такая конкуренция, отвечая рыночной природе денег, была бы способна предотвратить инфляцию, порождаемую политикой государственного регулирования экономики.

В XX в. после финансово-экономического кризиса 30-х годов на протяжении примерно 40 лет доминировали тенденции к жесткому контролю и нормативным ограничениям финансовых операций. Достаточно быстрая либерализация финансовой сферы началась с середины 70-х годов в контексте общих ориентации "либерально-консервативной революции" и достигла своего апогея в 90-е годы.

Чрезмерно либерализированный финансовый сектор, приобретя поистине глобальные масштабы, настолько оторвался от производства и обмена реальных товаров, что у некоторых экономистов возникли представления о вступлении человечества в эру "финансовой цивилизации". Пребывая в плену "финансовой эйфории", они утверждают, что "в условиях господства финансового капитала над производством деньги приобретают своего рода метафизический смысл и оказываются как бы "вне" непосредственных производственных процессов, виртуализуя их. Именно деньги есть "метасмысл" современной социокультурной деятельности, именно деньги формируют новую экономику как образ жизни людей в их наиболее существенных измерениях". Стройный хор сторонников экономического либерализма, которые квалифицировали бесконтрольное, неограниченное самовозрастание финансовых активов как торжество либеральных идей, открывающее путь к расцвету человечества, заглушил голоса немногих аналитиков, увидевших в финансовом буме 90-х годов "семена развала" и предупредивших, что нерегулируемая финансовая система становится основным фактором общемирового кризисного процесса.

Финансово-экономические потрясения первого десятилетия XXI ст. вновь переориентировали экспертное сообщество и тех, кто стоит у руля практического управления экономикой, с либеральной на дирижистскую волну. К примеру, ректор Академии народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации В. May, анализируя реакцию правительств развитых стран мира на кризис 2008-2009 г.г., отмечает, что антикризисные меры большей частью противоречат либерально-рыночным доктринам, которые еще недавно казались единственно верными и незыблемыми; эти доктрины можно считать дирижистскими (усиленное регулирование финансовой сферы, рынков труда, ценовой политики и др.), социатистическими ("национализация" убытков банков и самых важных нефинансовых корпораций, контроль правительства за деятельностью этих бизнес-структур), популистскими (стремление в ущерб экономической эффективности сохранить достигнутые ранее высокие социальные стандарты).

В ряде публикаций известных украинских и российских экономистов исследуются причины и уроки кризисных процессов. При всем многообразии анализируемых аспектов проблемы и рекомендаций авторы едины в том, что требуется поиск путей к совершенствованию механизмов контроля за финансовой сферой. Прежде всего это относится к регулированию глобальных финансовых рынков. Ведь деньги всегда служили главным средством интернационализации хозяйственной деятельности. Как пишет Ф. Бродель, "в международном денежном единстве мира каждое общество занимает свое место: одни -- привилегированное, другие плетутся в хвосте, третьи терпят тяжелое наказание. Деньги -- единство мира, но и его большая... несправедливость". Неизмеримый рост того и другого показал, что неподвластное сознательному регулированию спекулятивное движение финансовых потоков может быстро сделать банкротами не только отдельных производителей, но даже целые страны.

Исторический опыт свидетельствует, что лучших результатов достигают те страны, которые не пассивно следуют за событиями, а проводят активную политику, направленную на обеспечение отечественного производства и защиту национального финансового рынка от угроз нестабильности. Примером могут послужить далекие от полной либерализации финансовые системы на этапе "догоняющего развития" Японии и Китая. В отличие от этих стран Украина почти полностью приватизировала свою банковскую систему и сняла большую часть валютных ограничений. Поспешная приватизация в 1991--1993 гг. банков при отсутствии законодательно-нормативной базы, которая регулировала бы их деятельность и ответственность за функционирование производства, стала фактически грабежом государственной казны, положившим начато формированию олигархических кланов. "Фундаментальная проблема отечественной денежно-кредитной политики -- оторванность монетарной сферы от процесса производства -- остается главным тормозом экономического развития Украины. Догматизм отечественной денежно-кредитной политики обусловлен односторонним, антиисторическим перенесением опыта деятельности банков развитых стран в условия украинской экономики".

Выводы

Анализируя историю капиталистической цивилизации в XIX и 1-й половине XX ст., К. Поланьи пришел к выводу, что "нигде философия либерализма не терпела такого оглушительного фиаско, как в осмыслении проблем перемен". Этот вердикт неспособности экономического либерализма быть ориентиром успешных социальных трансформаций полностью подтвердили перипетии поступательного движения стран на всем постсоветском пространстве, в том числе и в Украине. Абсолютизация частной собственности, индивидуализма, конкуренции как главных двигателей экономического прогресса, при игнорировании роли социо-культурных, социально-политических, административно-распорядительных регуляторов, необходимых, чтобы направить раскрепощенную частную инициативу и активность на решение общенациональных задач, привела к тому, что эта энергия была рассеяна и нейтрализована в хаосе борьбы за собственность, власть, интересы бизнес-политических кланов. Манипулируя хитроумными избирательными технологиями, они сделали народ "электоратом", лишив его возможности реально влиять на решения государства. Украиной правит маркетизированная, то есть продаваемая и покупаемая, плутократия. Результаты плачевны: за 18 лет реформ ВВП Украины едва достиг 74% от показателя 1990 г. и после значительного падения в 2009 г., вероятно, еще не скоро достигнет дореформенного уровня.

Ориентируясь на страны ЕС, следует помнить, что все достижения европейской цивилизации являются плодом сложного конфликтно-конструктивного взаимодействия либеральных идей с социалистическими и консервативными, в ходе которого реальная политика поочередно приобретает черты или либерально-социальной, или социально-либеральной, но никогда не становится чисто либеральной. По мнению Д. Стросс-Кана, "либерализм -- это фаза дезорганизации капитализма, которая наступает между двумя фазами регулирования... На длительных отрезках экономической истории либерализм является исключением, а регулирование нормой". Поэтому идеологической основой дальнейшего развития Украины должен быть не либерализм в его классической форме, а интегральная социально-либеральная концепция (можно, конечно, назвать ее и демократическим либерализмом), которая предполагает примат социального (в значении ориентированного на интересы всех членов общества), при обеспечении в его рамках контролируемых "либеральных свобод" для творчества, инициативы, самореализации личности, с необходимыми барьерами для чрезмерной социальной дифференциации и антигуманной безграничной элитарности.

экономика концепция либерализм саморегулирование рынок

Литература

1. В. Геец "Либерально-демократические основы: курс на модернизацию Украины" - "Экономика Украины" № 3, 2010, с. 4--20

2. Самуэльсон П., Нордхаус В. Экономика. - М., Изд. дом "Вильямс", 2001

3. Поланьи К. Великая трансформация: нолигаческие и экономические истоки нашего времени.- СПб., "Алетейя", 2002, 320 с.

4. Хайек Ф. Конкуренция как процедура открытий. "Мировая экономика и международные отношения" № 12, 1989, с. 3-17.

5. Хайек Ф. Дорога к рабству. "Новый мир" № 7, 1991, с. 217.

6. Юхименко П. I., Л е о н е н к о П. М. Історія економічних учень. Підручник. - К, "Знання", 2005, с. 293.

7. Бродель Ф. Материальная цивилизация: экономика капитализма XVI -XVIII в. Т.1. Структура повседневности. - М., "Прогресс", 1986, с. 211.

8. Поппер К. Відкрите суспільство та його вороги. Т 2. Спалах пророцтва: Гегель, Маркс та послідовники. - К., "Основи", 1994, с. 132--133.

9. Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. - М., 1994, с. 172.

10. Дзера О.,Кузнецова Н., Шдопригора О. (etc.). Право часності в Україні. Навч. посібник. - К., 2000, 816 с.

11. Мокряк В., Руг Я., Лобанова А. Сучасні тенденції на ринках праці України та Польщі. - Кривий Ріг, 2002, 258 с.

12. Rоdгіk D. Comments at the Conference on "Immigration Policy and Welfare State". Trieste, 2001, June 23.

13. Никольская Г. Семья в условиях постиндустриального общества (на примере США). "Мировая экономика и международные отношения" № 8, 2000, с. 70-80.

14. Бьюкенен Дж. Смерть Запада. - М., 2004, с. 56.

15. Суэтин А. Биосфера и человечество: логика выживания. "Мировая экономика и международные отношения" № 5, 2007, с. 114-124.

16. 3аец Р. О направленности технологической и инновационной политики на решение проблем экоустойчивого развития. "Економіст" № 9, 2007, с. 27.

17. Каттон У. Р. Конец техноутопии. Исследование экологических причин коллапса западной цивилизации. - К., 2006, с. 21.

18. Дейл Г. Поза зростанням. Економічна теорія сталого розвитку. - К., 2002, 312 с.

19. Мареев С. Либерализм и демократия о равенстве и справедливости. "Свободная мысль" № 12, 2005, с. 147.

20. Xайек Ф. А. Частные деньги. - М., Институт национальной модели экономики, 1996, 229 с.

21. Iльїн В. В. Фінансова цивілізація. - К., 2007, с. 444.

22. Стиглиц Дж. Ревущие девяностые. Семена развала. - М., 2005, 424 с.

23. Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. - М., 1994, 262 с.

24. Мау В. Драма 2008 года: от экономического чуда к экономическому кризису. "Вопросы экономики" № 2, 2009, с. 13--14.

25. Целищев И. Японская модель роста: сбережение, кредитование, инвестирование. "Мировая экономика и международные отношения" № 6, 2001, с. 87-90.

26. Стиглиц Д ж. Куда ведут реформы? "Вопросы экономики" № 9, 1999, с. 9.

27. Кучма Л. Д. Банки повинні працювати на економіку. Виступ на нараді з питань діяльності фінансово-кредитних установ. "Урядовий кур'єр" от 4 июля 2000 г., с. 3.

28. Лагутін В. Д. Догматизм грошово-кредитної політики як гальмо економічного зростання в Україні. "Банківська справа" № 4, 2001, с. 34.

29. http: //www.ukrstat.gov.ua.

30. Рыбаков В. "Розовая Европа" в час глобализации. "Мировая экономика и международные отношения" № 3, 2001, с. 79.

Размещено на Allbest.ru