Социально-экономическая характеристика Македонии

ЭКОНОМИКА

К моменту обретения независимости Македония была наименее развитой из югославских республик, производя ок. 5% общего объема товаров и услуг. Распад Югославии, лишивший Македонию перечислений из центра и преимуществ свободной торговли с другими республиками, неразвитость инфраструктуры, эмбарго ООН против Югославии и экономические санкции со стороны Греции вплоть до 1996 препятствовали экономическому росту. В 1996-2000 наблюдался рост ВВП. С 1990-1993 осуществлялась широкая программа приватизации. Этнический конфликт 2001 нанес ощутимый удар по македонской экономике; объем производства товаров и услуг сократился на 4,5%. В 2002 наблюдался экономический рост на уровне 0,3%, а в 2003 - 2,8%. Одной из острейших проблем остается безработица, достигающая 37%. 24% населения живет ниже официального уровня бедности.

ВВП в 2002 оценивался в 10,57 млрд. долл. США, что соответствует 5100 долл. на душу населения. Сельское хозяйство дает 11% ВВП, промышленность - 31%, сфера услуг - 58%.

Агроклиматические условия благоприятны для ведения сельского хозяйства. Из зерновых культур выращивают пшеницу, кукурузу и рис. Наибольшее хозяйственное значение имеют такие технические культуры, как табак, подсолнечник, хлопок, мак. Македония славится высоким качеством табака (около 50% идет на экспорт) и производством растительного масла. Широко развито виноградарство и виноделие. Среди овощных культур предпочтение отдается выращиванию томатов, перца, дынь, кабачков. Развито также тепличное хозяйство, производящее ранние овощи. Среди плодовых и ягодных культур выращивают яблоки, сливы, вишню, черешню, груши, грецкие орехи, цитрусовые, ежевику, малину и др. Налажена заготовка грибов и лекарственных трав. В горных районах развито пастбищное животноводство. Население разводит овец, коз, крупный рогатый скот, свиней - 116 тыс. В стране есть также птицеводство и пчеловодство. Жители озерных районов занимаются рыболовством.

Промышленное производство после некоторого роста в конце 1990-х, в 2002 сократилось на 5%. В 2001 было произведено 6465 млрд. кВт·ч электроэнергии (ок. 84% на ТЭС и ок. 16% на ГЭС). Доля бурого угля как первичного энергоресурса в производстве электроэнергии составляет ок. 50%, второе место занимают нефть и нефтепродукты (ок. 30%), за ними следуют гидроэнергия и природный газ. За счет собственных ресурсов удовлетворяется примерно 65% энергетических потребностей.

В стране добывают бурый уголь, хром, олово, цинк и т.д. Работают металлургические комбинаты в Скопье, Велесе, Битоле и Куманово, предприятия транспортного машиностроения, электротехнической индустрии. Химическая промышленность базируется в основном на импортном сырье. Крупный химический комбинат находится в Скопье. Развитию химической отрасли способствуют иностранные инвестиции (США - в фармацевтическую промышленность, Турции - в производство горюче-смазочных материалов и пластмасс, Италии - в производство технического стекла). Основные центры текстильной промышленности - Тетово (производство шерстяных тканей), Штип (хлопчатобумажный комбинат), Велес (шелкоткацкий комбинат). Производят преимущественно готовую, в том числе трикотажную, одежду, покрывала, постельное белье, искусственный мех, одеяла, хлопчатобумажные нитки, шерстяную пряжу, ткани, ковры. Кожевенная и кожевенно-обувная промышленность работает в основном на привозном сырье и в значительной мере развивается благодаря инвестициям итальянской и итало-американской компаний. Имеется целлюлозно-бумажная промышленность. Значительная часть изделий македонской промышленности экспортируется.

Из нерудных полезных ископаемых добывают доломиты, известняк, полевой шпат, гипс, диатомиты, мрамор и др. На базе местного сырья развито силикатно-керамическое и стекольное производства, а также производство строительных материалов.

Объем экспорта в 2002 оценивался в 1,1 млрд. долл. США. Страна вывозит продукты питания, вино и напитки, табачные изделия, различные промышленные изделия, железо и сталь. Основные партнеры по экспорту: Германия, Италия, США, Хорватия и Греция. Объем импорта достиг в 2002 суммы в 1,9 млрд. долл. США. Македония ввозит машины и оборудование, химические продукты, топливо и продукты питания; основные партнеры - Греция, Германия, Болгария, Словения, Италия, Турция, Украина.

Доходы государственного бюджета в 2001 оценивались в 1,13 млрд. долл.; расходы - в 1,02 млрд. долл. Внешний долг Македонии достиг 1,3 млрд. долл. Страна получает существенную экономическую помощь из-за рубежа (150 млн. долл. в 2001). Денежная единица - македонский динар (в 2002 курс составлял 64,35 динара за 1 долл. США).

Протяженность железных дорог составляет 699 км. (233 км. электрифицированы), протяженность автомобильных дорог - 8684 км. (в т.ч. 5540 км. с твердым покрытием). В стране 18 аэропортов (в т.ч. 10 с твердым покрытием), включая международные аэропорты в Скопье и Охриде.

В Македонии действуют три университета: Святых Кирилла и Мефодия в Скопье (открыт в 1946), Святого Климента Охридского в Битоле и Албанский университет в Тетово (основан в 1995, официальное признание получил в 1998). В университетах Скопье и Битолы обучаются ок. 34,8 тыс. студентов, причем большинство из них македонцы (89,2%); албанцев 5,6%, турок - 1,1%, влахов - 0,9%, цыган - 0,1%, представителей других национальных меньшинств - 3,1%. В составе университетов действуют примерно 30 колледжей. Кроме того, работает педагогический факультет, который готовит преподавателей македонского языка и других языков этнических меньшинств. Образование в Македонии бесплатное. Кроме того, государство выделяет гранты на питание и проживание учащихся средней школы и студентов университетских колледжей. Затраты на образование до начала межэтнического конфликта 2001 составляли 5-6% ВВП.

В Македонии уделяется внимание образованию взрослого населения: существуют курсы для завершения среднего образования, приобретения специальности и переквалификации. Предлагаются курсы изучения информатики, компьютерные, обучения иностранным языкам, основам менеджмента, бизнеса и др.

История культуры. В Республике Македония сохранились следы культуры Древней Македонии - провинции Римской империи, а затем исторической области Македонии. Выходцы из Македонии Кирилл и Мефодий во второй половине 9 в. перевели на солунский диалект Библию, что сыграло большую роль в развитии славянской письменности. В старинном, упоминаемом с 3 в. до н.э. городе Охриде в 886 начинал свою деятельность один из учеников Мефодия просветитель и писатель Климент Охридский (840-916). В 11-14 вв. на территории Македонии утвердился собственный стиль фресковой живописи. Монастыри на горе Афон (п-ов Халкидики) в это время были признанными центрами образования. Широкую известность получил Хилендарский монастырь.

ИСТОРИЯ

В эпоху античности Македония играла большую роль в жизни племен и народов Балканского полуострова, особенно в жизни греческих государств. Лишившись самостоятельности вследствие римской экспансии, она в составе римской провинциальной системы была важным стратегическим центром защиты римских коммуникаций в восточном Средиземноморье. Римляне широко использовали производительные силы македонской провинции, бесконтрольно эксплуатируя ее природные богатства.

Эта богатая и сложная македонская история в той или иной мере изучалась историками на протяжении последних двухсот лет.

Греко-македонские отношения, как история древнего мира вообще, стали предметом широкого изучения уже в XVIII в., в период обострившейся борьбы восходящей к власти буржуазии против старых феодальных порядков. В то время вопросы македонской истории освещались главным образом при изложении истории Греции. Общий взгляд на Македонию как на страну, имевшую свой политический строй, общественную жизнь и исторические судьбы, отсутствовал. Македонская история считалась частью греческой.

Первые работы историков идеализировали и модернизировали македонскую монархию. В этом отношении характерны исследования по истории Греции английского ученого конца XVIII в. Митфорда. Будучи консерватором, ярым противником французского революционного движения, он главное внимание обращал на развитие аристократического государства, представительницей которого выступала Спарта, и на прославление монархической власти в Македонии. В монархическом правлении Митфорд находил главное преимущество Македонии перед ее южными соседями. Он считал возможным отождествлять македонскую монархию со старой конституцией Англии, а борьбу за престолонаследие и распри между македонскими племенами сравнивать с положением Англии до войны Белой и Алой розы.4) Такой модернизаторский подход привел автора к искажению процесса разложения родовых связей и возникновения македонского государства, к неправильным представлениям о греко-македонских отношениях.

Ярыми противниками взглядов Митфорда выступили в Германии -- Нибур, в Англии -- Грот. Они, наоборот, высказали свою пристрастность к афинской демократии и отрицательное отношение к Македонии и ее учреждениям.

В своих исследованиях о древней истории Нибур всюду подчеркивал свои симпатии к Афинам, антипатию к Спарте, Фивам и в особенности к Македонии и Александру Не понимая ни социально-экономических причин партийной борьбы в IV в. в Афинах, ни сущности сложения македонской государственности, боннский профессор Нибур сводит эти большие проблемы по существу к истории двух государственных деятелей: македонского -- Филиппа, греческого -- Демосфена. Все авторские симпатии на стороне Демосфена и его единомышленников.

Близки к суждениям Нибура взгляды Джорджа Грота, изложенные им в двенадцатитомном труде «History of Greece», крайне идеализировавшем афинскую демократию. В ней автор видел самое чистое олицетворение свободы и равенства, находил идеал буржуазной демократии.

Как и Нибур, который называл македонян разбойниками и желал, чтобы «разверзлась земля и проглотила всех македонцев», Грот считал, что с македонского периода политическая и общественная жизнь Греции стеснена, что этот период не вызывает никакого исторического интереса, так как он вовсе не влиял на последующую судьбу мира.

Если Нибур и Грот игнорировали Македонию и считали ее только темным пятном в истории, «отвратительным отложением всякого извращения, гнили и мертвечены», то Дройзен, наоборот, придавал большое значение Македонии, Александру и его политике по отношению к покоренным народам.10)

Политический идеал Дройзена -- объединение Германии под властью прусской монархии, и ему историк искал оправдания в древней истории. Этот идеал получил особую популярность. Его стали в то время успешно пропагандировать представители немецкой исторической науки.

В оценке отношений Македонии и Греции Дройзен имел в виду отношение Пруссии к тогдашней Германии. Этот взгляд историка влиял на оценку фактов истории прошлого. В его «Истории эллинизма» македонская монархия изображается как высшая форма национального объединения греков.

Идеализируя македонский быт, обычаи и нравы, Дройзен обнаруживал преклонение перед Филиппом и Александром и восторженно отзывался об их агрессивной политике. Он указывал, что высшей целью Филиппа, для достижения которой он отдал все свои старания и силы, являлось объединение Греции.

По отношению к Греции, к афинской демократии вообще и к Демосфену в частности Дройзен несправедливо строг и критичен. Он обвинял Демосфена в близорукости его политики, в никчемности его патриотических устремлений.

Против Дройзена, особенно против духа его исследования, выступили французские ученые. Они стали подозревать, что критика немецких историков имела конечной целью пропаганду в пользу пангерманского союза под гегемонией Пруссии. По выражению греческого ученого Жана Каллериса, создалась дуэль между парижскими «афинянами» и «македонскими империалистами» Берлина.Французские ученые подчеркивали, что греки заплатили потерей своих демократических свобод за панэллинский союз под гегемонией Македонии.

Общие работы Нибура, Грота и Дройзена в свое время оказали большое влияние на буржуазную историографию античного мира вообще и греко-македонских отношений в частности. Они в известной мере способствовали и выходу специальных работ по истории античной Македонии.

В первой половине XIX в. вышел ряд монографий, посвященных древнемакедонской истории.

В 1825 г. появилась работа Отфрида Мюллера «О местонахождении, происхождении и древней истории македонского народа».14) В ней автор особое внимание обратил на проблему этнической принадлежности македонян. Он был первый, кто рассмотрел этот вопрос с историко-филологической точки зрения и пришел к выводу, что македоняне -- иллирийского происхождения.

В 1832 году Людвиг Флате издал I том своей работы «История Македонии и государств, покоренных македонскими царями».Книга Флате, по собственному признанию автора, была попыткой написать самостоятельную историю Македонии. Но в этой истории нет никаких представлений об исторических закономерностях. Все исторические явления объясняются по гегелевской философии движением мирового духа. «Темным, -- говорит автор, -- является вечное движение мирового духа по племенам людей, и непонятно, почему он строит и почему он допускает падение».

Стремясь доказать греческое происхождение македонского народа, Флате начинает греко-македонские отношения с эпохи расселения на Балканах греческих племен. В связи с этим он довольно подробно рассматривает греческие и варварские племена, обитавшие на территории Македонии, привлекая для этого, в основном, мифологический материал. Тем не менее Флате полагает, что историю Македонии можно начинать только с V века, с деятельности царя Аминты. «С царем Аминтой начинается тусклое утро македонской истории», -- писал он. Вступление Филиппа на престол он отмечал как поворотный пункт в истории Македонии. Могущество его было достигнуто, писал Флате, не хитростью и коварством, как это доказывал поддавшийся чувствам неприязни к Филиппу Демосфен, а решительной деятельностью македонского царя Победа Филиппа объяснялась лишь наличием непримиримой вражды между греческими государствами. Автор, защищая Филиппа от нападок Демосфена, критически относился к политике последнего.

В 1847 г. появилась работа О. Абеля «Македония до царя Филиппа».24) В ней дается подробное географическое описание страны и делается попытка разобраться в трудном вопросе македонского этногенеза. В противовес точке зрения Мюллера автор выдвинул основной тезис о том, что македоняне были греками.25) Для обоснования этого им приводятся доказательства языкового сходства двух народов, сходство в религии, нравах, в государственных учреждениях.26) «Различие македонян от греков, -- писал он, -- было не отличием национального происхождения, а отличием разных этапов в истории одного и того же народа...»

Переломной эпохой в истории взаимоотношений македонян с греками автор считает время Александра I, когда «уничтожается пропасть, разделявшая ранее эти два народа».

С середины XIX века как македонская история, так и греко-македонские отношения продолжали привлекать внимание и русских ученых.

Из московской школы всеобщих историков Т. Н. Грановского в 1851 г. вышла магистерская диссертация И. К. Бабста, в которой впервые исследуются причины и следствия македонских завоеваний.28)

Широко используя источники, Бабст не только описал внутреннее положение Греции, но обратился к изучению Македонии, к истории ее возвышения.

Через всю свою работу Бабст проводит мысль, что внутренняя жизнь Греции IV в. до н. э. находилась в полном упадке, выйти из которого своими силами она не могла, и что спасение ее могло придти только извне. Если бы не подоспело македонское владычество, по его мнению, «Греция погибла бы и уничтожилась сама собой, лишь силою своего внутреннего разложения». Таким образом, македонское завоевание Греции Бабст рассматривает как явление исторически необходимое, хотя вскрыть основную причину этого явления он, в силу своей классовой ограниченности, не смог. По этой же причине он не мог также понять и сущности новой эпохи в истории античного мира, эпохи эллинизма. Но сама постановка вопроса, новизна исследования и правильное разрешение ряда поставленных проблем, несомненно, были в то время большой заслугой историка.29) Работа Бабста явилась тогда значительным событием в русской исторической науке и получила признание и высокую оценку со стороны видных историков. На это исследование отозвался краткой, но очень сочувственной рецензией Грановский и солидной статьей старший ученик последнего и его товарищ по кафедре П. Н. Кудрявцев.

Отметив положительные стороны монографии, Кудрявцев развернул полемику по целому ряду принципиальных вопросов. Он резко расходился с Бабстом по вопросу о македонском завоевании Греции. В противоположность Бабсту, Кудрявцев считал македонское завоевание катастрофой и случайностью.31) По его мнению, греки не могли предвидеть катастрофы, так как она была случайной и совершилась прежде, чем они поняли всю опасность, угрожающую им со стороны Филиппа.

Кудрявцев считал, что вмешательство Македонии в греческие дела не было единственно возможным для Греции выходом. Вопреки Бабсту, он полагал, что Греция заключала в себе признаки жизненных сил, благодаря которым она могла самостоятельно объединиться, если бы возвышение Македонии не была таким неожиданным.

В то самое время, когда представители школы Грановского в Москве изучали греко-македонские отношения, в Петербурге ученики М. С. Куторги также интенсивно действовали в этом направлении.

Один из ближайших учеников и почитателей Куторги М. М. Стасюлевич в своей докторской диссертации «Ликург Афинский» разбирает эпоху македонских завоеваний с точки зрения греческих интересов.34) В ней освещается мало разработанный вопрос о деятельности оратора Ликурга, который, восстанавливая упавшие финансы Афин, был опасен для Македонии не менее, чем Демосфен. Из исследования Стасюлевичем бюджета Афин явствует, что афиняне имели еще достаточно финансовых средств для проведения в жизнь плана Демосфена.

Другой ученик Куторги Н. А. Астафьев в своем труде «Македонская игемония и ее приверженцы» пытался объяснить, как возникло македонское владычество. Изучая деятельность борющихся в Греции партийных группировок, автор указывает, что македонским завоевателям стоило многих усилий упрочить в ней свое господство.36) Но сущность этого македонского господства Астафьев совершенно не понял.37)

Из школы М. С. Куторги вышел и Ф. Ф. Соколов, научные интересы которого, в отличие от других учеников, навсегда остались в области древней истории. Соколову, в свою очередь, удалось создать школу античников, которая уже в 70--80-е гг. стала обогащать науку ценными трудами по различным вопросам греко-македонских отношений и публикаций важных эпиграфических источников на русском и иностранных языках.

Собственные статьи Ф. Ф. Соколова освещают различные стороны греко-македонской жизни. Его работы: «Договор Аминты с халкидцами фракийскими» и «Афинское постановление в честь Аристомаха Аргосского» -- до сих пор не потеряли своей ценности в смысле выяснения экономических и торговых связей македонян с их соседями.

В этот период появился трехтомный фундаментальный труд Арнольда Шеффера, в котором греко-македонские отношения сводились, главным образом, к деятельности Демосфена и его противника Филиппа. Последнему выносится слишком строгий приговор, а первому воспеваются необоснованные дифирамбы.

В работе Шеффера мы не найдем ни анализа социально-экономических причин партийной борьбы IV в. в Греции, ни анализа общественного строя Македонии.

80-е, особенно 90-е годы XIX в. -- это годы, когда капитализм превращался в загнивающий, паразитический капитализм -- империализм. В то же время конец XIX и начало XX века был периодом подъема революционного движения, подъема политического сознания рабочих масс. Как известно, эти новые исторические условия заставили буржуазных ученых пересмотреть свои взгляды на историю, искать в прошлом оправдания настоящему.

Буржуазная историография, в первую очередь, представители реакционной школы бисмарковской Германии, пересмотрели свои взгляды по вопросу греко-македонских отношений и стали возвеличивать Македонию и ее царей. В деятельности последних усматривалось историческое оправдание захватнической политики немецкого империализма. Считая движущей силой македонских завоеваний панэллинизм, проникнутые духом милитаризма, буржуазные историки стали поднимать на щит личности Филиппа и Александра, принижать Афины и их демократических вождей, отрицать прогрессивное значение афинской демократии и противопоставлять ей военизированный строй аристократической Спарты. Самым крайним и резким выразителем такого гиперкритического направления был Ю. Шварц, написавший два тома «Истории демократии».40) Эта работа, посвященная истории демократии Европы и Америки, является политическим памфлетом, отчетливо выразившим поворот буржуазной историографии в сторону реакции. Работа Шварца имеет интерес только как выступление против другой противоположной крайности, против излишнего преклонения перед Афинами, что было в свое время характерно для многих филологов и историков.41) Другие немецкие ученые в своей резкой критике афинской демократии стали называть эпоху Демосфена «республикой адвокатов» и приписывать «таким адвокатам» ограниченность ума или тщеславие и личные интересы, препятствовавшие грандиозному и спасительному замыслу панэллинского союза.

Против гиперкритики и антинаучного субъективизма европейских ученых в России выступил В. П. Бузескул, не случайно посвятивший большинство своих работ истории греческой демократии. В них он старался взглянуть на афинскую демократию объективно, изобразить ее такой, какой она была в действительности, с ее светлыми и темными сторонами, не черня и не идеализируя ее. «Только совокупность тех и других составляет, так сказать, ее физиономию, и, только обращая внимание на те и другие, можно дать верное представление о ней» В борьбе с извращениями Дункера, Шварца, Вилламовица Бузескул стремился, путем раскрытия внутренних противоречий демократии, в связи с классовой борьбой в греческих государствах, найти правильный путь к разрешению этой проблемы. Резко выступая против модернизации афинской демократии, он призывал судить о ней с точки зрения того времени, «современных ей порядков и условий тогдашнего мира».44) Но Бузескул рассматривал афинскую демократию с точки зрения историка буржуазно-либерального направления, поэтому не мог раскрыть ее рабовладельческого характера.

В конце XIX и в начале XX вв. в общих и специальных работах буржуазных ученых получает особое выражение модернизация социально-экономических отношений древности, идеализация государственных учреждений и общественных деятелей. В это время широкое распространение получает теория панэллинизма, которая в лице немецкого историка Ю. Керста приобретает своего ревностного сторонника.

В 1917 г. вышла вторым изданием двухтомная работа Керста по истории эллинизма. В ней он рассматривает историю Македонии в тесной связи с положением греческих государств, в которых, по его мнению, проявлялось «действие многочисленных разрушительных сил и разрушительных тенденций».

Основным вопросом позднейшей истории Греции, по Керсту, является вопрос об отношении между ней и Македонией: завершила ли последняя объединение Греции или она разрушила греческую свободу.

При изложении греко-македонских отношений Керст явно показывает преимущество Македонии перед ослабевшей Грецией, идеализируя македонские государственные учреждения. Основной организующей силой македонского государства Керст объявляет македонскую монархию. Она оказалась не консервативной силой, подобной замкнутому государству-городу греков, а прогрессивной исторической и даже всемирно-исторической силой. Македонская монархия, указывает Керст, была сильна потому, что имела корни в македонском народе. Македонский народ, по его мнению, был монархическим народом, самым монархическим из всех народов древности. Выдающимся представителем монархии Керст называет Филиппа, которого считает гениальным организатором, неутомимым воспитателем войска, тружеником на троне.

Керст приходит к выводу, что македонская гегемония над Грецией явилась воплощением идей панэллинизма. Придавая большое значение коринфскому конгрессу, он отмечал, что в результате его создания греки и македоняне получили возможность совместно творить историю.

Модернизаторская тенденция в изображении древней истории особенно ярко проявилась в работах 20-х гг. В этом отношении небезынтересна монография о Демосфене, написанная Жоржем Клемансо, воображавшим себя французским Демосфеном, спасителем Франции, как новых демократических Афин, от посягательства новой Македонии, т. е. пруссаческой Германии. В своей книге «Соперник Демосфена в бурбонском дворце» Жорж Клемансо напал на «варвара» Филиппа македонского и его сподвижников.47) Эта работа важна не столько изложением фактической истории, сколько подтверждением того, как модернизация приводит к искажению исторической действительности.

В 1930 г. появилась работа Гейера, посвященная истории дофилипповской Македонии. Гейер, как и его многочисленные предшественники, ставит вопрос об этнической принадлежности македонян и решительно высказывается за то, что македоняне были греками.49) Модернизируя античную историю, Гейер совершенно не ставит проблемы возникновения государства в Македонии, а поэтому и македонские завоевания связывает с деятельностью македонских царей, а не с интересами македонского государства.

Начиная с 30-х годов XX в., ученые на Западе стали проявлять особый интерес к Демосфену и Филиппу.50) В это время наблюдаются тенденции преклонения перед македонским царем

Филиппом, его кипучей деятельностью. В этом отношении характерна работа Вилькена об Александре Македонском, в которой Филиппу уделяется большое внимание.

Став на точку зрения идеализации македонского царя, Вилькен приписывает все македонские завоевания Филиппу, этому «великому империалисту», который, осуществляя свою «империалистическую программу» и «бурный империализм», стремился «сделать свой македонский народ господином всего Балканского полуострова». Вилькен расхваливает политику захватов и с точки зрения этой политики дает оценку македонских завоеваний.

Процесс фашизации крупной буржуазии, особенно усилившийся со времени установления фашистского режима в Италии и Германии, не мог не повлиять и на буржуазную историческую литературу.

Фашистский режим резко усилил реакционные течения в итальянской и немецкой буржуазной историографии. Доказательством этого могут быть работы итальянского историка Момильяно и немецкого историка Тегера. В работе Момильяно о Филиппе и в трехтомной истории древности Тегера проводится одна общая идея -- идея возвеличивания сильной личности, преклонение перед ее военными подвигами.54) Момильяно изображает Филиппа как человека, осмыслившего свою историческую роль, как деятеля замечательного и победоносного, несущего на знамени своих побед мир и счастье грекам.55) Переоценивая роль личности в истории и явно модернизируя личность, автор считает, что тяжелое положение, в котором очутилась Македония до прихода Филиппа к власти, могло быть ликвидировано только с появлением человека, который соединял бы в себе глубокий политический ум, способность полководца, смелость воина, которая могла бы очаровать солдат.

Таким человеком был Филипп, который, по мнению Момильяно, действовал как автократ. Автору явно не нравится свобода: греческой демократии, которая, по его словам, была эгоистической. Он считает большой заслугой Филиппа устранение этой эгоистической свободы греков и установление в Греции порядка, который привел к миру и справедливости Момильяно полагает, что все эти блага мог дать грекам только такой человек, как Филипп; греческая демократия создать этого не смогла. Положительная политика Демосфена автором совершенно игнорируется.