Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблема «Северной конфедерации» в новейшей отечественной историографии Древней Руси

Развитие современной отечественной исторической науки невозможно без использования уже имеющихся достижений. Изучение результатов, достигнутых предыдущими поколениями ученых, и их сопоставление с тем состоянием, в котором находится современная российская историография, является неотъемлемым компонентом исторической науки как отрасли гуманитарного знания.

Существовавшие в советский период общеобязательные идеологические установки ушли в прошлое. Это обусловило для современных исследователей необходимость отказа от заданности в вопросе изучения первичных центров политогенеза восточных славян и возврат к объективному анализу явлений прошлого.

В силу практически полной изученности письменных памятников, связанных с ранней историей восточных славян, особое место в деле исследования первичных центров политогенеза Древней Руси приобретают археологические источники, массив которых, по данным Л.С. Клейна, увеличивается вдвое каждые тридцать лет. Необходимость корректировок уже существующих и создания новых концепций, связанная с анализом и интерпретацией поступающих археологических материалов, также обуславливает актуальность выбранной темы.

Современный уровень развития мировой науки, в частности новейшие наработки западных специалистов в вопросах методологии исторических исследований, а также наличие в советский период общеобязательных идеологических и методологических догм, тормозившее обогащение «инструментария» исследователей новыми приемами, обусловили необходимость выработки новых подходов к решению существующих вопросов. русь государство конфедерация политогенез

Советский период развития отечественной историографии играет уникальную роль в самопознании отечественной исторической науки. Без его осмысления, без осознания сущности протекавших в то время процессов невозможно решение тех проблем, которые стоят перед российской исторической наукой сегодня.

Одной из них является проблема политогенеза Древнерусского государства, споры вокруг которой продолжаются и по сей день. Яркой иллюстрацией этому может служить конфликт, разгоревшийся в начале 2000-х годов в стенах Института российской истории РАН, результатом которого стало то, что «Сектор истории древнейших государств на территории Восточной Европы» под давлением А.Н. Сахарова перешел в ведение Института Всеобщей истории.

Причиной этих конфликтов служит то, что современный уровень развития теории политогенеза ставит под сомнение старые концепции становления Древнерусского государства. Фактически, новейшие достижения не только в исторической науке, но и в области политической антропологии: работы Х.Дж.М. Классена, П. Скальника, Э. Сервиса и др., посвященные развитию и становлению «вождеств» и «ранних государств», дали повод усомниться в некоторых частных выводах исследователей прошлого, в том числе касающихся основ зарождения и развития государственности у того или иного народа.

Важно и то, что в советский период развития отечественной историографии вопрос политогенеза, являясь одним из базовых, был крайне идеологизирован, поскольку имел отношение к актуальной политической конъюнктуре.

Влияние оказывает и фактор личных отношений между исследователями. Яркой и наиболее известной иллюстрацией может служить длящееся уже более двух веков обсуждение т.н. «норманнского» вопроса, в рамках которого научные споры нередко перерастали в конфликты между оппонентами.

Примером этому может служить противостояние Л.С. Клейна и В.В. Фомина, относительно основных проблем начальной истории Древней Руси.

Нужно добавить, что за те несколько столетий, которые насчитывает история изучения рождения российской государственности, был накоплен огромный пласт литературы, посвященный самым разнообразным аспектам проблемы. Большое количество различных концепций и подходов, исторических школ и научных традиций серьезно усложняет работу исследователям, обуславливая тем самым необходимость именно историографического анализа различных концепций в науке.

Объектом исследования является новейшая отечественная историография проблемы политогенеза Древнерусского государства.

Предметом исследования является проблема «Северной конфедерации племен» в контексте новейшей отечественной историографии становления Древнерусского государства.

Цель ВКР - проследить эволюцию научных представлений относительно проблемы генезиса т. н. «Северной конфедерации племен» в контексте проблемы политогенеза восточнославянских обществ.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. Проанализировать основные особенности изучения проблемы политогенеза Древнерусского государства в советской историографии 20 - 80-х XX в.

2. Выявить основные направления эволюции научных представлений в постсоветской историографии политогенеза Древней Руси (90-е гг. XX в. - начало XXI в.).

3. Проследить изменения в изучении проблемы существования «межформационных этапов» политогенеза в советской и постсоветской историографиях.

4. Проанализировать концепцию «раннего государства» как основы изучения «Северной конфедерации племен».

5. Рассмотреть историю изучения проблемы «Северной конфедерации племен» в трудах отечественных историков Новейшего времени.

Источниковой базой ВКР является комплекс историографических работ по исследуемому вопросу. Историографические источники представлены как монографиями, так и статьями, отдельными или входящими в те или иные сборники.

Важной группой источников являются работы историков 20 - 30-х гг. XX века. Работы С.В. Бахрушина, В.А. Пархоменко, С.В. Юшкова, Д.М. Петрушевского, М.Н. Покровского, М.Н. Тихомированеобходимы для анализа особенностей начального этапа развития советской историографии.

В данный период шло формирование советской исторической науки и поиск исследователями новых методологических приемов и концепций исследований.

Не менее важны и работы Б.Д. Грекова, оказавшие влияние на всю последующую советскую историческую науку. В монографии «Киевская Русь (1953)», наиболее полно отражена «вотчинная» теория генезиса древнерусского феодализма, легшая в основу официальной государственной позиции относительно проблем генезиса государственности.

Работы 50 - 80-х годов представлены как, исследованиями историков, придерживавшихся концепции «государственного феодализма» (Л.В. Черепнина, А.П. Новосильцева, М.Б. Свердловаи др.), так и работами представителей иных направлений (А.А. Зимина, И.Я. Фрояноваи др.)

Это время стало периодом появления концепций, содержащих критику «вотчинной» теории феодализма Б.Д. Грекова и выработки новых подходов к существующим проблемам.

Интерес представляют и статьи Л.В. Черепнина и В.Т. Пашуто, содержащие критику концепции И.Я. Фроянова, в которых авторы высказывают свои позиции по затронутым исследователем вопросам.

Именно в этот период советские исследователи, в первую очередь этнографы и антропологи, начинают перенимать наработки западных специалистов по политической антропологии, создав тем самым основу для дальнейшего изучения проблемы первичных центров политогенеза на территории восточнославянских племен.

В конце 60-х годов появляется концепция «дофеодального периода» и «дофеодального государства», сыгравшая важную роль в развитии новых направлений в отечественной исторической науке советского и постсоветского периодов. В ВКР были использованы исследования создателя данной концепции А.И. Неусыхинаи его ученика А.Я. Гуревича.

Использованы и работы исследователей-антропологов: Л.Е. Куббеля и Л.С. Васильева, начавших еще в 1980-х годах разработку концепций доклассовых государств. Специалисты в области этнографии и антропологии были менее, нежели историки-русисты, ограничены в своих исследованиях рамками общепринятых идеологических установок, что позволило им разрабатывать новые подходы к вопросам генезиса государственности.

Источники постсоветского периода развития отечественной историографии представлены трудами, как историков, так и антропологов (Е.А. Мельниковой, В.Я. Петрухина, В.В. Седова, Н.Н. Крадина, Н.Ф. Котляра, Е.А. Шинакова), а также работами И.Я. Фроянова и А.Ю. Дворниченко, вышедшими уже после распада СССР.

После крушения СССР и потери марксистской методологической концепцией позиций общеобязательной теории, отечественные исследователи начали активно искать новые подходы к изучению, как проблемы генезиса Древнерусского государства, так и к вопросу о первичных центрах политогенеза у восточных славян. Серьезное влияние на работы современных исследователей оказали изыскания западных политантропологов, в частности Э. Сервиса и Х.Дж.М. Классена, Р.Л. Карнейро и др.

Историографию проблемы также можно разделить на несколько групп.

Первую группу составляют общие работы. Среди них нужно назвать монографию И.Я. Фроянова «Киевская Русь: Очерки отечественной историографии». В ней автор подробнейшим образом описал не только общий ход развития советской исторической науки, но и показал эволюцию отдельных школ и традиций.

Интерес представляет работа ученика И.Я. Фроянова А.Ю. Дворниченко «Зеркала и химеры. О возникновении древнерусского государства»в которой исследователь, характеризует развитие отечественной историографии с момента ее зарождения и до сегодняшнего дня. Отдельная глава работы посвящена обзору зарубежной историографии политогенеза.

Стоит также отметить новейшую монографию В.В. Пузанова «От праславян к Руси: становление Древнерусского государства (факторы и образы политогенеза)», изданную в 2017 году. В данной работе автор не только подробнейшим образом анализирует начальные этапы развития государственности у восточных славян, но и производит обзор основных концепций политогенеза Древнерусского государства, разработанных в отечественной историографии. В ВКР используются и другие работы данного исследователя, посвященные различным вопросам отечественной историографии Древней Руси.

К этой же группе принадлежит и статья Ю.Н. Афанасьева, посвященная особенностям развития советской историографической традиции.

В нашем исследовании использованы диссертации, посвященные тем или иным проблемам отечественной исторической науки. К ним относится работа С.А. Никонова, посвященная роли концепции Б.Д. Грекова в советской историографической традиции, исследование Л.А. Сидоровой, в котором анализируются особенности исторической науки в СССР середины XX в., а также диссертация А.Н. Артизова, посвященная начальному периоду существования советской историографии.

В ВКР также использовалось исследование «Раннее государство: структурный подход» основателя концепции раннего государства Х.Дж.М. Классена, перевод части глав которой был опубликован в сборнике «Древнейшие государства Восточной Европы» за 2014 год.

Небольшую группу составляют исследования, посвященные деятельности тех или иных административных структур исторической науки. Это отчет о работе Сектора истории древнейших государств на территории СССР, освящающий его деятельность за годи работа А.А. Формозова, посвященная Академии истории материальной культуры АН СССР.

Методологической базой исследования являются принципы историзма, системного подхода и объективности, применение которых основывается на критическом анализе источников.

Хронологические рамки исследования ограничены периодом с начала 20- х годов XX века до 2017 года.

Нижняя граница обусловлена тем, что именно 20-е годы стали моментом начала формирования советской историографической традиции, тем периодом, когда начали складываться основные тенденции в изучении вопросов политогенеза Древней Руси.

Верхняя граница - 2017 г. - год публикации работы В.В. Пузанова «От праславян к Руси: становление Древнерусского государства»», посвященной вопросам политогенеза.

Цель и задачи исследования определили следующую структуру работы. ВКР состоит из введения, двух глав, пяти параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.

Глава I. Изучение проблемы становления Древнерусского государства в советской и постсоветской историографических традициях

1.1 Советская историография политогенеза Древней Руси 20 - 80-х гг. XX в

«Политогенез», если рассматривать его в самом широком смысле, - это «становление и эволюция политической организации в человеческом обществе вообще». Государствогенез же, как процесс становления государственных структур, - лишь часть политогенеза, ведь государство - это лишь результат развития потестарно-политических структур в том или ином обществе. Следовательно, оно является продуктом длительных изменений внутри человеческого социума, качественных преобразований в экономике, а, как следствие, и в других сферах жизни общества.

Полноценный анализ советской историографии начального периода невозможен без освещения деятельности одного из первых советских историков-марксистов - М.Н. Покровского. Историк выделял различного рода ассоциации, существовавшие на территории расселения восточнославянских племен и последовательно друг друга сменявшие, - племенные, военно- торговые и военно-феодальные, существовавшие вплоть до образования Московского государства.

Основой его исследования были принципы «исторического материализма». Он выделял три основные характеристики, свойственные еодальному устройству Древнерусского государства: господство крупного землевладения, государственная власть и иерархия феодалов-землевладельцев. Одновременно с ним историки, не принадлежащие к марксистской школе - А.Е. Пресняков и С.В. Юшков также начали говорить о феодальных институтах в Древнерусском государстве периода XI - XII вв.В этом же направлении работал и Н.Л. Тихомиров.

Основной вопрос, волновавший советских историков 1920-х годов - это проблема генезиса классовых отношений, который должен был детерминировать ту формацию, в рамках которой виделось становление Древнерусского государства. При этом многие исследователи мыслили еще в рамках старых парадигм и теорий.

Важной особенностью, свойственной советской историографии на начальном этапе ее развития стало планомерное укрепление позиций марксистской теории общественно-экономических формаций, постепенно заменявшей собой различные концепции исторического развития дореволюционной эпохи.

Эта тенденция наиболее ярко проявилась в 1930-е годы, когда все более возрастающее влияние на изучение вопросов политогенеза в целом, и на Руси в частности, стала оказывать официальная догматика государства, основанная на позиции К. Маркса, которую он изложил в своей статье «Разоблачение дипломатической истории восемнадцатого века».

Для К. Маркса Киевская Русь - это «империя Рюриковичей». Весь период ее истории - это «лишь одна из глав норманнского завоевания». Непрерывность завоевания же поддерживалась постоянным притоком новых «варяжских авантюристов, жаждавших добычи».

Важную роль в переходе советской исторической науки в «широкие рамки марксистского учения об общественно-экономических формациях»сыграли дискуссии 1928 - 1930 годов. В ходе одной из них была подвергнута резкой критике работа Д.М. Петрушевского «Очерки из экономической истории средневековой Европы», введение к которой «шло вразрез с марксистским пониманием объективной закономерности общественного развития».

Критике подверглась и его концепция феодализма как идеально- типического понятия, в соответствии с которой феодализм являет собой логическую категорию, идеальный тип государственной системы, которая сформировалась на территории Руси лишь в момент появления единого государства.

Важное место занимала и полемика по проблеме «генетической революции», являвшейся частью проблемы изучения классовой борьбы.

Ряд подобных дискуссий лишь содействовал укреплению в советской исторической науке позиций марксистско-ленинского понимания общественно- экономического развития и побудил отечественных историков к разработке вопроса генезиса феодализма на территории расселения восточнославянских племен. По мнению А.Н. Артизова именно в 1930-е годы сложился «тип «огосударствленной» исторической науки с административно-директивными методами управления ею…».

Также на позицию многих исследователей в этот период влияли представления И.В. Сталина о рабовладельческой формации, на смену которой должен был прийти феодализм. Говорилось и о необходимости выделения дофеодального и феодального этапа, где последнему присущи крупное землевладение и крепостничество. Эти тезисы были зафиксированы в совместной работе И.В. Сталина, А.А. Жданова и С.М. Кирова «Замечания по поводу конспекта учебника по истории СССР, вышедшего в 1937 годуи в первом советском официальном учебнике истории «Истории Всероссийской коммунистической партии (большевиков): Краткий курс».

Это спровоцировало многих исследователей на поиск доказательств существования развитой рабовладельческой формации на Руси. Конечной целью было удревнение существования государственности на территории нашей страны искусственным путем, чему способствовала политика государства в 40 - 50-е годы XX в.

Огромное влияние на развитие отечественной историографии того периода оказал Б.Д. Греков. Для ученого выбор подходов диктовался как чисто научными, так и общественными запросами, которые возникали перед отечественной исторической наукой не только в советский период ее существования, но и на всем протяжении ее развития, с момента возникновения и по сегодняшний день.

Экономический и социальный детерминизм, не являвшийся основой методологии в дореволюционной историографии, именно в концепции Б.Д. Грекова стал своеобразной призмой, сквозь которую на процессы антропосоциогенеза смотрела уже советская историческая наука.

«Откликнувшийся на вызов времени созданием концепций феодализма и закрепощения крестьян, - пишет С.А. Никонов. - Б.Д. Греков тем самым вошел в число «столпов» советской историографии».

Главной составляющей его концепции была идея о наличии на Руси раннего периода крупного вотчинного землевладения, как основы генезиса феодализма. Такое представление сформировалось у ученого, как под влиянием идей К. Маркса, так и на основе собственных изысканий в рамках проблемы изучения истории Новгорода XV - XVI вв. Б.Д. Греков считал, что крупное хозяйство этого региона ведет свое происхождение из института земельной собственности знати периода X - XI вв.Историк постулировал существование уже в IX - XII вв. вотчины-сеньории, существование которой основано на труде рабов и зависимых крестьян.

Б.Д. Греков считал феодальное общество конгломератом различных по размеру вотчин, принадлежавшим либо князьям, либо боярам. Ученый полагал также, что период X - XII вв. характерен ростом подобных земельных владений, в т. ч. за счет присвоения свободных крестьянских земель.

Важным этапом в развитии концепции Б.Д. Грекова стала критика им воззрений М.Н. Покровского. Б.Д. Греков противопоставлял идеям М.Н. Покровского, говорившего об отсутствии государственных структур или об их республиканском или же федеративном устройстве, идею о Руси как об огромном варварском государстве, пришедшем на смену родовым образованиям.

В своих изысканиях Б.Д. Греков основывался на данных Русской Правды. По его мнению, данный источник, подобно созданным в Западной Европе, т.н. «варварским правдам», фиксирует состояние общества в более ранний, нежели современный самой Правде, период его развития.

Тезис Б.Д. Грекова о существовании вотчины уже в ранний период истории восточнославянских общностей продолжал использоваться исследователями в дальнейшем. В работах по этой проблеме, вышедших в 50-е годы зарождение вотчины постулировалось даже по отношению к VIII - IX вв. Основанием для ее возникновение считалось разложение сельской общины.

Поначалу данная концепция вызывала множество протестов со стороны тех историков, чьи позиции не во всем совпадали с мнением ученого. Примером такой критики могут служить воззрения С.В. Бахрушина. Историк делает вывод, что в ранний период истории Руси нельзя говорить о существовании классов, что напрямую, по его мнению, детерминирует отсутствие и государственности. С.В. Бахрушин считал, вплоть до последней четверти X в. не наблюдается признаков устойчиво существующего государства.

Основными чертами феодализма С.В. Юшков считал крупное землевладение, крепостничество, основной базой которого было наделение рабов землей и орудиями производства. Он также делал попытки изучить феодальную природу государственности на Руси. Исследователь видел ее проявления в превращении дани в ренту, в отождествлении кормления и западноевропейского фьефа, в феодальной монархии как политическом строе. Здесь важно отметить, что С.В. Юшков, фактически, в новейшей отечественной историографии признается «идейным предшественником» возникшей впоследствии т.н. концепции «государственного феодализма».

Но уже к концу десятилетия число «инакомыслящих» сократилось.

Итогом стало то, что концепция феодализма Б.Д. Грекова стала доминирующей в исторической науке СССР в начале 1940-х гг. Оппозиционно настроенным исследователям не оставалось ничего больше, кроме как печатать свои статьи в малоизвестных, периферийных изданиях.

Нужно заметить, что историческая наука и историография как ее часть, находясь в контексте общественного сознания, воспринимают в той или иной мере все особенности и условности жизнедеятельности социума. Обстановка в обществе 30 - начала 50-х годов наложила свои особенности на развитие историографии в нашей стране, привнеся в нее культ «больших ученых» - авторитетов в науке, догматических идей и схем, «правильных», «идейно верных», и, наоборот, «неправильных» исторических концепций и школ. Все это серьезнейшим образом отразилось и на роли теории Б.Д. Грекова. И это было неизбежно, хотя бы в силу того положения, который ученый занимал в академической структуре исторической науки.

Уже начиная с 40-х годов, формируется своего рода культ Б.Д. Грекова с присущими подобным явлениям особенностями: непререкаемостью авторитета, безусловной верностью его концепции, ставшей основной парадигмой, универсальной схемой изучения истории Древней Руси. Ученого оценивали как специалиста, который смог привнести в изучение истории Древней Руси «академическую строгость и солидную обоснованность предлагаемых положений», к тому же сумевшего сохранять «спокойствие» в кризисные периоды развития отечественной исторической науки.

Все это привело к тому, что в отечественной историографии относительно вопросов полито- и государствогенеза, на рубеже 30 - 40-х годов XX в. возникли условия для формирования определенной модели, традиции в изучении проблем генезиса феодализма. Как писала в своей работе Л.А. Сидорова: «Состояние отечественной исторической науки середины XX века находилось в непосредственной зависимости от внешних факторов, первенствующую и определяющую роль среди которых играл контроль партийных органов, прямо вторгавшихся в исследовательскую деятельность историков».

Вместе с моделью рождались и сопутствующие ей стереотипы, определявшие для исследователей, как проблемное поле, так и непосредственно рамки конкретного содержания. Подобного рода штампы влияли и на работу последующих историков, на их стиль научного мышления. Возникло целое «послегрековское» поколение исследователей, унаследовавших, как определенные воззрения на наиболее общие вопросы средневековой истории Руси, такие как «классовая борьба», «крупное землевладение» и т.д., так и комплекс научных подходов к изучению материала.

На следующем этапе (вторая половина 50 - 80-е гг.) Руси периода IX - XII вв. давали различные характеристики: одни из них в целом находились в русле развития историографии предшествующего периода, внося в уже существующие теории уточнения или же изменяя их, не затрагивая основ, другие же основывались на попытках найти новые пути, иные подходы в изучении уже имеющихся проблем.

Интересной тенденцией, проявившейся еще в предыдущей период, сталало создание юбилейных статей, посвященных Б.Д. Грекову. В этих публикациях, затрагивавших различные аспекты его творчества, важное место занимало подчеркивание вклада ученого в советскую историческую науку.

Важно отметить еще одну особенность развития советской исторической науки, а именно то, что последняя, как целостная система, рассматривала себя в качестве некоего единого целого, и поэтому нуждалась в объединяющих началах, сплачивавших как отдельных исследователей, так и коллективы в единый организм. Такими факторами, помимо формационной теории исторического развития, были «знаковые», «ведущие» ученые. По сути, это было проявление рефлексии исследователей относительно современного им развития исторической науки. Б.Д. Греков и его концепция были теми связующими звеньями, на которых основывалась научная преемственность в глазах отечественных историков-медиевистов 60 - 80-х годов XX в. Это давало чувство принадлежности к определенному, общепризнанному «роду», являвшемуся прочным ориентиром в дальнейших изысканиях.

Но, нужно заметить, что уже во второй половине 1950-х годов последователи Б.Д. Грекова разделились на два лагеря: первые придерживались, хотя бы формально, общепринятой традиции, сохраняя в своих исследованиях основные положения концепции «учителя», и эта линия была магистральной; вторые - развивали свои концепции на отрицании основных, существенных положений, выдвинутых Б.Д. Грековым, отдавая приоритет новым веяниям, иным подходам в изучении политогенеза восточных славян. И, если первая линия была принята большинством историков, в последующие десятилетия, вплоть до развала СССР, то лагерь их противников был относительно немногочисленным.

Но здесь нужно отметить, что и представления последователей Б.Д. Грекова не были статичными, они трансформировались в течение времени, приобретая новые формы, и более того, сохранив возможность в своих отдельных моментах подвергнуться пересмотру.

Важной особенностью было и то, что оппоненты этой концепции, постулирующие отход от основных ее положений, все же продолжали, сами того не осознавая, идеи своего «противника». Примером может служить развернувшаяся в этот период дискуссия относительно сущности дани-ренты. Позиции Л.В. Черепнинаего оппоненты противопоставляли концепцию, в основе которой лежала мысль все того же Б.Д. Грекова о невозможности сведения платежей в пользу государства к какой-либо форме феодальной ренты. По сути, сохранялась преемственность с идеями прошлого, но развитие шло не напрямую, а от противного.

Также нужно отметить, что научная рефлексия исследователей относительно выработанной Б.Д. Грековым концепции, укладывалась в уже в устоявшихся, как в исторической науке, так и в общественном сознании нации определения «заслуженных людей», проявлявшихся в «отдании должного» и «почитании заслуг» того или иного деятеля. Сомнения и размышления способны были разрушать сложившийся образ, вызвать недоверие там, где этого не нужно было.

Под воздействием идей Б.Д. Грекова сформировалась целая научная традиция. Авторитет в научной среде того или иного ученого и его концепций, даже при отсутствии исторической школы, в рамках которой он являлся бы лидером, способен дать толчок для восприятия идей данного исследователя, в целом или частично, последующими поколениями историографов.

Но здесь необходимо отметить, что важной особенностью развития советской историографии было наличие диктата, обуславливающего появление в науке незыблемых авторитетов, устанавливающих для историка определенные рамки дозволенного. Исследователь вынужден был, хотя бы формально, придерживаться существующих традиций, даже в случае несогласия с ними.

Тем не менее, историческая традиция, в отличие от исторической школы, где основой является единство метода и проблематики, а передача знаний происходит от учителя к ученику, выдвигает перед исследователем лишь научный ориентир, оставляя за ним право выбора метода и путей исследования. Фактически, в рамках исторической традиции можно говорить о последователях, но не об учениках.

Сформировавшаяся в рамках исторической науки традиция создает и методику исследований для своих последователей. И это неизбежно, ведь без базового «инструментария» невозможно ни одно полноценное исследование. Согласно С.В. Чиркову одним из идентификаторов научного сообщества исследователей, в т. ч. и историков, является «культура исследования» - метод работы с источниками, выборка самих источников - это то, что маркирует историческую школу или традицию делает ее уникальной, отличной от остального множества научных сообществ.

Долговременное существование в научной среде определенной традиции обуславливает возникновение у ее последователей определенного набора стереотипов научного характера. Сила таких предустановок довольно велика, что объясняет то, что некоторые исследователи, формально не являющиеся приверженцами данной традиции, в своих исследованиях подпадают под их влияние. Таким образом, воздействие исторической традиции на конкретных исследователей проявляется как в том, что историки с готовностью принимают «наработки» предшественников, так и в отказе отдельных исследователей полностью или частично от сложившейся традиции, результатом чего становится возникновение новых направлений научной мысли.

Именно вокруг сформировавшейся в предыдущей период исторической традиции основанной на концепции феодализма Б.Д. Грекова и развернулась в 50 - 80-е годы полемика между его т. н. «последователями» и их противниками. Уже в 1956 году на прошедшем в стенах Института истории обсуждении вопроса путей генезиса феодализма ряд историков (В.В. Мавродин, М.Н. Тихомиров, Б.А. Романов) высказали свои критические замечания относительно общепринятой концепции раннего происхождения феодализма. Ими также было поставлено под сомнение существование в период VII - IX вв. вотчины, поскольку, основываясь на археологических данных, обосновать существование феодального землевладения даже применимо к X в. невозможно.

Отрицание вотчины как базиса феодальных отношений, а, следовательно, и отрицание самой концепции Б.Д. Грекова, для которой вотчина являлась системообразующим элементом, было свойственно и тем исследователям, кто, формально, разделял воззрения своего именитого предшественника. Оно не постулировалось официально, сознательно, но при всем этом, историки, стремящиеся укрепить позиции феодальной концепции развития Древнерусского государства, отказывались в своих работах от наиболее слабых сторон концепции Б.Д. Грекова.

Исследователем, не полностью принимавшим грековскую традицию, был и В.Т. Пашуто. В центре его внимания оказались политические и социально- экономические особенности структур восточнославянских племенных княжений периода IX - X вв.

В конце 1960-х годов Б.А. Рыбаков и Л.В. Черепнин поддержали инициативу В.Т. Пашуто, предложившего создать в стенах Института истории СССР АН СССР сектора, основной задачей которого было бы изучение истории Руси в домонгольский период, а также других народов и государств Восточной Европы. В 1970 году «Сектор истории древнейших государств на территории СССР» был создан. В ведение сектора входило «изучение проблем становления классового общества и государственности у народов Восточной Европы; издание свода «Древнейшие источники по истории народов СССР» и, наконец, проблемы анализа зарубежных источников по истории Древнерусского государства».

Важное место в этот период занимает концепция Б.А. Рыбакова, который, в целом придерживаясь концепции Б.Д. Грекова, уже в 60-е годы охарактеризовал ранний период истории восточнославянских племен, проживающих на территории будущей Киевской Руси, как «предфеодальный». Интересна позиция Л.В. Черепнина, выдвинувшего предположение о существовании государственной земельной собственности на землю в Древней Руси. Его концепция содержит два основных тезиса: во-первых, он постулирует существование верховной государственной собственности на общинные земли, а во-вторых, констатирует, что это верховное право выражалось во взимании князем с крестьян дани, которая является эквивалентом феодальной ренты.

Хотя, процесс возникновения и развития вотчин исследователь показывает в традиционных рамках концепции Б.Д. Грекова, параллельно этому явлению Л.В. Черепнин постулирует и другой процесс, а именно, - «окняжение» крестьянских общин.

И.Я. Фроянов, указывал на статичность концепции «окняжения» Л.В. Черепнина, в соответствии с которой, князь являлся по отношению к местному населению феодалом изначально, что лишает основные категории временного контекста.

Но, несмотря на это, идеи Л.В. Черепнина были поддержаны большим количеством историков. По сути, концепция «государственного феодализма» заняла лидирующие позиции в советской историографии политогенеза Древнерусского государства.

Исследователи, придерживавшиеся концепции Л.В. Черепнина, делали попытки выделить этапы формирования государственного феодализма. О.М. Рапов выделял, приводя в пример развитие политических структур у древлян, три последовательных этапа «окняжения» земель, конечным результатом развития которых стало включение древлянских территорий в систему феодального киевского государства.

Нужно отметить, что в работах представителей «государственного феодализма» ярко проявилось сущностное свойство формационной модели общественно-экономического развития, а именно - синкретичность представлений о процессах становления государственности и процессах генезиса феодализма.

Несколько иной была концепция М.Б. Свердлова. Он, в своих исследованиях генезиса феодализма постулировал идею о том, что в догосударственный период политогенеза собственность на землю находилась в руках племени, от которого, с развитием процесса государствогенеза, перешла к князю и его дружине.

Важной особенностью является то, что историки, работавшие в рамках концепции т.н. «государственного феодализма», основой формирования его системы землевладения видели княжеские пожалования. Но, в отличие от Б.Д. Грекова, который рассматривал феномен пожалований только как непосредственно передачу прав на землю, приводившее, фактически, к появлению новой вотчины, исследователи 1960 - 1970-х годов видели в «пожалованиях» уже целую систему кормлений. Но механизмы возникновения такой системы не были поняты.

Л.В. Черепнин и В.Т. Пашуторассматривали «кормления» как аналог «лена» Западной Европы, который предоставлял его обладателю право фискальных сборов и суда.

Наиболее ярким примером, иллюстрирующим представление о генезисе вотчин посредством княжеских пожалований, была концепция А.А. Горского.

Историк выделял в ходе исторического развития Древнерусского государства X - XIII вв. следующие формы образования вотчины: 1) передача права сбора дани от князя к его дружиннику; 2) пожалования землей из государственного фонда; 3) земельные пожалования из домена князя.

Фактически же, представления исследователей, трудящихся в рамках концепции «государственного феодализма» во многом отличались от представлений о генезисе феодализма, принятых в советской историографии в 30 - 50-е годы, т.е. в период активного творчества самого Б.Д. Грекова. Идейным «толчком», по мнению В.В. Пузанова, побудившим исследователей 60 - 80-х годов к пересмотру некоторых историографических «схем» стала полемика вокруг т.н. «азиатского способа производства», в ходе которой было уделено серьезное внимание сущностным свойствам государственной системы эксплуатации, сформировавшейся в некоторых древних и раннесредневековых обществах. Основой для этого стало осмысление воззрений К. Марксао сущности государствогенеза в странах Азии и Востока в целом.

Серьезное изучение проблем формирования государственности, и становления системы эксплуатации подвластного населения, позволило историкам сместить ракурс исследований непосредственно с вотчины, как незыблемой основы генезиса феодализма, на пожалования князей, что позволило рассматривать права владения знати и ее причастность к государственному аппарату в их взаимосвязи.

Но определять ситуацию, сложившуюся в советской исторической науке 60 - 80-х годов, как период неоспариваемого господства идей Б.Д. Грекова или Л.В. Черепнина нельзя. Некоторые исследователи пытались выработать альтернативные «официальной» концепции исторического развития Руси. Но, нужно отметить, что подобного рода идеи во многом являлись маргинальными в историографической среде этого периода, что связано, в том числе, и с монопольным господством в исторической науке тех лет единой, неоспоримой методологической базы.

Интересна концепция развития Древнерусского государства А.А. Зимина. Он относил становление феодализма на Руси лишь к концу IX - XII в. Но полностью феодализм раскрывается лишь с XI в. Рубежным событием становится превращение дани в продуктовую ренту. Первоначально зависимость на Руси существовала в форме рабства, которое уступило место феодальной зависимости только в XI - XII вв.Исследуя такое явление древнерусской истории как холопство, историк критикует концепцию Б.Д. Грекова, постулирующую довольно быстрое отмирание этого социального института. А.А. Зимин считал, что вотчина уже в XI в. рождается не внутри общины, как это было у Б.Д. Грекова, а посредством пожалований князя монастырям или своим приближенным, боярам.

Некоторые историки (В.И. Горемыкина, А.П. Пьянков) считали необходимым продолжать изыскание в направлении доказательства существования на Руси рабовладения, как будущей основы феодализма. И, если Пьянков относил его к т.н. «антскому» периоду (VI - VII вв.), то Горемыкина - уже к X - XI в.Она, так же как и А.А. Зимин ставит под сомнение генезис вотчины внутри общины.

Важно также рассмотреть концепцию, разработанную И.Я. Фрояновым, труды которого, по мнению все того же В.В. Пузанова имели «революционное значение»в деле изучения истории Древней Руси. Историк понимал феодализм как совокупность крупного землевладения и внеэкономического принуждения - «властвования». Основываясь на этом тезисе, Фроянов приходит к отрицанию существования на Руси X - XII вв. феодализма. Согласно его позиции, Русь этого периода это конгломерат городов-государств, сформировавшихся на базе племенных союзов. Зависимое население он делит на рабов, полурабов и свободных, не отрицая при этом существования «некоторой части» владельческих смердов, характеризуя их как «один из первых отрядов крепостных». В целом, он характеризует XI - XII вв. русской истории как период «дофеодальный».

Если сторонники версии существования «государственного феодализма» истолковывали институт кормления как явление генезиса феодализма, сравнивая его с западноевропейским леном, то И.Я. Фроянов постулировал «нефеодальную» сущность его.

Мнения историков расходились также и в вопросе о сущности социальной стратификации на Руси XI - XII вв. Если Л.В. Черепнин и его последователи основными политическими «игроками» видели князя и дружину, то И.Я. Фроянов и, в свою очередь, его ученики, основной политической силой считали городскую общину и институт вече, имевших верховную власть распоряжаться землей.

Фактически, И.Я Фроянов отчасти вернулся к популярной в дореволюционной историографии земско-областнической концепции политогенеза, о чем говорят и его ученики.

Критика И.Я. Фрояновым концепции «государственного феодализма», ожидаемо, вызвала ответную реакцию со стороны Л.В. Черепнина, В.Т. Пашутои других представителей «государственной» традиции, которые настаивали на том, что государство владело правом распоряжаться общинной землей. Свою критику И.Я. Фроянов основывал на том, что князья еще в XI - начале XIII вв. довольно часто меняли княжения, переезжая из одной области в другую, что было напрямую связано с интересами вечевых общин.

Оспаривая этот довод, Л.В. Черепнин писал следующее: «Довод очень примитивный, ибо речь идет не о том или ином, удачливом или неудачливом, князе-собственнике, а о верховной собственности государства как органа публичной власти». Историк считал, что государственная собственность на землю носила феодальный характер. Он писал, что верховная собственность «была связана с отношениями вассалитета и распределения ренты», что обуславливало систему отношений господства и подчинения, основанную на тех или иных формах присваивания земли.

Как сторонники концепции «государственного феодализма», так и их оппоненты, хотя и находились на разных позициях относительно проблемы политогенеза Руси, но пришли к единому результату. В отличие от модели исторического развития Руси Б.Д. Грекова, общепринятой в 30 - 50-е гг. в советской историографии, в 60 - 80-е годы ученые видели основу генезиса феодализма не в зарождении феодальной же вотчины внутри сельской общины, а в деятельности князей или городской общины. Такая концепция позволила не только с другой стороны взглянуть на различные спорные вопросы политогенеза Древней Руси, но и, что не менее важно, преодолеть догму схематичной концепции Б. Д. Грекова.

Подводя итог, стоит заметить, что проблема образования Древнерусского государства с развитием отечественной исторической науки постоянно усложнялась и все больше разрабатывалась. Но развитие проблемы не было однозначным и единожды заданным процессом. На нее оказывали влияния различные политические и философские теории, идеологические догмы и государственная позиция, требования времени.

Но, тем не менее, важнейшим, сущностным явлением истории изучения процессов политогенеза в советской исторической науке стало наличие крепкой идеологической базы, общепринятой схемы, той модель исследования, ориентируясь на которую, должны были выстраивать свои изыскания отечественные историки. Ее появление и развитие не было одномоментным феноменом, а являлось естественным следствием всего развития отечественной исторической науки того периода. И если на начальном этапе становления советской историографии эта модель еще не имела силу «непреложного закона», то, уже начиная с 30-х годов XX в., ее влияние все более усиливается, в том числе и благодаря различным «внешним» влияниям: позиции руководства страны или же воздействия «ученой среды», мыслившей себя «единым фронтом» и не допускавшей в своих рядах инакомыслия.

Важную роль в этом сыграли дискуссии 1928 - 1930-х гг., окончательно укрепившие позиции теории общественно-экономических формаций. Позиция И.В. Сталина, считавшего необходимым выделение предшествующей феодализму рабовладельческой формации, также существенно повлияла на изучение проблем политогенеза, результатом чего стали попытки искусственного удревнения отечественной истории.

В этот период начинают появляться и «заслуженные историки», одним из ярчайших представителей которых был Б.Д. Греков, концепция которого на долгие годы стала «путеводной звездой» для исследователей ранней истории Руси. Именно его теория легла в основу общепризнанной «правильной» модели изучения политогенеза, использовавшейся советскими исследователями впоследствии. Уникальность развития отечественной исторической науки в советский период даже дала основание исследователю Ю.Н. Афанасьеву охарактеризовать этот ее этап как «феномен».

1.2 Образование Древнерусского государства в постсоветской отечественной историографии (90-е гг. XX в. - начало XXI в.)

Хронология, обстоятельства и основные этапы государствогенеза у восточных славян по сей день остаются темой дискуссий в научной среде, несмотря на то, что история изучения вопроса насчитывает уже более двух столетий.

Но, еще Н.Ф. Котляр отмечал, что: «Существующие теоретические построения грешат излишней социологичностью и схематизмом, опираясь больше на логику, чем на объективный анализ свидетельств источников, малочисленных и разноречивых».

Однако нужно отметить, что уже в последние десятилетия XX в., благодаря наличию обширного комплекса археологических материалов, открытию новых, и исследованию уже имеющихся памятников (Гнездовские могильники, Суздальское Ополье, Новгород и др.), изданию на русском языке зарубежных письменных источников, содержащих данные по истории Руси, был начат пересмотр устоявшейся в советской исторической науке схемы развития восточнославянских общностей и процессов политогенеза на территории нашей страны.

Но, в современной отечественной историографии мнение о том, что государственность - это непременно продукт борьбы классов, классового общества, а применительно к восточнославянским племенам - общества феодального, продолжает оставаться популярным.

Еще в 1992 году состоялись очередные «Чтения памяти чл.- корр. АН СССР В.Т. Пашуто», основной темой которых были спорные вопросы государствогенеза. Они интересны тем, что ряд докладчиков (Е.А. Мельникова, М.Б. Свердлов, Н.Ф. Котляр) поставили под сомнение ту формационную модель возникновения и развития государств Восточной Европы, которая сложилась еще в 30 - 50-е гг. XX в. и остававшуюся крайне популярной в исторической науке уже новой России. По сути это была схема, созданная еще Б.Д. Грековым и, в том или ином виде, хотя бы формально, продолженная его последователями - Л.В. Черепниным, В.Т. Пашуто и др. В соответствии с ней, рождение государства на территории Восточной Европы, детерминированное исключительно внутренними предпосылками, происходит уже в IX в. Государство это изначально имеет феодальную сущность и классовую структуру.

Фиксируемое же в источниках существование Древнерусского государства использовалось как доказательство наличия феодального способа производства у восточных славян. Это концепцию разделял, в том числе, Л.В. Черепнин, признанный специалист древнерусской истории. Вот что он писал: «Очень трудно определить: где искать грань, с которой можно было бы начинать историю феодальной формации. Если понимать под последней систему социально-экономических отношений и соответствующих им политико-юридических форм, то, очевидно, такой гранью может служить образование феодального государства. На Руси это произошло в конце IX в.».

Однако, как пишет Е.А. Мельникова, «даже сторонники этой модели находили затруднительным аргументировать наличие на Руси X и даже XI в. таких основополагающих признаков классовых (в первую очередь феодальной) формаций как феодальный способ производства, основанный на частной (или государственной) земельной собственности, внеэкономическое принуждение, оформившиеся классы и др.».

По мнению В.В. Пузанова, эти чтения положили начало «массовому отказу исследователей от классового подхода к проблеме восточнославянского политогенеза».

Важно то, что, хотя, с падением СССР, формационная модель перестала быть официальной, она так и не была подвергнута системной, конструктивной критике и не была заменена другой, хоть сколько-нибудь целостной концепцией политогенеза.

Сегодня все больше исследователей склоняются к тому, что те политические образования, которые возникали по всей территории Европы в эпоху Раннего Средневековья, и к которым принадлежало и Древнерусское государство, не могут быть, вплоть до конца XI в., вписаны в одну из формаций. Но при этом, они проявляют черты, свойственные государству, если понимать последнее не как исключительно репрессивный аппарат эксплуатации, а как политическую систему, обеспечивающую функционирование общества. К признакам этим можно отнести: сильную, отделенную от основной массы населения, централизованную власть, реализующую военную, административную, фискальную и проч. функции; фиксированную территорию и др.

Важным доказательством может служить также существование т.н.

«Государства Само», возникшем в VII в. на Дунае и являвшегося, судя по имеющимся данным, государственным образованием, существовавшем в условиях родоплеменного строя.

Усиленное разложение родоплеменного строя, нашедшее выражение в имущественном и социальном неравенстве, увеличении роли племенной знати, и роста экономического развития обществ в целом привело к тому, что на основе союза племен начали появляться новые образования более высокого уровня - племенные княжения.

До сих пор неясна хронология перехода восточнославянских обществ от племенных союзов к племенным княжениям. Исследователи сходятся в одном - Древнерусское государство выросло из союзов племен восточных славян в период с VI по IX вв., хотя реальные пути и механизмы этого генезиса только начинают раскрываться перед взором историков. Но несомненно то, что эти процессы носили качественный характер, обуславливая собой переход от общества родового к политической организации по территориальному признаку. Как отметил Л.Г. Морган: «народ стремился перейти из родового общества, в котором жил с незапамятных времен, в политическое общество, основанное на территории и собственности».

Безусловно, организация общества по территориальному признаку на этапе племенных княжений только начала намечаться, но частная собственность и связанная с ней постепенная стратификация общества были одним из необходимых условий перехода от союзов племен к племенным княжениям.

В западноевропейской историографии эти племенные княжения, как переходный этап от эгалитарного общества к государственности принято обозначать термином «чифдом» (chiefdom), - «вождество».

С середины 70-х годов, когда Э. Сервис начал разработку свой концепции «chiefdom» - «вождества», количество определений этого явления значительно увеличилось. Но, что самое главное, были выявлены основные особенности, типичные черты этого этапа политогенеза, а именно: 1) наличие централизованной верховной власти, но при сохранении общинных структур;

2) сакрализованная верховная власть; 3) основа перераспределения прибавочного продукта - редистрибуция; 4) общая идеология; 5) постепенное социальное и имущественное расслоение; 6) возведение мегалитов.

В постсоветский период развития отечественной историографии эта концепция получила активное развитие в трудах отечественных историков.

Ученик И.Я. Фроянова А.Ю. Дворниченко также пользуется термином «вождество» для описания политической ситуации сложившейся в Восточнославянском регионе.

Однако, в отличие от других исследователей, занимавшихся данным вопросом (Е.А. Мельникова), А.Ю. Дворниченко считает, что вождество, постепенно усложняясь, перерастает не в раннегосударственное образование, а в гражданскую общину, аналог античных полисов. Исходя из этих постулатов, историк отрицает существование древнерусского государства.

Не все историки были согласны с такой трактовкой. По мнению Н.Ф. Котляра: «Племенные княжения еще не были начальной формой восточнославянской государственности, это догосударственные объединения». Исследователь, считая, что «одна из причин разнобоя мнений о времени начала государственности на Руси состоит в нечеткости этого понятия в науке, а также в догматизме некоторых историков», критикует позицию И.Я. Фроянова, считавшего, что только при наличии всех главных признаков (территориальный принцип расселения, публичная власть, фискальная система) можно говорить о существовании государства.