В 1680 г. престол Казахского ханства перешел к сыну Жангира, хану Тауке. Новый правитель был достаточно сильным ханом, дальновидным политиком и умным дипломатом. Тауке-хан в отличие от своих предшественник стремился укрепить свою власть с помощью представителей степной аристократии - биев, составлявших значительную элитарную социальную группу в ханстве. Институту биев в казахском обществе традиционно отводилось большое значение. Бии играли значительную роль в отправлении обычно-правовых, хозяйственных, военных и идеологических функций. Они, однако, не принадлежали к ветви Чингизидов. Окружив себя биями, Тауке через посредство "совета биев" повел борьбу против сословия Чингизидов, открыто выступавших против ханской власти [26, с.72]. Тауке-хан совет биев превратил в важнейший орган, подчас с совещательными функциями, при этом значительно расширив права биев в судебном производстве. Вскоре совет биев стал постоянным учреждением, в задачи которого входило решение важнейших вопросов внешней и внутренней политики Казахского ханства. Решения совета биев имели обязательную силу. Ни одно из его решений и постановлений никем не отменялось до следующего высокого собрания. Тауке повел политику, направленную на привлечение наиболее влиятельных биев к делам ханского двора и государства путем уступки им части ханских полномочий. Хан Тауке начал успешно созывать совет биев, прежде всего с участием наиболее влиятельных трех казахских жузов. В Старшем жузе был непоколебим авторитет Толе-бия, в Среднем - Казыбек-бия, в Младшем - Айтеке-бия. Их мудрость и решимость были направлены на преодоление тяжких испытаний ханства, в частности, на объединение сил казахского народа против ойратского нашествия [26, с.73].

Такими смутами в истории Казахского ханства характеризовались периоды после смерти Касым-хана, Тахир-хана, Шигай-хана, Есим-хана. Кроме того, нередко бывали случаи, когда еще при жизни царствующего хана ханский титул принимали также могущественнейшие из султанов. Иногда даже верховная власть в ханстве в нарушение генеалогической традиции и наследственного принципа переходила от старшей ветви правящей династии к представителям младшей ветви.

Политический порядок, действовавший в казахском обществе, как и в любом развитом обществе, строился, надо полагать, на сложном сочетании прав и обязанностей. К сожалению, мы не знаем для рассматриваемого времени конкретных обязанностей лично свободных кочевников и соответствовавших этим обязанностям прав. О некоторых из них сказано выше на основании отдельных положений статей "Жеты-Жаргы".

2. Цивилизационные особенности социокультурного развития традиционного казахского общества XV-XVII вв.

2.1 Этногенез казахской народности и трансформация этнической территории

Этническая история Казахского ханства в XV-XVII вв., как и всего региона Центральной Азии, крайне сложна. На протяжении веков здесь перекрещивались судьбы множества племен и народов. Сведения о них разбросаны в большом количестве источников на многих языках, восточных и европейских. Исследователями нескольких поколений востоковедов осуществлена большая работа по их изучению.

В научной литературе утвердилось понимание этноса, как исторически сложившейся, устойчивой совокупности людей, обладающей не только общими внешними физическими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры и психики, а также сознанием своего единства и обособленности от других этнических групп, закрепленным в самоназвании. Для формирования этноса и дальнейшего сохранения его целостности важнейшее значение имеет единство территории его расселения. Чтобы у людей появились общие черты, выделяющие их из числа других этносов, они должны непрерывно, длительно общаться друг с другом, а это возможно лишь при условии их расселения, по крайней мере, в период формирования, консолидации этноса, в пределах единой, постоянной территории [26, с.74].

В XV-XVI вв. в основном завершился многовековой процесс формирования казахской народности и ее этнической территории, фактически в тех же пределах, в которых размещались казахи и в последующие века.

Этническую основу казахской народности, как и ряда других тюркских народностей региона Центральной Азии, также сложившихся к XV-XVI вв., составили многочисленные разноязыкие в прошлом племена и народы, от саков, усуней, кангюев, гуннов, тюрков, тюргешей, карлуков, огузов, кимаков, кыпчаков до найманов, аргынов, киреев, коныратов, джалаиров, дулатов и многих других, обитавших в разное время на территории Казахстана. Некоторые из них в разные эпохи имели свои государства. Многие древние тюркские родовые и племенные названия сохраняются у казахов и в позднее время [26, с.76].

Истоки этногенетических процессов, обусловивших образование казахской народности, восходят к глубокой древности - эпохе разложения первобытнообщинного строя. В начальной стадии эти процессы были связаны с автохтонным населением. Но в последующем развитии они все более зависели от этнических процессов на обширных пространствах Центральной Азии. Движение этнической истории на территории Казахстана, сложение в разные периоды крупных этнических и этнополитических общностей и в конечном итоге - казахской народности органически обусловлены эволюцией и взаимосвязью хозяйственных форм кочевого скотоводства и оседлого земледелия, а также городской культуры, прогрессивными изменениями в общественных отношениях. Во многом этнические процессы определялись важнейшими политическими событиями древности и средневековья, происходившими в целом в казахстанско-среднеазиатском регионе и за его пределами.

В развитии этногенетических процессов на территории Казахстана выделяются несколько этапов. По антропологическим данным, в процессе этнического развития устойчиво сохранялся на протяжении длительного времени европеоидный тип населения, подвергшийся со временем более или менее сильному изменению в сторону монголоидного.

Решающий этап в этнических процессах в Казахстане и в целом в регионе степных территорий Евразии связан с массовым расселением тюрков в западном направлении с середины I тыс. н.э. Все более определенной, моноэтничной, а именно - тюркской, становилась этнодемографическая обстановка в степной части территории Казахстана и сопредельных стран. На огромной территории в южном, юго-западном направлении, от Северной Монголии до Амударьи, включая Семиречье, также постепенно расселяются тюркские племена. На землях Казахстана тюрки, среди которых источники называют племена буту, байырку, бекли, кыбыр, тюргеш, булак, карлук, смешивались с потомками древних его обитателей саков, сарматов, усуней, кангюев [26, с. 77].

Формирование новых социальных раннефеодальных отношений и образование древнетюркской государственности в VI в. - Тюркского каганата, затем Западно-Тюркского каганата - содействовали интенсивному притоку тюркоязычных племен на западные земли, тюркизации местного населения Казахстана, постепенной монголизации антропологического типа, закреплению тюркских племен на определенных территориях.

В эпоху возникновения целого ряда тюркских государств интеграционные тенденции в этнических процессах на территории Казахстана усилились. Эти государства обеспечили возможность политической консолидации местного и пришлого населения, его этнокультурного обособления в отдельных регионах, стабилизацию условий для хозяйственного освоения территорий.

На юго-востоке Казахстана Тюргешский каганат VII-VIII вв. объединил племена большой территории Чу-Илийского междуречья, с центрами на Таласе и в Суябе. Тюрки приобщались к оседлоземледельческой и городской жизни до того носителями этой культуры были в основном согдийцы [26, с.80].

На территории Южного Казахстана государство огузов IX-XI вв. объединило кангюйские и кангаро-печенежские племена и этнические группы долины Сырдарьи и аланов из арате каспийских областей, а также тюркские кочевые племена, продвинувшиеся на запад из Семиречья, в их числе - этнические группы карлуков, халаджей, чагра, чаруков. В антропологическом облике огузов преобладали монголоидные черты. Впоследствии большая часть огузов передвинулась в Среднюю Азию, другая вошла в состав нового этнополитического объединения на территории Казахстана в государство кыпчаков [26, с.81].

В северных, восточных и центральных районах Казахстана в VIII-XI вв. обитали кимакские и кыпчакские племена, также создавшие свою раннефеодальную государственность. В состав кимакского политического объединения входили кочевые и полукочевые тюркские племена кыпчак, эймур, имак, татар, байандур и др. Преемниками кимакской государственности стали кыпчак и, одно из наиболее крупных племен кимакского объединения.

Становление и укрепление раннефеодальных общественных отношений, общие формы хозяйственной жизни, материальной культуры, утверждение тюркского языка как основного среди обитателей обширных пространств Казахстана, хозяйственные и политические взаимосвязи населения упомянутых выше государственных образований содействовали объединительным тенденциям в этнических процессах. Однако у древних и раннесредневековых племен Казахстана в силу естественно-географических, хозяйственных условий их обитания, исторически складывавшихся обстоятельств их политической обособленности, а именно вхождения их в разные племенные союзы и раннефеодальные государства, все отчетливее выявлялись тенденции формирования их в несколько этнокультурных групп с территориальными центрами: в Семиречье и Туркестане, в Центральном, Северном и Восточном Казахстане, а также в Западном, конкретнее в Прикаспии и Приаралье, в междуречье Урала и Волги. Дальнейшие исторические судьбы населения средневекового Казахстана постепенно закрепляли такое разделение, хотя в целом общение отдельных его частей не прекращалось. Все более сильное воздействие на этнические процессы оказывал политический фактор [27, с.14].

Усилились хозяйственное и культурное взаимодействие и этнополитическая консолидация племен и народов юга и юго-востока Казахстана между собой, а также политическая ориентация тех и других на взаимосвязи с населением Средней Азии, чему во многом способствовало длительное вхождение их в состав Караханидского феодального государства X-XII вв., занимавшего огромную территорию Средней Азии, Восточного Туркестана, часть Южного и Юго-Восточного Казахстана. В образовании государства Караханидов, объединившего оседлых земледельцев и кочевых скотоводов, большую роль играли обитавшие в Семиречье племена карлуков, чигилей и ягма. Консолидация этих племен вместе с местным населением в Средней Азии явилась существенным этапом на пути формирования узбекской народности, в Восточном Туркестане - уйгурской [27, с.16].

Государственное объединение кыпчакских племен XI-XII вв. содействовало этнополитическим и хозяйственно-культурным контактам массы тюркских племен обширных территорий от Иртыша до Урала и Волги и далее на запад. В составе племен кыпчакской конфедерации были кимаки (йемаки), байандуры, баяуты. канглы, уран, югуры, токсоба, олбурлик (ильбари), йета, буржоглы, анджоглы, дурут и многие другие. Восточно-кыпчакские племена взаимодействовали на территории Восточного Дешт - и Кыпчака "Кыпчакская степь", степной территории Казахстана с другими тюркоязычными племенами соседних государственных образований, они вобрали в себя часть огузских родов и племен [27, с.17].

В начале XIII в. в Восточный и Юго-Восточный Казахстан переместились из Монголии и Алтая под давлением монголов Чингисхана тюркоязычные найманы и киреиты, имевшие свои государственно-политические объединения и достигшие уровня раннеклассовых этнических общностей. Вовлеченные в орбиту монгольских завоеваний, они расселились в разных областях Монгольской империи и приняли участие в формировании многих тюркских народов.

К началу XIII в. в условиях тесного экономического взаимодействия населения обширных зон многоукладного хозяйства, кочевого и полукочевого скотоводства и оседлого земледелия и городской культуры, в ходе упрочения самостоятельных общественно-политических структур, упомянутых выше государственных образований с большей или меньшей степенью стабильности, в процессе сложения языковой и культурно-бытовой общности определились основные узлы этногенеза, этнической консолидации населения. Складывались условия для формирования по меньшей мере двух народностей: на кыпчакско-огузской этнической основе - на обширной территории Восточного Дешт - и Кыпчака и карлукской основе - в Семиречье [28, с.3]. Дальнейшее общение между ними, продвижение кыпчаков и входивших в их политический союз родов и племен на юг и юго-восток, а семиреченских племен карлуков, киреитов на запад формировало исторические предпосылки для сложения более крупной тюркоязычной народности. Однако дальнейшее поступательное развитие этнической консолидации населения было задержано монгольским нашествием.

Добавился новый этнический компонент - монгольские роды и племена, передвинувшиеся на территорию Казахстана - жалаиры, конграты, мангыты, барласы, байрины. Захват монгольскими феодалами пастбищ вел к вытеснению, перемещению местного населения. Феодальные войны и междоусобицы, политическое дробление улусов усилили процесс измельчания, разъединения, перемещения тюркских родов и племен. Монгольское завоевание территории Казахстана привело к усилению монголоидных черт в антропологическом типе местного тюркского населения, но сами монгольские этнические группы в виду их относительной немногочисленности и распыленности на огромных территориях были постепенно поглощены, ассимилированы преобладающей тюркской средой [28, с.4].

Монгольское завоевание оказало в целом большое влияние на ход этнических процессов на территории Казахстана. Оно явилось важнейшим политическим фактором, качественно изменившим ход развития этносов в регионе, открыло пути к сложению новых этносоциальных общностей. Прежний эволюционный путь сложения упомянутых выше крупных раннефеодальных народностей на территории Казахстана был прерван. Изменились в этническом плане многие стороны жизнедеятельности местного населения, в частности, претерпели изменения этнический состав населения, формы его этносоциальной организации, социально-экономические условия его жизни.

Выше были упомянуты новые этнические группы, тюркские и монгольские племена, появившиеся на территории Казахстана в эпоху монгольских завоеваний. Численность монголов была относительно невелика по сравнению с покоренными народами, но они составляли правящий слой и ядро военных сил в каждом из образованных ими улусов - государств.

Но постепенно монголы растворились среди подавляющего чисто тюркского населения, приняли их язык и обычаи. На огромной территории Золотой Орды кроме кыпчаков, составлявших подавляющую часть населения, проживали канглы, найманы, кереиты, уйсуни, кенегесы, аргыны и многие другие.

С установлением монгольского господства на территории Казахстана стожились особо трудные условия для этнополитического развития местного населения, из-за исключительно неблагоприятных социально-экономических его последствий. Сокращение ареала городской и земледельческой культуры в монгольскую эпоху в силу сложившихся экономических условий, не способствовавших её выживанию, усиление удельного веса кочевого скотоводческого сектора хозяйства, замедление социального развития, одним из основных проявлений которого было закрепление пережиточных форм общественной организации, - все это сильно повлияло на ход этнических процессов. Разрушение экономики привело к разрыву хозяйственных связей, что тормозило этническое сплочение [28, с.5].

Но постепенно восстанавливалась хозяйственная жизнь. Стали возрождаться города на юге Казахстана, очаги земледелия в былых зонах оседлой культуры, расширялся товарообмен, восстанавливались хозяйственные контакты населения различных областей, что обеспечивало взаимообщение племен, племенных объединений, других этнополитических групп. Эти процессы связаны с историей образования и укрепления государств Ак-Орды, ханства Абулхайр-хана, Ногайской Орды и Могулистана. В рамках этих государств появились более благоприятные, чем то было в монгольских улусах, условия для политического, хозяйственного и социального развития населения Восточного Дешт - и Кыпчака и Семиречья, взаимообщения и взаимодействия его во всех формах общественной жизни. Политически объединив этнические территории племен, небольшие улусы и владения, возникавшие в результате усобиц и войн в Золотой Орде и Чагатаидском государстве, упомянутые государства явили собой более прочную, этнически обособленную государственную организацию, обеспечившую входившим в него племенам и племенным объединениям территориальное и политическое единство, возможность развития экономики, культуры, мирных контактов населения различных районов Казахстана [28, с. 20].

Известно, что важным условием слияния племен в народность является само развитие хозяйства, хозяйственных связей. Именно при кочевом и полукочевом скотоводстве с особой необходимостью устанавливались хозяйственные связи со смежными территориями оседло-земледельческой и городской культуры в силу самой природы разноотраслевой экономики этих территорий. Создавался единый экономический регион с устойчивыми связями населения, как в хозяйственном плане, так и в этнокультурном, этнополитическом, устанавливались бытовые контакты не только между представителями близкородственных этносов, но и других этнических групп.

В XIV - первой половине XV вв., в период Ак-Орды, государства кочевых узбеков, стабилизируется этнический состав племен на территории Казахстана, сглаживаются различия множества местных и переместившихся тюркских, монгольских племен, устанавливается общность этнических черт разных племенных объединений. Эти государства были по существу полиэтничными по составу населения. Этнический состав населения Ак-Орды, Ханства Абулхайра, Ногайской Орды был в основном идентичным. Их населяли тюркоязычные племена, известные в письменных источниках того времени под собирательным этнополитическим термином, этнополитонимом "узбек": кыпчаки, уйсуни, коныраты, кирейты, мангыты, аргыны, карлуки, канглы, найманы. Многие из этих племен известны в составе казахских Среднего и Младшего жузов. Другая часть на рубеже XV-XVI вв. ушла в Среднюю Азию и унесла туда имя "узбек" [29, с.150]. В Ногайской Орде племена кыпчаков, канглы, найманов, уйшун и кунгратов вошли в состав ногайской народности, наряду с мангытами, алшинами и другими. Все это были тюркские и тюркизированные племена и роды, общие для целого ряда тюркских народов Средней Азии и Казахстана, разбросанные и перемешанные на огромной территории региона бурными событиями XIII-XIV столетий. Эти народы формировались в эпоху развитого средневековья практически одновременно. Формирование это происходило, не изолировано, а в тесных контактах этнических групп, в политических связях государственных объединений, хозяйственном и культурном взаимообщения населения. В рамках упомянутых государств процессы этнополитического развития были в определенной степени общими для узбеков, ногайцев, каракалпаков, сибирских татар, казахов [29, с.155].

Семиречье, входившее в состав Могулистана, населяли племена, известные в средневековых источниках под собирательным этнополитическим термином "могулы": дулаты, киреиты, канглы, карлуки, курлауты, барласы, чорасы, джалаиры, уйсуни, кушчи, кончи, калучи, булгачи и другие, числом более 30 наименований. Основная часть этих родов и племен вошла в состав другой ветви казахов - Старшего жуза. Другая часть могулов ушла в Восточный Туркестан, где стала составной частью уйгуров, а третья часть - в Притяньшанье, войдя в состав киргизов [29, с.156].

Возникнув на территории древних историко-этнографических областей - в районе расселения племен Кыпчакского и Уйсуньского союзов, и Ак-Орда, и Могулистан в XIV-XV вв. сохраняли преемственность основного этнического ядра местных племен древнего Казахстана. Этнической основой этих государств и казахских Среднего и Старшего жузов были соответственно одни и те же местные тюркские племена - ядра, занимавшие определенную этническую территорию, вокруг которых в течение многовекового хода этнического становления народности сгруппировались местные и пришлые, родственные и неродственные, целые и осколочные, тюркские и тюркизированные (ассимилированные) племена, роды и их подразделения. Это подчеркивает не случайность возникновения Ак-Орды и Могулистана именно на отмеченных выше территориях Казахстана, подчеркивает, что этнической основой этих государств было местное население [30, с.40].

Пребывание названных племен в государствах Ак-Орда, Ногайский Улус, Ханство Абулхайра, Могулистан, их общие исторические судьбы, как, например, общая борьба против власти золотоордынских ханов, необходимость сплочения для отпора завоевательной политики правителей соседних феодальных государств в частности, Тимуридов Мавераннахра, ойратов, способствовали этнической консолидации населения. Сплачивающим фактором является также общность культуры в самом широком смысле, включая духовную и материальную культуру

Длительное вхождение населения в систему отдельных государств в XIV-XV вв., как и прежде в монгольские улусы, усилило воздействие отмеченных выше факторов, в силу которых на территории Казахстана возникло несколько узлов этнической консолидации в форме трех жузов. Племена каждого из казахских жузов были связаны общими маршрутами кочевания, имели общую этническую территорию, совпадавшую с основной частью территорий упомянутых государств; Старший жуз занимал территорию от Сырдарьи до Семиречья включительно; в его состав входили уйсуни, канглы, дулаты, албаны, суаны, сргели, ысты, ошакты, шапрашты, жал аиры и др. Средний жуз занимал районы Центрального и часть Северо-Восточного Казахстана; в его составе - кыпчаки, аргыны, найманы, конграты, киреиты, карлукские роды и др. Младший жуз занимал низовья Сырдарьи, берега Аральского моря, северную часть Прикаспийской низменности. В его составе племенное объединение алшын и такие племена, как адай, алаш, байбакты, жаппас, тазлар, кара-сакал, каракесек [30, с.41]. Время и механизм образования жузов остаются неисследованными. Сведения источников относятся к позднему времени, однако появление составных частей жузов, наиболее крупных из упомянутых племен, на территории Казахстана было зафиксировано выше при изложении многих исторических событий в древности и средневековье.

Основное содержание этнической истории Казахстана того времени заключается в завершении формирования народности, вычленении состава племен казахских жузов, продвижении племен и родов, дополнивших древние автохтонные этнические ядра, на их позднейшие территорий, зафиксированные источниками XVII-XIX вв. Можно сказать, что к рубежуXV-XVI вв. жузы пришли уже сложившимися, но их формирование и перераспределение, поляризация племен происходили в предшествующие столетия вместе с длительным процессом сложения народности, через этнополитические общности кыпчаков, узбеков, ногайцев, могулов и одновременно с вхождением отдельных родов и племен в другие формировавшиеся тюркские народности. Окончательное завершение процесса этнической консолидации казахской народности замедлялось разобщенностью отдельных, исторически складывавшихся ее частей, входивших в состав нескольких государственных образований [30, с.42]. Следует отметить, что в XIV-XV вв. продолжались многочисленные миграции. Так во время войн Тимура переместились могульские группы из Семиречья в Среднюю Азию. При Абулхайр-хане откочевали к нему из Могулистана племена калучи и булгачи, на каком-то этапе переместились из Семиречья киреи в Средний жуз, мангыты-ногайцы переместились с запада на Сырдарью; на исходе XV в. ушли в Среднюю Азию с Мухаммедом Шайбани-ханом многие роды и племена из восточного Дешт-и Кыпчака. Все это дестабилизировало политическое положение и затрудняло этническую консолидацию населения обширной территории Казахстана.

Государственное объединение во второй половине XV-XVI вв. основных этнических групп казахской народности и ее этнической территории ускорило процесс завершения формирования народности. В отличие от ханства Абулхайра и Ак-Орды, а также Могулистана, Казахское ханство имело более широкую и прочную этническую основу - уже сложившуюся казахскую народность. Впервые после монгольского завоевания были объединены в одно государство почти все тюркские роды и племена восточного Дешт-и - Кыпчака, Туркестана и Семиречья.

Следует особо остановиться на проблеме этнической общности населения юга Казахстана и остальной территории расселения казахского этноса. Письменные и археологические материалы подтверждают связь населения этого района с обитателями восточного Дешт - и - Кыпчака и Семиречья не только традициями хозяйственно-политического и культурного развития, но и этногенетическим родством, общими этнополитическими судьбами. На территории Южного Казахстана и Юго-Западного Семиречья издавна был стык двух главных этнических узлов формирования казахской народности, двух крупных этнополитических общностей древнего Казахстана - Кыпчакского союза племен в Центральном, Северном и Южном Казахстане и Уйсуньского союза племен в Юго-Восточном Казахстане, ставших основой Среднего и Старшего жузов казахов. Их этнические территории простирались к северу и северо-востоку от бассейна средней Сырдарьи и Каратау. От низовий Сырдарьи на северо-запад и на север простирались земли казахского Младшего жуза. Фактически все три жуза выходили на территорию средневекового Туркестана, т.е. на значительную часть современной Шымкентской области. В Туркестане области присырдарьинских городов и ареала Каратау в XIV-XV вв. жили кыпчаки, канглы, конграты, аргыны. дуглаты, мангыты, джалаиры, представители других казахских и узбекских родов и племен. Одни из них кыпчаки, канглы жили на этой территории с древних времен; другие конграты, джалаиры переселились при монгольском завоевании, хотя и включили в себя массу местных родов и осколков племен, передав им свое имя; третьи дулаты, аргыны, мангыты попали сюда в период войн и миграций при Тимуре и Бараке, Абулхайре и Джаныбеке, могульском хане Юнусеи Мухаммаде Шайбани [31, с.67]. Источники фиксируют и совместное проживание казахов, узбеков, каракалпаков на территории Туркестана в это время. В вакфной грамоте конца XVI в. в составе жителей Сыгнака и его округи названы казахи, тюрки, узбеки, арабы, каракалпаки. Длительное пребывание на территории Туркестана различных родов и племен, входивших в состав казахов и узбеков, мангытов и могулов, приводили к этнической пестроте местного населения, появлению особого этнического компонента в составе казахской народности, характерного только для Южного Казахстана. Вместе с укреплением Казахского ханства и ускорением процесса консолидации народности в ее состав вошли казахские роды и племена, находившиеся в подчинении правителей Могулистана, Сибирского ханства, Ногайской Орды. Распад Ногайской Орды, территориальная и этническая близость ногайцев к казахам послужили предпосылками присоединения восточной группы ногайских улусов к Казахскому ханству и вхождения этой части ногайцев в казахский этнос в составе Младшего жуза [31, с.68].

Сложившаяся народность со второй половины XV в. известна среди соседей и в письменных источниках, отражавших современные события, под именем "казахи". Происхождение этнонима казах долгое время являлось предметом дискуссий исследователей, отражено в многочисленных легендах народа, сложенных им относительно своего происхождения. В источниках этот термин употреблялся сначала в социальном смысле и означал "человека, отделившегося от своего государства, племени, рода и вынужденного вести жизнь искателя приключений". По "Тарих - и Рашиди" и другим источникам термин "казахи" применялся для обозначения политической группировки во главе с Джаныбеком и Гиреем, откочевавшей в Семиречье, сначала в форме "узбек-казахи", затем "казахи" [32, с.55]. В XV в. термины "узбеки" и "казахи" не имели четкого этнического значения. С укреплением ханства Джаныбека и Керея казахами стало называться все подвластное им население. Постепенно термин "казахи" приобрел этнический смысл и стал употребляться как этноним для обозначения уже сложившейся тюркской народности Восточного Дешт - и - Кыпчака, Семиречья и Южного Казахстана. Одна из последних и наиболее полных сводок сведений из письменных восточных источников о термине казах и его социальной и этнической интерпретации представлена в книге С.Г. Кляшторного и Т.И. Султанова [24, с.16].

Реальным историческим следствием жизнедеятельности Казахского ханства, длительного развития казахской государственности в его политических рамках явилась единая казахская народность. Сознание своего этнического единства народ отразил в эпических произведениях; в упорной борьбе с Шайбанидами и Аштарханидами Мавераннахра, сибирскими и русскими властями в Прииртышье и на Алтае, джунгарскими тайшами в Семиречье и на землях Восточного Казахстана отстаивал казахский народ свои коренные этнические территории, еще в XVI в. названные в письменных источниках термином "Казахстан".

2.2 О некоторых аспектах социокультурного становления казахской государственности

Время - удивительная категория. Оно непрерывно, постоянно, изменчиво. В нем трудно уловить моменты, остановить какое-либо мгновение, и в то же время оно помогает человеку выхватить эпохальные моменты, вычленить их из общего потока, рассмотреть глубоко, ясно, современными глазами увидеть то прошлое как актуальное и в то же время вечное. Если именно так посмотреть на историю казахской государственности, то эпохальной, судьбоносной датой выступает 1991 год - год обретения независимости. Эта дата имеет особую значимость для истории и современного бытия нашей молодой Республики Казахстан. Известно, что ряд социологов, политологов, философов утверждают, что не каждый народ способен к самостоятельному государственному существованию, что только в рамках единства с метрополией, возможно, такое бытие. Подобная мысль утверждалась и в рамках Советского Союза, что служило одним из оснований для существования конгломерата государств. Это положение опровергается фактом существования независимых государств на постсоветском пространстве [32, с.24]. Суверенитет Казахстана подтверждается фактом его политической и экономической независимости. Политическая независимость воплощена в Конституции Республики Казахстан, принятой в 1995 г., экономическая независимость подтверждается развитием экономики современного Казахстана, который на постсоветском пространстве утверждает себя государством с поднимающейся экономикой, с растущим социальным уровнем жизни людей. Это показывает, что любой народ независимо от исходного уровня развития способен к суверенному и самостоятельному развитию. В данном подразделе речь пойдет об особенностях формирования казахской государственности, казахской цивилизации.

Особенность становления казахской государственности заключается в переходе от кочевой цивилизации к оседлой цивилизации. Кочевая цивилизация проявлялась не только в орудиях труда, экономическом развитии, но и в особенностях духовного развития общества, менталитета и психологии народа. Эта сторона цивилизации как социокультурный феномен еще слабо представлена в отечественной научной литературе. Можно отметить, что переход от родоплеменных отношений к государственным отношениям пробел через войны, завоевания, становление разных типов государств [33, с.18].

Один из таких типов первого государственного объединения во главе с племенем уйсуней или канглов, явившихся основным ядром Старшего жуза, складывается в Семиречье во II-I тысячелетиях до н.э. Как видим, истоки казахской государственности уходят в глубь веков. Основным занятием жителей этого государства было кочевое скотоводство. Оседлое население занималось различными ремеслами, торговлей. Дошедшие до нас материальные памятники культуры усуней показывают, что они были прекрасными художниками, ювелирами, скульпторами, архитекторами.

Преемником усуней становится мощное государство - Тюркский каганат, просуществовавший несколько веков, и менее долговечное государство Карлуков, созданное накануне арабской экспансии казахских степей. Арабское иго в лице государства Караханидов способствовало духовному становлению казахского народа. Именно в это время создавалась та среда, которая породила такие личности, как аль-Фараби, Юсуф Баласагуни, Ходжа Ахмед Яссауи. Их учение явилось этапом, эпохой в развитии казахской (тюркской) мусульманской философии, науки. Так, деятельность аль-Фараби энциклопедична, она охватывает многогранный спектр проблем онтологического, натурфилософского, гносеологического, логического характеров. Будучи средневековым мыслителем аль-Фараби не мог обойти стороной теологические проблемы, внес свой существенный вклад в разрешение некоторых из них. Сильной стороной учения аль-Фараби является этика, которая провозгласила чистоту сердец и рук, социальную справедливость, совестливость в отношениях между людьми. Главным в человеке аль-Фараби считал душевное начало сердце, которое отождествляется с зеркалом, отражающим поступки человека. Продолжением этического учения аль-Фараби является мистико-теологическая система Ходжи Ахмеда Яссауи. Центральная идея его учения - духовное постижение Абсолюта и слияние с ним в этом феноменальном мире. Каждый человек должен стремиться "соединиться с Богом", стать богочеловеком [33, с. 19].

Ведущей тенденцией жизнедеятельности казахов в этот период продолжает оставаться номадический образ жизни. Именно благодаря этой жизнедеятельности наши предки-номады осваивали в жестоких битвах необъятные широкие просторы степей, в которых живем мы и сегодня.

Жестоким испытанием для нашего народа явилось вторжение в казахскую степь монгольских кочевников, которые на несколько столетий приостановили естественный ход развития государственности у казахов. Монгольские завоевания сопровождались страшными разорениями, опустошениями, жестокостью, что нашло отражение в памятниках народного творчества тех времен - жырау, героических эпосах, различных сказаниях. 1461 год - исторический год для казахов. В это время происходит разделение Мавераннахра и Хорасана, положившее начало процессам создания Казахского ханства, раскинувшегося на огромных просторах Дешт-и-Кипчака. Этот процесс сопровождался оформлением казахов в этнос и формированием собственного менталитета. Безусловно, все завоевания не могли пройти бесследно. Так, этногенетическими наследниками наших предков-номадов стали как скифы, гунны, огузы, саки, усуни, канглы, кыпчаки, тюрки, так и арабы, монголы, каждый из которых вносил определенные морфологические изменения в биопсихо-этнотипы казахской народности [34, с.12].

Приобретенную в тяжелых испытаниях государственность необходимо было отстоять и последние пять столетий нашей истории - это история борьбы с джунгарами, китайцами и другими агрессорами. Особенно трагичным периодом для казахов оказалась первая половина XVIII в., характеризуемая в истории как время сверхвысокого напряжения и жестоких испытаний, година "великих бедствий" и лихолетья. Джунгары как смерч налетали на города и населенные пункты Казахского ханства, опустошали, сметали, уничтожали все живое на своем пути. В 1724 г. ими был разрушен Туркестан - духовная обитель казахов, родина великого Ходжи Ахмеда Яссауи [34, с.13].

Перед казахами остро встал вопрос о дальнейшем существовании их как этноса. Вопрос о принятии российского подданства приобретает характер жизненной необходимости. В противном случае казахов ожидала либо участь быть поглощенными китайцами, либо физическое уничтожение со стороны джунгар. Аблайхан принимает в тех условиях единственно правильное разумное решение - обращается за помощью к России. Тем самым он удержал казахскую нацию между двумя жестокими силами, давившими на страну извне.

Казахстан как российская колония оказался в полосе исторического отставания. Огромные казахские степные просторы стали легкой добычей на пути хищных стратегических интересов Российской империи. Этой империей была разрушена исторически сложившаяся национальная система правления, нарушена этнотерриториальная целостность, разорваны все былые традиционные родоплеменные связи, крепившие единство народа. Казахи на своей исконной земле оказались в роли бесправного пришельца. Но казахский народ не хотел мириться с такой участью. И это положило начало целой серии крупных восстаний конца ХVIII-ХIХ вв. под руководством Сырыма Датова, Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова, движению Кенесары Касымова. К сожалению, все эти выступления закончились трагично [35, с. 20].

На этом этапе формировалась новая духовность, основу которой составляли мифологическая предфилософия протоказахов, ислам, доисламские верования. Это проявилось в особом отношении к миру, природе, космосу, Богу. Характерны были пантеистические настроения, а в области психологии формировались флегматический темперамент, спокойствие, равновесие, толерантность. Это происходило и под действием географических и геополитических факторов, и под действием духовных традиций, и под влиянием той духовной ауры, которая была характерна для Великой степи. Думается, эту философию справедливо было бы определить как онтоэтику, как нравственно-экологическую философию, а ее представителей нравственно-чистыми личностями, мыслителями. Боговдохновенная, пронизанная высокой духовностью, гуманизмом поэзия жырау и акынов призывала людей к великодушию, любви к Богу, духовному совершенствованию, которые открывают путь к постижению Абсолюта, Аллаха, ибо Он находится в сердце человека. Так мыслители - жырау, акыны приходили к выводу о единстве между Богом и человеком. Поэтому главную цель своих учений Джаухари, Аяз би, Жиренше шешен, Асан Кайгы, Казтуган, Доспамбет, Шалкииз и многие другие казахские мыслители видели в совершенствовании человека, его души [35, с.21]. Они воспевали любовь к Богу как любовь к природе, к окружающему. Основной идеей их творчества являлось то, что все в Универсуме совершенно и взаимосвязано, начиная от простейших и заканчивая человеческим разумом. Несомненно, материально-экономическая жизнь народа, специфика внутренней и внешней политики сказывались на становлении казахской цивилизации и духовности. Большинство исследователей казахской духовности отмечают, что кочевой образ жизни вырабатывал такие черты кочевника, как мобильность, умение быстро перестроиться, перейти к новым формам жизни. К сожалению, подчеркивают они, эти черты и качества казахи утратили при переходе к оседлому образу жизни [35, с.23].

Этот переход произошел на рубеже ХIХ-ХХ вв. Всего 100 лет казахский народ живет в условиях оседлой цивилизации, певцом и критиком которой был великий Абай. Он понимал неизбежность наступления нового образа жизни, призывал народ изменить свой стиль жизни, обратиться к наукам, знаниям, новым формам отношений. Абай страстно желал, чтобы казахи освободились от старых черт и привычек, быстрее трансформировались в субъекты новой цивилизации. Но в то же время он с грустью отмечал уход в небытие многих замечательных традиций, рожденных номадической цивилизацией - открытость миру и человеку, особенное степное гостеприимство и многое другое. Заслуга Абая заключается и в том, что он способствовал переходу казахского народа от кочевого, номадического уклада жизни к оседлому, городскому, содержавшему в себе все лучшее из предшествующего. Это влияние, безусловно, сказалось на изменении мировоззрения, миропонимания, мирочувствования, мироощущения человека номадической эпохи [36, с.13].

Абай внес в степь принцип знания как основу человеческого бытия, связал его с принципом развития: он хотел, чтобы его народ не только избавился от лени, невежества, но и включился в контекст мировой культуры, овладел безмерными ее сокровищами. Возвеличивая разум, он сформулировал новые ценностные ориентации, представленные для казахов новым пониманием смысла и ценности жизни, человеческого счастья. Но главное кредо человека - его гуманность, сострадание, дружба, любовь. Эти чувства дают возможность отделить добро от зла, руководствоваться добродетельным началом. Из такого соотношения знания, разума и чувств, следует вывод о связи знания с чувством и верой, о целостности человеческой эссенции и экзистенции [36, с.14].

Сердце подсказывало Абаю, что не может казахский народ жить в изоляции, он часть человечества и поэтому должен пойти по пути мировой цивилизации, приобщиться к ней. Отсюда стремление помочь своему народу, отчаяние из-за многих препятствий, встречаемых на пути. И опять вера в человека, в его разум и сердце и, прежде всего, в доброту и душевность помогают Абаю преодолеть сомнения, стать оптимистом [37, с.6].

В этой связи необходимо отметить, и роль Шакарима, который, также помогал своему народу трансформироваться в новую реальность. И главным способом такого вхождения он рассматривал духовное богатство народа, которое он представил через категорию "совесть". Совесть - субстанция мира, совесть - аура, в которой живет народ. Именно это позволяет казахам в рамках мирового сообщества быть таким компонентом, который несет высокую духовность, обогащающую современную цивилизацию [38, с.15].

Становление новой цивилизации совпало с вхождением Казахстана в состав царской России, а затем с созданием Советского Союза. Советская государственность при всех ее позитивных моментах для ряда окраинных республик выступила с позиции тотального интернационализма, игнорируя при этом национальные особенности. В начале XX в. в Казахстане благодаря деятельности движения "Алаш" появилась возможность обретения самостоятельности, прорыва в большой мир [39, с.120]. Деятели партии "Алаш", будучи высокообразованными людьми своего времени, впитав в себя особенности национального сознания казахского народа, провозгласили идею создания казахской национальной автономии, основанной на принципе справедливости, коренного преобразования степного края, звали казахский народ к свободной жизни, к знаниям, к просвещению. Против деятельности "Алаш" выступили большевики, которые, одержав победу в гражданской войне, ликвидировали "Алаш" как движение. Руководство партии "Алаш" в лице Букейханова, Тынышпаева, Байтурсынова, Жумабаева, Дулатова, Аймауытова, Халела и Джанганши Досмухамедовых и других вынуждено было перейти на сторону Советов. Однако вскоре советская власть забыла об амнистии своим бывшим политическим противникам и расправилась со всеми алашординцами, объявив их "врагами народа". Жестоким гонениям стали подвергаться и другие деятели культуры, не связанные с движением "Алаш". Так, безжалостно были репрессированы лучшие представители не только казахской нации, но и русской, украинской, еврейской. На нашей казахстанской земле были созданы КарЛАГ, АЛЖИР, Дальний, Степной и другие лагеря, где сложили головы наши отцы, матери, деды. Воистину тоталитаризм наднационален [39, с.125].

Таким образом, положение Казахстана как периферии метрополии осложняло становление новой государственности, казахской цивилизации. Тоталитарный принцип отношения центра и периферии не позволял проявить казахскому народу все лучшее, что накопил он за долгие годы своей истории. Целое, общее, тотальное жестоко подчиняло часть, единичное [40, с.21].

Особенностью казахской цивилизации является сочетание в ней прошлой номадической культуры и культуры XX в., оседлой, имеющей высокотехногенный характер. Отсюда в этой цивилизации сочетается, казалось бы, несочетаемое - ценности ушедшей кочевой культуры вплетаются в реалии современной цивилизации. Известно, что культура прошлая не пропадает, она остается в новой культуре как ее момент. Казахи всегда будут носителями прошлой кочевой культуры, поэтому они не станут по-американски деловитыми, по-немецки дисциплинированы. Это другая цивилизация, не хуже всякой иной, она сочетает в себе и особенное этнонациональное и общее - мировые цивилизационные тенденции, которые сегодня проявляются как демократия, правовое государство, общечеловеческие ценности и др. Н.А. Назарбаев в стратегии "Казахстан-2030" подчеркивает этот синтез казахского общества в XXI в., который будет сочетать европейскую элегантность и восточную мудрость [41].

Обретение независимости показало, что только в условиях свободного суверенного развития возможно построение социально ориентированного демократического правового государства, принципами существования которого становятся общечеловеческие ценности, межнациональное согласие, казахстанский патриотизм.

2.3 Народно-освободительное движение в контексте пути к независимости Казахстана

Наиболее актуальными теоретико-методологическими проблемами современной социальной и политической истории являются познание процесса становления и развития государственной независимости и эволюция общественно-политической системы Казахстана. В данном аспекте, по утверждению Президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаева, задача состоит не в том, чтобы дать простой фактологический анализ процесса становления Казахстана как суверенного и независимого государства [1]. Феномен Казахстана в том и состоит, что вопреки ожиданиям глубокого экономического коллапса и, как следствие, внутренней детонации полиэтнического социума, страна сумела бескровно и почти без всплесков гражданского неповиновения пройти труднопреодолимый путь признания государства равноправным членом международного сообщества. За сравнительно короткий отрезок времени, за период которого Республика Казахстан состоялась как суверенное государство, еще раз свидетельствует о том, что, с одной стороны, на протяжении столетий в казахском обществе шло накопление опыта развития политических процессов, основанных на традициях стремления к свободному развитию, а с другой - формирование национальной идеологии и выработка собственных моделей движения к независимому будущему.

Современное состояние исторической науки независимого Казахстана создает значительные условия для разработки одной из актуальных и животрепещущих проблем отечественной истории - народно-освободительного движения казахского народа, начатого в целях сохранения народного единства, территориальной целостности Казахстана и самих основ казахской государственности. На сегодняшний день сложились серьезные фактологическая база и историографическая традиция в изучении освободительных движений казахов, которые требуют своего теоретического обобщения и осмысления [42, с.56].

Анализ литературы и публикаций по истории народно-освободительной борьбы не только в Казахстане, но и в других странах, ранее входивших в состав Российской империи, показывает, что данная тема подвергалась постоянной политизации со стороны ранее существовавших официальных режимов и идеологий. Трудность изучения названной проблемы состоит и в том, что в историографии и в исторической науке Казахстана в целом до периода обретения им суверенитета и независимости проблематика освободительных движений не отвечала требованиям и принципам подлинной науки [43, с.15]. Научное видение проблем часто переносилось из плоскости конструктивных решений в область поиска "националистов" и "врагов народа", запрета на исследование как определенных этапов народно-освободительных движений, так и отдельных их сторон. Во многом это объясняется и тем, что народно-освободительная борьба в Казахстане до последнего времени связывалась с движением крестьянства России периода присоединения к ней Казахстана и в качестве одного из звеньев общего потока борьбы народов Российской империи [44, с.59].

В сферу первостепенных задач при исследовании феномена народно-освободительной борьбы казахов должен входить ее теоретико-методологический аспект. Настало время осмысления проблемы с позиции презумпции научной истины, а не социального заказа от имени господствующего политического режима. Былые идеологические установки и предвзятость в отношении исследования проблемы освободительных движений отошли в прошлое. История распорядилась так, что некогда называвшиеся "инородцами" и "туземцами" казахи стали полноправными хозяевами своей земли. Наступило время определиться с тем, что представляет собой народно-освободительная борьба казахов в научном ее понимании, в чем состоит суть этого феномена и каковы его отличительные свойства. Разрешение этих вопросов важно, поскольку и в самой российской историографии имеют место концепции о "криминальных революциях" [45, с.17]. К ним стали относить крестьянские движения Ивана Болотникова, Степана Разина, Емельяна Пугачева и т.д. [46, с.40]. В подобной ситуации борьба наших предков может оказаться за новой ширмой со штампом "неблаговидное деяние" или "криминал". Такой урок легко обнаружить при ретроспективном взгляде на судьбу отечественной историографии советского периода. "Сам объект исследования претерпел за последнее время значительные понятийные трансформации от демиурга в национальных историях до "криминальных революций" в имперской историографии. В обоих случаях прослеживается сохранившееся с прежних времен скудо оперировать абстрактными формационно-классовыми понятиями, выстраивающими событийный ряд бунтарских движений исключительно по ранжиру "прогрессивности" или "реакционности". Поэтому не случайно, что протестная хроника и в новейшей истории также не находит адекватного исторического объяснения" [47, с.78].

Анализ историографии народно-освободительного движения казахов в XVIII - начале XX вв. позволит оценить современное состояние проблемы и наметить как приоритеты, так и перспективы ее изучения. Несмотря на значительные успехи и достижения отечественных историков в исследовании рассматриваемой проблемы за годы независимости Республики Казахстан, обнаруживается, что некоторые из них остаются изученными на уровне 1940-1980-х годов, являясь показателем консерватизма в исторической науке. С другой стороны, "парад суверенитетов" с его неминуемой эйфорией невольно нанес налет мифологического на освещение национального исторического прошлого [48, с.98].

Объективный взгляд на рассматриваемую проблему обнаруживает следующий факт. Национальным историческим школам современности досталось непростое наследие прошлого. Стоит вспомнить о том, что при изучении и анализе государственной политики, которая питается из единого кормилища исторического прошлого человечества, мы исходили из того, что выгодно для господствующего режима. Затем нас вынуждали осуществлять идейный молебен перед пятизвездным алтарем большевизма. И стояли мы на платформе то великодержавной, то классово-партийной историографии. Было время, когда после Великой Отечественной войны историки пытались совместить эти платформы. Эпоха "перестройки" обеспечила разъезд по национальным историографическим квартирам, в которых было проведено свыше десяти лет независимости и суверенитета. Кто-то, быть может, спишет это на переходный период, трудности времени. Однако в стороне осталось самое главное. Старания по поводу возрождения национальных историй не учитывали того, что под видимым завесом "национальных интересов", ставших мощным методологическим инструментом, многие, особенно непрофессиональные историки, не увидели их сущностного содержания и критериев, их непосредственную связь с государственными приоритетами [49, с.43].