Масонство во Франции в эпоху Просвещения

В 1784 году масоны-«олимпийцы» содействовали открытию в Париже собственной дочерней ложи под названием «Олимпийское Общество» [31, с. 401]. Накануне революции это популярное собрание, в которое можно было попасть без особых ограничений, насчитывало почти пятьсот человек.

Наиболее известными членами нового масонского подразделения были Ш.П. Савалетт де Ланж, маркиз А. де Ларошфуко, К.-А. де Сен-Симон, маркиз Ф. К. де Буйе, граф А. де Ферзен, князь А. М. Голицин. Среди других, не менее активных представителей масонской просветительской элиты, следует назвать Ш. Монтескье, П. Гольбаха, Ж. Л. д'Аламбера, К. А. Гельвеция и Ж. А. Кондорсе. Свою безусловную приверженность ценностям интеллектуального, философского масонства незадолго до смерти признал и такой патриарх европейского Просвещения, как Ф. Вольтер.

Членами масонских лож были многие редакторы и авторы знаменитой французской «Энциклопедии» - издания, которое во многом сформировало предреволюционное общественное мнение и подготовило Францию к революционным преобразованиям.

Наконец, связь с масонскими традициями не прерывали представители «младшего поколения» французских просветителей, которые стали участниками и свидетелями Великой революции: С. Марешаль, Л. С. Мерсье, Н. Ретиф де ля Бретон.

Масонское движение во Франции, центрами которого стали Париж, Бордо, Марсель, Монпелье, Нарбонн и Лион, приобрело общеевропейское значение. По своему масштабу и влиянию на общество оно явно опережало английское. Во всяком случае, численность французских лож, их распространение в Европе во второй половине XVIII столетия были весьма ощутимыми.

Масонское движение предреволюционной Франции вдохновлялось и направлялось двумя факторами, во многом предопределившими падение «старого порядка». Это - просветительская философия и формируемое под прикрытием вольномыслия общественное мнение, враждебное по отношению к правящей династии и церкви. Однако было бы вопиющей несправедливостью говорить о некой решающей роли «вольных каменщиков» в ключевых событиях революционной эпохи. Точно также как американские собратья, французские масоны участвовали в подготовке самого мощного политического переворота Нового времени в качестве легальных оппозиционеров, но не как представители тайной секты заговорщиков [31, с. 466].

Тем не менее, масонское сообщество предреволюционной Франции заслуживает особого внимания, поскольку ложи являлись самыми многочисленными из всех прочих интеллектуальных объединений этой страны.

В последней четверти XVIII столетия новомодное масонское братство превратилось во Франции в общенациональную структуру. Как уже отмечалось, важнейшую роль в руководстве масонского Ордена играли представители правящей династии и аристократы. Напротив, на местах, в многочисленных провинциальных ложах, влиянием пользовались не столь именитые люди. Среди них присутствовали дворяне, буржуа, торговцы, священники, военные. Особой активностью выделялись представители «свободных профессий» (литераторы, адвокаты, художники, врачи) [27, с. 235]. Важно подчеркнуть, что считанные годы спустя все они влились в ряды революционного «третьего сословия».

Поистине выдающуюся роль в масонском движении Франции сыграли собрания, в которых лидировали писатели-просветители. Они оказались наиболее оппозиционными по отношению к правительству. На их заседаниях чаще, чем где бы то ни было, обсуждались злободневные темы, имеющие отношение к политике, религии и другим сторонам общественной жизни. Такие масонские структуры, как столичная ложа «Девяти сестер» и «Олимпийское общество», стали центрами формирования нового мировоззрения, нацелившего французов в сторону осуществления мирных, но радикальных по качеству перемен в абсолютистском государстве [44, с. 136].

По мнению масонов-идеологов, роль которых, как правило, исполняли философы-просветители, реформы должны были состояться под лозунгом соблюдения «естественных прав» человека. Поскольку такие преобразования отражали мнения большинства суверенной нации, их вдохновители надеялись на исключительно благоприятное развитие событий, в том числе и на сотрудничество короля, в котором они впервые увидели монарха-гражданина. Подобная деятельность, несмотря на свой идеологический характер, тем не менее, не может быть признана исключительно заговорщической. Напротив, она носила совершенно открытый характер, хотя и не была санкционирована властями. Не стала она и чисто политической, поскольку участники масонских собраний, руководствуясь этическими соображениями, лишь констатировали свои расхождения с принципами, которыми руководствовалась правящая верхушка. Таким образом, усилия масонства никогда не выходили за рамки закона и обычно сопровождались вполне предсказуемыми инициативами, наподобие составления наказов, предназначенных депутатам Генеральных штатов.

Между тем, ожидание революционных перемен во Франции, равно как и благодатная почва для формирования интеллектуальной оппозиции, подкреплялись кризисом монархии, и распространение масонского движения явилось не причиной, а скорее следствием объективных процессов, охвативших всю страну. О кризисе писали Монтескье, Вольтер, Кондорсе, Лаланд, Марешаль. Не без влияния «властителей дум» предреволюционной Франции, численность «вольных каменщиков» здесь неуклонно и быстро возрастала. Накануне революции во французских ложах насчитывалось около сорока тысяч человек, четверть из которых была сосредоточена в Париже [31, с. 468].

Особенно быстро количество масонских лож увеличивалось в последние годы существования «старого порядка». Как сообщают историки, ложи стали обязательным институтом во всех крупных городах королевства [79, с. 177]. Помимо массовости, французское масонство отличалось достаточно высоким уровнем организации. Преобладающим влиянием располагал Великий Восток Франции.

Помимо системного кризиса и влияния просветителей, не менее важной причиной распространения французского масонства стали новые веяния городской культуры. Они способствовали «запуску» социального механизма, усиливавшего стремление к гражданскому равноправию и консолидации «третьего сословия». Не случайно участниками движения «вольных каменщиков» все чаще становились представители бесправного и притесняемого сословия. Развитие подобных тенденций свидетельствовало о достаточно высоком уровне самосознания французов, а также о внутренней готовности «малого народа» к революционным переменам.

Позитивную роль сыграла также открытость и доступность масонского сообщества по сравнению с другими, порой излишне рафинированными, интеллектуальными объединениями Франции [31, с. 469].

Незадолго до революции во Франции, помимо распространения книг, альманахов, научных журналов и газет, масонские ложи, как и другие собрания вольнодумцев, должны были способствовать, по словам Ш. Монтескье, «подготовке умов к введению лучших законов» [69, с. 150].

Великая французская революция была во многом подготовлена теориями и процессами, имевшими место в Англии, а также в ее Североамериканских колониях. В то же время внешние факторы влияния были тесно совмещены с политической и духовной атмосферой Франции. В конце XVIII века идеалы светского, а также религиозного деспотизма были опровергнуты научными взглядами на мир и утратили власть над умами. Упадку первых способствовало становление нового класса собственников - буржуазии, которая потребовала от власти признания не только своих имущественных, но также гражданских и конфессиональных прав. В столь напряженной ситуации самым негативным образом на взаимоотношения народа и монархии повлияли результаты религиозных войн XVI-XVII столетий. По-видимому, они способствовали окончательному расколу интересов в рамках многонационального французского государства. К таким последствиям привело, в частности, изгнание десятков тысяч подданных французского короля - гугенотов - пожелавших сохранить за собой право выхода из католической веры [31, с. 473].

Насильственное насаждение католицизма во Франции поставило под сомнение справедливость самих религиозных основ. Это породило в обществе эпидемию безверия, которую власти тщетно пытались смягчить с помощью идеи автономности французской церкви. В конце концов, как и в свободной Англии, интеллектуалы Франции стали склоняться к признанию концепции деизма. Новое религиозно-философское учение стало вторым, после победы «Славной революции», ударом по институтам французского католического абсолютизма.

Мощный удар по институтам французской монархии и церкви был нанесен другими английскими просветителями. Подлинными кумирами во Франции долгое время являлись Д. Локк, Д. Толанд и Т. Гоббс. Наибольшую привлекательность в их сочинениях вызывали рассуждения о веротерпимости, которую Джон Локк считал «главной отличительной чертой истинной церкви» [1, с. 6].

Также «сильным» доводом в пользу прекращения бессмысленных религиозных противостояний представляется заявление вольнодумцев-англичан о том, что «религия всегда одна и та же, как и бог, который неизменен» [1, с. 84]. Подобные рассуждения в точности совпадают с призывами масонских идеологов поклоняться универсальному божеству -Великому Архитектору Вселенной.

Другой важной темой сочинений просветителей туманного Альбиона, находившей столь же массовый отклик во Франции, были вопросы признания и обеспечения гражданских, политических и экономических прав. Популярные заморские идеологи объявили святость и неприкосновенность таких «владений» человека, как жизнь, свобода, здоровье, отсутствие телесных страданий, а также право располагать вещественными благами, в число которых были включены деньги, земля, строения, домашняя утварь [1, с. 31].

Подобные лозунги, не утратившие своей актуальности вплоть до настоящего времени, оказали поистине революционное воздействие на общественное сознание XVIII столетия.

Наряду с позитивными результатами, которые обеспечили дальнейшее развитие европейской цивилизации, комплексу идей эпохи Просвещения присущи некоторые фундаментальные заблуждения. Именно они способствовали трагическому развитию Великой французской революции, идеологи и вожди которой попытались на практике реализовать комплекс во многом надуманных теоретических наработок своих духовных наставников.

В целом мировоззренческий блок эпохи Просвещения наиболее ярко характеризуют две «сверхидеи», которые отражают уровень тогдашнего политического мышления. Во-первых, это представление о возможности рационализации повседневного поведения человека. В основе данного представления, как отмечают исследователи, лежит идея Локка о совершенствовании человека, руководствующегося в своей обыденной жизни врожденным разумом и находящегося под благотворным влиянием окружающей среды [1, с. 32].

Во-вторых, это пропаганда концепции «естественного права», подтверждающая, что каждому человеку присуще некое разумное начало. Специфика данного умозаключения заключена в его отличии от теологической интерпретации человека как носителя первородного греха. Мысль о том, что существует возможность совершенствования или перевоспитания «социального» человека при помощи политики неизбежно подводила к необходимости отделения церкви от государства. Однако столь резкие выводы были провозглашены, а затем и осуществлены много позднее.

Другим, не менее радикальным шагом, сделанным в этом же направлении, оказалась политика «доктринальной деспотии». Во имя разума, олицетворением которого стало французское революционное государство, были отвергнуты и созданы заново все обычаи, праздники, церемонии, одежда и даже календарь. В целях достижения будущего счастья и процветания несуществующего универсального человечества, французские якобинцы развязали массовый террор и первую в истории тотальную войну [26, с. 376]. При этом никто из участников «революционного действа» не обращал внимания на то обстоятельство, что обилие сопровождающих их политику жестокостей явно выбивалось из контекста предсказанной их учителями-интеллектуалами общественной жизни, которая основывалась на торжестве разума, добродетели и абсолютной свободы суждения.

Все сказанное убеждает в отсутствии у просветителей, а заодно - у масонов, серьезной программы реальных действий. Вот почему начало революции застало врасплох не только короля, но и его убежденных, непримиримых критиков. О тяжелых последствиях шока внезапно свершившихся мечтаний свидетельствуют судорожно-утопические проекты бывших оппозиционеров, получивших доступ к власти. Так, будущий вождь жирондистов и масон Жак Пьер Бриссо в 1790 году пытался создать некое Земледельческое общество, или Общество друзей [31, с. 478].

Его главной целью провозглашалось духовное возрождение человека, посвятившего себя земледелию. Не менее важной задачей для Общества являлось сельское воспитание, по итогам которого участники предприятия должны были обрести представления о наиболее чистой морали и простейших религиозных истинах [24, с. 261].

Такую же беспомощность и отдаленность от реальной политики продемонстрировал еще один масон и просветитель - Пьер Сильвен Марешаль. «Революция началась благодаря влиянию хороших книг, - утверждал он, - нужно, чтобы она завершилась при помощи столь же полезных газет» [24, с. 52].

Потенциальные революционеры всерьез полагали, что реорганизация «старого порядка» продлится недолго, в худшем случае - не более года.

Таким образом, начало революции не только не приблизило, а скорее отдалило мечту о «золотом веке» и «царстве добродетели», которую вынашивали многие поколения гуманистов и просветителей, уповавших на разум и добронравие «перевоспитанного», просвещенного гражданина. С учетом современного состояния дел можно констатировать итоговую неудачу многовековых попыток, направленных на создание «идеального» или «божественного» человека. Поражение потерпели обе конкурирующие методики : религозно-фундаменталистская, и светско-просветительская.

Началом Великой революции можно считать выборы в Генеральные Штаты, состоявшиеся после январского, 1789 года, указа короля [41, с. 31]. Они носили вынужденный характер, поскольку монарх нуждался в экстренной финансовой поддержке со стороны платежеспособной части населения. Однако этот совещательный орган быстро превратился в Национальное собрание, по сути, в новый революционный парламент, состоящий из противников абсолютной власти короля. Политические единомышленники сумели преодолеть разделявшие их сословные рамки [50, с. 217].

Однако противоречивая оппозиция не могла сохранять солидарность бесконечно долго. У каждой из партий, которые временно выступали единым фронтом, сформировались собственные программы, достаточно хорошо отражавшие их грядущие политические интересы. Они опирались на фундаментальные и универсальные мировоззренческие ценности, которые были не единожды высказаны лучшими представителями национальной и европейской общественно-политической мысли.

Французские просветители, которые вырослив на революционных теориях английских мыслителей, сумели их значительно дополнить и усовершенствовать. Так, великий Монтескье впервые сформулировал положения современной «конституционной доктрины», предполагавшей разделение властей на три «ветви»: законодательную, исполнительную и судебную. Так он дополнил, уточнил и усовершенствовал концепцию Джона Локка.

Колоссальный вклад в развитие идей Просвещения внес и Вольтер. Он был сторонником «просвещенных монархов» и «просвещенных министров», наподобие Людовика XIV и Тюрго. Вольтер был противником церкви, догматы которой препятствовали свободе мысли. Он всячески расхваливал светские, наиболее передовые страны своего времени. Помимо Англии, писатель превозносил свободу, равенство, открытость, изобилие и веротерпимость [13, с. 449].

Обличая христианскую церковь, которая, по словам Вольтера, пришла на смену синагоге, он считал религию важным компонентом общественного порядка [13, с. 439]. Сам Вольтер никогда не был образцом набожности и подчеркивал, что познание бога не заложено в человеке рукой природы. Будучи масоном, он был сторонником веры в Высшее существо [13, с. 440].

Сильнейший удар по институтам традиционной власти был нанесен совместным творением французских просветителей - знаменитой Энциклопедией, написание которой наделило цех философов почетным титулом «энциклопедистов». Автором популярного проекта и основным редактором издания стал известный просветитель Дени Дидро. Состав участников редакции Энциклопедии, среди которых было немало масонов, свидетельствует о том, что подготовленное издание было на редкость прогрессивным. Оно было посвящено беспощадной критике отживших представлений о природе, обществе и человеке. Книга знакомила со всеми достижениями науки того времени. Читатель приобщался к новой системе знаний и мог побороть многочисленные предрассудки, по-прежнему внушаемые церковью и государственной пропагандой.

Младшее поколение французских просветителей - Жан-Антуан Кондорсе, Сильвен Марешаль и Луи-Себастьян Мерсье - стали свидетелем Великой революции, сумели проследить результаты тех идей, которые были распространены в обществе Монтескье, Вольтером, Дидро и Руссо.

Особое место в этом ряду занимает Ж.-А. Кондорсе - человек безупречной репутации, маркиз, блестящий ученый-математик, последний энциклопедист Франции.

К сожалению, судьба Кондорсе как участника обожествляемой им революции, сложилась трагически. По признанию биографов, его приверженность идеалам истины, разума и справедливости оказалась несовместимой с политическими интригами. Разочарованный и преданный, он погиб в тюрьме летом 1794 года, в разгар «Большого террора», развязанного якобинцами [31, с. 487].

Не меньшие потрясения пережил и С. Марешаль. Еще до революции он прославился как атеист, противник монархии и сторонник «равенства имуществ». Начало Великой революции также окрылило Марешаля. Отныне его творческие замыслы вынашивались исключительно на улицах революционного Парижа. Однако достаточно быстро эйфория улетучилась. В начале 1793 года, уже анонимно, он публикует памфлет «Поправка к революции», в котором констатирует, что «природа и общество несовместимы» [24, с. 47].

Просветители сумели наладить масштабную антиправительственную и антицерковную пропаганду, которая расшатывала устои французской монархии. Подавляющее большинство оппозиционеров поддерживало устойчивые связи с Орденом «вольных каменщиков». Главной причиной трагедии стала неспособность правящих структур откликнуться на призыв легальной оппозиции. Самоизоляция власти, которая во все времена является одной из главных причин ее падения, привела во Франции к спонтанному взрыву, спровоцированному поистине тотальным недовольством народа.

Масонские структуры в годы революции являли собой образец пассивной наивности. Масонские организации Франции, несмотря на попытки централизации, оказались разобщены и не сумели объединиться в решающий момент. Как свидетельствуют факты, лидеры таких влиятельных масонских центров, как Великий Восток Франции, Великая ложа, Исправленный Шотландский Обряд в годы революции вовсе не усилили, а утратили реальный контроль над собственными ложами [31, с. 492].

Серьезный разлад наблюдался даже в структурах могущественного Великого Востока. Таким образом, не сила и сплоченность, а слабость и уныние охватили масонские организации новой, революционной Франции. Это привело к тому, что реальная политика окончательно вышла из-под контроля отдельных лидеров движения.

Революция быстро разбросала участников масонского движения по разные стороны баррикад. Его представителей было предостаточно как в лагере короля, так и на стороне его противников. В свою очередь, среди масонов-республиканцев оказались не менее бескомпромиссные противники, которые пополнили впоследствии противоборствующие партии якобинцев, жирондистов и термидорианцев.

Работа масонских лож в охваченной революцией Франции оказалась парализованной. Даже не предпринимая подробного экскурса в события Великой революции, легко заметить, что какого-либо организованного участия «вольных каменщиков» в них не прослеживается.

Законы политической борьбы привели движение «вольных каменщиков» революционной Франции к упадку. Якобинцы преследовали масонов, как аристократов и контрреволюционеров. К 1794 году работа в столичных и провинциальных ложах практически замерла.

Таким образом, французские масоны накануне и в период революции выступали в качестве противников абсолютизма и сторонниками либеральных реформ. Просветители сумели наладить масштабную антиправительственную и антицерковную пропаганду, которая расшатывала устои французской монархии. В этом направлении их подталкивал сам дух их уставных документов, в которых отрицались сословные и религиозно-политические различия между людьми. Выдающуюся роль в масонском движении Франции сыграли писатели-просветители. Однако, если говорить о революционных событиях, то можно отметить, что у просветителей, а заодно - у масонов, отсутствовала серьезная программа реальных действий. Масонские организации Франции, несмотря на попытки централизации, оказались разобщены и не сумели объединиться в решающий момент.

3.2 Масонство во время правления Наполеона

Деятельность масонских структур во Франции возобновилась только после переворота 9 термидора (27 июля) 1794 года [31, с. 496]. Свержение правительства М. Робеспьера, отказ от средств террора в осуществлении внутренней политики и последовавшая либерализация нравов способствовали первым попыткам восстановления масонских союзов. Первыми, но не сразу, были восстановлены структуры Великого Востока и Великой ложи Франции. Историки рассматривают также присутствие масонских лож Парижа в «заговоре равных» (1795-1796 гг.). Не меньшую активность столичные масоны проявили при создании структур теофилантропов, или сторонников истинного человеколюбия.

Новое религиозное сообщество представляло собой очередную форму республиканского культа, при помощи которого правительство пыталось ограничить возрождавшейся в обществе интерес к католической церкви, а заодно - к активной политической деятельности. С целью укрепления своего положения, теофилантропы пытались привлечь на свою сторону многих известных граждан.

Первые шаги на пути воссоздания масонских структур во Франции состоялись в июне 1796 года [31, с. 497]. На Ассамблее Великого Востока А. Реттье де Монтало был избран его Почетным гроссмейстером. В декабре того же года стараниями нового руководителя Великий Восток возобновил прерванную не по своей воле работу [45, с. 311].

В это же время восстановила свои структуры Великая ложа Франции. Достаточно быстро между влиятельными масонскими союзами было обретено взаимопонимание, а 22 июня 1799 года стороны подписали протокол о союзе [47, с. 97].

В декабре 1801 года аналогичный договор был подписан между Востоком и Провинциальной ложей Арраса [31, с. 498]. Постепенно Великий Восток Франции вновь приобрел респектабельный статус самого влиятельного масонского объединения страны. Правда, полной консолидации удалось добиться позднее. Немногочисленные братья, относящиеся к материнской Шотландской ложе Франции, объявили о своей независимости. В сентябре 1804 года они присоединились к Верховному Совету Франции, новой масонской системе, созданной графом Александром Франсуа де Грасс-Тилли [47, с. 101]. Данное масонское объединение использовало в своей практике Древний и Принятый Шотландский Обряд с тридцатью тремя степенями посвящения. Однако уже 5 декабря 1804 года между Великим Востоком и Верховным Советом был подписан союзный договор [47, с. 101]. Незадолго до оформления альянса, 27 ноября 1804 года, руководство Великим Востоком перешло в руки Жозефа Бонапарта и его заместителей - Луи Бонапарта и Жан Жака Камбасереса [47, с. 102]. Новый подъем и консолидация масонского движения во Франции, свидетельствовала, что за их спинами находился самНаполеон Бонапарт (1769-1821).

Внимание новоиспеченного императора к структуре, которая, казалось бы, не входила в сферу его непосредственных государственных интересов, свидетельствует о явном пересечении жизненного пути этого человека с масонскими ложами. Важно отметить, что не меньшее внимание масонам уделяла императрица - она покровительствовала женским ложам Парижа [31, с. 499].

Наполеон Бонапарт оставил блистательный след в истории Франции. Несмотря на громкие и многочисленные победы, свою действительную славу генерал искал отнюдь не на полях сражений. Его величие состоит в создании нового французского государства, многие черты которого легко прослеживаются и сегодня. Это грандиозное здание, по замыслу Наполеона Бонапарта, должно было базироваться на достижениях Великой революции и учитывать интересы «умиротворения нации».

Задолго до решающего в судьбе Бонапарта 1799 года у него созрела мысль о необходимости объединения французов, преодоления синдрома гражданской войны и поиска приемлемого компромисса внутри расколотой нации. Именно в этом направлении складывалась его социально-экономическая политика после переворота 18 брюмера, устранившего с политической арены бессильную и коррумпированную Исполнительную Директорию [41, с. 246]. В короткие сроки, в подчинившейся ему Франции, были заложены основы новой административной системы; оказались реорганизованными финансы и производственные структуры.

Революция поставила поистине титаническую задачу кодификации гражданских законов во Франции. Только так было возможно преодолеть традиции старого монархического государства, в котором не существовало единого законодательства. Причина данного юридического казуса коренилась в феодальной системе, разобщавшей провинции единой в политическом и национальном аспектах страны. Наполеон сумел добиться перелома и в этом вопросе, создав свой знаменитый «Гражданский кодекс». Этот документ «был краеугольным камнем всего здания и юридическим памятником новому обществу», - писал французский историк Альбер Собуль [65, с. 343]. Кодекс Наполеона провозгласил ликвидацию феодальной аристократии и фундаментальные принципы 1789 года: свободу личности, совести, равенство всех граждан перед законом и светский характер государства.

В 1810 году народу Франции был представлен тщательно проработанный «Уголовный кодекс» [25, с. 319]. Так состоялось утверждение основных черт современного французского общества.

Придерживаясь лучших традиций «просвещенного правления», Наполеон Бонапарт укреплял свою власть поощрением частной собственности и процветания имущих классов. Такая политика усилила тяготение к новому режиму даже со стороны контрреволюционной партии. В стране планомерно осуществлялось слияние старой родовой аристократии и новой, монетарно-буржуазной. Эмигранты-роялисты, возвращавшиеся во Францию, назначались властями на самые высокие посты. Наполеоновские генералы, выходцы из низов, женились на аристократках.

В Париже возобновилась полноценная светская жизнь. В Тюильри и Мальмезоне сформировался новый двор, который оживляли своим присутствием аристократы и нувориши. Они возвращались к манерам и одежде «старого порядка», к этикету, к праздникам и балам, к той «сладости жизни», которая отличалась последние предреволюционные годы.

Нет сомнений в том, что масонство, воссозданное А. Реттье де Монтало и взятое под контроль семьей Бонапартов, должно было сыграть особую роль в процессе конструирования имперской Франции.

Как дальновидный и предусмотрительный политик, Наполеон Бонапарт задался целью обеспечить «порядок» в масонском хозяйстве Франции. Тем более что конкордат с папой, подписанный 16 июля 1801 года, резко изменил статус организации «вольных каменщиков» [23, с. 303]. Граждане Франции, которые вновь подпали под юрисдикцию Святого Престола в вопросах религии, под страхом отлучения не могли вступать в масонские ложи. В итоге французские масонские организации стали быстро наполняться буржуа-вольтерьянцами, разночинцами и протестантами. Подобное развитие событий в перспективе не сулило властям никаких надежд на мирное сотрудничество с возродившимся Орденом. Масонские братства превращался в благодатное поле для консолидации различных оппозиционных структур. Ситуация накалялась активизацией республиканских и роялистских заговорщиков, стремившихся к физическому устранению Первого консула - Наполеона Бонапарта.

В столь драматических условиях смысл действий нового национального лидера Франции по отношению к масонскому братству заключался в попытке создания оптимальной и безопасной для государства общественной структуры.

Масонский Орден должен был безоговорочно подчиняться главе государства и управляться людьми из его ближайшего окружения. Во-вторых, масонские системы следовало объединить, потому что Наполеон не мог согласиться с существованием конфликтующих масонских организаций. Совершенно очевидно, что император делал ставку на развитие национального масонства, независимого от Великой ложи Англии. Наконец, за масонскими ложами устанавливался жесткий полицейский контроль.

Но был ли оправдан такой риск, тем более что отдельные масонские ложи вплоть до последних дней Империи выступали деятельными участниками политических заговоров? По всей видимости, Наполеон рассчитал свои усилия достаточно точно. В конце концов, именно он контролировал ситуацию, не позволяя «вольным каменщикам» активно фрондировать. При случае, от большинства несговорчивых братьев можно было легко избавиться - всего лишь подписать соответствующий указ и отдать распоряжения министру полиции. При таком сценарии решительные действия властей не являлись бы произволом. Они целиком вписывались в уже действующее законодательство. Например, 291 статья «Уголовного кодекса» наполеоновской Франции гласила: «Никакая ассоциация численностью более 20 человек, объединенных религиозными, литературными, политическими и другими целями и собирающихся на свои собрания, как ежедневно, так и в специально назначенное время, не может быть организована иначе как по официальному разрешению правительства» [41, с. 192].

Настоящий пункт создавал на пути масонских лож много препятствий. Таким образом, законы имперской Франции надежно перекрывали возможные лазейки для политической деятельности не только масонских лож, но и других оппозиционных организаций. Что же касается тайного противостояния, то оно успешно пресекалось усилиями наполеоновской полиции.

Не исключено, что в начальный период своей государственной карьеры Наполеону приходилось мириться с возможным политическим риском. Ведь консул, а затем император нуждался не только в создании новых институтах власти. Его главной задачей, как спасителя Франции, была организация всех сфер общественной жизни. А масонство, появившееся как в армии, так и в гражданской среде, стараниями императора быстро превратилось в один из тонких, незаметных механизмов манипулирования общественным сознанием, в средство обожествления первого лица государства. В определенном смысле, ложи не только компенсировали ограничения режима, но и дополняли роль некоторых государственных структур, например армии. Во всяком случае, сам император ставил между двумя столь разными институтами знак равенства.

Между тем, соглашение Великого Востока Франции с Верховным Советом, подписанное в декабре 1804 года и явившееся важным шагом в становлении имперского масонства, оказалось непродолжительным [23]. Летом 1805 года руководство Великого Востока попыталось лишить своего союзника прерогативы контроля над высшими степенями, образовав собственную Великую Директорию Обрядов (позже - Великая Коллегия Обрядов) [31, с. 504]. В результате Верховный Совет отказался от неравноправного сотрудничества.

Необходимое единство было восстановлено только в 1806 году, когда пост Великого Командора «непокорной» системы занял преданный императору архиканцлер Жан Жак Камбасерес (1753-1824) [47, с. 97].

Процесс унификации национального масонства успешно продолжался. В 1810 году состоялось упразднение Великой ложи - первого во Франции национального масонского союза, созданного в 1728 году [31, с. 504]. Это способствовало увеличению численности «вольных каменщиков». В период расцвета структур Великого Востока, пришедшегося на 1810-1812 годы, в его списках насчитывалось 818 лож, из них 150 находились вне территорий Франции [31, с. 504].

В состав обновленного Ордена входили также 70 военных лож, которые, помимо метрополии, располагались в городах Германии, Польши, Австрии, Италии, Бельгии и Голландии. В августе 1811 года Великий Восток объявил о допуске в свои ложи евреев [31, с. 504].

Столь значительным успехам масонского движения во Франции способствовали взаимные усилия властей и масонских лидеров. Считается реформатором французского масонства на рубеже XVIII-XIX веков являлся Наполеон Бонапарт.

В отношениях Наполеона Бонапарта с французским масонством, представляемого в качестве социального, идеологического и политического фактора революционной эпохи, можно выделить два тесно связанных направления: романтическое и практическое. Молодой офицер, штудировавший сочинения писателей-просветителей, был приверженцем модной накануне революции теории объединения людей, преодоления религиозных, расовых и социальных различий, причем в масштабах не только одной страны, но и мира. В молодые годы он был защитником культа Добродетели и Высшего Разума, которые должны были воцариться на земле как предвестники наступления «золотого века». Трудно представить императора Наполеона утопистом и якобинцем, однако этот человек был представителем бурного времени, с весьма сложным набором общественно-политических и философских взглядов, обычно - консервативных, зачастую - романтических, а иногда - радикальных. В эволюции его убеждений были разные этапы. Но главное - он был воплощением революционных перемен и передовых воззрений, которые формировались не без участия идеологов масонского движения Франции.

Увлечения юности, когда корсиканец сблизился с якобинцами, не прошли бесследно. Они очень сильно повлияли на личность самого Наполеона. Так или иначе, государственная деятельность этого человека содержала в себе широкий спектр идей и свершений Великой революции. Вот почему завершение революционной эпохи во Франции историками прочно связывается с падением Империи Наполеона Бонапарта.

Вопрос, был ли Наполеон масоном, в настоящее время не имеет однозначного ответа. В современной историографии существует несколько версий развития взаимоотношений генерала с «вольными каменщиками». Наиболее популярными среди них являются «корсиканская» и «египетская». В обоснование первой авторы (Ф. Коллавери, Р.Л. Мэри, П. Шевалье и др.) ссылаются на личные контакты молодого артиллерийского подпоручика Буонопарте с корсиканским сепаратистом и масоном Паскуале Паоли (1725-1796). Они познакомились и активно сотрудничали в течение 1790-1791гг. на родине, когда Корсика пыталась обрести некоторые компоненты суверенитета и независимости. Долгое время считалось, что никаких практических результатов эти контакты не принесли, разве что способствовали установлению особо дружеских связей Бонапарта с другим корсиканским революционером - Христофором Саличетти (1757-1808). Однако в 1816 году во Франции «всплыл» автограф свергнутого императора, текст которого свидетельствовал о его присоединении к корсиканским масонам, а также о получении первых трех степеней посвящения. К сожалению, этот поистине бесценный документ был конфискован и уничтожен королевской полицией, не став достоянием общественности [72, с. 158].

Другое сообщение о возможном вовлечении Бонапарта в масонство связано с деятельностью известного конспиратора-революционера и корсиканца Филиппо Буонарроти (1760-1837). Их отношения, сложившиеся в 1793 году, впоследствии резко и навсегда испортились. В период Империи полиция установила тщательную слежку за непримиримым якобинцем и республиканцем, в результате которой Буонарроти неоднократно арестовывался [72, с. 160].

Более вероятным представляется вступление генерала в одну из лож Великого Востока Франции накануне, либо же в период египетской кампании. Специфическое окружение Бонапарта (теофилантропы, масоны), его очевидный интерес к мистике и оккультизму вполне укладывается в концепцию оформления отношений этого незаурядного человека с одной из масонских структур [31, с. 508].

Факт присоединения Бонапарта к масонскому Ордену неоднократно подтверждался «вольными каменщиками». Небезызвестный аббат Грегуар, депутат Национального собрания и один из руководителей Великого Востока Франции, свидетельствовал, что инициация Наполеона Бонапарта состоялась 6 июня 1805 года. Другие «свидетели» утверждали, что он председательствовал на заседании масонской ложи во время своего визита в Нанси 3 декабря 1797 года [23, с. 384].

Наиболее крупный специалист по масонству эпохи Наполеона Бонапарта, французский историк Франсуа Коллавери, собрал наиболее полный пакет документов, в которых император упомянут в качестве масона. Среди них записки аббата А. Бермон д'Одуза из Вены, который называл Наполеона «шотландским масоном»; письмо французского генерала Фаверо Великому Востоку Франции от 7 апреля 1809 года, в котором он по-масонски именует своего императора «дорогим братом» [31, с. 508].

Исследователи сообщают также о возможном вступлении Бонапарта в масонскую ложу Египетского Обряда «Гермес» в Италии в 1796-1797 гг. Существует мнение о присоединении генерала к масонам после своего победоносного возвращения в Париж.

Отсутствие бесспорных документальных подтверждений Бонапарта заставляет историков обращаться к косвенным свидетельствам его масонских пристрастий. К таковым могут быть причислены увлечения великого человека оккультизмом, египтологией, теофилантропией, а также его контакты с «масонской общественностью» (в которую могут быть включены ближайшие родственники (отец, братья) и соратники. Другим свидетельством приверженности монарха масонским традициям стали разработанные с его участием образцы французской имперской геральдики.

Связи Наполеона и масонской организации обнаруживаются в самых неожиданных местах. Например, созданная в постреволюционной Франции система народного образования, по своей продуманности и завершенности такова, что ее отдельные компоненты используются и сегодня. При этом, присутствуют масонские «интересы», поскольку возглавлялась ведомством, названным «Университетом», руководитель которого занимал должность Великого мастера. Таким образом, термин, обозначающий масонского иерарха, стал использоваться в той системе, которая всегда являлась приоритетной для движения «вольных каменщиков».Идея обучения, воспитания и образования человека, позволяющая осуществить восхождение к вершинам духовного совершенства, продолжает доминировать в работе каждой масонской ложи.

Для самого Наполеона Бонапарта, достигшего наивысшего взлета славы и могущества, непосредственное участие в масонской работе с течением времени становилось совершенно необязательным. С точки зрения реальной политики, излишне тесные контакты с подданными-масонами превращались в досадное препятствие на пути формирования культа собственной персоны. Ореол величия, возвышение над толпой подданных, присягнувших на верность своему императору, блеск и этикет придворной жизни - все атрибуты власти неумолимо изживали традиции старого братства [31, с. 512].

После провозглашения Империи отношение национального лидера к масонству закономерно и окончательно изменилось. Действия Наполеона в этой области заключались в обеспечении успеха масонской реформы. Помимо всего прочего, он содействовал адаптации обновленных лож в рамках новой государственной системы. Такая миссия позволяла Наполеону сохранить позиции верховного арбитра нации, а заодно и закулисного лидера имперского масонства. Точно так же Бонапарту не было нужды становиться маршалом Франции, чтобы продемонстрировать всему миру свое военное величие. Он оставался генералом, и его знаменитый серый сюртук значил для всех значительно больше, нежели блестящие мундиры высшего командного состава Великой армии. Руководствуясь соображениями государственной целесообразности, царственный «вольный каменщик» мог сознательно отойти от участия в масонском движении.

Между тем, избранная Наполеоном линия поведения в отношении прирученного братства принесла свои плоды. Не встречая серьезных препятствий со стороны властей, французские масонские ложи продолжали укреплять позиции. Накануне падения Империи структуры Великого Востока объединяли уже 1219 лож [47, с. 97].

Сам император никогда не сожалел о покровительстве, оказанном масонскому Ордену. «Вольные каменщики» Франции и Европы преданно служили, всячески способствуя его славе. Не случайно, день подписания Люневильского мирного договора с Австрией (9 февраля 1801 г.) был провозглашен масонскими ложами праздником мира, а Наполеон Бонапарт - миротворцем.

Широкое распространение и активность масонских лож в эпоху Первой империи является убедительным свидетельством их политической лояльности. Однако в 1811 году во Франции состоялось так называемое «Великое расследование», которое осуществлялось префектами в связи с выяснением политической благонадежности масонских лож. Такая необходимость была вызвана тем, что движение «вольных каменщиков» вновь превратилось в занавес для деятельности всякого рода политических авантюристов и заговорщиков.

Падение Наполеона Бонапарта не привело к тотальному разгрому французских масонских структур. Ложи, доказавшие свою преданность императору, проявили покорность и по отношению к королю Людовику XVIII. Деятельность масонских союзов, возрожденных усилиями Наполеона, оказалась прочно вписанной в контекст общественно-политической жизни французского общества.

Таким образом, в период 1804-1814 годы в имперской Франции была создана система государственного масонства, чьи усилия вписывались в задачи послереволюционной стабилизации общественной жизни. Членами масонских лож, которые подчинялись унифицированному Великому Востоку, были высшие военные и гражданские сановники Империи, а также члены императорской семьи.

Во времена Реставрации масонские ложи во Франции также оказались на службе государственных интересов. По итогам революционных событий во Франции, регулярное масонское движение, зародившееся в начале XVIII столетия, окончательно превратилось в легальный общественный институт.

Заключение

Таким образом, в работе была исследована история возникновения и развития масонства во Франции в эпоху Просвещения.Итоги согласно поставленным задачам.

1. Наиболее древние документы по истории масонства относятся к XV веку. Среди источников много регламентирующих документов, которые определяли цели организации и функции ее членов.

В историографии масонства встречаются как документы с апологетической характеристикой (чаще всего они написаны самими масонами), так и антимасонская литература. В научное изучение проблемы масонства началось лишь в 1990-2000-е годы, когда стали доступны многие источники по истории масонства. Современные исследователи стремятся к объективному и реалистичному взгляду на масонство, для того, чтобы со всей полнотой определить его влияние на ход исторических событий. Вместе с тем сохраняется дуализм в оценке этого явления: от целиком положительного до резко негативного, с обвинениями в фальшивости масонской идеологии и стремлении масонов к захвату власти.

2. Просветительское движение возникло во Франции в самом начале XVIII века. Царствование Людовика XIV явилось наивысшим расцветом абсолютизма - политической системы, основанной на единовластии короля. Уже к концу его царствования страна переживает кризис, который постепенно охватывает все сферы общественной жизни. С 1715 года возникает резкая оппозиция абсолютизму сначала в кругах французской образованной аристократии - в так называемых кружках вольнодумцев, а затем и в более широких кругах французской общественности. Эти явления, , приводят к революции. В первой половине века наиболее популярной является теория так называемой просвещенной монархии, согласно которой для улучшения жизни людей достаточно наличия на престоле умного, широко образованного, просвещенного короля. Вторая половина века проходит под знаком более радикальных политических и философских идей - идеи демократической республики, народного суверенитета, права народа самостоятельно решать свою судьбу.

3. Поиски истоков масонского движения продолжаются до сих пор. Наиболее популярна версия, что современное масонство восходит к деятельности влиятельных и многочисленных строительных корпораций. Сообщества ремесленников (цехи, гильдии, братства) играли заметную роль в социально-экономической, культурной и политической истории Франции. Постепенно происходил процесс превращения ремесла строителей в разновидность духовной деятельности, сближались организационные структуры идеологов-интеллектуалов и практиков-ремесленников. Образованные люди спонтанно объединялись в корпорации, которые получали собственные уставы, что сближало их с цехами. Тайные союзы интеллектуалов принимали участие в событиях европейского Возрождения и Реформации. Первая ложа в Париже была основана примерно в 1725 г. Вскоре в стране был утвержден собственный кодекс масонских законов. В XVIII веке масонство стало значимой частью жизни французского общества. В 1773 году ложа Франции сменила свое название на Великий восток Франции и насчитывала около 600 лож. Существует и никем не оспаривается тесная связь между мировоззрением «вольных каменщиков» и взглядами представителей передовой общественной мысли. Именно это идейное содружество подготовило такое выдающееся событие века Просвещения, как Французская революция.

4. Французские масоны накануне и в период революции выступали в качестве противников абсолютизма и поборниками либеральных реформ. Просветители сумели наладить масштабную антиправительственную и антицерковную пропаганду, которая расшатывала устои французской монархии. В этом направлении их подталкивал сам дух их уставных документов, в которых отрицались сословные и религиозно-политические различия между людьми. Выдающуюся роль в масонском движении Франции сыграли писатели-просветители. Если говорить о революционных событиях, то можно отметить, что у просветителей и у масонов, отсутствовала серьезная программа реальных действий. Масонские организации Франции, несмотря на попытки централизации, оказались разобщены и не сумели объединиться в решающий момент.

События революции показали политическую неэффективность структур «вольных каменщиков», столкнувшихся борьбой за власть. Лидеры масонских Обрядов во Франции и масонско-просветительской идеологии так и не стали вождями, трибунами революции, начало которой приписывалось их усилиям. Ход революционных событий опроверг их надежды относительно мирного и разумного переустройства действительности. К тому же многие масоны оказались непримиримыми политическими оппонентами. 5. К 1794 году организованное масонское движение во Франции прекратило существование. Работу продолжили лишь отдельные, немногочисленные ложи за пределами революционного Парижа. Последующее восстановление масонских структур во Франции связано с деятельностью А. Реттье де Монтало и захватывает эпоху Консульства (1799-1804). Специфика этого отрезка масонской истории заключена в негласном контроле и покровительстве, которые установил новый хозяин Франции - Наполеон Бонапарт. В период 1804-1814 годы в имперской Франции была создана система государственного масонства, чьи усилия вписывались в задачи послереволюционной стабилизации общественной жизни. Членами масонских лож, которые подчинялись унифицированному Великому Востоку, были высшие военные и гражданские сановники Империи, а также члены императорской семьи.

Во времена Реставрации масонские ложи во Франции также оказались на службе государственных интересов. По итогам революционных событий во Франции, регулярное масонское движение, зародившееся в начале XVIII столетия, окончательно превратилось в легальный общественный институт.

Список использованных источников

1. Английское свободомыслие : Д. Локк, Д. Толанд, А. Коллинз : Сборник. Переводы / вступит. статья Б.В. Мееровского. - М. : Мысль, 1981. - 301 с.

2. Анкос, Ж. Генезис и развитие масонских символов : История ритуалов. Происхождение степеней. Посвящения. Легенда о Хираме : (То, что должен знать Мастер) / Папюс ; пер. с фр. В. В. В. - М. : Энигма, 2006. - 189 с.

3. Баррюель, О. История якобинства / О. Баррюэль ; предисловие к русскому изданию К.В. Малофеева ; перевод с французского А. И. Любжина. - М. : Изд-во М. Б. Смолина (ФИВ), 2020. - 389 с.

4. Барсков, Я.Л. Переписка московских масонов XVIII века. 1780-1792 гг. / Я.Л. Барсков. - М. : URSS : ЛЕНАНД, 2015. - 336 с.

5. Бегунов, Ю.К. Тайная история масонства / Ю.К. Бегунов. - М. : Яуза, 2007. - 703 с.

6. Белопольская, И.А. Французское Просвещение. Особенности развития, мотивы и образы / И.А. Белопольская.

7. Белявский, В.С. Происхождение Ордена вольных каменщиков. Масонство в XVII-XVIII веках. Взгляд посвященных / В.С. Белявский, А. Богданов. - М. : Москвоведение, 2015. - 447 с.

8. Борзаковский, Д.А. Франк-масонство и тайные общества древнего и нового мира : сост. по Ф. Клавель и др. Д. Борзаковским. - Москва : печ. А.И. Снегиревой, 1900. - 186 с.

9. Бутми, Г.В. Кабала или свобода / Г.В. Бутми. - М. : Алгоритм, 2005. - 399 с.

10. Вернадский, Г.В. Русское масонство в царствование Екатерины II / Г.В. Вернадский. - М. : Ломоносовъ, 2014. - 267 с.

11. Власов, Ю.П. Временщики / Ю.П. Власов. - М. : Эксмо ; Алгоритм, 2005. - 369 с.

12. Волгин, В. П. Развитие общественной мысли во Франции в XVIII веке / В.П. Волгин ; АН СССР, Отд-ние истории. - М. : Наука, 1977. - 375 с.

13. Вольтер, Ф.М. Из «Философского словаря» ; Бог и люди ; Вопросы о чудесах : [перевод с французского] / Вольтер. - М. : Мир книги : Литература, 2010. - 367 с.

14. Генон, Р. Масонство и компаньонаж : легенды и символы вольных каменщиков / Р. Генон ; [пер., предисл. Д. Зеленцов]. - Воронеж : Terra foliata, 2009. - 190 с.

15. Глаголева, Е.В. Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения / Е.В. Глаголева. - М. : Молодая гвардия, 2012. - 425 с.

16. Город в средневековой цивилизации Западной Европы / РАН. Ин-т всеобщ. истории ; [отв. ред. А. А. Сванидзе]. - М. : Наука, 1999-2000. - Т. 2: Жизнь города и деятельность горожан. - 1999. - 344 с.

17. Грацианский, Н.П. Парижские ремесленные цехи в XIII-XIV столетиях / Н.П. Грацианский. - Казань : типо-лит. Имп. ун-та, 1911. - 344 с.