Монгольское общество в XIII в. Империя Чингисхана

1.1 Территория и общественное устройство Монгольского государства

1.2 Социальная организация и структура монгольского общества и Золотой орды в советской и российской историографии

1.3 Возвышение Чингисхана и образование единого Монгольского Государства

1.4 Судебная система Монголии в XIII веке по «голубой книге» указов Чингисхана

2. ЗАВОЕВАТЕЛЬНЫЕ ВОЙНЫ ЧИНГИСХАНА

2.1 Военное устройство Монгольской империи

2.2 Поход на Китай

2.3 Война с Хорезмшахами

2.4 Личность Чингисхана в истории

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Монголы один из древнейших народов Центральной Азии, имеющий богатую историю и внесший свой вклад в развитие мировой цивилизации. Между тем история монгольского народа на всем ее протяжении не получила одинаково достоверного и правдивого освещения в научной литературе. Это относится, прежде всего, к древней и средневековой истории Монголии, особенно к периоду существования Монгольской империи и деятельности Чингисхана.

На протяжении веков личность Чингисхана (1155 --1227) привлекает неизменный интерес. Оценки его дел противоречивы. В отечественной историографии образ этого полководца и государственного деятеля в целом отрицателен: считается, что формирование его державы сопровождалось особой жестокостью, что «монголо-татарское иго» замедлило социально-экономическое развитие завоеванных стран, а рассеяние монголов по значительной территории привело к их ассимиляции другими народами, подрыву потенциала самой Монголии и ее слабости после распада империи. Отчасти эти оценки справедливы. В то же время, не следует забывать, что Средневековье (вообще) не отличалось гуманностью -- ни в Европе, ни в Азии. Достаточно вспомнить историю арабского халифата, западноевропейскую инквизицию, княжеские междоусобицы в России и Японии периода феодальной раздробленности и т. д. На этом фоне жестокость монголов не была чем-то из ряда ион выходящим. Да и последующее «иго» вряд ли представляло собой что-то другое, нежели обычное феодальное господство, тем более, что оно не было направлено на разрушение общественных традиций и структур. Более того, монголы проявляли исключительную религиозную и национальную терпимость. В отличие от многих завоевателей, приходивших и до, и после, они не ставили целью огнем и мечом навязать свою религию или образ жизни, разрушая историческое и культурное наследие других народов. Ханы Монгольской империи покровительствовали всем религиям в равной мере, не навязывая ни одну из них. В этом они надолго опередили свое время. И, хотя верхушка правящего класса государства формировалась из монголов, национализма или национального гнета не было.

Таким образом, даже столетия спустя, в наше время усиления религиозной и национальной нетерпимости есть в чем взять пример с Чингисхана и его преемников.

Обновление исторического знания, а также необходимость многоплановых исследований, охватывающий сложный по своему содержанию исторический период монгольского общества и Золотой Орды, имеет важное значение для исторической науки.

Личность этого великого человека в мировой истории самой Монголии привлекает внимание ученых на протяжении столетий. О нем писали и пишут на многих языках мира. Свидетельством огромного интереса к эпохе Чингисхана и его наследников служат периодически собираемые в Улан-Баторе международные конгрессы монголоведов.

Значительное внимание к истории монгольского господства в Азии проявляется в Китае. Китайское общество по изучению истории монголов и Китайское общество по изучению династии Юань систематически собирают свои конференции с привлечением не только ученых КНР, но зарубежных монголоведов для обсуждения вопросов, связанных с историей дома Чингисхана. Таким образом, обращение к данной теме является актуальным.

Цель данного исследования - рассмотрение событий, благодаря которым монголы заняли свое место в истории человечества, а именно завоеваний ХШ века, уделить внимание также происхождению монголов и судьбе государств, на которые поделилась их империя, до тех пор, пока ими правили монгольские ханы.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

- рассмотреть общественное устройство Монгольского государства;

- исследовать процессы образования государства монголов;

- проанализировать завоевательные войны и личность Чингисхана в истории.

Объектом исследования является Монгольское государство в XII в.

Предмет исследования - общественное устройство и завоевательные походы Чингисхана.

Теоретическую и методологическую основу исследования составила многоязычная историография вопроса, включая все ее направления, которая базируется на одной источниковой базе: это "Сокровенное сказание монголов", "История завоевания мира" Джувейни, "Сборник летописей" Рашид-ад-дина "История Юаньской династии, описания разных путешествий в ставку Чингисхана и его преемников, русские летописи, показания китайских, русских, армянских, грузинских, иранских и многих других очевидцев событий той эпохи.

Основными методами написания данной работы явились системный подход и принцип историзма в изучении становления и эволюции политики Китая. Также были использованы анализ и сравнительный метод.

Научная новизна работы состоит в том, что на основе комплексного изучения и использования источников и литературы, была изучена и исследована жизнь и деятельность Чингисхана, дано представление о Монгольском государстве 13 века, раскрыт вопрос о роли Чингисхана в жизни государств.

Практическая значимость дипломной работы состоит в том, что материалы, полученные в результате данного исследования, могут быть использованы для углубленного изучения истории, применения для разработок УМК, внеурочных работах и для написания научных статей.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и приложений.

Во введении раскрыты актуальность, цель, задачи, объект, предмет, методы исследования, теоретическая и методологическая основа исследования, практическая значимость, научная новизна и структура работы.

В первой главе рассматривается территория и общественное устройство Монгольского государства, социальная организация и структура монгольского общества и Золотой орды в советской и российской историографии, возвышение Чингисхана и образование единого Монгольского государства, а также судебная система Монголии в XIII веке

Во второй главе изложено завоевательные походы монголов, военное устройство Монгольской империи, поход на Китай, война с Хорезмшахами, а также уделено внимание личности Чингисхана.

Результаты исследования обобщены в заключении.

1. МОНГОЛЫ И ТРАДИЦИИ КОЧЕВНИКОВ

1.1 Территория и общественное устройство Монгольского государства

Страна, которую сейчас называют Монголией, была родиной кочевников за много столетий до того, как мир узнал о монголах. Она входит в особую полосу степей Северного полушария, которые простираются от Венгрии до Маньчжурии южнее лесной полосы. С юга, в отличие от западных степей, ее не ограничивают ни внутренние моря, ни горы, а всего лишь пустыня Ордос и возделанные земли Китая в среднем течении реки Хуанхэ.

Территория между горной системой Большой Хинган, отделяющей степь от Маньчжурии на востоке, и Алтаем, Тянь_Шанем и вкраплениями пустынь на западе, поделена с севера на юг на три части.

Северная часть, прилегающая к Саянам, Алтаю и другим горным хребтам у Байкала, состоит из покрытых лесом гор и плодородных равнин, пересеченных многочисленными реками и озерами, принадлежащими бассейну реки Селенги, которая впадает в Байкал, а также бассейнам рек Шилка и Керулен_Аргунь, которые далее образуют Амур. Центральная часть охватывает пустыню Гоби, шириной в 700 миль с севера на юг и 1200 миль с востока на запад. Южная часть опять_таки представляет собой равнины, пересеченные двумя небольшими горными хребтами к северу от Хуанхэ, причем по южному хребту проходит Великая Китайская стена. В целом же вся территория представляет собой плато на высоте в среднем 3000 футов над уровнем моря. Здешний климат, за исключением крайних северных областей, особенно засушливый, а разница температур летом и зимой больше, чем в других степях.

Предполагается, что особенности климата этой и других частей Северо_Западной Азии привели к образованию так называемого монголоидного типа, распространившегося во многих других регионах. Наиболее характерная черта данного типа - довольно толстая желтоватая кожа с меньшим, чем у других рас, количеством пор, волосяных мешочков и сальных желез и более глубоким расположением нервных окончаний, так что тело не так сильно теряет тепло на холоде и влагу на жаре. Но местное население никогда не принадлежало исключительно к одному типу; во все времена существовали примеси европеоидной расы с более густым и разнообразным волосяным покровом [1, с.46].

Хотя разница в физическом отношении между северными китайцами и монголами не столь уж велика, между ними издавна наметилась разница в культуре. Свидетельством тому могут стать хотя бы языки, поскольку китайский язык, по всей видимости, никак не связан с алтайскими, к которым причисляют монгольский. Алтайские языки, вероятно, зародились далеко от северо-западной долины нижнего течения Хуанхэ, откуда происходят китайцы, и на них сначала говорили племена, занимавшиеся охотой в северных лесах. Их разделяют на три основных семьи: тюркскую, монгольскую и тунгусскую, в порядке расположения с запада на восток. Такая последовательность до сих пор наблюдается там, где народности остались в лесах или рядом с ними, но на открытой степи все перемешалось в результате миграций и завоеваний.

Разнице в языках соответствует разница между кочевниками и земледельцами, что отразилось в традиционно пренебрежительном отношении китайцев к монголам и, наоборот, монголов к китайцам и другим оседлым народностям. Без общего представления об истории кочевого образа жизни, в особенности связанного с коневодством, невозможно понять историю монголов.

Кочевой образ жизни в степях не развился непосредственно из первобытно-охотничьего, как считали раньше, благодаря приручению овец, крупного рогатого скота и лошадей, которые до этого служили добычей.

В настоящее время предполагается, что земледельцы в степях появились раньше кочевников и что, когда земледелие постепенно распространялось из Западной Азии, с ним вместе шло и скотоводство. Сначала существовала смешанная экономика, основанная на выращивании культурных растений и на разведении домашних животных, причем скотоводство оказалось более выгодным на открытых равнинах. Позже некоторые племена полностью специализировались на скотоводстве, покинули насиженные места и принялись кочевать с одного пастбища на другое. Они сохранили такие традиционные навыки, как сооружение жилищ, повозок, изготовление металлических изделий, но образ их жизни и интересы стали совершенно иными по сравнению с образом жизни и интересами земледельцев.

В западных степях, где эти процессы происходили в 3_2_м тысячелетиях до н. э., кочевниками стали народности европеоидного типа, которые некогда были земледельцами, воспринявшими достижения цивилизаций Западной Азии. Позже, во 2_м тысячелетии до н. э., кочевники стали регулярно ездить на лошадях, особенно во время войны, а после 1000 г. до н. э. по всем степям распространились всадники, любимым оружием которых был лук. Некоторые из них достигли Джунгарии и Алтая, а также равнин к северу и югу от Гоби. Там они встретили монголоидные племена, которые, по крайней мере на севере, не имели никаких или почти никаких контактов с земледельцами или цивилизациями. Большинство северных монголоидных племен прежде вело охотничье-собирательский образ жизни, и они непосредственно стали кочевниками и всадниками. По жестокости и свирепости они превзошли своих учителей.

К 400 г. до н. э. в китайских источниках упоминаются конники, которые заставили китайцев отказаться от колесниц и самим развить конницу. Постепенно граница на севере Китая между земледельцами и кочевниками становилась более четкой, и в последние века до нашей эры китайские государства принялись сооружать защитные стены - преимущественно для сдерживания кочевников [3, с.78].

Приблизительно тогда же, когда сильнейшее царство Цинь покорило окружающие царства и объединило их, стало происходить объединение кочевников в большие группы племен. И наконец, династия Хань, сменившая династию Цинь в конце III в. до нашей эры, встретилась с сильным соперником в лице племенной конфедерации (или империи) гуннов («сюнну»), которыми руководили вожди, носившие титул «шань-ю». Гунны заложили основы культурной традиции, которые переняли многие кочевники, в том числе и (в немалой степени) монголы.

В подчинении у шань_ю находились так называемые «мудрые цари» Правый и Левый, то есть главнокомандующие западного и восточного флангов при построении войска лицом на юг. Их власть простиралась не только на военные отряды, но и на постоянные группы племен. Титулы этих военачальников и других командующих передавались по наследству в семьях благородного происхождения. Каждой группе подчиненных был выделен отдельный участок для пастбищ. Армия делилась на войска по 10000 всадников, которые, в свою очередь, состояли из отрядов в 1000, 900 и 10 всадников. Воинами считались все мужчины подходящего возраста. В тактике часто использовались засады, когда часть отрядов изображала отступление и завлекала врага в ловушку [5, с.78].

Китайские историки писали, что в военное время гунны скачут на лошадях и занимаются стрельбой из лука, а в мирное время им нечего делать, тогда как китайцы в мирное время работают, а к военному времени они не подготовлены. Кочевники ели мясо, пили молоко и носили шкуры домашних животных; они требовали дань от китайцев зерном и шелком и, если этого оказывалось недостаточно, затаптывали поля копытами своих лошадей. Когда отцы умирали, сыновья брали себе в жены приемных матерей (было распространено многоженство), а братья женились на вдовах своих умерших братьев. Точно так же китайцы описывали и монголов тысячу и более лет спустя. Можно найти много подобных совпадений.

Позднее «империи» тюрков следовали тому же образцу. Время от времени часть Северного Китая попадала под власть гуннов, тюркских тоба, монгольских киданей, основавших династию Ляо в 937 г., и тунгусских чжурчжэней, вытеснивших киданей и основавших в 1135 г, династию Цзинь.

Но никто из них не смог покорить Китай полностью, как это удалось сделать монголам в начале XIV в., а после них маньчжурам - в XVII в. Самой большой силой в степи до монголов можно назвать различные формы государственных образований тюрок в VI_VII вв. н. э., которые почти на равных противостояли великой китайской династии Тан, но никогда не вступали в длительные военные действия. Центр тюркского влияния располагался обычно к северу от Гоби в бассейне реки Орхон, притока Селенги, то есть в том же регионе, где монголы основали свою столицу Каракорум. Их войска также делились на тысячи и десятки, а ханы считали себя избранниками Неба и предводителями всех кочевников, как это явствует из древних надписей, найденных в долине Орхона.

Многие термины социальной и военной организации монголы заимствовали у своих прежних правителей, тюрок. Для примера можно привести такие слова, как «орду» («орда»), означающее большой лагерь с палатками главных военачальников, или двор правителя; «тюмен» («тумен»), означающее «десять тысяч», особенно военный отряд из 10000 всадников и группу населения, откуда производили их набор; «хан» - верховный правитель и «хатун» - его супруга или высокородная госпожа; «дархан» - свободный человек или небольшой вождь; «улус» - группа людей или племен. Без таких слов монгольская история немыслима [9, с.45].

Китайцам было известно о монголах за столетия до того, как те стали представлять собой угрозу. Исторические хроники династии Тан VI в. упоминают их под именем «мэн_у» среди других северных народностей, которые все вместе назывались «шивэй». Мэн_у обитали на южном берегу реки Шицзянь, которая вытекала на восток из озера Куйлунь; это, вероятно, была река Аргунь, вытекающая из озера Улюнгур. Шивэй брили головы, запрягали в повозки быков и жили в хижинах, покрытых войлоком, или в палатках, перевозимых в повозках, как это делали тюрки. Они делали седла из травы, а в качестве поводьев использовали веревки. У них было мало лошадей и совсем не было овец, зато много свиней и коров. Это, вне всякого сомнения, описание племен, которые только начали переходить от жизни в лесу к кочевой жизни в степи, бедных и плохо оснащенных орудиями труда. Возможно, что другие народности шивэй были тунгусами.

Мэн_у или мэн_ку появляются снова уже в хрониках Ляо вместе с «та_та», или татарами, как кочевники, которые питаются мясом и кислым молоком и делают набеги на Китай, хотя и безуспешно. В документах Цзинь их постепенно описывают как все более опасных. Второй император, Тайц_зун (1123_1135), покорил довольно большую часть Монголии в ходе укрепления своих владений. Следующий за ним император вынужден был ограничиться защитными войнами или обменом подарками. Во время набегов мэн_ку захватывали китайских и киданьских детей и уводили их жить к себе. На следующей стадии Хабул_хан из рода борджигинов, предок Чингисхана, образовал так называемое монгольское государство («Да мэнку го»), объединив все племена и группы монголов под своей властью. Поначалу он считался вассалом цзиньского императора Сицзуна, но потом принялся воевать с ним. В конце концов он заключил мир и даже пришел сдаваться ко двору Цзинь, но ему настолько не верили, что послали в его лагерь наблюдателя. Хабул_хан убил этого наблюдателя, и так началась очередная война, в которой правители Цзинь послали против монголов татар. В ходе войны Хабул_хан умер, и его преемником стал Амбагай. Во время перемирия татары предательски схватили Амбагая и вместе с его двоюродным братом, Окином Баркаком, сдали цзиньским властям. Император приказал казнить их, прибив к деревянному ослу [45, с. 132].

Под руководством следующего хана по имени Кутула монголы вместе с повстанцами из Маньчжурии снова напали на государство Цзинь. Великий поход правительственных войск 1143 г. прервался из_за недостатка продовольствия и нападений со стороны монголов. Император уступил укрепления к северу от Керулена, но оставил войска на стратегических позициях. Позже Курула с четырьмя братьями погиб в ходе междоусобиц и монголы потеряли влияние. В 1161 г. в битве у озера Буйр_Нур их победили объединенные силы татар и Цзинь, после чего власть Цзинь восстановилась на западе вплоть до владений кераитов.

Таково было положение дел на момент рождения Чингисхана. Его отец, Есугэй из рода борджигинов, попытался восстановить власть над монголами, но его отравили татары до того, как он успел собрать достаточное количество последователей, чтобы называться ханом. Его называли просто «баатур» («багатур»), что значит «воин» или «герой» [25, с. 49].

Собственно монголы, или «мангхолы», принадлежали к группе народностей, которых называют монгольскими, чтобы отличить их от тюрок и других групп. Они делились на племена и роды, отношения между которыми удается выяснить не всегда. Восточнее всех обитали монголы и татары - первые по берегам рек Онон и Керулен, а последние южнее этих рек, в районе озера Буйр_Нур. Далее на восток расположены горы Хинган. Еще южнее на западных склонах гор жили хонгираты; к северу от монголов и к востоку от озера Байкал обитали меркиты и уриянкаты, к северу от Байкала буряты, а к западу ойраты и туметы, скорее лесные охотники, чем настоящие кочевники. На запад от монголов, вдоль Орхона и верхней Селенги, обитали кераиты, а еще дальше на запад, в степях и лесах, найманы. Кераиты и найманы, как следует из личных имен и титулов, больше всех подверглись тюркскому влиянию и (по крайней мере, их вожди) исповедовали христианство несторианского толка. К югу от пустыни Гоби, вдоль Великой стены обитали онгуты, также несториане, смешавшиеся с тюрками и монголами. Найманы, кераиты и онгуты были самые развитые из всех, особенно по сравнению с восточными монголами.

Основной единицей любого монгольского племени был патрилинейный род, или «обох»; роды, происходившие от общего предка, считались родственными, и брак между их представителями запрещался. Группа таких родов называлась «ясун» («кость»); роды из разных ясунов обычно договаривались между собой о браке. Внутри самого обоха не все обязательно были родственники, к нему могли причисляться рабы или слуги, захваченные в плен во время войны или при других обстоятельствах. Эти работники назывались «отоле богол» или «джалаху». Различные роды входили в состав племени, которое называлось «ирген», а племена образовывали союз племен, или «улус». Целые роды или племена вместе с вождями и пастбищами могли коллективно подчиняться другим родам или племенам. В таком случае они назывались «унаган богол»; рядовые члены рода подчинялись своим собственным вождям и вождям главного племени, но вожди подчиненного рода могли заключать брак с родом вождей главного племени. Покоренные племена могли становиться унаган богол. Рабы и слуги, не принадлежавшие определенному роду, назывались «богол» или «харачу» [32, с.89].

Вожди могли освобождать представителей низших классов, давать им титул «дархан», и те, таким образом, становились младшими представителями знати. В качестве одной из привилегий им дозволялось удерживать за собой добычу, убитую во время великой охоты, которую в мирное время монголы проводили ради тренировки. Выше всех дарханов была собственно знать, или «нойят»; главные военачальники и другие командующие войсками назывались нойонами. И наконец, выше всех стоял хан вместе со своей семьей. Вне зависимости от родственных связей два человека могли стать «андами», или названными братьями. Группа воинов могла объявить себя «нукерами», то есть последователями известного вождя. Нукеры были гораздо более преданными и полезными, чем родичи, особенно для одинокого искателя приключений, только начавшего путь к власти и нуждавшегося в преданных сторонниках.

Положение женщины внутри патриархального рода не было столь уж плохим, несмотря на обычаи многоженства и тяжелые обязанности. Принадлежность к семье и роду означала возможность выживания, а многоженство только облегчало эту задачу. Хотя случались и внебрачные отношения, сыновья одного отца считались равными по своим правам, независимо от того, родились они от жены или от наложницы. Между собой жены ссорились редко. Обычай брать себе в наложницы жен скончавшегося отца (за исключением матери) возмущал китайцев, но среди алтайских племен это было обычным явлением. Так вдовы и их дети получали безопасность и защиту, иначе их бы обратили в рабство и забрали бы все имущество и скот. К советам женщин прислушивались во многих делах, кроме войны и охоты, а в более поздние времена вдовы ханов становились правительницами. Монгольские женщины славились среди других народов своей преданностью и целомудрием.

Монгольский образ жизни того времени отличался крайней простотой, за исключением западных племен, контактировавших с такими народами Центральной Азии, как тюрки и уйгуры, и особенно тех, что общались с китайцами. В монгольских степях кочевники пасли коров, овец, коз, а также все увеличивающиеся табуны лошадей. Лошадей оставляли пастись в полудиком состоянии, пока не наступало время их объезжать; тогда наездники ловили их гибкими шестами с петлей на конце. Это требовало большой ловкости, силы и умения. В сухих районах монголы начали разводить также и верблюдов. Тогда еще не все племена связали свою жизнь со степью, были и такие, что жили в лесах. При этом все монголы были прекрасными охотниками.

По археологическим находкам трудно восстановить материальную культуру, особенно раннего периода, потому что все дошедшие до нас вещи сильно испорчены, да и вообще в Монголии производилось не так много раскопок. Можно предположить, что некоторые предметы повседневного обихода современных монголов были распространены и в древности, но в остальном мы сильно зависим от рассказов путешественников, записавших то, что произвело на них впечатление. Кое-что можно узнать из таких источников, как «Тайная история».

Питались монголы, как и другие алтайские кочевники, почти исключительно мясом, а именно бараниной и реже говядиной, добавляя к этому мясо диких животных, охотиться на которых никогда не переставали. Кроме того, они ели сыр и творог из молока овец, коз и кобыл. Зерно и рис, если их употребляли в пищу, приходилось ввозить. Пили они молоко и кумыс (забродившую сыворотку кобыльего молока), который одновременно освежал и согревал, поскольку содержал алкоголь. Вожди пили и другие, иноземные напитки, и среди них часто бывало распространено пьянство.

Шатры монголов (юрты), как и сейчас, представляли собой сооружения из легкого круглого деревянного каркаса, покрытого войлоком, количество слоев которого зависело от времени года. Форма юрт как нельзя лучше подходила для того, чтобы выстоять при сильном ветре. Использовались также и небольшие палатки, которые можно было очень быстро сгрузить с повозок и собрать, а также очень быстро разобрать и погрузить обратно. Большие юрты устанавливали на особые повозки и не разбирали. Кроме больших, были и малые повозки_шатры на двух колесах, которые покрывали войлоком и возили в них различные ценные предметы, особенно небольшие изображения богов и духов. Смазанный жиром войлок защищал от холода, ветра и влаги; его белили известью, а откидные двери обычно украшали изображениями птиц, животных и деревьев. Каркас юрт делился на две части. Внизу ставилась складная решетчатая стена из реек высотой около пяти футов, с открытым местом для двери. Решетка охватывала пространство диаметром 12_15 м. Сверху ставился купол из шестов, расходившихся, как спицы зонтика, от центрального кольца, которое не закрывалось и через которое выходил дым. Для коротких остановок в подходящую погоду часто устанавливали одну крышу. В особенно большие, крытые повозки и телеги с шатрами запрягали быков, числом до двадцати, которыми правили женщины.

Такой шатер называется «гер»; слово «юрта» или «юрт», которое употребляют русские и европейские писатели, означает также родную землю или владение; так, например, юртом Чингисхана была Монголия. Некоторые исследователи полагают, что круглый шатер изначально был изобретен не в степи, а произошел от жилища «типи», или вигвама, в котором жили многие племена Северной Азии и Северной Америки, однако оно было дополнено нижним каркасом для высоты и устойчивости. Сегодня монголы устанавливают еще и раскрывающиеся шатры «майханы»: для их изготовления требуется меньше дерева. Такой тип жилища, похоже, столь же древен, как и гер.

По описаниям средневековых и современных путешественников можно с достаточной точностью восстановить расположение таких шатров в лагере и обстановку в них. Круглые шатры устанавливались входом на юг, а группа шатров родственных семей устанавливалась незамкнутым кругом, также открытым пространством на юг. Вокруг лагеря в качестве защиты расстанавливались повозки. Такой лагерь назывался «айил». Внутри шатры делились на две части. Гостям дозволялось входить на западную, левую от входа половину, а на восточной, женской, половине находились кухонные принадлежности, большие керамические сосуды для воды и выдолбленные из стволов деревьев кадки для молока и молочных продуктов. В центре шатра, непосредственно под дымовым отверстием, находился очаг с таганом, куда ставили котлы. За очагом располагалась лицом на юг лежанка хозяина. Слева от нее стоял небольшой квадратный сундук с украшениями и одеждой. Над головой хозяина подвешивали войлочного божка, которого называли «братом хозяина»; а над головой хозяйки висел «брат хозяйки». Идол у подножия постели присматривал за работой слуг, а еще по одному на каждой половине наблюдали за женщинами, доящими коров, и мужчинами, доящими кобыл. (В хозяйстве свободного монгола, жилье которого мы описываем, имелись слуги или рабы, обитавшие в стоявших поблизости шатрах и палатках.) К деревянному каркасу прикрепляли козлиные рога, на которые вешали куски мяса, посуду, луки и колчаны со стрелами. Пол жилища покрывали войлоком, кожами или ковриками, которые укладывали на солому или сухую траву. Огромные и роскошные шатры ханов и военачальников сооружали по такому же образцу [35, с.78].

Обычная одежда монголов была такова: как мужчины, так и женщины носили длинные мешкообразные платья, застегивающиеся у груди, а под ними штаны. Обувью служили сапоги из войлока или кожи. Летнюю одежду иногда шили из хлопка и китайского шелка, но даже летом в холодные дни носили шерстяные халаты и шапки из войлока. Халат запахивали у груди и закрепляли с левой стороны одной лентой, а с правой - тремя лентами, которые, удерживали внешнюю складку. Женщины шили одежду с оборками и складками, стараясь подгонять ее по фигуре. Мужчины подпоясывались кожаными ремнями, на которые вешали колчаны и луки. Богачи украшали одежду каймой и кантами из шелка, подбитыми шерстью. В особенно холодную погоду надевали шубы различного качества, в зависимости от средств обладателя» - нижнюю мехом внутрь и верхнюю мехом наружу. Женщины из высокопоставленных семейств носили особые головные уборы из коры бересты или другого легкого материала, которые покрывали шелковой накидкой, и прикрепляли пучок перьев. Этот парадный головной убор назывался «бохтаг». Его часто изображали на рисунках. Шелковые и меховые парадные платья ханов и военачальников отличались богатством.

Рядовые женщины должны были непрестанно трудиться. Они управляли повозками, устанавливали и разбирали шатры, доили коров, сбивали масло, скоблили шкуры и сшивали их сухожилиями, шили обувь и одежду, готовили пищу и присматривали за детьми. Одежду не стирали, по крайней мере при свете дня, - за это другие женщины могли провинившуюся побить. Посуду также никогда не мыли водой.

Мужчины делали повозки, телеги и каркасы для шатров, а также удила и седла из кожи на деревянном каркасе и другие предметы упряжи. Они изготавливали лук, стрелы и другое оружие для войны и охоты. Кроме этого, мужчины присматривали за лошадьми, объезжали их и доили кобыл. Кобылье молоко они взбивали в больших кожаных мешках, подвешенных на раму, и готовили из него кумыс. Женщины также прекрасно умели скакать на лошадях, и их учили стрелять из лука, хотя представительницы богатых семейств занимались этим редко, ведь, по их мнению, красота заключалась в излишней полноте и чрезмерном употреблении косметики.

Судя по дошедшим до нас сообщениям, в имперские времена похороны вождей обставлялись с величайшей пышностью, причем многие черты ритуала зародились в гораздо более древние времена. Однако пока еще не найдено ни одного захоронения, которое бы подтвердило написанное Карпини, Рубруком или Марко Поло. Карпини, например, утверждает, что монгольских вельмож хоронили в юрте сидящими за столом с мясными блюдами и кувшином кумыса и что вместе с ним погребали оседланного коня и кобылу с жеребенком, а сверху втыкали шест с кожей коня. Хотя в описаниях можно встретить многие черты, свойственные более ранним ритуалам кочевников, им нет никаких археологических подтверждений, поскольку захоронения ханов прятали под дерном, не оставляя никаких знаков на могиле (и она зарастала травой без следа). О других захоронениях почти ничего не известно [47, с.23].

В исторических документах можно найти подтверждения того, что монголы, как и другие кочевники до них, верили в загробную жизнь, где вождям понадобятся кони и имущество, а также слуги и воины. Поэтому вряд ли стоит сомневаться в описаниях, согласно которым убивали всех, кого похоронная процессия великого хана встречала на своем пути к священной горе Бурхан_Халдун, чтобы они служили своему повелителю и после смерти. Это походит на обычаи других кочевников, которые монголы у них могли позаимствовать.

Монгольская религия относилась к типу шаманских. Шаманство было широко распространено среди всех северных кочевников и других народностей Северной Азии. В нем не было развитой теологии, догматики или философии, поэтому иудеи, христиане и мусульмане, имевшие развитые доктрины и священные книги, не признавали шаманство религией. Однако шаманство могло приспособиться к более суеверным формам христианства, таким, как, например, несторианство - в той его форме, в какой оно было распространено в Центральной Азии, а также к некоторым грубым разновидностям буддизма. Шаман, или по_монгольски «кам», был колдуном, предсказателем и лекарем - одним из первых специалистов в наметившемся среди человечества разделении труда. Предполагалось, что он служит посредником между миром мертвых и живых, духов и людей. Монголы верили в существование бесчисленного множества духов, среди которых были и духи предков. Каждому природному объекту и явлению соответствовал свой дух; духи обитали в земле, в воде, в растениях и на небе; от духов зависела вся жизнь людей.

Среди всех духов главным считался дух неба, Тенгри, с которым якобы в особом родстве состояли все верховные вожди и которому они служили. Воля Тенгри и других духов высказывалась в снах, видениях и во время камлания. Иногда она открывалась непосредственно правителю. Но хотя Тенгри благодарил и наказывал своих последователей в этой жизни, рядовые монголы не исполняли почти никаких особых ритуалов в его честь и лишь позже, под китайским влиянием, стали украшать таблички с его именем и курили перед ними благовония. Ближе к нуждам повседневной жизни стояла богиня Начигай, которую также называли Этуген или Итуген, повелительница травы, урожая и стад. Ее изображение украшало каждое жилище, и к ней обращали мольбы послать хорошую погоду, большой урожай, прибавление в стаде и процветание семейства.

Среди монголов бытовало множество обычаев и предрассудков, которые мало изменились в эпоху завоеваний и сохранились до более поздних времен. Свои молитвы они обращали к идолам богов и духов, так называемым «онгонам», которых женщины изготовляли из войлока, шелка и других материалов. Некоторые из онгонов хранились в особых повозках, устанавливаемых за обычными жилищами и военными шатрами. В начале трапезы и в некоторых других случаях губы идолов смазывали мясом, молоком и другими продуктами. Позже особый онгон в шатрах военачальников олицетворял дух Чингисхана.

Поклоняться ему под страхом смертной казни должны были все без исключения, как монголы, так и чужестранцы. Знамя («туг») Чингисхана также стало священным объектом, и монголы верили в то, что в нем обитает душа их вождя, который следит за своим народом. Ему подносили кумыс, расплескивая его вокруг. Духу Чингисхана также посвящали лошадей, на которых никто не смел ездить. Почитание духа Чингисхана является одним из самых ярких примеров культа предков, он всегда играл важную роль в религии монголов.

Монголы также в какой-то степени почитали солнце, ветер и стороны света, в которых обитали свои духи. Огонь считался элементом, очищавшим от всякой скверны. Шатер умершего человека и все его имущество очищали, пронося вещи между двумя кострами. Особенно это было необходимо в том случае, если покойный погиб от удара молнии. Чужеземных послов, перед тем как те представали перед ханом, также проводили между двумя кострами. Огня нельзя было касаться ножом, мясо также нельзя было доставать из котла ножом или резать его возле котла. Существовали и другие запреты, такие, например, как запрет мочиться в проточную воду или купаться в проточной воде; за нарушение этих запретов полагалась смертная казнь. Все эти обычаи зародились в глубокой древности, когда люди старались ублаготворить злых духов и уберечь свое племя от «осквернения». Их должны были соблюдать все, и монголы, и те, кто посещал лагерь монголов.

1.2 Социальная организация и структура монгольского общества и Золотой орды в советской и российской историографии

Отличительной особенностью значительной части имеющейся историографии является ее резкое разделение на два основных направления: апологетическое и ниспровергательное.

Представители первого превозносят до небес роль Чингисхана в событиях на рубеже ХП-ХШ вв., оценивая ее только положительной даже прогрессивную. Представители второго, наоборот, совершенно отрицают какую -- либо позитивную роль его в истории монгольского народа. Борьба этих двух концепции проходит красной нитью через всю литературу о Чингисхане, в том числе и нашу. Наряду с этими крайними направлениями явственно обозначились, начиная с 50-х годов прошлого столетия, особенно в советской, постсоветской и монгольской исторической науке, более взвешенная оценка роли Чингисхана, дифференцированный подход к его деятельности на различных этапах. Однако единого мнения пока не достигнуто.

Указанные источники и сообщаемые ими факты уже более века являются достоянием ученых и писателей. За истекшее столетие база наших знаний и количество установленных фактов, связанных с жизнью и деятельностью Чингисхана, возросли не очень заметно.

Чем же в таком случае объясняются столь глубокие расхождения мнений среди исследователей, когда одни называют черным то, что другие именуют белым, и наоборот? Во-первых, источниковая база и совокупность установленных фактов при всей их значительности все еще недостаточны; во-вторых, имеющиеся источники изучены не комплексно, а отрывочно и разрозненно; в-третьих, исследователи по-разному подходят к изучаемым явлениям, пользуясь различной методологией, часто впадая в субъективизм, уводящий далеко в сторону от подлинной, научно обоснованной, объективной истины, руководствуясь различными политическими и идеологическими соображениями. Поэтому очередной задачей монголоведов-историков является комплексное исследование всех исторических памятников и источников во всей их совокупности и многоязычности, их сравнение и сопоставление, тщательная проверка каждого сообщаемого ими факта и анализ совокупности их фактов. Лишь, таким путем можно решить спор, связанный с ролью Чингисхана в истории.

При изучении личности Великого правителя необходимо отметить, что эпоха этого человека, он сам, его деяния не могут оставить ни одного человека равнодушным, т.к. его жизнь действительно интересна и полна событий, кроме того, и его потомки отложили большой отпечаток на всю дальнейшую мировую историю. Практически все правители, султаны, ханы и эмиры вели свою родословную от Чингисхана. Даже великий Амир Темир возводил свою родословную к великому Потрясателю Вселенной. Право быть поднятым на белой кошме, а соответственно быть ханами имели только Чингизиды и это правило было незыблемо на протяжении веков.

Потомки Великого Потрясателя Вселенной по законам, завещанным им их предком, правили сотни лет в странах Аии и Европы, основали свои династии (Юаньская династия в Китае, династия Бабура в Индии), оказывали влияние на все политические процессы, проходившие в средневековье, определяли жизнь народов в стране Дешт-и-Кипчак, в Средней Азии, Восточной Европе, Закавказье, Иране, Ближнем Востоке, Египте, Китае, Индии, России. Все народы, в той или иной степени на себе испытали тяжесть монгольского меча, услышали стук копыт мохнатых, низкорослых, выносливых монгольских коней.

Первоначальное его имя Тенгрин Огюгсен Темучин. На курултае в 1206 году он был провозглашен Божественным Чингисханом, его полным именем по-монгольски стало Делкян эзен Суту Богда Чингисхан, т. е. Владыка мира, ниспосланный Богом Чингисхан.

В европейской историографии долгое время господствовала традиция изображать Чингисхана как кровожадного деспота и варвара. Действительно, он не получил образования и был неграмотным. Но сам факт создания им и его наследниками империи, объединившем 4/5 Старого Света, от устьев Дуная, границ Венгрии, Польши, Великого Новгорода до Тихого океана, и от Ледовитого океана до Адриатического моря, Аравийской пустыни, Гималаев и гор Индии свидетельствует по крайней мере о нем как гениальном полководце и расчетливом администраторе, а не просто завоевателе-разрушителе. Несмотря на огромные пространства и территорию Великой монгольской империи, множества народов населявших ее, порядок в государстве удивлял многих. Путешествовать по всему государству, вести торговлю, водить караваны было абсолютно безопасно, т.к. законы Великой Яссы Чингисхана оставленные последним как источник права строго соблюдались, Ясса покровительствовала этому и учреждала для поддержания порядка в государстве разветвленную сеть ямов - монгольских постов, служивших одновременно и для охраны торговых путей, и почтой, и местами отдыха для путников, и станциями, где путники могли заменить лошадей. Итальянский путешественник Марко Поло писал, что, несмотря на один год пути из Рима до великого хана монгольской империи в Пекин Кубылая он был удивлен, что дороги были безопасны, везде процветала торговля, росли города, соблюдался порядок. Благодаря монгольским воинам средневековая Европа могла приобщиться к древней культуре Востока, Китая и Индии, арабской медицине, китайской инженерной мысли и другим продуктам цивилизации. "Чингисхан как завоеватель не имеет себе равных в мировой истории. Обновление исторического знания, а также необходимость серьезных многоплановых исследований, охватывающих сложный по своему содержанию исторический период монгольского общества и Золотой Орды, имеет важное значение для исторической науки [49, с.213].

Среди основных проблем сложения и функционирования социальной организации и структуры монгольского общества и Золотой Орды следует выделить наиболее спорные вопросы и обозначить основные линии научных исследований. Освещение специфики социальной организации и структуры монгольского общества и Золотой Орды в рамках краткого обзора способствует лучше представить степень изученности этих вопросов в советской и российской историографии.

В деле описания и реконструкции социальной организации и структуры, имели место различные точки зрения, подходы и концепции. Так выявлению внутренних механизмов развития монгольского общества посвящена классическая работа Б.Я.Владимирцова «Общественный строй монголов: Монгольский кочевой феодализм». Он рассматривал монгольский род с его структурой и функциями как основную единицу общества. В попытках реконструкции монгольского общества и описывая, сущность рода, Б.Я.Владимирцов отмечал: «Монгольский род овох - являлся довольно типичным союзом кровных родственников, основанным на агнатном принципе и экзогамии, союзом патриархальным... с индивидуальным ведением хозяйства, но с общностью пастбищных территорий... союзом, связанным институтом мести и особым культом» [1]. Общая тенденция научных работ, в рассмотрении роли рода как главной формы социальной организации, весьма заметна, когда обозначены социальные группировки, основанные на кровнородственных связях и ведущие свое происхождение от общего предка.

Роль родовой организации в развитии общественных институтов постоянно подчеркивалась в концептуальных исследованиях: «... родовая организация, как правило, заметно ослабевала и даже исчезала по мере становления и укрепления государственной организации. Но точно так же родовая организация укреплялась в случае ослабления государственной» - к такому научно-теоретическому выводу пришли А.В.Коротаев и А.А.Облонков. О роде как союзе кровных родственников и. кроме того, обладавшим производственными функциями писал Б.Я.Владимирцов: «... овох - род, представляло собой сложное целое. Овох состоял, прежде всего, из кровных родовичей - владельцев, затем шли крепостные вассалы unagan - bogol, затем «простые» прислужники jtole bogol, jala'u. Род состоял, следовательно, из нескольких социальных групп. Можно говорить, даже о двух классах, к высшему относились владельцы urux' и наиболее видные и состоятельные unagan -bogol'bi, к низшему - младшие крепостные вассалы и прислужники jala'u. Одни были nayad -«господа», другие xaracu «черные», bogolcud - «рабы» [45, с.89]. Институт унаган-богол был сложным по своей структуре и Б.Я.Владимирцов определил сущность феодальной зависимости, которая существовала только в кочевых обществах.

Значительная и существенная роль кровнородственным отношениям и родовым связям в монгольском обществе отводится и в современных научных исследованиях. «Основным принципом социальной организации монголов являлась генеалогия, подтверждавшая членство в этом социальном единстве: членство в клане определяло доступ к пастбищам и распределение ресурсов. Генеалогия была инструментом регулирования социальных связей, определяла иерархию и легитимировала отношения власти и властвования» - резюмирует Т.Д.Скрынникова [4].

Н.Ц. Мункуев, отстаивая позицию признания разложения родового строя в монгольском обществе, подчеркивал: «... для монгольского общества конца XII в.... в целом характерна отчетливо выраженная дифференциация и неравенство членов родоплеменных общин» [5].

Г.А.Федоров-Давыдов, анализируя формы зависимости и подчинения владельческому роду, замечал: «...подчиненный род должен был кочевать совместно со своим родом-завоевателем, образовывать по указанию этого последнего свои аилы и курени, позволяя тем самым хозяевам удобно использовать его членов на различным работах по уходу за скотом и сбору скотоводческих продуктов». Исследователи Б.Д.Греков, А.Ю.Якубовский отмечают тот факт, что «в степи все время шла между отдельными вождями борьба за лучшее пастбища, за скот, за влияние на соседние племена, за большое количество unagan - bogol» [7].

Исследователи полагают, что именно нукеры, которые образовывали дружину были источником и орудием того внеэкономическое принуждения, которое создавало возможность феодальной эксплуатации в специальных условиях монгольских кочевий» [8]. На изменения в структуре монгольского общества обращает внимание и Мункуев Н.Ц. Подтверждая положение Б.Я.Владимирцова о распаде древнего куренного способа кочевания, исследователь приходит к следующему выводу: «... ослабление былых родовых связей и замена их чисто сословными или классовыми отношениями выразилась в области хозяйственной деятельности в переходе от т.н. куренного («курэн» -- «кольцо», «круг», «стан», «стойбище») способа кочевания к аильному («аил» - «семья», «группа семей»). Данные изменения исследователь связывает с появлением частной собственности на скот, ростом имущественного неравенства и началом распада родовой общины. «Перекочевки родами стали препятствием на пути дальнейшего накопления богатств, и куренный способ кочевания уступил место аильному... Курень сохраняется только в военной тактике как прием круговой обороны» - заключает Я.Ц.Мункуев, Отмечает данную особенность и Г.А.Федоров-Давыдов: «Взаимоотношения кочевников, попавших в вассальную зависимость от рода-победителя, нашли свое выражение в создании системы улусов. Но улусная система противоречила сохранившимся еще патриархальным и племенным делением. Попавшие в зависимость роды и племена дробятся, кочуют по новым местам... Еще больший удар пережиткам родоплеменных отношений нанесло возникновение новых взаимоотношений кочевых феодалов- сеньоров и их вассалов, основанных на принципах военного подчинения, попавших в зависимость родов и племен, разделенных на десятки, сотни, тысячи...» [11].

На основе вышеизложенного можно прийти к заключению, что большинство исследователей проблем социальной организации и структуры монгольского общества и Золотой Орды, поддерживает положение о распаде родовой общины, дальнейшем процессе расслоения и стратификации. Вместе с тем в среде исследователей имеются и альтернативные мнения в отношении данной проблемы. Так Т.Д. Скрынникова придерживается концепции не признания изменений в социальной структуре монгольского общества и считает, что кочевнические патриархальные отношения оставались господствующими [12].

Исследуя проблемы социальной стратификации *монгольского общества и Золотой Орды, авторы на основе анализа имеющихся источников, выделяют социальные группы и категории впоследствии несущие функции чиновничества в государственном аппарате. Е.И.Кычанов в своем исследовании отмечал: «При хане был совет родственников и знати (Иске Эйе), а также его дружина (нукеры)... из числа которых рекрутировалась администрация улуса....Хана охраняет гвардейская стража, «сыновья и младшие братья (турхауты) нойонов, тысячников и сотников. Именно из турхаутов прежде всего и формировалась администрация улуса» [13]. Следуя из суждений Е.И. Кычанова можно прийти к заключению, принадлежность к определенной социальной категории или сословию определяла положение в обществе и за этой группой фиксировались права и обязанности. В исследовании С.В.Волкова, посвященному проблеме сословного деления в традиционных обществах отмечается, что «сословие представляет собой основное звено в стратификации докапиталистических обществ...именно принадлежность к определенному сословию определяла положение индивида в обществе»/14/. Автор, определяет сословие -как, прежде всего социальную группу, обладающую юридически зафиксированными правами и обязанностями. Так при Чингисхане было введено делопроизводство, в частности ведение «Синих книг» (Коко дефтер бичик), в которые были занесены списки подданных и судебные решения. Нойоны, носили часто почетные титулы: багатур - герой, мэрген - меткий, сэчен - мудрый, тайши - царевич, онг- князь.

В Монгольском государстве существовало три основных социальных группы: бтэгу-богол (букв, старый раб), домашнее рабство и нукерство (от монг. nokor - товарищ, древн. - дружинник) /15/. Исследуя природу этих социальных групп ученые исходили за разных позиций. По поводу возникновения и сложения рабовладельческих отношений на Востоке И.П.Петрушевский замечал: «Общепризнанно широкое развитие рабства в странах Азии в средние века. Источники свидетельствуют, что рабы использовались не только в качестве домашних слуг, но и в земледелии, скотоводстве, ремесле, на рудниках, что позволяет говорить о существовании рабовладельческого уклада в феодальных отношениях» [16]. Т.е. он акцентирует внимание на формах эксплуатации рабов и ставит вопрос о сложении рабовладельческого уклада. Несколько иначе подходит к этому вопросу Кычанов Е.И. Он обращает внимание на то, что всюду в странах средневекового востока основным источником пополнения числа рабов были военнопленные. Человек, взятый на войне в плен, рассматривался как законная, добыча, как захваченное имущество и на основании права силы, захвата, считался рабом» [17]. Кроме того, историк отмечает общую тенденцию развития рабства на Востоке, перемещение центра тяжести использования рабов в сферу услуг, в том числе и военных, В дальнейшем, к сожалению, данное направление в изучении истории рабовладения не нашло своего отражения в историографии.