4(17) марта Янушкевич рапортовал Иванову, что ставка «с чувством полного удовлетворения» восприняла его желание пойти в кратчайшие сроки к масштабным наступлениям, которые должны были принести значительные успехи. «Вместе с тем, - продолжал Янушкевич, - его высочество поручил мне сообщить вашему высокопревосходительству, что политическая обстановка настоящего времени требовала бы развития возможно энергичных действий в Восточной Галиции и Буковине» Там же. С. 85..

Иванов от 23 марта (5 апреля) ставил перед войсками фронта задачу: «переход через Карпатские горы и очищение Заднестровья от противника». Уточнялось, что для выполнения обеих задач надлежало вести операцию в тестной взаимосвязи и видоизменять ее для достижения конечного результата. «Идея нашей операции в настоящее время, - говорилось в директиве, - состоит в том, чтобы, удерживаясь на наших флангах, выйти остальными войсками на линию Зборо, Варанно, Чоп, Хальми и этим заставить противника очистить Заднестровье, ибо с выходом к Хуст прерывается лучшее железнодорожное сообщение Заднестровья с внутренними областями Австро-Венгрии. Этот план не исключает возможности активных действий против неприятеля в Заднестровье после усиления наших войск в Восточной Галиции» Горлицкая операция. Сборник документов. - М.: Воениздат, 1941. - С. 27..

Учитывая количественные показатели армий рассчитывалось в следствии атаки закрепить 3-ю армию на фронте от устья Дуная до рубежа Туран, Ганушфалва (южнее Стропко); 8-й армией - местность южнее до ст. Чоп; северной группой 9-й армии - еще южнее до Хальми; наконец, от Мармарош - Сигет и до румынской границы должна была дислоцироваться южная группа 9-й армии, которая сначала должна очистить Заднестровье. Директива предусматривала окончательно сломить сопротивление неприятеля у Гуменного, Синны, Мезолаборча Горлицкая операция. Сборник документов. - М.: Воениздат, 1941. - С. 27-28..

Предписание командующего Юго-Западным фронтом противоречила директиве Ставки Верховного Главнокомандующего. Она делалась с расчетом нанесения основного удара в центр позиций австро-германских войск в Карпатах и прорыву в тыл неприятелю, скованному с фронта 9-й армией. Ставка верховного главнокомандующего планировала ударить левофланговым наступлением фронта на северо-запад и север. Командование фронта учитывало эти обстоятельства, и 23 марта (5 апреля) генерал Драгомиров объяснил Янушкевичу замысел этого решения Там же. С. 27.. Он рапортовал, что полномасштабные боевые действия окажутся благоприятными для неприятеля, расположенного за Днестром, из-за соотношения сил не в нашу пользу. Ставка верховного главнокомандующего не противилась. «И когда в первых числах апреля войска 3-й и 8-й армий овладели Бескидским хребтом (в Карпатах), она сама стала настойчиво требовать развития успеха именно в полосах 3-й и 8-й армий, а не 9-й армии. Тем самым была фактически отменена ее первоначальная директива».

28 марта (10 апреля) Иванов рапортовал в Ставку, что Российские силы, героически продвинуться сквозь Карпаты и уже оттиснувшие врага во многих местностях за основной хребет, столкнулись со новыми силами неприятеля, войдя с ними в напористую битву. Враг перебросился в контрнаступление и кое-где оттеснил армии фронта, в особенности 22-й корпус. «При таких обстоятельствах, - говорилось в докладе, - представляется необходимым временно задержать наше продвижение вперед, дабы привести войска в порядок, организовать их снабжение и дождаться прибытия подкреплений» Бонч-Бруевич М. Потеря нами Галиции в 1915 г. / М. Бонч-Бруевич. - М: Воениздат, 1923. - С. 90.. Изданные Ивановым директивы ставили войску следующие задачи: 3-й и 8-й армиям - перейти к обороне, 9-й армии - восстановить свое первоначальное положение.

2.2 Горлицкая операция

первая мировая карпатский галицийский брусиловский

Положение, сложившееся на южном крыле русского фронта в середине апреля 1915 г., серьезно беспокоило военное командование Центральных держав. Русские войска глубоко вклинились в пределы Австро-Венгрии. Они взяли Перемышль и Тарнов, захватили почти все важнейшие перевалы в Карпатах. Создалась угроза выхода русских на Венгерскую равнину. Ухудшилась международная обстановка для Центральных держав. Ожидалось выступление Италии и Румынии на стороне Антанты. Турция вела трудную борьбу с войсками стран Согласия и нуждалась в помощи. Большие опасения внушало состояние австро-венгерской армии. Она понесла большие потери в людском составе и материальной части. Ее боеспособность снизилась. Принимая во внимание все эти обстоятельства, начальник штаба австро-венгерской армии Ф. Конрад фон Гетцендорф просил германское командование о переброске новых немецких дивизий с Западного фронта.

Германское командование решило помочь своему союзнику. Обстановка на западноевропейском театре позволяла снять часть войск и направить их против русских. Но немцы понимали, что вливание в состав австро-венгерских армий их новых дивизий, как это уже неоднократно делалось ранее, не могло спасти положение. Было очевидно также, что, несмотря на все благоприятные условия, продолжение попытки осуществления «стратегических Канн» не приведет к желаемым результатам. Считалось необходимым найти такие формы оперативного маневра, которые обещали бы успех. По мнению генерала Э. Фалькенгайна, наилучшим решением должен был явиться фронтальный удар с целью прорыва русского фронта в центре ближе к Висле и Бескидам Сазонов С.Д. Воспоминания / С.Д. Сазонов. - М.: Дрофа, 2000. - 349с..

Решение германского командования было правильным, ибо оно позволяло существенно облегчить положение Австро-Венгрии, устранив угрозу вторжения русских армий на Венгерскую равнину. Успех на этом направлении дал бы возможность оказать давление на Италию и Румынию, оттянув срок их вступления в войну на стороне Антанты, поддержать Турцию, обеспечить устойчивость австро-венгерских армий. Район, избранный для нанесения главного удара, был выгодным в оперативном отношении. Он надежно прикрывал фланги ударной группировки, так как Висла на севере и Бескиды на юге стесняли маневрирование русских войск. В полосе предстоящего наступления находилось всего два естественных препятствия - реки Вислока и Сан, которые немцы не считали труднопреодолимыми. Оборона русских была организована слабо, ибо они, сосредоточив в Карпатах большие силы, разредили плотность своих войск в Западной Галиции, где у них приходилось на дивизию 10 км и более. Продвижение на этом направлении выводило на пути сообщения русских армий, оборонявшихся в районе Карпатских гор, создавало угрозу окружения левого крыла Юго-Западного фронта.

Невзирая на все принятые меры, германо-австрийскому командованию никак не получилось в совершенной мерке добиться установленной цели. Пришествие соперника никак не было неожиданным и нежданным, как о данном время от времени рассказывается в литературе. В истоке апреля стали подтверждаться догадки штаба Юго-Западного фронта о том, в каком месте на самом деле соперник готовил собственный удар. 7 (20) апреля пленные австрийцы демонстрировали, будто в регионе западнее Горлице «они лицезрели отдельных германцев, слышали, как будто бы сюда быстро прибудут германские доли». 14 (27) апреля войсковая рекогносцировка замечала начавшуюся перегруппировку войск перед Горлице. Замена долей врага происходила регулярно сообразно ночам. Было понятно еще, будто австрийские доли заменялись германскими.

В сводке за 9 (22) -15 (28) апреля полковник Дитерихс записал, будто экспозитура и войсковая рекогносцировка показывали на концентрация австро-германских сил с целью становления «в направленности Горлице уверенных операций». В следующие дни продолжали действовать эти о усилении соперника у Горлице. Пленные знали о прибытии германских войск с французского фронта. Стала знаменитой, и дата перехода соперника в пришествие - в ночь на 19 апреля (2мая). Российское командование пыталось с целью закрепления собственного расположения у Горлице. 16 (29) апреля главнокомандующий фронтом дал директиву, который указывал передилоцировать в западную сторону ряд частей и соединений «ввиду найденного сбора соперника у Горлице». В тот ведь день он отдал приказ «для совершенного упрочения нашего месторасположения меж Карпатами и Вислой» обозначить вторую линию защиты: низовье Ниды, Пильзно, Змигрод, Мезолаборч. Крупная служба сообразно отблеску приготовляющегося удара германо-австрийцев, перед Горлицей проводилась в долях и соединениях 3-й армии. Однако все данные меры были некоторое количество запоздалыми.

Наступление германо-австрийских войск началось в 10 часов утра 19 апреля (2мая). Единой нападению предшествовала массивная артиллерийская подготовка, продолжавшаяся возле дня и ночи. Разрешено полагать, будто действия Горлинкой операции прошли в собственном развитии 3 шага. 1-ый из их - с 19 апреля (2 мая) сообразно 23 апреля (6 мая) - включал прорыв армией Макензена защиты 3-й армии в район Горлице и отход российских войск к р. Вислока. 2-ой шаг - с 24 апреля (7 мая) сообразно 30 апреля (13 мая) - обхватывал оборонительные деяния 3-й и 8-й российских армий в междуречье Вислоки и Сана. 3-ий шаг - с 1 (14) сообразно 9 (22) июня - сочиняли поединки на этапе р. Сая и отход российских войск из-за Львов.

На Юго-Западном фронте стартовала перестановка войск. 25 апреля (8 мая) были получены сведения о плане больших сил соперника прорвать размещение 3 й армии ударом на Санки. Поздним вечером Радко Дмитриев дал указ о подготовке контрудара, чтоб сорвать немецкий план. Находившийся в запасе 21 й корпус обязан был сконцентрироваться в регионе Санок и существовать отделанным перейти в уверенное пришествие в западном направленности на Риманув. Командарм возлагал огромную веру на данное передвижение, как на единственное лекарство, которое, сообразно его расчетам, могло бы исправить тяжкое состояние 3-й армии. Иванов подтвердил догадки Радко-Дмитриева и умолял лишь направить интерес, чтоб штурм корпуса была дружной и войска никак не вводились в ремесло сообразно долям.

25-26 апреля (8-9 мая) 21-й корпус был устремлен в указанном направлении. 27 апреля (10 мая), развернувшись меж 24-м и 12-м корпусами, он сделал фланговый удар сообразно сортировке соперника, наступавшей супротив центральных корпусов 3-й армии. Удар оказался маломощным, чтоб воздействовать на ход операции. Враг приостановил наступление российских, продолжая притеснять их в центре. В 16.00 27 апреля (10 мая) Дмитриев дал указ: «Ввиду неудавшегося передвижения 21-го корпуса и мощного натиска на центр армии отступить на всем фронте». Наверное, повлекло за собой предстоящий отход располагающихся рядом 4-й и 8-й армий. 27 апреля (10 мая) шеф штаба Юго-Западного фронта В.М. Драгомиров докладывал боссу штаба верховного главнокомандующего Н.Н. Янушкевичу: «Стратегическое состояние наше совсем безысходное».

Предстоящий ход Горлицкой операции развивался так. В движение 27-30 апреля (10-13 мая) войска Юго-Западного фронта направь на р. Чин. 1 (14)-7 (20) мая две стороны водили упорные поединки на данном этапе. С 8 (21) мая российское доминирование приняло заключение о отходе на восток. Враг медленно продвигался вслед за российскими войсками. 10 (23) мая Италия огласила войну Австрии. Наверное, принудило германо-австрийцев остановить пришествие. 2 (15) июня оно возобновилось. 9 (22) июня враг одолжил Львов. Данная дата говорят концом Горлицкой операции.

Горлицкая операция с новейшей мощью обнаружила значимость для фурора военных деяний снабжения войск орудием и боеприпасами, в особенности артиллерией тяжких калибров. Германские войска использовали в большом численности крупнокалиберную артиллерию, будто появилось одной из главных обстоятельств их успеха. Российские войска никак не имели такового численности тяжкой артиллерии. Однако наиболее основное - они были слабо снабжены снарядами и патронами. С самого истока операции, наверное, событие очень негативно сказывалось на организации отпора сопернику. 1-го героизма и мужества было мало. Фактически любое военное известие содержало гиперссылку па нехватку боеприпасов и просьбу о их доставке в войска.

7 (20) мая Иванов докладывал Янушкевичу, будто остающийся в его постановлении резерв нетяжелых снарядов и ружейных патронов никак не покрывает в том числе и четверти некомплекта их в армиях и полевых парках. Половинка, а в неких армиях и крупная дробь крайних пуста. Он подмечал повышение напора соперника, кой успел подвезти тяжкую артиллерию и, вероятно, огромное численность военных припасов. Амуниция властно настоятельно просила пополнения армий фронта боеприпасами.

Однако Цена никак не имела возможность проявить насколько-нибудь значимой поддержки. 21 апреля (4 мая) генерал Конзеревский сообразно указанию руководителя штаба верховного главнокомандующего умолял Драгомирова рапортовать Иванову, будто все вероятные меры воспринимаются и все выделываемые патроны (орудийные и ружейные) немедля отправляются в приказ фронтов. Сразу было замечено на надобность грубо ограничить расход ружейных патронов. Главнокомандующий фронтом в тот ведь день отдал директиву командующим армиями: «Прошу оберегать винтовочные патроны с особенной тщательностью».

И все ведь главной предпосылкой невезения российских в Горлицкой операции надлежит полагать никак не недочет боеприпасов и преимущество соперника в мощах и средствах, тем наиболее художество германских полководцев. Основными были оплошности в начальстве армиями со стороны командования 3-й армией и главнокомандования Юго-Западного фронта. Располагая вескими запасами, они никак не смогли применять их. Контрудары новых корпусов, передаваемых им Ставкой, были организованы нехорошо и никак не добились цели.

Вовремя Горлицкой операции российское доминирование в первый раз в широких масштабах проводило поражение принципиальных объектов на маршрутах перемещения австро-германских войск, ликвидирование разного богатства. 22 апреля (5 мая) шеф штаба верховного главнокомандующего отдал указания на данный счет боссам штабов всех армий Юго-Западного фронта. Шеф боевых известий фронта генерал-майор И.В. Павский тщательно докладывал В.М. Драгомирову, будто на всех направленностях интендантские грузы вывезены, мосты уничтожены, ЖД полотно разрушено, станционные постройки сожжены, паровозы и вагоны угнаны. Были эвакуированы нездоровые и раненые. Актив, которое невозможно было свезти, уничтожалось на месте. «Поражение изготовлено фундаментально, - рассказывалось в одном из донесений Павского. - Мосты сохранялись по крайней минутки и взрывались перед пламенем соперника». Наверное, замедляло продвижение австро-германцев.

Горлицкая операция продолжалась 52 дня: с 19 апреля (2 мая) сообразно 9 (22) июня 1915 г., и стала одной из самых крупных оборонительных операций Первой мировой войны. Русские обязаны были бросить Галицию. Стратегическое состояние их армий, действовавших в Польше, сильно усугубилось. Однако германо-австрийцы не сумели достигнуть большого стратегического итога. Операция свелась практически не к прорыву российского фронта, а к его «продавливанию». Успех соперник устремлялся взростить на одном, центральном направленности. Передвижение мощами и средствами во время операции отсутствовал. Наверное, отдало вероятность российскому командованию выполнить глубочайший хитрый отход. На флангах войска отводились никак не перед воздействием деяний соперника, а сообразно стратегическим суждениям. Пришествие развивалось очень медлительно. «Фронтальное оттискивание российских в Галиции, - писал Людендорф, - как бы оно ни было для их щепетильно, никак не имело главного смысла для борьбы...К тому ведь при данных фронтальных поединках наши утраты считались важными».

Всеобщим результатом операции было то, будто Горлицкий прорыв и следующее из-за ним отклонение российских войск из Польши и Галиции никак не было катастрофой, желая российские войска и утратили стратегическое превосходство, однако мишень австро-германского командования сообразно окружению 3х армий никак не увенчалась фуррором, а быстрее напротив в неких местах прорыва привела к томным оборонительным поединкам австро-германских долей. Российское доминирование, находясь в тяжелейшей ситуации, дерясь во немало раз с превосходящим соперником, выполнило отчетливо спланированный и комплексный отход долей из уготовленного им галицийского и польского «ранца». Вражий прорыв хоть и был совершен, однако он никак не сделал такого разрушительного деяния, на которое рассчитывали Гинденбург и Людендорф. Российский фронт только подтянуто отошел на раньше заготовленные позиции и ни насколько никак не получил травмы, беря во внимание практически совершенное неимение артиллерийских снарядов, патронов и тяжкой военный артиллерии. Этот хитрый просчет перед Горлицей, несравним с ошибками австро-венгерского командования в ходе Галицийской боя в сентябре 1914 г. и в 1916 г. в ходе «Брусиловского прорыва. Горлицкий прорыв, и следующее из-за ним «Большое» отклонение в большей ступени ни недочет российского командования, а последствие политического беспорядка в стране, будто и привело к «снарядному голоду», а, следственно, и сорвало все веры на победоносное пришествие весной 1915 года.

Глава 3. Военные действия против Австро-Венгрии в 1916-1917 гг.

К концу кампании 1916 г. Ситуация складывалась удручающе для государств Тройственного союза. В ходе первых 2х кампаний они практически исчерпали весь свой экономический потенциал, что бы переломить ход войны в свою пользу. Существенно истощив собственные материальные и людские ресурсы, они так и не сумели достигнуть данной цели. Перспективы долгой борьбы на два фронта продолжала терзать разумы стратегов стран Тройственного союза.

Антанты находились в более удачном положении, нежели Центральные державы. Период затишья на Западном фронте в 1915 г. Великобритания и Франция использовали для наращивания собственного военно-финансового потенциала. Было существенно увеличено производство вооружения и боеприпасов. Узнаваемых успехов в наращивании военной индустрии достигла и Российская Империя. Она смогла в короткий срок нарастить военный потенциал своих войск и улучшить качество снабжения фуражом.

В ходе принятия Ставкой операций в кампании 1916 г. фронты начали подготовку грядущего стратегического наступления. Более детально она проводилась на Юго-Западном фронте. События на этом фронте стали в особенности поучительны. На более детальном разборе станет в центре внимания наш интерес.

На левом фланге ударной группировки 8-й армии операция была проведена отлично, но состояние на ее правом крыле вкореняло тревогу. Здесь из всех корпусов, в частности 46-го военный и 4-го кавалерий корпус никак не сумели исполнить собственных задач.

Невзирая на категорические запросы Брусилова, обращенные к командующему армией и собственно к командиру 4-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанту Я.Ф. Гилленшмидту, новейшие технологии еще никак не смогли защиту соперника.

В полосе наступления 11-й армии штурм 6-го корпуса, наносившего основной удар, была отражена врагом. Но несмотря на все вышесказанное соединениям 17-го корпуса нежданно получилось в регионе Сананова прорвать позиции австрийцев, завладеть 3 полосы окопов, овладевать некоторое количество 10-ов офицеров и выше 2 тыс. рядовых. На данный участок была переброшена Заамурская кавалерийская дивизия - запас командующего армией. Но с 24 мая (6 июня) соперник, подтянув сюда запасы, начал контратаки.

Таким образом, в движение первых 3-х дней наступление войска Юго-Западного фронта достигли большого фурора. В особенности значимым он был в полосе 8-й армии. Желая ее левофланговые корпуса (46-й и 4-й гусарский) никак не сделали собственных задач, но, несмотря на все вышеизложенное на направленности главенствующего удара враждебные позиции оказались прорванными на фронте 70-80 км и в глубину на 25-35 км. Соперник понес огромные утраты.

26 мая (8 июня) Брусилов дал директиву, в соответствии с которой 8-я армия обязана была, крепко была утвердится на этапе речки Стырь, совершенствовать навык па флангах ударной сортировки. Всей кавалерии надлежало пробиться в тыл соперника. 11-я, 7-я и 9-я армии должны были возобновлять исполнение бывших задач.

Положение требовало настоятельно просить перенесения направленности центрального удара с Западного фронта на Юго-Западный, однако Цена никак не устроила данного. 27 мая (9 июня) из-за подписью Алексеева была отдана директива, кои ставила Юго-Западному фронту задачу, продолжая объединять соперника реке демонстративными поединками, все стремления сконцентрировать на собственном правом фланге, окончить разгром левого крыла австрийцев, ампутировать их армию от Сана и связей известия на западной армией. С данной целью надлежало правофланговые соединения фронта выдвинуть сначала к северу от Луцка и, прикрывшись мощным конным подразделением с северо-запада, совершенствовать предстоящий удар в едином направленности Луцк, Рава-Российская. Западному фронту разрешалось отсрочить правило главенствующего удара по 4 (17) июня, однако на него возлагалась надобность снабдить справа вышеуказанное передвижение Юго-Западного фронта маршрутом нанесения дополнительного удара 31-м корпусом 3-й армии, кой оборонялся на левом фланге Западного фронта. Задачей корпуса ставилось изучение Пинском и скопление сил для становления предстоящего удара на Кобрин, Брест. Сообразно воззрению Алексеева, фурор 31-го корпуса обязан был никак не лишь лучшим образом снабдить пришествие Юго-Западного фронта, однако и упростить формирование главенствующего удара Западного фронта. Штурм данного корпуса намечалась 31 мая. Северному фронту было приказано приготовить еще корпус для отправки на Юго-Западный фронт. Было в виду, будто это понижение сил фронта никак не щекотливо, так как формирование фурора в направленности Равы-Русской, а еще на Пинск, Кобрин никак не отдало бы способности сопернику увеличивать себя на Северном фронте. Но в случае надобности на данный фронт имелась возможность дробления войск гвардии.

Наконец, к концу мая войска Юго-Западного фронта достигли новейших значимых результатов. В сражение был введен 5-й Сибирский корпус, передвинутый с Северного фронта. Подошел и 23-й войсковой корпус. 31 мая (13 июня) Брусилов дал директиву, сообразно которой армии фронта обязаны были 1(14) июня возобновлять пришествие с целью завершить разгром противостоящих австро-германских войск. Основная роль в нем, как и ранее, отводилась 8-й армии. Ей ставилась задачка вылезти на предел Ковель, Владимир-Волынский, Порицк, Милятин. Наверное обязано было сотворить условия для следующего пришествия в направленности Равы-Российской. Еще 29 мая (11июня) Клембовский показал Каледину: «Дальнейшее общее направление нашего наступления будет на Рава-Русскую».

Ближайшей задачей Юго-Западного фронта числилось возведение удара на Ковель. В то так как время фронту было приказано обеспечить от атак конкурента войска личного левого крыла и подготавливать следующую операцию для овладения рядов речек Сана и Днестра. В данной новейшей операции основной удар обязан был наноситься еще правым крылом, чтоб сообразно способности ампутировать соперника от Сана и расклеить германскую и австрийскую армии. Директивой предусматривалась безотлагательная транспортирование 2-х военных корпусов и 2-х тяжких артиллерийских дивизионов с Северного и Западного фронтов на ковельское направленность.

Ознакомившись с директивой, Брусилов в беседе с Алексеевым сообразно прямому проводу 4 (17) июня, а потом в послании от 5 (18) июня выложил собственный взор на ситуацию. Он докладывал, будто отказ Эверта нападать соперника 4 (17) июня поставил Юго-Западный фронт в очень небезопасное состояние.

А.А. Брусилов выражал тревогу сообразно предлогу расположения реально тех. оснащением его войсковых частей. «В каждом случае, - писал он, - было бы невообразимо остаться в отсутствии ружейных патронов, и наверное угрожало бы теснее катастрофой. Покуда припасы в изобилии, имеется все - действительно вера, будто отобьемся, а тогда о таковой вере и грезить невозможно станет».

26 мая (8 июня) в Берлине произошло совещание руководителей генеральных штабов Центральных держав. На нем было заметано безотлагательно сконцентрировать у Ковеля ударную сортировку перед всеобщим командованием генерала Линзингена с задачей выхватить инициативу деяний у российских. В подтвержденный регион перебрасывались с Западного фронта 10-й войсковой корпус в составе 19-й и 20-й пехотных дивизий, с итальянского фронта - 29-я и 61-я пехотные дивизии, а еще соединения с разных направлений восточноевропейского театра. «Ковельская дырка, - писал генерал-квартирмейстер 8-й армии Н.Н. Стогов, - стала равномерно заполняться новыми германскими армиями, подобранными чуток ли никак не побатальонно с различных мест российского фронта».

3(16) июня австро-германцы сделали контрудар. Они собирались маршрутом концентрированного удара в едином направлении на Луцк уничтожать скопление российских войск и откинуть их в начальное состояние. Войска 8-й армии и дробь сил правого фланга 11-й армии обязаны были защищать атаки неприятеля. Контрудар оставлял желать лучшего. Упорным противодействием российские войска сорвали план вражеского командования.

В то время как на правом крыле фронта российские войска отбивали контрудар австро-венгров, левофланговая 9-я войско удачно развивала наступление. Ее войска 4(17) июня форсировали Прут, а 5(18) июня овладели Черновцами. Преследуя отходившего соперника, они 6(19) июня вышли на речку Сирет.

В предстоявшей битве обязаны были принять участие все 4 армии фронта. Не считая такого, с 11 (24) июня Брусилову передавались 3-я войско и 78-я пехотная дивизия Западного фронта. 3-ю армию он усилил 4-м кавалерийским и 46-м военным корпусами 8-й армии. На нее возлагалась задачка завладеть регионом Галузия, Поселок и сразу нанести запасной удар на Озаричи (35 км северо-западнее Пинска) для предложения содействия войскам 4-й армии Западного фронта, которые обязаны были наседать на барановичском направлении. 8-я войско наносила 2 удара: основной, на Ковелъ, а запасной, на Владимир-Волынский. 11-я войско наступала на Броды и долею сил - на Порицк. 7-й армии было приказано вылезти на предел Брезжаны, Подгайцы, Монастержиска, а 9-й армии - на предел Галич, Станислав. Во фронтовом запасе пребывали 5-й войсковой корпус и 78-я пехотная дивизия,

Соответственно плану Брусилова Юго-Западный фронт, как и до этого, собственные главные стремления концентрировал на ковельском направленности. Построение главенствующего удара опять возлагалось на 8-ю армию. Потому поступавшие подкрепления шли на ее укрепление. Кроме ранее прибывших 5-го Сибирского и 23-го корпусов, в нее зашли 1-й Туркестанский и 1-й войсковой корпуса. Исключая войска, переданные в 3-ю армию, и 2 корпуса (8-й и 32-й) - в 11-ю армию, войско Каледина заранее пришествия имела 5-й гусарский, 5-й Сибирский, 1-й Туркестанский, 30-й, 1-й, 39-й, 23-й и 40-й войсковые корпуса, а только - 8 корпусов. Она продолжала сохраниться лично сильной армией фронта. Ее командующий принял решение основную атаку мощными ударами 1-го Туркестанского корпуса вместе с долями 5-го кавалерийского корпуса, а дополнительную - 30-м корпусом. В собственном запасе он имел 5-й Сибирский корпус. Оставшимся войскам (1-й, 39-й, 23-й и 40-й корпуса) было приказано отступить с истока операции, никак не ввязываясь в нешуточные поединки, объединить соперника на собственных участках и быть готовыми перейти в инициативные точечные удары.

Подготовка сражения проходила в ситуации только неблаговидного затишья. С 9(22) июня австро-германцы еще продолжали атаки на ковельском и владимир-волынском направленностях, однако их действия никак не были последовательными и проводились разрозненно.

В Буковине соперник спешно отходил к горным проходам. На других участках фронта войска стояло в защите. Однако вот 16(29) июня враг усилил нажим со стороны Ковеля, а 17(30) июня - от Владимира-Волынского. Войска 8-й армии отразили новейшие атаки неприятеля. Труднее обстояло ремесло в полосе 11-й армии, в каком месте австрийцы восстановили атаки еще 16(29) июня. Их мишень состояла в том, чтоб прорвать защиту, вынудить российские войска отступить к реке Стырь, сотворить опасность левому флангу 8-й армии и тем содрать приготовлявшееся пришествие Юго-Западного фронта. Многодневные атаки соперника никак не увенчались успехом. Они были отражены с огромным уроном для врага. К 21 июня (4 июля) войска 11-й армии приостановили п австрийцев и принудили их перейти к защите. Однако и силы российских были истощены. Вследствие данного Брусилов позволил командующему 11-й армией пока оборонительных деяний и никак не принять участие в запланированном пришествии войск фронта.

Если на Юго-Западном фронте в тяжелых критериях шла инициативная подготовка к наступлению, предусмотренному директивой Ставки от 3(16) июня, то другая часть наблюдалась на Северном и Западном фронтах. В беседе сообразно прямому проводу с Алексеевым 9(22) июня А.Н. Куропаткин выражал возмущение тем, будто из состава войск Северного фронта ожидалось 2 дивизии перекинуть на фронт Брусилова. Он боялся вероятного усиления соперника пред его фронтом приблизительно на 4 дивизии с целью следующего пришествия. «...Вот отчего, - произнес Куропаткин, - продолжаю опознавать, будто более беспроигрышный метод охраны полосы Двины - наверное переход с данной полосы в пришествие. Дайте нам еще Вотан корпус, и шансы успеха совсем возрастут. Ежели ведь поймете еще 2 дивизии, то никак не лишь лишите целый фронт энергичности, однако и устроите неблаговидным в том числе и фуррор оборонительных деяний». Куропаткин особенно акцентировал внимание: «Совсем прошу в ваших суждениях никак не давать преимуществу в количестве штыков преувеличенного смысла».

Точка зрения Куропаткина настолько никак не подходила всеобщему плану Ставки, будто вызвала последнее недовольство Алексеева, кой в достаточно внезапной форме дал ответ Куропаткину, будто тот никак не соображает обстановки, глядит на нее с точки зрения собственных интересов. Охарактеризовав состояние на Юго-Западном фронте, Алексеев выделил насущную надобность концентрации всех усилий конкретно на данном фронте, так как вслед за тем решалась судьба кампании. «Необходимо забрасывать все личные интересы из-за всеобщего фурора, - произнес он. - Как ведь разрешено никак не воспринимать расплату численность штыков? На нежели ведь тогда основывать собственные суждения? В эту минутку у вас 420 000 штыков супротив 192000. Так как данные числа будто молвят! Невозможно ведь мне никак не управляться ими и бросить Юго-Западный фронт гибнуть, терять достигнутое стоимостью трудов, тягостных потерпевших лишь в предположении, очень гадательном, о способности сбора соперником в каком месте-то 4 дивизий на вашем фронте, с коими он имеет возможность изготовить прорыв». Опосля таковых слов Куропаткину ничто никак не оставалось, как договориться с ними.

Тем временем подготовка операции на Юго-Западном фронте закончилась. Еще 15(28) июня телеграммой Клембовского командующие армиями были извещены, будто Брусилов отдал приказ сплошное пришествие приступить 21 июня (3 июля). Заранее данного срока последовала известие главнокомандующего такового содержания: «На следующий день, 21 июня, с рассветом армиям фронта нападать соперника сообразно представленным и мной подтвержденным намерениям».

Наступление Юго-Западного фронта возобновилось в выделенный срок. Оно проводилось всеми армиями, не считая 11-й. Более значимые действия, как и ранее, случились на правом крыле фронта. В итоге трехдневных поединков соединения 3-й и 8-й армий прорвали защиту соперника и сделали ему разгром. Австро-германские войска в кавардаке стали отходить. 24 июня (7 июля) Брусилов дал директиву, коя предугадывала изучение Ковелем общими стараниями войск 3-й и 8-й армий. Директива гласила:

«1. 3-й армии, горячо преследуя разгромленного соперника, крепко увериться на Стоходе и для содействия 8-й армии в овладении Ковелем нападать данный пункт с севера и востока. Снабдить справедливый фланг собственных грядущих долей заслоном в северном направлении.

2. Правому флангу и центру 8-й армии, сообразно утверждении на Стоходе, завладеть Ковелем. На владимир-волынском направленности обращаться оборонительно.

3. Иным армиям - делать раньше отмеченные им задачки».

Свежее пришествие российских очень усложнило состояние австрийских войск. Австро-германское доминирование пребывало в великий тревоге. «...Наверное был, - писал Людендорф, - Вотан из наисильнейших упадков на Восточном фронте. Веры на то, будто австро-венгерские войска удержат неукрепленную линию Стохода, было не достаточно. Проходили совсем беспокойные дни. Мы отдавали все, будто имели возможность, и знали, будто ежели соперник нас нападает, то нам неоткуда ожидать поддержки». Но попытка разгонять речку Стоход на плечах отходившего соперника фуррора никак не имела. Австро-германцы смогли заранее повредить переправы и собственными контратаками препятствовали российским переправиться на западный сберегал речки. Одоление Стохода требовало подготовки атаки мощным артиллерийским пламенем и концентрации новых запасов.

26 июня (9 июля) последовала директива Ставки, коя наиближайшей задачей правофланговых армий Юго-Западного фронта ставила ускорение Стохода и изучение Ковельским регионом. Сразу они обязаны были делать в тыл пинской сортировке врага, чтоб заставить ее к отступлению. Российское верховное доминирование решило немедля приступить транспортировку войск гвардии в регион Луцка с целью сформировать уступом из-за левого фланга 3-й армии новенькую армию для общего с ней глубочайшего обхода германских войск в направленности на Брест, Кобрин, Пружаны. Западный фронт получил задачку сдерживать находившиеся пред ним силы соперника маршрутом опасности инициативной атаки либо продолжения операции на барановичском направленности. Отбор метода решения данной задачки предоставлялся на решение главнокомандующего фронтом. Ему ведь вменялось в повинность с истоком передвижения на Брест, Кобрин, Пружаны увеличить счет остальных армии войска гвардии и 3-й армии, чтобы подбавить радикальность, мощь и энергию смоченному удару. Северному фронту было приказано еще перейти в пришествие.

Полномасштабное наступление Юго-Западного фронта возобновилось 15 (28) июля. Войскам 3-й, Особенной и 8-й армий получилось достигнуть только выборочных фуроров. Соперник сосредоточил большие запасы и оказывал российским жестокое противодействие. Брусилов совсем растерял веру на функциональные военные деяния Северного и Западного фронтов. Полагать ведь одним собственным фронтом добиться заметных стратегических итогов было напрасно. «Потому, - писал он, - я продолжал поединки на фронте теснее никак не с бывшей интенсивностью, пытаясь может быть наиболее сохранять людей, а только в той мерке, кой и оказывалась нужной для сковывания может быть наибольшего численности войск соперника, непрямо подсобляя сиим нашим союзникам - итальянцам и французам» Ветошников Л.В. Брусиловский прорыв. Оперативно-стратегический очерк / Л.В. Ветошников. - М.: Наука, 1940. - 408 с..

Наступательная операция Юго-Западного фронта летом 1916 г. имела огромное военно-политическое значение. Она привела к поражению австро-венгерских войск в Галиции и Буковине. Соперник растерял убитыми, ранеными и пленными по 1,5 млн. человек, 581 приспособление, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов. Утраты российских составили возле 500 тыс. человек.

Чтоб предотвратить прорыв, командование Центральных держав принуждено было сбросить с Западного и итальянского фронтов 30,5 пехотных и 3,5 кавалерийских дивизий. Наверное облегчило состояние французов перед Верденом. Просто вздохнула и Италия, этак как австрийские войска обязаны были пресечь собственные атаки в Трентино. «Российская Федерация пожертвовала собой из-за собственных сторонников, - строчит британский боевой историк, - и пристрастно забрасывать, будто сторонники считаются наверное неоплатными должниками Рф». Наконец, в 1916 г. российская войско опять пришла на содействие союзным войскам, однако теснее в наиболее колоссальном масштабе, развернув большое пришествие на юго-западном стратегическом направленности.

Принципиальным последствием Брусиловского прорыва было и то, будто он сделал главное воздействие на модифицирование позиции Румынии в борьбе. По такого медли верховодящие круги данной державы проводили политическому деятелю нейтралитета. Они колебались, выжидая более пригодного эпизода, кой дозволил бы им дешевле пристать к той либо другой коалиции. Победы российского Юго-Западного фронта летом 1916 г. положили конец сиим шатаниям. 4 (17) августа меж державами Антанты и Румынией были подписаны политическая и боевая конвенции. 14 (27) августа Румыния огласила войну Австро-Венгрии. На последующий день ей огласили войну Германия и Турция, а 19 августа (1 сентября) - Болгария.

Цена сориентировала в содействие румынам 35 пехотных и 11 кавалерийских дивизий и удлинила военный фронт собственных армий на 500 км. Левее Юго-Западного фронта вплоть по побережья Черного моря было развернуто свежее оперативное соединение - Румынский фронт, в состав которого зашли войска российских и румын. Главнокомандующим фронтом номинально числился румынский повелитель Карл. Практически управление армиями было сосредоточено в руках его заместителя - российского генерала Д.Г. Щербачева Ветошников Л.В. Брусиловский прорыв. Оперативно-стратегический очерк / Л.В. Ветошников. - М.: Наука, 1940. - 408 с..

Невзирая на собственную эскизность, наступательная операция Юго-Западного фронта летом 1916 г. дает собой выдающееся приобретение армейского художества. Она открыла новенькую форму прорыва укрепленного фронта, коя для такого была одной из лучших и тем наиболее поставила Австро-Венгрию на границе крушения. Эксперимент операции обширно употреблялся русской армейской наукой при исследовании доктрине прорыва укрепленных полос.

Брусиловские мысли отыскали родное определенное олицетворение и предстоящее формирование в огромнейших стратегических операциях Русских Вооруженных Сил периода 2-ой вселенской борьбы.

Однако все ведь кампания 1916 г. никак не оправдала в совершенной мерке стратегических догадок, заложенных в единичном намерении союзного командования. Одновременного пришествия никак не вышло, сообразно вине командующих Северным и Западным фронтами Куропаткина и Эверта, которые этак и никак не начали пришествие на раньше запланированные позиции соперника. Сторонники этак ведь не соблели собственные обещания, принятые в Шантильи, и вовремя никак не оказали поддержку пришествие на российском фронте. Только в конце июня они начали операцию на р. Сомме. Как писал Эрих дворянин Фалькенгайн, «в Галиции опаснейший эпизод российского пришествия был теснее пережит, как скоро раздался 1-й выпал на Сомме». Империалистические противоречия меж государствами Антанты нешуточно мешали единству деяний в армейской области. Тем никак не наименее совместный результат кампании был в выгоду сторонников. Они выдернули стратегическую инициативу из рук австро-германского командования. Постановляющую роль в данном сыграло Брусиловское наступление.

3.2 Летнее наступление 1917 года

14 февраля 1917 года на собрании ставки было решено, что власть нужно поменять. Начинались презентации и забастовки (призыв - «Пища!»). К 25 февраля бастовало более 75% трудящихся (призыв - «Прочь руководство!»). К Москве стягивались дополнительные вооруженные части. 26-го Император распускает Думу. 27 февраля были пленены сложения с орудием и боеприпасами, разгромлен основной багаж. Санкт-петербургский гарнизон поддержал восставших (крупная дробь боец оказала поддержку их из-из-за такого, будто элементарно никак не желали идти на фронт). Бойцы завладели почту, телеграф, телефонный аппарат, заняли Муниципальную Думу. 28 февраля формируются подразделения национальные органы внутренних дел, к восставшим присоединился гарнизон Петропавловской крепости. Люди раскрывают тюрьмы, издавая на свободу политических заключенных, а совместно с ними и уголовников.

Гучков брал на собственный контроль предназначение и сокращение верховного командного состава. В движение нескольких недель после февральской революции было уволено в резерв более 150 генералов. При уходе с работы он воспользовался перечнем, составленным категорией доверенных лиц из его окружения. При составлении перечня учитывалось собственное известие, политические темы, и совсем изредка - проф. свойства.

Февральская революция не соблюла все боевые намерения. Сначала общефронтовое наступление намечалось на май. Планировалось нанести мощнейший удар сразу с союзниками и совсем расщелкать Германию. Однако из-из-за совершенной неготовности армии и расстройства тыла исполнить обещания сообразно отношению к союзникам никак не получилось. Доминирование дало инициативу в пришествии направлениям, чтоб они начали его сообразно мерке собственной готовности. Наверное было наигрубейшим нарушением армейской стратегии.

Вопрос о проведении большого наступления на восточном фронте, запланированного еще по Февральской революции, встал пред Временным правительством сходу ведь опосля прихода его к власти. 9 (22) господин боевой и мореходный министр А.И. Гучков отослал и. д. верховного главнокомандующего М.В. Алексееву письмецо, в котором рассказывалось: «Нам нужно определить однообразное сознание передового расположения дел, считаясь в оценке крайнего только с беспощадной реальностью, отбросив каждые иллюзии. Лишь установив наверное единогласие, нам, существовать имеет возможность, получится взять какие-или осуществимые меры для спасения армии и страны. Буквально этак ведь и во всех обозначаемых вами, вместе с союзными нам армиями, своевременных намерениях нужно измерить лишь из настоящих критерий прогрессивной обстановки».

18(31) Июля в Ставке было проведено совещание начальников центральных управлений Армейского министерства. Его соучастники пришли к выводу, будто российская войско никак не сумеет приступить пришествие в означенный срок, т.е. во 2-ой половине апреля. Они фиксировали кризис выдержки в армиях, расстройство ж-д транспорта и связанные с сиим нарушения дела обеспечения армии всем нужным, нехватку продовольствия, неосуществимость отправки на фронт пополнений в наиближайшее время вследствие неблагонадежности вспомогательных долей. Было высказано мировоззрение о отказе от весеннего пришествия и переходе к защите. В распоряжении совещания было произнесено: «Приносить сейчас в выполнение намеченные весной функциональные операции неприемлемо... Нужно, чтоб руководство все, наверное, совсем точно и светло сказало нашим союзникам, указав па то, будто мы ныне никак не можем исполнить обещания, принятые на конференциях в Шантильи и Петрограде» Ширяев В.Н. Россия в Первой мировой войне / В.Н. Ширяев. - М.: Яуза, 1996.- 483с..

Чин летнего пришествия 1917 г. лежал приблизительно на тех ведь причинах, будто и чин кампании 1916 г. на российском фронте. Отличие содержалась только в том, будто на данный раз основной удар наносился никак не севернее Полесья, как было в 1916 г., а южнее его мощами Юго-Западного фронта. Ежели подступать к оценке всеобщего плана Ставки с кристально армейской точки зрения, то в нем навряд ли разрешено подметить какие-нибудь значительные погрешности. «Чин российского пришествия, - писал Людендорф, - был задуман обширно. Атаки обязаны были раскрутиться у Рижского предмостного закрепления, на оз. Нарочь, у Сморгони и южнее и на всем фронте Восточной Галиции, от стальной пути Тернополь, Зборов, Львов вплоть до Карпат. Центр тяжести покоился на юге».

Цена, принимая в марте заключение о переходе в пришествие на российском фронте, еще управлялась стратегическими суждениями. В апреле-мае состояние круто поменялось. На 1-ое пространство стали педалировать темы политического распорядка, задачки борьбы с нараставшим в стране революционным ходом. О данном велеречиво молвят которые были использованы совещания главнокомандующих фронтами, которое произошло 1 (14) мая в Ставке верховного главнокомандующего. На нем было тщательно обсуждено состояние в армии. Соучастники совещания фиксировали снижение выдержки, подъем революционных настроений, рвение солдатских масс к миру во будто бы то ни стало. Они пришли к выводу о надобности перехода в пришествие на российском фронте, видя в данном единственное лекарство спасения армии, возобновления пошатнувшегося престижа у союзников. Считалось, будто пришествие лучше только вести в июне, так как в мае, как было намечено раньше, его выполнить невозможно ввиду неготовности армии Ширяев В.Н. Россия в Первой мировой войне / В.Н. Ширяев. - М.: Яуза, 1996.- 483с..

Значение намеченного пришествия открыл В.И. Ленин. «Вопрос о наступлении, - писал он, - совсем никак не как хитрый вопрос поставлен жизнью в данный момент, а как общественно-политический, как вопрос перелома всей российской революции». И дальше: «Пришествие, при всех вероятных финалах его с армейской точки зрения, значит политически улучшение духа империализма, настроений империализма, пристрастия империализмом, улучшение старенького, как не смененного, командного состава армии... улучшение главных позиций контрреволюции».

Стартовала усиленная подготовка к наступлению. Принципиально было нравственно приготовить к нему войска. Агитаторы Мимолетного правительства разъезжали сообразно направлениям, призывая боец идти в пришествие. Глобальными тиражами выпускались листовки, листовки, воззвания. В их доказывалась надобность пришествия в заинтересованностях охраны русской революции. На фронт поехал сам министр - председатель Мимолетного правительства А.Ф. Керенский, являвшийся сразу боевым и морским министром. Он выступал с речами на митингах, которые велись в большей степени в районах намеченных ударов. Данные места «старательно и буквально отмечались на разведывательных картах германского генерального штаба». Следственно, проводимые события сообразно поднятию нравственного духа войск навевали более ущерба, нежели полезности.

Сообразно директиве Алексеева от 21 мая (3 июня) Цена рассчитывала начать к функциональным операциям возле 20 июня (2 июля). Полагались, будто к данному сроку получится устроить армию. Сменивший Алексеева на посту верховного главнокомандующего Брусилов провозгласил правило намеченных операций: 10(23) июня - для Юго-Западного фронта и 15(28) июня - для других фронтов. Однако теснее 2(15) июня переход в пришествие Юго-Западного фронта был приостановлен по 12(25) июня, а потом еще на 4 дня. Наверное, было изготовлено для такого, чтоб Керенский успел побывать войска, коим светило переносить основной удар, и вести в их митинги с целью приподнять агрессивный запах Ширяев В.Н. Россия в Первой мировой войне / В.Н. Ширяев. - М.: Яуза, 1996.- 483с..

Сроки истока пришествия переносились и на остальных фронтах. Однако, наверное, вызывалось наиболее бездонными факторами, нежели на Юго-Западном фронте, а конкретно - отрицанием войск сражаться. Бойцы беспрепятственно выражали собственный ответ супротив загаданного пришествия. В особенности шибко он проявлялся на Западном фронте Ширяев В.Н. Россия в Первой мировой войне / В.Н. Ширяев. - М.: Яуза, 1996.- 483с.. Доминирование принуждено было сбросить с современных позиций и выслать в тыл разряд долей единой количеством по 30 тыс. человек. Высший главнокомандующий Брусилов, получая информацию о беспокойном расположении в армиях, обязан был отделять пришествие. 25 июня (8 июля) он телеграфировал Керенскому об отсрочке пришествия: на Северном фронте - на 5(18) июля, на Западном фронте - никак не позже 3(16) июля, на Румынском фронте - никак не позже 9(22) июля. Базой для принятия такового решения, как рассказывалось в телеграмме, «считается уклонение войск наседать». Однако и данные сроки никак не были вынесены на Северном и Западном фронтах Ростунов И.И. Генерал Брусилов / И.И. Ростунов. - М.: Известия, 1976. - 435с..

Временное правительство смогло начать наступление. Меньшевики и эсеры посодействовали буржуазии надоумить войскам, как будто, наверное, пришествие диктовалось интересами революции. В.И. Ленин писал, будто «собственную задачку руководство могло исполнить только поэтому, будто ему уверовала, из-за ним вульгарна войско. Вульгарна на погибель, веруя, будто потерпевшие ее приносятся во имя свободы, во имя революции, во имя скорого решения». В случае фурора пришествия буржуазия получала вероятность нешуточно закрепить собственную администрация. Ежели бы пришествие окончилось неудачей, она имела возможность свалить большевиков, воспретить их активность и перейти «к давлению над массами, к преследованию интернационалистов, к отмене свободы агитации, к арестам и расстрелам тех, кто супротив борьбы».

Таковым образом, менее чем за полмесяца российские войска обязаны были выполнить глубочайший отход, бросить практически всю Галицию. Авантюра Мимолетного правительства стоила огромных людских потерпевших. Из-за время пришествия Юго-Западный фронт растерял убитыми, ранеными 1968 офицеров и 56 361 бойца.

Нордовый фронт включал в собственный состав 3 армии: 12-ю, 1-ю и 5-ю. Главнокомандующий фронтом В.Н. Клембовский принял решение пришествие новости мощами одной 5-й армии из региона Двинска в направленности на Вильно. Амуниция формировалась очень неблагополучно для проведения намеченной операции. 6(18) июля командующий 5-й армией Ю.Н. Данилов телеграфировал Лукомскому, будто его войска к 8(21) июля станут готовы, как может быть при сформировавшихся жизненных обстоятельствах, к наступлению. Он никак не утрачивал еще веры на вероятность достигнуть выборочного фурора. Однако пред ним непроизвольно вставал вопрос, как дальнейшее пришествие стратегически и политически целенаправленно. Данилов рассуждал этак: «Наши сторонники смолкли на всех фронтах и недвижимы. Пришествие на Юго-Западном фронте захлебнулось; на нашем Западном фронте дела, вероятно, никак не клеятся. В конце концов, еще одним и наиболее насущным вопросом считается оздоровление Петрограда и тыла, откуда к нам льются и станут литься укомплектования, желая нас численно усиливающие, однако высоконравственно и отменно успокаивающие. В отсутствии данного оздоровления расширение борьбы немыслимо и наверное обязано существовать осознано администрация имущими».