Восточная Африка в Средние века

Размещено на http://www.allbest.ru

Учреждение образования

Гродненский государственный университет имени Янки Купалы

Факультет истории и социологии

Контрольная работа

По истории стран Азии и Африки в средние века

Тема: Восточная Африка в средние века

Выполнил:

студент 3 курса 1 группы

заочной формы обучения

Якшук Сергей Сергеевич

Гродно 2010

Содержание

1. Введение

2. Возникновение и становление эфиопского государства

3. Государство Зимбабве

4. Главные торговые города на побережье Восточной Африки

Литература

1. Введение

Народы, населявшие Африку, прошли длительный и самобытный путь исторического развития, но недостаточная изученность истории Африки не позволяет представить его достаточно полно. Тем не менее уже имеющиеся научные данные раскрывают многовековую историю африканских народов.

Развитие разных районов Африки шло неравномерно. В то время как у одних народов к началу эпохи средних веков сложились классовые отношения и были созданы государственные объединения, другие продолжали оставаться на стадии родоплеменного строя. Поэтому на территории Африки крупные районы, где развитие общественных отношений и экономической жизни имело общие черты, к которым и относится Восточная Африка, а так же Западный Судан, Южная Африка и Западная Тропическая Африка. Типичными для Африки были такие зерновые культуры, как различные виды сорго, африканского проса и риса. Среди бобовых культур наибольшее распространение получили коровий горох, земляные бобы, среди масличных - кунжут (сезам), кокосовая пальма. Наиболее важными техническими культурами были хлопчатник, индиго, сахарный тростник. Выращивались и различные огородные культуры, особенно корнеплоды.

Ремесло составляло важную часть общественного производства. В каждой общине была группа ремесленников, занимавшая особое социальное положение. Это были прежде всего кузнецы, гончары, кожевенники, ткачи. Как правило, община находилась на самообеспечении продуктами ремесла.

Наиболее важными отраслями ремесла были выплавка металлов (железа, меди, бронзы, золота), изготовление оружия, сельскохозяйственных орудий, текстильное и гончарное производства.

Особенности африканского земледелия способствовали длительному сохранению сельской территориально-родовой общины. Крестьянин-общинник являлся основной производительной силой во всех африканских обществах. Даже покоренное население никогда не обращалось в рабов полностью. Повсюду в Африке земля считалась неотчуждаемой от её владельца (будь то частное лицо или община в целом) средством производства. Поэтому ни одно африканское государство или племя не изымало земли у её владельцев. Эксплуатация же покорённых народов сводилась к взиманию дани и налогов.

Развитие народов Восточной Африки, как и Северной, - районов, где сложились древнейшие государства, - проходило под значительным влиянием египетской и аравийской культур. Первые контакты местного населения с Южной Аравией относятся к I тысячелетию до н.э. Тогда на африканском побережье Красного моря появились опорные пункты южно-аравийских торговцев. Позднее своеобразная цивилизация, испытавшая значительное влияние южно-аравийской культуры, сложилась в глубине материка.

С начала I тысячелетия н.э. началось самостоятельное развитие областей Африки, лежащих на берегах Красного моря. К этому времени относятся обнаруженные археологами надписи на местном языке гыэз. Около II-III вв. н.э. начинает слаживаться политическое образование с центром в Аксуме. Постепенно, но неуклонно росло его экономическое и политическое значение.

2. Возникновение и становление эфиопского государства

Аксум. Название «Эфиопия» происходит от греческого слова «Айтьопия» и означает «страна людей с обожженными лицами». Оно есть и в Библии, именно отсюда слово взято для названия страны в самой Эфиопии. Другое название - «Абиссиния», также встречается на географических картах, в европейских и арабских источниках.

Территория Эфиопии, на которой находилось государство Аксум, была заселена издревле, примерно с XX по V в. до х.э. Эфиопское нагорье было в самом центре расселения кушитских племён, территория которых на севере достигла Египта, а на юге - Танзании. В V в. до х.э. на территорию современной Эфиопии переселяются жители Южной Аравии. Они участвовали в создании первого в Эфиопии государства, о котором сообщают надписи на древнем южно-аравийском языке.

Приблизительно с I в.х.э. происходит процесс обособления новой этнической группы и обретения ею политической независимости от южно-арабских государств. В это время был основан г. Аксум и в нём размещена резиденция правителей. Тогда же с полным основанием можно уже говорить о новом государстве. Оно имело своими соседями большие государства Мероэ в Нубии и Сабу в Южной Аравии.

Период с I по IV в. называют дохристианским периодом Аксума. Он характеризуется в целом постоянным ростом экономического и политического значения государства и расцветом культуры.

Дошедшие до нас надписи аксумских царей повествуют о походах, покорении окрестных стран и народов. Из них мы узнаём, что во владения царей Аксума входили северные области нынешней Эфиопии и почти вся Эритрея. В итоге всех этих завоеваний создалась обширная держава, крупнейшая на Африканском континенте (после Римской империи). Аксум наряду с Римом и Ираном распространяет своё влияние на огромный Аравийский полуостров. Столицей государства был город Аксум. Крупнейшим торговым центром страны - порт Адулис.

Аксумский царь считался родным сыном или прямым потомком бога Махрема. Неизвестно, воздавались ли царю божественные почести ещё при жизни, но после смерти его могила становилась предметом культа. Склепы аксумских царей до сих пор почитаются как религиозные святыни.

В период первого расцвета Аксумского царства его цари принимают высший титул нгусэ нэгэст, то есть царь царей. Этим подчёркивалось их высшее положение по отношению к подчинённым им правителям, показывалось превосходство над независимыми царями соседних стран: лишь император Римский, шаханшах Ирана и царь Северной Индии оказывались особами равного ему ранга.

Постепенно царь приобретает невиданную прежде административную власть. Его воля всё больше становится законом, приравнивается к освящённому обычаем правопорядку. В период расцвета Аксумского царства царь начинает вмешиваться в порядок передачи власти в вассальных владениях Аксума.

Царь являлся военным предводителем аксумитов и военачальников аксумского ополчения. В то же время он был верховным главой аксумской общины: принимал иноземные посольства и в общении с богами также выступал представителем всего народа.

Аксумское общество жило в основном натуральным хозяйством. Но в известных пределах развивались товарные отношения. Сравнительно высокое ремесло Аксума предполагает значительное разделение труда. Часть ремесленных изделий могла превращаться в товар и продаваться на местных рынках.

По -видимому, аксумский царь считался верховным собственником всех земель, но не известно, в какой мере он осуществлял это право. Вполне вероятно, что уже тогда появились наделы «царской земли», которые обрабатывали аксумские крестьяне, и урожай с которых поступал в царские зернохранилища.

В Древнем Аксуме существовало рабство. Однако не следует преувеличивать ни степени его развития, ни значения в жизни общества.

В III в. Аксум начинает чеканку собственной монеты. Причём аксумские цари сразу же пустили в обращение три металла: золото, серебро и медь (бронзу). Этим они поставили себя в один ряд с величайшими монархами тогдашнего мира.

Аксум вышел на арену мировой политики. Это становится совершенно очевидным в царствование Эзана (примерно 325-275 гг.). Эзана был одним из выдающихся государственных деятелей и наиболее известным из царей Аксума. Он расширил свои владения вглубь страны, дойдя со своими войсками до Нила, он подчинил царство Мероэ в междуречье Белого и Голубого Нила, а так же царства Южной Аравии - Химьяр, Райдан и Сабу. В его царствование была создана система слогового письма, которая сохранилась в Эфиопии до наших дней. Эзана ввёл в своём государстве христианскую религию и заключил союз с Византией. В наиболее крупных городах, расположенных между Аксумом и Красным морем, были построены христианские храмы.

В VI в. Аксум представлял собой значительную политическую и экономическую силу на побережье Красного моря. Он энергично вмешивался в дела Аравийского полуострова. Этот век известен историкам как последний период могущества и пышного процветания Аксумского царства.

В борьбе между Византией и Персией за так называемую «дорогу благовоний» победительницей оказалась Персия. Аксум, утратив прежнее влияние в Южной Аравии и контроль над красноморским торговым путём, оказался лишённым чрезвычайно важного источника своего процветания.

В последующие два столетия мусульмане, перехватив инициативу у Персии, забрали в свои руки богатейший торговый путь. Они укрепили свои позиции на африканском побережье Красного моря, нанеся эти решающий удар Аксумскому государству.

Государство ослабло экономически. А вследствие роста могущества соседей оно лишилось и части своих территорий. Произошло также ослабление центральной власти. Вспыхнувшие в дополнение ко всему внутренние беспорядки нанесли Аксуму окончательный удар. Прежнее население страны, оттесняемое от побережья, перемещалось всё более на юг, неся с собой вглубь континента свою цивилизацию, язык и религию - христианство.

Династия Загуйе.

К X в. древняя столица Эфиопии Аксум была разрушена. Аксумское царство прекратило своё существование. Однако приблизительно в конце X в. государство вновь объединилось под скипетром христианских правителей. Теперь у власти оказались представители народности агау из Ласты. Отсюда ведёт своё происхождение новая династия - Загуйе. Сменявшие друг друга правители этой динстии, развивая христианскую традицию Аксума, находились у власти вплоть до второй половины 13 века.

Загуйе продолжали считать христианство своей опорой как во внутренней, так и во внешней политике. Несколько царей имели титул «Кыдус» - «святой». Не скупился, видимо, на дары духовенству один из самых знаменитых правителей этой династии, зачисленный в разряд отечественных святых - Лалибэла (рубеж 12-13 вв.) Житие указывает, что Лалибэла, когда занял трон, богато одарил бедных и нуждающихся, а в честь бога построил 10 храмов, непохожих один на другой. Вырубленные в скале храмы были в те времена чудом архитектурной техники. В самом большом храме - храме Спасителя - находится камень, на котором, по преданию, сам Христос благословил Лалибэлу.

Лалибэла был последим могущественным царём династии Загуйе. К тому времени значительно усилились конфликты внутри самой династии, которые, очевидно, были одной из причин её падения.

Иикуно-Амлак.

В царствование племянника Лалибэлы в провинции Шоа жил

Иикуно-Амлак, девятый потомок последнего правителя Аксума. При поддержке духовенства и монахов он занял престол (1270-1285 гг.). Центр Эфиопии вновь передвинулся из Ласты к югу - в Шоа. Гегемония в государстве на несколько столетий перешла к новым правителям.

На основании позднейших хроник можно предположить, что Иикуно-Амлак заключил с духовенством договор, передавший в собственность церкви третью часть земель в государстве. Это сильно укрепило экономическое положение церкви. Более того, этот договор создал в будущем прочную экономическую основу взаимозависимости светской и духовной власти в Эфиопии. Эта взаимосвязь нашла отражение и в административной структуре государства.

В рамках договора будущий правитель признал за эфиопским духовенством право на два главных государственных поста, значение которых оставалось важным и в последующие столетия. Речь идёт о санах ычэгэ и акабэ сэат.

Глава эфиопских монахов, занимавший сан ычэгэ, становился вторым лицом в государстве после правителя. Во время придворных торжеств он сидел по правую руку от императора. Со временем ычэгэ станет фактическим главой духовенства, с мнением которого император вынужден будет считаться.

Вторым в духовной иерархии и третьим в светской был сан акабэ сэат. Духовное лицо, занимавшее этот пост, обладало правом разрешать религиозные споры в лоне эфиопской церкви, издавать юридические вердикты и в качестве «блюстителя часов» составлять распорядок дня при дворе императора. В будущем акабэ сэат станет одной из наиболее привилегированных и авторитетных фигур церкви и одновременно одной из самых влиятельных и значительных особ при дворе.

Нам не известна точная дата подписания договора. Известно только, что он был заключён незадолго до коронации Иикуно-Амлака, то есть примерно в 1268 или 1270 г.

«Год священного союза» открыл период сохранившейся почти до недавнего времени взаимозависимости государства и церкви. Классическим примером этой зависимости является роль, которую сыграла созданная в начале 14 в. легенда о древнем происхождении новой династии. В этой легенде был использован, взятый из Библии, рассказ о царе Соломоне и царице Савской. Легенда обосновывала бесспорное и исключительное право на престол потомков Иикуно-Амлака, который якобы вёл своё происхождение по прямой линии от Менелика I, легендарного сына царицы из государства Саба и Соломона. Именно тогда была создана книга «Кыбрэ нэгэст», или «Слава царей», одно из наиболее популярных в Эфиопии произведений, которое на протяжении веков играло важную политическую и культурную роль в истории страны.

О времени правления Иикуно-Амлака нам почти ничего не известно. Знаем только, что он сделал центром государства Тэгулет в северном Шоа и что стремился к укреплению центральной власти и консолидации страны.

Амдэ-Цыйон I и Давид I.

После тридцатилетнего периода слабой центральной власти, когда на троне за короткое время сменилось семь императоров, в 1314 г. к власти пришёл молодой и энергичный Амдэ-Цыйон I. Это правитель занимает видное место в истории Эфиопии. В его царствование страна переживала период внутренней стабилизации и экономического развития. На это же время падает и расцвет культуры. Именем Амдэ-Цыйона принято называть не только период царствования, но и литературу той эпохи.

Наиболее важными для эфиопского государства 14 - первой половине 15 в. следует признать, кроме деятельности Амдэ-Цыйона I, следующие два явления: 1) политическое и экономическое усиление церкви; 2) вооружённая борьба между христианской империей и султанатами, лежавшими на её юго-восточных рубежах.

Нельзя понять внутреннее положение Эфиопии того времени без учёта роли церкви. В её владении находилась примерно треть территории страны ( остальные земли принадлежали императору). Эфиопское духовенство постоянно обогащалось как вследствие распространения христианской веры и охвата влиянием церкви новых областей, так и благодаря дарам императоров и знати.

Независимая в экономическом отношении церковь являлась после императора самым крупным экономическим магнитом, благодаря чему могла быть в государстве первостепенной политической силой. В этой связи императорам Эфиопии нередко приходилось делить власть с духовенством или даже править под его диктатом.

В это же время на юго-восточных рубежах всё более крепнувшей христианской Эфиопии складывались крайне отличные от неё в политическом и культурном отношении государственные образования - мусульманские султанаты. За время, отделявшее события аксумской эпохи от 13 в., проникновение ислама в Северо-Восточную Африку постоянно усиливалось. В эпоху Загуйе и периода « Священного союза» эфиопское государство располагалось в горных, северных и центральных районах Эфиопского нагорья, называемого Центральным массивом. А проникновение ислама шло в юго-восточном направлении, заключая в кольцо расположённое в горах государство.

Конфликты между этим христианским государством и его мусульманскими соседями являются важным элементом истории Эфиопии. Они приводили к длительным и кровавым войнам.

Период с 1331 по 1445 гг. отмечен почти беспрерывными войнами с мусульманскими султанатами. В основе столкновений лежало соперничество в деле завоевания гегемонии на территории богатых и потому важных для обеих сторон в экономическом отношении юго-восточных окраин.

Правивший в 1382-1411 гг. Давид I находился под серьёзным влиянием монахов. Путём мирных переговоров с Египтом он добился права на проезд по дорогах мусульманских стран. Это позволило ему организовать большое паломничество в Иерусалим. В нём приняли участие многие знаменитые эфиопские деятели. Участники паломничества привезли из священного города реликвию креста Христова.

В период правления Давида I Эфиопия наладила широкие контакты с Христианским Востоком, что сказалось на развитии культуры этой страны.

Зэра-Яыкоб.

В истории Эфиопии неизгладимый след оставила деятельность императора Зэра-Яыкоба (1434-2468 гг.). Мало правителей подобного масштаба было в истории этой страны. Отцом его был император Двид I.

Детство и молодость Зэра-Яыкоб провёл на знаменитой горе Амба-Гышен. Там, по-видимому, уже с 13 в. члены императорских семей, фактические и потенциальные претенденты на трон, проводили долгие годы, а иногда и всю жизнь в ожидании своей очереди на царствование. На плоской вершине недоступной горы принцам крови были созданы хорошие условия для жизни. Но все связи с внешним миром были совершенно отрезаны.

Зэра-Яыкобу, заточенному в Амба-Гышен, пришлось долго ждать момента прихода к власти. Он пережил правление трёх своих братьев и трёх племянников. Наконец, в 1434 г. он оказался в императорском шатре.

Зэра-Яыкоб вступил на трон зрелым человеком. У него уже было продуманная концепция управления государством. Основными являлись два положения: 1) максимальная концентрация власти в руках императора и создание централизованной системы правления во всём государстве; 2) расширение границ Эфиопии и укрепление её позиций на севере. В течение 34 лет правления Зэра-Яыкоб с железной последовательностью осуществлял свой план.

Несомненно, этот император был одним из самых дальновидных политиков, искусных дипломатов, а также человеком наиболее светлого и образованного ума в истории Эфиопии. Время его правления относится к наиболее интересному и красочному периоду в средневековой Эфиопии.

Сразу же после вступление Зэра-Яыкоба на престол перед ним встала необходимость ликвидации внутреннего антагонизма в лоне церкви. Император лично участвовал в решении и улаживании многих противоречий в вопросах веры и литургии. Он ввёл строгие религиозные правила, придерживаться которых обязано было всё эфиопское духовенство под угрозой утраты имущества. Эти догматико-литургические принципы были опубликованы в книгах, автором которых был сам Зэра-Яыкоб. Для народа он учредил обязательные церковные праздники: субботу, воскресенье, ежемесячные праздники Марии и Михаила и т.д.

Чтобы централизовать власть и ввести единую систему управления округами, Зэра-Яыкобу прежде всего нужно было сломить сопротивление местной знати и правителей сельских общин. Знатные роды пользовались властью и авторитетом в своих этнических группах и господствовали в своих землях фактически независимо. Эта независимость округов была причиной многочисленных заговоров, и интриг против императора.

Начав реорганизацию правления, Зэра-Яыкоб провёл большой «шум-шыр», то есть перераспределение придворных и провинциальных должностей. Важнейшие посты он отдал своим детям, прежде всего дочерям. Опасаясь наследников-мужчин, он доверил им менее значительные функции.

Этот довольно необычный шум шыр не дал императору ожидавшегося укрепления центральной власти. Очевидно, в своих тенденциях к единовластию принцы и принцессы крови мало отличались от местной знати.

Поэтому император обратился к другому методу. Он назначил на должности управляющих провинциями специально отобранных чиновников и присвоил им определённые титулы согласно исполнявшимся функциям. Таким образом, была сделана попытка отстранить от власти местные роды, управлявшие в силу традиционных прав целыми округами.

В результате этого последнего шум шыра все ывжнейшие должности в государстве били заняты людьми, верными императору и связанными с ним своими интересами.

Успех императорской политике обеспечили не только верные управляющие но и специальные воинские отряды «шоа». Зэра-Яыкоб закрепил за каждой провинцией и округом соответствующий полк, оберегавший интересы императора и только ему подчинявшийся. Наиболее доверенные формирования «шоа» несли службу при дворе и являлись личной охраной императора.

Несмотря на дипломатические усилия Зэра-Яыкоба, война с султанатом Йифат снова стала неизбежной. Неприятельские армии встретились в 1445 г. В продолжавшемся несколько часов бою весы победы долго оставались в равновесии. Наконец, смерть предводителя мусульманских войск, султана Ахмеда-Бэдлая, решила исход битвы в пользу императорской армии. Завершилась почти сто лет длившаяся война. Султанат Йифат перестал существовать.

Последние 14 лет своего правления Зэра-Яыкоб посвятил продолжению начатого дела, почти совсем не покидая основанной в 1454 г. резиденции в Дэбрэ-Бырхане. Эфиопские императоры не строили столиц в европейском понимании этого слова. Обычно они выбирали какую-нибудь местность в качестве центрального пункта, а сами большую часть времени проводили в военных походах или поездках по стране с целью контроля. Императорская резиденция представляла собой скорее лагерь, чем город. То, что Зэра-Яыкоб мог 14 лет провести в основанной им резиденции, свидетельствует о стабилизации государства и настолько прочной его организации, что можно было обойтись без постоянного контроля правителей на местах.

Умер Зэра-Яыкоб 26 августа 1468 г. Он оставил в наследство сыну Эфиопию объединённую и организованную.

Бэыдэ-Марьям и Ылени.

26 августа 1468 г. в воскресенье в 3 часа дня вступил на престол Эфиопии Бэыдэ-Марьям - двадцатилетний сын Зэра-Яыкоба. Первым шагом нового правителя было разрушение отцовского дела. На следующий день утром он объявил амнистию всем противникам централизаторской политики умершего императора. Бэыдэ-Марьям восстановил в каждой провинции традиционные высшие должности и ликвидировал большую часть вновь учреждённых Зэра-Яыкобом. Новый властитель не навязывал единого управления, признал местные обычаи, предоставил каждой области и каждой этнической группе независимость во внутренних делах при условии уплаты ими соответствующей дани.

Бэыдэ-Марьям продолжал только два направления политики своего отца: 1) введение в качестве обязательной для все жителей страны христианской веры и осуждение местных культов и 2) дальнейшее развитие «северной политики».

После 10 лет правления, ещё молодой, 30-летний император внезапно умер в результате отравления ( возможно, умышленного).

В 1508 г. на троне оказался 11-летний Либнэ-Дынгыль (1508-1540 гг.). Из-за малолетства императора у кормила власти встала его бабка Ылени - человек выдающегося политического ума и одна из наиболее известных правительниц в истории Эфиопии.

В это время на юго-восточной границе Эфиопии стала нарастать угроза со стороны крепнувшего мусульманского соседа. В конце концов, около 1516 г. эмир Махфуз вновь начал совершать набеги на пограничные районы. Молодой Либнэ-Дынгыль возглавил армию против мусульманских войск и одержал нал ними победу.

На какое-то время установился мир. Эфиопия процветала. Но силы мусульман были по-прежнему велики. И лишь старая императрица Ылена понимала значительность мусульманской угрозы. Она настойчиво добивалась создания эфиопо-европейской антимусульманской коалиции. Но установленные контакты с Португалией не дали никаких результатов. Эфиопия в канун готовившегося мощного наступления ислама оставалась одинокой.

Тридцатилетняя война.

В Эфиопской империи военное искусство имело давние и замечательные традиции, а армия прославилась своей воинственностью. Центр государства находился в гористой местности, передвигаться по которой можно было, только прекрасно зная её особенности. Поэтому такое большое доверие питал к естественной оборонной мощи своего государства император Либнэ-Дынгыль.

Однако ни армия, ни географические особенности не спасли Эфиопию от воинственных соседей. В годы великой войны с мусульманами, или так называемой «Тридцатилетней войны» (1529-1559 гг.), страна пережила один из самых трагичных периодов своей истории.

Харэрский имам Ахмед-ибн-Ибрахим по прозвищу Грань (Левша) собрал под лозунгом «священной войны» кочевые народы Северо-Восточной Африки и побережья Индийского океана и двинул их к границам империи. Войска Граня, заходя всё более и более вглубь территории Эфиопии, несли разрушения и смерть. Они грабили, сжигали и убивали немилосердно. В начале 1529 г. они встретились с армией императора. Произошла битва. Часть правителей вошла в сговор с Гранем и согласилась отдать некоторые округа без боя при условии, что они не будут разграблены.

В сентябре 1540 г. на далёком севере умер Либнэ-Дынгыль. На престоле оказался его совсем юный сын Гэлаудэуос (1540-1559 гг.). Он одерживает несколько побед в сражениях с мусульманами. Наконец в марте 1559 г. произошло последнее сражение. Оно закончилось поражением императорских войск Пал и император. Однако это сражение не имело особых последствий в политическом или военном отношении, так как в Харэрском султанате начался страшный голод.

Тридцатилетняя война завершилась, не изменив основного соотношения сил между обоими противниками.

После смерти Гэлаудэуоса трон занял выкупленный из мусульманского плена его брат Минас (1559-1563 гг.). Положение внутри страны значительно ухудшилось. Сепаратистские тенденции возрастали.

После смерти Минаса между различными группировками эфиопской знати снова разгорелась борьба за власть. Победу одержал Сэрцэ-Дынгыль (1564-1597 гг.). Без сомнения он был представителям того направления эфиопской политики, в основе которого лежала идея сильной, единой Эфиопии. Это был чрезвычайно дальновидный правитель. При нём была окончательно ликвидирована мусульманская угроза, в течении нескольких столетий нависавшая над империей. Умер он в 1597 г. в пути, во время очередного похода. Он оставил Эфиопию укреплённой экономически, однако не был в состоянии предотвратить ни набеги галлов, ни внутренние конфликты. африка средний торговый эфиопский

3. Государство Зимбабве

На территории Восточной и Юго-Восточной Африки многие племена и народы к концу I тысячелетия н. э. в процессе общественного развития достигли границы между родовым обществом и раннегосударственными формами организации. От этого периода остались прекрасные творения из камня, железные орудия, керамика и разнообразные золотые украшения.

Хинтерланд "зенджа" (так многие арабские путешественники называли в своих сообщениях побережье; слово это до сих пор звучит в наименовании "Занзибар") - Кения, Танзания, Уганда - продолжал развитие великих традиций африканского палеолита и неолита. Здесь на протяжении последующих столетий развивались цивилизации железного века и складывались их центры. Для этого этапа равно типичны как огромные земляные валы Биго в Уганде, так и многочисленные каменные поселения, окруженные террасами и толстыми стенами. На границе Танзании и Кении археологи обнаружили руины большого поселения и стершиеся следы старых терасс.

Один из специалистов по древнейшей и древней истории Африки писал по этому поводу: "Я полагаю, что город насчитывал 6300 домов на галечных склонах возвышенностей и свыше 500 - в долинах, где погребений было еще больше". Численность населения "колебалась, возможно, между тридцатью и сорока тысячами человек, но я даже допускаю, что это преуменьшение". Здесь еще многое по сей день остается загадкой, о многом мы можем лишь строить предположения. Точно не установлен, например, возраст развалин в Энгаруке, мало что известно о его жителях, но высокий уровень культуры тогдашнего населения не вызывает сомнений. О нем свидетельствуют не только руины Энгаруки, но и другие многочисленные развалины монументальных каменных строений, очень рационально разбитые террасы, оросительные сооружения, улицы, кузницы, рудники, а также впечатляющие наскальные рисунки.

Богатый археологический материал (жернова, шлаки, разбитые литейные формы и т. д.) позволяет заключить, что в этой местности жило оседлое население, занимавшееся земледелием. Жители строили на склонах холмов террасы для орошения, с большим мастерством изготовляли железные орудия, успешно занимались сельским хозяйством. В этих поселениях, появившихся около 700 г. н. э., несомненно, был постоянный излишек продуктов питания. Большое развитие получили ремесла, в частности очень рано привилегированное место в обществе заняла каста кузнецов.

Однако в этот период земледельческое население Восточной Африки в целом, по-видимому, еще не вышло за пределы родового общества и племенной организации. Действовала система кровного родства, с которой была вынуждена считаться родо-племенная знать. Только после того как начавшееся с XIV в. продвижение-с севера и северо-востока кочевых скотоводческих племен и выделение в восточноафриканском Межозерье правящей верхушки вызвали сложные социальные процессы расслоения и перемешивания общества, в недрах консолидировавшегося на протяжении многих веков родового строя ускорились процессы экономической и социальной дифференциации и образования государств. Крупные государства сложились в Межозерье в XVIII-начале XIX в., но им предшествовали ранние государственные объединения, одним из которых была "империя" Китара-Буньоро на территории Уганды (см. гл. IV, 2.2).

Хотя до сих пор не обнаружено свидетельств торговых контактов и связей поздненеолитических селений восточноафриканского хинтерланда с побережьем, именно такие связи при равных условиях развития в Зимбабве, Мозамбике и других районах к югу от Замбези, по-видимому, послужили стимулом к появлению более высоких форм общественного устройства.

О них говорят мощные стены археологического комплекса Зимбабве, очень крупные остатки рассеянных на большом пространстве монументов того же периода, стоящая на холме резиденция Мапунгубве в Северном Трансваале (Южно-Африканская Республика). На территории от берега Индийского океана до центральных областей Зимбабве найдено более 300 руин каменных строений. Здесь же обнаружены тысячи выработанных месторождений золота, меди, железной руды, цинка. До бесконечности, кажется, тянутся следы террасных посевов, оросительных каналов, каменные развалины поселений и кладбищ. Тут раскопан и колодец, пробитый в скале на глубину 12 метров. Это все немые свидетели давно погибшей высокоразвитой культуры. Европейцы, видевшие "акрополь" (так они назвали крепость на горе), "храм", огромное, искусно построенное здание в виде эллипса, стоявшее в долине, террасные сооружения вокруг, не могли и не хотели поверить, что это творение рук предков народа шона, тех самых обитателей этой местности, которые продолжают вести кочевой образ жизни и заниматься примитивным земледелием.

Португальский историк Ж. де Барруш писал в 1552 г., ссылаясь на известия других исследователей: "В центре страны (Бенаметана) стоит квадратная (?) крепость, каменная внутри и снаружи, сложенная из камней поразительной величины, по-видимому, без применения извести… Это здание почти со всех сторон окружено холмами, на которых стоят другие строения, сходные с крепостью обработкой камня и отсутствием извести, и одно из них представляет башню высотой более двенадцати саженей"9. Это сообщение было забыто к тому времени, когда исследователи, предпринимавшие путешествия в связи с началом колониальных захватов, и среди них Карл Маух, в 1872 г. обследовали район Зимбабве.

Маух энергично оспаривал африканское происхождение этих построек и видел в них копии храма царя Соломона и дворцов царицы Савской в Йемене. Другие апологеты колониализма, например авторы "финикийской легенды", пытались доказать всё что угодно, но только не исторические факты и культурные достижения Африки, являющиеся естественным следствием ее общественного развития. Еще и сегодня [в 1976 г.] режимы Южной Родезии (Зимбабве) и Южной Африки и их идеологические пособники открыто и официально приписывают этой культуре чужеземное происхождение, хотя в результате усиленных изысканий последних 40 лет археологи и историки с полным основанием пришли к противоположным выводам. Можно не сомневаться, однако, что история вынесет свой приговор и угнетенные народы Зимбабве и ЮАР, сбросив господство расового меньшинства, получат возможность вновь открыть важные традиции своего исторического развития.

Большинство исследователей никогда не оспаривало автохтонное происхождение Зимбабве, в чем их убеждали найденные археологические материалы. Между находками из Мапунгубве к югу от реки Лимпопо -остатками костяков, прекрасными золотыми бусами (около 1200 штук), наручными браслетами и обручами, осколками тончайших золотых пластинок и безделушек - и создававшимися на этой территории с I тысячелетия н. э. земледельческими культурами, знавшими железные орудия труда и оружие, а главное - высокоразвитое художественное ремесло, прослеживается столь тесная связь, что нельзя не видеть в них творения местных жителей негроидной расы.

Правда, наука до сих пор не может дать исчерпывающих сведений об умелых строителях монументальных каменных зданий, о людях, в них живших, и их социальных отношениях, о тех, кто трудился в рудниках и мастерских. Знаменитые каменные строения Большого Зимбабве на протяжении многих веков явно служили резиденцией правителя и центром государства Мвене Мутапа (Мономотапа) - "Господина рудников". Титул правителя был искажен арабскими и португальскими авторами, и к тому же они перенесли это наименование на все государство. Местные письменные документы пока не найдены, но в отдельных сообщениях арабов в период Х - начала .XVI в. при описании прибрежных городов упоминаются "поставщики" важнейших товаров для заморской торговли: золота, слоновой кости, железных и медных пластин и др. После того как португальцы около 1500 г. установили власть сначала над городом Софала, а затем над городами Сена и Тете на Замбези (Мозамбик), сложились архивы, документы которых иногда представляют большой интерес. Они дают необходимые подтверждения богатому археологическому материалу.

Первые большие каменные сооружения Зимбабве были построены бантуязычными народами шона. Увлекаемые, вероятно, большими переселениями народов, они из области Центрального Конго (Заир) пришли в район Замбези, продвинулись к Замбии, и Зимбабве и здесь смешались с местным населением. В XIII и XIV вв. они начали возводить на равнинах величественные здания. Шона же основали опорные пункты на юге, например в Мапунгубве, к югу от слияния рек Лимпопо и Шаши. На пороге XV в. коренные насельники Мапунгубве подчинялись аристократии шона. Однако, как показывают галечный и "зольный" слои периодов I и II Большого Зимбабве, еще до монументальных строений правителей шона в Зимбабве дома строили более ранние обитатели этой местности. Последними исследованиями выявлена нижняя граница культурного слоя в Зимбабве, более ранняя, чем считавшиеся ею следы поселенияVIII-IXвв.

Это не было неожиданностью, ибо на северо-востоке (Машоналенд), в Ботсване и Трансваале археологи открыли железные орудия и керамику, которые датируются - для центров Зива и Гокомере - еще последними веками до нашей эры. Следовательно, в Южной и Центральной Африке в I тысячелетии н. э. уже должны были происходить различные процессы, вызванные развитием и совершенствованием горного дела, гончарства, производства орудий труда и оружия и, что не менее важно, всей хозяйственной деятельности, имевшей своей целью увеличение производства продуктов питания и рост скотоводства. Эти процессы, в свою очередь, ускоряли разделение труда. И, конечно, развитие всех этих отраслей экономики было теснейшим образом связано с расцветом прибрежной торговли.

Во второй половине XV в. государство Мвене Мутапа весьма окрепло и стабилизировалось. Ветвь племени шона - розви с 1425г. подчинила своей политической власти другие племена шона и основала новую династию. Мутота и его преемник Матопе совершали большие военные походы, покорили Данде и распространили власть мутапы на севере до Замбези, на юге до Лимпопо, на западе до пустыни Калахари, на востоке в некоторых местах до хинтерланда, непосредственно примыкавшего к побережью Мозамбика. В этом рапнефеодальном государственном образовании основу центральной власти составлял прямой контроль над главными провинциями, ключевыми позициями в торговле и горнодобывающей промышленности, а также религиозный культ предков, обожествлявший правителя.

Мвене мутапа был высшим религиозным авторитетом. После смерти ему, подобно всем его предкам, было уготовано место в сонме богов. Правитель и его двор строго блюли сложный церемониал. Мвене мутапа обычно восседал на богато украшенном троне за занавесом; чиновникам, знатным вельможам, вассалам и прочим лицам разрешалось приближаться к нему только на коленях. Предметом особого почитания, имевшего глубокий символический смысл, был царский огонь. Его возжигали на священных местах во дворе правителя и поддерживали жрецы и члены касты кузнецов. Вассальные вожди в знак верноподданнических чувств и признания верховной власти мутапы заимствовали "священный огонь" для своих резиденций в провинциях. Вожди подвластных племен ежегодно платили мутапе дань слоновой костью, золотом, рабами и скотом. В главных провинциях, где правили сыновья и племянники мутапы, близкие к нему вельможи и придворные, система дани и подношений получила еще большее развитие.

И все же львиную долю царских доходов приносила торговля. Централизованная власть шона-розви не только извлекала большие прибыли в виде налогов и таможенных сборов со всей торговли с побережьем и с производства железа и меди, над которыми она установила контроль, но и, выступая в роли "защитника" торговых дорог, укрепляла свои политические позиции и власть над аристократией своих и соседних племен. Следует учесть, что период XI-XV вв. был эпохой расцвета арабо-суахилийских городов-государств на основе широкого развития внутриафриканской и заморской торговли на восточном побережье Африки (об этом пойдет речь в следующем разделе).

Внутренние районы Центральной Африки поставляли в первую очередь золото, слоновую кость, железные и медные пластины, шкуры леопарда, а в последующие века и рабов. В обмен мусульманские посредники ввозили во внутренние области хлопчатобумажные и шелковые ткани н предметы роскоши, очень дорогие из-за дальности перевозок и высоких таможенных пошлин на побережье. Особенно ценились красный жемчуг из Индии и прекрасный полупрозрачный китайский фарфор. В Зимбабве найдены осколки китайского фарфора XIII-XV вв. и стеклянных сосудов арабского и персидского производства XIII в. Главные торговые пути начинались в Софале и Килве. Уже в Х в. ал-Масуди, имея в виду самый южный порт, построенный арабскими купцами для нужд экспорта, сказал: "Софала золотая".

В конце XV в. государство Мвене Мутапа, подобно другим образованиям такого рода, распалось на несколько почти независимых территорий. Его единство было подорвано соперничеством между членами правящей династии розви, в частности из-за исключительных торговых привилегий. Вскоре северная провинция, являвшаяся коренной частью бывшего государства и еще хранившая верность мутапе, утратила свое значение. На юге, близ Зимбабве, усилилась династия Чангамире. Захват португальцами с начала XVI в. колоний на побережье принес существенные изменения и областям в глубине материка.

4. Главные торговые города на побережье Восточной Африки

Арабские путешественники и купцы очень рано сообщают о торговых поселениях на восточноафриканском берегу. Уже в VIII и IX вв. в местности между Могадишо и Софалой были основаны арабские торговые конторы и фактории. Маленькие колонии давно сложились в Унгуджа-Укуу на Занзибаре. Торговля между Аравийским полуостровом и восточноафриканским побережьем процветала и в домусульманский период, но начиная с VII в. ее объем увеличился еще больше. В связи с перипетиями политической борьбы с VII в. в южную часть восточноафриканского побережья переселялись не только арабские купцы, но и целые роды со своими старейшинами. Религиозные расколы и феодально-династические распри также заставляли арабских эмигрантов устремляться на ближайшее к ним побережье Африки. Так, с 740 г. в окрестностях Могадишо поселились последователи зайдитов (одна из шиитских сект в исламе) из Йемена.

Начиная с XII в. уже на всем побережье Восточной Африки выросли крупные торговые центры и города-государства, обнесенные каменными стенами. Только часть из них возникла на базе маленьких арабских факторий, да и то эту связь можно проследить не всегда. Важнейшие торговые города - Могадишо, Пате, Малинди, Момбаса, Занзибар, Ламу, Килва, Софала и те, что разбросаны на многочисленных мелких островках,-обязаны своим происхождением не столько поселениям арабских, персидских и даже индийских купцов и воцарениям чужеземных династий, сколько социальным процессам среди бантуязычного населения прибрежной полосы Африки. В XIII и XIV вв. на фоне расширения внешней торговли происходили важные социально-экономические и культурные изменения, которые повлекли за собой формирование мусульманских по религии, но бесспорно африканских по существу торговых империй и государственных образований.

Имеющиеся в нашем распоряжении арабские и раниеиортугальские источники не оставляют сомнений в том, что большинство населения, причем во всех его слоях, составляли африканцы и что они создали собственный язык - суахили (т. е. "прибрежный") и собственную культуру (культуру "зинджей"). В этих городах арабские, персидские и индийские купцы, обычно происходившие из знатных фамилий, осев на постоянное жительство, ассимилировались с местной знатью и образовали единую верхушку населения, говорившую на суахили. Ее стараниями в XIII- XIV вв. ислам стал государственной религией. Арабским путешественникам и географам ал-Масуди (947 г.), ал-Идриси (XII в.) и другим арабским авторам Х-XII вв. было хорошо известно, что в населении прибрежных районов преобладают зинджи - негры.

Когда в 1331 г. Ибн Баттута посетил Килву, он отозвался о ней как об одном из самых прекрасных из виденных им городов, хорошо распланированном и красиво построенном. Большинство его жителей были зинджи с очень черной кожей, лица их покрывала татуировка. Последние археологические раскопки особенно убедительно опровергают мифы о персидском (ширази) и арабском происхождении суахилийских городов. Хотя торговые контакты несомненно оказывали глубокое влияние на общественное развитие городов-государств восточного побережья Африки, это никоим образом не дает права отрицать их негроидно-африканский характер (равно как и значительных государств и городов-государств западноафриканского побережья в это же время).

После многих лет серьезных археологических исследований Дж. Мэтью был вынужден признать ошибочность своего первоначального тезиса, будто исследованные им руины - остатки арабских или персидских колоний на побережье. Он привел хорошо аргументированные доказательства того, что история этих городов-государств является историей африканской культуры, которая постепенно исламизировалась: "Но и став мусульманской, эта культура оставалась негритянской". Даже архитектура побережья, сильно подверженная культурным влияниям извне, представляла собой, по его мнению, ярко выраженный вариант средневековой мусульманской культуры. Так были опровергнуты вековые легенды, распространявшиеся местными городскими хрониками. Ибо, как и в других странах, африканские правители, мыслившие космополитически благодаря широким торговым и культурным контактам, охотно использовали в своих интересах миф о нездешнем, божественном происхождении их власти и искали подтверждения своего господства в арабско-персидской традиции.

Восточноафриканские города-государства XIII-XV вв. стали центрами, исходными точками и очагами оригинальной суахилийской культуры, прославившейся своим высокоразвитым языком и созданными на нем многочисленными литературными произведениями, равно как и историческими хрониками. Начиная с XVI в. все надписи делались на суахили. На этом языке местные поэты складывали утонченные лирические стихи и эпические поэмы и записывали их собственным письмом, созданным на основе арабской письменности. Кроме того, история некоторых городов-государств запечатлена в местных хрониках, преимущественно на суахили. Только немногие из них составлены, как встарь, на арабском языке. Наибольший интерес представляют написанная в 1520 г., еще по-арабски, хроника Килвы и относящиеся к более позднему времени хроники Пате и Ламу, сохранившиеся в различных вариантах на суахили. История Момбасы, также написанная на суахили, дошла в английском переводе. Килва, важный торговый пункт на восточноафриканском побережье, многие века занимала первенствующее положение среди соседних городов, поэтому ее хроника дает возможность создать представление о всех них. Археологические раскопки дополнили это представление недостающими в цепи звеньями и интересными данными об экономике и культуре.

При раскопках в Килве, Геди, Занджия-Като близ Килвы, в Куа, на коралловом острове Сонго-Мнара и во многих других прибрежных районах найдены остатки великолепных мечетей, гробниц, каменных дворцов, монеты арабской, персидской и местной чеканки, множество глазурованных каменных изделий, черепки китайского фарфора от позднесунского периода до раннего периода Мин (ок. 1127-1450), украшения и предметы роскоши из Индии и стран Персидского залива. Находки говорят о том, что с развитием судостроения и навигационной техники, а также благодаря использованию благоприятных течений и ветров установились очень тесные торговые отношения этого района побережья с северо-западной частью Индийского океана и - через Малаккский пролив-с китайской провинцией Кантон. Прибрежные города Восточной Африки служили перевалочными пунктами в морской торговле, сюда же сходились нити всех посреднических (в прямом смысле этого слова) операций в глубине материка.

Как уже было показано на примере государства Мвене Мутапа, торговля на побережье и посреднические операции между ним, с одной стороны, и племенами и сферами влияния государств в глубинных районах Центральной и Южной Африки - с другой, были сосредоточены в руках арабо-суахилийского купечества. Барбоса *, который наблюдал внутриафриканскую торговлю, когда она еще не была подорвана португальскими завоевателями, рассказывает: "На маленьких судах - "самбуках" они приходили из королевств Килва, Момбаса и Малинди в Софалу и доставляли

большое количество хлопчатобумажных платков-разноцветных, белых, синих, а иногда и из шелка, и множество маленьких бус серого, красного и желтого цвета. Все эти вещи привозили в названные королевства из больших индийских государств Камбея другие суда большего размера". Морская торговля осуществлялась в основном на судах арабов и персов, ее маршруты вели через южные порты Аравийского полуострова, в том числе через Аден, и Персидского залива в Индию, Индонезию (Ява, Суматра) и Китай.

С XV в. в торговле участвовали китайские флотилии. Численность их команд и пассажиров в иных случаях достигала 30 тысяч человек. В 1417-1418 гг. высокопоставленный чиновник императорского двора адмирал Чжэн Хэ, сопровождаемый огромным флотом, нанес ответный визит в Малинди на побережье современной Кении. Но это был исключительный случай: китайские суда редко бросали якорь у восточных берегов Африки. Китайские товары поступали на рынки Восточной Африки из портов Южной Индии, куда издавна заходили китайские суда и купцы из района Персидского залива и из других промежуточных пунктов. Города восточноафриканского побережья вывозили добывавшиеся во внутренних областях материка золото, железо и медь в виде брусков, слоновую кость, шкуры животных. В начальный период рабы занимали в товарообороте второстепенное место; лишь после того как в XVI в. в Африке появились португальские работорговцы и возник спрос на рабов, этот товар стал цениться больше. Этому способствовало вторжение арабов Маската и установление их господства в XVIII в. На побережье и в его хинтерланде наиболее популярными из ввозившихся товаров были хлопчатобумажные и шелковые ткани, стеклянные товары, бусы, благовония, фарфор, изделия из золота и серебра.

Благосостояние арабо-суахилийской верхушки приморских городов зиждилось прежде всего на доходах от торговли. Знатные люди либо сами, либо через посредников деятельно занимались коммерцией и богатели за счет приносимых ею барышей. Многие из них, будучи чинами различных органов административного аппарата, получали прямым или косвенным путем свою долю прибылей с таможенных сборов и налогов на ввоз и вывоз товаров. Например, за вывоз золотых брусков стоимостью 1 тысяча мискалей таможенные власти взимали 50 мискалей. Наряду с твердо установленной пошлиной султаны приморских городов-государств часто облагали товары дополнительными сборами.

Напротив, взимание налогов с жителей городов и с окрестных сельских общин, занимавшихся рыболовством, земледелием и огородничеством, приносило правящей верхушке весьма ограниченные доходы. Судя по сообщениям, существовал институт домашнего рабства и множество рабов использовалось в качестве слуг, надзирателей и других служащих, но о применении рабского труда в производстве источники не упоминают. Только один неизвестный португалец писал в начале XVI в. о плантациях вокруг города Килва, обрабатываемых черными рабами. Лишь начиная с XVII-XVIII вв., когда власть арабско-маскатских династий распространилась на побережье и Занзибар, применение труда рабов и лично зависимых людей в имениях аристократии (на суахили- "машамба *) увеличилось.

Обработка меди и железа, в частности для производства сельскохозяйственного инвентаря, наконечников для стрел, ножей, иголок, достигла сравнительно высокого уровня, но тем не менее на развитие общества суахили ремесло не оказало сколько-нибудь существенного влияния: оно не было органически связано с внешней торговлей.

О политическом и государственном устройстве этих городов в период XII-XV вв. нам известно мало. В некоторых семьях сан правителя передавался по наследству, но это определялось правовыми нормами суахили, а не велением Корана. Правители неизменно стремились утвердить свою власть над племенами глубинных районов: без этого нельзя было обеспечить безопасность передвижения и торговли.

Необходимо подчеркнуть, что города восточного побережья никогда не объединялись в единый федеративный союз, пусть даже непрочный, хотя периодически то один, то другой город возвышался и занимал более или менее ведущее положение: в XIII в. - Килва, в XIV в. - Пате, в XV в. - Занзибар.