Деятельность научно-производственного объединения "Факел"

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Рождение «Факела»

1.1 Предпосылки появления НПО «Факел»

НПО «Факел» был создан 8 июля 1966 г. и просуществовал до 1971 г. В литературе отражено основное противоречие социально-политической жизни СССР второй половины 1960-х гг. между общей линией на свертывание относительных свобод «оттепели» и временным всплеском либерализма, связанным с определенным замешательством партийно-бюрократических структур верховной и местной власти.

В историографии существует неоднозначная оценка этого периода. Безусловно, это один из самых ярких, хотя и плохо изученных периодов в истории России и СССР. Большинство исследователей не расходятся во мнении, что со смещением Хрущева в партии и государстве происходит постепенное усиление консервативных тенденций и переход к застою, как в экономике, так и социально-политической и культурной сферах. Основная проблема возникает при оценке степени резкости консервативного поворота, при решении вопроса о том существовал или нет некий период «инерции» политического режима и сохранения наследия «оттепели».

Достаточно распространенным является представление о решающей роли в консервативном повороте такого рубежа, как середина 60-х гг. В такой интерпретации отстранение Хрущева, трактуемое как реакционный переворот, и означает начало «застойного» периода. Кузнецов И.С. утверждает, что «более приемлемой представляется точка зрения, что решающий сдвиг в сторону консерватизма произошел несколько позднее, так как в первые послехрущевские годы сохранялся определенный реформаторский импульс». Также, в коллективном труде «На пороге кризиса» отмечено: «более сильное влияние на развитие советского общества первоначально оказывала тенденция к обновлению общественных структур, а затем (особенно отчетливо с конца 60-х гг.) тенденция к консервации.

Евгений Григорьевич Водичев утверждает, что «косыгинская» экономическая реформа 1965 г., происходившая уже после отставки Н.С. Хрущева, во многом продолжала политику «оттепели» и была сведена на нет неоконсерваторами уже во второй половине 60-х гг.» В связи с этим автор заметил, что «есть все основания продлить хрущевское десятилетие до конца 60-х гг.». По мнению Е.Г. Водичева «полоса либерального развития в стране завершилась лишь после начала активной борьбы с диссидентским движением, а все точки над «и», были расставлены после интервенции в Чехословакию».

Ф. Бурлацкий представляет вторую половину 60-х годов как время острой борьбы между группировками властвующей элиты. Такая ситуация не могла не вызвать некоторое «замирание» политической эволюции государства, а следовательно, временное сохранение тенденций предшествующей «оттепели»».

В. Шляпентох отметил, что, бюрократическая машина постоянно нуждается в рычагах сверху, а когда «политика сверху не ясна, члены аппарата должны продвигаться очень осторожно, принимая минимальные решения и ожидая контр-распоряжений от вышестоящих органов», отсюда на некоторое время возникает т.н. «замирание». Таким образом, замешательство в высших кругах власти дало определенную свободу молодежной инициативе, что вполне подтверждается ситуацией, сложившейся в Академгородке.

История деятельности НПО «Факел» доказывает, что действительно период «инерции» имел место. Возникновение «Факела» стало возможным благодаря проведению в жизнь «косыгинской реформы». Так, после 1968 г. наступил консервативный поворот в истории НПО (было предпринято несколько попыток со стороны ЦК комсомола закрыть «Факел», ЦК ВЛКСМ обвинило фирму в том, что она ведет частнопредпринимательскую деятельность). А 14 марта 1970 г. окончательно определился консервативный поворот (распоряжением Щелокова о закрытии счета советского райкома комсомола для операций, связанных с деятельностью НПО «Факел»).

Переход наиболее развитых стран мира к постиндустриальной стадии развития качественно изменил роль науки в обществе, наука приобрела вполне самостоятельную производственную роль. В СССР, в главных отраслях промышленности - основы экономики - индустриализация была завершена. Следовательно, перед страной встала задача перехода к новой стадии общественного развития. Научно-техническая революция определяла для науки и технологии одну из ключевых ролей в решении экономических проблем, наука становилась одним из важнейших факторов развития производства.

В 50-е годы происходил рост экономического потенциала страны за счет реализации экстенсивного народнохозяйственного развития. Особенность экономической ситуации 60-х-70-х гг. определялась тем, что постепенно оказались на грани исчерпания источники экстенсивного роста экономики, т.е. значительно сузились возможности привлечения в народное хозяйство дополнительных трудовых и материальных ресурсов. Это обстоятельство ставило в повестку дня вопрос о переориентации экономического курса с экстенсивного на интенсивный путь.

По утверждению доктора экономических наук Г.И. Ханина «с начала 60-х гг. в народном хозяйстве СССР стал наблюдаться стабильный спад экономического роста. Он утверждает, что этот спад с полным основанием можно связать с проблемами научно - технического прогресса, поскольку в промышленности в основном продолжал сохраняться довоенный станочный парк, и использовались довоенные технологии».

Потребности в переменах носили объективный характер, «разовые» решения перестали срабатывать, экономика нуждалась в новых принципах управления и новых методах проведения этих принципов в жизнь.

В конце 50-х - начале 60-х гг. в общественном сознании шел процесс переоценки «устаревших и ошибочных представлений на социализм». В 60-х гг. не было ни одного научного или общественно-политического печатного органа, так или иначе, не обсуждавшего перспективы развития народного хозяйства, вопросы будущей хозяйственной реформы, необходимость реорганизации существующего хозяйственного механизма ориентированного на интенсивные факторы роста. Как отметил лидер СО АН академик М.А. Лаврентьев, «успех в соревновании государств с различным общественным строем существенно будет определяться тем, насколько эффективно организованны научные исследования, подготовка научных кадров, насколько быстро достижения науки и техники будут внедряться в массовое производств». По мнению Е.Г. Водичева, выход на стадию постиндустриального развития требовал усиления связи науки с производством и ликвидации принципов администрирования в экономике.

Что же тормозило развитие научно-технического прогресса? Академик Г.И. Марчук, заместитель председателя президиума СО АН утверждал, что самой острой проблемой в системе «наука - промышленность» является внедрение, переход научного открытия в сферу материального производства. Темпы развития фундаментальных наук ускорились, выявилась необходимость обращать особое внимание на укрепление базы прикладных разработок. Именно это, как показывал опыт СО АН, стало узким местом, сдерживающим научно - технический прогресс. До внедрения доводилось лишь 50-60 процентов работ, прошедших стадию научных изысканий. Остальные либо вообще не использовалось, либо осваивалось столь медленно, что устаревало еще на пути к производству.

Что означает термин «внедрить»? В ноябре 1969 г. в Академгородке проходил республиканский семинар «Наука - производству». Там, на пресс-конференции ведущих ученых СО АН СССР Н.А. Чинакал (член-корреспондент АН СССР, директор Института горного дела) на вопрос, что такое внедрение ответил, что это «существенное превращение науки в производительные силы».

Как отметил, Е.Г. Водичев термин «внедрить» означает «встроить в производственную деятельность некий посторонний элемент». По его мнению, «для советской экономической модели это не только терминологические изыскания, именно так и обстояло дело на практике». Как известно, научная политика вырабатывалась в рамках центральных партийно-государственных органов и руководящих инстанций соответствующих ведомств. Вследствие этого научные учреждения оказывались разделенными многочисленными ведомственными перегородками, а связи между отдельными секторами науки были заблокированы. Естественно, что переход к научно-индустриальному производству требовал интеграции усилий многих исследователей и научных коллективов. В основном, это были междисциплинарные проблемы, решить которые было невозможно в рамках традиционных монодисциплинарных научных учреждений. Таким образом, ограничения, определяемые существующей системой, были фундаментальны. Стратегически они загоняли и науку, и все общество в тупик, переводя стрелки от движения в направлении постиндустриального развития.

А.М. Казанцев (первый директор НПО «Факел») в «Отчете о деятельности НПО «Факел» (июль 1966 - декабрь 1967 гг.) выделяет еще одну проблему. «При решении любой крупной научной проблемы решается ряд частных задач, имеющих прикладное значение уже сегодня. Этот, так называемый «побочный продукт» крупных научных работ, который обычно не может быть эффективно использован специалистами заводов и отраслевых НИИ без привлечения авторов - научных работников исследовательских институтов, в частности Академии наук. Однако, широкое участие сотрудников академических институтов в работах по внедрению научных разработок в промышленность невозможно, во-первых, потому, что характер работ академических институтов не совпадает с опытно-конструкторскими работами и работой отраслевых НИИ, во-вторых, потому, что решение прикладных работ в академических институтах может отрицательно сказаться на решении главных научных проблем. Наиболее рациональным вариантом решения этой проблемы, по-видимому, было бы привлечение научных работников как консультантов в работе специализированных организаций, занимающихся конструктивным оформлением, доработкой научных идей до уровня, позволяющего использовать их в народном хозяйстве». То есть, по мнению автора, создание фирм-посредников решает эту проблему.

Итак, сам характер производства научно-индустриального типа требовал наличия замкнутого научно-производственного цикла, обеспечивающего быстрое и эффективное использование результатов научной деятельности. К сожалению, в Новосибирском Академгородке организаций, обеспечивающих функционирование подобного цикла, еще не было. Жесткость научных структур, высокие внутриинституциональные и межведомственные барьеры - вот что серьезно тормозило развитие НТП.

На страницах газеты «За науку в Сибири» на протяжении 60-х гг. фактически в каждом номере, почти на каждой странице научные сотрудники ставили эти проблемы и предлагали способы их решения. Были развернуты целые дискуссии, участники пытались осмыслить противоречия сложившегося хозяйственного механизма, ответить на вопросы - почему не снимается с повестки дня проблема внедрения новой техники, почему предприятие слабо заинтересовано в модернизации своей работы. В обсуждении приняли участие самые широкие слои общественности, в результате общественное сознание пришло к идеи о необходимости изменения общей экономической ситуации путем совершенствования работы механизма «наука - производство».

В Директивах XXIII съезда КПСС подчеркивалось, что главной целью для всей страны является: «Ускорить научно - технический прогресс на основе широкого развития научных исследований, быстрого использования их результатов в производстве и внедрения в промышленность». Этому вопросу и был посвящен пленум Советского райкома КПСС в апреле 1967 г. На нем был заслушан доклад первого секретаря райкома В.П. Можина. Он отметил, что «в настоящее время рост производства, темпы технического прогресса в народном хозяйстве все в большей степени зависят от уровня науки, от того, в какой степени питает она практику новыми идеями, новой техникой и технологией. Задача заключается в том, чтобы в максимальной мере использовать возможности, заложенные в науке, интенсифицировать научный поиск, ускорить внедрение законченных научных исследований в производство. Институты нашего научного центра решают фундаментальные проблемы, однако развитие фундаментальных исследований не исключает, а предполагает теснейшую связь с практикой, с производством». В.П. Можин призывал «искать новые эффективные перспективные формы решения проблемы устранения разрыва между теоретическими исследованиями и их технологической, конструкторской разработкой».

В результате, очевидной стала необходимость перемен во взаимодействии науки и производства, теперь прямо ставился вопрос о внесении значительных корректив в сложившуюся систему организации научной деятельности. Но складывалась парадоксальная ситуация - в советских условиях, когда отсутствовала конкурентная среда, в экономике не создавалось объективных стимулов для использования нововведений. Как отметил, Е.Г. Водичев «возникала потребность в создании каких-то искусственных механизмов распространения инноваций».

Как утверждает, С.С. Малетин «с середины 60-х проблема практической реализации научных достижений стала в СО АН СССР выдвигаться на первый план. В условиях начатой в стране экономической реформы СО АН СССР, имевшее большое количество законченных разработок, рассчитывало на расширение сотрудничества с промышленностью. Именно тогда начинается поиск новых форм и методов организации научно-производственных связей». Но, экономические эксперименты сводились, в основном к распространению хозрасчета на деятельность научных учреждений.

Начиная с середины 60-х гг., важным направлением деятельности СО АН СССР являлось совершенствование хоздоговорной формы связи его научных учреждений с организациями и предприятиями промышленности. Хоздоговор, после перевода решением правительства в 1961 г. научно-исследовательских организаций промышленности и ряда других отраслей на хозрасчет, стал основной формой прямых экономических отношений академических учреждений и промышленных предприятий. Предпринятый шаг был обусловлен ухудшением экономического положения и сокращением финансирования науки за счет средств государственного бюджета. Таким образом, эта акция была направлена на то, чтобы сблизить науку и производство и гораздо больше ориентировать научные учреждения на обеспечение потребностей народнохозяйственного комплекса.

Е.Т. Артемов отметил, что «за период с 1961 по 1970 гг. наибольшее распространение получила практика прямых связей академических институтов с отраслевыми научными организациями и промышленными предприятиями. Они координировались в рамках планов научно-исследовательской работы и внедрения Сибирского отделения. Доминирование этой формы взаимодействия академической науки с производством определялось, прежде всего, характером исследований, которые вели ее учреждения. Не вызывало сомнений, что прямые связи академических институтов с отдельными предприятиями и организациями не могут обеспечить практической реализации их растущего научного задела. Ситуация особенно обострилась ко второй половине 60-х годов. Росло количество невнедренных разработок». Практическое применение получило не более 30-50% предложенных работ. Кроме того, как отмечает данный автор, связи с отдельными предприятиями нацеливали ученых на проведение большого числа разработок частного характера, это приводило к распылению сил ученых. По мнению автора, «необходимо было создать такие организационные условия, которые позволили бы обеспечить нарастающий поток нововведений в народнохозяйственную практику».

Таким образом, с самого начала хоздоговорной деятельности выяснилось, что академические институты были в ней мало заинтересованы. Как отмечал доктор экономических наук Г.А. Лахтин - «основная причина коренилась в самом порядке заключения хоздоговоров. Согласно принятому положению научным организациям возмещались все их затраты только по ходу выполнения работ, т.е. предметом оплаты являлся не конечный результат, а процесс разработки. После завершения работы, независимо от результата, договорные отношения исчерпывались. Таким образом, научные организации не участвовали в распределении прибыли, полученной в результате использования их разработок. Существенным недостатком этого порядка заключения хоздоговоров было и то, что институты были лишены возможности использовать получаемые по хоздоговорам средства для увеличения фонда заработной платы и численности исполнителей, для материального поощрения и других целей. Вследствие этого, научные организации не были заинтересованы ни в увеличении объема хоздоговорных работ, ни в повышении качества своих разработок».

Введение хозрасчета не обошлось без значительных издержек, они порождались самим характером экономических отношений в производственной сфере. В силу того, что переход на выпуск качественно новых типов продукции всегда связан с временным снижением количественных показателей производства. Промышленные предприятия не старались получать от НИУ какие-либо принципиальные новшества, требующие относительно больших сроков разработки и значительных финансовых затрат. В результате Институтам поручались частные проблемы технического и технологического характера, во многом работа НИУ на основе хозяйственных договоров стала уподобляться деятельности заводских лабораторий. Такая работа приводила к недоиспользованию потенциала НИУ, ограничивала их научные перспективы. Итак, «промышленные предприятия отказывались браться за реализацию технических и технологических нововведений. Но, у промышленников находились значительные аргументы в свое оправдание, они обвиняли научные учреждения в том, что они предлагают для внедрения недоработанные технологии, машины и механизмы». На пленуме Советского райкома КПСС в марте 1967 г. выступил В.П. Можин. В докладе он отметил, что «наука призвана давать еще больший эффект. Научные связи с предприятиями Новосибирска и Новосибирской области должны и могут быть улучшены. Однако, не все институты используют свои возможности для оказания помощи промышленным предприятиям Новосибирска. Следует отметить также, что нередки случаи, когда предложения ученых не встречают поддержки у руководителей предприятий». В связи с этим Можин заявил «необходимо искать новые перспективные формы связи науки с производством, которые решили бы эту проблему».

В результате в СО АН хозрасчет не вызвал особого энтузиазма. Сказывалось скептическое отношение к нему многих исследователей, научных сотрудников. На страницах газеты «За науку в Сибири» эта проблема очень хорошо прослеживается. Уже с середины 1960-х установившиеся хоздоговорные отношения подвергались критике со стороны сибирских ученых. Одновременно высказывались предложения по их изменению. Предложения оставлять часть прибыли в распоряжении научных учреждений высказывались в 1965 г. сибирскими учеными на ряде конференций, посвященных вопросам взаимодействия науки и производства. Член-корреспондент АН СССР Н.А. Чинакал в начале июля 1966 на конференции «Пути повышения эффективности научного труда» предложил ввести добровольный порядок заключения хоздоговоров и создать возможности использования поступивших средств для развития материальной базы институтов и экономического стимулирования. Доктор технических наук А. Жирнов отметил, что «распространение и внедрение новой техники в производство связано с определенными трудностями. Существуют противоречия между характером научных разработок и возможностями их реализации. Противоречия возникают на производстве потому, что внедрение новых научных результатов требует существенных перемен, ломки технологических процессов, пересмотра производственных норм. В то же время производству приходится ритмично выполнять план. Внедряя новый результат научной работы, производственники не могут отвечать за конечный результат - получится или не получится. В свою очередь руководители научно-исследовательского предприятия не вмешиваются в дела производства. Так, появляется «ничейная земля»». По мнению автора «нужно стимулировать, повышать материальную заинтересованность не только на производстве, но и в научной лаборатории, в институте. Нужно пересмотреть систему хоздоговоров». А. Жирнов считает, что «освоение «ничейной земли» возможно с помощью создания промежуточных организаций, опытных конструкторских бюро».

Что касается критики учеными организации научной деятельности в стране, в этой связи интересную тенденцию отметил Е.Г. Водичев. Он утверждает, что «поле подобной критики вновь сужается, а открытые формы все чаще заменяются латентными. В то же время происходит отработка направлений, по которым критиковать систему организации науки становится не только желательно, но и необходимо. Ведущее место среди созданного набора штампов занимает критика недостаточно эффективной связи науки с производством и, соответственно, призывы к укреплению взаимодействия этих двух отраслей, поскольку наука de facto рассматривается как одна из отраслей народного хозяйства». Это действительно так, при анализе газеты «За науку в Сибири» за период 1966-1972 гг., я выяснила, что обсуждение проблемы внедрения на ее страницах является приоритетным.

В газете «За науку в Сибири» было опубликовано выступление Н.А. Чинакала на научной конференции, где он заявил, что «коммунистическая партия на XXIII съезде КПСС поставила задачу превращения науки в непосредственную производительную силу. В связи с этим объем исследований ежегодно будет возрастать. Число научных работников будет увеличиваться. Однако оно не может расти безгранично». В связи с этим, по мнению автора, «нужна очень большая и серьезная перестройка все нашей работы, как по организации научных исследований, так и по внедрению их в народное хозяйство». По мнению, Чинакала «необходимы материальные и моральные стимулы, так как работа ученого по внедрению требует много сил и времени, между тем за это ученые не получают никакого поощрения. Наоборот, нередко они рискуют своим авторитетом, а иногда даже вызывают подозрение в том, что занимаются решением несерьезных проблем». Чинакал утверждает, что необходимо «поощрять исследователей не столько за звание и должность, сколько за проделанную работу». Также автор остановился на такой проблеме «порой квалифицированные специалисты выполняют несвойственную им работу лаборантов. Много времени отнимают у научных работников всякого рода заседания и общественные поручения». Чинакал в выступлении на конференции отметил, что «необходимо найти пути ликвидации всего того, что мешает работе ученых. Снять излишние барьеры на пути науки - значит ускорит научно-технический прогресс».

На страницах газеты «За науку в Сибири» была помещена статья, где цитируются выступление некоторых участников партийной конференции Советского района, которая состоялась 14 января 1966 г. (секретаря РК ВЛКСМ С.П. Рожновой, секретаря партбюро Института математики Н.Г. Загоруйко). На конференции был отмечен ряд серьезных недостатков в научно-организационной работе: «дирекции институтов проявляют активность в увеличении штатов, но мало занимаются повышением их качественного состава. Ведущие научные сотрудники перегружены общественными поручениями». В связи с этим на конференции прозвучали призывы «бороться за эффективность исследований - повышать требования к научным работникам, всячески содействовать внедрению научных предложений в практику, решительно убирать барьеры между наукой и производством». Таким образом, на партийной конференции была поставлена проблема взаимодействия науки и производства и принято решение всячески содействовать улучшению этого взаимодействия.

В газете «За науку в Сибири» в рубрике «Резервы науки» была также помещена статья В.А. Коптюга (в то время - заведующий лабораторией Института органической химии, доктор химических наук). Автор писал о необходимости проведения комплексных исследований, по его словам «именно такого рода плодотворное содружество позволит в ближайший период найти новые, эффективные методы и эффективно использовать их в научных исследованиях и народном хозяйстве». Коптюг отметил, что «наука сейчас превратилась в производственную силу общества. Старые методы исследования часто уже не позволяют нам получать нужную информацию, и решающим делом становится освоение новых методов. По существу, вопрос сейчас стоит так: кто будет иметь новые методы, дающие качественно новую информацию, тот и будет впереди. Синтетические работы по старым методам, как правило, лишь наращивают объем фактического материала, а освоение новых методов исследования позволяет делать резкие скачки в изучении органических процессов и использовании их в промышленности. Ведь создание и освоение новых методов исследования, возможно только при содружестве многих наук. Химики-органики широко используют, например, методы, пришедшие в органическую химию из физики. У нас в Академгородке - особенно благоприятные условия для работ в этом направлении».

В статье «Ближайшие резервы» отмечалось, что «малая эффективность науки - следствие ее плохой организации, начиная с элементарных основ. Громадное количество времени высококвалифицированных специалистов - докторов и кандидатов наук уходит на техническую работу, которую не хуже могут выполнить люди со средним образованием. Такая организация работы - атавизм. Уверен, что одно лишь освобождение старших научных сотрудников от несвойственных им функций повысило бы эффективность научной работы не менее чем вдвое». По утверждению автора, «вторым резервом является взаимодействие наук. Сплошь и рядом видишь, что работа не дала нужных результатов из-за слишком узкого, одностороннего подхода к теме».

В «Литературной газете» была помещена статья кандидата химических наук С. Кара-Мурзы под названием «Идея рождена! Что дальше?». Здесь автор выделил несколько проблем, решение которых необходимо для налаживания работы системы научная разработка - производство. Автор отметил, что «в современных условиях существует необходимость узкой специализации работы ученого, она вызвана громадным объемом накопленных знаний, но также существует объективная необходимость - комплексного подхода к решению проблем. В результате это противоречие превращается в организационное и даже социальное. Выглядит это обычно так: ученый втиснут в рамки узкоспециализированного подразделения - лаборатории, сектора, и отделен организационными барьерами, как от других специальностей, так и от других эшелонов общей работы». Автор выделил еще одну проблему: позиция руководителя под началом, которого находится автор идеи, часто недоброжелательна. Бесспорно, даже чисто теоретическая работа над «посторонней» идеей отвлекает силы ученого, и такое отношение руководителя объяснимо». В связи с этим «возникает новая проблема: как довести идею до потребителя? как перевести идею с языка своей специальности на язык потенциального потребителя?». Автор статьи считает, что «узкому специалисту решить эти проблемы очень трудно. Поэтому ему нужна помощь». По мнению Кара-мурзы, «для эффективного продвижения идей совершенно необходимы люди, играющие роль «защитника идеи»». Именно в таком качестве и выступил «Факел». Как «защитник идей» создателей он всячески способствовал реализации этих идей на практике.

Доктор экономических наук В. Соминский также отметил, что «НТР, развивающаяся в нашей стране высокими темпами, и невиданными масштабами, требует коренных изменений в организации науки и применении новой техники. Для повышения эффективности работы научных организаций представляется весьма важным обеспечение их гибкой структуры. Речь идет о том, чтобы структура приспособлялась к тематике, а не тематика к застывшей структуре отделов и лабораторий. Отсюда возникает необходимость в формировании временных проблемных групп. После решения задачи группа распадается, формируется новая, в новом составе. Именно такой принцип наиболее благоприятствует привлечению талантливых людей, их сплочению на решение поставленной задачи». Автор выделил еще одну «очень острую проблему» - это «оплата труда научных сотрудников и научно-вспомогательного персонала». Также о последней проблеме говорит кандидат технических наук, заведующий лабораторией конструирования и моделирования геолого-геофизической аппаратуры (Институт геологии и геофизики СО АН СССР) Жданов С. в статье «Время и новая техника». Он отметил, что «система премирования работников лабораторий, требуется разработать новое положение, стимулирующее работу сотрудников институтов по созданию и внедрению новой техники».

Кандидат технических наук А. Мархасин в статье «Достижения теории - в практику» отметил, что «отставание, либо вообще отсутствие внедрения в практику достижений науки, недостаток средств и специалистов - вот те проблемы, которые необходимо решать». Кандидат химических наук, заместитель директора Института неорганической химии Б. Пищевицкий в статье «Идея - внедрение» отметил, что «любое новшество связано с ломкой устоявшегося технологического режима, для предприятия вопрос не простой - болезненный. Ведь от момента получения лабораторного успеха до его практического осуществления путь не малый».

Академик Г. Боресков отметил, что «основной задачей Института катализа является проведение фундаментальных исследований, создание теории катализа. Но ясно, что вести теоретические исследования без решения практических задач неправильно. Тем не менее, я бы не сказал, что с вопросом внедрения все благополучно. В целом имеется очень много недостатков с внедрением нового. Нужно преодолеть всю систему, которая задерживает продвижение нового. Необходимо создать организацию, которая решала бы вопросы внедрения».

Итак, научные сотрудники СО АН на страницах газеты «За науку в Сибири», «Литературной газеты» отмечали ряд проблем, которые тормозят процесс внедрение научных достижений в производство. В основном авторы выделили нескольких причин - загруженность высококвалифицированных специалистов несвойственной для них работой, необходимость проведения комплексных исследований, необходимость введения премирования за создание и внедрение новой техники. Также авторы утверждают, что необходимо создание организаций-посредников, которые бы решали проблему внедрения. Как отметил, Н.А. Чинакал «вопросы повышения эффективности труда в науке все в большей степени привлекают внимание крупных ученых и широко освящаются в прессе».

Итак, проблема внедрения оставалась нерешенной. В результате внедрение проводилось в основном на бумаге: либо на страницах научных отчетов, либо - ведомственных инструкций, которые, как правило, никто из производственников не видел.

1.2 Становление Факела»

Итак, кто стал инициатором создания молодежной внедренческой организации «Факел». Интересно, что в прессе прослеживается тенденция приписывания идеи создания объединения «Факел» райкому комсомола, а точнее первому секретарю РК ВЛКСМ В.Г. Костюку.

Так, в первой публикации о «Факеле» в газете «За науку в Сибири» в статье «Гореть ли «Факелу»» Всеволод Григорьевич Костюк заявил «НПО рождено комсомолом». Он отметил «не секрет, что в организации научно-исследовательских работ, и в системе подготовки научных кадров у нас еще много нерешенных проблем», «в районе крупные научные силы, студенты университета и политехникума». А «комсомол уже строит на Севере, целине - дома молодежи, спортивные сооружения, пионерские лагеря. Многие горкомы и обкомы комсомола финансируют такие стройки». Так, по словам Костюка «родилась идея создать хозрасчетное КБ при Советском райкоме». Таким образом, в статье не сказано о роли А.М. Казанцева в создании «Факела».

На страницах журнала «Вопросы изобретательства и рационализаторства» В.Г. Костюк представлен как главный автор идеи «Факела», здесь сказано, что именно райком комсомола «сопоставил проблемы, существующие в науке, и беды вузовские и решил, что стоит соединить эти далеко отстающие друг от друга звенья, и можно будет одним ударом разрубить гордиев узел всех бед». В этой статье даже имя А.М. Казанцева, основателя, инициатора «Факела» не упоминается. Специальный корреспондент газеты «Правда» А. Нуйкин проводит такую же идею. Безусловно «Факел» не смог бы возникнуть, если бы его не поддержал райком комсомола, но сама идея создания молодежной внедренческой фирмы принадлежала А.М. Казанцеву. Так, лишь в единственной статье за весь исследуемый период специальным корреспондентом газеты «Советская Россия» в 1967 г. было отмечено, что главная роль в организации «Факела» принадлежит его директору Александру Михайловичу Казанцеву.

Как зародилась идея «Факела» и как ее удалось реализовать. В устном интервью автору данной работы А.М. Казанцев рассказал, что создать внедренческую фирму планировал еще в студенческие годы. Будучи студентом НЭТИ, как будущий инженер, он понимал, что «должен изучать не только теорию, но и что-то практически делать, а лабораторные занятия были слишком примитивны, поэтому пытался найти себе применение». И А.М. Казанцев «нашел себе увлечение - ходил по заводам, брал темники, выяснял, что нужно сделать для завода и делал, так и зарабатывал этим, будучи студентом 3-го курс». Затем, когда стал старшим преподавателем в НЭТИ, попытался создать Студенческое конструкторское бюро (СКБ). У него возникла мысль - «студенты ничего не умеют делать, но они хотели бы, а в промышленности не хватает рабочей силы. Почему бы не сделать так - дать студентам работу, они бы выполняли элементарные функции, и ее как-то им оплачивали. Но как получить от организации-заказчика деньги и перечислить студентам - надо организовать СКБ и, соответственно, открыть счет в банке, чтобы на счет поступали деньги». А.М. Казанцев ходил по различным кафедрам НЭТИ и предлагал создать СКБ, «для начала я планировал сделать автоматическое устройство управления трамваем, кое какие еще у меня были изобретения, вдобавок, есть организации, которые готовы заплатить за эту работу». Александр Михайлович рассуждал так, «мы же строим социализм, а по Ленину социализм - это каждая кухарка может строить и управлять». В книге «Новосибирск 100 лет» отмечается, что « «Факел» был создан не на пустом месте, поначалу в НЭТИ было образовано Студенческое конструкторское бюро». Из интервью с Казанцевым я выяснила, что это утверждение ошибочно, «СКБ в НЭТИ так и не удалось создать. В результате я сбежал в СО АН СССР, и стал работать в ВЦ СО АН СССР».

Как отмечает наш собеседник « «Факелу» было организованно сопротивление просто ужасное и при создании и при его существовании». Все началось, как говорит Казанцев, с того, что в 1964 г. по всем комсомольским организациям прокатилась «волна за обновление комсомола». В интервью автору данной работы Александр Михайлович рассказал, что на комсомольском собрании в ВЦ СО АН СССР он предложил создать СКБ, так как в такой организации была большая необходимость. Например, ВЦ потребовалось срочно смонтировать вычислительную машину, а полупроводниковых ячеек не было, Опытный завод обещал сделать ячейки только через полтора года, так как план не позволял сделать это раньше, а. А.М. Казанцев предложил сделать их со студентами немедленно. Но возник вопрос, как использовать деньги ВЦ, тогда А.М. Казанцев обратился в НЭТИ, там сказали, что «фонд зарплаты ограничен, поэтому ничего нельзя сделать», он пришел в НГУ и там получил отказ, ему подсказали обратиться в колхоз, но оказалось что и там «нельзя, запрещено, все расписано, все против нормы, против здравого смысла».

Тогда А.М. Казанцев выступил на комсомольском собрании Сибирского Отделения АН СССР. Он заявил: «если мы комсомольцы, значит, мы должны выполнять комсомольский устав, если мы ничего не делаем, зачем формально существовать, я предлагаю организовать Студенческое Конструкторское бюро». В результате, его выбрали на районную комсомольскую конференцию, а затем на городскую и областную. В интервью автору данной работы А.М. Казанцев, выделил несколько фактов, которые не упоминаются больше ни в одном источнике. По его словам, «было организовано сопротивление возникновению «Факела» - имели место кое-какие подтасовки, вплоть до того, что были фиктивные члены конференции и поддельные протоколы, целый взвод или больше курсантов училища пришли в штатском и проголосовали, но мне несмотря ни на что удалось дойти до областной конференции». В этой связи, характерен еще один инцидент, о котором рассказал Казанцев. На районной конференции Казанцева выбрали делегатом на съезд комсомола, «но туда не допустили. Объяснили это так, уже есть делегат - лауреат Ленинской премии, молодой доктор наук». А.М. Казанцева вызвал секретарь райкома КПСС Р.Г. Яновский и сказал: «Саша, ты куда лезешь!» По словам А.М. Казанцева, Рудольф Григорьевич пригрозил собрать дополнительную конференцию и переизбрать делегата комсомольского съезда. Конференцию не собрали, собрали Пленум, в результате отправили этого молодого доктора наук, хотя кворума не было. Таким образом, Яновский не поддержал А.М. Казанцева с его идеей создания молодежной внедренческой фирмы.

По мнению, Александра Михайловича «власти рассудили так, какие комсомольские мероприятия не пропадали, они же возникали и исчезали и это исчезнет, потешится дитя на этом дело и закончится», так и появился «Факел».

По утверждению Казанцева у «Факела» было много противников. Такого же мнения придерживался сотрудник «Факела» Александр Радов. Так, он отметил, что на начальной стадии работы «Факела» многие директора институтов были против работы своих сотрудников в фирме. «Они не пускали на работу в «Факел», как появлялось свободное время, подбрасывали ребятам столько дел, что им было не до фирмы или отсылали куда-нибудь - хотя бы на картошку. Сколько было драм, к нам рвались, а их не пускали».

В статье И.И. Коршевера, (в те годы он входил в состав бюро райкома комсомола) помещена очень интересная характеристика А.М. Казанцева, автор высказал свои впечатления от его выступления на комсомольской конференции Советского района в декабре 1965 г. «По внешним своим признакам он мог бы вполне быть воспринят как традиционный комсомольский лидер - вожак и трибун, энергия и воля. Но то, что он говорил, было настолько свежо и нетривиально, что обратило на себя внимание всего комсомольского актива. А.М. Казанцев рассматривал хозяйственную деятельность комсомола как путь к реализации обсуждавшихся изменений в комсомоле. Он говорил: Вы хотите клубов? где взять деньги на аренду помещения?…Вы хотите спорта? А на что купить инвентарь?…Вы хотите туризма? - Заработайте на поход или на экскурсию. Ничего у нас не получится на скудном пайке обкомовского бюджета, да и друзей у нас там маловато. И вообще, не к лицу побираться молодым людям, обладающим квалификацией и энергией. Доведите ваши изделия и программы до товарного вида, продайте их заинтересованному заводу или НИИ - и мы решим две проблемы одновременно: проблему комсомола и проблему внедрения».

Итак, необходимо отметить особую роль А.М. Казанцева в создании «Факела», только благодаря его характеру, целеустремленности, энтузиазму, хорошим организаторским способностям и умению убеждать, он встретил широкую поддержку и возникновение «Факела» стало возможным. Специальным корреспондентом газеты «Советская Россия» Ю. Шпаков отметил, что «без энергии молодого инженера, без его неугомонности научно-студенческая фирма могла не родиться вообще».

Павел Волин отметил, что « «Факел» возник на пустом месте - он не имел материальной базы, штатов, но зато было другое, не менее важное, которое иной раз может с лихвой восполнить материальное. Во-первых, энтузиазм, жажда поиска, неуемное желание дерзать и созидать; во-вторых, а может, это и есть, во-первых, знания, ум, идеи. Последнее даже нельзя, строго говоря, считать нематериальным. В эпоху НТР самые ценные, действительно незаменимые ресурсы - знания, способности, природные дарования человека. Нематериальные результаты труда - продукция человеческого мозга, таланта, интеллекта, выраженная в открытиях, изобретениях, научно-технических идеях, подчас ценнее самих машин и заводских стен, ибо открывает новые возможности создания материальных и духовных богатств. Вот эти, неосязаемые возможности молодежных коллективов и давали «чудеса» в виде проектов, технических решений и других вполне реальных предметов».

Игорь Иосифович Коршевер выделяет несколько факторов способствующих созданию «Факела». Во-первых, он отмечает, что «началом «Факела» можно считать комсомольскую конференцию Советского района в декабре 1965 г.», где А.М. Казанцев выступил с идеей создания фирмы «Факел» и получил поддержку. «Тогда инициаторы движения за «обновление комсомола» одержали на конференции организационную победу. Это был тот редкий в советской истории случай, когда на короткий период молодежь и комсомол оказались вместе. Весь состав нового районного бюро райкома комсомола (В.Г. Костюк, С. Рожнова, А.М. Казанцев, Г. Аношин, И. Яковкин, И.И. Коршевер и др.) стал «реформаторским»». На конференции первым секретарем райкома комсомола был избран В.Г. Костюк, а И.И. Коршевер был избран в бюро нового райкома комсомола ответственным за работу с научной молодежью. По мнению, И.И. Коршевера благодаря тому, что к власти пришли «реформаторы» реализация идеи А.М. Казанцева стала реальной.

Во-вторых, по мнению Игоря Иосифовича «изначально общественные устремления молодежных лидеров имели, в конечном счете, ту же направленность, что и план М.А. Лаврентьева - создание современного научного центра, способного принять вызов научно-технической революции - научного центра постиндустриального типа». То есть И.И. Коршевер утверждает, что инициаторы создания «Факела» и М.А. Лаврентьев были единомышленниками, что способствовало, как созданию, так и в дальнейшем укреплению позиций «Факела» в Академгородке.

Интересная точка зрения у И.И. Коршевера по поводу того, почему М.А. Лаврентьев не просто поддержал «Факел» - «государственный муж, обремененный многими заботами, мог часами беседовать с «мальчишками» Костюком, Казанцевым, а впоследствии с их преемниками». Что же его привлекало в столь экстравагантной деятельности молодежного «Факела». И.И. Коршевера отмечает, что, «столкнувшись с реалиями «полуфеодального окружения» российской провинции того времени, авторы проекта по созданию «научного комплекса постиндустриального типа» поняли, что первоначальный его вариант грешит отсутствием целостности, что в нем не были продуманы некоторые аспекты. Таким образом, идеологи проекта довольно быстро осознали, что для реализации эффективной научной деятельности субъекты научного процесса нуждаются в адекватной среде, и что стандартными советскими схемами - привилегированными пайками, ранжируемыми номенклатурным «табелем о рангах» - здесь не обойдешься. Нужен специфический микросоциум, поддерживающий важные факторы научного процесса, - межнаучное и вненаучное общение, - а для того, чтобы это все создать на ровном месте, необходимы были элементы гражданской самоорганизации и относительной экономической независимости». Следовательно, по мнению автора, такие структуры, как «Факел» всесторонне поддерживались и поощрялись.

По этому же вопросу интересна точка зрения Е.Г. Водичева. Он отмечает, что «демонстрируемая руководством новосибирского научного центра заинтересованность в народнохозяйственном внедрении результатов научной деятельности, предпринимавшиеся ими попытки сформировать оригинальную и эффективную систему взаимодействия науки и практики», все это изначально было направлено на обеспечение «хорошего имиджа Академгородка». Водичев утверждает, что «любые достижения, удачные эксперименты служили неким аргументом для оправдания колоссальных затрат на строительство научного центра, обеспечение его существования и развития». В связи с этим, по мнению Водичева, поддержка «Факела» со стороны М.А. Лаврентьева была предсказуема.

Кроме того, названный автор отмечает, что в Новосибирском научном центре в эти годы происходят важные изменения - «начинает переосмысливаться опыт создания самого научного комплекса, не только на уровне теории, но и актуальной практики. Эксперимент с созданием научно-реализационного объединения «Факел» как раз и стал одним из проявлений подобной критики - формировалось звено, призванное компенсировать появляющиеся в академгородковской практике элементы научного консерватизма и монополизма сложившихся научных школ, а также преодолевать дисциплинарные и институциональные границы между отдельными учреждениями научного центра».

А.М. Казанцев выделяет несколько «благоприятных факторов», которые способствовали возникновению НПО «Факел». По мнению автора, это «атмосфера творчества и энтузиазма, которую создал М.А. Лаврентьев в СО АН». Это первый секретарь Советского райкома партии В.П. Можин, поручившийся своим партбилетом за то, что в деятельности НПО «Факел» не будет ничего криминального. В интервью автору данной работы А.М. Казанцев заметил, что «люди типа Г.И. Марчука, типа М.А. Лаврентьева величайшая редкость, они способны руководствоваться здравым смыслом, они не бояться парадоксов, а стремятся к ним, помощь которую они оказали «Факелу» была очень значительной. Так, Г.И. Марчук первый рискнул заключить с «Факелу» договор на изготовление ячеек. А М.А. Лаврентьев лично решал проблемы, которые стояли на пути у «Факела»».

По утверждению Казанцева это был «здравый смысл» управляющего Советским районным отделением Госбанка и управляющего Новосибирским областным отделением. Но большего всех, по мнению автора, рисковали своей репутацией и карьерой второй и третий секретари ЦК ВЛКСМ Юрий Владимирович Торсуев и Борис Николаевич Пастухов. «Для Торсуева любой скандал с «Факелом» мог закончиться последним из многих строгих выговоров. Их он получил за организацию «несвойственной комсомолу» хозяйственной деятельности и за то, что он никак не хотел мириться с зазорной практикой попрошайничества, т.е. телефонных и письменных просьб к главным бухгалтерам местных организаций перечислить на счета РК, ГК и ОК ВЛКСМ «немножко денежек». Еще один строгий выговор Торсуев получил за организацию студенческих строительных отрядов, без которых трудно проводить платные концерты и прочее».

А.М. Казанцев в интервью автору данной работы отметил, что В.Г. Костюк сыграл решающую роль в создании «Факела», «Костюк солидарен со мной был, поддержку оказал с самого начала». Характерно, что те немногочисленные статьи в поддержку НПО «Факел», которые были опубликованы в начальный период существования объединения, фактически все принадлежали именно В.Г. Костюку, в них он положительно оценивал деятельность НПО, поддерживал молодежную инициативу.

На комсомольской конференции Советского района в декабре 1965 г., А.М. Казанцев выделил, еще один «благоприятный элемент», способствующий возникновению «Факела». Он отметил: «еще недавно подобная деятельность комсомола на уровне райкома была бы лишена всякого смысла, но новые экономические принципы («косыгинская реформа»), которые для повышения материальной заинтересованности субъектов хозяйствования разрешают предприятиям из оплачиваемых за выполненные работы средств образовывать прибыль, могут послужить реальным фундаментом для социально обоснованной хозяйственной деятельности комсомола».

В интервью автору данной работы Александр Михайлович отметил, что «Аганбегян был можно сказать зачинателем «Факела», после его выступлений идея «Факела» появилась. Абел Гезевич приходил на комсомольское собрание, или просто на собрание молодежи и рассказывал в течение полутора, двух часов, что твориться в нашей экономике, из-за того, что все по рукам повязано, все жестко. Он говорил, если верить статистике, то каждый год у нас прирост посевных площадей увеличивается, значит, мы засеять должны были все вплоть до территории Канады. Если верить статистике, то у нас зерна должно быть столько то и другие примеры, короче говоря - все ложь. Откуда он взял такие статистические данные непонятно. Но это все всех будоражило. Идея, какая, что вся наша экономика связана, повязана, надо развязать руки». По словам Казанцева, Аганбегян создал благоприятную атмосферу для возникновения «Факела», благодаря ему идея «Факела» была поддержана научным сообществом.

Итак, как трактуется причина создания НПО «Факел» при Советском райкоме ВЛКСМ в «Положении о НПО «Факел»». «Перемещение центра тяжести исполнительной и законодательной власти от государственных органов к общественным, неуклонное возрастание роли общественных организаций - объективная закономерность. Это - с одной стороны, следствие роста культурного уровня советского общества, его способностей решать задачи, бывшие раньше привилегией узкой группы государственных служащих, с другой стороны - это следствие роста экономической базы общества, обуславливающее расширение сферы руководителей и организаторов».

В связи с этим утверждением необходимо отметить, что в программе КПСС было обозначено, что «…всестороннее развитие и совершенствование социалистической демократии, активное участие всех граждан в управлении государством, в руководстве хозяйственным и культурным строительством, - таково главное направление развития социалистической государственности в период строительства коммунизма. В процессе дальнейшего развития социалистической демократии произойдет постепенное превращение органов государственной власти в органы общественного самоуправления».

Последнее утверждение смело можно было трактовать, как всестороннюю поддержку властями любых начинаний направленных на обеспечение самостоятельности народа. Таким образом, идея создания хозрасчетной фирмы при общественной организации, казалось, вполне вписывалась в существующую государственную систему. Райком комсомола рассматривал «Факел» в первую очередь как возможность обеспечить самостоятельность, независимость райкома ВЛКСМ. Далее в Положении отмечено, что «в решении такой сложной проблемы, как преобразование социалистической государственности в общественное коммунистическое самоуправление, особо важную роль приобретает вопрос о выборе правильных форм и методов работы, поскольку экономические и социальные последствия этого выбора очень велики. Для комсомола эта проблема имеет свои специфические особенности, т. к. именно в его рядах воспитывается поколение, которое будет жить, работать и управлять общественными делами при коммунизме». В связи с этим райком комсомола отметил, что «специфика Новосибирского Академгородка, заключается в том, что здесь решается большой круг сложных научных проблем, имеющих важное народнохозяйственное значение, причем к решению этих задач широко привлечена молодежь, составляющая значительный процент населения. Эта особенность обусловила своеобразие форм комсомольской и молодежной работы, проводимой здесь. Это Советы молодых ученых, физико-математические, химические и т.п. олимпиады среди школьников, молодежные кафе-клубы, спортивные, творческие объединения молодежи при комсомольских организациях, а теперь и «Факел» при райкоме комсомола. Все это - плоды общественной активности молодежи, стихийного социального эксперимента, который идет в Академгородке с первых дней его существования и который, в настоящее время, перешагнул уже за его границы». Итак, здесь «Факел» представлен как специфическая форма комсомольской работы, социальный эксперимент, метод достижения «коммунистического самоуправления», ведь средства заработанные организацией, обеспечат самостоятельность и независимость комсомольских организаций района.